Крах и восход

Интрига на интриге. Нервозность Давида. Слова Тамары. «Ты ей доверяешь».

– Отпустите их, – приказала я.

Апрат покачал головой, его лицо было полно печали.

– Наша святая ослаблена теми, кто клялся ей в любви. Посмотрите, какая она хрупкая, болезненная. Всему виной их пагубное влияние. – Некоторые из святых стражей закивали, и я заметила странный фанатичный блеск в их глазах. – Не стоит забывать, что она не только святая, но и юная девушка, управляемая эмоциями. Она не понимает, какие силы орудуют здесь.

– Я понимаю, что вы сбились с пути, священник.

Апрат одарил меня жалостливой, снисходительной улыбкой.

– Ты больна, Санкта-Алина. Ты не в своем уме. Не можешь отличить друга от врага.

«Как типично для этого места», – мрачно подумала я. Сделала глубокий вдох. Пришло время делать выбор. Мне нужно кому-то довериться, но точно не Апрату – человеку, который предал собственного короля, затем Дарклинга, и который с радостью организовал бы мое мученичество, если бы это послужило его целям.

– Вы отпустите их, – повторила я. – Второй раз предупреждать не стану.

Его губы растянулись в ухмылке. За жалостью крылось высокомерие. Он прекрасно понимал, какая я слабая. Оставалось надеяться, что остальные знают, что делают.

– Тебя сопроводят в твои покои, чтобы ты провела день в уединении, – ответил Апрат. – Ты обдумаешь все произошедшее, и к тебе вернется здравый смысл. Сегодня мы вместе помолимся о наставлениях.

Почему мне кажется, что под «наставлениями» подразумевалось местонахождение жар-птицы и любые возможные сведения, которые у меня имелись, о Николае Ланцове?

– А если откажусь? – спросила я, оглядывая святую стражу. – Осмелятся ли ваши солдаты поднять оружие против своей святой?

– Тебя никто не тронет. Мы тебя защитим, Санкта-Алина, – сказал Апрат. – Но я не могу оказать ту же любезность тем, кого ты называешь друзьями.

Очередные угрозы. Я всмотрелась в лица стражей, в их горящие глаза. Они убьют Мала, убьют Женю, запрут меня в комнате, и при этом назовут свои поступки праведными.

Я сделала шажок назад. Знала, что Апрат истолкует это как признак слабости.

– Вы знаете, почему я прихожу сюда, священник?

Тот отмахнулся, не скрывая своего нетерпения.

– Это место напоминает тебе о доме.

Я на секунду встретилась взглядом с Малом.

– Вам давно стоило бы понять… у сироты нет дома.

Пошевелила пальцами в рукавах. По стенам котельной поползли тени. Маленькая уловка, чтобы отвлечь их, но этого хватило. Святые стражи вздрогнули, бешено размахивая винтовками, а их пленники-гриши удивленно отпрянули. Мал не мешкал.

– Сейчас! – заорал он. Затем рванул вперед, выхватывая взрывчатый порошок из рук Апрата.

Толя взмахнул кулаками. Двое стражей повалились на пол, хватаясь за грудь. Надя и Зоя подняли руки, а Тамара повернулась, рассекая топорами их веревки. Обе шквальные приготовились к атаке, и по комнате пронесся ветер, поднимая сор с земли.

– Схватить их! – крикнул Апрат. Стражи опомнились и начали действовать.

Мал подкинул мешочек с порошком в воздух. Надя и Зоя подняли его выше, к дымоходу.

Мал накинулся на одного из стражей. Должно быть, он притворялся, что у него сломано ребро, так как теперь в его движениях не было ничего осторожного. Удар кулаком, замах локтем – и страж повергнут. Мал схватил его пистолет и прицелился вверх, в дымоход, во тьму.

Это их план? Никто не может попасть с такого расстояния.

Еще один страж наскочил на Мала. Тот увернулся и выстрелил.

На секунду воцарилась тишина, а затем, среди напряженного молчания, высоко над нами я услышала приглушенный взрыв.

В нашу сторону понесся рев. Из дымохода вылетело облако сажи и щебня.

– Надя! – воскликнула Зоя, сцепившись со стражем.

Надя взмахнула руками, и облако замерло, скрутилось и приняло форму вихрящейся колонны. Затем отлетело и рухнуло на пол безвредной кучкой гальки и грязи.

Я воспринимала все как в тумане – борьба, гневные крики Апрата, пожар от возгорания жира, начавшийся у дальней стены.

Мы с Женей приходили на кухню лишь по одной причине: очаги. Не ради тепла или любого намека на уют, а потому что каждый из этих древних очагов выходил к главному дымоходу. А тот, в свою очередь, был единственным местом в Белом соборе с прямым доступом на поверхность. Прямым доступом к солнцу.

– Стреляйте в них! – крикнул Апрат святым стражам. – Они пытаются убить нашу святую! Они убьют нас всех!

Я приходила сюда каждый день, надеясь, что повара разожгут как можно больше очагов, и дымоход откроют полностью. Пыталась призывать свет, прячась от святой стражи за платком Жени и пользуясь их суеверным страхом. Но я терпела неудачу раз за разом. Теперь же Мал подорвал дымоход и открыл его. Мне оставалось только призвать свет и молиться, что он ответит.

Я чувствовала его, в милях надо мной – еле различимый, словно тихий шепот. Меня охватила паника. Расстояние слишком велико. С моей стороны было глупо надеяться.

И вдруг показалось, будто что-то внутри меня поднялось и потянулось, как животное, залежавшееся в спячке. Его мышцы ослабли от бездействия, но оно по-прежнему там, ждет. Я позвала, и свет откликнулся, усиленный мощью рогов на моей шее и чешуек на запястье. Он стремился ко мне, нетерпеливо и радостно.

Я улыбнулась Апрату, позволив ликованию наполнить меня.

– Как человеку, столь одержимому священным огнем, вам стоит обращать больше внимания на дым.

Свет пронзил меня и затопил всю комнату ослепительным каскадом, который озарил почти комичное выражение потрясения на лице Апрата. Святые стражи вскинули руки, зажмурив глаза от яркого сияния.

Со светом пришло и облегчение, ощущение правильности и целостности, которого я не испытывала месяцами. Какая-то часть меня искренне боялась, что я никогда не восстановлюсь полностью. Что, используя скверну в своей борьбе с Дарклингом, осмелившись создать теневых солдат и посягнуть на творение в сердце мира, каким-то образом я утратила этот дар. Но теперь мое тело оживало, клетки восстанавливались. Сила текла в моей крови и вибрировала в костях.

Апрат быстро пришел в себя.

– Спасите ее! – взвыл он. – Спасите от предателей!

Некоторые стражи выглядели сбитыми с толку, другие испуганными, но двое шагнули вперед, чтобы выполнить его приказ, наставив сабли на Надю и Зою.

Я заточила свою силу в сверкающую косу, почувствовала мощь разреза в руках.

Тут передо мной прыгнул Мал. Я едва успела остановиться. Дрожь от сдерживаемой силы пронеслась по моему телу, и сердце пропустило удар.

Мал выхватил меч и, сверкнув лезвием, проткнул одного стража, а затем и другого. Они повалились, как подкошенные.

Еще двое кинулись в атаку, но Толя с Тамарой тут же их остановили. Давид подбежал к Жене. Надя и Зоя подкинули очередного бойца в воздух. Я видела других стражей по периметру, поднимающих ружья, чтобы открыть огонь.

Ярость пульсировала во мне, но я попыталась ее обуздать. «Довольно, – сказала я себе. – Хватит смертей на сегодня». Метнула разрез огненной дугой. Тот прошел сквозь длинный стол и проделал в земле перед святыми стражами темную зияющую траншею на кухонном полу. Как глубока она была – неизвестно.

На лице Апрата был написан ужас – ужас и что-то, что вполне можно было трактовать как восторг. Стражи пали на колени, и через секунду священник последовал их примеру. Одни заплакали, другие начали читать молитвы. За кухонными дверями раздался стук кулаков и крики: «Санкта! Санкта!»

Меня порадовало, что они взывали ко мне, а не к Апрату. Я опустила руки, и свет погас. Мне не хотелось его отпускать. Посмотрела на тела поверженных стражей. У одного в бороду набились опилки. Я чуть не стала человеком, положившим конец его жизни.

Я призвала слабый свет и заставила его гореть теплым ореолом вокруг себя. Нужно быть осторожной. Сила меня подпитывала, но я слишком долго жила без нее. Мое ослабшее тело с трудом удерживало ее, и я не знала, где мои границы. И все же я месяцами находилась под контролем Апрата, другой такой возможности уже не представится.

Вокруг мертвых мужчин собирались лужи крови, за дверями котельной ожидала толпа. В голове зазвучал голос Николая: «Люди любят зрелище». Спектакль еще не окончен.

Я вышла вперед, осторожно обходя собственноручно проделанную траншею, и встала перед одним из стражей, преклонивших колено.

Он был моложе остальных – борода только начала отрастать; он потупил взгляд в пол и бормотал молитвы. Я услышала не только свое имя, но и имена настоящих святых, произнесенные так быстро, словно это было одно слово. Когда я прикоснулась к его плечу, юноша закрыл глаза, и по его щекам потекли слезы.

– Пожалуйста, простите меня, – сказал он. – Простите меня.

– Взгляни на меня, – нежно произнесла я.

Он заставил себя поднять голову. Я ласково, как мать, взяла его лицо в свои руки, хотя он едва ли был старше меня.

– Как тебя зовут?

– Владим… Владим Озваль.

– Иногда полезно сомневаться в святых, Владим. И в людях тоже.

Он, содрогнувшись, кивнул, и из его глаз покатились новые слезы.

– Мои воины носят мой символ, – сказала я, подразумевая татуировки солнечных солдат. – До сегодняшнего дня вы отделяли себя от них, уходя с головой в книги и молитвы, вместо того чтобы слушать свой народ. Будешь ли ты носить мой символ теперь?

– Да, – пылко прошептал юноша.

– Клянешься ли в верности мне и только мне?

– С радостью! – воскликнул он. – Солнечная королева!

У меня скрутило живот. Часть меня ненавидела то, что я собиралась сделать. Нельзя ли просто заставить его что-то подписать? Дать кровную клятву? Твердое обещание? Но мне нужно быть сильнее этого. Этот юноша и его товарищи ополчились против меня. Нельзя позволить, чтобы это случилось вновь. Это язык святых и страданий, язык, который они понимают.

– Расстегни рубаху, – приказала я. Уже не любящая мать и совсем другая святая – воин, орудующий священным огнем.

Солдат не мешкая завозился с пуговицами. Распахнул рубашку, обнажая грудь. Я устала и все еще чувствовала себя слабой. Нужно сосредоточиться. Мне хотелось сделать отметину, а не убить его.

Я почувствовала свет в своей руке. Прижала ладонь к гладкой коже над его сердцем, и выпустила импульс. Владим вздрогнул от прикосновения, обжигающего его плоть, но не закричал. Его глаза расширились и смотрели не моргая, лицо выражало восхищение. Когда я отняла руку, на его груди воспаленно пульсировал отпечаток моей ладони.

«Неплохо, – мрачно подумала я, – для первого опыта по нанесению увечий человеку».

Я отпустила силу, радуясь окончанию представления.

– Готово.

Владим посмотрел на свою грудь, и его лицо расплылось в блаженной улыбке. «У него есть ямочки, – осознала я, вздрагивая. – Ямочки и отвратительный шрам, который останется с ним на всю жизнь».

– Спасибо, Солнечная королева.

– Встань, – приказала я.

Он поднялся, не прекращая счастливо улыбаться, по его щекам все еще текли слезы.

Апрат зашевелился, будто решил встать.

– Не двигайтесь! – рыкнула я, снова приходя в ярость. Это он виноват, что мне пришлось заклеймить юношу. Это он виноват, что двое мужчин мертвы и их кровь собирается в лужу, в которой плавают шелуха от лука и морковная стружка.

Я посмотрела на него сверху вниз. Ощутила соблазн лишить его жизни, избавиться от него навсегда. Это было бы очень глупо. Я впечатлила нескольких солдат, но если убить Апрата, кто знает, какой тогда воцарится хаос. «Но ты этого хочешь», – отозвался голос в моей голове. Отплатить за месяцы под землей, за страх и угрозы, за каждый день, потерянный впустую, в то время как я могла бы охотиться на жар-птицу и мстить Дарклингу.

Должно быть, он прочел это намерение в моих глазах.

– Санкта-Алина, я просто хотел защитить тебя, чтобы ты снова стала здоровой, – залебезил он.

– Тогда считайте, что ваши молитвы услышаны. – Такого лжеца еще поискать. Последнее слово, которым я решилась бы себя описать, это «здоровая». – Священник, вы обеспечите убежищем всех, кто его ищет, а не только тех, кто поклоняется солнечной святой.

Он помотал головой.

– Безопасность Белого собора…

– Если не здесь, то где-то еще. Разберитесь с этим.

Он тяжко вздохнул.

– Разумеется.

– И мы больше не будем забирать детей в солдаты.

– Если верующие хотят сражаться…

– Вы на коленях, – заметила я. – Это не переговоры.

Он поджал губы, но через секунду покорно склонил голову.

Я осмотрелась.

– Вы все свидетели моих распоряжений. – Затем повернулась к одному из стражей. – Дай мне свое ружье.

Он отдал его без колебаний. Я с удовольствием отметила, как глаза Апрата округлились от ужаса, но я просто передала оружие Жене, а затем потребовала саблю для Давида, хотя знала, что тому от нее мало пользы. Зоя и Надя были готовы призвать силу, а Мал и близнецы уже хорошо вооружены.

– Встаньте, – сказала я Апрату. – Давайте объединимся во имя достижения мира. Сегодня мы стали свидетелями чуда.

Он поднялся, и я обняла его, шепча на ухо:

– Вы благословите нашу миссию и будете следовать моим приказам. Или я разрежу вас пополам и брошу по частям в Каньон. Все понятно?

Священник сглотнул и кивнул.

Мне было необходимо время, чтобы все обдумать, но его не хватало. Пришла пора открыть двери и объяснить людям смерть стражей и взрыв.

– Позаботьтесь о своих павших, – сказала я одному из святых стражей. – Мы понесем их с собой. У них… есть семьи?

– Мы – их семья, – ответил Владим.

Я обратилась к остальным:

– Соберите верующих со всего Белого собора и приведите в главную пещеру. Я буду говорить с ними через час. Владим, как только мы выйдем из котельной, освободи других гришей и приведи в мои покои.

Он коснулся клейма на груди, будто отсалютовав.

– Санкта-Алина.

Я глянула на помятое лицо Мала.

– Женя, приведи его в порядок. Надя…

– Я все сделаю, – вставила Тамара, уже вытирая кровь с губы Нади полотенцем, которое окунула в котелок, полный кипяченой воды. – Прости за это, – сказала она девушке.

Надя улыбнулась.

– Все должно было выглядеть правдоподобно. К тому же я еще верну должок.

– Посмотрим, – ответила Тамара.

Я оглядела других гришей в их потрепанных кафтанах. Впечатлить своим парадом мы не сможем.

– Толя, Тамара, Мал, вы пойдете со мной и Апратом. – Я понизила голос. – Постарайтесь держаться уверенно и… властно.

– У меня вопрос… – начала Зоя.

– У меня их сотни, но они подождут. Я не хочу, чтобы толпа начала бесноваться.

Я посмотрела на Апрата. Почувствовала мрачное желание унизить его, заставить ползать передо мной за долгие недели гнета под землей. Низкая, глупая мысль. Может, это и доставит мне жалкое удовольствие, но какой ценой? Я глубоко вдохнула и сказала:

– Я хочу, чтобы вы смешались со святой стражей. Это будет свидетельствовать об альянсе.

Мы собрались перед дверями. Апрат и я во главе процессии, гриши и святая стража выстроились сзади, тела павших понесли их братья.

– Владим, – обратилась я, – открой двери.

Когда тот начал отпирать замок, Мал занял его место рядом со мной.

– Откуда ты знал, что я смогу призвать свет? – спросила я себе под нос.

Он посмотрел на меня, и его губ коснулась легкая улыбка.

– Я верил.

Глава 3

Двери распахнулись. Я вскинула руки и позволила яркому свету озарить проход. Люди, заполонившие туннель, вскрикнули. Те, кто еще не успел преклониться, пали на колени, и хор молитв захлестнул меня.

– Говорите, – пробормотала я Апрату, окуная молящихся в сияющий солнечный свет. – И хорошенько постарайтесь.

– Сегодня мы столкнулись с великим испытанием, – спешно заявил он. – И наша святая вышла из него сильнее, чем прежде. В это священное место явилась тьма.

– Я все видел! – крикнул один из святых стражей. – По стенам поползли тени…

– Кстати об этом… – пробурчал Мал.

– Позже.

– Но мы их победили, – продолжил Апрат, – и всегда будем побеждать. С помощью веры!

Я шагнула вперед.

– И могущества.

И вновь я позволила свету промчаться по проходу ослепляющим каскадом. Большинство людей никогда не видели, на что я способна. Кто-то рыдал, кто-то выкрикивал мое имя, утопающее среди восклицаний: «Санкта! Санкта!»

Пока я вела Апрата и святую стражу по Белому собору, мой разум лихорадочно работал, перебирая варианты. Владим шел впереди нас, чтобы проконтролировать, что мои указы четко выполняются.

Наконец нам представилась возможность выбраться из этого места. Но что будет, если мы действительно покинем Белый собор? Я брошу свою армию и оставлю их на попечение Апрата. И все же выбора у нас не оставалось. Мне необходимо попасть на поверхность. Мне нужна жар-птица.

Мал отправил Тамару собирать остальных солнечных солдат и искать дополнительное огнестрельное оружие. Мой контроль над святой стражей в лучшем случае можно назвать шатким. Если случится беда, было бы хорошо иметь при себе ружья. Оставалось только надеяться, что на преданность солнечных солдат можно положиться.

Я лично проводила Апрата в его покои, Мал и Толя следовали за нами.

У двери сказала:

– Через час мы вместе проведем службу. Сегодня мы с гришами уйдем, и вы позволите нам взойти наверх.

– Солнечная королева, – прошептал Апрат, – я настоятельно прошу не возвращаться так скоро на поверхность. Положение у Дарклинга очень шаткое. У мальчишки Ланцова по-прежнему есть несколько союзников…

– Я – его союзник.

– Он бросил тебя в Малом дворце.

– Он пытался выжить, священник. Вам ли его не понять.

Николай планировал увезти свою семью и Багру в безопасное место, а потом вернуться к борьбе. Я надеялась, что он преуспел, и слухи о хаосе на северной границе – правда.

– Пусть они ослабят друг друга, а потом посмотрим, куда подует ветер…

– Я обязана Николаю Ланцову гораздо большим.

– Так тобой движет преданность? Или алчность? – не отступал Апрат. – Усилители ждали бесчисленное количество лет, чтобы воссоединиться, а ты не можешь подождать еще пару месяцев?

При мысли об этом я стиснула зубы. Я не знала, что мною движет: жажда отмщения или что-то более возвышенное, потребность в жар-птице или дружба с Николаем. Но, по сути, это не имело значения.

– Это и моя война, – сказала я. – Я не стану прятаться, как ящерица под камнем.

– Умоляю, прислушайся к моим словам. Я всегда служил тебе только верой и правдой.

– Так же как королю? И Дарклингу?

– Я – голос народа. Он не выбирал королями ни Ланцовых, ни Дарклинга. Но он выбрал тебя своей святой и полюбит в качестве королевы.

Эти слова не вызывали во мне ничего, кроме усталости.

Я оглянулась через плечо на Мала с Толей, ожидающих в почтительном отдалении.

– Вы в это верите? – спросила я священника. Вопрос преследовал меня с тех пор, как я впервые услышала, что он основал культ. – Вы действительно считаете меня святой?

– Не важно, во что я верю, – ответил он. – Этого-то ты никогда и не понимала. Ты знаешь, что во Фьерде начали строить для тебя алтари? Во Фьерде, где гришей сжигают на кострах! Между страхом и почитанием существует очень тонкая грань, Алина Старкова. Я могу ее передвинуть. Этот дар я тебе и предлагаю.

– Он мне не нужен.

– Но ты его получишь. Люди сражаются за Равку, потому что король им приказывает, потому что их жалованье не дает умереть с голоду их семьям, потому что у них нет выбора. За тебя же будут сражаться потому, что для них ты – спасение. Ради тебя будут голодать, отдадут свою жизнь и жизни своих детей. Они бесстрашно пойдут на войну и умрут с радостью. Нет более великой силы, чем вера, и не будет более великой армии, чем та, которой она движет.

– Вера не защитила ваших солдат от ничегой. Фанатизм тут не поможет.

– Ты видишь только войну, а я вижу будущий мир. Вера не знает границ или национальностей. Любовь к тебе пустила корни во Фьерде. За ней последуют Шухан и Керчия. Наши люди пойдут дальше и будут проповедовать слово твое, не только в Равке, но и во всем мире. Это – наш путь к умиротворению, Санкта-Алина. Через тебя.

– Цена слишком высока.

– Война – плата за перемены.

– И платят ее обычные люди, такие же простолюдины, как я. Но не такие, как вы.

– Мы…

Я подняла руку, чтобы он замолчал. Подумала о том, как Дарклинг уничтожил целый город, о том, как брат Николая, Василий, приказал снизить призывной возраст. Апрат утверждал, что говорит от имени народа, но он ничем не отличался от остальных.

– Берегите их, священник, – эту паству, эту армию. Кормите их. Не уродуйте лица детям и не давайте им оружия. Об остальном позабочусь я.

– Санкта-Алина…

Я открыла дверь в его комнату.

– Скоро мы вместе помолимся. Но мне кажется, что вам не помешает начать пораньше.

* * *

Мы с Малом заперли Апрата в комнате и приставили Толю охранять его – с четкими указаниями проследить, чтобы дверь не открывали и никто не прерывал молитвы священника.

Я подозревала, что скоро Апрат вернет святую стражу и, возможно, даже Владима под свой контроль. Но мы нуждались всего лишь в небольшой форе. Ему повезло, что я не посадила его во влажный угол в архиве.

Когда мы наконец дошли до моей комнаты, я обнаружила, что тесное белое помещение заполнено гришами, а Владим ждет у двери. Моя спальня была чуть ли не самой большой в Белом соборе, но двенадцать человек все равно помещались в ней с трудом. Все выглядели не так уж и плохо. Губа Нади опухла, а Максим обрабатывал порез над глазом Стигга. Мы впервые смогли собраться под землей, и было что-то утешающее в созерцании гришей, столпившихся вместе и разместившихся на скудной мебели.

Но Мал, похоже, был не согласен.

– С тем же успехом мы можем путешествовать с бродячими артистами, – проворчал он себе под нос.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил Сергей, как только я отпустила Владима. – Я спокойно сидел в лазарете с Максимом, как вдруг меня затолкали в клетку! – Он шагал взад-вперед. Его кожа блестела от пота, под глазами пролегли темные круги.

– Успокойся, – сказала Тамара. – Ты уже не за решеткой.

– Велика разница. Мы все равно заперты. А этот ублюдок просто ищет возможность избавиться от нас.

– Если хочешь выйти из пещер, то у тебя появился такой шанс, – сказала я. – Мы уходим. Сегодня.

– Как? – спросил Стигг.

Вместо того чтобы ответить, я позволила яркому солнечному свету на секунду вспыхнуть на моей ладони – в доказательство, что во мне снова загорелась сила, – даже несмотря на то, что этот небольшой жест требовал больше усилий, чем могло показаться.

Комната наполнилась свистом и ликующими криками.

– Да-да, – сказала Зоя. – Заклинательница Солнца снова может заклинать. Всего-то потребовалась пара смертей и небольшой взрыв.

– Вы что-то подорвали? – жалобно протянул Хэршоу. – Без меня?

Он стоял у стены рядом со Стиггом. Двое инфернов были удивительно разными: более не похожих друг на друга людей трудно найти. Стигг был низеньким, коренастым и с почти белыми волосами. Выглядел он таким же плотным и твердым, как молитвенная свеча. Хэршоу же был высоким и долговязым, с волосами рыжее, чем у Жени, почти кроваво-красного цвета. Каким-то образом в недра Белого собора пробралась костлявая рыжая кошка и прониклась к Хэршоу симпатией. Она следовала за ним повсюду, мелькала между его ног или сидела у него на плече.

– И все-таки, откуда вы взяли взрывчатый порошок? – спросила я, садясь рядом с Надей и ее братом на край кровати.

– Я изготовил его, пока якобы делал мазь, – объяснил Давид. – Как и сказал Апрат.

– Прямо под носом у святой стражи?

– Не то чтобы они разбираются в Малой науке.

– Ну, раз тебя поймали, значит, кто-то да разбирается.

– Не совсем, – встрял Мал. Он встал у двери вместе с Тамарой, и каждый из них присматривал за коридором.

– Давид знал о нашей встрече в котельной, – сказала Женя, – и угадал насчет дымохода.

Юноша нахмурился.

– Я не гадаю.

– Но порошок было невозможно вынести из архива, когда стражи постоянно нас обыскивают.

Тамара ухмыльнулась.

– Поэтому мы сделали так, что Апрат лично его принес.

Я изумленно уставилась на них.

– Вы специально попались?

– Как оказалось, самый быстрый способ назначить встречу – быть арестованными, – сказала Зоя.

– Вы хоть понимаете, как вы рисковали?

– Вини Оретцева, – Зоя шмыгнула носом. – Это его представление о гениальном плане.

– Но он же сработал, – возразила Женя.

Мал пожал плечом.

– Как Сергей и сказал, Апрат ждал возможности вывести нас из игры. Я решил ее предоставить.

– Единственное, чего мы не знали, это когда ты появишься в котельной, – сказала Надя. – Когда ты ушла из архива, Давид сделал вид, что забыл что-то у себя в комнате, и прошел мимо тренировочного зала, чтобы подать нам сигнал. Мы знали, что Апрат поверит Толе с Тамарой, так что они слегка нас помяли…