Позывной Ковчег. Книга третья. Миллениум

Глава 3. Псевдоним «Призрак»

Полковник Холмогоров уверенно толкнул дверь в кабинет генерала-майора Светличного. Тимур поднял глаза от документа:

– Заходи, Александр Евгеньевич, удалось узнать что-нибудь полезное?

Саша по-свойски уселся за стол для совещаний и открыл толстую папку:

– Так точно, товарищ генерал, раскопали кое-что!

– Докладывай, – генерал отодвинул в сторону свои бумаги. – Я весь во внимании.

Убедившись, что начальник действительно слушает, Александр начал доклад:

– Получив информацию, что Пюхтунен совсем не Пюхтунен, а самый что ни на есть «Призрак», мы совместно с пограничниками и контрразведчиками собрали большое совещание и впоследствии реализовали ряд мероприятий, в результате которых выяснили, что он под различными именами и в качестве гражданина разных стран неоднократно пересекал границу России со стороны Финляндии, Эстонии, Литвы и Латвии, а также через белорусскую территорию. Поиск первого пересечения границы привел нас в 1992 год, где «Призрак» или предположительно гражданин СССР Никита Вильхельмович Рейвонен, уроженец Выборга 1957 года рождения, выехал в качестве туриста в Финляндию.

– Насколько верно это предположение? – уточнил Тимур.

– На 90 процентов. Но мы на всякий случай собрали информацию о Рейвонене, – ответил Александр. – Родители Никиты, отец – Вильхе Рейвонен и мать Маргарита жили в Выборге со времени, когда этот город ещё назывался Виппуре. С 1945 года до самой пенсии его отец работал на железной дороге, а мать трудилась официанткой в ресторане. После войны они остались в Выборге, у них отличная квартира в центре города, и, судя по всему, Никита, которого все знакомые с самого детства зовут Никки, постоянно жил в ней. В начале девяностых родители Никиты приватизировали свою жилплощадь, и в дальнейшем Никита Вильхельмович вступил в права наследования. И здесь мы наткнулись на некоторые интересные факты, дающие нам основание полагать, что Никки и есть «Призрак».

– Продолжай, – кивнул головой Тимур.

– Никита окончил школу с углублённым изучением английского языка, а от его бывших одноклассников мы узнали, что он также неплохо владел финским и немецким. В старших классах, как и многие его тогдашние сверстники, занимался фарцовкой, несколько раз задерживался специальной милицией. Не совсем понятно, как он попал служить в Группу советских войск в Германии, вроде такого не должно было случиться, но факт остаётся фактом. Его армейская специальность – связист-радиотелеграфист.

– Да, – недовольно поморщился Тимур. – Мы сами обучаем врага.

– Это, если он всё-таки враг, а не убитый «Призраком» человек, которого никто не хватился, – выразил сомнение Александр. – Так вот, кроме радиодела старший сержант Рейвонен проявил себя великолепным спортсменом, отличным стрелком, участвовал в чемпионате ГСВГ по армейскому рукопашному бою, и сейчас он должен быть в очень хорошей физической форме.

Тимур слушал своего заместителя, и его настроение делалось всё хуже и хуже, он думал о том, как бы получше представить полученную только что информацию самому высокому начальству и при этом не оказаться крайним.

А Саша продолжал сыпать новыми сведениями, точнее старыми, если смотреть на календарь прошедших событий:

– С 1944 года по август 1991 на территории Ленинградской области действовала шпионская радиостанция, она регулярно выходила в эфир и отправляла короткие сообщения. Полностью шифр разгадать не смогли. Но что примечательно, до середины 50-х годов чётко прослеживался профессиональный женский почерк, так сказать абверовская школа.

– Ты имеешь ввиду шифровки, подписанные «Марго»? – прервал Александра Тимур.

– Да, я думаю, что она мать Никиты, – предположил Саша. – Мы нашли её досье среди захваченных архивов Абвера, там сказано, будто бы её забросили в Виппори в 1942 году, там же она познакомилась с местным парнем по имени Вильхе, который тогда активно сотрудничал с СС. По неподтверждённым данным он принимал участие в специальных акциях.

Генерал покачал головой:

– Ты меня без ножа режешь.

– А что делать, товарищ генерал, – согласился Александр и продолжил:

– В середине 50-х почерк радиста сменился, очевидно, Вильхе заменил супругу, ну, а в конце 70-х почерк опять сменился, теперь он отдаленно напоминал советскую школу радиообучения.

– Понятно, Никита демобилизовался и сменил папашу на передатчике. Это всё? – Тимур заторопился к руководству.

– Да, – закончил доклад Александр.

– Так что же мы имеем положительного, так сказать, на выходе? – собирая бумаги в портфель, спросил Тимур.

– Мы помогли контрразведчикам выявить резидента, правда, Никки сейчас заграницей, и было бы неплохо его поймать или ликвидировать, – Александр встал по стойке смирно, показывая Тимуру, что он не забыл о своём статусе подчинённого.

– Вольно, полковник, – впервые за всю беседу улыбнулся Тимур. – Будем ловить.

* * *

– Герр Шиллер! – в приоткрытую дверь кабинета шефа управления восточного подразделения штаб-квартиры разведки ФРГ заглянул личный помощник. – Получена информация из Хельсинки от агента Вилке.

Шиллер даже не посмотрел на своего нового референта, всё его внимание было сосредоточено на туго обтянутых узкой чёрной юбкой бёдрах новой секретарши. Молодая женщина уже несколько дней смотрела на шефа преданными глазами, демонстрируя свою полную коммуникабельность и готовность к исполнению его любых капризов, вот и сейчас она слегка склонилась возле кофе-машины, как бы случайно повернувшись к мужчине задом.

– Да, – решил шеф, – сегодня, однозначно сегодня.

И, обращаясь к секретарше, спросил:

– Лотта, я бы хотел сегодня вечером провести с вами установочный инструктаж для доступа к секретным материалам.

Глаза девушки озорно блеснули:

– Да, шеф! Я готова, шеф, в любое время!

– Ну, и отлично! Вечером проедем на служебную квартиру, – довольно крякнул Шиллер. – Там я вас проинструктирую, и вы подпишите соглашение о неразглашении.

Вместо ответа Лотта подала мужчине чашку крепко заваренного чёрного кофе и кивнула головой.

Шеф сделал первый, самый вкусный глоток и одобрительно добавил:

– Отменно!

Лотта довольно улыбнулась, день явно задался.

Сделав второй глоток бодрящего напитка, Шиллер наконец-то соизволил заметить замершего в дверях референта:

– Заходите Шнайдер. Что там передает наш скандинавский друг?

Герр Шнайдер боязливо протиснулся в кабинет начальства, шеф был известен своим взрывным темпераментом и способностью очень быстро принимать непредсказуемые решения. Шнайдер знал, что предыдущий порученец после доклада об очередной неудаче резидентуры прямо из хозяйского кабинета отправился куда-то в Южную Родезию в возглавляемый Мюллером отряд наёмников.

– Ну, заходите скорее, что вы там обтираете углы, какая информация поступила от Вильке? – шеф благожелательно посмотрел на помощника, подчёркнутое благоговение подчинённого льстило Шиллеру.

– Этот парень далеко пойдет, – подумал он. – Не то, что его предшественник, который мало того, что водил за моей спиной шашни с моей же бывшей секретаршей, так и ещё пытался втихоря проталкивать информацию наверх.

Поняв, что герр Шиллер сегодня в хорошем настроении, Шнайдер смело почти армейским строевым шагом приблизился к столу шефа.

– Агент Вильке…, – начал рапортовать он.

– Тише Шнайдер – тише, что вы так кричите? – Шиллер демонстративно приложил ладони к ушам.

– Виноват, – испуганно отреагировал референт на замечание начальника и продолжил гораздо тише:

– Агент Вильке докладывает, что месяц назад неустановленный человек, предположительно кто-то из агентуры русских, приехал в Тайпалсаари на автомобиле со столичными номерами и интересовался личностью Тарту Пюхтунена. В результате человек узнал о недавней кончине старика и уехал в неизвестном направлении.

Пока референт говорил, выражение лица Шиллера менялось с благожелательного на злое. Шеф волком посмотрел на своего помощника и с трудом сдержал обуявший его гнев:

– Они там что совсем разучились работать? Как можно было упустить русский контакт, почему никто в полиции не запомнил номер автомобиля?

Шнайдер вдохнул побольше воздуха и пояснил:

– Неизвестный получил информацию в мэрии городишки Тайпалсаари у менеджера по контролю за распределениями земельных участков и коттеджей. Очевидно, он скрыл свой основной интерес отвлекающим вопросом, там работает двадцатилетняя девчонка, и, воспользовавшись неопытностью менеджера, смог получить доступ к компьютеру и, вероятно, ознакомился с информационной базой регистрации жителей. «Ай-Ти» контроль проследил «Ай-Ди» адреса и логины.

– Ай ти, ай пи, – чертыхнулся шеф. – Навыдумывали всякой хиромантии.

Шеф на секундочку замер, он вдруг понял, что интерес к личности Пюхтунена однозначно связан с теми неприятностями, которых «Призрак» смог избежать благодаря своему исключительному везению. Если бы русская контрразведка была чуть попроворнее, агента ожидал бы неминуемый арест. Похоже, информация о необходимости задержания Пюхтунена поступила на пункты пограничного контроля буквально на следующий день после того, как «Призрак» пересёк границу.

– А что сейчас делает наш везунчик? – К шефу снова вернулось благожелательное настроение.

– «Призрак» ловит треску в Норвегии и уже дважды оставлял сообщения с просьбой вернуть его в строй. Хочет продолжить работу в России.

– Нет! – качнул головой Шиллер. – В Россию ему сейчас нельзя, хотя вот что! Передайте «Призраку» пусть через вербовочный пункт – сами там определите, через какой, вербуется инструктором на Северный Кавказ. Скоро в Чечне начнётся новая волна освободительного движения, глядишь, и нашему специалисту найдётся применение.

Убедившись, что Шнайдер побежал выполнять поставленную задачу, Шиллер вновь вспомнил про свои вечерние планы. Лотта всё также стояла возле кофе-машины, тихая и незаметная. Задумавшись, шеф не отпустил её из кабинета, и девушка невольно стала носителем не предназначенной для неё совершенно секретной информации.

Шиллер глянул на часы: 12:30. Пожалуй, надо закончить с новой секретаршей прямо сейчас:

– Лотта, собирайтесь, через 10 минут мы выезжаем на конспиративную квартиру и, будьте любезны, оставьте здесь свой мобильный телефон.

Убедившись, что девушка вышла из кабинета, шеф набрал домашний номер по защищённому каналу связи. Супруга взяла трубку сразу же после первого гудка.

– Дорогая! – начал Шиллер, не здороваясь. – У нас непредвиденная ситуация, срочно выезжаю в соседний город, вернусь поздно, к ужину не жди.

Женщина на том конце телефонного провода тяжело вздохнула:

– Береги здоровье дорогой, тебе же уже почти 55.

– Спасибо, родная. Всё будет хорошо, – мужчина положил телефонную трубку на базу и громко крикнул:

– Лотта! Вы готовы? Мы выезжаем! – затем герр Шиллер подхватил девушку за локоть и быстрым шагом направился к лифту.

Через несколько дней решение об отправке «Призрака» на Северный Кавказ дошло до адресата.

* * *

Псевдо Пюха, он же агент «Призрак» или агент «Дрон», был у него и такой позывной, а на самом деле Никита Вильхельмович Рейвонен родился в советском городе Выборге в семье железнодорожника и официантки в далеком 1957 году, в этом наши разведчики не ошиблись. Детство Никки ничем не отличалось от его сверстников, отец работал машинистом дизель-электропоезда и ездил по короткому маршруту Выборг – Ленинград и обратно. Обычно на это уходили один-два дня.

Мама много лет трудилась официанткой в гостинице «Выборг», в старом здании на пересечении Ленинградского проспекта и проспекта Ленина. На первом этаже гостиницы размещался валютный магазин «Берёзка», возле которого Никки приобрёл свой первый криминальный опыт, примкнув к местным фарцовщикам и меняя у финских туристов всякую мелочёвку на жевательную резинку, а позже на джинсы и прочие импортные вещи.

По национальности отец Никки был финном, а мать немкой и, хотя они не сильно афишировали этот факт, Никита всё знал. Отец учил его финскому языку, а мама немецкому. В свои выходные дни папа брал Никиту, и они уезжали на трёхколёсном мотоцикле на хутор, расположенный недалеко от границы, доставшийся им от папиных родителей. Отец увлекался рыбалкой, охотой и радиоделом. Он имел регистрацию радиолюбителя и много времени общался в эфире с такими же, как он, повёрнутыми на радио людьми. А ещё отец Никки работал на немецкую разведку, впрочем, как и его мать. Собственно говоря, поэтому она и осталась в Выборге после окончания войны.

О тайной стороне жизни родителей мальчик узнал гораздо позднее, когда окончил школу, а в детские годы они аккуратно прививали сыну негативное отношение ко всему советскому. Папа с шести лет брал сына в лес на охоту, по грибы и на рыбалку, где без лишних ушей вёл с ним различные беседы. Чуть позже он научил мальчика некоторым хитростям маскировки в лесу и умению выживания в трудных условиях. Родители готовили себе смену.

Когда Никки исполнилось 12 лет, отец взял мальчика с собой на экскурсию в старые пещеры, выдолбленные в гранитных скалах недалеко от города.

– Когда-то давно, сынок, здесь располагались пороховые склады, – сказал отец, закрепляя у себя на фуражке небольшой фонарь, очень похожий на те, что носят шахтеры. – Пойдём я тебе всё покажу.

Отец и сын вошли в пещеру, и, закрыв металлическую дверь, мужчина взял мальчика за руку и повёл его по узким коридорам в глубину подземелий. Они довольно долго шли внутри скалы, и в какой-то момент отец выключил свет и сказал:

– Слушай тишину, сынок, а я молча постою рядом.

Никита покрепче уцепился за отцовскую руку и, зачем-то закрыв глаза, вслушался в тишину. Сначала ничего не происходило, а потом мальчик услышал потусторонние голоса, кто-то совсем рядом шептал непонятные слова и приглушенно о чём-то просил. Никиту пробил озноб, ноги и руки стали ватными, а по телу побежали мурашки.

– Спасите, спасите! – совершенно отчётливо услышал Никки.

– Они просят о спасении! – испуганно вскрикнул мальчик, дёргая отца за руку.

Мужчина тут же включил фонарь и быстрым шагом, не отпуская детской ладони, направился к выходу. Никита еле поспевал за ним.

– Папа, кто это был? – испуганно спросил он, когда они вышли из подземелья на лесную поляну.

– Значит, ОНИ действительно ещё там! – вместо ответа каким-то чужим голосом произнёс отец. – А я думал, что у меня галлюцинации.

– Папа, кто это был, чьи голоса я слышал? – мальчик ждал ответа, его больше не трясло и страха, как и не бывало.

Отец посмотрел на сына:

– Это Призраки сынок, Души насильственно умерщвлённых людей. В 1940 году мы замуровали в этих пещерах пленных красноармейцев, среди них были раненые и женщины, а также совсем молоденькие девушки и парни. Я тоже принимал участие в этом преступлении, а теперь их обезумевшие души мечутся по подземельям и не могут найти выход, хотя двери уже давно никто не запирает.

– И что делать, отец! – Никита напряженно ждал ответа мужчины.

– Я точно не знаю, сынок, – ответил отец. – Молиться Богу и просить о прощении. Но, судя по всему, Он меня не слышит, так может быть услышит тебя.

– А разве Бог есть? – Никки удивлённо посмотрел на мужчину. – В школе говорят Бога нет.

– Те красноармейцы тоже верили, что Бога нет, и вот теперь не могут найти дорогу на Небеса, – со вздохом завершил разговор отец.

Всю дорогу до дома Никита думал над последними отцовскими словами, а через несколько дней, никому не говоря, сходил в Храм. В те времена церковь была отделена от государства и поступок мальчика мог иметь неприятные последствия. Старый батюшка внимательно выслушал отрока и вложил в детские руки несколько православных книг.

В восемнадцать лет Никиту призвали в армию, и он не без помощи матери попал служить в Группу советских войск в Германии. По военно-учётной специальности он стал радистом. Незадолго до демобилизации с Никитой встретились агенты западногерманской разведки, и в Советский Союз молодой мужчина вернулся со специальным заданием. В качестве позывного он выбрал слово «Призрак».

После того детского посещения подземелий Никита обрёл способность чувствовать опасность и научился разбираться в людях, безошибочно определяя их слабые стороны и уязвимые места. Родители Никки давно умерли, от них у него осталась квартира в Выборге.

Ко времени описываемых мной событий Никита смог неплохо заработать и частенько подумывал о том, чтобы закончить оперативную работу и начать обучать молодёжь. Может быть даже завести семью и воспитывать детей, но, увы, никак не мог встретить ту единственную человеческую душу, которая смогла бы понять и полюбить его. Поездку на Северный Кавказ он решил сделать своим финальным бенефисом.

– А там можно будет подумать и о наследниках, – ухмыльнулся Никки, направляясь в Тронхейм, не очень большой город в центральной Норвегии, расположенный на берегу одноимённого с названием города Тронхеймского фьорда, где под видом агентства по подбору персонала работал пункт для вербовки наёмников всех мастей, от отставных военных до откровенных головорезов.

Прибыв на место, Никки решил не торопиться с посещением агентства. Для начала он прогулялся по круглой площади и, определившись с диспозицией, заглянул в небольшую гостиницу, расположенную в аккурат напротив нужного ему здания.

Хозяин гостиницы, по имени Анри, охотно сдал гостю уютный и весьма недешёвый номер люкс с видом на городскую площадь. Заселившись, Никки пару часов наблюдал за цветочным магазином, на втором этаже которого и располагался вербовочный пункт.

– А с торговлей цветами здесь не очень, – рассмеялся про себя Никита. – За весь день всего человек пять зашло за покупками.

Вечером Никки сытно поужинал и довольно рано лёг спать. На завтра у него были грандиозные планы.

Глава 4. Клеменс Дааф

Одному из руководителей небольшой норвежской фирмы с плохо запоминающимся названием, официально занимающейся подбором персонала, а на самом деле вербовкой наёмников, господину Клеменсу Даафу, прочитавшему телеграмму, пришедшую из Хельсинки, в которой говорилось, что некий Тарту Пюхтунен умер от инфаркта полгода назад в возрасте 86 лет, почему-то сразу захотелось напиться.

Предположение о том, что Тарту совсем не Тарту, давно уже высказывалось руководителями нашей разведки. И вот теперь получено окончательное подтверждение. На столе перед Борисом лежала большая пачка фотографий «Призрака», сделанных «Дэном». Однако, что с ними делать, он пока не решил. Конечно же на всех пограничных переходах находились копии этих портретов. Но разве сложно поменять внешний вид? Борис и сам сильно изменился после возвращения из США.

Пожалуй, стоит немного освежить в памяти его историю.

Как вы помните, закончив Военно-дипломатическую академию, в 1992 году Борис ненадолго выехал в Европу с документами на имя Клеменса Даафа. Проведя несколько результативных встреч, о которых я рассказывал во второй книге, он наскоком посетил Ближний Восток и с помощью дружески настроенных к нашей стране товарищей поставил жирную точку в своих поисках, организованных теперь уже покойным господином Галибом.

Получив назначение на работу в Вашингтон, Ванкампен быстро влился в коллектив и довольно успешно работал, пока на него не вышел Робин Ханикен. С одной стороны, эта встреча вернула к активной деятельности самого результативного агента нашей страны в США, но с другой раскрыла глаза руководству на то, что дальнейшая оперативная работа Бориса в Вашингтоне абсолютно невозможна. Если о нём знал Ханикен, то скорее всего и для других сотрудников ФБР принадлежность Ванкампена к военной разведке не являлась секретом. Как высококлассного специалиста по связи, Бориса перевели в отдел обеспечения безопасности сообщений.

Отсидев в столице США без права выхода за стены посольства два года, Боря вместе со своей семьей вернулся в Россию. Какое-то время он работал в Главном управлении и вот уже несколько лет трудится за границей, теперь в Норвегии.

Дружеские взаимоотношения с фирмой «Monte Franco Scandinabia Est.» в Лихтенштейне дали ему возможность (конечно, не бесплатно) стать младшим партнёром в бизнесе. Офис его филиала располагался в городишке с названием Тронхейм, на втором этаже дома, в котором он и проживал. Увы, мужчина опять был один. Жена и дочка прямо из Америки вернулись в Санкт-Петербург. Правда, в нынешнем статусе ему не представлялось особого труда регулярно навещать родных. Для этого часто приходилось делать совершенно дикие перелёты, чтобы в какой-то части мира Клеменс Дааф, превратившись в другого человека, мог ненадолго попасть домой.

Поиски Пюхтунена, конечно же, не были для него главной задачей. Так, одно из поручений, которое с получением телеграммы из Хельсинки стало неактуально. На ближайший месяц у Бориса были запланированы поездка в Берлин и встреча с Анге́лой. А пока надо посмотреть, что за солдат удачи ждёт его приёма.

На столе перед Борисом Ванкампеном, хотя, пожалуй, нет, здесь он жил под именем Клеменс Дааф, значит, на столе перед Клеменсом Даафом лежала стандартная папка с документами, подтверждающими квалификацию рекрута. Обычно это были рекомендательные письма и дипломы на подтверждение специальности. Разглядывая фотографии, Боря ловил себя на мысли, что уже когда-то видел лицо этого человека:

– Что-то тут не так, – негромко произнёс он. – Псевдоним «Дрон» мне точно раньше не встречался, но всё же лучше дополнительно проверить.

Ванкампен вложил фотографию в сканер и запустил программу распознавания лиц, установленную на его рабочем компьютере. В левой части экрана замерло изображение «Дрона», в правой замельтешили постоянно меняющиеся фотки разных наемников, сохранённые в базе конторы. Компьютер напряженно пощёлкивал, открывая и закрывая файлы. Довольно быстро завершив работу, умная машина зафиксировала на правой стороне экрана фотографию «Призрака», сделанную когда-то «Дэном».

– Упс! И кто же это у нас? Неужели господин «Призрак» собственной персоной, он же Пюха, а теперь и «Дрон», – Борис довольно потёр ладони и, нажав кнопку громкой связи, обратился к своей помощнице, которая совмещала работу продавца в цветочном магазине и секретаршу Ванкампена, точнее, секретаршу господина Клеменса Даафа.

– Линда! Пригласите, пожалуйста, посетителя и сварите нам два кофе.

Через пару секунд открылась дверь и «Дрон» беззвучно зашёл в кабинет Даафа.

– Однако профессионал, – отметил про себя Борис. – Очень опытный и опасный.

Пригласив гостя за журнальный столик, он положил перед посетителем незаполненный контракт на вербовку и принял из рук Линды поднос с двумя чашками кофе.

– Господин «Дрон», а как у вас с русским языком? – имитируя немецкий акцент, по-русски спросил Клеменс.

«Дрон» засмеялся и ответил:

– Можно сказать, что русский для меня почти родной язык.

– Отлично! – демонстративно обрадовался господин Дааф. – Мы можем предложить контракт с поездкой на Северный Кавказ. Вам придётся возглавить группу снайперов, в основном это девушки и молодые люди, выходцы из Прибалтийских стран. Они отлично стреляют, но совершенно не имеют специальной военной и диверсионной подготовки. Согласны?

– Я в принципе согласен, но хочу уточнить некоторые детали. И мне нужно время, чтобы ознакомиться с контрактом, – общаясь с Клеменсом, «Призрак» ощутил то самое тревожное чувство, которое уже много десятков лет уберегало его от опрометчивых и ошибочных шагов.

– Потяну время, – решил он и сказал:

– Я снял номер в гостинице напротив и, если вы не против, хочу внимательно изучить контракт.

– Конечно, господин «Дрон», – любезно согласился Борис, а сам подумал:

– Почувствовал опасность, хочет соскочить. – Обычно мы такое не практикуем, но профессионала видно издалека, я уверен, что вы не станете афишировать наш контракт на каждом шагу.

Никки усмехнулся:

– Я же не самоубийца.

– Вот ваши документы, мы ждём вас завтра, а если передумаете, то просто можете вернуть конверт с материалами Анри, это владелец гостиницы, в которой вы остановились, и мой компаньон. Видите ли на торговле цветами много не заработаешь, вот мы и открыли этот отель, – убирая проект контракта в конверт четвертого формата, с благожелательной улыбкой пояснил мистер Дааф.

Никита покинул цветочный магазин со смешанными чувствами:

– А они здесь ничего не боятся, я не удивлюсь, что и в мэрии всё схвачено, однако круто работают вербовщики, – подумал он.

Стоя у окна, Борис проследил за «Призраком» и убедившись, что мужчина зашёл в отель, подождал ещё пять минут и позвонил Анри:

– Ваш новый постоялец не должен незаметно покинуть наш город.

– Да, господин, – ответил Анри и, в свою очередь, сделал пару звонков, после которых в гостиницу под видом портье пришёл специально подготовленный человек, а на площади остановилась полицейская машина, так сказать для обеспечения порядка в центре городка.