Алеманида. Грёзы о войне

Валент прижал Мавру к стенке.

– Ты за меня не беспокойся, лучше о себе подумай. Тебе, видимо, ни одного матроса не перепало? Вирсавия всех переманила к себе, значит? А тебе не хочется поиграть в любовь?

Мавра вырвалась из хватки Валента и со звериной жадностью набросилась на него. Он взял её прямо возле изгороди.

В казарму Валент вернулся уже под утро. Он представлял гнев Кустодиана, плеть Агесилая и от этого не становилось легче. Юноша пришел к лазу, который позволял незаметно скрываться и появляться в казарме. Валент тяжело сопел, когда пытался протиснуться в проход.

– Ох уж эти юношеские любви порывы.

Валент увидел Киприана, сидящего на скамье с книгой на коленях.

– А ты почему не спишь?

– Я просыпаюсь с первым лучом солнца и тебе советую, юноша. Не бойся, я не скажу Агесилаю, где ты бродишь.

– Разве ты знаешь? – Валент яростно стрельнул глазами.

– Нет, но твои пылкие очи выдали тебя с потрохами. Ты уж определись, чего желаешь от жизни. Агесилай смеётся над тобой, ибо твои попытки несуразны.

– О чём ты, старик?

– Валент стремится стать лучшим воином? Наверное, ты вдохновлялся подвигами Геракла и Ахиллеса, хотя я не уверен, что наёмников обучают грамоте. Уж определись, юноша: семью желаешь завести или достичь небывалых высот? Люди вроде тебя имеют возле себя гетеру, а не жену. Едва поверишь в любовь, как Эфиальт вмажет тебя мордой в песок.

– Этого не случится. Киприан, а ты не знаешь, почему Агесилай с Кустодианом ссорятся?

– Спарта с Аргосом вечно рассыпаются в объятиях, а потом грызутся. Дорожки старых приятелей разошлись. Кустодиан служит Константину, Агесилай – Лицинию. Августы снова поссорились. Догадаешься сам, что пошло не так?

– Как-нибудь разберусь. Прости, а ты не научишь меня читать?

Киприан улыбнулся и постучал по книге.

– Придётся схватывать на лету, ибо война на пороге, фракиец. Ступай, успеешь часок-другой вздремнуть.

Юноша посмотрел на поднимающееся солнце и понял, что не успеет поспать и минуты.

II

Бойцы Кустодиана тренировались с раннего утра. На площадке не хватало одного человека, и все прекрасно знали, кто снова не услышал утренний подъем. Однако Кустодиан в очередной раз ничего не сказал. Одна половина учеников видела в подобном поведении наставника слабость, а другая – предвзятое отношение.

Агесилай также негодовал и часто бранился на Кустодиана. Он не понимал, почему Валенту дозволялись подобные вольности. Обычно за неповиновение бойцов стегали плетью, но Кустодиан запретил Агесилаю муштру, пытаясь взрастить плеяду наёмников иным способом. Спартанец запретил наказывать Валента, сказав, что придумал иной способ приструнить непокорного юнца.

Лишь различия в статусе останавливали младшего наставника от открытого возмущения. Кустодиан пять лет руководил Священным отрядом трехсот119 у царя Софокла, в то время как его соратник был сотником над аргосцами.

В последнее время Агесилай и Кустодиан часто ссорились из-за политических разногласий. Теперь ещё и Валент подливал масло в греческий огонь, пропуская тренировки из-за бессонных ночей.

Кустодиан знал, куда после заката бегал неуёмный ученик. Своевольный Валент расценивал молчание наставника как глупость и безнаказанно проникал на виллу Адриана. Кустодиан же намеренно молчал. Сей пассивностью он хотел показать, что происходит даже с лучшими воинами, когда они попадают под тлетворное влияние блуда.

Вот уже несколько дней Валент взбирался в комнату к Вирсавии, а следом встречался с Маврой. С первой рабыней встреча проходила как вечер в сопровождении гетеры, со второй – походила на звериную случку. Если Вирсавия неохотно шла на контакт и медленно поддавалась необыкновенному напору горделивого фракийца, то Мавра выжимала из него последние соки.

Прокл мягко намекнул Валенту, что госпожа Цецилия уже выбрала Вирсавии жениха, так что все обольщения рано или поздно сойдут на нет. Валент же не мог определиться, кому симпатизировал больше. Обстоятельства подстегнули его с удвоенной силой обхаживать девушек. Он не думал о будущем и мыслил одним днём, но видел в непростой ситуации вызов судьбы.

По Лутраки о Вирсавии ходили не самые лестные слухи, но перед Валентом она крутила хвостом и долго не допускала его к телу. Спустя время она всё же показала истинное нутро и отдалась. Нравы тех времен не отличались благопристойностью, и никто не порицал девушек, которые свободно распоряжались своим телом. Валент терзал плоть каждую ночь, а Вирсавия словно не могла насытиться. Только сейчас юноша понял, что имела в виду Мавра, когда говорила про матросов.

Прокл видел влюбленность соратника и по-настоящему переживал за него. Грек был хорошо осведомлен о жизни в поместье. Он по-прежнему бегал на виллу Адриана и передавал сметы от Агесилая. Прокл прекрасно знал, что на одном лишь Валенте отношения у Вирсавии не заканчивались.

Несколько раз он воочию наблюдал за её амурными играми с конюхом. Прокл ничего не говорил Валенту, дабы не губить невинную душу. Вспыльчивый характер соратника не годился для переговоров с конкурентом. Прокл понимал, что Валент убьёт врага на любовном амвоне и отнимет Вирсавию силой. Чрезмерные амбиции и вспыльчивость Валента иногда нервировали даже грека с его хладнокровным темпераментом.

Прокл не считал своё молчание предательством, ибо знал, что в случае конфликта сторон последует череда неблагоприятных последствий. Доля средств казармы Кустодиана принадлежала Адриану. Спартанец сильно зависел от толстосума и старался с ним не ссориться. Однако после вмешательства Валента конфликт станет неизбежным.

Вирсавию действительно собирались поженить на конюхе Элагабале, а об отношениях Валента и Мавры Прокл даже не догадывался. Он уже подумывал провести разъяснительную беседу с крепко сложенным рабом Адриана, дабы тот отказался от женитьбы, однако по воле судьбы не мог с ним встретиться.

Также грек несколько раз пытался втолковать в безмятежную голову Валента толику здравомыслия, но безуспешно. Влюбленный юноша не слушал доводы побратима. Он согласно кивал, одновременно воскрешая в памяти упругую грудь и пухлые уста Вирсавии и ненасытную страсть Мавры. Про похождения с сирийкой, к его великому удивлению, пока так никто и не узнал. Прокл на время отступился, ибо обстоятельства изменились: Адриан уехал в Рим, а госпожа захворала. Свадьбу отложили, и Прокл вздохнул с облегчением.

Агесилай вошёл в комнату Валента с плетью и постучал парня по лбу.

– Сегодня отбор лидера. Ты ведь понимаешь, что не голосованием единым мы выберем главу отряда? Ты был осведомлен о серьёзности грядущего мероприятия, но предпочёл плотские утехи. Удивлен, почему Кустодиан терпит твоё поведение.

Агесилай ушел. Валент уселся на кровати и вытер с лица капли пота. Туника промокла насквозь, а ноги покрылись пятнами от бесконечных укусов мух. Голова гудела, как после попойки, в глаза точно насыпали песка.

Валент поднялся, взял клинок и взглянул в отражение. Глаза покраснели и распухли, а волосы на голове отросли до недопустимой длины. Все проблемы и тревоги юноши отразились на измождённом лице. Он уже побаивался спокойствия Кустодиана. Наставник пообщался с Киприаном и тут же сменил гнев на милость. А спартанец никогда и ни к кому не относился со снисхождением.

– Сегодня я – Август, завтра к кресту прибьют, – заключил юноша. – Надо бы патлы отрезать.

Едва Валент угодил в казарму Кустодиана, как наголо обрил голову и придерживался сего правила целый год. Он понятия не имел, как Эфиальт сражался с такой копной волос. Валент считал, что волосы лишний раз отвлекают и являются прекрасным жилищем для вшей. Обрившись, он также хотел максимально приблизиться к строгим нравам легиона. Валент предавался мечтам, в которых его провозглашали величайшим полководцем и одаривали лаврами.

Дабы воплотить грёзы в реальность, он серьёзно подошёл к тренировкам. Скудно питался и долгими часами изрубал столб. После одного из малочисленных поражений в схватке с Эфиальтом юноша понял преимущество соперника. Немой грек обладал непомерно длинными суставами рук, что позволяло ему раньше настигать врага. Валент перетаскивал камни, думая, что руки станут длиннее. Агесилай посмеивался, но не останавливал парня, ибо уважал внеурочные физические нагрузки.

Валент без устали экспериментировал с длиной клинка, метал ножи и стрелял из лука. На сих поприщах он не обошёл Эфиальта и Стиракса, но нашёл другие свои сильные стороны и максимально сосредоточился на фехтовании. Каким бы скверным человеком Валент ни был, он единственный освоил технику боя гладиаторов-димахеров120.

Однако Агесилай молниеносно обнаружил главную слабость юноши, которая заключалась в чрезмерной гордыне. Ни угрозы, ни божественные посулы не останавливали Валента. После красивой победы над Проклом или Эфиальтом, юноша расслаблялся, считая себя Аресом во плоти.

Соратников Валента раздражали не только его умения, но и внешность. Он не приходился внучатым племянником Аполлону и не был бастардом Юпитера Капитолийского. Его неулыбчивое лицо не дотягивало до приятной наружности Стиракса или мужественности Аниона. Лоб Валента покрылся складками еще в пятнадцать лет от того, что он имел дурную привычку морщиться. А на его щеках, в отличие от кабаньей щетины Аниона, росли редкие островки пушка, хотя юноша каждый день скоблил щеки и подбородок.

У Валента имелось иное преимущество – глаза. Он побеждал ещё до звона стали: его пронзительный взгляд обезоруживал противника. Валент моментально находил бреши в защите побратимов, чувствуя их страх.

Соратники же воспринимали Валента за вселенского наглеца и выскочку мелкого покроя. Безмерное самодовольство и взгляд, посылаемый с вершины Олимпа, злил всех бойцов: от Кеннета до Агесилая. Валент же думал, что люди попросту завидуют его умениям, забывая, что искусного Эфиальта обожали все без исключения.

Свой взгляд Валент оправдывал наследством от отца: дескать, глаза у предка также жгли голубым пламенем врагов. Хоть юноша не знал и никогда не видел отца, присказка про взгляд закрепилась на устах.

Остричь голову Валента было некому, посему он отправился на арену. Юноша пересёк коридор и оказался под деревянным навесом. Тренировались лишь бойцы, выбранные в гвардию Кустодиана. Благодаря бескостному языку Стиракса, название гвардии прочно закрепилось за октетом и даже вышло за пределы казармы. Прочие ученики отправились к Адриану, дабы сопроводить его супругу на рынок.

Едва Агесилай увидел ненавистного ученика, как раздался удар меча по щиту.

– Смотрите, кто явился! – презрительно хмыкнул наставник. – Ваше Величество выспалось? Посмотрите на нашего обольстителя!

Валент промолчал. Он схватил гладий со стола и ступил на песок.

– А тебе никто не разрешал тренироваться, – Агесилай схватил палку и двинулся к Валенту. – Может быть, Кустодиан зря тебя зачислил в лучших?

Прокл хмуро поглядывал то на Валента, то на Агесилая. Эфиальт безучастно смотрел на песок. Лицо Кемаля ничего не выражало, а Кеннет с Анионом посылали в побратима лучи ненависти. Один лишь Кемнеби ликовал.

– Ты еще юн, и не понимаешь простейшей истины, – произнёс Кустодиан, появившийся из ниоткуда. – Нет ничего хуже излишка свободного времени. Бывали времена, когда афиняне страдали от тирании, но приходил спаситель и все с облегчением выдыхали. Жить становилось веселее, однако жизнь вольготная всегда требует заполнения. Беззакония продолжались до прихода нового тирана. Ты слишком уверен в себе, юноша. Не жди, пока в твоей жизни появится тиран. Не жди, пока петух клюнет тебя в задницу. Возьми меч и выйди на песок.

Валент вышел в центр арены. Семь бойцов и Агесилай освободили пространство для боя. Стальные лица побратимов смущали Валента. Он искал поддержку в глазах соратников, но все внезапно заинтересовались теплым песком на арене. Кемнеби злорадно поглядывал на Валента в ожидании, что того от души поколотят.

Кустодиан скинул хитон и извлёк из ножен акинак121. Валент решил, что голыми руками наставник его не получит. Недолго думая, он ринулся в атаку. Кустодиан легко отразил несколько выпадов и после краткой паузы ответил тем же. Спартанец увеличивал скорость и силу хлестких ударов, заставляя ученика придумывать всё новые увертки. Валент пока справлялся с поддавками наставника, но потихоньку отходил к стене. Даже в дуэли с Кустодианом он не отказал себе в зрелищных пируэтах, прыжках и уклонах в самый последний момент.

Секрет успеха Валента заключался в копировании повадок противника. Он раньше сверстников понял, что каждый мечник индивидуален, и эту индивидуальность можно временно перенять, поставить себя на место соперника. Спустя десять-двадцать ударов и блоков Валент дотошно копировал стиль боя, добавлял немного от себя и делал основной упор на слабые места соперника. Только с Эфиальтом подобная шалость не выходила, ибо грек менял движения и взмахи чаще, чем рождались дети у Зевса.

Доселе Валент дважды бился с Кустодианом, и неизменно проигрывал. Но последняя стычка случилась больше года назад, посему ныне монета могла упасть другой стороной. К тому же во время очередного парирования и клинча, Валент почувствовал резкий запах вина, и посчитал, что либо запах фалернского его привиделся от бессонницы, либо допущение наставника сыграет ему на пользу. Юноша чувствовал онемение рабочей руки и дрожь в плече, ибо даже после попойки силы у Кустодиана не иссякали, а мощные удары норовили сломать клинок.

– Я ведь будущий следопыт? – задыхаясь, произнёс Валент. – И мне все средства хороши.

Фракиец медленно отступал к тренировочному столбу и манил Кустодиана следом. Там хитрец подобрал ксифос122 и, окрыленный, бросился на наставника. Кустодиан считался одним из лучших мечников в армии Константина, но даже он не фехтовал двумя клинками, ибо вторая рука у спартанцев существовала исключительно для защиты половины тела своего и товарища. Лакедемонский монолит не подразумевал грации и отрицал схватку на двух орудиях.

С дополнительным клинком Валент поменял расстановку сил и отнял у наставника преимущество. Он присел под просвистевшим мечом Кустодиана, в красивом полупируэте выбил оружие и угрожающе приставил лезвие к шее наставника. Валент с облегчением смотрел на Кустодиана и понимал, что лишнюю минуту не удержал бы два клинка. Центурион взглянул на уткнувшийся в него клинок с недоверием, словно не хотел верить, что молокосос его обезоружил. Краем глаза Валент покосился на безразличную физиономию Агесилая и заметил недовольный взгляд Кемнеби. Египтянин злился, что его ненавистный соратник одержал верх.

Валент отошёл в сторону, чтобы отдышаться. Кустодиан поднял меч и направился к столбу за вторым клинком.

– Уравняем силы?

Однако ситуация лучше не стала, а только усугубилась. Кустодиан понял, что его достойный бой превращается в посмешище, ведь левой рукой он не умел биться. Валент ленивыми небрежными движениями отражал удары и оттягивал решающий взмах до эффектного момента. Кустодиан швырнул второй клинок в сторону и на время выправил положение, но Валент на кураже обезоружил его и приставил мечи к шее наставника.

Агесилай не удивился поражению Кустодиана, ибо знал, что в момент сражения голова центуриона была забита армейской бумажной волокитой. Младший наставник сложил ответственность за провал соратника на письмо Домициана. Кустодиан раскинул руки и признал поражение. Он искренне обнял нелюбимого воспитанника и похвалил:

– Не буду говорить, что было бы в других обстоятельствах. Это не имеет значения, ибо ты оказался сильнее. Ты отлично бился, мой друг!

– Он моложе и выносливее, – подметил Агесилай. – Да и бились вы без щитов, а Валент еще и второй меч умыкнул.

Валент подумал про справедливость высказывания Агесилая. Лакедемонский щит весил больше Аниона, и держать такую громадину одной рукой было весьма сложно.

– Он молодец, – произнёс Кустодиан. – Он победил, и не вижу смысла судить его триумф. Остались силы на новый поединок?

Валент кивнул. Он вспомнил, что сегодня день назначения лидера отряда. Кустодиан отошел в сторону и вложил меч в ножны.

– Эфиальт, Кемнеби и Анион – вперёд.

Для Валента ситуация приняла неожиданный оборот. Он полагал, что за звание командира ему придётся сразиться с Проклом, но никак не с диким триумвиратом123. Эфиальт сменил ксифос на сику124, Анион отнял у Стиракса фалькату, а Кемнеби взял гладий. Валент отступал и прикидывал, как выйти победителем в фатальной схватке. Слабый и худой на вид Эфиальт был самым быстрым и проворным. Кемнеби дрался хитро и бесчестно, не брезгуя откровенно варварскими методами борьбы. Анион же обладал большой физической силой, сравнимой с силой титанов из тартара.

– И за что боги даровали ему такой рост? – недоумевал фракиец, глядя на галла. – Ах, если бы мне дали немного отдышаться.

Анион напал первым, Кемнеби налетел следом за галлом. Эфиальт, будучи самым предусмотрительным из троицы, ждал удобного случая. Валент отразил оба удара Аниона, увернулся и крепко приложился по Кемнеби. Галл с египтянином беспорядочно разили, полагая, что хотя бы один удар достигнет цели. У Валента хватало спеси и ловкости на оборону, но никак не на атаку. Он пока не понимал, как достать соперника и за что зацепиться.

Безумный дуэт неустанно атаковал и не давал возможности подумать о контрвыпадах. Валент удачно пнул Кемнеби, но сошёлся в клинче с Анионом. Галл толкнул Валента плечом в грудь, и тот отлетел на песок. Эфиальт по-прежнему нарезал круги и выжидал благоприятный момент.

Кустодиан указал на Валента, но грек сделал вид, что не заметил жеста наставника. Эфиальт поглядывал на отбивающегося побратима и считал секунды, когда тот окончательно выдохнется, сражаясь двумя клинками. Грек привык биться в одиночку, ибо мнимые союзники больше мешались под ногами, нежели оказывали реальную поддержку.

Валент успешно отражал удары Аниона и Кемнеби. Он изрядно вымотался, но его соперники также не пылали энергией. Валента оттеснили к столбу, на котором висел щит Агесилая. Фракиец бросил гладий, перекинул ксифос в правую руку, так как он был длиннее, и снял щит.

Валент не любил спартанский щит, но всё же по определённым характеристикам тот превосходил имперский скутум125. Громоздкий легионерский щит подходил для коллективной обороны, а круглый спартанский редут являлся универсальным средством защиты. Спустя два разворота Валент пожалел о своем решении, ибо рука не могла удержать такой тяжёлый предмет.

Эфиальт вихрем налетел на побратима и тут же заставил его отступить к навесу. Анион умерил пыл, а Кемнеби взял временную передышку. Свежий Эфиальт наносил быстрые удары по уставшему Валенту. Размашистые движения грека были столь сильны, что со стороны казалось удивительным, как худой юноша разил врага с таким завидным упорством.

Кемнеби и Анион очнулись от дремы и присоединились к Эфиальту. Валент отчаянно отражал удары двоих, успевая огрызаться против третьего. Он отразил удар Эфиальта, развернулся и отбил атаку Аниона, проскользнул под рукой Кемнеби и нанёс ему удар в спину спартанским щитом. Египтянин вскрикнул и завалился на живот. Валент бросил щит, ибо устал его держать, забрал гладий Кемнеби и умудрился сбить Аниона. Остался только бледный дьявол, который выглядел свежее рассвета на Пелопоннесе.

Валент собрал остатки мужества и набросился на Эфиальта, чувствуя, как одышка выдает его с потрохами. Грек не выдержал мощных ударов правой руки Валента и коварных выпадов левой. Фракиец ловким ударом подсек ногу противника и обезоружил Эфиальта. В душе он не чувствовал победы, ибо главный оппонент сражался так, словно наглотался забродившего вина. Валент швырнул мечи к столбу, но понял, что поторопился – Кемнеби и Анион приготовились к продолжению.

Валент поднял сику и бросился на Аниона. Тот отразил удар щитом и оттолкнул соперника. Наградив Валента злым взглядом, Анион утер рукой пот со лба и с диким ревом, точно галльский медведь после спячки, бросился на добычу. В несколько ловких ударов Валент обогнул щит изогнутым клинком, чувствуя, как металл вонзился в плоть. Анион охнул и отошёл в сторону. Валент воспользовался моментом и резким ударом рукоятки меча оглушил галла. Два побратима признали поражение и уныло покинули поле боя.

Остался ещё один. Словно кошка Кемнеби крался за Валентом. Юноша услышал шорох песка, но ещё скорее увидел знаки Стиракса. Валент вовремя отскочил в сторону и уклонился от выпада. Египтянин надеялся на Эфиальта, но грек, к всеобщему удивлению, сдался раньше срока, показывая на хромую ногу.

Кемнеби налетел на Валента и успешно оттеснил его к столбу. Фракиец запнулся и нелепо упал. На лице Кемнеби проступила злорадная ухмылка и желание приструнить наконец человека, который всю жизнь над ним потешался. Но Валент отразил пару детских ударов египтянина, прокатился по песку и поднялся на ноги. В четыре взмаха он лишил Кемнеби оружия и направил меч тому в лоб. Египтянин более не улыбался.

Валент оставил меч и отправился под навес. Анион держался за рану, Эфиальт одобрительно кивал и переминался с ноги на ноги, забыв о мнимой хромоте. Всё стало ясно без лишних слов. Кустодиан массировал виски, думая выставить Прокла.

Наставнику не хотелось назначать Валента командиром отряда, но все прекрасно видели результат. Судя по лицам остальных, они придерживались подобного мнения.

Валент и сам не ожидал подобного исхода. В душе крепло ощущение ненастоящей победы, ведь Эфиальт бился не в полную силу. Но он недолго думал об этом, быстро придя к выводу, что нет на свете фехтовальщика сильнее его.

Гордыня и самомнение окончательно ослепили Валента. Он уже не сравнивал свою персону с Гераклом и Ахиллом, а с легкой руки поставил себя в один ряд с Аресом.

III

Прокл со Стираксом бродили по рынку в поисках куска козлятины. Возле храма Дианы их настиг посыльный пропретора – Кастул. Прокл неоднократно слышал от Кустодиана о причудах хромого центуриона. В представлении грека лазутчик Домициана являлся соратником самого Гермеса, однако в реальности ищейке недоставало скорости, ловкости и, по всей видимости, мозгов.

Голову Кастула увенчивала проплешина, водянистые глазки нервно рыскали по тунике Прокла, а вид волосатой бородавки на шее запечатлевался в памяти на веки вечные. Несмотря на жаркий день, старик оделся в черную хламиду126 с просторным куколем127, который надвинул на нос, изображая ктесифонского наёмника.

Домициан использовал его в качестве личного вередария и изредка поручал наблюдение за странными личностями. Кастул же мнил себя разведчиком, коим некогда являлся в легионе. Он отличался трусоватым нравом и излишней осмотрительностью, а неожиданные смелые решения принимал не в то время и не том месте.

Кастул избегал разговоров с настоящими наёмниками, ибо в их глазах боялся выглядеть глупцом. Одно время он даже упражнялся с гладием, но тяжёлая травма лодыжки ограничила его возможности слежкой и способностью проникать сквозь стены. Домициан гордился необычным осведомителем, а Кустодиан называл старика центурионом без центурии. От редких похвал пропретора с Кастулом происходили божественные метаморфозы: быстро бегающие очи загорались, а ковыляющая походка выпрямлялась, напоминая шествие падшего херувима без посоха.

Стиракс подавился инжиром, когда Кастул затащил его за палатку. Прокл последовал за товарищем, не понимая, к чему подобная маскировка. Юноша видел его впервые, и с удивлением наблюдал за методами горе-разведчика. Он узнал Кастула по хромоте, про которую часто нелестно выражался Агесилай.

– Кастул? Какая встреча! Почему ты прячешься? – спросил Прокл у старика.

– Совсем спятил? – зашипел Кастул. – Да будут прокляты золотые яблоки Гесперид! Никаких имен! Значит так вы встречаете старого центуриона? Вообще-то мы в префектуре Лициния. Может, за вами послать целый легион? Под барабанную дробь поплывете на берега дикого Данувия?

– Боги, какой Данувий? – Стиракс закатил глаза.

– Домициан отправляет вашего славного примипила в Галлию усмирять гельветов и алеманнов и даёт ему звание префекта лагеря. Филипп Македонец уже на полпути к арелатскому гарнизону.

Стиракс с удивлением взглянул на Прокла и снова на Кастула.

– Наставник станет префектом каструма? – переспросил Стиракс. – Ничего себе. Вот это новость!

– Боги окончательно отняли твой разум, старик? – строго спросил Прокл. – Либо ты перепутал Данувий с Рейном, либо не прополоскал рот поской.

Кастул крепко приложился ладонью ко лбу.

– Твоя правда, малец. Я же воевал в верхних весях Данувия. Про галльские ручьи как-то запамятовал.

– Ладно тебе. Хорош уже оправдываться, – съехидничал Стиракс. – Новость и в самом деле прекрасная! Клянусь обнажёнными плечами Геры, меня убивает жара в Греции. Хочу в холодок.

Прокл не поддержал радости Гунна. Он скрестил руки на груди, а после скептически спросил у Кастула: