Великие русские полководцы

Занятый военными делами, Петр оставил Меншикова после подавления мятежа Мазепы и взятия Батурина без награды. Однако в начале 1709 г. (9 февраля) Петр стал крестным отцом новорожденного сына Меншикова Луки-Петра. Он пожаловал крестника поручиком Преображенского полка и дал в подарок 100 дворов. Но этот сын Меншикова умер еще в малолетстве (в 1712 г.).

Слава ожидала Меншикова и на Полтавском поле (27.06.1709). Вытеснив из траншейных укреплений отряд шведов, он обратил его в бегство. В этом сражении Меншиков также отвлек на себя внимание шведов, чем способствовал усилению гарнизона на 900 воинов. В день битвы Меншиков со своим отрядом остановил стремительное наступление шведов, пробивавшихся через русские редуты. Тем самым было дано время коннице благополучно отступить. Под самим Меншиковым были убиты две лошади, и ему чудом удалось избежать печальной участи остаться лежать на поле битвы еще до ее окончания. Вслед за тем Меншиков напал на генерала Росса, отрезанного от шведской армии, и рассеял его отряд. После этого он принудил к сдаче отряд генерала Ранцеля. Столкнувшись с 3-тысячным резервным корпусом неприятеля, Меншиков истребил его и возвратился к своему монарху с победой и пленными. «Россия обязана ему своим спасением», – сказал о Меншикове Вольтер.

Меншиков, под которым была убита третья лошадь, содействовал победе стремительной атакой во главе русской кавалерии на шведскую конницу. Он обратил неприятеля в бегство. Фельдмаршал Шереметев, командовавший пехотой, которая находилась в центре, тем временем опрокинул штыками пехоту. Шведы устремились к Решетиловке, преследуемые князем Голицыным и Боуром. 1 июля Меншиков атаковал неприятеля под Переволочной. С 10-тысячным отрядом он принудил 14-тысячное шведское войско сложить оружие. В числе пленных он доставил Петру генерал-аншефа и рижского генерал-губернатора графа Левенгаупта, генерал-майоров Крейца и Круза, генерал-адъютантов графов Дукласов и графа Бойда. Признательный монарх обнял Меншикова перед войсками, несколько раз поцеловал в голову, превознося его подвиги, а 7 июля Петр пожаловал ему чин генерал-фельдмаршала, второму после Шереметева. Царь не хотел без Меншикова торжественно въезжать в Москву.

15 декабря князь Ижорский прибыл в село Коломенское, где Петр I ожидал его. А 16-го жители древней столицы увидели своего возлюбленного монарха, рядом с которым по правую руку в мундире Преображенского полка и с обнаженной шпагой находился Меншиков.

В 1710 г. Меншиков участвовал в осаде Риги, за что получил от Фридриха IV датский орден Слона. В 1711 г. князь Ижорский предводительствовал российскими войсками в Курляндии, а в 1712 г. – в Померании, где, хоть и находился под началом короля Польского, но имел от Петра тайное распоряжение следить за поступками и действиями Августа, который навлек на себя подозрения русского царя. В 1713 г. Меншиков находился с войсками в Голштинии под командованием датского короля и участвовал во взятии крепости Тенингена (4 мая). Гарнизон, состоявший из 11 тысяч человек, сдался в плен, предоставив победителю 19 пушек, 128 штандартов и знамен, множество ружей и пистолетов. Фридрих IV подарил храброму полководцу свой портрет, осыпанный бриллиантами. После этого Меншиков, исполняя приказание Петра I, заключил две конвенции с Гамбургом и Любеком (5 и 15 июля). Города обязались заплатить российской казне в три срока за произведенную ими торговлю со шведами 233 333 талера. Взятие Штетина увенчало в том же году военные действия Меншикова, командовавшего российско-саксонскими войсками. Он отдал завоеванную им 22 сентября крепость, принадлежавшую ранее Голштинии, в секвестр королю Прусскому. За это Фридрих-Вильгельм обязался заплатить России в годовой срок 200 000 рейхсталлеров и пожаловал Меншикову орден Черного Орла.

На обратном пути в Россию Меншиков во главе 20-тысячной русской армии взыскал с города Данцига 300 000 гульденов и прибыл в Санкт-Петербург в феврале 1714 г.

С этого момента заканчивается деятельность Меншикова как полководца и начинается карьера государственного политика. Он сосредоточил свое внимание на вопросах внутреннего устройства государства. Благодаря близости к царю Меншиков имеет отношение едва ли не ко всем государственным нуждам. Дальнейшему возвышению Меншикова способствовало и то обстоятельство, что новым звеном во взаимоотношениях с Петром I стала Екатерина.

В те времена, когда Петр I только обдумывал планы против Швеции, в Ливонии чума губила народ. В одном из опустошенных приходов умерли священник и его домочадцы. Пастор Глюк, суперинтендант Мариенбурга, приехал навестить приход. Войдя в дом умершего пастора, он увидел маленькую девочку, которая бросилась к нему с криком «Папаша». Маленькая Марта понравилась Глюку, и он решил взять ее в свой дом.

Однако в семье Глюка девочку воспитывали не как собственного ребенка, а как служанку. Ее даже не научили читать и писать. Немудрено, что пастор и его жена были недовольны, когда между хорошенькой, статной, но неграмотной девушкой и их сыном возникли отношения. Чтобы положить этому конец, Глюк решил выдать Марту замуж. Вскоре подвернулся и удобный случай в лице шведского драгуна Йоганна, который сделал предложение Марте, и Глюк тут же дал свое согласие.

С приближением к Мариенбургу русской армии шведы отступили, а город добровольно сдался победителю. В числе встречающих армию-победительницу находился и пастор Глюк со своими домашними. Была с ними и Марта, муж которой ушел вместе со шведами. Она приглянулась русскому главнокомандующему фельдмаршалу Шереметеву и вскоре оказалась в Москве. У Шереметева Марту и увидел Меншиков. Он уговорил фельдмаршала уступить пленницу ему. Очень скоро Меншиков настолько попал под влияние Марты Скавронской, что уже спустя несколько дней нельзя было сказать, кто в доме Меншикова действительно слуга – властный ли любимец царя или жена шведского драгуна Йоганна.

Но у Меншикова красивая ливонская пленница оставалась недолго. Именно в доме Меншикова Марту весной 1704 г. приметил царь Петр I, незадолго перед тем разошедшийся с Анной Монс. Царь стал чаще бывать у Меншикова, а вскоре – спустя три дня – он сказал своему фавориту, что неплохо было бы приодеть Марту и дать ей все необходимое. Князю Ижорскому не надо было повторять дважды; он, прекрасно зная характер своего повелителя, понял, что это значит. Он приказал Марте собрать все пожитки, взять девушек для услужения и отправил в дом, в котором жил Петр. Такова была довольно пошлая, малообещающая завязка романа, получившего громадное значение для последующей истории России. Дочь простого лифляндского обывателя Самуила Скавронского оказалась таким же баловнем судьбы, как и бывший пироженщик. Живая и веселая, с большим природным тактом, она сумела так сильно привязать к себе Петра, что в 1711 г., отправляясь в Прутский поход, он решил тайно повенчаться с ней. В следующем году Екатерина Алексеевна, урожденная Марта Скавронская, была официально объявлена женой русского царя.

В лице Екатерины Меншиков нашел себе неизменную заступницу перед царем. Оба выхваченные с самого низа общества, оба обязанные своим возвышением личному расположению Петра, окруженные со всех сторон врагами, они, естественно, должны были стать союзниками и поддерживать друг друга.

Нельзя сказать, чтобы Меншиков с самого начала предвидел будущее значение Екатерины. Втайне он мечтал о том, чтобы выдать за Петра одну из своих сестер, Анну Даниловну (другая сестра, Марья Даниловна, в 1703 г. была выдана за одного из графов Головниных). Но он оказался настолько благоразумен, что не стал противодействовать связи Екатерины и царя.

В свою очередь, царь Петр I способствовал женитьбе Меншикова на великой княжне Дарье Михайловне Арсеньевой в 1706 г. Он познакомил своего фаворита с сестрами Арсеньевыми в Преображенском, где с ними жила его сестра Наталья. Из троих сестер – Дарьи, Варвары и Аксиньи – Меншикову приглянулась первая. И в браке с ней он никогда не раскаивался. В лице жены он нашел верную подругу жизни, окружавшую его самыми нежными попечениями. Подобно Екатерине, она была, что называется, полковой дамой. Дарья Михайловна переносила все тяготы походной жизни, подвергаясь иногда даже личной опасности, а при случае совершала походы верхом. Когда частые передвижения войск заставляли Меншикова разлучаться с женой, он сообщал ей о себе с каждого перехода, с редким вниманием заботился о ее удобствах и осыпал подарками. Когда же, покончив на время с бивуачной жизнью, он вернулся в Петербург, то выписал туда же жену и зажил вместе с ней в своем новом великолепном доме на Васильевском острове с неведомой дотоле роскошью.

Жажда к роскоши и приобретениям иногда доходила у Меншикова до гротескных форм и переходила в алчность. Она в конечном итоге и явилась основной причиной его трагического падения. Начиная с 1714 г. и до самой кончины Петра I Меншиков почти не выходил из-под суда. Многочисленные следственные комиссии раскрывали все новые и новые его грандиозные злоупотребления властью. Но их разоблачения лишь поколебали доверие и расположение царя к Меншикову, не лишив его всецело влияния и власти. В лице Меншикова Петр I дорожил одним из наиболее даровитых и преданных ему соратников. Как преданность царю, так и личные интересы Меншикова, тесно связанные с реформами, делали его врагом партии приверженцев старины. Следственные комиссии требовали от него отчета по всем издержанным суммам и часто налагали на Меншикова громадные штрафы. Уплатив их, Меншиков по-прежнему оставался генерал-губернатором Санкт-Петербурга, каждый день ездил в Военную коллегию, в Адмиралтейство и Сенат, не будучи еще тогда сенатором.

В конфликте Петра с сыном Меншиков выступил на стороне царя. Впрочем, уже многие из его современников вряд ли основательно считали Меншикова главным виновником гибели Алексея Петровича.

Лишь к концу царствования Петра I Меншиков, вновь уличенный в злоупотреблениях, подвергся серьезной опасности. Но смерть Петра I открыла ему дорогу к еще большей власти. Именно Меншиков способствовал восшествию Екатерины I на российский престол (1725—1727). При этой слабой и неспособной государыне он оставался истинным правителем государства. Верховный совет, учрежденный для того, чтобы положить конец самовластию Меншикова, очень скоро стал орудием в его руках. Чтобы упрочить свое положение, Меншиков попытался добиться с помощью русских штыков своего избрания на вакантный тогда престол курляндского герцогства, но попытка не увенчалась успехом.

Положение Меншикова становилось все более шатким. И он предпринял другие меры к обеспечению своей безопасности на случай смерти Екатерины I, которая к тому времени тяжело болела. После нее российский престол должен был унаследовать внук Петра, Петр II (сын убиенного Алексея Петровича). Замуж за него прочили Наталью Петровну, младшую дочь Петра от Екатерины. Но великая княжна умерла, нанеся тем самым удар по придворным и семейным планам. Находчивый Остерман (воспитатель Петра Алексеевича) дал понять, что за Петра может быть посватана другая дочь Екатерины – Елизавета. Против этого довода не возражали, и сама императрица была не против этого брака. Однако возражение явилось со стороны Меншикова Он поставил на вид неравенство лет 17-летней девушки и 11-летнего мальчика, мечтая лишь о том, как бы вместо одной совершеннолетней невесты подставить другую, такую же, несовершеннолетнему жениху – свою дочь Марию. С этой целью Меншиков расторг помолвку дочери с Яном Сапегой.

После смерти Екатерины I на престол взошел 12-летний Петр II, и Меншиков даже не предполагал, что его торжество и величие будут продолжаться всего четыре месяца. То, чего не сделали все происки врагов, чего не сделали все прежние ошибки и злоупотребления светлейшего князя, сделал каприз 12-летнего мальчика. Меншиков вскоре сумел восстановить против себя малолетнего императора. Бывший пироженщик мало-помалу разучился гнуть спину перед кем бы то ни было. В юном императоре он видел только мальчика, которому он в качестве будущего тестя служит опекуном и от которого поэтому вправе требовать повиновения. Между тем, Меншиков должен был бы знать решительный не по летам характер Петра II. Уже через несколько дней после смерти Екатерины I, 13 мая, Петр отчасти озадачил его словами: «Я лишился сегодня фельдмаршала». Меншиков недоуменно посмотрел на молодого императора, а тот показал ему указ, в котором говорилось о назначении Меншикова генералиссимусом.

Но не столько Меншиков сам, сколько Остерман, воспитатель Петра II и сторонник партии Долгоруких, настраивал малолетнего императора против фаворита его деда. К тому же Петру II никогда не нравилась Мария Александровна Меншикова. Он отказался от нареченной ему невесты и приказал впредь не упоминать ее имени в его присутствии и при ведении церковной службы в церквях. Он не только перестал здороваться с Меншиковым, но и спешил отвернуться при его появлении.

11 сентября 1727 г. Меншиков, конвоируемый капитаном Пырским и 120 гвардейцами, отправился на место назначения в город Ранненбург, в ссылку по указу императора. Семейство Меншикова вез туда же длинный ряд повозок и экипажей. Верховный совет сразу же приступил к разбору дела и конфискации имущества, принадлежавшего Меншикову. У него было конфисковано: 90 000 душ крестьян, города Ораниенбаум, Ямбург, Копорье, Ранненбург, Почеп, Батурин; 4 миллиона тогдашних рублей наличными, капиталов в Лондонском и Амстердамском банках на 9 миллионов рублей; бриллиантов и разных драгоценностей на 1 миллион рублей; три перемены, по 24 дюжины каждая, серебряных тарелок и столовых приборов и 105 пудов золотой посуды. Но и это было еще не все: кроме имений в России, у князя были знаменитые земли в Ингрии, Ливонии и Польше, король Прусский пожаловал ему поместье Речек, а император Германский – герцогство Козельское. Что же касается домов, отличавшихся самой роскошной меблировкой, драгоценной домашней утвари, одежды, усыпанной драгоценными камнями, – то этому добру и счета не было. Одна опись вещей, взятых Меншиковым в Ранненбург, продолжалась три дня. Но даже ссыльный он казался еще опасным тем лицам, которые заняли его место при дворе. Ранненбург, по мнению Долгоруких, был расположен слишком близко к Москве. Под влиянием Остермана император принял решение отправить князя Ижорского в Сибирь. Туда семья опального генералиссимуса отправилась скромным образом.

На пути в ссылку Меншиков лишился своей верной подруги жизни. Дарья Михайловна, ослепшая от слез, выехала из Ранненбурга уже тяжело больной, а езда на телеге, без шубы, скудная арестантская пища привели ее к смерти. В 12 верстах от Казани 10 мая караван ссыльных должен был остановиться. Княгиню Дарью Михайловну внесли в крестьянскую избу и здесь, окруженная солдатами, она умерла на руках своего семейства. Несчастье произвело сильный нравственный переворот в самом Меншикове. Гордый, жестокий, алчный во времена своего величия, он прибыл в Березов совершенно другим, смиренным и истинно благочестивым человеком.

Жители Березова смотрели на него, как на праведника. Из отпускавшихся на его содержание денег (10 рублей ассигнациями в сутки), Меншиков скопил небольшую сумму, на которую построил деревянную церковь.

И все же однажды он, заплатив 1000 ефимков духовнику вдовствующей царицы Евдокии, попросил подбросить в Кремль подметное письмо. В этом письме Петра II предостерегали о новых любимцах и напоминали о заслугах Меншикова перед Отечеством. С этого момента надзор за узником стал еще более строгим: была объявлена смертная казнь каждому, кто будет иметь связь со ссыльными. Но Меншиков уже не долго жил после этого. Он несколько раз порывался покончить с собой пусканием крови, ослабел и, не желая обращаться к докторам или видеть кого бы то ни было, отказался от пищи и умер 12 ноября 1729 г.

Вместе с Меншиковым в ссылке в Березове находились его дети: 16-летняя Мария, 14-летняя Александра и 13-летний Александр. Вскоре после смерти Меншикова умерла и бывшая царская невеста. Есть предание, что в Березов тайно приехал, воспользовавшись заграничным паспортом, князь Федор Долгорукий, любивший Марию. Их тайно обвенчали в церкви, построенной Меншиковым. Плодом этого брака было рождение двух малюток, стоившее жизни их матери. Дети родились мертвыми, и их гробики опустили на гроб Марии, в одну могилу. В 1825 г., почти через сто лет после их смерти, гражданскому губернатору Батыш-Каменскому захотелось отыскать могилу Меншикова. Тогда и нашли два маленьких гробика, стоявших на большом гробе. В гробиках были кости младенцев, уцелевшие от тления шелковые головные венчики и зеленый атлас, их покрывавший. В большом кипарисовом гробу находилось тело Марии Александровны, хорошо сохранившееся из-за промерзшей почвы, в которой покоился гроб. Незадолго до смерти княжны Марии, при Анне Иоанновне, детям Меншикова было позволено вернуться в Москву. Бывшая невеста Петра II так и не узнала об этой царской милости.

Сын Меншикова, князь Александр Александрович (1714—1764), на 14-м году жизни имел звание обер-камергера, но был разжалован и сослан вместе с отцом. По указу о помиловании он возвратился из ссылки в 1731 г. и был назначен генерал-аншефом. В свою очередь, его сын, князь Сергей Александрович (1746—1815), стал сенатором. Правнук Меншикова, князь Александр Сергеевич (1787—1869), был адмиралом, генерал-адъютантом и светлейшим князем. Сначала он поступил в дипломатический корпус, а затем перешел на военную службу, был адъютантом графа Каменского, а с 1813 г. находился в свите императора Александра I и часто исполнял его поручения. В 1820 г., при Аракчееве, ему было предложено командование Черноморским флотом с целью удалить из столицы, но Меншиков отказался. В 1821 г. с Новосильцевым и Воронцовым он составил проект освобождения помещичьих крестьян, который был отвергнут императором. Предложение занять место посланника в Дрездене Меншиков счел за оскорбление, вышел в отставку и удалился в деревню. Но Николай I призвал его к себе и послал с чрезвычайной миссией в Персию, где он был арестован и пробыл в тюрьме до 1827 г. После возвращения в столицу ему была поручена реорганизация морского министерства. В 1828 г. Меншиков участвовал в войне с Турцией, а в 1829 г. в звании начальника главного морского штаба принял командование над морскими силами империи. С 1830 г. являлся генерал-губернатором Финляндии. В 1853 г. Меншиков был послан чрезвычайным послом в Константинополь, а с началом Крымской войны – назначен командующим войск в Крыму (до февраля 1855). Действия его в это время вызывали и вызывают много порицаний со стороны специалистов военного дела.

Во время царствования Александра II правнук Меншикова не принимал участия в государственных делах. Он не был государственным человеком, хотя и обладал недюжинным умом. Его злые остроты в то время пользовались большой известностью, а домашняя библиотека была одной из лучших в Санкт-Петербурге.

Его сын, Владимир Александрович, был генерал-адъютантом. С его смертью пресекся род князей Меншиковых, начало которому положил легендарный фаворит царя Петра I.

Алексей Шеин

1662—1700

Шеин Алексей Семенович – русский военачальник и полководец, первый русский генералиссимус (1696). Воевода в Крымских походах (1687, 1689). Участник Азовского похода (1695). Командовал сухопутными войсками в Азовском походе 1696 г. Подавил восстание стрельцов в 1698 г.

Происходил из одного из древнейших московских боярских родов, ведущего начало от Михаила Прушинина (или Прушанича), выехавшего в XIII в. из Пруссии в Новгород. У Василия Михайловича Морозова по прозвищу Шея (потомок Прушанича в седьмом колене) было два сына, старший из которых и стал боярином Дмитрием Васильевичем Шеиным.

В конце XVI в. от погромов Ивана Грозного уцелело весьма немного известных фамилий древних боярских родов. Среди них были Шереметевы, Морозовы и Шеины.

В 1695 г. Шеин во главе русского войска был послан к Азову. В составе этого войска находились два «потешных» полка – Семеновский и Преображенский. Сам царь Петр состоял при Шеине в звании капитана Преображенского полка. Шеин в этом походе сумел осадить и взять две каланчи, находившиеся вне города. Сам же город, охранявшийся сильным гарнизоном и получавший съестные и военные припасы с моря, отразил все нападения. Петр, убедившись в том, что без флота овладеть Азовом невозможно, отступил, но с тем, чтобы уже в следующем году осадить город с суши и с моря.

В 1696 г. Шеин был назначен генералиссимусом сухопутных войск и снова подступил к Азову, обложил его с суши. Сам же Петр блокировал город с моря на кораблях, построенных в Воронеже. Спустя два месяца Азов сдался, несмотря на то что крымский султан Нурадин пять раз пытался нападать с сильным войском на русскую армию Шеина. Все его нападения были отражены, и султан с большими потерями вынужден был отступить.

В 1698 г. Шеин был направлен во главе Семеновского и Преображенского полков против четырех мятежных стрелецких полков, которые воспользовались отсутствием Петра и возбужденные царевной Софьей, учинили бунт. Они захватили пушки и из Торопца двинулись к Москве. 18 июня Шеин встретил бунтовщиков в 46 верстах от Москвы, недалеко от Воскресенского монастыря на берегах Истры. Сначала он пытался образумить непокорных, но потом вступил с ними в сражение и разбил наголову.

Умер внезапно в возрасте 38 лет.

Степан Апраксин

30.7.1702—6.8.1758

Апраксин Степан Федорович – военачальник, генерал-фельдмаршал (1756). Лишившись в младенчестве отца, воспитывался у своего родственника графа Петра Матвеевича Апраксина.

В детстве был записан рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк. В царствование Петра II состоял в чине капитана, а при императрице Анне Иоанновне, в 1734 г., произведен в секунд-майоры с переводом в лейб-гвардии Семеновский полк. Участвовал в 1737—1739 гг. в военных действиях против Турции. За отличие при штурме Очакова (июль 1737) получил чин премьер-майора и поместья, в 1739 г. генерал-майора. В том же году награжден орденом Святого Александра Невского. В 1742 г. посол в Персии, а с 1743 г. генерал-кригскомиссар и вице-президент Военной коллегии. В июле 1743 г. пожалован в подполковники лейб-гвардии Семеновского полка и генерал-лейтенанты армии, с 1746 – в генерал-аншефы; награжден орденом Святого Андрея Первозванного (1751). 5 сентября 1756 г. произведен в генерал-фельдмаршалы.

Своим возвышением Апраксин был обязан, в значительной мере, дружественным связям с А. П. Бестужевым-Рюминым, Г. Разумовским и графом Шуваловым. Апраксин пользовался и особенным расположением императрицы Елизаветы Петровны. Иные отзывы современников неблагоприятны для Апраксина: его упрекали в изнеженности, вялости и даже трусости. Биография С. Апраксина представляет собой пример успешной военной карьеры российского дворянина, однако лишь до того момента, когда ему пришлось столкнуться с хитросплетениями политики и испытать тяжелый поворот судьбы.

Апраксин Степан Федорович – сын стольника. По обычаю того времени, он еще в детстве был записан в службу солдатом в Преображенский полк и в царствование Петра II был уже капитаном. Потом перешел в Семеновский полк и получил от императрицы Анны чин секунд-майора, участвовал в походе под начальством фельдмаршала Миниха при взятии Очакова в 1737 г., за что награжден чином премьер-майора и деревнями. Затем в 1739 г. был произведен в генерал-майоры и 10 сентября, когда привез в Петербург известие о взятии Хотина, был пожалован орденом Святого Александра Невского. В 1741 г. Степан Федорович встречал на границе посольство Тахмас-Куды-хана, состоявшее из 2200 с лишним человек. Вслед за выездом (в 1742) посольства Персидского, Степан Федорович был отправлен послом в Персию; потом был генерал-кригскомиссаром, вице-президентом Военной коллегии. В 1746 г. получил чин генерал-аншефа и стал подполковником Семеновского полка. В 1751 г. Апраксин был награжден орденом Святого Андрея Первозванного.

Нараставшие с начала 50-х годов противоречия в международной политике перессорили между собой ведущие европейские страны. В августе 1756 г. нападением прусской армии Фридриха II на Саксонию началась Семилетняя война, в которой Россия союзничала с Австрией, Францией, Саксонией, Италией и Швецией в борьбе против Пруссии, Англии и Португалии. Апраксин, произведенный 6 сентября 1756 г. в генерал-фельдмаршалы, был назначен главнокомандующим русской армией. Это назначение вызвало среди общественности неоднозначную оценку, некоторые объясняли очередной взлет военной карьеры Степана Федоровича не его боевыми заслугами, а дружбой с канцлером Бестужевым, графом Разумовским и братьями Шуваловыми.

Что касается самого Апраксина, то назначение на пост главнокомандующего он воспринял без особой радости, повинуясь воле высочайшего двора. При этом он рассчитывал на помощь и разумные советы своих влиятельных друзей. Первый из них – Бестужев, полагая, что вражда с Пруссией носит временный характер, с самого начала предостерегал Апраксина от излишнего рвения в боевых делах. По предложению канцлера императрица доверила руководить главнокомандующим и русскими войсками специально созданному военно-политическому совету – «Высшей военной конференции», состоявшей из Бестужева, братьев Шуваловых, фельдмаршала Бутурлина, князей Трубецкого и Воронцова. Войска стягивались к Риге, куда генерал-фельдмаршал двинулся огромным обозом, ему вдогонку императрица послала подарки – соболий мех, чтобы от холода в шатре укрываться, и столовый серебряный сервиз в 80 пудов весом: Апраксин любил пышно поесть и щедро угостить. Не забыл он заказать себе и дюжину новых кафтанов. Остряки говорили, что фельдмаршал намеревался открыть кампанию не против пруссаков, а против рижских дам.