Слёзы ветра

Ольга Арзамасцева

Слёзы ветра

Запах разложения сбивал с ног, вызывая тошноту и головокружение. Она шла где-то под землей, путалась в паутине, обрывках материи и спотыкалась о какие-то безбожно громыхающие металлические предметы. Вонь становилась невыносимее с каждым шагом, но ей казалось, что надо идти вперед; вперед, в глубину, во что бы то ни стало. Зачем? Просто потому, что она умрет от печали и боли, если остановится, или потому, что какая-то её часть навсегда останется здесь, если она не найдёт её. Ещё шаг – земля качнулась и ушла у неё из-под ног.

Ксюша вздрогнула и открыла глаза. Поезд ещё раз дернулся и встал. С нижней полки раздалась невнятная ругань разбуженной Даши.

– Тормоза народ весёлый, как гласит индейцев мудрость, – заметила Ксюша.

– Ненавижу ездить поездом! И почему в это милое место самолеты не летают?! – мрачно буркнула Даша.

– Мы же выяснили, что летают.

– Ага, только низко и недолго, как куры.

– Если тебе не нравится местная авиация, это ещё не значит, что её нет.

Внезапно Даша переменила тему разговора:

– Ты знаешь, я думаю, что встречу его здесь.

Ксюша состроила скептическую гримасу и натянула одеяло на голову. Она хорошо знала гипотезу своей подруги о красивой и незамутненной любви с первого взгляда, которая поджидает её за ближайшим углом. «Единственный, кто может поджидать за углом, это маньяк», – подумалось девушке. Кроме того, она хорошо знала, что если подруга завела этот разговор, то теперь так просто не уймётся.

И Даша продолжала:

– Моё сердце чувствует его близость…

– Как ты и в самом деле можешь верить в эту чушь? Или тебе просто нравится меня доставать?

– Это тебе нравится меня доставать, – возмутилась Даша. – Не может быть, что ты не веришь в любовь!

Ксюша под одеялом поморщилась ещё сильнее, но Даша этого уже не видела.

– Любовь, – сказала Ксюша, – возникает как следствие глубокого взаимопонимания, доверия, уважения и восхищения. Это тяжёлый непрерывный совместный труд. Она не может возникнуть вот так, с бухты-барахты, в первую же минуту.

– Ты рассуждаешь, как старая дева, – фыркнула Даша.

– А ты как мартовская кошка, – огрызнулась Ксюша.

Но Даша её слов не расслышала, потому что как раз в этот момент с восторженным криком бросилась к окну.

– Ты глянь, какая красота, Ксюх!

– И правда! – Ксюша выбралась из-под одеяла.

Поезд ехал по склону горы над долиной, внизу бурлила и билась о камни река, а дальше террасами поднимались окутанные туманом и поросшие глухим еловым лесом горы.

– Карпаты проезжаем, – завороженно выговорила Даша.

Подобным образом проводили свои полтора суток в поезде подруги, выпускницы МАРХИ, ехавшие в небольшой старинный город отдохнуть.

***

Они сняли на пару месяцев нижний этаж небольшого увитого плющом особнячка где-то на окраине. Узкая, пропахшая виноградом улочка, осыпаясь, вилась по склону. Воздух был бодряще влажным, в нём дрожали холмистые горы с рассыпанными по ним белыми пятнами коттеджей. Девушки с удовольствием выдохнули из легких остатки московского «пепла», вооружились фотоаппаратами и отправились на прогулку.

У Ксюши город вызвал смешанное сладковато-горькое чувство. Подобное она испытывала, когда через несколько лет после смерти бабушки приехала в её родное село, где провела половину детства. Медово-пряный запах трав, бескрайнее голубое небо в белых барашках, дом, проданный чужим людям, и бывшие друзья и соседи, которые то ли и в правду не узнавали, то ли не хотели узнавать её.

То село совершенно не походило на это место.

Здесь горизонт с одной стороны закрывали лесистые горы, с другой – блестело серебряной полоской море. Узкие мощёные улицы, австрийские особняки, увитые частично засохшим плющом, сквозь просветы в котором строго взирали львы, орлы и рыцари.

Еще был ветер… то жаркий днём, то прохладный по вечерам, и вечно влажный, тяжелый. Возникало ощущение, будто он несёт в себе чьи-то слёзы… Слёзы, пролитые сто лет назад и пролитые год назад – все они уже потеряли свою причину, и осталось лишь общее тягучее беспокойство.

Но чувство было то же – чувство ностальгии и одиночества.

Она поделилась с Дашей своими ощущениями. На это та ответила, что чувствует – она совсем скоро встретит Его. И вид при этом имела крайне загадочный и довольный.

Ксюша безнадёжно покачала головой, придя к выводу, что Даша всё же дразнит её (она ведь не сумасшедшая, хоть и увлекающаяся натура), и решила не поддаваться на провокацию.

– Ой, смотри! – воскликнула Ксюша и подняла с земли мягкое, но крепкое белое, с кремовыми подпалинами перо, размером чуть больше её ладони.

– Может, орлиное? Хотя вряд ли тут такое водится.

К вечеру заходящее солнце окрасило рыжим шпиль ратуши. Они сидели в небольшом уличном кафе и наслаждались местными кондитерскими изделиями. Ксюша что-то энергично объясняла Даше, чертя в блокноте. Почти сразу после того, как солнце скрылось за горизонтом, от этого увлекательного занятия их отвлёк элегантный молодой человек:

– Вы так увлекательно беседуете – можно составить вам компанию?

– Конечно! – радостно отозвалась Даша, которой молодой человек сразу понравился.

– Не думаю! – Ксюша, которой он сразу не понравился, смерила молодого человека тяжёлым взглядом.

– Меня зовут Ричард, – он подсел к ним. В его движениях чувствовалась грация хищника. – Я в некотором смысле тоже увлекаюсь архитектурой, особенно местной, у меня ведь есть прекрасный старинный дом за городом.

– Я Даша, а это Ксюша.

– Очень приятно, – ответил Ричард бархатным голосом, не сводя с Даши задумчивый взгляд. В глубине его глаз плясали загадочные огоньки. В сторону Ксюши он даже не взглянул.

Ксюша фыркнула и с грохотом отодвинула стул, вставая:

– По-моему, нам пора заняться делом, – грозно сказала она Даше.

Даша же, не отрываясь, смотрела в глаза незнакомца.

– Идите, если торопитесь. Просто у меня есть громадная развалина за городом. Мне давно хотелось посоветоваться со специалистами, как бы так её модернизировать, не сильно уродуя, – историческая ценность как-никак. Давайте я вам адрес оставлю – заезжайте, если найдёте время.

– Обязательно найдется, – с готовностью отозвалась Даша.

***

Некоторое время подруги шли по городу в красочном молчании: Ксюша дулась, а Даша витала в облаках, не замечая этого. Наконец, Ксюша не выдержала:

– С чего вдруг ты решила заигрывать с мужчинами, чьи намеренья явно далеки от благородных?!

– Ты о чём? – удивленно спросила Даша, очнувшись от грёз.

– О том, что не далее 15 минут назад за столиком в кафе ты кокетничала со смазливым хмырём, не спускавшем с тебя масляных глаз.

С минуту Даша осознавала содержание Ксюшиного высказывания, а как осознала, сразу обиделась:

– У кого что болит, тот о том и говорит! Не было у него никаких смазливых глаз и масляной рожи! Он просто хотел, чтоб мы посмотрели его дом и помогли с модернизацией.

– Расскажешь парторгу! Знаем мы их, модернизаторов!

– Тебе, что неинтересно посмотреть на его древнюю усадьбу?

– По правде сказать, я сильно сомневаюсь в наличии какой-то там усадьбы. Он просто хочет затащить тебя в постель!

– А тебе обидно, что не тебя?!

В этом месте разговор быстро потерял остатки содержания и девушки, топнув ножками, разбежались в слезах в разные стороны.

Ксюша бежала, ничего не замечая, когда рука спокойно легла на её плечо:

– Девушка.

Ксюша не испугалась, скорее, удивилась, как такое возможно. Как можно спокойно положить руку на плече бегущему человеку?! Резко остановилась и обернулась. За её спиной сутулился коренастый парень в линялой штормовке и с банкой дешевого пива в руке.

– Это вы потеряли? – он держал за порванную цепочку раритетный крестик – серебро с эмалью. На лице юноши мерцало безразличное сочувствие. Крестик достался Ксюше от бабушки, когда та окрестила её втайне от неверующих родителей. С тех пор Ксюша так и не поняла, верит она в Бога или всё-таки нет, но крестик носила в память о человеке, которого очень любила. Её рука инстинктивно потянулась к шее – крестика там, естественно, не было.

Ксюша удивленно моргнула. На улице было много кафешек, и к вечеру она стала очень оживлённой. Толкучке было, безусловно, далеко до московской, но увидеть в такой ситуации такую маленькую вещь на земле и тем более понять, кто её уронил, было совершенно невозможно. Она почувствовала, что улыбается.

– Спасибо, – сказала она.

– Ничего, с каждым бывает, – отозвался юноша и приготовился исчезнуть в толпе.

Ксюша почувствовала это и испугалась:

– Не исчезайте, – виновато пробормотала она, – я боюсь… остаться одна.

– Хотите кофе? – невозмутимо спросил парень.

Ксюша робко покивала.

– Тогда пошли.

Когда за ними закрылась скрипучая дверь, на улице полил дождь. Окна и двери маленького кафе выходили в засаженный цветущими кустами внутренний дворик, так что с улицы о его существовании догадаться было невозможно.

– Ну что за погода?! Просто туманный Альбион какой-то! Привет, Сеня.

Здесь стояло всего пять деревянных столиков, и единственным живым существом был бармен за стойкой.

– Что это за место? – заинтересовалась Ксюша.

– Единственное, где варят приличный кофе.

– Привет, Ман, – добродушно отозвался Сеня из-за стойки, – Тебе как всегда? А что твоей спутнице?

– Моей спутнице кофе и сливочное мороженое с бананами и шоколадной крошкой.

Ксюшино сердце сладко ёкнуло: именно это мороженое и пришло ей в голову, когда бармен спросил, что она будет.

– Вы не сильно обиделись, что я не дал вам сделать заказ? Просто я неплохо знаю местное меню.

– Всё нормально, – тихо сказала Ксюша.

– А то некоторые девушки в наше время, – на его лице промелькнула неуловимая тень ехидства, – считают, что мужчина, делающий заказ за них, кощунственно посягает на их независимость.

Ксюша отчаянно покраснела: она сама всегда так считала. Принесли кофе и мороженое. Некоторое время они сидели молча. Ман прихлебывал кофе и с отрешенным любопытством смотрел на неё. Казалось, что его чувствам присуща какая-то странная чистота, будто в каждый момент времени его занимает только что-то одно. Ксюше это очень нравилось.

Они улыбнулись. И Ксюша поняла, что её случайный собеседник почему-то очень похож на ангела.

***

Вернувшись домой, Ксюша обнаружила, что Даши ещё нет. На какую-то пару минут её охватило беспокойство, но потом она сказала себе, что Даша взрослый человек, и легла спать. Однако на следующее утро Даши тоже не было, и её сотовый говорил, что абонент вне сети. Через сутки Ксюша уже не могла говорить себе, что Даша взрослый человек, и направилась прямиком в органы правопорядка.

Там вели себя странно: бормотали что-то невнятное, а когда увидели Дашину фотокарточку, вообще сказали, что ничем не могут помочь, и выставили Ксюшу за дверь. Ксюша совершенно оторопела от удивления и испуга и просто побрела вперед, не разбирая дороги. То ли ноги занесли её куда-то не туда, то ли такие многолюдные раньше улицы отчего-то совсем опустели, но навстречу ей не попадалось ни одной живой души. Улицы становились шире, дома меньше, и в какой-то момент, словно ниоткуда, прямо перед ней возник силуэт готической часовни с островерхим шпилем. Заходящее солнце окружало его кровавым ореолом.

Нараставшие всё это время в душе девушки страх и отчаяние, казалось, достигли своей максимальной точки – она упала на ступени перед зданием и разрыдалась. Прошло какое-то время, а она всё никак не могла успокоиться и собраться с мыслями, когда из темноты раздался голос:

– Почему вы плачете?

Рядом с Ксюшей на ступени часовни присел человек. Он был худощав и, судя по голосу, не слишком стар и не слишком молод, но прежде всего бросалось в глаза то, что он был в цилиндре и с тростью.

Ксюша всхлипнула и пробормотала:

– Мне страшно.

– И что же, позвольте спросить, вас так напугало?

– Ну, – Ксюша опять всхлипнула. – Моя подруга пропала. То есть её нет уже сутки, а… а… – на Ксюшу накатил новый приступ мистического ужаса, и она всхлипнула.

– Вот, возьмите, – он протянул ей платок.

От платка исходил легкий приятный аромат, а рука, подавшая его, была одета в лайковую перчатку. Единственная пара лайковых перчаток, которую доводилось видеть Ксюше, нашла свое последнее пристанище в музее дворянского быта, куда она в детстве часто ходила вместе с бабушкой. «Может, он актер», – подумалось ей.

Ксюша неуверенно приняла платок и робко подняла глаза на лицо собеседника, тот заметно вздрогнул и посмотрел на неё с удивлением. Пожалуй, он бы мог выглядеть ошарашенным, если бы не флёр сдержанности, который словно бы окутывал всю его фигуру.

– Почему вы так на меня смотрите?

Черты лица незнакомца были тонкими, волосы черными и глаза тоже казались черными в полумраке.

– Нет, ничего, – он сложил руки на набалдашнике трости. – Продолжайте.

Ксюша была уже слишком напугана, чтобы удивляться или пугаться ещё больше, поэтому она громко высморкалась и принялась рассказывать дальше:

– Конечно, – пробормотала она, пытаясь рассуждать здраво, – возможно, я обратилась в полицию слишком рано, но… – она опять высморкалась. – Понимаете, когда я показала им её фотографию, они выглядели такими напуганными, словно… словно… И они просто взяли и вышвырнули меня из офиса и… и… захлопнули дверь…

Ксюша опять начала громко всхлипывать.

– Вы показали им её фотографию, и они испугались? – уточнил собеседник.

– Д-да…

– Всё ясно – идём.

– Куда?

– Обратно в полицию, – он поднялся со ступеней и протянул ей руку, чтобы помочь встать.

– Но они… – Ксюша опёрлась о руку собеседника – перчатка была очень приятной на ощупь, а сама рука казалась твердой и сильной.

– Они знают, где она.

«И я пойду с ним? – спросила себя Ксюша. – Конечно пойду. Это может быть опасно… но… но что ещё я могу сделать?»

***

Он шагал быстро, решительно, на трость он вроде бы опирался, и одновременно не опирался. Вообще, походка его была какой-то необычной, но Ксюша была вынуждена признать, что хоть современные люди так и не ходят, но выглядит она совершенно естественно.

В отделении полиции было темно.

– Там никого нет – они уже все ушли, – проговорила Ксюша, слегка задыхаясь после быстрой ходьбы.

Он посмотрел на неё словно бы свысока:

– Нет, они там – после того, что случилось, они побоятся выйти.

– А что случилось?

Её спутник не ответил. Он распахнул дверь и зажёг свет. Все сотрудники, которых пару часов назад видела Ксюша, сидели на своих рабочих местах и щурились от внезапно включенного света.

Создавшуюся немую сцену разрушил начальник отделения. Он встал, поклонился и пробормотал с заметным акцентом, но всё же по-русски, хотя прежде и утверждал, что не знает языка:

– Ваше С-сиятельство?

– Добрый вечер господа, – абсолютно невозмутимо сказал Ксюшин спутник, к которому, по всей видимости, были обращены эти слова. – Вот эта девушка, – он повел рукой в сторону Ксюши, – потеряла свою подругу. Что вы об этом знаете?

– Помилуйте, Ваше Сиятельство, – пробормотал начальник отделения. – Он запретил говорить Вам.

– Всё понятно. Спасибо, – Его Сиятельство резко развернулся и вышел, поманив за собой Ксюшу.

Та оторопело оглянулась на сотрудников и вышла за ним. Они отошли немного, после чего её спутник повернулся к ней и сказал:

– Что ж, я знаю, где она.

***

С минуту они молча смотрели друг на друга. Его Сиятельство хмурил черные брови, а Ксюша всё ещё нервно всхлипывала.

Он нарушил молчание:

– Но я не поручусь, что она всё ещё жива, если не хуже…

Ксюша перестала всхлипывать и серьёзно посмотрела на собеседника. Он пытается её запугать? Если так, то он зря старается – испугаться ещё больше она уже не в состоянии…

– Что может быть хуже смерти?

– Медленная смерть, – он отвел глаза. – Продолжительная неизлечимая болезнь…

Ксюша нервно фыркнула.

– Могу я Вас попросить? – его тёмные глаза пристально смотрели на неё. – Идите домой, собирайте вещи и уезжайте отсюда первым же поездом.

Ксюша усмехнулась. Её била нервная дрожь, однако голос прозвучал спокойно и даже слегка насмешливо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.