Снимай меня полностью

А еще он заметил велотренажер. Стоял посреди гостиной, как новогодняя елка, а рядом— смятая золотая бумага, красный бант. Все это плюс тоскливый взгляд, которым наградила громоздкую коробку Юна по пути к лестнице… Рома мгновенно вспомнил, как отец презентовал ему, четырнадцатилетнему подростку, сборник задач Сканави. На Новый год. Нет, Рома, конечно, не заплакал, но это чувство, когда срываешь обертку и ждешь диски с компьютерными играми или хотя бы книгу по фотографии, а вместо этого видишь пирамиду, цилиндр и всякие иксы-игреки… Н-да, Рома Юну отлично понимал.

– Это ваш там тренажер? – спросил он, когда они вошли в светлую девчачью спальню.

– Ага. Игорь подарил.

Еще и от жениха! Эдакий неприкрытый намек, что пора бы худеть.

– Сочувствую, – сказал Рома.

– Правда? – вдруг оживилась Юна и посмотрела на него с такой щемящей надеждой, что он не выдержал и отвел взгляд. – Я думала, только мне не нравится… Ну… Нет, это крутая модель, я в курсе. И вообще. Ну, спорт – это жизнь. Но… неважно.

Она даже сейчас оправдывается! За что? Рома вот как-то однажды взял бывшей девушке диетическую колу. Нет, а что такого? Все ведь ее берут. Но вляпался в такой скандал на тему «я – толстая?!», что мама потом еще долго отстирывала ему джинсы от пресловутой газировки.

– Вот смотрите, – Юна распахнула большой зеркальный шкаф и принялась выбрасывать плечики с вещами на кровать. – Вот черное, но вы его забраковали. Так… Синее шерстяное я не люблю. Можно вот рубашку. Это комбинация, я Игорю на брачную ночь приготовила. Только ему не говорите! – Девушка вытащила белую полупрозрачную тряпочку, состоящую из кружева и разврата, а потом приложила к себе. – Что скажете? Ему понравится?

Рома застыл, стараясь не представлять, как комбинация будет выглядеть на голом теле, и что конкретно будет просвечивать сквозь эти чисто номинальные чашечки. Было непросто: если ты фотограф с развитым воображением, то пара лишних слоев ткани для тебя – несуществующий пустяк. От неожиданности язык прилип к небу, а взгляд – к маленьким бантикам на бретельках. Ну да, раньше Рома встречался с девушками более скромных форм, но находиться в спальне, вот прямо у широкой кровати, разглядывать эфемерные кружева, приложенные к груди доброго третьего размера… Или это уже четвертый?.. Стоп! Это какая-то проверка на вшивость? На профессионализм? В конце-то концов! Она думает, что он железный?!

– А, ну да… – вздохнула Юна, когда молчание затянулось. – Простите, совсем забыла. Вы-то, наверное, в таких вещах не разбираетесь.

А это какого дьявола должно означать?! Заманила меня сюда, дверь закрыла, дразнит – и типа ты еще и не мужчина? Рома опешил, не зная, с какой стороны возразить, но Юна уже отбросила греховный наряд.

– Вы уж извините, просто даже спросить не у кого, – печально сказала она, перебирая содержимое шкафа. – Не с мамой же советоваться! Девчонки говорят, красиво, но это же девчонки. А мне так хотелось сделать Игорю приятное…

Рома поперхнулся и уставился на свою странную заказчицу.

– Я, может, не спец, но, по-моему, сам факт… Ну… Брачной ночи… В общем, вы поняли меня. Это само по себе приятно, неважно, надето на вас что-то или нет…

Боже, что за бред он несет?! Как школота, честное слово!

– Наверное… – Юна дернула округлым плечом. – Но я как-то хотела подсластить пилюлю.

Подсластить?! Она что, считает себя рыбьим жиром или какой-то несусветной гадостью, на которую невозможно смотреть без ухищрений и спецэффектов? И почему этот Игорь, черт бы его драл во всех позах, до сих пор не объяснил ей, как она ошибается?!

Но не успел Рома и рта раскрыть, чтобы втемяшить хоть толику правды под эту каштановую гриву, как Юна извлекла еще одну вешалку с симпатичным платьем из светлой джинсы.

– Это мы купили в Испании. Правда, года два назад, может, уже и не налезет… – задумчиво протянула она, а потом взяла и разделась.

Вот так просто, без предупреждений и предварительных ласк, стащила с себя розовое платье, как будто Ромы и не было в комнате.

Угу. И в чем фокус? Скрытые камеры? Жених под дверью? Нет, Юна определенно издевается. С виду – закомплексованная до мочек ушей, а в спальне, стало быть, долой комплексы вместе с одеждой?

Рома никогда еще не чувствовал себя так глупо. Прежде ему не удавалось довести девушку до раздевания в первый же день знакомства, и он думал, что это – высший пилотаж съема. А вот теперь понятия не имел, что с этим делать. И что именно от него пытается добиться Юна. Ведь не соблазнить же она его хочет накануне свадьбы с другим парнем?

Пожалуй, Герасим в лучшие свои годы был многословнее, чем Рома в ту секунду. Герой Тургенева хотя бы мычал, Рома же не мог выдавить из себя ни звука. Мягкие формы Юны, чуть тронутые легким загаром, напоминали свежий хлеб, подошедший в печи. Округлых бедер хотелось коснуться или даже шлепнуть, чтобы посмотреть, как по ним пойдет волна. Вроде Рома видел уже голых девушек, да и не только видел, но теперь у него было ощущение, что он смотрит на женское тело впервые. Может, потому что стройные фигуры стали чем-то обычным, повседневным. Если на каждом плакате, в каждом журнале примерно одинаковые красотки в бикини, то волей-неволей перестаешь воспринимать их как что-то особенное. Они сливаются в единый образ манекена, лица становится трудно запомнить. А Юна отличалась настолько, что Рому охватила неловкость девственника, необъяснимый стыд от того, что он видит. Как если бы пуританину лет эдак тридцать назад показали женские колени.

И Рома не собирался пялиться, голос совести взывал откуда-то из недр сознания и умолял отвернуться. Рома этот голос слышал и честно хотел отвернуться. Но не мог. Шею парализовало, в глаза будто кто-то вставил невидимые распорки. Время замедлилось, когда Юна подняла руки, надевая платье через голову, и вместе с руками приподнялись груди. Наверное, они такие тяжелые… Наверное, так соблазнительно покачиваются в моменты страсти. Вот если бы зарыться в них лицом и вдохнуть сладковатый запах кожи, который сейчас доносился до Ромы едва ощутимо. А эта родинка над пупком?..

– Вроде налезает… – пробормотала Юна откуда-то из-под платья. – Вы не поможете одернуть?

Вот же черт! Стоит тут, пускает слюни, молния на штанах вот-вот разойдется. А если она увидит? Как он тогда объяснит? Кулешов, мать твою! Возьми себя в руки! Отвлекись, нельзя же потерять такой крупный заказ! И деньги нужны, и Вадик уроет… Так, срочно думать о чем-то печальном! Разбитые объективы? Да, вот он держит в руках осколки, а Юна нагибается, чтобы посмотреть, что случилось… Чтоб тебя! Только хуже стало! Нужно что-то грустное, отвратительное, страшное, в конце концов. Рома зажмурился изо всех сил, призывая самые жуткие воспоминания. И будто луч света в конце туннеля перед глазами возник он. Бело-оранжевый сборник задач Сканави. Бром в бумажном эквиваленте.

– Иду! – мгновенно отозвался Рома и недрогнувшей рукой одернул платье.

– Застегнете? – она нагнула голову и перекинула копну каштановых локонов вперед, обнажая шею.

Какая мягкая линия, какой плавный изгиб к плечу. Идеальный график показательной функции, где игрек равен а в степени икс… Господь всемогущий! Откуда?! Как он мог это вообще вспомнить?.. Не смотреть. Вообще не смотреть! Думать об арендной плате за студию…

– Что-то не так? – Юна попыталась обернуться. – Молния сломана?

– Нет… – голос вышел сиплым, как у алкаша после недельного запоя, и Рома прочистил горло. – Нет, – повторил он увереннее.

У Юны под волосами темнели две маленькие пикантные родинки. Расположенные так ровно и на таком расстоянии, словно это и не родинки вовсе, а след от укуса вампира. И отчего-то Рома легко мог представить этого вампира. Да что уж там, если бы у него тоже были клыки, он бы с удовольствием впился в эту мягкую…

За-стег-ни уже.

Рома снова кашлянул, дернул молнию вверх и торопливо отступил назад, пока еще мог расслышать голос разума сквозь шум в ушах.

– Ну вот, – Юна откинула волосы назад и крутанулась перед зеркалом. – Что скажете?

– Цвет хороший. Вам идет. Но платье слишком свободное. Есть какой-нибудь пояс?

– Зачем?! – неподдельно удивилась она. – У меня все равно нету талии. А так хоть не видно этих ужасных складок…

– Вот чего у вас нет, так это складок.

– Вы просто не видели, как я сижу…

Рома терпеливо вздохнул. Вот зачем, ради чего она все время пытается убедить себя и окружающих в том, что нет для нее лучшей одежды, чем чехол на дирижабль? И то, только если в комплекте с бумажным пакетом на голову? Роме встречались упрямые женщины, попадались и редкостные дуры. Но вот такого фееричного сочетания – еще ни разу.

– У вас нет складок, и есть талия, – терпеливо процедил он. – И хватит уже набиваться на комплименты и делать вид, что это не так.

– Но я…

– Пояс, Юна. У вас есть пояс? Сюда нужен широкий пояс.

Видимо, с ней постоянно общались в приказном тоне, потому что стоило Роме повысить голос, как она послушно нырнула в ящик комода и достала то, чего от нее хотели.

Потребовалось еще минут пять, чтобы Юна подобрала нужный аксессуар и сменила туфли. Довольный своим трудом и гордый за нечеловеческое терпение, Рома спустился следом за Юной в кухню.

– О, ну замечательно, – выдал счастливый жених. – Приступим к съемке?

И все?! И это все, что ты, влюбленный мужчина, можешь сказать ей?! Рома стиснул челюсти, напоминая себе о правилах общения с клиентами. Да, он тоже считал, что комплименты, как правило, пустая трата времени. Что некоторые женщины частенько увлекаются, требуя постоянной похвалы. Но это же невеста твоя, сухарь ты бездушный! Так старалась, так нервничала… Будь это, к примеру, невеста его, Ромы, уж он бы нашел пару слов. «Как ты чудесно выглядишь! Как тебе идет! Какая же ты у меня красавица!» Ну так, чисто теоретически. Чужая душа – потемки. Но если честно, теперь Рома понимал опасения Юны насчет брачной ночи. С этого кислого Игоря станется все испортить. Увидит эту белую кружевную вещицу и скажет: «Окей, сойдет. Ты сверху или снизу?»

– Я думаю, будет очень романтично, если вы будете вместе пить кофе, – встрял Вадик. – И вы, Юна, можете кормить Игоря этим печеньем. Только постарайтесь вспомнить что-то смешное. А то будет неестественно. Лучше – забудьте о нас. Нет ничего хуже постановочной съемки. Мы же не хотим, чтобы лица были, как на паспорте?

– Это мысль, да, – кивнул Игорь. – Юна была права, вы, геи, знаете толк в искусстве.

– Мы… кто?! – Рома чуть не выронил новый объектив.

– Иди сюда, зай, – Вадик схватил друга за локоть и потащил в сторону.

– Зай?! – яростно прошептал Рома. – Ты охренел, что ли?

– Слушай, по ходу, эти двое думают, что мы – голубые. Короче, зря я сказал про партнеров…

– Ну, так скажи им! Что за на фиг?!

– Да ты не кипешуй, – Вадик подозрительно нежно погладил Рому по плечу. – Пока я тут с ним торчал, понял, что у него это… Ну, проблемы с ревностью. В общем, они нас, считай, и наняли, потому что так думают.

– Не собираюсь я врать!

– И не надо, никто тебя не просит! Просто подыграй слегка. Не терять же такой заказ из-за того, что ты гомофоб!

– Я не…

– Тем более! – и Вадик с широкой улыбкой повернулся к будущим молодоженам. – Извините, – сказал он уже в полный голос. – Обычные гейские разборки. Да, зай?

И Рома с ужасом ощутил, как лучший и, наверное, единственный друг смачно шлепнул его по заду.

Глава 5

Юна Лебедева

5 мин.

Ой, какие у меня новости! Вчера случился мой первый раз! О да, детка! Это длилось два с лишним часа, нас было четверо: я и трое горячих парней. Сначала я зажималась, стеснялась, но меня так подбадривали и раскрепощали… Вертели и так, и эдак. И финал был просто изумительный, самой не верится, что я на такое способна. Плюс мне в награду выдали печеньку.

Догадались, о чем я?

А вот и нет, испорченные вы мои френды. Я не о сексе, а кое о чем получше: моя первая фотосессия. Персональная. Ну, почти. Предсвадебная! Мне уже скинули несколько фоточек, и, по-моему, отличные? Что скажете? Особенно вот эта, где мы с Игорем у окна. Такая воздушная и теплая! Спасибо студии «The Cuckoo’s Nest»!

Проснувшись, Юна первым делом кинулась проверять почту. Завернулась в одеяло поуютнее, взяла телефон. Этим моментом не хотелось ни с кем делиться: каждая девушка имеет право уединиться со своими фотографиями. Юна не сомневалась в мастерстве Романа, а вот в себе – очень даже. Если у тебя в загашнике добрая сотня неудачных снимков – из института, школы, с публичных мероприятий, где пришлось засветиться с отцом, – начинаешь принимать горькую правду: дело вовсе не в камере. Это не объектив полнит, это не неудачный ракурс. Нечего на зеркало пенять, иными словами.

Юна твердо пообещала себе: если и на пробных домашних снимках она получится куклой на чайник, то наизнанку вывернется, но в истории и следа не останется от свадьбы, кроме документов. Ни единой, даже случайной, даже смазанной фотографии. Устроить, к примеру, жесткий досмотр для всех гостей: все телефоны и гаджеты с намеком на камеру будут помещены в черный ящик и не увидят свет до тех пор, пока молодожены не исчезнут в неизвестном направлении.

Давненько Юна не волновалась так, как сейчас, открывая письмо от Романа. Зажмурилась, скрестила пальцы, загрузила первую фотку… И, выдохнув, заставила себя посмотреть. Первая реакция была: «Кто эта милашка рядом с моим Игорем?» Милая. Да, именно так умудрился заснять ее Рома. Приятная девушка с живыми, смеющимися глазами. И ведь не скажешь, что толстая! Хорошенькая такая. Неужели это она, Юна? Само очарование! То ли густые волосы отвлекли внимание от щек, то ли маленькие пикантные ямочки. Впервые Юна не просто смотрела на себя со стороны, а именно любовалась.

Решено. Свадебной фотосессии быть. И пусть обычно Юна не отличалась лидерскими замашками, но здесь намеревалась проявить стойкость. Что бы там ни решил Игорь, она подпустит к себе с объективом только одного человека. Рому.

Радостное нетерпение охватило девушку целиком, заполнило изнутри, вытеснив все сомнения и дурацкие страхи. Она выходит замуж! Она – невеста! И после свадьбы – хоть потоп, но она будет принцессой на своем празднике. И королевой после.

Только теперь Юна поверила, что нравится Игорю. Если он видит ее так же, как Рома, значит, все дело и правда в страхе перед ее отцом. И уж в брачную ночь Игорь не станет сдерживаться.

Наскоро накатав пост в фейсбук и поделившись радостью с подписчиками, Юна влезла в спортивный костюм и кубарем слетела вниз за чашечкой кофе. И стоило ей поставить перед собой завтрак, как телефон возмущенно заверещал, будто задался целью отлучить Юну от пищи. Звонила Ирка, подруга с тех незапамятных времен, когда девочек оставляли с общей няней, и они ели спагетти с сыром, растягивая пальцами длинные нити эдама, валялись на полу, обклеивая блестящими звездочками дневники с секретиками и смотрели диснеевские мультики на английском, потому что няне доплачивали еще и за языковую практику.

– Фотки – огонь! – выпалила Ирка, пока Юна тоскливо смотрела на опадающий кусочек омлета.

– Правда?

– Да ваще! Где ты откопала такого мужика?

– Хорош, Ир. Ты же знаешь, мы с Игорем на студенческой вечеринке познакомились…

– Бог с ним, с твоим Игорем! Ты фотографа такого где взяла? Я теперь тоже хочу!

– Ну, случайно… – Юна замялась, радуясь, что по телефону не видно красные щеки. – Собираюсь нанять его на свадьбу.

– О, да! Это будет бомбезно! – оживилась Ирка. – Надо договориться обо всем. Утро невесты. Ну, как ты такая вся просыпаешься, потом наряжаешься. Ну, с подружками само собой… И контакты мне его дай. Обязательно!

– Тоже устроишь себе сессию?

– А то ж! Конечно! Только я хочу именно в студии. Эротичненькое все такое.

– Зачем?! – Юна даже на секунду забыла про омлет.

– Ты что? Это ж последний тренд! Сереже своему подарю на день рождения.

– Просто фотки?!

– Женщина, ты замуж вообще собралась или куда? Что значит «просто фотки»? Во-первых, там все будет красиво. Во-вторых, горячо. Он получит их, разогреется, а тут я. Пусть видит, что я у него – лучше всех моделей.

– Думаешь, ему понравится?

– Я не думаю, я знаю, – безапелляционно отчеканила Ирка. – Они пялятся на всяких там актрисулек, а мы вроде как под боком. Свое, родное. Привычное и скучное, как вчерашняя запеканка. А если он увидит меня такой, то научится ценить, поймет, как ему повезло. Ну и потом, вот уедет он опять в свою командировку. Соскучится, откроет фоточки… Поверь, мужиков такое возбуждает.

– Да?.. – Юна попыталась себе представить Игоря, который смотрит на ее снимки.

Может, резон, конечно, в Иркиных словах и есть. В спальне трудно все время выглядеть идеально. Говорят, раньше многие хорошие жены красились перед сном, а потом еще и с утра вскакивали до мужа, чтобы успеть навести марафет до пробуждения. С какой стороны ни глянь – нимфа, а не женщина.

Насчет себя Юна иллюзий не питала. Она ненавидела все, что связано с рутиной и методичностью. Забывала принимать лекарства, бросала делать зарядку, сотни раз начинала вести дневник питания – и столько же раз забрасывала эту мутотень на пятой странице. Поэтому знала точно, что вот эти фокусы со спальным макияжем не осилит. И не сможет вечно спать в изящных кружевах, потому что они сбиваются, колются и врезаются, куда не надо.

И главным вопросом о предстоящей семейной жизни, который мучил Юну денно и нощно, был вопрос о том, что будет дальше. Окей, допустим, она предстанет перед Игорем соблазнительной кошечкой после свадьбы. На следующий вечер тоже. И весь медовый месяц. Но что будет, когда однажды Игорь проснется и увидит на соседней подушке опухшее всклокоченное чудовище с грудями набекрень? А потом? Когда она забеременеет? Раздуется втрое, родит, и интимные радости превратятся в мотыляние карандаша в стакане? Юна не обольщалась: такой, как мама, она никогда не станет, если не успела до двадцати трех. И всякая там йога в сочетании с чудодейственной гимнастикой для потаенных мышц ситуацию не спасут.

Так, может, Ирка права? И стоит обзавестись красивыми фотографиями, пока есть что снимать? Подарить Игорю на свадьбу, а потом, когда оригинал обветшает и обвиснет, просто приклеивать распечатанные копии на лицо перед сном, чтобы Игорь не забывал, почему женился на ней и кто вообще эта тетенька?

– Слу-у-ушай, а давай тебе тоже такую сделаем? – Ирка словно прочитала мысли подруги.

Впрочем, Юна не сомневалась, что Ирка и не на такое способна. Женская дружба – как фея, существо мифическое, и если встречается, то живет исключительно на магии. И уж кто-кто, а Ира бы с легкостью получила приглашение в Хогвартс. Шутка ли? Она умудрялась звонить аккурат в те минуты, когда Юне до жути необходимо было выговориться. Чтение мыслей – это еще пустяк. А вот как объяснить логически, что Ира всегда получала именно тех парней, которых хотела? Причем сразу, по щелчку пальцев. Безответная влюбленность? Нет, не слышали. Пришла, увидела, соблазнила. Рыжие, что с них взять. Во времена инквизиции Иру бы непременно приговорили к костру.

– Не знаю, я должна подумать и настроиться.

– Давай-давай, – подстегнула Ира, чувствуя, что лед тронулся. – А пока ты думаешь, кидай мне контакты своего чудо-мастера.

Варясь в собственных сомнениях, Юна отправила ссылку и уже собиралась приступить к остывшему и сморщенному омлету. Но не успела поднести ко рту первый кусочек, как на горизонте нарисовалась мама. Зашла в кухню в спортивном костюме, лоснясь от пота и бодрости.

– А ты все ешь! – Елена Геннадьевна осуждающе качнула головой. – Опробовала бы лучше тренажер Игоря! Просто фантастика! Всего полчаса – а я уже чувствую себя лет на пять моложе.

Юна уныло отложила вилку. Если мама и дальше продолжит заниматься такими темпами, скоро она вернется на стадию начальной школы. Вот удивительно, какой разной бывает спортивная одежда! Узкое трико с неоновыми полосками по бокам и топик из серии «ты можешь все» – и Юнины бесформенные серые штаны с футболкой. А ведь марка одна и та же. Только вот первый комплект призывает покорить мир, а второй ненавязчиво намекает, что пульт от телевизора – вон на том комоде.

– Фоточки готовы? – Елена Геннадьевна загрузила в блендер белковый коктейль.

– Угу.

– И что же ты не хвастаешься? Или опять плохо вышла?

Юна проглотила горькую пилюлю материнской нежности. Снова. Пора бы уже привыкнуть за столько-то лет, но нет. Послевкусие по-прежнему гаденькое. Если бы кто-нибудь попросил Юну сравнить мать с алкоголем, девушка бы без колебаний остановилась на «кампари»: яркий аппетитный оттенок тропического коктейля и невыразимая, едкая горечь в первом же глотке.

– По-моему, хорошо, – Юна открыла снимки и протянула матери телефон.

– М-м-м… – задумчиво протянула Елена Геннадьевна, листая фотографии. – И правда, все не так ужасно. Но вот знаешь, я бы отретушировала.

– Они уже обработали все.

– И где же? Вот здесь можно было бы немного уменьшить шею. А тут – увеличить глаза. Плечи поуже, а то ты на какую-то штангистку тянешь. Нет, такая халтура не пойдет. Пусть уж поработают как следует, если хотят снимать свадьбу, – и Елена Геннадьевна, поджав губы, отложила телефон. – А где фотографии со мной? Ну, те, что в самом конце делали?

– Их Роман еще не прислал.

– Вот, а я о чем говорю! – сухо бросила мама и пригубила напиток. – Халтура! Нормальный фотограф не стал бы работать без профессиональных визажистов. Может, обратимся к этому… Как его… Ну, который снимал Ингу?

– Нет.

– Что?! – женщина удивилась так сильно, будто Юна выругалась по-босяцки.

– Нет, мам. Я хочу только Романа. В смысле, только он будет работать на свадьбе. Потому что на снимках должна быть я, а не рисунки в фотошопе.

– Ах, это… Господи, да все сейчас немного ретушируют! Подумаешь, слегка исправить! Ты-то будешь знать, что это ты! А потом, ну как папа покажет такие снимки корреспондентам?

– Покажет как-нибудь.

Юна встала из-за стола, пока не наговорила лишнего. Мама обладала феноменальной способностью выводить ее из себя, а потом еще и сама же обижалась, стоило Юне огрызнуться.

– Ну, поговори хотя бы насчет моих снимков! – бросила ей вслед Елена Геннадьевна. – Там-то можно поправить? Боже, в кого ты такая упрямая…

Но Юна уже торопилась наверх, в свою комнату, оставив мамин интерес к генетике без ответа. Ох, вот взять бы подушку, уткнуться в нее и выругаться так страшно и многоэтажно, чтобы потом почерневшую ткань, которой уже не помогут ни умелые руки Айгуль, ни немецкие отбеливатели, пришлось выкинуть… Однако вместо этого Юна просто медленно выдохнула и набрала Романа. Потому что если сейчас он не сможет угодить Лебедевой-старшей, то у Лебедевой-младшей будут все шансы на свадьбу огрести фотографа Инги. Юна могла договориться с Игорем, могла уломать папу. Кого угодно, только не родную мать. И если Елене Геннадьевне придет в голову обидеться и пустить в ход тяжелую артиллерию, то уже всем будет проще с ней согласиться, нежели существовать в обстановке непрекращающихся боевых действий.

Роман не ответил. Ни на первый звонок и на пять следующих. И Юна, плюнув на условности, решила наведаться в студию лично. А заодно и прозондировать почву насчет фотосессии в стиле Евы. Отчего-то именно после маминых комментариев ей захотелось доказать то ли Игорю, то ли себе самой, что и без подрисовки в фотошопе она может быть симпатичной. Нет, окончательно Юна не определилась, но подумала, что, если расспросит Романа, бывали ли у них подобные заказы, насколько это популярно… Может, он что-нибудь посоветует? Если уж не совсем голышом, как ведьма Ирка, то какую-то драпировку или одежду с намеком… В общем, на то они и профессионалы, эти геи с объективами, чтобы избавлять от мучительного выбора.

Студия «The Cuckoo’s Nest» располагалась, мягко говоря, не в самом элитном районе. Не совсем промзона, но пейзаж слабо настраивал на искусство. Разве только на какое-нибудь современное арт-пространство, где модно выпячивать несовершенство мира. В огромном здании из красного кирпича раньше, судя по всему, был завод, потому что проходных оказалось море, и выбрать из них нужную Юне удалось далеко не с первого раза. Сначала она по ошибке наткнулась на столярную мастерскую, потом чуть не ослепла в сварочном цеху, и лишь в магазинчике «Все для рыбалки» девушки подсказали, где искать фотостудию.

Роман с Вадимом умудрились на славу спрятать свой бизнес от посторонних глаз. После долгих скитаний по промышленным лабиринтам Юна добралась до неприметной вывески с кукушкой на третьем этаже, уже изрядно запыхавшись и отчаявшись. Возможно, конечно, у популярных фотографов и принято заставлять клиентов потрудиться, чтобы созреть для хороших снимков, но что-то Юне подсказывало, что студия «The Cuckoo’s Nest» не такая процветающая, какой ее пытался выставить Вадим. И, открыв дверь, только убедилась в своей правоте.