Полная версия
Слова
Заклятый враг Леннон пользуется случаем и приближается к ней, как чертов стервятник.
– В чем дело, толстуха? Язык проглотила? – Сабрина смеется. – Ах да, это же невозможно. Ведь твой рот всегда набит едой.
Господи. Какая же тварь.
Уверен, у Леннон есть зеркало, поэтому она прекрасно знает, что имеет лишний вес. Не понимаю одержимость Сабрины – или остальных учеников – постоянными нападками на нее по этому поводу.
Забавно, что похудение Леннон стало бы для Сабрины угрозой. Не только потому, что это лишило бы ее боеприпасов, но Леннон не уродлива.
Черт, при правильном освещении я бы даже назвал ее милой.
Настолько милой, что я не сомневаюсь, сбрось она несколько килограммов, Сабрина бы облажалась, потому что все парни стали бы бегать за Леннон.
Я пытаюсь немного разрядить атмосферу.
– Она помогает мне с учебой.
Сабрина направляет свое раздражение на меня.
– С учебой? Мы выпускаемся через две с половиной недели.
Шлейф напряжения скользит по моей шее. Я ни хрена ей не должен. И уж точно не обязан объяснять, почему кто-то мне помогает.
– Тебя это не касается.
Мой ответ заставляет ее захлопнуть рот. Фыркнув, Сабрина хватает свою сумочку с пианино.
– Ну и ладно. – Послав мне воздушный поцелуй, она протискивается мимо Леннон, намеренно натыкаясь на нее. – Напиши мне позже.
Не собираюсь этого делать.
Леннон по-прежнему не смотрит мне в глаза.
Меня не должно это беспокоить… но беспокоит.
– Сабрина – сука.
Леннон вскидывает голову, в ее глазах вспыхивает гнев.
– Тогда почему ты ее трахаешь?
Я не обязан оправдываться перед ней, как и перед Сабриной.
Только в отличие от последней Леннон мне нужна.
Мой прогресс идет медленно, и большинство ночей я хочу разбить себе голову о стену и сдаться.
Но в осознании того, что мне, возможно, не придется обманом выбираться из ямы, в которую я сам себя загнал, есть нечто такое, что вселяет в меня чувство гордости.
Я хочу его заслужить.
Но дабы это произошло, мне нужно, чтобы мой репетитор находился рядом.
Поэтому я лгу.
– Я ее не трахал.
Взгляд Леннон опускается на пол, – ненадолго задерживаясь на использованном презервативе, который я в спешке уронил, – прежде чем вернуться к моему лицу.
Она больше не выглядит сердитой… Выражение ее лица – чистейшая боль.
А потом Леннон уходит.
Черт.
Я бегу за ней, длинными шагами стремительно сокращая дистанцию между нами.
– Не люблю, когда мне лгут, – огрызается она, когда я хватаю ее за руку.
– Я тоже.
Леннон поворачивается ко мне.
– Когда я тебе лгала?
– Когда заверяла, что сможешь держать свою маленькую влюбленность под контролем и не станешь ничего усложнять, – заметил я. – Ревность и обиду на то, что я трахнул другую девушку, вполне можно отнести к усложнениям.
К тому, что мне не нужно.
Леннон раскрывает рот.
– Ты просто невыносим, ты знаешь об этом?
Мне это уже говорили.
Я крепче сжимаю ее запястье, когда она снова пытается уйти. Чересчур сильно, поскольку Леннон вздрагивает.
– Ты делаешь мне больно.
Я тут же отпускаю.
– Скажи, что я не прав.
Но мы оба знаем, что это не так.
Она качает головой.
– Ладно. Ревность – нет. Обида – да. – Она смотрит на меня так, будто я всего лишь валяющийся на улице кусок мусора. – Лишь потому, что я оказалась настолько глупа, что подумала, будто мы можем стать друзьями.
– Мы друзья.
Может, не в привычном понимании. Но, черт побери, в последнее время я провожу с ней больше времени, чем со Стормом.
– Нет, мы не друзья. – Печаль искажает ее лицо. – Потому что друзья не трахаются с теми, кто издевается над их друзьями.
С этими прощальными словами она уходит.
И я позволяю ей…
Потому что она права.
Глава 7
Я ворочаюсь в своей постели, когда слышу стук со стороны окна.
Сначала думаю, что это просто безумный бурундук, но затем стук повторяется.
Я смотрю на часы на прикроватной тумбочке. Сейчас чуть больше двух часов ночи.
Когда что-то стучит в мое окно в третий раз… я встаю с кровати, чтобы посмотреть.
И чуть не падаю, когда вижу Феникса, раскачивающегося, как обезьяна, на большом дубе прямо напротив моей спальни… в то время как по нему хлещет дождь.
Я быстро открываю окно.
– Какого черта ты творишь?
– Ты не отвечала на мои сообщения.
Чертовски верно, не отвечала. Мне нечего сказать после того, как я застала его с Сабриной.
Я слышала, что они занимались сексом на парковке после танцев… Но не думала, что между ними до сих пор что-то есть.
Ходят слухи, что Феникс ни с кем не бывает дважды.
Очевидно, Сабрина исключение.
– Все потому, что я не хочу с тобой разговаривать.
Я собираюсь захлопнуть окно, но он хмыкает:
– Боже, Группы. У меня сильные руки, но не настолько, чтобы висеть здесь всю ночь. Черт возьми, просто выслушай меня.
Я скрещиваю руки на груди.
– У тебя есть пять секунд.
– Ты была права. Мы друзья… – начинает он, но я его перебиваю.
– Нет, не друзья. Я не хочу дружить с кем-то, кто ежедневно находится глубоко внутри нее.
Его губы изгибаются в ухмылке.
– Только посмотрите на ротик этой Маленькой мисс Невинность.
Я собираюсь закрыть окно во второй раз, но тут он говорит:
– Знаю, что ты злишься, но это несерьезно. Сабрина просто еще одна цыпочка, в которую я засовываю свой…
– Мне не нужны подробности.
– Проклятье. – Мышцы его рук еще сильнее напрягаются, и он произносит. – Я пытаюсь сказать, что… Ты важнее. Я больше не буду ее трахать, хорошо?
Мне следует послать его подальше, но он висит на дереве возле моей спальни. Под дождем.
Все для того, чтобы попытаться наладить наши отношения.
– Обещаешь?
Не сводя с меня глаз, он кивает.
– Ага.
И потом Феникс падает.
К счастью, мокрая трава внизу смягчает удар.
На мой телефон приходит сообщение, как только он добирается до своей машины.
Феникс: У нас все в порядке?
Леннон: В порядке.
Феникс: Я заеду за тобой завтра вечером.
Я пытаюсь подавить прилив восторга, которым наполняют меня его слова, но безуспешно.
Потому что Феникс не единственный, кто лгал раньше.
Я злилась…
Но еще и ревновала.
Хотя не имею на это права.
Потому что я не из тех девушек, кто может заполучить парня.
* * *Финальный экзамен состоится за три дня до выпуска, а это значит, что у нас меньше двух недель на подготовку Феникса.
Он очень много работал, поэтому мне хочется внести в этот вечер немного веселья. Вот почему я попросила Сторма присоединиться к нашему занятию.
Несмотря на то что дислексия – главная проблема, с которой мы столкнулись, Феникс все равно должен знать весь материал, потому как в выпускном экзамене будет не только эссе. Поэтому я объявляю сегодняшний вечер вечером обучающих карточек.
Сторм берет карточку из стопки и зачитывает вслух:
– Какое слово в следующем предложении является наречием? События фильма в основном правдивы.
На несколько мгновений Феникс задумывается, затем отвечает:
– «В основном» – это наречие.
Несмотря на неуверенность, он прав.
– Ага, – подтверждает Сторм.
Феникс смотрит на меня с дерзкой ухмылкой.
– Убедись, что там будет пепперони, Группи.
Я пообещала, что, если к тому времени, когда мы достигнем половины, на большую часть вопросов он ответит правильно, я закажу пиццу.
Как по сигналу, бабушка Сторма открывает дверь, неся две большие пиццы и несколько одноразовых тарелок.
Мы втроем тут же бросаемся ей на помощь.
– Боже милостивый, успокойтесь. – Пролетая мимо нас, она подходит к футону и ставит коробки на один из ящиков, который мы использовали в качестве импровизированного стола. – Ведете себя так, будто я старая или еще что похуже.
Мы втроем обмениваемся взглядами, но благоразумно сохраняем молчание.
– Надеюсь, вы прихватили немного и для себя, – говорю я ей, когда она направляется к выходу.
Она машет рукой.
– Спасибо, дорогая, но от сыра меня пучит.
– Господи, бабуль, – бормочет Сторм себе под нос, а Феникс смеется.
На мгновение мне показалось, что она не услышала внука, потому что Феникс говорил, будто старушка плохо слышит, но, должно быть, ее аппараты включены на максимум, потому что она грозит ему пальцем.
– Ох, тише, Риз. Это естественная функция организма.
Хочу заметить, что женщина права.
– В любом случае, – продолжает она. – Я иду спать, но наслаждайтесь пиццей и усердно готовьтесь к этому большому тесту. – Бабушка Сторма бросает взгляд в сторону Феникса. – Она мне нравится. Тебе лучше держать ее при себе, иначе я надеру твою прелестную маленькую задницу.
Сторм фыркает, а я стою в полной растерянности, потому что его бедная, милая бабушка, должно быть, глуха и слепа, если думает, что Феникс когда-нибудь мной увлечется.
– Мне нужно отлить, – объявляет Сторм вскоре после ее ухода.
Я чувствую, как Феникс смотрит на меня, вгрызаясь в пиццу.
– Как пицца оказалась здесь так быстро?
– Я заказала ее еще до того, как мы начали. – Перетасовав небольшую стопку карточек, с которыми он не справился, я добавляю их к тем, что у нас еще остались. – Знала, что ты сможешь.
Выражение его лица становится загадочным, а затем сменяется любопытством.
– Почему ты не ешь?
Потому что толстые девушки не едят в присутствии горячих парней, в которых они влюблены. Это своего рода неписаное правило.
Словно, если не привлекать внимания к моему роковому недостатку, Феникс каким-то образом о нем забудет.
Мои щеки горят от смущения, поэтому я смотрю куда угодно, только не на него.
– Я поужинала прямо перед тем, как ты за мной заехал.
Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но, к счастью, возвращается Сторм.
Я снова перетасовываю стопку карточек.
– Ладно, вы двое ешьте, а вопросы на этот раз буду задавать я. – Затем я бросаю на них полный надежды взгляд. – Может, когда мы закончим, я смогу послушать, как вы играете?
Сторм отвечает с набитым ртом:
– Посмотрим. Тебе нравится рок-музыка?
Я уже собираюсь ответить, но Феникс меня опережает.
– Она ее чертовски любит. Леннон не просто знает текст каждой песни, которую я включаю в машине, ее музыкальный вкус почти так же хорош, как и мой. – Полные губы кривятся в ухмылке. – Вот почему я зову ее Группи.
Я показываю ему средний палец.
– Я не могу быть твоей группи, если ни разу не слышала, как ты играешь, не так ли?
Мне хочется ударить себя, когда я произношу эти слова, но уже слишком поздно. Они вырвались на свободу.
Его ухмылка становится шире.
– Полагаю, тогда нам придется это изменить?
У меня внутри все переворачивается, и я уверена, что заливаюсь краской.
Сторм хлопает в ладоши.
– Вот об этом я и говорю. Давайте покончим с этой ерундой, чтобы мы могли оторваться. – Он смотрит на Феникса. – Поддерживаю бабулю. Держи эту девчонку при себе.
* * *Я теряю дар речи, слушая, как Феникс исполняет последний куплет песни Man in the Box группы Alice In Chains.
Он поет ее с такой дикой страстью, что у меня перехватывает дыхание.
Мне потребовалось всего несколько секунд, дабы понять, что он феноменальный певец и великолепный клавишник…
Еще меньше времени ушло на осознание того, что он при этом еще и невероятно хороший артист.
С того момента, как Феникс схватил микрофон и открыл рот, он буквально проник в мою грудь и завладел душой.
Он был прав: то, что с ним происходит, – чистейшая магия.
Только он – волшебник.
И однажды весь мир окажется под его чарами.
Я это чувствую.
Также стоит отдать должное Сторму, потому что он точно знает, как играть на барабанах. Несмотря на то что во время игры выглядит так, будто теряет рассудок, он не пропускает ни одного удара.
Я настолько очарована, что даже теряю счет времени. Пока Феникс не завершает песню и не бросает Сторму:
– Я должен отвезти ее домой.
Черт. Ненавижу комендантский час.
Я слезаю с футона.
– Ребята… Это было… – Я кладу ладонь на грудь в область сердца, пытаясь подобрать правильные слова для того, что я только что испытала, но их не существует. – Безумие в самом лучшем смысле, и ничто из того, что я скажу, не сможет воздать ему должное.
Мне приходится сдерживать себя от порыва попросить автографы.
Сторм усмехается.
– Рад, что тебе понравилось. Мы дадим тебе концерт, когда захочешь.
– Ловлю тебя на слове, обязательно воспользуюсь предложением.
Он откладывает барабанные палочки.
– Я пойду внутрь. Спасибо за пиццу.
– Без проблем. И, быть может, в следующий раз вы, ребята, сыграете что-нибудь из своих песен.
Бог свидетель, они превзошли оригиналы, но каждая песня, которую они исполнили сегодня, была кавером[12].
Хотелось бы услышать что-нибудь оригинальное.
Феникс и Сторм обмениваются взглядами, прежде чем последний говорит:
– Мы бы с удовольствием… Но у нас их нет.
Феникс хватает его за шею.
– Пока что. Но мы работаем в этом направлении.
Уверена, скоро они придумают что-нибудь потрясающее. А если нет… Может, я смогу попросить отца поработать с ними.
– Ну, в любом случае не могу дождаться, чтобы послушать их.
Перед нашим уходом Сторм и Феникс обмениваются короткими прощаниями.
– В «Вуду» вы всех поразите, – говорю я ему, садясь в машину.
– Надеюсь на это. – Он заводит двигатель. – Ходят слухи, будто в вечер нашего выступления в толпе будет руководитель звукозаписывающей компании.
О черт.
– Серьезно?
Феникс кивает.
– Да. Но это всего лишь слухи, так что кто знает.
– Ну, если в этом есть хоть капля правды, не волнуйся. Они сойдут с ума, когда услышат тебя. Поверь.
На его правой щеке появляется ямочка.
– У тебя хорошо получается.
Я не уверена, что он имеет в виду.
– Что?
– Раздувать мое самомнение. – Выражение его лица становится серьезным. – Так сильно верить в меня.
– Как я могу в тебя не верить? – Мое сердце начинает колотиться сильнее. – В мире не существует никого похожего на Феникса Уокера. Ты особенный.
– Ты правда так думаешь, да?
Я улыбаюсь.
– Я это знаю.
И скоро весь мир тоже об этом узнает.
Глава 8
Когда мы въезжаем в гараж, меня охватывает волна возбуждения. Подарок, который я заказала Фениксу пару дней назад, наконец-то прибыл, и мне не терпится его вручить.
Надеюсь, что он не только сработает, но и так поднимет Уокеру настроение, что он согласится с идеей, над которой я размышляла уже некоторое время.
– У меня для тебя кое-что есть, – объявляю ему я, когда мы садимся на футон.
Поскольку сегодня вечером мы будем работать над чтением отрывков и ответами на вопросы, для Феникса это прекрасная возможность опробовать подарок.
Его брови взлетают вверх.
– Опять?
– Ага. Только на этот раз я знаю, что оно сработает. – Я роюсь в сумочке в поисках ручки и достаю ее. – Это ручка для чтения. По сути, ты сканируешь строку текста, а она зачитывает ее тебе вслух. – Я открываю папку и достаю лист бумаги с одним из отрывков. – Вот. Попробуй.
Феникс изучает ручку.
– Выглядит дорого.
Так и есть. Но только потому, что я хотела купить ему действительно хороший экземпляр. И это стоило того, чтобы залезть в мои сбережения, отложенные на покупку машины, потому что я уверена: ручка изменит ситуацию.
Особенно если Феникс позволит мне поговорить с миссис Герман.
Покачав головой, он откладывает подарок.
– Я ценю это, но не могу ее принять.
Он сошел с ума?
– Конечно, можешь. Я знаю, что линейка не сильно помогла, но ручка точно поможет. Я провела много исследований, и этот способ должен оказаться лучшим…
– Она слишком дорогая.
Я не понимаю, почему он продолжает фокусироваться на цене.
– И что? Мне не нужно, чтобы ты возвращал ее стоимость, я просто хочу, чтобы ты ею пользовался.
Феникс раздраженно вздыхает и встает.
– Я не благотворительный проект, Леннон.
Искренне не понимаю, почему он делает из мухи слона.
– Я никогда ничего подобного не говорила.
– Пицца – это одно. Шикарные подарки – другое.
Мне не удается сдержать смех, потому что это нелепо.
– Это просто чертова ручка, Феникс. Я бы не назвала ее шикарной.
Мой комментарий только больше его злит.
– Может, для тебя и нет, принцесса. Но не у всех есть богатый папочка, который готов выложить деньги по первой же прихоти.
Луч. Я очень далека от статуса принцессы.
И я не просила у отца ни копейки. Купила ручку на деньги, которые копила годами, работая няней и репетитором.
И хотя мой отец очень хорошо зарабатывает, а мне повезло, что я никогда ни в чем не нуждалась, вряд ли его можно назвать богачом.
Авторы песен не миллионеры, как думают люди. Даже после того, как они напишут настоящий хит.
– Мой отец за это не платил. – Слезы подступают к горлу, но я заставляю себя их проглотить. – Только я. – К моему абсолютному ужасу, мой голос срывается, а зрение расплывается. – Я просто хотела тебе помочь.
Униженная мыслью о том, что Феникс увидит мои слезы, я отворачиваюсь.
– Черт. – Я слышу его резкий выдох, а затем чувствую, как его пальцы скользят по моему плечу. – Прости.
Только… Ты и так много для меня делаешь. Гораздо больше, чем я заслуживаю.
Это неправда. В его мизинце больше чистого таланта, чем у большинства современных музыкантов вместе взятых.
Но даже если это не так, он все равно заслуживает моей дружбы и поддержки. Мне бы хотелось, чтобы Феникс знал, как сильно я в него верю.
– Однажды ты изменишь мир, Феникс. И когда это случится, я буду поддерживать тебя со стороны с самой большой и искренней улыбкой.
С первого взгляда я поняла, что он особенный. Как это поняли и остальные.
Пальцы, поглаживающие мое плечо, скользят вверх по шее. Я чувствую его прикосновения везде.
У него такой низкий хриплый голос, что я его почти не слышу.
– Леннон.
Я закрываю глаза, когда тепло разливается по телу, оседая между бедер. На кратчайшее мгновение я позволяю себе притвориться, что я не толстушка… а девушка, которая привлекает Феникса Уокера. Но его прикосновения исчезают слишком быстро, и я вновь сталкиваюсь с реальностью.
– Спасибо за ручку.
Облегченно выдохнув, я поворачиваюсь и сажусь обратно на футон.
– Не за что.
Он прикладывает ее к бумаге, слегка улыбаясь, когда та зачитывает предложение вслух.
– Довольно милая вещица. Жаль, что не смогу использовать ее на экзамене.
Что ж, надо рискнуть.
– Кстати, об этом. – Я заправляю прядь волос за ухо. – Я тут подумала…
– Интрига меня убивает, – шутит он по прошествии еще одной минуты.
– Я хочу рассказать миссис Герман правду.
– Нет. – Феникс мгновенно меня обрывает.
– Ну же, Феникс. – Он не в состоянии понять, чем это может помочь. – Я знаю, как только объясню суть твоего положения, она без проблем подстроится под ситуацию. И тогда ты сможешь сдать экзамен… самостоятельно.
– Мне не нужно, чтобы все знали, что я не умею читать, – твердит он.
– Я только спрошу, можешь ли ты сдать экзамен после занятий. Индивидуально. Никто не узнает.
– Не думаю, что это хорошая идея. – Тревога искажает его черты. – Что, если она откажет? Или еще хуже – что, если станет настаивать на том, чтобы оставить меня еще на год, дабы они могли засунуть меня в специальный класс. Я не могу так рисковать, Леннон. Мне нужно отсюда выбраться.
Знаю.
Я кладу руку поверх его.
– Ты мне доверяешь?
Феникс тяжело сглатывает, и кажется, будто проходит целая вечность, прежде чем он отвечает.
– Да.
– Хорошо. Потому что я о тебе позабочусь.
* * *– Все в порядке, Леннон? – спрашивает миссис Герман, когда я задерживаюсь после уроков.
– Вообще-то, я надеялась, что у вас найдется свободная минутка.
Положив на место красный маркер, она улыбается:
– Для тебя даже несколько.
Я тоже отвечаю ей улыбкой.
– Хочу поговорить о Фениксе.
Она хмурится.
– О нет. Ничего не получается? Знаю, он может быть трудным…
– Нет. Феникс великолепен. Он очень старается.
Учительница кивает.
– Это точно. Он сдал превосходное эссе. Я даже не знала, что он музыкант.
– Он потрясающий музыкант. – Я вытираю влажные ладони о джинсы. – Однако есть одна проблема. Это не его вина, но в ней определенно кроется причина его плохих оценок.
Миссис Герман прищуривается.
– Ты имеешь в виду его ситуацию дома? Я пыталась организовать встречу с его отцом…
– Нет. Я говорю о его дислексии.
Она явно сбита с толку моими словами.
– Прости, но ты, должно быть, ошиблась. У Феникса нет дислексии.
– К сожалению, есть. – Я облизываю сухие губы. – Вот почему он испытывает трудности. Он сказал, что слова путаются. В первую ночь занятий Феникс не смог прочитать даже первую страницу эссе.
Ее рот открывается и закрывается от шока, а затем она произносит:
– Он никогда… Почему я не знала об этом? Я бы позаботилась о том, чтобы ему помогли…
– Феникс не хотел, чтобы кто-нибудь знал. Его это… задевает.
Миссис Герман потирает лоб.
– Они раньше сдавал задания, и все было хорошо. Я не понимаю, как это возможно. – Ее глаза сужаются. – Если только кто-то другой не выполнял их за него.
– Нет, – быстро отвечаю я. – В библиотеке Феникс получает аудиоверсии книг, которые мы читаем в классе. Он также использует приложение на своем телефоне, которое зачитывает ему вслух, дабы он мог выполнять домашнее задание. Что касается тестов… Он изо всех сил старается угадать ответы.
– Не могу поверить, что я этого не знала. Всякий раз, когда просила его остаться после уроков, чтобы я могла помочь, он выглядел так, будто сосредоточился, но, казалось, никогда не знал ответов. Я думала, он просто не справляется. Никогда не предполагала, что у него проблемы с чтением. – Миссис Герман сцепляет пальцы в замок. – Я организую встречу с директором. Если мы оставим его еще на год, я смогу убедиться, что он получит надлежащую помощь…
– Я знаю гораздо лучший способ помочь ему.
Она морщит нос.
– Что ты имеешь в виду?
Я не жду, что она сделает для него индивидуальный тест или что-то в этом роде. Просто хочу, чтобы она дала ему шанс побороться.
– Я купила ему ручку для чтения. По сути, она сканирует предложение и зачитывает его вслух. Я надеюсь, что вы разрешите ему воспользоваться ею на экзамене… и позволите сдать его после уроков, чтобы никто больше об этом не узнал.
Она округляет глаза.
– Ох… Вот как, – миссис Герман качает головой. – Будь у него индивидуальная программа обучения, я бы без проблем создала надлежащие условия…
Я решаю задействовать тяжелую артиллерию.
– Однажды вы сказали мне, что, если Феникс не выпустится, это принесет ему больше вреда, чем пользы… И вы правы. Я понимаю, что о многом прошу. Вам придется остаться после занятий, что потребует еще больше времени, но я чувствую, что он сдаст. Пожалуйста, не позволяйте тому, в чем он не виноват, оставить его на еще один год.
Я вижу, как она размышляет над моими словами и, наконец, отвечает:
– Ладно. Я позволю ему. Но разрешу только ручку для чтения. Никаких телефонов, планшетов… Никаких других устройств. И он не должен покидать класс, как только приступит к экзамену. Все ясно?
– Абсолютно.
Вздохнув с облегчением, я пробираюсь к двери.
– Леннон? – окликает она меня.
– Да? – спрашиваю я, надеясь, что миссис Герман не передумает.
– Я рада, что поставила вас в пару. Кажется, ты очень помогла ему. Надеюсь, Феникс знает, как ему повезло.
Моя грудь сжимается. Потому что я чувствую, что это мне повезло.
* * *Не заметив Феникса в коридорах после разговора с миссис Герман, я решаю подождать его возле машины за школой. Так будет возможность сообщить ему хорошие новости лично.
Желая скоротать время, я достаю из сумки дневник и ручку.
Большинство текстов, которые я записываю здесь, не очень хороши, и я никогда ни с кем ими не делилась. Особенно с отцом, потому что они и близко не такие замечательные, как его. Я бы побоялась обнадеживать отца тем, что дочь унаследовала его талант… только чтобы в конечном итоге разочаровать, как только он их услышит.
Хотя он никогда бы этого не признал.
Помимо всего прочего… Написание песен – это очищение.
