Полная версия
Практика тихого взрыва
Одна печаль – Миша и слышать не хотел о совместной поездке. Маины восторги и рассказы принимал «на расстоянии вытянутой руки».
– Однозначно не поеду! У меня тут работа. Кроме меня ее никто не сделает. На кого дом оставить? Чем там зарабатывать? На шее у тебя сидеть? Если ты меня там бросишь, как доберусь домой? Что буду делать дома? Обратно на работу не возьмут.
– Я не собираюсь тебя бросать. Но если что, ты всегда сможешь вернуться. У тебя, в отличие от меня, есть пенсия. Это хоть какие, но деньги. Если твою работу больше никто не сделает, то как же тебя не возьмут? С распростертыми объятиями! Блин, тебе хоть раз там нужно побывать, чтобы понять, нравится или нет!
– Ну хорошо. Давай так: сначала едешь ты. Если сложится удачно и у тебя всё получится, может в следующий раз вместе.
Кажется, Миша долго не верил в реальность затеи. Только когда Мая уволилась, понял – таки да!
Да Мае и самой периодически хотелось себя ущипнуть. 26 лет она наращивала защитную броню квалификации, знаний и полезных знакомств в одной-единственной организации. Могла по одному виду определить состав воды. Разрулить проблему и найти решение. Созвониться с самым высоким начальством, перепрыгнув Николаича на пару ступеней, просчитать и предусмотреть план Б, В и Ë.
«Кто я без всего этого?» – думала она.
Кажется, большую часть жизни ей хотелось что-то поменять, найти себя, жить в собственном темпе. Но старые наработки было жаль бросать – она же вложила время и силы в образование и опыт. А без этого всего что – с 17-летними соревноваться?
Взгляд начал меняться, когда стали навсегда уходить друзья. Внезапно. На рабочем месте, на больничном.
«И это всё? Он так о многом мечтал, был классным парнем, вырастил дочь. Только СЕБЯ не нашел!» – думала Мая, сидя на поминках.
Она не хотела так. А значит видела, что поступает правильно. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал!
20. Марта. Будешь Кирой
Сентябрь. В Гамадриле начало сезона репетиций.
Обычно в самодеятельных театрах больше женщин. В Гамадриле – наоборот. Ведь многие пришли в театр из групп карате, а мужчин в боевой школе – 90%. Поэтому и в театре ребят вдвое больше, чем девушек.
Решено ставить «Трудно быть богом» Стругацких. Одна из любимых книг Марты с детства, зачитанная до дыр. И конечно, благородный Дон Румата-Антон – герой ее девичьих грёз! Прогрессор Земли – тайный агент, действующий в средневековом государстве. Одинаково легко Румата владеет мечом, искусством дворцовых интриг и боевым вертолетом. Пользуется репутацией дуэлянта и покорителя сердец, на самом деле не проливая крови и избегая придворных дам. Противостоит злу и мракобесию. Румата, которого играет Семён.
Семён пока на репетиции не ходит, но обещал быть.
В отсутствие главного героя остальные пробуются на другие роли. Марта хочет сыграть неотразимую и похотливую фаворитку короля Дону Окану, но Игорь против:
– Нет, Окана из тебя не выйдет. Диапазон пока не раскачан. Хочешь – Кирой будь, Кира пойдет.
Кира, ДА!!! Домоправительница и возлюбленная Руматы. Беззаветно предана благородному дону, погибает в конце, из-за чего Антон «слетает с катушек» и крошит в капусту всех плохих.
Наконец Семён появился на репетиции. Осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах. Но удивительно: внимание всех девушек направлено на него! Как он это делает? Теперь компания ходит из театра двумя группами: в одной – Семён с девушками, в другой – ребята с Игорем. Марта чаще с ребятами – вот ещё, в очереди стоять она не будет!
21. Мая. Ослик, велик, байк
Все лето Мая училась водить мотоцикл. Её учителя были в шоке, она тоже!
– Вы когда-нибудь на велосипеде ездили? – спросил её инструктор.
– Нет!
В детстве у Маи был черный трофейный дедушкин велосипед. Ростом – примерно с неё. Странно, но у Маи не получалось! Только смотрела на эту громадину – начинали коленки дрожать. Тогда дедушка сказал, что для начала нужно научиться его водить по двору. Мая честно наматывала круги, надеясь на магию. Однажды забыла свой черный кошмар в конце сада, и его украли. Облегченно выдохнула и больше никогда не просила велик. Кажется, это устраивало всех!
– А на самокате, лошадке, ослике? – допытывался инструктор.
– Как-то не нужно было…
– А сейчас зачем понадобилось? – парень готов был отказаться от заработка, только бы не смотреть на эти мучения.
– А сейчас во Вьетнам еду, там нет общественного транспорта!
– Да вы что! Знаете, какое там движение! Там и мне будет трудно – куда уж вам. Они же с рождения на байках.
– Я буду ездить в небольшом поселке, там движение поменьше.
По совету Миши Мая впервые села на велик. Сначала это был велик Фёдора. Мая с Мишей шли в парк. Миша буквально держал на себе конструкцию Мая-велик-ее ужас. Главное – тронуться с места и перебросить ногу. Ехать уже полегче. До первого поворота. Ещё и перед прохожими стыдно – взрослая тетка!
Потом Мая сообразила: велосипед Фёдора ей велик! Почти как тот, трофейный. Нашла прокат и подобрала под свой рост с женской рамой. Дело пошло! К моменту получения прав Мая вполне сносно ездила змейку, восьмерку и умела резко тормозить – сбрасывать скорость до нуля за несколько метров.
Время Ч приближалось.
22. Марта & Румата Эсторский
– Как кстати, Кира!.. Как кстати!
Семён-Румата огляделся. С кем сейчас ему играть любовную сцену? Кто пробуется на роль Киры?
Ребята из труппы Гамадрила – на большой сцене крошечного ДК. Стояли. Сидели на стульях и просто на дощатом полу по-турецки. Наблюдали. Сопереживали. Соперничали.
Марта подняла руку и шагнула к нему.
– Почему ты плакала? – Семён вглядывается в глубину ее глаз. Заботливо. Так, как будто 10 минут назад он не задавал этот же вопрос другой Кире.
– Почему ты такой сердитый? – голос Марты ломается, уходит вглубь, кажется, звучит зажато и фальшиво. Так думает Марта, и ещё больше зажимается.
– Нет, ты скажи, почему ты плакала? – звучит так, будто это его действительно волнует.
– Я тебе потом расскажу, – звуки, едва произнесенные, Марта уже готова заглотнуть в себя обратно. – У тебя глаза совсем-совсем усталые (прекрасная возможность посмотреть ему в глаза). Что случилось?
Еще несколько реплик. Семён, кажется, вытаскивал ее в ту реальность, где он заботится и утешает. Киру. Марту. Она приняла игру и пошла за ним.
– Неплохо, – Игорь вышел на середину сцены, – Марта, как думаешь, почему Кира не сразу рассказывает Румате, почему плакала?
– Не хочет его расстраивать.
– Да, и вместо того, чтобы ответить, ты переводишь стрелки на него. Кира не упрекает его, что он сердитый или уставший. А у тебя сейчас нотки контроля в голосе. Кира – дочь простолюдина, Румата – благородный дон. Как думаешь, Кира вообще понимает, что Румата ее любит?
– Думаю, до конца не верит.
– А сама Кира считает себя ровней Румате?
– Нет. Румата мало того что благородный, еще и со своими тайнами, – Марта бросила лукавый взгляд на Семёна. Кажется, Семён так и не вышел из образа и ждал продолжения репетиции.
– А в то, что они уедут, Кира верит? – подключилась Оля, одна из альтер-Кир.
– Ей хочется верить Румате, – Марта испытующе смотрела на Семёна, – но слишком уж это невероятно для ее реальности.
Оля согласно мотнула головой.
– Думаю, Кира – немножко воин, – вступил в разговор Глеб. Здесь, в театре, он вел себя крайне почтительно, говорил мягко.
– Но у Стругацких наоборот говорится, что Кира не боец, а просто хороший человек, – возразил Алекс.
– В этих условиях быть хорошим человеком, просто не предавать себя – уже очень много, – ответил Игорь. – Так что здесь Глеб прав, Кира – немного воин.
Ого! Слово одобрения? Игорь обычно не поощряет Конопатого. Чаще – пикируется с ним, иногда довольно жестко. Глеб переводит нападки в шутку – технично уходит из-под удара. И в спортзале, и на репетиции Игорь главнее.
Репетиция продолжилась. Ребята работали над другими сценами. Семён-Румата то встречался с закадычным другом – бароном Пампой, то выслушивал пьяных штурмовиков, то отправлялся на свидание к фаворитке короля доне Окане. Марта вместе со всеми погрузилась в страшный и сказочный мир чужой планеты. Мир, известный ей с детства. Мир, который благодаря мозгоштурму Гамадрила под руководством Игоря теперь она видела другими глазами. Оказалось, их пестрая современность гораздо ближе темному средневековью, чем лучезарным коммунарам!
23. Мая. О любви к себе и другим
– Гринев приезжает! Проведет бесплатное занятие «Сенсорика и эзотерический психоз», – прочла Мая сообщение в группе.
Гринев называл себя то магом, то шаманом. Как настоящий волшебник, он вошел в жизнь Маи в новогоднюю ночь 2012-го тихим взрывом ее мировосприятия. Этот праздник она встречала одна – Федя ушел к друзьям, Миши в ее жизни еще не было. Друзья сбросили несколько видео с комментарием «Послушай, прикольные лекции». Такой прекрасной новогодней ночи у неё ещё не было. Она слушала Гринева, и каждое слово отзывалось.
– Иисус говорил «Возлюби ближнего, как самого себя». И мы бросаемся любить ближнего, но не любим себя.
Мужчина типа «шкафчик» говорил о духовности и доверии богу. Уже от одного его голоса становилось спокойно и хорошо.
– Однажды ко мне приехал армейский друг и говорит:
«Мы должны помочь нашему товарищу».
«А что с ним?» – спрашиваю.
«Он в запое, мы должны отвезти его к наркологу», – ответил друг.
«Подожди, а он сам нас об этом просил?»
«Как он может нас просить, он же пьет!» – был ответ.
Я отказал другу, и он уехал обиженным. Раньше я бы и сам кинулся спасать друга, отрывая время и деньги от своих дел и семьи. Многие так и живут, помогая другим за счет себя. А потом удивляются, что вместо благодарности получают упреки. С годами приходят опустошение и болезни. В нашем обществе так было принято. Но сейчас я знаю: каждому из людей даются свои испытания, свои уроки. Решаешь чужую проблему = множишь его проблемы. Потому что свою задачу может решить только сам человек.
Мая тогда впитала новые знания и активно практиковала, и её большие и маленькие проблемки постепенно разрешались. «Встал на крыло» Фёдор, появился Миша, поправилось здоровье, жизнь заиграла новыми красками.
Сейчас, прочитав сообщение, она с радостью пошла на встречу сама и позвала Любимого. Мише Гринев понравился. До отъезда Маи они сходили еще на пару встреч. Мая была счастлива – у Миши остается надежная моральная опора в лице Гринева и таких же продвинутых!
24. Марта. Город подставляет мостовые
Теперь группу Марты присоединили к Клубу Игоря. В Клубе были все, кто занимался больше трех лет. Тут же – и Алекс, и Глеб, и Семён. Пока тепло, занятия идут в дубовой роще. Вышел из троллейбуса – плутай по извилистым дорожкам, ступай по мягкой лесной земле, дыши ароматами дубравы. Здесь всегда немного сыро, прохладно, сумрачно – лес хранит тайну. Тайну их тренировок, и не только. Запросто можно наткнуться на компашку у костерка или парочку, занимающуюся любовью.
После тренировки Марта оказалась рядом с Семёном. Они шли по тенистым дорожкам и общались. Марта описывала летние похождения. Он слушал. Ему интересно. Ему правда интересно! Особенно про ту женщину, которая приютила Марту. Он вместе с ней сторожил Гондор и подкладывал дрова к вечно тлеющему костру. Собирал травы. Танцевал боевые танцы под луной.
Они уже шли по городу. Х заботливо подставлял под ноги свои мостовые: «Общайтесь, не мешаю».
Семён рассказывал забавные случаи на репетициях и тренировках. Он обожает и то, и другое! Ему нравится входить в роль, чувствовать ее изнутри. Входить в движение, и чувствовать изнутри его. Каждый сантиметр движения тела. И да, ему нравится, как у Марты получается Кира!
У метро они обменялись телефонами. Это правда с ней происходит?
Созванивались, болтали по часу. После каждого общения Марта ходила со счастливой улыбкой идиота, пугая маму. Да и было чего пугаться: то вместо соли в борщ манки бросит, то на работу в тапочках придет. Семен теперь жил в Х. Он ушел от жены, которая осталась в городе родителей, подал на развод и делал ремонт в квартире. Марта на развод с Глебом подала еще летом, и недавно притащила Конопатого в ЗАГС подписать бумаги.
– Как только закончу ремонт, приглашу в гости, – сказал Семён, и мама потеряла надежду увидеть Марту в адеквате.
25. Мая. Прыжок в
Вокзал города Х. Поклажи не много – летние вещи легкие. Миша провожает до вагона и уходит – не любит прощаться. Отношения повисли в воздухе. Их пути расходятся. Но Мая – лучшее, что с ним случалось. Кажется, и Миша – лучшее, что случилось с Маей.
План на ближайшие полгода выстроен. Что дальше? Жизненная прямая как будто уходит в темноту. Никакой определенности и даже мыслей. Что будет делать, когда вернется домой, и вернется ли? Вспомнилась женщина из прошлого Московского поезда, едущая в Турцию. Тогда Мая не понимала, как может существовать такая семья. Теперь оказалась на ее месте. И снова не понимала.
Её актив: права категории А, откатанная программа по химии и более-менее уложенная в голову биология.
Переживала, как довезти реактивы – на Вьетнамскую торговлю надежды мало. Паспорта качества есть, и все равно – боялась проблем с таможнями. Но нет – состав белых, красных и зеленых порошков погранцов не заинтересовал.
Снова он – знакомый аэропорт. Тот же оборачивающий пледом уют и запах тропиков. Фёдор встретил в аэропорту – повезло, в Хошимине у него дела.
– Ты возмужал!
– Я попал в хорошие руки. Пойдем в автобус, по пути расскажу.
Из окна автобуса Мая смотрела на байкеров. Теперь она уже вполне могла представить себя на месте одного из них. И это ужасало!
– Не бойся. Ты не будешь ездить по улицам с таким движением, – будто прочел ее мысли Фёдор. – Я встретил тебя специально, чтобы пообщаться по пути. В моей жизни произошли изменения.
Во-первых, я встречаюсь с девушкой. Зовут ее Мариша. Она – член Команды Савелия. Савелий ведет семинары не только про сыроедение, но и про отношения. А сейчас он взял в аренду отель – для своих. Будет приглашать туда сыроедов, участников его прошлых семинаров, и проводить следующие. Савелий хочет, чтобы в его отеле была теплая атмосфера близких по духу людей. Сейчас там – только Команда и мы с тобой.
– Вау! У тебя девушка! Из команды Савелия! – внутри Маи волны радости нахлестывали одна на другую. Тогда, после тренинга, она была в восторге от самого Савелия, его команды и того, что получила в итоге. Собственно, не было бы в их жизни Савелия – не были бы они здесь.
– Я тебя со всеми познакомлю, – Федя был доволен реакцией Маи. – Но имей в виду: у Команды и у меня сейчас много дел и проблем. Поэтому старайся не тревожить нас понапрасну. Всё что можешь сделать сама – делай сама. Будут вопросы – пиши сообщением. Когда смогу – отвечу.
Мая только радостно кивала. «У Феди девушка!» – крутилось в голове.
– Отель находится недалеко от базара. Ты сможешь доходить туда пешком. До школы первое время я буду тебя возить. Потом мы как-нибудь ночью, когда нету движения, потренируемся, и ты будешь ездить сама. Денег на первое время даю.
Радость Маи сменилась опасениями: как-то сложатся взаимоотношения с Маришей.
Из закоулка сознания выглянули ревность и обида: его границы четко очерчиваются, и за них не зайти. Почему-то встала картинка: Фёдор в образе героя Вия Хомы рисует меловый круг, а она, как нечисть, тянет к нему сумрачные руки. Да ладно, она не такая!
Вот и отель. Совсем небольшой – двухэтажный, всего на несколько номеров. Залитый лунным светом, он казался Мае таинственным, прекрасным, нереальным. Причудливая архитектура, цветы, сразу за отелем – море. Будто декорации спектакля, которому ещё предстоит случиться.
26. Марта. За терном – туда и обратно
– Вчера друг угощал домашней терновкой. Изумительный напиток! – Семён на том конце провода улыбался. Она была уверена.
Марта сидела на полу своей комнаты с трубкой около уха.
– Семён, а я знаю, где его можно набрать! Мы были там с Толпой в мае, и тёрен цвел огромными белыми облаками. Давай съездим на выходной? Это на электричке от Лисово минут 40, а потом полтора часа пешком.
– Давай. Я узнаю расписание, встретимся внутри метро.
– Прекрасно! Только бери ведро для тёрна.
Когда она вышла из поезда метро, он ждал ее с огромным малиновым пластиковым ведром типа мусорного.
– Ты уверен, что мы сможем столько набрать?
– Не знаю, у меня другого ведра нету.
В электричке они чуть не проехали остановку – заболтались. Семён выскочил на перрон первым, а Марту прищемило дверями электрички. Семён выругался и дернул ее из дверей.
– Прости, испугался за тебя, – он подержал ее за плечи на мгновение больше, чем это было необходимо.
– Ничего, главное отреагировал быстро, – смущенно ответила Марта.
Они пошли по знакомым Марте местам вдоль быстрой неширокой реки. Было уже прохладно, и река не манила в себя войти, как летом. Она просто текла по своим делам, неся опавшие листья. Именно здесь Марта когда-то встретилась с Глебом. Здесь пролетело много веселых вылазок. Здесь с Толпой они даже играли в небольшую ролевую игру.
Вот и знакомая терновая поляна, и густые кусты… Только совсем без ягод. Кто-то собрал или неурожай?
– Ну вот, я тебя обманула.
– Да, остались без терновки. Будем вести трезвый образ жизни. Давай чайку заварим – прохладно.
Он зачерпнул воды из реки в котелок и ловко развел костер. Котелок на паре камней быстро вскипел. Заварка тоже оказалась у Семёна припасена.
Марта, привыкшая к хаосу Толпы, кайфовала: можно расслабиться и просто наблюдать, а не быть запасливой Белочкой. Они уселись на высокий бережок, ели бутерброды и пили чай. А потом просто смотрели на реку и плывущие по ней желтые листья. Было удивительно спокойно. Каждый лист плыл по-своему, величественно скрываясь в своей маленькой Вечности. Казалось, они находятся внутри прекрасной картины, и каждая мелочь имеет глубокий смысл. Потому что они проживают это вместе. Смотрят одними глазами.
«Тот, вместе с кем прожил такие мгновения, не может быть безразличен», – пришла мысль.
Возвращались притихшие. Оба хранили внутреннее спокойствие как волшебный дар октябрьской реки и леса.
27. Мая. Рай или чистилище?
Светлые волосы убраны в пучок на макушке, из одежды – наскоро накинутая простынка. Такой Мая увидела Маришу. Девушка улыбнулась:
– Рада познакомиться! Фёдор о тебе много рассказывал. Можно на «ты»?
Высокая, симпатичная, с приятной открытой улыбкой. А что с одеждой не заморачивается – так жара стоит! Ай да Фёдор!
– Конечно можно.
Федя тут же начал обниматься и лизаться с Маришей. Мая отвела глаза, нахмурилась: «Мы себе такого при родителях не позволяли…»
– Мам, мы обычно в своей комнате ходим без одежды. Поэтому пожалуйста, хочешь прийти – пиши! Угощайся фруктами, а завтра мы тебе покажем дорогу до базара. Обживайся потихоньку! Надеюсь, номер тебе понравится.
– Спасибо. А с остальными обитателями когда можно познакомиться?
– Пока здесь только Кирилл, он в своей комнате. Савелий с женой живут отдельно, иногда приезжают сюда. На-днях увидитесь.
Кажется от неё больше отгораживались, чем желали общаться. Небольшой номер в чужой стране. Близкий человек Миша за тридевять земель, не отвечающий на сообщения. Близкий сын Фёдор на расстоянии десятка метров, отгородившийся от неё больше, чем физическим расстоянием.
«Здравствуй, другой мир свободных людей, рай на земле. Примешь? Впишусь ли в твои уставы? Или недостойна ещё райских кущ, и место мне в чистилище?»
Мая почувствовала себя второстепенным, неважным человеком. Словно голым, беспомощным существом, лишенным защитной оболочки привычной жизни. Говорят, с этим чувством на первых порах сталкиваются эмигранты.
«Вот и посмотрим, чего я стою сама по себе. Кажется, мне представилась та самая возможность, о которой давно мечтала и читала у Кастанеды. Бойтесь желаний – они сбываются!»
В её голове возникла картинка женщины-воина Кастанеды, сидящей в деревянном ящике и переосмысливающей прошедшую жизнь.
28. Марта. ЗамОк, кальмары, свеча
– Семён, не знаю, к кому и обратиться. Ты случайно не умеешь замки чинить? У нас в последнее время заедает.
– Думаю, разберусь. Завтра после репетиции заеду?
– Да, хорошо!
Мама в командировке. Марта летает по кухне: чего бы приготовить? Очень кстати в морозилке – кальмар. Салат из кальмаров!
Хорошо, что на работе ничего сложного. И все равно, она умудрилась чуть не завалить трехдневный эксперимент. На репетиции читали другую пьесу, так что Марта сидела тихонечко в углу и слушала.
К метро шли все вместе. Семён технично задержался, и вот уже за веселым Гамадрилом захлопнулись двери электрички. Марте в метро не нужно. К ней едет автобус.
Семён взялся за починку замка. Оказывается, впервые. Что он – не инженер? И потом: бог его знает, кто возьмется чинить Марте замок, если этого не сделает он!
Ого! Ее ревнуют?
Свеча, салатик из кальмаров, креативная сервировка на полу, на пушистом ковре. Марта – в длинном женском кимоно с широким поясом – дедов трофей из Маньчжурии. Они ведь любят сидеть в позе алмаз на тренировке и репетиции.
Легкая беседа.
Свечка догорела, и оба смотрели на угасающий огонек. Руки встретились. И вот он – рядом. Нежный. Страстный. Так, будто эта ночь – одна. У них. На земле. И завтра не будет ничего. Как же долго разматывается пояс кимоно!
– Женщина – это свобода. В тюрьме нет женщины. В больнице нет женщины. Женщина – это свобода. Это Жванецкий сказал, – говорил Семён уже под утро.
А Марта ничего не говорила. Она ощущала себя этой женщиной-свободой, и ей больше ничего не было нужно.
29. Мая. Домик причудливой архитектуры
При дневном свете отель выглядел более прозаично. Старенький ремонт, барахлящая сантехника. Зато прямо на песчаном пляже, в 50 метрах от моря. На каждый уикенд сюда, как и во все окружающие отели, заезжали китайцы. Хозяин отеля ставил на пляже большие столы, и гости праздновали выходные. Звуки караоке разносились по побережью. В море и местные, и китайцы заходили в одежде. Да и вообще кожу старались закрывать – одежда с рукавом, длинные брюки, закрытое лицо. Только белые люди ходили открытыми, мужчины часто в одних шортах, щеголяя загаром или не замечая беззащитно-розовой сгоревшей кожи.
Кажется, именно по загару местные определяли: «зимовщик» перед ними или «турист». Туриста легко развести на бабки. Он еще не ориентируется в ценах и новой для него валюте – донгах. Как в наши 90-е, все вьетнамцы – «миллионеры». К примеру, подвоз на мотоцикле в пределах поселка «туристу» может обойтись в 100 000 донгов. Зимовщики – воробьи стреляные, и с ними такие номера не прокатывают.
До базара действительно оказалось близко. Фрукты, овощи, гады морские – на расстоянии пары метров друг от друга. Мая загляделась на молодую продавщицу. Её товар – и фрукты, и клетки с птицей, и тазик с лягушками. Здесь же копошилась дочурка лет 3-х. Продавщица ловко хватала лягушку, сдирала с неё шкурку и бросала в другой тазик. Лягушка еще какое-то время трепыхалась, а женщина уже предлагала Мае манго. Нет уж, пойдет-ка Мая к её соседке!
Хозяева отеля, пожилая семья, сами жили в отеле. Мая потихоньку наблюдала за их бытом. Втихаря нюхала приправы и соусы. Один из них, темно-коричневая жидкость, поразил кошмарным запахом. Казалось, делался он сбраживанием мелких насекомых и напоминал настойку колорадских жуков, которую делала бабушка для борьбы с колорадами.
Мая заглядывала в комнату хозяев. Из мебели – кровать, шкаф, телевизор и мопед. Да-да, мопед посреди комнаты. Мая так и представляла: хозяин прямо из постели заскакивает на мопед и мчит на кухню!
Однажды к хозяевам приехал блогер Савелий с вьетнамцем-толмачом. Они сидели в столовой и кажется спорили. Аскетично худой, Савелий держался прямо и уверенно. Мае только улыбнулся.
30. Марта. Малая сцена
– Я купил нам билеты в театр драмы на малую сцену. На три спектакля. Идем?
– Идем!
– Встречаемся на углу ювелирного.
Первый спектакль был о женщине, которую любили двое мужчин. И для которых она была проклятием. Марта с Семёном подмечали каждую мелочь. В игре актеров. В том, как раскрываются характеры. Какие сценические приемы действуют на зрителя.