Проект Ирион

Самым закрытым и таинственным был цех стекловарения. Сам процесс превращения огненной капли в изделие из стекла прямо на глазах наблюдающего завораживал каждого, кто приходил наблюдать. Цех стекловарения на этом предприятии был почти уникальным, так как большинство заводов в стране, где производится варка стекла, давным-давно перешло на автоматизированную выработку стекломассы, а тут еще работали в ручном режиме. Сотрудники этого цеха трудились в спецкомбинезонах, жаропрочных и крайне тяжелых, на ногах носили сапоги, способные защитить в случае падения горячей капли или брызг. По окончании смены, которая у них длилась не более четырех часов, они теряли в весе от одного до трех килограммов, и, чтобы не получить тепловой удар, в процессе выработки они должны были выпивать по три литра воды каждый. Все ребята были очень подтянутыми, физически крепкими и выносливыми. Работа эта проходила по первой сетке вредности и предполагала досрочный выход на пенсию. Платили хорошо, но труд очень тяжелый, так что шли на нее молодые ребята, желающие обеспечить себе возможность купить собственное жилье. Как правило, до пенсии никто так и не оставался: уходили сразу же, как только решали свои бытовые проблемы. Правда, надо отметить, что работа не каждому давалась. Как говорилось, стекло надо чувствовать. Это чутье либо есть от природы, либо его нет: и порой полгода обучения уходили коту под хвост, потому что ученик так и не мог освоить профессию. И тогда горе-ученики переходили на более простые специальности – стекловара, заготовителя или засыпщика шихты. Вредность также была, но платили уже гораздо меньше. Из-за постоянного потока рабочего персонала и в целом повышенной сложности работы в цехе стекловарения то и дело менялся мастер: кто-то не выдерживал интенсивности труда, кто-то не мог найти общий язык с подчиненными.А надо сказать, практически все рабочие здесь обладали особым гонором.

Евгения как завороженная смотрела, как работники в тяжеленных спецкостюмах с легкостью перемещаются по верхней площадке печи и специальной палкой, на конце которой был небольшой шарик, достают огненную каплю стекломассы, отрезают ее специальными ножницами прямо в прессформу и одним нажатием превращают ее в готовое изделие. Изделие получается еще очень горячим, но уже застывшим.Тут же другой работник в жаропрочных рукавицах уносит его для контроля и передачи для дальнейшей обработки по технологической цепочке.

Евгении долго любоваться никто не разрешил: народ в этом цехе был грубый, привык общаться между собой криками и руганью, что сильно смущало Евгению. В какой-то момент мастер цеха просто подошел и сказал:

– Мадам экономист, шла бы ты работать к себе в кабинет, только зря ребят отвлекаешь от дела. Не дай бог еще травму производственную получат из-за тебя. Всё, что надо знать, написано в документации. Что непонятно, спросишь у технологов, а тут всё равно никто ничего объяснять тебе не станет.

Всё было сказано предельно ясно и понятно, поэтому Евгения сразу же ушла. Смысла вступать в словесную перепалку или жаловаться на них она не видела. Решила пока поизучать документацию и поспрашивать технологов.

Рецепт стекла – вещь, казалось бы, общедоступная. Открываешь интернет и читаешь: есть масса вариантов в зависимости от того, какую марку стекла необходимо сварить. Собственного говоря, в технологической карте наварки стекломассы было довольно подробно всё расписано: какие материалы и в какой пропорции необходимо добавлять, при какой температуре и сколько времени варить, как и при каких условиях допускается выработка стекломассы и многое другое. Поэтому, получив небольшие разъяснения от технологов, Евгения сформировала необходимые для учета материалов и готовой продукции формы и попыталась их заполнить в соответствии с фактическими данными, которые были представлены в журнале технолога цеха. А вот на практике всё оказалось сложнее, чем она предполагала. Долгое время Евгения, сводя отчеты по расходу сырьевых и выпуску готовой продукции, никак не могла понять, как же так выходит, что именно на участке стекловарения баланс затрат материалов всегда отличается от норматива, причем порой в сторону излишка, а порой – недостачи. При этом в технологии варки стекла четко прописаны весовые пропорции составляющих рецепта, и ежедневно в журнале технолог по стеклу фиксирует необходимый объем для засыпки, чтобы наварить необходимое количество стекломассы. Казалось бы, что тут может не совпадать? Достаточно сложить все засыпки, и вот он – расход материалов. Но нет, не совпадало, и точка. Евгения мучилась этой загадкой пару месяцев, закидывала вопросами технолога по стеклу, заставляла мастера цеха писать объяснительные, дергала всех и вся, но логичного ответа так и не получила. Технологи говорили про эрклез, нагар и еще приводили массу умных доводов, которые якобы влияют на процесс варки, но Евгения понимала, что это всё не то. Варка – это то, что происходит уже после засыпки материалов. А у нее не сходился именно отчет по материалам, то есть то, что происходит до начала варки. И никакие процессы самой варки на это влиять не могут, если только в процессе не происходит изъятие или досыпка каких-то материалов. Это категорически отвергали технологи. С изъятием понятно, что это нереалистично: насыпанное в варочное окно моментально плавится, и доставать обратно просто нечего. А вот досыпать вполне можно и в процессе варки, но это прямое нарушение технологического процесса наварки стекломассы.

Евгения утомила всех своими навязчивыми вопросами. Работники не понимали, почему ей так это надо знать, если директору нет до этого никакого дела. Уже не раз проводилась в цехе инвентаризация материалов, и каждый раз выявленные нестыковки– излишки и недостачи материалов – просто списывались в учете, и всё. Никто никаких вопросов больше не задавал.

Глава 3

Однажды к Евгении в коридоре подошел лаборант, молоденький парнишка в очень странном прикиде, да и с не менее странным поведением, и сказал:

– А я знаю, почему беда с материалами в цехе стекловарения. Я разгадал их проблему. Приходи ко мне в лабораторию, расскажу. Но ты мне взамен подаришь свой спортивный рюкзак, он мне давно нравится.

Евгения была удивлена столь необычным персонажем, да и расставаться с рюкзаком своего двоюродного брата, который она у него когда-то выиграла в споре, она не хотела. Евгения решила выяснить, что это за товарищ. Спрашивать у коллег она не стала, какое-то седьмое чувство ей подсказало сохранить втайне их разговор, поэтому она просто определенное время наблюдала за ним и окончательно убедилась, что парень необычный, но очень умный, если не сказать талантливый. Вбив набор странностей лаборанта в поисковик «Гугла», Евгения получила неожиданный результат – синдром Аспергера. И тут она поняла: ну, конечно, парень – аутист, этим и объяснялись все его причуды. Также это объясняло, почему он видел и анализировал то, что другие просто не замечали.

Евгения решила подружиться с необычным коллегой и, купив пару пирожков с повидлом, пошла прямиком в его лабораторию налаживать контакт.

Но не всё так просто, как хотелось бы. Чтобы попасть в лабораторию, нужно пройти военную охрану, а там спросили спецразрешение, которого у Евгении не было. Евгения включила всё свое обаяние, и один из военных согласился позвать Мишку-лаборанта. Миша вышел в халате и защитной маске. Он похож был на замызганного поросенка: на халате живого места не было, всё заляпано разными цветами. Вероятно, он его как надел, так ни разу не стирал. Руки в какой-то синей жидкости, даже маска вся в россыпи синих брызг. Миша нисколько не удивился и радостно поприветствовал Евгению: подошел и бесцеремонно обнял ее, чем вынес приговор ее белоснежной рубашке – теперь и она была украшена разноцветными ляпами.

–Рад, что ты ко мне заглянула. Видишь, ко мне никого не пускают, я тут колдую совсем один. Пойдем в парк лучше. Сейчас я только халат и маску сниму и руки помою,– затараторил Миша и поспешил обратно в свою лабораторию.

Парк был вне территории завода, и обеденный перерыв был маловат для реальной прогулки, но Миша выбора не оставил. Вернулся он спустя минуту и, крепко схватив Евгению за руку, уверенно повел ее в парк. Евгения шла и думала, почему она его слушается и не остановит, ведь со стороны это смотрелось крайне странно: они малознакомы, а он ведет себя так, как будто ее лучший друг и чуть ли не парень. Евгения старалась думать, что причина только в его диагнозе, и молча шла за ним. Она чувствовала, что Миша много знает такого, о чем она даже не догадывается, и очень надеялась, что он с ней поделиться. В парке Миша принялся, активно жестикулируя и запинаясь, на эмоциях рассказывать, как он каждый день на протяжении шести месяцев вел тщательное наблюдение изменения состава стекла в процессе варки и стыковал эти данные с записями технологов и мастера цеха по плановому и фактическому количеству засыпанных материалов в печь.

– Только через полгода я понял, что никто не виноват. Технолог по стеклу пишет план засыпки правильно, ребята – рабочие по засыпке стекла фактически засыпают в печь тоже правильно, мастер выдает материалы в соответствии с нормативом. И то, что идет излишек или недостача по ряду материалов, – это не их вина. Так что я понял: рабочие, технологи и мастер не виноваты,– повторял вновь и вновь Миша, и так активно и эмоционально, как будто сделал открытие века, а Евгения начала уже сомневаться в правильности принятого ею решения пойти с ним гулять по парку.

– Ну тогда как же так получается, что никто не виноват, а материалы или остаются лишними, или исчезают раньше положенного срока? – не выдержав, громко перебила Мишу Евгения.

– А это фокус такой,– широко улыбаясь, заявил Миша.

Если бы Евгения не знала про диагноз Миши, то подумала бы, что тот издевается над ней, и влепила бы ему хорошую затрещину. Но тут явно что-то было не так, а что именно, Миша простыми словами пока не мог донести. Поэтому Евгения глубоко вздохнула и, насколько это было возможно, спокойно спросила Мишу:

– Какой еще фокус? Разве в охраняемом военными закрытом цехе могут быть фокусы? Ты что такое мне говоришь? Я что-то не понимаю тебя.

–Ну смотри, когда к нам приезжают замерять вредные выбросы в цехе стекловарения, что мы делаем? На въездных воротах тетя-охранник, проверяя машины, выясняет, кто и зачем едет на завод, и за разумное вознаграждение предупреждает владельцев бизнеса о надвигающейся угрозе. Ты знала об этом? – практически припрыгивая от радости, спросил Миша.

– Нет, не знала,– ответила Евгения, уже не скрывая раздражения.

– Ну вот, теперь знаешь. И когда тетя-охранник звонит, директор дает команду нажать на кнопочку, и крыша цеха открывается, вредные вещества очень быстро улетучиваются. А когда проверяющие проходят через охрану на самом заводе, также подается сигнал, и крышу закрывают. Поэтому при замере мы всегда укладываемся в предельно допустимые значения вредных веществ, так как их концентрация при таком проветривании резко падает. Конечно, проверяющие и предположить не могут, что крыша всего цеха– сложный подвижный механизм, для того чтобы устраивать для них фокусы,– не обращая внимания на раздражение Евгении, рассказывал Миша.

– Ладно, я поняла. Но это просто обман, хорошо спланированный и организованный обман проверяющих структур, причем тут материалы? Их что, тоже в открытую крышу уносит? Или, может, в нее влетают материалы, когда она открыта? Миша, я вот совсем не поняла, зачем ты мне про проверяющих рассказал, хотя мы начали говорить о нестыковках в материалах в цехе стекловарения? – Евгения говорила медленно, стараясь донести смысл своих слов до Миши.

Ей казалось, что они говорят с ним на разных языках.

Глава 4

Настала пора рассказать, кем же была наша Евгения. Росла она в благополучной семье, послушная, смышленая девочка, чрезмерно стеснительная. Евгения еще в школе поняла, что должна хорошо учиться, чтобы в дальнейшем получить возможность продолжить обучение в вузе, ведь оплата была явно не по карману ее семье. Прилежная и старательная, Евгения стала невероятно целеустремленной девушкой и добилась красного диплома по окончании института. Далее она поступила в магистратуру, а чтобы ее оплачивать, еще на последнем курсе вуза устроилась работать.

Евгения очень любила свою работу: красивый современный офис, дружная команда, возможность обучаться и развиваться, хорошая оплата. Когда она только устроилась в корпорацию, рынок ипотеки рос как на дрожжах, был настоящий бум строительства, люди предпочитали платить за свои родные квадратные метры, а не за аренду чужой недвижимости. Евгения знала все вновь построенные объекты, знала ипотечные программы, которые предлагали банки города, хорошо изучила всю юридическую базу, необходимую при оформлении сделок с недвижимостью. Поэтому ее консультации со временем стали неотъемлемой частью любого договора. Она быстро стала частью команды и наравне с опытными специалистами компании помогала клиентам в решении их вопросов по недвижимости. Она строила далеко идущие планы, и не безосновательно: в нее также верило и руководство компании. Но всё лопнуло как мыльный пузырь с очередным витком финансового кризиса. Строительство встало, объекты один за другим переходили в разряд «долгостроев», банки ужесточали ипотечные программы, пытаясь переложить свои убытки на кошельки клиентов. Красивая картинка, нарисованная в мечтах Евгении о ее светлом будущем, сложилась как карточный домик в день, когда весь персонал компании уведомили о запуске процедуры банкротства и сокращении штата.

Евгения не поняла даже, что жизнь прежней уже не будет. Пару месяцев она безуспешно пыталась устроиться на работу в подобные компании города, однако везде ситуация была практически аналогичной: либо компания сама проводила оптимизацию затрат и сокращала персонал, либо закрывала набор персонала и рассматривала возможность закрытия целых филиалов и операционных офисов. На третий месяц поиска Евгения четко поняла, что работы нет, что на рынке труда оказались в одночасье выброшены бывшие сотрудники различных компаний в огромном количестве, и ее единственный шанс – это искать работу по специальности, на которую она отучилась в университете. Вот так, открыв газету с вакансиями, она увидела объявление о наборе бухгалтеров на завод и решила попытать счастье…

Глава 5

Если бы люди смотрели на одну и ту же проблему одинаково, жизнь была бы гораздо проще. Но, как показывает практика, у каждого своя правда, и эта правда настолько разная, что люди обижаются друг на друга, становятся практически врагами в стремлении доказать правильность именно своей правды. В такой непростой ситуации оказалась наша Евгения. Ее правда никому не нравилась. Бабушки изначально недолюбливали Евгению за сам факт ее присутствия в их комфортных рабочих условиях, а тут еще она начала лезть везде и всюду и привлекать излишне повышенное внимание к планово-экономическому отделу, что их совершенно не устраивало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.