Харон. Вселенная Идеалов

Харон

Вселенная Идеалов

ArtickleMan

© ArtickleMan, 2018

ISBN 978-5-4493-3637-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Прекрасная погода за окном неожиданно дала неуместный для ситуации контраст. Когда ее страдания прекратились, за окном расцвел наш маленький сад с лилиями. Когда врачи ринулись в палату, солнце мягко прогревало аккуратные лепестки. После обеда на следующий день были похороны, собралось не так много людей. Отец сказал мне не идти, чтобы лишний раз не расстраиваться. А я, дурак такой, не послушал. Вот он я, стою в слезах, не выдерживая самого происходящего. Тогда я понял понятие пустоты внутри. Ее больше нет, причем нет совсем. Сначала замолчит телефон, ведь от нее сообщений больше не будет. Потом мой внутренний голос скажет, что все плохо. Пару раз это был ее голос. Я его храню глубоко в памяти, чтобы хотя бы что-то осталось от нее. Видимо, больше некому будет вспоминать о ней. На похоронах пара человек, не считая родителей. И то я думаю, что это тоже ее родственники. Сами родители держатся от меня подальше, они наверняка еще тогда меня винили во всем. Странно, но тогда я не понимал их обвинений, все спорил с ними, доказывал свою непричастность. Теперь же я вижу то, что им это нужно было. Если некого винить в случившемся, остается только винить себя. Глупо, конечно, но понять можно.»

А может в этом и дело? Может эта ситуация и подтолкнула Питера к деяниям в экономике? Так расстроиться в жизни, чтобы отказаться от нее. Но, в последствии его же вполне трезвый взгляд на мир стал подвергаться сомнениям. А когда тот решил освежить свои мысли по поводу жизни, то внезапно обнаружил недостаток аргументированности его точки зрения. Он искал и искал хорошее, но его оказалось недостаточно, чтобы такое событие перечеркнуло все желания продолжать искать смысл в инфантильном существовании. А если он сам пришел к этому выводу, то стоило ему помочь в мотивации себя. Больше добрых воспоминаний, больше значимости человека, который скоро погибнет. При достаточном количестве приятных воспоминаний потеря будет колоссальной. Тогда его мысли снова придут к несправедливости мира. Так и делает Харон. Он добавляет множество мелких деталей, милых романтичных моментов. Он заставляет Питера испытывать радость от моментов прошлого, лишь бы посильнее ранить потом. Он делает ее как можно более позитивной и наивной, чтобы рядом с ней Питер сам на время забыл о реальности. Он сделал прошлое настоящим приторным сном, где нет места насилию и крови, где нет убийств и несчастных жертв. В его воспоминаниях теперь дети, которых она навещала, обязательно вылечивались, даже самые страшные онкологии были побеждены. А после, когда она попала в больницу, магия добра пропала. Ее день ото дня становилось только хуже. Она хриплым голосом рассказывала детям сказки, которые не воплощались в жизнь. После этого она лишь улыбалась и желала спокойной ночи. Дети выписывались и даже не навещали ее. Может не хотели, а может просто не имели достаточно времени. Вне стен больницы они уже принадлежали Сети. А Питер ходил до последнего. Теперь он помнил все ее черты лица, морщинки и синяки под глазами. Он помнил дату каждого дня, когда ее переводили в реанимацию. Теперь он хотел это забыть. Теперь он понимал, почему его место в мире настолько удалено от понятия человечности. Питер просил лишить его прошлого, чтобы он забыл о существовании хорошего в жизни. Харон сократил цепочку, лишив Питера этого через его же воспоминания. Только теперь у него всегда будет в голове мысль о том, что хорошее закончится, принеся больше боли, чем приятного.

– Отличная работа, Харон. – послушалось у него в голове.

Пролог

Они хотели другого мира. В их головах было прекрасное представление будущего, где есть летающие машины, города-утопии и бессмертие. Но порой идеал светит так ярко и пышет таким сильным огнем, что, едва подобравшись к нему, можно с легкостью опалить крылья стремления. Хм… тогда что мы видим за окном сейчас? Для нас это обыденность – мы привыкли к жизни, а для них это непостижимое. Кто бы мог подумать, что порядок победит и теперь, вместо архитектурных шедевров, красивых улочек, старых декораций, всего лишь бетонно-металлические платформы на огромных балках – наследие индустрии. Да и выглядит все это, как отголосок из темного прошлого, которое хочется забыть. Мы видим снова элитный центр правительства, а также другую часть, которая отдаляется во все стороны, делясь на уровни, снова вешая ярлыки классового неравенства. Они все шумные, наполнены суетой завтрашних переговоров, там все бурлит и вертится, словно химическая реакция. Человек и сам стал как атом – настолько малый и ничтожный, что дальше некуда: он находит себе друзей, любовь всей жизни, старится, умирает – чем не история жизни любой эпохи? А что же изменилось? – спросите вы. Пару мелких деталей, вроде политики и экономики можно опустить. Мы не будем говорить о том, что кануло в небытие. Но вот поведение человека, его принципы – вот что делает мир другим, отделяет одну эпоху от последующей. Они стали думать иначе с появлением новых технологий, комфорт захватил их разум. Желание лености открыла новые возможности для досуга и необычных увлечений. Мало кто вам способен поведать о быте людей будущего, ведь все слишком заняты собой. Но все же мне стоит вам рассказать об одном происшествии, которое повернет ход истории во вполне обычное, «гуманное» русло.

Начнет наш рассказ человек по имени Харон. Он не настолько индивидуальный, чтобы писать о нем оду – он не политик, не музыкант, не космонавт. Но есть в нем то, что отделяет от реальности. Как бы странно это не прозвучало, но для него настоящее его времени казалось фальшивкой. Ему определенно чего-то не хватало, сакрального смысла жизни. Поэтому его не интересовали модные тенденции в мире, он искал чего-то своего.

А поиски его сводились к бесконечным блужданиям среди города. Он прогуливался все по тем же тропам, видел похожую картину бытия. Точнее каждый путь был иным, но вот выводы следовали одни и те же. Так же, как и утро начиналось по схожему сценарию.

Из окна бьет солнечный свет. Шторы автоматически открываются, оповещая о новом утре. Нет, в комнате не звучит звон будильника. Давно доказано, что полезней естественное пробуждение. Поэтому вместо надоедливых песен и противных звуков лишь милая мелодия природы. Но Харон все равно просыпается, резко раскрыв веки. Не было у него кошмаров, просто ему плохо спится. Всегда. Что бы он не покупал, какие только новые звуки не устанавливал на пробуждение, все равно его мешки под глазами становились все больше и все глубже усаживались в глазницы. Впрочем, это было не так важно. Личный электронный консультант давал совету по уходу за собой. Уже никто не брезговал легкой косметикой. Было принято выглядеть хорошо. Это в рамках нормы.

Дальше чашка кофе. С недавнего времени без молока, но с корицей. Кофе-машина это уже знает, поэтому обычно к приходу хозяина напиток готов. А пока слышен небольшой шум на кухне. Харон надевает свои умные часы. Сейчас они управляют всем домом. Точнее робот-дворецкий предоставляет им доступ. Сам он спокойно лежит на столе посередине квартиры и показывает зеленым диодом, что активен. Иметь автоматизированный дом теперь также привычно, как и иметь столовые приборы. На маленьком экране куча настроек: температура, влажность, посторонние шумы, предпочтения в еде. В уголке горит красный огонек – это неотложные дела. Уведомление говорит о том, что у Харона запланирована встреча в парке. С Кэбби. Уже который раз Харон это видит и все равно не может удалить.

– Сириус, – позвал Харон своего дворецкого.

Основной экран немедленно включился. На нем появились два глаза, которые моргнули в знак приветствия. Харону нравилась эта визуализация дворецкого, хотя он мог выбрать и любую другую. На эту тему он отвечал, что ему не нужен лишний человек в доме. Тем более ненастоящий.

– Слушаю, – ответил дворецкий.

– Хочется чего-то нового на завтрак. Найди что-нибудь.

– Омлет со сладким перцем?

– Было.

– Горячие бутерброды с сыром?

– Скучно.

– Фриттата?

– Хм, интересно. Выведи рецепт на кухонный экран.

Основной экран гаснет, а от него отходит яркий огонек, пробегающий по проводам до кухни. Там Харон достает из холодильника продукты в контейнерах, отмеченных для приготовления. Такие контейнеры сразу после освобождения отправляются в мусоропровод, а затем на станции переработки, где очищаются и заново пичкаются новыми продуктами. Так намного удобней, да и решаются проблемы с мытьем лишней посуды.

– Так, опять омлет, что ли? – возмущается Харон. – И когда я перестану доверять названиям?

На кухонном экране выводилось описание блюда, калорийность и последовательность приготовления. Первый шаг – смешать яйца с мускатным орехом.

– Сириус, новости.

Мгновенно вся информационная панель по приготовлению сворачивается в небольшую табличку с текущим шагом. Все остальное место занимала телевизионная трансляция с последними новостями. Второй шаг – нарезать брокколи и лук. На экране миловидная девушка прекрасными темными волосами до плеч и звонким голосом. По крайней мере, это первое, что бросается в глаза.

– К сегодняшнему дню фонд всеобщей помощи собрал нужную сумму на операцию Корбу Ферне. Это будет первый случай операции трансплантации мозга. Его донором станет тело бывшего ученого Гравина Сикорского, который подписал договор о кибернетизации сознания. Таким образом к 20-ому числу будут проведены две сложнейшие операции, которые покажут прогресс науки нашего времени.

– Приятно знать, что наука работает не только на коммерцию. – прокомментировал Сириус.

– Из твоих уст это звучит весьма иронично, ведь ты сам дитя потребительской эпохи. – ответил Харон, указывая на экран ножом, даже не отвлекаясь.

– Говорит человек, который и шагу не сделает без ведома личного консультанта.

– Ха, спорим смогу? – Харон не на шутку удивился, хоть не показал это внешне. Вот только вызовов от робота он не слышал.

– Неделю, причем без всех видов помощи.

– Ну давай. А что же я получу при выигрыше?

– Мое безразмерное уважение.

Харон нахмурился

– Твой эгоизм растет день ото дня, Сириус.

– Ну, вы сами знаете…

– Да, да прямо как я.

Ему нравился этот дворецкий. Нравились его мнения, взгляды. Хотя Харон и знал, что они основываются на предпочтениях хозяина. Кто бы мог подумать, что, покупая услугу умный дом, получаешь в подарок приятного собеседника. А это так, чтобы наверняка в доме не было пусто. Чтобы не страдать от одиночества. Ловкая социальная программа. Шаг третий – постепенно обжаривать лук, добавляя другие ингредиенты.

– Сириус, включи музыку.

Но ничего не последовало в ответ.

– Ах, даже так? Что ж, я сам. – Но вот тут Харона ждал сюрприз – он сам упразднил все элементы ручного управления. Он вышел из кухни, начал осматривать всю квартиру, но не нашел ни пультов управления, ни работающих панелей.

– Все отключил, зараза.

Его взгляд невольно тянулся к окну. Что же он хотел там увидеть? Машины неслись по шоссе, временами левитроны оставляли за собой след из рассеянных облаков, заметить их самих было очень тяжело. Но все это было либо в самом низу, либо на дальнем небосклоне. Прямо перед глазами были стеклянные панели другого здания с такими же удобными квартирами с дворецким. Жилой район, ничего большего ожидать не стоит.

Харон занавешивает шторы. В комнате все еще темно, хотя лампы должны загореться автоматически. Но в этом случае есть выключатели. Вмиг свет заполняет комнату. Лампы вмонтированы в стыки стен по две на каждый. И еще один светящийся шар на столе. По желанию его может покрыть подвижный барьер, фильтрующий свет. Так можно создать рисунок в комнате по своему усмотрению. Харон выбрал проекцию звездного неба. По необычному стечению обстоятельств при первом запуске проекция Сириуса лежала прямо на основном экране, в связи с чем дворецкий и получил свое имя. Правда после, светящийся шар так и не пригодился – было все время некогда. Бывает настолько сильно живешь шаблоном, что забываешь про свои увлечения. По ночам вряд ли можно увидеть у кого прерывистый свет, в окнах соседей темно. Все предпочитают здоровый сон, здоровую пищу, все, как им рекомендуют. Все хотят прожить дольше. Только вот ценность такой жизни резко падает.

Харон выключает свет и отправляется в ванную. Там все цивильно – комбо-душевая, водоотталкивающая плитка, система ликвидации лишней воды. Сейчас он опирается двумя руками на раковину. А на зеркале, что выше висит, отображается пара мелочей, вроде даты, времени, погоды.

– Седьмое апреля 2063-го года, облачно, температура воздуха 14о С, после обеда ожидается дождь. – Харон вздохнул, – спасибо за предупреждение.

Тут же подача энергии на зеркало отключилась и весь интерфейс пропал, оставив на себе лишь отражение ванной, да и самого Харона. «Интересно, Сириус сейчас дал мне фору, или забыл отключить зеркало», – подумал он. Оставшись же наедине с собой, наш герой посмотрел на себя. Без прикрас, без комментариев личного консультанта. Вот он. Темные взъерошенные волосы, пересохшие тонкие губы с почти выцветшим пигментом. И такие же угасающие глаза, когда-то зеленого цвета, постепенно покрывающиеся белыми пятнами.

– Скоро на процедуру, надо бы побриться. – тут он тяжело вздохнул, хотел было отметить себе уведомление. Его взгляд застыл в предвкушении грядущего дня. В черном дисплее его часов все отражалось, искажая его лицо. «Каждое утро» – подумал он про себя.

Глава 1. Занимательное приключение

Общественный транспорт вечен. Только вот также модифицируется, становится быстрее, удобнее. Вместо привычных остановок ряд больших одноместных сфер с открытыми дверьми, садись, плати, да выбирай свой пункт назначения. Дальше такая сфера уходит в подземные пути. Скорость сумасшедшая – порядка шестисот километров в час. Но внутри этого не ощущается. Просто мягкая поездка в мягком кресле. Напротив, лишь дисплей с картой, где отмечается сиюминутная координата сферы относительно пути.

Всего полутора часа хватает чтобы проехать от одной конечной остановки к другой. Поэтому для таких долгих поездок предусмотрены двух- и четырехместные варианты. А также возможность использовать сам дисплей по своему желанию. Правда, сейчас были небольшие неполадки, на экране лишь было написано – воздействие внешнего оператора. Это означало, что по Сети снова гулял вирус, или транспортную подсеть хотят взломать.

– Да… Утро начинается не с кофе, – проворчал Харон. В принципе вполне обосновано, ведь ехать было еще с полчаса, а заняться было действительно нечем. Он лишь пожал плечами. – Что ж, придется начать рабочий день раньше.

Он достал из рюкзака необычное устройство и обернул вокруг головы. Это был модулятор электрических сигналов. Если говорить просто, то такой девайс подсоединял мозг напрямую к Сети, считывая сигналы от синапсов и воспроизводив обратную связь напрямую. Есть даже два варианта выдачи сигнала: через модуль-имплантат или через визуальное представление. Второй вариант не всегда приветствовался, ведь он просто губил здоровье, что определенно не нравилось современному человеку. Хотя и первый, хоть и был базовым, но тоже имел свои нюансы. Еще немного здоровья. Еще пару лет скудной, однообразной жизни. Харон предпочел вариант повредней, и не потому, что он хотел поскорей уйти от мира сего. Его глаза сами были имплантатами – от рождения он был слеп. Помогла операция в детстве, но взамен у него забрали сны. Воздействие на зрительные нервы отключило воспроизведение образов. Как-то так говорили врачи, когда объясняли матери Харона. А обесцвечивающийся пигмент зрачка остался вечным платой прогрессу.

И об этом думал он каждый раз, когда приступал к работе. О том, как теперь не может спать по ночам, как ему приходится раз в месяц проходить дополнительные процедуры восстановления. Как день ото дня мир все тускнеет. И как он беззащитен перед этим. Но размышления эти были лишь на пару секунд, уже как привычка. Просто, чтобы был повод жить и идти дальше. Ради поиска смысла. Поиск – это его работа. Находить в сети что угодно, что спросят, за что заплатят. В этот раз ему заказали поиск малоизвестных идей. Неокупившихся, законченных наполовину, на треть. Найти и предоставить.

На словах это просто. Но Сеть за десятилетия стала огромна. Не меньше, чем материальный мир. Социальные подсети стали жильем для пользователей, магазины электронного программного обеспечения стали аналогами настоящих собратьев. Даже кладбища с деактивированными страницами личных дел. Вот он – параллельный мир. Такой же необъятный, времени на все еще меньше. Нужно жить двумя жизнями. Поэтому все и хотят быть ближе к бессмертию. Чтобы посмотреть на выходных еще один сериал. Ради очередной игры. Ради пары фоток на личную страницу. И среди всего хлама приходится работать таким искателям, как Харон.

Начинается все с представления информации. Искатель опасная профессия – многократный объем сигнала истощает мозг. Обычно за такую работу платят очень много. Настолько, что после пары лет работы хватает на жилье 4-го уровня. Но Харон работает уже семь лет, с момента популяризации профессии. Те, кто поглупее представляют себе информацию напрямую. А он использует алгоритм визуализации. И в Сети все становится как в жизни. Вокруг человеческие фигуры, лица считаны с фотографий профиля. И вот он сам. Руки, ноги на месте. По крайней мере мозг не шокируется другой реальностью. Попав в другой мир, или ощутив поток информации, нельзя отменить изменения в голове. Новые образы наслаиваются поверх старых, стирая последние навсегда. К чему тебе дорогая квартира, если ты теперь можешь жить лишь в виртуальном мире. Приюты для больных мозговой нестабильностью – вот что их ждет. Поэтому лучше стремится к близкому образу. Снова иллюзия. Просто закрыть глаза и вспомнить что-то. Сразу цифровой мир превратиться в это место, и искать станет проще. Кажется, что вот он слегка пройдется, не спеша осмотрится. А там, в реальном мире пройдут миллисекунды.

Вдруг Харона озарила идея. Внешнее воздействие заставляет протоколы безопасности переключится на защиту программного обеспечения. А это значит, что можно использовать мощности сферы. И безо всяких юридических последствий. Такой шанс выпадает редко, ведь способности сферы, привязанной к огромной транспортной подсети города и способной обрабатывать тонны информации за такт считались бесконечными для искателей. Правда восприятие информации могло быть летальным. Но риск того стоит. Из рюкзака появляется универсальная отвертка, что рекламируют на каждом шагу. Харон откручивает панель. Достаточно глупо не делать корпус изнутри цельным. С помощью пары дополнительных проводов он подсоединяется к транспортной подсети изнутри. Внутри расписания и маршруты других сфер. Но стоит лишь проскользнуть мимо банальных протоколов блокирования, как открывается вся Сеть. Столько информации разом. Стоит ее структурировать. Вдруг Харон вспоминает про космонавтов и Сеть из нулей и единиц превращается в длинный туннель стены которого как порталы в другие миры соцсетей и развлечений, библиотек и хостингов.

«Какая банальщина» – проносится в голове Харона. Или просто мысль была откуда-то навеяна. «Ну так хотя бы удобнее» – успокоил он себя. В последний момент он прицепил страховочный трос к поясу. Конечно это было все на уровне представлений. Если бы не алгоритм визуализации все было бы намного сложнее и скучней. Но сейчас роль связи между ним и реальным миром был этот трос. И если Харон его отпустит, то тело ему уже точно не понадобится, ибо Сеть станет его последним прибежищем. Он делает шаг в неизвестность. Его окутывает старая атмосфера. Немного чуждая для конкретно его прошлого. Но какая разница, если все выглядит так реалистично. Да, мощности сферы позволяют видеть иллюзию словно параллельную реальность.

Это воспоминание детства. Пахнет яблоней. Вокруг развалины маленького городка. Харон движется в направлении перемещающихся объектов. Их двое. Обходят препятствия, ищут что-то. Мародеры, полагаю. Хотя, чего тут красть, спустя долгие годы? Он идет размеренным шагом по опустелым улицам. Фонари, посаженные вдоль дорог, выбитый из-под земли асфальт, куча перевернутых и заржавевших машин. Хаос в чистом своем обличье. Будьте уверены, тут нет обглоданных черепов или голых скелетов, все это глупости. Обстановка отчуждения давит сильнее, чем атрибуты смерти. Пора найти более разнообразный ландшафт и стоит уже прибавить ходу. Ноги прекрасно держат тонус. Тут тебе никаких судорог, боли в мышцах или проклятой отдышки. И в правду чувствуешь совершенство соединений. Хотя даже и забываешь на секунду что это и жизнь вовсе. На тротуаре мусор, мелкие обломки от оставшихся в относительной целостности домов. Старые небоскребы не бороздят просторы неба, как им стоило бы. Брошенная без внимания флора заменяет собой все вокруг. После стольких испытаний естественного отбора, растения научились выживать тут. Что не скажешь о человеке. Деревья, посаженные для внесения разнообразия городского ландшафта, теперь заполняют все что можно. Треснувший асфальт, куски которого образуют небольшие кратеры. Их причиной стали сорняки, не обработанные вовремя. Хотя и они вносят интерес. Такой синтез природы и архитектуры человека стал величественнее любого памятника прогрессу. Здесь он застыл, стал аппендицитом человечества, опущенным в банку с формалином. Это весьма многозначно. Как и современное искусство это отталкивает, бросает на секунду в дрожь. Ведь это все неправда, да? За окном дома Харона и травинки не найдешь. И последние редкие деревья можно встретить лишь в заповедниках. Хм. Насколько это плохо – убивать природу? Законы эволюции учат как можно эффективней защищаться. Или как можно эффективней убивать. Во рту привкус крови. Просто зов природы. Но так или иначе все это выглядит величественно. И так натурально. Каким бы не был страх перед незнакомым местом, стоит всегда подчеркнуть его элегантность.

Ветер бьет в лицо. Непривычно это знать, а не чувствовать. Будто вмиг не стало барьеров восприятия времени. Нет понятий нужной эмоции и человечности. Это не кажется симуляцией. Все на уровне подсознания. Нет внутреннего приятного голоса, который как компаньон, поможет в любой затруднительной ситуации. Он сам теперь свой голос. Непривычна та реальность будущего, где все немного иначе. А раньше все писатели и деятелей культуры считались провидцами, которые в своих творениях способны описать далекое и не очень будущее. Обидно видеть мир на останках человечества. Как все по-другому, нежели фаталисты считали долгом оповестить людей об угрозе гибели от нового оружия. В таком случае не перестаешь думать о прошлом. Это удобно. О нем можно говорить вечно в любом разговоре. Умершие эпохи, забытые цивилизации, занесенные песками забвения личности и даже события прошлых дней – все это идеально для долгих философских размышлений. А это то, что вечно всегда привлекает человека. Может, поэтому мы невзначай поднимаем голову к небу, ища вдохновения в нем, оно ведь неизменно. И звезды, чей долгий свет, проходящий через холодный неизведанный космос, доходит до наших глаз, создавая картину далеких галактик, все это настолько приятно. А видна лишь вечность здесь, на руинах мира, где совершенство природы свободно от тирании человека. Или это сама природа как судья игр на выживание показывает все ужасы естественной среды человека. Как одно животное в долгой погоне разрывает другое острыми когтями. Как один вид выживает другой. Человек все это предотвратил, просто победив. Но какой ценой? Был ли иной способ?

Вдали кто-то посылает сигнал. Видимо, ждет его, нового гостя. Стоит бы заглянуть туда на огонек. Развалины очередного корабля неба, который встретил свою гибель в лучах солнечного ветра. Теперь его верхние этажи упираются в землю, а вместо них торчат кессоны, словно иглы вымерших дикобразов. Как ни странно, здесь нет запаха смерти. Он выветрился потоками времени. А вот одиночество чувствуется сильно. Хотя пока шлют сигнал, и он направляется к нему, грусть отчуждения притупляется, становится прозрачной. Одна иллюзия взамен другой. Вот и они – обломки старого офисного здания. В парадной выбиты все стекла, кучей бумаги играется ветер. Посредине зала пепелище от костра, по-моему, тут искали убежище от холода ночных улиц. Все, что можно утащить, отсутствует. Никакой мебели, даже присесть негде. И вот, зачем ему отдыхать, это навеянные идеи, такие едкие привычки, которые все пытаешься бросить. Кстати о привычках, по полу также разбросаны окурки. М-да, человек всегда найдет способ ублажения своих прихотей во вред себе. Тут нет людей, а если и были они, то давно выбрались отсюда или предали свои кости забвению под землей вокруг. Так или иначе, нужно искать источник сигнала.