За гранью зеркала

– Я должна вас знать?

Тут настал ее черед зависнуть, она была, явно, не готова к моему невежеству, а я действительно, понятия не имела, что это за богиня и какое я к ней имею отношение. Мы стояли и молча изучающе смотрели друг на друга. Накал беседы немного спал и богиня, сбавив обороты, решила попробовать еще раз.

– Зубастая преемница у Аграфены. Где она только тебя подобрала? – высказала мысли вслух Карна.

– Я не мусор, чтобы меня подбирали. И никакого апгрейда я не просила, поэтому падать вам в ноги я не собираюсь.

– Чего ты не просила? Я не поняла.

– Способностей в зазеркалье попадать.

– А это теперь отменить нельзя, – улыбаясь сказала богиня, и взяв у меня из рук зеркало, аккуратно повесила его мне на шею.

– Тогда давайте договариваться. Вы меня в курс дела ставите, а я обещаю быть более сдержанной в своих высказываниях.

Карна снова устроилась на облаке, решив, по-видимому, принять мое предложение.

– Аграфена долго служила мне верой и правдой, только в последние годы редко баловала меня своим посещением – на покой решила уйти – смешно, прости Господи. Много она в молодости накуролесила, устала видно. Я – проводник душ из одного мира в другой и охраняю эти врата, а также встречаю души умерших, чтобы проводить их в загробный мир. Аграфена же была у меня в услужении, а теперь, стало быть, ты заняла ее место.

– И чем же занималась Аграфена?

– Так что скажу, тем и занималась, – усмехнулась Карна.

– Нет, так не пойдет. Вы мне, пожалуйста, дайте полную должностную инструкцию, чтобы ознакомиться и лишнего на себя брать, поскольку инициатива наказуема, а мне неприятности на ровном месте не нужны.

– Ты меня снова начинаешь раздражать. Какую еще инструкцию тебе нужно?! Я – твоя инструкция, что велю, то и будешь делать.

– Э-э, нет, – погрозила я ей пальцем, – крепостное право у нас отменили, если не ошибаюсь, еще в 1861 году, так что ездить на себе я не дам.

– Куда катится этот мир. Ты мне еще указывать начни, – вздохнула богиня. – В общем так, вот тебе мое первое задание – есть среди вашего людского племени одна дура, которой нужно вправить мозги. Пойдем со мной.

Карна встала и пошла в сторону дома, который стоял немного в отдалении, клянусь, его там не было, и вдруг появился. Дом как дом, ничего особенного. На пороге нас встретила девушка в наряде явно не двадцать первого века, видимо, тоже в услужении находится, Карна ей тут же скомандовала:

– Тыква, дай мне информацию по Рыжовой Кристине.

Девушка сломалась в поклоне и метнулась к стеллажам в поисках требуемого.

– Ну чего ты там возишься? – с раздражением ждала Карна.

– Сейчас-сейчас, – торопливо отозвалась Тыква.

Она выудила оттуда обычную белую картонную папку на завязках и с поклоном подала своей госпоже.

Пока мы ждали, я с интересом осматривала обстановку. В доме было довольно уютно, на полу тканый ковер, на стенах картины.

– Присядь, в ногах правды нет, – указала мне на стул Карна и сама устроилась в резном кресле за массивным дубовым столом.

– Ничего так хоромы, немного старомодно только, – заметила я, глазея по сторонам.

Карна только брови сдвинула на мое замечание.

– Значит так, – привлекла она мое внимание. – Рыжова Кристина учится с тобой в одном учебном заведении, живет вот по этому адресу, склонна к суициду, – Карна положила передо мной листок с досье Кристины.

– Что мне с этим делать?

– Найти ее и сделать так, чтобы дурь свою она из головы выкинула.

– Зачем?

– Она должна исполнить свое предназначение, а если ее очередная попытка свести счеты с жизнью увенчается успехом, то ее дочь не родится. Кстати, можешь с ней познакомится.

Тыква привела в комнату маленькую улыбчивую девочку лет пяти, у нее в руках был букет ромашек, который она тут же презентовала богине. Та приняла подарок с благодарностью.

– Ни фига не понимаю.

– Эта, еще не родившаяся душа стоит в очереди, а если ее мать сиганет из окна или вены вскроет, то эта душа будет откинута в конец очереди, а она ДОЛЖНА родиться. Понимаешь?

– Бред какой-то. Ну допустим, мне-то это зачем?

– Судьба избрала тебя мне в услужение, это твоя работа, – в голосе богини снова прорезалось раздражение.

– А если я откажусь? – прощупывала я почву.

– Тогда я сделаю твою жизнь невыносимой, а будешь помогать – отблагодарю.

– Чем?

– Однажды тебе моя помощь понадобиться, вот я ее и окажу.

– Я за обещания не работаю, давайте конкретно договариваться – я найду эту Кристину Рыжову и даже проведу с ней воспитательную беседу, но, если ничего не выйдет, то уж се ля ви, как говорят французы. А что вы дадите взамен?

Для большей убедительности я развела руки в стороны.

– Работа должна быть выполнена.

– А если не выйдет? Я же не могу ее сторожить днем и ночью.

– Если потребуется, то будешь сторожить. Да, вот еще что… – Карна полистала дело Кристины и выудила листок. – Она должна родить ребенка вот от этого человека.

Я заглянула в папку, там было написано имя – Сергиенко Артемий Витальевич.

– А у вас на всех подобное досье имеется? – кивнула я в сторону стеллажей.

– Тебя кто-то конкретно интересует?

– Да, было бы любопытно взглянуть.

– Вот и договоримся. Выполнишь работу – разрешу заглянуть в одну папку.

Черт, до чего же интересный у нее тут архив.

– Идет, – с готовностью согласилась я.

Глава 4

– Сандра, вставай уже! Сколько можно дрыхнуть? – услышала я сквозь сон.

Если бы Лерка знала, что за ночка у меня была. Вставать не хотелось, но Лерка была непреклонна.

– Да что случилось-то? – возмутилась я.

– Да ничего. Времени уже час дня. Такое впечатление, что ты всю ночь гуляла. Я уже столько дел переделала, да и бабушка уже обед приготовила.

– Ничего себе!

Лерка рубала щи как колхозный пахарь, уминая за обе щеки, да еще с приличным ломтем ржаного хлеба. Я от щей отказалась и выпила чай с бутербродом. За обедом Надежда Ильинична как-то по-особенному на меня смотрела, я даже напряглась немного – вдруг она что-то заметила. До вечера мы были отпущены и поэтому, нарвав крыжовника, пошли на речку. Солнце было в зените, на реке почти никого не было – пекло, а нам с Леркой это и нужно, в Турцию-то мы не поехали, а загар нужен.

– Слушай, Лер, я наверно завтра в город поеду, у меня дела появились.

–Какие? – изумилась Лерка.

– Какая разница, дела и все.

Никакого нормального объяснения я придумать не смогла, поэтому решила уйти в несознанку. Лерка фыркнула и отвернулась – обиделась. А что делать – обещание, данное Карне, нужно выполнять. Интересная у меня жизнь началась, посмотрим, к чему все это приведет.

Весь остаток дня Лерка общалась со мной односложно – только да и нет, поэтому я начала собирать вещи.

– Сашенька, – спросила Надежда Ильинична, – ты уезжаешь?

– Да, Надежда Ильинична, мне в город нужно, – сказала я с сожалением.

– Еще весь август впереди, ты возвращайся, если захочешь.

– Спасибо.

Рано утром, когда Лерка еще спала, я вышла из дома с небольшой сумкой, в которой были вещи и рюкзачком, где теперь лежали атрибуты моей новой жизни – книга и зеркало (в книгу, кстати, я еще так и не заглянула). Всю обратную дорогу я думала о произошедших со мной событиях. Я смотрела на людей, ехавших со мной в вагоне и думала – неужели существует некий, неведомый простым людям, мир и много ли еще таких, как я?

К обеду электричка привезла меня в город. За три недели, проведенные в деревне, я отвыкла от городской суеты и мне побыстрее хотелось выбраться из вокзальной толпы и оказаться дома. Подходя к подъезду, я посмотрела на место, где стоял мой «лэнд ровер» – он был на месте, я облегченно выдохнула и прошла мимо. Хоть бы никого дома не было, мечтала я, открывая дверь ключом, но не тут-то было – и мать и отчим были дома.

– Сандрочка!

Из кухни появилась моя родительница. Ее широкая улыбка говорила, что она была искренне рада моему появлению. На ней было элегантное домашнее платье, которое ей очень шло. Она вообще с того момента, как познакомилась с Альбертом Геннадьевичем, как-то расцвела и стала более женственной и мягкой, наверное, это любовь. А как еще объяснить подобную метаморфозу? Моя мать всегда твердо стояла на ногах и от меня требовала обдуманных поступков, мое поступление на журфак она конечно не приветствовала, но на тот момент на горизонте уже появился мой будущий отчим, который уговорил ее оставить меня в покое и оплатил мою учебу, поскольку на бюджет мне не хватило совсем немного баллов. В общем, этим экстравагантным поступком он убил сразу двух зайцев – покорил мою мать своей щедростью и заткнул мне рот, дав желаемое.

– Мам, я в душ и спать, – прервала я ее будущую тираду и скрылась в своей комнате. Ей ничего не оставалось, как вернуться на кухню.

К ужину я все-таки появилась за семейным столом, чем несказанно порадовала маму – она наготовила различных вкусностей и принялась с удовольствием ухаживать за мной и Альбертом Геннадьевичем. Отчим даже открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы и приготовился произнести тост, но в этот момент наши взгляды встретились, и он застыл в немом молчании, а через секунду раздался звон битого стекла – он выронил фужер из трясущихся рук, залив шампанским весь стол. Я тоже застыла как статуя и хлопала глазами, глядя на него.

– Да что с вами такое? – удивилась мама.

– Ничего, дорогая, все в порядке.

Альберт Геннадьевич постарался взять себя в руки, наводя порядок на столе. Я же не могла произнести ни слова – отчим-то мой не простой крендель оказался. Я не знаю, кто он конкретно, но то, что он человек из моего нового мира это сто процентов и обо мне он тоже все понял, потому и растерялся. Все кое-как справились со своей неловкостью, и Альберт Геннадьевич повторил попытку с шампанским. На этот раз все получилось как надо и он произнес тост:

– Дорогие мои девочки, я хочу поднять этот бокал за вас. Я очень рад, что вы у меня есть и надеюсь, что мы уладим все наши мелкие разногласия. А тебя, Сандра, хочу поздравить с успешным окончание пятого курса и уверен, ты блестяще защитишь дипломную работу и будешь прекрасным журналистом.

Он в несколько больших глотков осушил свой фужер и икнул от большого количества газов одновременно попавших в организм. Мама от радости щебетала, подкладывая нам в тарелки добавки. Я молчала, не зная что сказать.

После ужина закрылась в своей комнате, ключ от машины торжественно лежал в центре стола. Кто же ты такой, Альберт Геннадьевич? Все-таки я была права – он с моей матерью не просто так. Через нее он явно проворачивает какие-то дела, но что самое отвратительное – он использует ее в темную, это ясно, как белый день. Видимо, разговора по душам нам не избежать.

Я устроилась на кровати и достала книгу Аграфены, там было описание каких-то ритуалов, рецепты и для себя я никакой практической пользы пока не нашла, поэтому захлопнула ее и убрала подальше от любопытных глаз.

Так, а что у нас есть по Кристине Рыжовой? Я просмотрела все социальные сети и нашла. Девица действительно учится со мной в одном институте, но сейчас каникулы и она может быть где угодно. Фотографии явно несвежие – она с каким-то чуваком на фоне новогодней елки. Она эмо что ли? Видуха какая-то мрачноватая – вся в черном, макияж тоже соответствующий. Да, работа предстоит непростая, да еще и некоего Сергиенко Артемия Витальевича нужно найти, а богиня-то не промах – в одном заказе сразу два клиента, эк она меня развела.

Где ж тебя искать-то, Рыжова Кристина? Позвоню-ка я Сайману – парень с моего потока, он тоже из какой-то подобной субкультуры. Порывшись в телефоне, я нашла его номер.

– Сайман, привет! Узнал?

– Привет, Перова. Что заставило небожителей снизойти до низших каст? – услышала я пьяненький голос на фоне громкой музыки.

– Ты пьяный что ли?

– А что нельзя? Я, между прочим, провожу культурный досуг.

– Я уже поняла. Можешь в тихий угол переместиться – не слышу ничего?

В трубке громыхнул звук тяжелой двери, и музыка стихла.

– Ну чего тебе?

– Можем пересечься где-нибудь? Мне переговорить по одному вопросу надо.

– Сейчас не получится – я на фестивале в Берлине.

– Понятно. У меня только один вопрос – ты знаешь некую Кристину Рыжову?

– Это чеканутую с третьего курса?

– Наверное. А почему чеканутую?

– Так она в психушку, говорят, загремела.

– Ничего себе! А по какому поводу?

– Да хрен ее знает, мне как-то по барабану.

– Не подскажешь, через кого мне ее найти?

– Тебя как на ее орбиту занесло?

– Долго рассказывать. Так поможешь?

– Позвони Эшу, он с ней мутил весной, но, кажется, у них что-то не заладилось.

– А телефон этого Эша есть?

– Сейчас скину.

– Сайман, ты – человечище! Фестиваль дальше.

– Ладно, бывай!

Сайман отключился и через пару секунд смартфон пропищал пришедшим сообщением.

Разговор с Эшем не был содержательным. У них с Кристиной действительно был непродолжительный роман, закончившийся по инициативе Эша еще весной. О судьбе Кристины Эш ничего не знает, но слухи, что она в психушке дошли и до него, но подробности ему неизвестны. Я снова оказалась в начале пути и искать эту сумасшедшую придется сначала. У нас в городе всего три учреждения для людей с отклонениями в поведении, значит придется их обзвонить, вдруг повезет. Тут удача оказалась на моей стороне – в первой же больнице мне сказали, что такая больная у них числится и уверенно идет на поправку, посещение возможно ежедневно с шестнадцати до восемнадцати ноль-ноль. Я уже приготовилась лечь в постель, как услышала, что кто-то тихо открыл и закрыл входную дверь. На часах первый час ночи. Я подошла к окну и аккуратно выглянула из-за занавески – в свой БМВ садился мой отчим. Куда это он? Да еще тайком. Кто же ты такой – Верещагин Альберт Геннадьевич? И ведь к кому-то поехал что-то сообщить, скорее всего, обо мне.

Когда утром я появилась на кухне, мамы дома уже не было – она всегда рано уходит на работу, а вот отчим был дома и орудовал у плиты, сооружая что-то вкусное, судя по запаху. Увидев меня, у него появилось радостно-дурацкое выражение лица, и он поспешил пригласить меня разделить с ним трапезу. Я устроилась за столом и стала молча наблюдать за ним, ожидая развязки, но он, разложив омлет по тарелкам, пожелал мне приятного аппетита и принялся за еду. Я решила дать ему спокойно поесть, но, когда он налил кофе, терпение мое все-таки лопнуло.

– Поговорим? – коротко спросила я.

– О чем? – дернулся он.

– О том, что происходит.

– Да мне самому любопытно, – криво улыбнувшись, ответил он. – Уезжала одна Сандра, вернулась другая.

– Так и я до отъезда видела одного Альберта Геннадьевича, а приехала, увидела совершенно другого. Не хотите рассказать?

– Может, сначала ты расскажешь, где такой силой разжилась? Неужели в деревне подружки?

– Вы очень прозорливы. Лерка мне давно говорила, что ее Ягодное – это место силы. И вот, вуаля!

– Уж не то ли это Ягодное, где живет одна особа по имени Аграфена? – загадочно спросил отчим.

– Вот прямо в точку, Альберт Геннадьевич. А вы мимо какой деревни проходили, что от вас так пульсирует?

– Так ее уж и в помине нет, давно это было, – легонько махнул рукой с массивным перстнем на мизинце Альберт Геннадьевич.

– А мне уж больно интересно с каким человеком моя мать живет. Да и человеком ли?

– Сандра, не гони волну. Мы теперь с тобой в одной лодке, в одном мире живем, нам лучше дружить и всем будет хорошо. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

– Ну насчет одной лодки я пока не уверена, да и насчет сотрудничества тоже. Расскажите мне, чем вы занимаетесь?

– Да так, мелочишкой всякой, – неопределенно ответил отчим. А что с Аграфеной случилось? – как бы между делом поинтересовался он.

– Так померла она, не понятно разве?

– То, что померла понятно, я спросил – что случилось?

– Старость – не радость.

– Понятно, – сочувственно произнес он. – А книга с зеркалом у тебя?

– А вы как думаете? – улыбаясь, съехидничала я.

– Вот что, милая Сандра, я хочу познакомить тебя с одной особой. Она нашего круга и узнав, что в нашем полку прибыло, очень хочет с тобой познакомится, – расплывчато произнес отчим.

– Вот любите вы, Альберт Геннадьевич напустить туману. Нельзя ли прямо сказать – что вы от меня хотите.

– Так я и сказал – познакомить тебя кое с кем хочу, – удивленно приподнял брови Альберт Геннадьевич.

– Мне это зачем?

– Ну выводы ты сама сделаешь – ты девушка умная.

– Льстите.

– Вовсе нет. Собирайся, выезжаем через пятнадцать минут.

Альберт Геннадьевич решительно поднялся и ушел к себе одеваться. Заинтриговал, ничего не скажешь. Ладно, прокатимся, а там видно будет, до разрешенного посещения умалишенных еще далеко.

Альберт Геннадьевич галантно открыл передо мной дверь своего автомобиля и сам уселся за руль. Ехали мы недолго, я бы даже сказала – всего ничего. Припарковались мы у современного бизнес-центра, который величественно расположился среди невысоких исторических особнячков в пару этажей. Рядом с этим стеклянным монстром они выглядели совсем крошечными. Альберт Геннадьевич важно прошествовал мимо ресепшен, даже не посмотрев в сторону охраны, я молча топала за ним. Скоростной бесшумный лифт доставил нас на последний этаж, где красовалась вывеска «Модный вестник». Я присвистнула, увидев ее.

– Не свисти – денег не будет, – усмехнулся отчим.

– Откуда у вас такие связи, Альберт Геннадьевич? – удивилась я.

«Модный вестник» был очень популярным изданием, которое всегда держало нос по ветру и было в курсе всех городских событий, начиная от кличек собачек супер моделей, до сумм контрактов крупных бизнесменов. Если ваша фамилия упоминается в «Модном вестнике», то популярность вам обеспечена. В этом издании хотело работать не менее половины моих однокурсников, но попасть в штат можно было только по рекомендации личности большого масштаба.

При нашем появлении на пороге издательства мир на мгновение замер и завертелся с новой силой. Красивая ведьмочка-секретарь подняла трубку телефона и кому-то сообщила о нашем приходе.

– Рута Францевна ждет вас, можете пройти, – доброжелательно произнесла она, показав ровный белоснежный ряд зубов.

Альберт Геннадьевич прошел к закрытым дверям кабинета той, которая незримо владела популярностью каждого мало-мальски известного человека в этом городе, и распахнул их, впуская меня в его чрево.

За роскошным дубовым столом в дорогом кожаном кресле восседала довольно субтильная женщина с короткой рыжей стрижкой. За элегантной золотой оправой ее очков на меня пристально смотрели карие глаза. Ее ухоженное красивое лицо портил только большой шрам на левой щеке. Конечно я видела ее фото в различных глянцевых изданиях и много читала о ней, но лицом к лицу стояла впервые. Она молча обошла вокруг меня и, как мне показалось, принюхалась и приглашающе указала на место у стола. Мы с отчимом устроились на мягких кожаных стульях, она села напротив нас.

– Померла, стало быть, старая хрычовка, – произнесла она приятным низким голосом, никак не вязавшимся с ее хрупким телосложением.

Я продолжала молча изучать лицо собеседницы, Альберт Геннадьевич тоже молчал, но изучал свой и без того безупречный, маникюр на левой руке. Повисла давящая тишина, которую нарушил мягкий звук распахивающихся дверей, в которых появилась та же ведьмочка, катящая перед собой столик на колесах с кофейником и чашками. Она молча поставила перед нами все привезенное и также молча удалилась. Альберт Геннадьевич отвлекся от своего маникюра, разлил кофе по чашкам и, вздохнув, принялся наслаждаться напитком.

– Как она умерла? – обратилась ко мне Рута Францевна.

– Молча, – коротко ответила я.

Рута Францевна, видя, что я не расположена к откровенности, поджала губы и откинулась на спинку кресла.

– Какая у тебя неразговорчивая падчерица, Алик, – обратилась она к отчиму.

– Есть такое, – покивал он для большей убедительности, показывая тем самым свое полное согласие.

– Мне сказали, что ты заканчиваешь журфак, – сменила тему разговора Рута Францевна.

– Вас не обманули, – подтвердила я.

– Я готова зачислить тебя в штат.

– Что это за аттракцион неслыханной щедрости?

– Просто мне нужен такой специалист, как ты.

– Чувствую, что вам нужна моя новая специализация, а вовсе не навыки сырого журналиста.

Рута Францевна усмехнулась, никак не комментируя мой выпад.

– У тебя будет свой кабинет, хорошая зарплата и неограниченные возможности в профессии.

– А что взамен?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.