Серебряная куница с крыльями филина

«Ох, прямо-таки и природой,» – пронеслось в голове слегка ошарашенной происходящим Марины. – «Интересно, сам он – что же, повелитель стихий?»

– К счастью, мы имеем в себе нечто, что позволяет нам справляться с этой трёхликой действительностью. Эта система называется «Эго», – ворвался в её непокорные мысли настойчивый голос Гриценко. – «Эго» – сознательная часть психики, находящаяся в контакте с внешним миром, а также с «Ид» и «Суперэго»

– «Остапа понесло» – с ужасом процитировала Марина совершенно беззвучно, но Евгений всё же заметил. Он остановился на всём скаку, подозрительно взглянул на пациентку и оборвал, наконец, свою речь.

– Вы получите от меня руководство для работы дома, там все новые для Вас термины объяснены. Это ничего, если поначалу не всё понятно. Нам предстоит такая большая работа! Нужно будет заняться анализом Ваших сновидений, выяснить влияние на поведение вас обоих различных комплексов. «Комплекса кастрации» и «Эдипова комплекса» – на Вашего мужа, а «комплекса Электры» – на Вас. И это только начало!

Минут через тридцать раскрасневшаяся, раздражённая, умотанная Марина, не помнившая своих снов и не любившая разговоров об её убогом провинциальном детстве, наконец, поднялась со своего места. У неё на неудобной табуретке безумно затекла спина.

– Евгений Николаевич, извините, но мне надо спешить за дочкой. Давайте об остальном в следующий раз поговорим. Она поспешно простилась с Гриценко и выскочила вон.

«Боже мой, «комплекс кастрации», и это только начало! Нет, скорей прочь отсюда. Забыть весь этот кошмар, как страшный сон. Что-то, однако, не давало ей покоя и вертелось в голове, словно назойливая муха. Этот тип со своими амбициями имеет наивность думать, что никто не имеет понятия о его «терминах». Тоже мне – Бином Ньютона: Эго, Суперэго, либидо! Но было ещё нечто… А, вот! Что такое «Ид»? Надо пойти в библиотеку или позвонить профессору Ревде. Это слово она, правда, слышит впервые.»

Дома уютно пахло молочной рисовой кашей и горячим какао. Мама кормила Танечку на кухне. Она быстро собралась, чмокнула Марину в щёку и убежала. А Марина, уложив девочку, принялась готовить ужин к приходу мужа.

Готовить она не любила. Ей это было вовсе неинтересно. Но отличница Ерофеева, в девичестве Дюжева, всё привыкла делать на совесть. Она быстро убедилась, что поваренные книги – ненадёжные руководства. В них отсутствовали обычно важные детали, нарушались пропорции ингредиентов, и поэтому результат выходил плачевный. Но проделав на своём веку уйму лабораторных работ по органической и неорганической химии, она хорошо умела чисто воспроизвести опыт. «И раз по книжке не получается… Ну и что?» Она попросила маму и двух подруг точно записать, взвесить и измерить, всё, что делалось при изготовлении блюд, которые нравилось Глебу и особенно хорошо у них удавались. И тогда дело пошло на лад! «А сейчас она соорудит индюшачьи отбивные в кляре и подаст их с этим отличным рисом «басмати». Ещё зелёный салат и…»

Прозвенел звонок. Она побежала открывать. Глеб вошёл, распространяя запах мороза и снега. Марина потянулась поцеловать его, но муж отстранился со ставшим уже привычным выражением смущения и раздражения.

– Идёт мокрый снег, у меня всё пальто влажное. Возьми, пожалуйста, дипломат. Я поужинаю быстро и сяду за работу. Скоро отчёт и…

«Это он хочет сказать, вернее, дать понять, что чем скорее я лягу спать, тем лучше. Чтобы я его не ждала. Чтобы не думала… Не надеялась? Господи, как оскорбительно! При чём тут я? Нет, так дальше продолжаться не может!» Молодая женщина сжалась, лицо её окаменело. Она попробовала что-то сказать, горло от обиды перехватил судорожный спазм. Муж, не глядя на неё, раздевался. Но молчание, а затем сдавленные всхлипы заставили его, наконец, поднять глаза.

Его молоденькая красавица жена, его нежная Марьяша, гордая прекрасная Мнишек с искажённым от горя лицом, заливаясь слезами, прислонилась к дверному косяку и пыталась унять рыдания.

Глеб бросил пальто на пол и подхватил её на руки. В несколько шагов он донёс жену до комнаты, уложил на диван и укрыл тёплым пледом.

– Подожди, я сейчас! Я тебе принесу чай или что-нибудь такое, – бормотал он, – и мы спокойно поговорим.

Он снова выскочил в коридор, чтобы пройти на кухню, но наткнулся на свою брошенную одежду и нагнулся. На полу прямо под Марининой курткой лежала какая-то квитанция. Глеб повесил пальто на вешалку, затем поднял полупрозрачный листок и прочитал: «Консультация «Брак и семья». Доктор Е. Н. Гриценко. Психоанализ и коррекция неврозов».

Он задумчиво посмотрел на сегодняшнее число и фамилию пациентки, сунул в карман листочек и пошёл включать чайник.

Марина ещё немного поплакала и затихла. Она выпила чаю с лимоном, и, хотя зубы ещё иногда стучали по стеклу от всхлипываний, но ей определённо полегчало. «Он хочет поговорить? Конечно, это много лучше, чем ставшее в последнее время привычным враждебное молчание и глухое раздражение. И потом. Он снова стал такой нежный! Вот он опять пришёл и уселся на край дивана. А что это у него в руках?»

Глеб, улыбаясь, показал ей квитанцию, и Марина покраснела. Она ничего не рассказывала о намерении посетить Гриценко. Да нет, вроде, он не сердится.

– Малыш, будем признаваться? Ты не пугайся, я, как старший товарищ, первым и начну, – услышала от мужа она.

За несколько недель до описываемых событий Ерофеев сидел в приёмной перед уверенной в себе брюнеткой лет тридцати в модных очках без оправы и поёживался под градом выстреливаемых вопросов. Не успел он ответить на последний, как последовал очередной.

– Дорогой коллега, скажите, Вы когда-нибудь имели дело с моим предметом? Интересовались? Ах, нет. Ну, тогда слушайте внимательно. Я не сомневаюсь, что Вам можно помочь. Вот Вы гематолог.4 Это просто классическая ситуация – сапожник без сапог. «Сам с усам», сам себя и вылечу. Ну, признайтесь, Вы так думали? Я мальчишкой-то читал Фрейда, только, знаете, перевод был отвратный. Мне попался некий древний фолиант с буквами «ять». Уж не знаю, Вы про них слышали или нет. Были такие до революции. Читать было трудно – я и бросил. А у нас это во времена моей учёбы не поощрялось, вот и не было новых поступлений. Сам же я, как Вы верно заметили, совсем из другой области. Так вот. Поскольку моя жена меня много моложе, то я предполагаю у себя по этому поводу невроз. Поэтому к Вам пришёл по совету своего брата. Скажите, пожалуйста, Вы свою концепцию основываете на теории Фрейда?

– Я бы назвала Фрейда, Абрагама и Клейна, если говорить о понятии либидо. Потом следует упомянуть прежде всего Лу Андреас-Саломе, которая сделала колоссальный вклад в понимание анальной эротики. Затем Юнга и Адлера, Карен Хорни и…

– Подождите, Алла Юрьевна. Это Вы уж того. Даже я, знаете, совершенно определённо слышал, что, во всяком случае, Юнг своего великого предшественника жёстко критиковал. Имя Адлер мне тоже знакомо, и насколько я помню…

– Ох, Глеб Сергеич, так мы с Вами очень далеко заберёмся. Ну конечно, последователи и даже его собственные ученики Фрейда критиковали! Наука же не стоит на месте. Вы считаете, что у Вас невроз, а причина его – разница в возрасте с женой. А на самом деле, может, детская сублимация! И нам нужно в первую очередь заняться Вашими детскими переживаниями, вытесненными бессознательными стремлениями, которые обнаруживает содержание снов. Потом перейдём к взаимоотношениям с мамой. И так шаг за шагом найдём причину невроза.

– Скажите, пожалуйста, можете Вы ко мне приходить три раза в неделю? Я понимаю, что каждый день для Вас, наверно, трудно. Но надо действовать. Ведь что такое – невроз? Это болезнь, признаком которой является чрезмерный расход энергии на непродуктивные цели. Он вызывает в свою очередь невротическое поведение, которое Вам порой может помочь сосредоточиться на чём-либо другом, а вот ближним какого?

– Да, ближним… Тут я с Вами согласен. Одна компенсация Inferiority Complex5 чего стоит. Что скрывать, я понимаю, у меня то, что раньше называли неврастенией, теперь – невротической депрессией, только хрен редьки не слаще. Ещё немного, и моя жена меня бросит, или ещё того хуже – сама заболеет. Хорошо, я подумаю и Вам позвоню. У нас маленький ребёнок, и я должен о визитах к Вам дома поговорить, – ответил тогда собеседнице в первый свой приход Ерофеев.

– Так вот, я тоже уж побывал. «Подвергся», так сказать. И даже не один раз.

– Что, неужели у Гриценко на Фрунзенской? – приподнялась от изумления на подушках Марина.

– Да нет, мою «аналитичку» зовут Меньшикова. Гарик посоветовал, говорит – толковая дама. Я тебе, если хочешь, расскажу всё подробно. Я после каждого этого… м-м-м… сеанса ходил в библиотеку. Поработал в читальном зале, домой взял литературу. И теперь вполне готов грамотно потрепаться.

Он скинул ботинки, забрался под пушистый чёрный с красным плед и обнял жену. Она положила голову ему на плечо.

– Ну, раз ты теперь такой подкованный… Знаешь, у меня очень тягостное, неприятное впечатление.

– Что, жулик попался?

– Нет, не думаю. И сам психоанализ я вовсе не считаю жульничеством и чепухой, только понаслушалась там такого! Ну не лезет ни в какие ворота! Вот, например, скажи, пожалуйста, как ты относишься к этому «комплексу кастрации»? Ведь они считают, он есть у всех? У всех мальчиков! Ты когда-нибудь боялся в детстве или в юности, что тебя кастрируют?

– Нет, не было такого. Было, да и есть на инстинктивном уровне желание защитить нижний этаж от удара, например, в игре или в драке. То есть бессознательное понимание уже у ребенка – в случае чего будет очень больно, тут надо беречь. Но никаких кастраций.

– Вот! Для меня это прозвучало сомнительно. Но, как ты понимаешь, я с мальчиками такие темы не обсуждала. Статистики у меня нет. Зато по поводу другой генеральной идеи – невроза у девочек от зависти к обладателям пениса, вот тут-то уж у меня есть, что сказать! – Марина раскраснелась и села. А муж рассмеялся.

– Вот как? Ну давай!

– Итак, никакого пениса я отродясь иметь не хотела! И обе мои сестры, и близкие подруги – никто из нас, ей, богу, никто! Что за удивительная мысль, будто все – заметь, опять-таки, все девочки – испытывают комплекс неполноценности по этому поводу и мечтают его иметь? Бесспорно, что это чушь, откуда ж она взялась?

– Согласен! И вправду – ерунда. Пусть даже, чтобы это доказательно опровергнуть, надо таким вопросом специально заниматься, но я – взрослый человек, врач, ничего подобного до сих пор от живых людей не слышал. Как я тебе докладывал, я тут почитал, что переведено. Именно сейчас. В студенческие времена такого не было. И мне тоже этот «комплекс кастрации» и «мечты о пенисе» бросились в глаза.

– Но что касается девочек. У меня есть одна идея! Видишь ли, Фрейд, очень серьёзный добросовестный учёный. Он, конечно, это не просто так с бухты-барахты утверждал. А ведь время было совершенно другое! С приличными порядочными женщинами обсуждать такие темы было крайне затруднительно. Почти невозможно! Не зря у Фрейда большинство работ посвящено мужской сексуальности. Ты представь себе тогдашние семьи. Люди имели много детей. Большинство, даже из привилегированных слоёв – сколько получалось, сколько бог пошлёт. И вот я подумал о девочке, воспитывающейся среди братьев. Пока они все маленькие, их одевают-раздевают-купают вместе. И тут, если она одна не такая как остальные, другие дети могут удивляться, смеяться над ней, дразнить. Тогда девочка, просто чтобы отстали, может и впрямь непременно захотеть иметь эту самую отсутствующую колбаску. Это очень сильный стимул – быть как все, в особенности, если ты маленькая и слабая.

– Если Фрейд при лечении неврозов встретил такую девочку, а потом случайно ещё одну – бывают ведь странные совпадения – то он мог решить, что это закономерность. А, как я уже говорил, раздобыть сведения о женщинах – о девочках, возможно, тем более – было трудно. Значит, материала для сравнения у него было мало.

– Да, у тебя вполне логично выходит. Но мальчики? Ты не встречал, скажем, его рассказов о себе самом? Неужели у него был «комплекс кастрации?» – недоверчиво наморщила лоб Марина.

– Слушай, ты права! Нет, я ничего такого не встречал, но я прочёл только… сейчас тебе скажу: три книжки и несколько статей. И то – где читал внимательно, а где пролистал. Но раз он был так уверен, да ещё считал, что и у всех то же самое… Тогда у него самого, должно быть, был этот страх. Хотя нет, постой, может, только у тех, у кого неврозы? Маринка, не у всех же неврозы, понимаешь? Есть ведь и здоровые люди? – Глеб притянул её к себе и поцеловал.

– Знаешь, мне иногда теперь кажется, что и нет – вздохнула в ответ бедняжка Марина, и слёзы снова показались в её печальных глазах.

– Девочка моя, ну не надо. Я понимаю, это из-за меня. Я тебе обещаю, у нас всё наладится. У нас всё ещё обязательно будет хорошо! – уговаривал её муж.

«Верила она ему? А как не поверить? Ведь очень хочется! Верить, что, если уж не прямо сейчас. Ну хорошо, пусть попозже. Но непременно все станет хорошо!»

9. Плотный обед с психоанализом на десерт

Небо было затянуто серыми тяжёлыми облаками, и потому уже в четыре часа стало сумеречно, темновато даже для февраля. Глеб с Мариной вышли из метро «Новокузнецкая» и осмотрелись.

– Мы договорились около цветочного киоска. Вон тот аквариум с вечными голландскими розами. О, смотри пожалуйста, тут и самурайские цветы имеются! – Глеб взял Марину за руку и подвёл к домику из стекла и металла. – Малыш, ты постой здесь, укройся от ветра, а я подойду к проезжей части. Эрна приедет на машине.

Сверху сыпалась снежная крупа, и холодало просто на глазах. Узкая оживлённая улица была забита, как обычно, автомобилями, которые двигались в темпе катафалка. Глеб остановился у фонаря так, чтобы его трудно было не заметить. И вскоре около него притормозил небольшой вёрткий слегка припорошенный снегом голубой жучок. Водитель открыл дверцу, и женская фигурка в белой с серым шубке до колен и такой же шапочке ловко выпорхнула наружу.

– Привет, давай мне скорей руку, а то ты тут утонешь, – бросился Глеб на помощь Эрне, увязая в сугробах.

– Это ты утонешь, а у меня высокие сапоги, – засмеялась она, но всё-таки позволила себя извлечь из снежной кучи и препроводить на тротуар.

– А где Марина?

– У киоска. Прячется от ветра и любуется на свежие ирисы. Пошли, я нам заказал столик. Заведение называется «Грильяж» чёрт знает почему. У нас там был банкет, когда один сослуживец защитился. Мне понравилось. Интересно, что ты скажешь?

И они заторопились по улице по направлению к Серпуховке. Ветер подгонял их, забирался за ворот и проникал в рукава. Хотелось в тепло, и все трое были рады-радешеньки оказаться скорей на месте.

– Ну, ещё немножко, а теперь в арку между колоннами, – Глеб толкнул дверь и, со словами «в ресторан первым идёт кавалер», вошёл в вестибюль.

Заведение и впрямь было на должном уровне. Паркетный пол блестел между тёмно-вишнёвыми коврами. Нарядный зал сиял зеркалами и светильниками, как рождественская игрушка. Деревянные ореховые панели обрамляли витые полосы тёмного золота, по которым поднимались пестролистные тропические лианы, а на столах стояли живые цветы. Небольшой джаз негромко играл приятную ненавязчивую мелодию.

К вошедшим тотчас подскочил молодой человек, помог дамам раздеться, осведомился, заказано ли у них, и проводил к столику с накрахмаленными салфетками. Обслуживали тут только мужчины.

– Девочки, давайте сначала как следует поедим. Я голодный. Выбираем самое лучшее. Я недавно получил гонорар от очередных заклятых друзей-фармацевтов. Так что у нас никаких проблем! – бодро возвестил Ерофеев, потирая руки.

«Ишь ты, – развеселилась Эрна, помнившая своего «бывшего» если и не прижимистым, то, во всяком случае, весьма экономным, – времена меняются. Вот что значит хороший заработок и молодая жена!»

Они с удовольствием начали вместе рассматривать коричневые книжечки меню, обсуждать обед и советоваться с официантом.

– Что будем пить? Я предлагаю к мясу Бордо.

– Отлично, принято. Кофе потом закажем?

– Обязательно! Они хорошо варят по-турецки. Я пробовал. Вы мороженое хотите?

– Я нет, – покачала головой Марина. – А давайте к кофе возьмём ликёр! Тут есть несколько, вот мы все разные и попробуем!

– Прекрасная идея. Итак, молодой человек, мы готовы, – обратился Глеб к очередному вышколенному красавцу.

Когда заморили червячка, согрелись и порозовели, Эрна решила, что пора начинать.

– Что ж, мои дорогие, приступаем. Я подумала, как нам построить беседу. Мне приходилось в нашем институте много раз курс повышения квалификации вести.

– И я два раза была слушательницей. Только это ещё была чистая урология, – вставила Марина. – Я была к Вам в институт распределена, получила «лаборантку с высшим», как это часто практиковалось. Вы меня, желторотую, конечно, не замечали. Извините, Эрна Александровна, я Вас перебила, – спохватилась она.

– Нас однажды познакомила Ваша начальница, и я с тех пор знала Вас в лицо, – спокойно заметила Эрна.

– А потом кто-то рассказал мне, что Вы вышли замуж за моего знакомого гематолога, – кивнула она в сторону Глеба, который во время этого разговоре еле заметно напрягся.

Заметив это, Эрна решила лучше поскорей перейти от прошлого к настоящему.

– Давайте, я Вам расскажу самое главное о Фрейде. Фрейд полагал, что душевная жизнь, это последовательный непрерывный процесс. И к ней так же, как и к другим естественным процессам, применимы законы сохранения. В душевной жизни Фрейд выделяет три уровня: сознание, предсознание и подсознание – бессознательное. Он считает, что все психические процессы связаны между собой. Каждая мысль, чувство или действие имеют свою причину, вызываются сознательными и бессознательными намерениями и определяются предшествующим событием. Если они кажутся нам не связанными с предшествующими мыслями и чувствами, то эти связи нужно искать в нашем «бессознательном». «Бессознательное» же и «предсознательное» отделено от сознательного особой психической инстанцией – «цензурой».

– Точно, моя аналитичка объясняла, что «цензура», мол, вытесняет у тебя в область бессознательного собственные чувства, мысли и понятия, если сам ты их не приемлешь. А еще не даёт этому бессознательному вылезти, – вспомнил Глеб.

– Молодец, – похвалила его Эрна, – идём дальше. Основоположник утверждает: если твоё поведение кажется немотивированным, значит, мотивы кроются в этом «бессознательном». Но они обязательно есть! И задача психоаналитика – их найти». Вот человек испытывает некую потребность. По мере её нарастания растёт напряжение. Он стремится удовлетворить потребность и, тем самым, сменить напряжение релаксацией. Действует, ищет способ, но неправильно, результат чем-то ему не подходит. И тогда аналитик должен помочь эту потребность, она же – инстинкт – удовлетворить в оптимально форме.

– Вы знаете, раз уж мы заговорили о терминах… Мой консультант без конца поминал либидо и мортидо. В целом, понятно, но всё равно, если бы Вы мне уточнили! Учиться, так учиться, – попросила Марина.

– Пожалуйста. Фрейд пытался всё разнообразие человеческих инстинктов свести к двум группам: те, что поддерживают жизнь – сексуальные, а разрушающие жизнь – деструктивные. Обе группы, по его мнению, обладают энергией. И вот либидо – это энергия, присущая инстинктам жизни. Либидо – это по-латыни «желание»?

– Совершенно верно. А мортидо – агрессивная энергия деструктивных инстинктов. Этимология этого слова тоже понятна, да? И сейчас приведу ещё один термин. Это – «катексис» или процесс помещения вышеупомянутых энергий в разные сферы психической жизни, идеи и действия.

И Эрна рассказала, что, по мнению Зигмунда Фрейда, котектированное либидо не может перемещаться к новым объектам. Оно укореняется в той области психической сферы, которая его привлекла и удерживает. Если представить либидо, как определённую сумму денег, то катексис -процесс покупки, вкладывания денег в ценности. Чем больше вложено денег в одни ценности, тем меньше их остаётся для других.

– Психоаналитик ищет непропорциональность катектирования либидо и старается перераспределить его. Вообще же обнаружение и канализация психической энергии с его точки зрения – одна из основных проблем понимания личности.

– Знаешь, чего не слышал, того не слышал, «катексис» этот я до сих пор еще нигде не встречал, – покачал головой Глеб. – Маринка, запоминай!

– Ты уже переел сухмени? Может, хватит? – спросила Эрна.

– Ой нет, Эрна Александровна. Пожалуйста, рассказывайте дальше! -запротестовала Марина, а Глеб кивнул.

– Ну хорошо. Значит так. В структуре личности Фрейд выделяет отдельности, которые в переводе обычно называют: «Оно», «Я» и «Сверх-Я» или «Ид», «Эго» и «супер-Эго». Я принесла свои записки. Некоторые вещи буду просто читать, чтобы не переврать формулировки. Вот, слушайте! – Эрна открыла тетрадь.

«Оно» или «Ид» – это первоначальная, основная, центральная и вместе с тем наиболее архаичная часть личности. «Оно», считает Фрейд, «содержит всё уникальное, всё, что есть при рождении, что заложено в конструкции – кроме всего прочего, следовательно, те инстинкты, которые возникают в соматической организации и которые в «Оно» находят первое психическое выражение в форме, нам неизвестной» – это цитата. И далее: «Оно» служит источником энергии для всей личности, и вместе с тем, «Оно» целиком бессознательно. Однако, мысли или чувства, вытесненные из сознания в бессознательное «Оно», по-прежнему способны влиять на психическую жизнь человека. При этом со временем сила этого влияния не уменьшается. «Оно» можно сравнить со слепым и глухим диктатором, власть которого не ограниченна, но, однако, властвовать он может только через посредников.

– Ох, я как раз Вас собиралась спросить, что такое «Ид». Теперь понятно, – удовлетворённо заметила Марина.

– Ну как, не устали ещё от терминов? – с сочувствием осведомилась Эрна.

– Мы – нет. Вот если ты устанешь, слопаем десерт, а потом устроим обсуждение, – предложил Глеб.

– Хорошо. Тогда переходим к «Я». «Я» в отличие от «Оно» находится постоянно в контакте с внешним миром. «Я» защищает «Оно» как кора дерева, но при этом питается его энергией. «Я» накапливает опыт с помощью памяти, избегает опасных раздражителей, адаптируется к раздражителям умеренным. Но, главное, «Я» осознаёт мир посредством активной деятельности и может перестроить его себе на пользу.

И вот, развиваясь, «Я» постепенно обретает контроль над требованиями «Оно». «Я» решает, удовлетворить инстинктивную потребность немедленно или отложить это до благоприятного момента. Таким образом, «Оно» реагирует на потребности, а «Я» – на возможности.

«Я» находится под постоянным воздействием внешних – среда – и внутренних – Оно – импульсов. Нарастание этих импульсов сопровождается напряжением, чувством «неудовольствия». Уменьшение – релаксацией, чувством «удовольствия». Фрейд считает, что «Я» стремится к удовольствиям и старается избежать неудовольствия.

«Супер-Я» развивается из «Я» и является судьёй и цензором его деятельности и мыслей. Это хранилище выработанных обществом моральных установок и норм поведения. У него три основных функции -совесть, самонаблюдение и формирование идеалов

В качестве совести «супер-Я» судит, ограничивает, запрещает или разрешает сознательную деятельность. Самонаблюдение возникает из способности «супер-Я» (независимо от «Я» и «Оно») оценивать деятельности по удовлетворению потребности. А формирование идеалов связано с развитием самого «супер-Я».

Основная цель взаимодействия всех трёх систем – «Оно», «Я» и «супер-Я» – поддерживать или (при нарушении) восстанавливать оптимальный уровень динамического развития душевной жизни, увеличивая удовольствие и сводя к минимуму неудовольствие.

От напряжения, испытываемого под воздействием различных внешних и внутренних сил, «Я» оберегает себя с помощью защитных механизмов. А это – вытеснение, отрицание, рационализация, реактивные образования, проекция и регрессия.6 Я на них подробно не буду останавливаться. Но если хотите…

– Еще как хотим! – почти в один голос отозвались супруги Ерофеевы.

– Да погодите, ребята! Я вам просто отдам свои бумажки. Так вот. Наиболее же распространённый защитный механизм – это сублимация. С ее помощью либидо и мортидо трансформируются в различные виды деятельности, приемлемые для индивида и общества. Разновидностью сублимации может быть интеллектуальная деятельность, творчество, спорт. Фрейд считал, что эта сублимированная энергия создаёт цивилизацию. А «механизмы запретов» – это способы, с помощью которых «Я» защищает себя от внутренних и внешних напряжений.

Теперь немного о психоневрозе. Это, в его понимании, проявление защиты сознательной части душевной жизни от неприемлемых переживаний и стремлений. Например, с вытеснением он связывает некоторые симптомы истерии, импотенцию, фригидность, психосоматические заболевания: язву желудка, астму. Для невроза навязчивых состояний характерны изоляция и реактивные образования.