Убийство на острове

Бэлле хотелось испытать все.

В юности она жила от вечеринки до вечеринки, работая медсестрой и ограничивая себя во всем, чтобы позволить себе очередной праздник в свободные от дежурства дни. А потом веселила пациентов рассказами о безумных ночах.

Бэлла поискала взглядом Лекси – та стояла с фужером в руке и беседовала с Аной. Значит, никаких клубов? Ничего подобного, ведь Бэлла – подружка невесты. А раз так, девичник получится что надо, если подойти к организации с умом. В первый вечер позволить всем расслабиться, побаловать себя всякими там мезе. А потом Бэлла возьмет все в свои руки.

Она достала из ведерка со льдом очередную бутылку игристого вина, встряхнула ее, чтобы пробка вылетела, а из горлышка полилась пенящаяся жидкость. Раздались восторженные крики, девушки поспешили подставить бокалы. Снова тосты, звон фужеров, музыка, ласкающий кожу теплый ночной воздух… Как же хорошо!

К Бэлле подошла Робин в темно-синем платье, которое больше подходило для собеседования, чем для вечеринки, и тихо спросила заговорщическим тоном:

– Подарки сегодня будем вручать?

Две недели назад Робин отправила всем приглашенным на девичник письмо с предложением сделать своими руками подарок для Лекси, «символизирующий вашу с ней дружбу». Прочитав эту фразу, Бэлла закатила глаза.

– Конечно, если ты так хочешь.

– Тогда, наверное, лучше сейчас, пока мы не сели за стол?

Бэлла отметила, что подруга выглядит измотанной. Ребенок, ясное дело. Вот и результат. Она всего лишь раз видела малыша Робин. Довольно милый: такие же большие невинные глаза, как у матери, и озорная улыбка. Похоже, он ей задаст.

Три брата Бэллы уже женились и завели детей, так что у нее появилось пять племянников и одна племянница (Лолита, это же надо было до такого додуматься!), которую все баловали как могли и в которой новоиспеченная тетка с тревогой замечала собственные черты – например, то, как девочка убеждалась, что все смотрят, прежде чем сделать пируэт. А вот своих детей Бэлла заводить не собиралась. Они с Фэн с самого начала расставили все точки над «i». В наши дни искусственное оплодотворение и поиск донора спермы не представляли никакой проблемы, дело в другом. Бэлла не хотела, чтобы в ее теле рос новый человек. Она любила себя такой, какой ее создала природа, а беременность и роды – нет уж, увольте! Кроме того, ей нравилось быть любимой тетей Бэллой, не придумывать каких-то правил, не пичкать малышей полезной пищей. Ей нравилось, когда племянники вились вокруг нее, словно стая птичек, пытаясь выведать, какие гостинцы лежат в сумке на этот раз.

– Кстати, – продолжала Робин, – хотела поблагодарить тебя за то, что нам позволили пожить здесь. Вилла просто роскошна, а Лекси выглядит такой счастливой.

Комплимент застал Бэллу врасплох. Она пробормотала:

– Да не за что. – И бросила взгляд на невесту. – Да, ты права: наша невеста и впрямь довольна.

– Как здорово, что мы куда-то вырвались. Все вместе, как раньше, – добавила Робин.

Бэлла почувствовала, что невольно смягчается, и ответила:

– Да.

И не солгала.

Повисло долгое молчание.

– Пойду приготовлю подарки, – наконец сказала Робин и испарилась.

В последнее время им как будто нечего было сказать друг другу, любой диалог заходил в тупик. Бэлла подняла бокал и сделала очередной глоток.

Ножки кресел заскрежетали по камням: девушки расселись под перголой. Мерцающее пламя свечей отражалось в бокалах, они сверкали и бросали отблески на стены.

Робин аккуратной горкой выложила подарки перед Лекси и сказала:

– Каждая из нас решила сделать тебе подарок, символизирующий нашу дружбу. Тебе нужно угадать, где чей.

Бэлла вскочила, отодвинув кресло.

– Но прежде чем мы начнем, давайте наполним бокалы!

Она достала непочатую бутылку просекко и двинулась вокруг стола, разливая вино. Чуть задержалась около Фэн, наклонилась и шепнула:

– Ты пахнешь божественно!

Вернувшись к своему месту, Бэлла заявила:

– Еще один момент. Прошу всех соблюдать три правила.

– Началось… – простонала Лекси.

– Первое: если невеста пьет – остальные тоже пьют.

Лекси взяла фужер, затем поднесла его к губам и сделала глоток. Другие девушки последовали ее примеру.

– Второе: невесте нельзя общаться с женихом. – Бэлла пристально посмотрела на подругу. – Это ясно?

Лекси откозырнула.

– И третье, – продолжала Бэлла, обращаясь ко всем. – Все, что случится во время девичника, должно остаться в тайне.

– За это надо выпить! – воскликнула Ана, поднимая бокал. Девушки чокнулись, скрепляя обещание.

– А теперь открывай подарки! – с улыбкой провозгласила Робин.

– Хорошо. – Лекси поставила фужер и потянулась к упакованному в серебряную бумагу свертку. Бриллиант на кольце сверкнул в свете свечей. – Бэлла, твой?

– В точку! – ухмыльнулась та. – Вообще-то нельзя сказать, что я его сделала своими руками. Скорее откопала.

– Интригующе. – Невеста разорвала обертку и извлекла расшитый блестками топ. – Ибица, две тысячи десятый год! Мы сдали экзамены и отправились отдыхать!

– Правильно! – Бэлла подняла бокал. – Вообще-то, сейчас самое время включить трек «Мы не говорить по-американски»[1]. – Они все лето танцевали под эту песню, правда, сначала сочли ее странной, а потом она к ним привязалась. – Тебе тогда предложили работу в подтанцовке, помнишь? – Она сжала руку Лекси.

Та кивнула, улыбаясь во весь рот, словно ощущая вкус какой-то другой жизни.

Бэлла повернулась к остальным.

– Мы планировали пробыть на Ибице неделю. Окончили школу и сдали экзамены, решили оторваться. Но менеджер в ночном клубе заметил Лекси и предложил ей работу. И почти все лето ее раскрашивали серебряной краской и одевали в блестящие топы.

– А ты была занята тем, что пропивала то, что я зарабатывала!

– Ты тоже ездила на Ибицу? – спросила Ана у Робин.

– Нет. Не смогла, у меня были дела в городе. – Девушка мужественно выдавила из себя улыбку, прежде чем опустить взгляд.

Бэлла поняла, что это камень в ее огород. Разве она виновата, что в квартире, которую она нашла через знакомых, была всего одна спальня? Или что они остались на острове на все лето? Если бы Робин действительно хотела поехать, она бы что-нибудь придумала.

– Нам тебя не хватало, – попыталась смягчить ситуацию Лекси и накрыла ладонь Робин своей.

Раньше они все время держались за руки, куда бы ни шли. Бэлла скучала по школьным временам, когда их троица была неразлучна, а жизнь казалась намного проще.

Лекси принялась распаковывать следующий подарок – что-то узкое, завернутое в страницы из старого комикса.

– Мой презент тоже не хендмейд, – призналась Ана, подперев подбородок рукой. – Я просто подумала, что он тебе понравится.

Лекси осторожно сняла бумагу и обнаружила под ней книгу из букинистического магазина. Она бросила взгляд на обложку и радостно воскликнула:

– Джек Керуак! «В дороге»!

Ана расплылась в улыбке.

– Я увидела ее и решила, что непременно должна купить! Мне так нравится это издание. И потом, я знаю, что это одно из твоих любимых произведений.

Неужели? Бэлла понятия не имела, что Лекси читает книги. Когда они встречались, говорили только о фильмах, сексе, музыке и вечеринках.

Невеста потянулась через стол и обняла Ану как-то по-особенному: надолго к ней прильнув, наполняя каждое движение смыслом. Наверное, так делают йоги, обмениваясь энергией, жизненными силами или чем бы то ни было.

– Спасибо, прекрасный подарок!

Следующий лот оказался от Фэн: она вручила Лекси сертификат на индивидуальную тренировку. Фэн переживала, что такой презент может показаться не соответствующим случаю, но Бэлла знала: невеста отнесется к нему очень внимательно и начнет задавать вопросы о режиме питания и упражнениях. Хорошо, что Фэн и Лекси сразу поладили.

Следующий подарок был от Робин – Бэлла сразу это поняла, едва взглянув на пакет в изысканной кремовой обертке, элегантно перевязанный ленточкой шоколадного цвета. Такое впечатление, что дома Робин отвела отдельный ящик для заранее заготовленных презентов, рулонов упаковочной бумаги и маленьких открыточек. Сделав большой глоток, Бэлла опустошила свой бокал.

Достав из свертка фотокнигу, Лекси ахнула. Два десятилетия дружбы, запечатленные на дорогой бумаге и снабженные сентиментальными надписями. В этом вся Робин: продуманность до мелочей и желание покрасоваться. Невеста перевернула несколько страниц.

– Только посмотрите на эту троицу! – воскликнула Фэн, указывая на один из снимков.

Бэлла повернула голову и увидела себя, Лекси и Робин, позирующих в резиновых сапогах и показывающих два пальца – жест, обозначающий мир.

– Гластонбери, – широко улыбнулась Лекси. – Сколько нам тогда было? Семнадцать?

Робин кивнула.

Бэлла вспомнила, как они ездили на этот фестиваль: она оставила машину где-то в полях, потом они долго шли, неся за спиной рюкзаки, которые одолжили у друзей. За пять фунтов их пустили на территорию: какой-то подросток перерезал колючую проволоку кусачками. Лето выдалось дождливым, и девушки прямо поверх косметики нарисовали грязью полосы на щеках, изображая из себя туземок, облачились в резиновые сапоги и джинсовые шорты и вплели в волосы цветы.

Взгляд упал на следующую фотографию, и Бэлла почувствовала, как сердце бешено забилось. Лекси в бассейне, сидит на плечах у парня, с которым они вместе учились. Снимок был обрезан так, что на нем остались только эти двое, но Бэлла знала: рядом с подругой стояла она с Робин на плечах.

Изображение можно отредактировать, а вот память – нельзя. Она хранила все до мельчайших подробностей. Глухой звук, когда череп ударился о бетон; свежая кровь у бассейна; долгое ожидание в отделении неотложной помощи; промокшее платье, надетое поверх купальника.

Бэлла услышала, как все ахнули, и посмотрела на стол. Смутившаяся Лекси держала в руках последний подарок.

– Вот это да… Поверить не могу! Боже мой, спасибо!

На щеках Элеоноры проступили два красных пятна, она натянуто, словно оправдываясь, сказала:

– В письме говорилось «своими руками». Я не знала, что сделать… Я только это и умею.

Невесте приходилось держать тяжелую бронзовую скульптуру двумя руками. Она изображала фигуру танцовщицы: голова запрокинута назад, шея обнажена, волосы струятся по узкой, но мускулистой спине, глаза закрыты… Очень похоже на экстаз.

Это была не просто какая-то незнакомка. Нет, умело проработанные мельчайшие детали ясно давали понять, что перед ними Лекси.

– Дамы, – с улыбкой заявила Бэлла, – думаю, у нас есть победитель!

Глава 11

Элеонора

Она снова села в лужу. Элеонора поняла это, как только Лекси распаковала первый подарок – какой-то нелепый топ с блестками, напоминание о тусовках в ночных клубах. Когда девушки сгрудились вокруг статуэтки, ее создательница покраснела до корней волос.

– Ничего себе! – воскликнула Ана. – Ты сама ее сделала?

– Я же скульптор.

– Невероятно! Выражение лица, другие мелочи… Надо же так точно поймать момент. Ты очень талантлива!

Элеоноре хотелось, чтобы Ана наконец замолчала. Чтобы кто-нибудь сказал: «Посмотрите, какая луна! Как блестит море! А вон ящерица ест сверчка!» Или какую-то другую ерунду.

Почему она вечно попадает в нелепые ситуации? Решение казалось очевидным: что она может сделать в подарок своими руками? Конечно, скульптуру! Элеонора понятия не имела, что нравится будущей невестке (если не считать Эда), и вдруг вспомнила про танцы.

Она наслаждалась, разминая глину, решив обойтись без изысков: только наметить контуры тела, очертания сильной подтянутой фигуры. Однако работа спорилась и захватила с головой. Как же хорошо не думать о том, что Сэма нет рядом, а просто творить. Под умелыми движениями рук в комке глины проступали детали: глаза, полные губы, лямки трико… Рождалась Лекси.

Закончив работу, Элеонора осмотрела статуэтку при свете ламп в мастерской. Отличная статуэтка, одно из ее лучших творений. Может, преподнести скульптуру в качестве свадебного подарка? Но что тогда дарить на девичнике? Нет, она возьмет ее на остров. Презент вышел тяжелым, и Элеоноре едва удалось уместить кое-что из вещей, чтобы не возникло перевеса по багажу. И вот она в Греции с двумя сменами одежды и бронзовой статуэткой будущей невестки.

Будь Сэм рядом, он бы поцеловал ее в макушку и сказал что-нибудь вроде:

– Эл, она великолепна! Ты должна гордиться собой.

Но сейчас она ощущала лишь стыд, ставший ее постоянным спутником. Элеоноре слишком хорошо знакомо это чувство – с тех времен, когда, стоя в очереди в школьной столовой, она слышала шепот сзади: «Эй, придурочная, двигайся! Из-за тебя я не успею поесть». Или когда сидела, съежившись, в школьном автобусе и ждала, что сейчас ее огреют по голове учебником, кинут в нее туфлей или теннисным мячом. Элеонора молча глотала обиду и говорила себе, что, возможно, заслужила такое отношение.

Она подняла взгляд и увидела, как Бэлла делает вид, что целует бронзовую танцовщицу взасос. Что ж, хоть ее и гложет стыд, но выставлять себя на посмешище Элеонора не позволит.

– Кажется, вы решили, что скульптура – это перебор. Возможно, вы правы. Я не хожу на девичники и не знаю неписаных правил. Вообще никаких правил не знаю. Я просто подумала, что Лекси будет приятно. Мне так хотелось доставить ей радость.

Бэлла перестала смеяться и со сконфуженным видом поставила статуэтку на стол.

– Прости. Дурацкая шутка. Подарок просто невероятный. Я начала паясничать, потому что… слишком впечатлилась.

Повисло долгое молчание. Его прервала Элеонора:

– Хорошо, что я не изобразила Лекси обнаженной.

Бэлла уставилась на нее, а затем расхохоталась. Ее примеру последовали остальные девушки.

По крайней мере, одно правило Элеонора усвоила: умей смеяться над собой.

Глава 12

Лекси

Лекси не могла заснуть. Возле уха навязчиво жужжал комар. В комнате было жарко и темно – настолько, что не понять, открыты глаза или закрыты. Рядом слышалось размеренное дыхание Робин.

Лекси никогда не могла заснуть на новом месте. Как-то ей попалась статья под названием «Эффект первой ночи», где рассказывалось о причинах подобного явления. Что-то связанное с далеким прошлым человечества: левое полушарие не отключается, чтобы быть наготове и среагировать на потенциальную угрозу.

Она спустила ноги с кровати и ощутила под ступнями прохладную плитку пола. Тело покрылось липким потом, грудь сдавило. Лекси оттянула футболку Эда, пропуская под нее воздух, и почувствовала аромат лосьона после бритья: цитрусовые нотки и что-то еще.

Проглотив комок в горле, она встала и осторожно пошла вперед, вытянув руки, нащупала жалюзи и распахнула их. Луну закрыло облако. Вокруг темень, куда ни глянь. Лекси смогла различить лишь поблескивающую поверхность бассейна. Ей стало не по себе. Она повертела подаренное на помолвку кольцо, чувствуя, что скучает по Лондону и успокаивающему шуму проезжающих мимо машин. На острове тишину нарушали лишь жужжание насекомых и едва доносящийся плеск волн. Ни фонарей, ни домов, ни мобильной связи – ничего. Только шесть девушек.

Лекси ощущала, как сильно бьется сердце – за весь день ей так и не удалось унять волнение. Она повернулась, на цыпочках вышла из спальни и спустилась вниз, на кухню. Открыв холодильник, невеста сощурилась от яркого света и замерла, с удовольствием подставив тело потокам прохладного воздуха. Лекси взяла бутылку минералки, наполнила высокий стакан и принялась потягивать воду медленными глотками, опершись о столешницу и пытаясь восстановить дыхание.

Как странно. Она в Греции, собрала подруг на девичник. Похоже, ей неловко, что пять девушек приехали сюда из-за нее.

Или все дело в предстоящем замужестве? Несколько лет назад подруга пригласила ее на свадьбу. Устроившись под огромным дубом, Лекси любовалась луной, проглядывающей сквозь толстые ветки. Рядом сидела Бэлла с бутылкой вина, которую умыкнула со столика.

– Обещай, что мы никогда не сделаем такую глупость, – сказала тогда Лекси.

Подруга бросила взгляд в сторону шатра с поднятыми пологами, где отплясывала женщина средних лет в задравшейся до бедер юбке, совершенно не попадая в такт музыке.

– Какую глупость? Отвратительно танцевать под Лайонела Ричи в деловом костюме? Я даю обещания, только если уверена, что смогу их сдержать.

Лекси расплылась в улыбке.

– Нет, дай слово, что мы не выйдем замуж.

– Легко. Уж в этом-то я уверена. К черту брак. Будем тусить, веселиться и в последний момент срываться на какой-нибудь фестиваль. Пусть эти болваны думают об ипотеке и пенсионных отчислениях, живут с одним и тем же человеком сорок лет подряд и читают перед сном. Я же останусь верна кружевному белью.

Лекси положила голову на плечо подруги.

– Я люблю тебя.

– Ну, разумеется.

И вот четыре недели спустя Лекси скажет «да» мужчине, который держит в ящике тумбочки очки для чтения и выписывает газету «Файнэншл таймс». Возможно, это именно то, что ей нужно: отправляться в спальню пораньше, трезвой и лежать рядом с Эдом с книгой в руках. Или жить в его доме, где в холодильнике всегда есть вкусная еда, а в ванной – чистые полотенца. Наверное, она мечтает о собственном гнездышке, муже, детях.

А вдруг Лекси привлекает новизна? Что тогда будет через год? А через три? Или пять? Та же кровать, тот же мужчина…

Она поставила стакан на стол и прижала ко лбу холодные пальцы.

Брак ее родителей нельзя было назвать образцовым. Отца, автогонщика, часто не было дома, и в такие периоды мать Лекси превращалась в неряху, ходила в одном и том же и забывала купить продукты или собрать для дочки обед в школу. Из мусорной корзины торчали контейнеры из-под готовой еды и винные бутылки, шторы держали закрытыми, на кухне копилась грязная посуда. Однако за день до приезда отца мать начинала лихорадочно делать уборку в доме, распахивала окна, чтобы впустить в комнаты свежий воздух, красила волосы и делала маникюр. Обязательно появлялся новый наряд, холодильник набивался продуктами, и готовились изысканные блюда, а в доме вкусно пахло. Мать одевала дочь в красивое платье и приводила в порядок ее голову, безжалостно царапая кожу острыми зубьями расчески.

За долгие годы Лекси прекрасно выучила правила игры и знала, что к приезду отца они обе должны выглядеть безупречно. Чтобы он задержался, чтобы понял, какой приятной и прекрасной может быть жизнь рядом с женой и дочерью. Лекси росла красивой и своенравной – ведь отец внушал, что она именно такая. Женщинам приходилось продолжать ломать комедию, ведь если у них портилось настроение, разгорались споры или лились слезы, отец исчезал. Из комнаты, из дома, из страны.

Лекси захотелось свежего воздуха. Она пересекла кухню и вышла на темную террасу. На столе еще мерцал огарок свечи, бросая отблески на бронзовую скульптуру. Лекси взяла статуэтку в руки, ощущая ее тяжесть и прохладу металла.

Танцовщица. Она в прошлом. Элеонора умело запечатлела момент: когда Лекси танцевала, растворившись в музыке и отдавшись ритму, она впадала в состояние блаженства. Кончиками пальцев Лекси погладила губы фигурки. Порой она тосковала по аплодисментам, блестящим сценическим нарядам, вечеринкам после выступлений, закипавшему в крови адреналину.

Не будет ли она так же томиться, желая упасть в объятия другого мужчины, оказаться в номере отеля, ощутить сладостное желание ниже живота? Все может быть…

– Я люблю Эда, – громко произнесла Лекси в темноту. Он такой заботливый: то заранее охладит бутылку шампанского, когда она встречается с друзьями, то организует доставку свежих круассанов субботним утром. Ей нравилось, что жених два раза в месяц водил маму в ресторан и тайком смотрел дурацкие передачи по телевизору, чтобы расслабиться после работы.

В чем же тогда дело? Почему в ее сердце закрался страх, от которого никак не избавиться?

Лекси взглянула на черные и массивные силуэты гор. Ей бы хотелось очутиться поближе к городу, ощутить ритм чужой жизни, смотреть на светящиеся окна ресторанчиков и привязанные у пристани лодки, слушать треск проезжающих мимо мопедов.

Они здесь совершенно одни, даже автомобиля нет. С виллы не выбраться.

В одиночестве стоя в темноте, невеста вдруг испытала странное ощущение: будто рядом кто-то есть. По телу побежали мурашки. Лекси насторожилась: тишину нарушали лишь пение цикад и отдаленный гул моря.

Девушка обернулась и посмотрела на подсвеченный бассейн, вода в котором сейчас казалась зеленоватой. Глаза ее расширились.

Статуэтка выскользнула из пальцев и ударилась о стол.

В бассейне вниз лицом плыло чье-то тело.

Глава 13

Элеонора

Элеонора лежала, не двигаясь. Вода запечатала ноздри, залилась в уши, заглушая все звуки, давила на открытые глаза тянула вниз за намокшую хлопковую футболку. Легкие требовали воздуха, сердце неистово билось, грудь горела. Тело словно кричало: «Дыши!» Однако она терпела.

Вдруг рядом словно что-то взорвалось, вода пошла пузырями, раздался громкий клокочущий звук – и череп Элеоноры пронзила боль.

Кто-то вытаскивал ее из воды за волосы. Элеонора взмахнула руками и с брызгами снова погрузилась в бассейн, успев услышать свое имя. Она не понимала, что происходит. Хлорированная вода жгла глаза.

Элеонора нащупала ногами дно, встала, жадно хватая ртом воздух, и увидела искаженное ужасом лицо пронзительно кричащей Лекси.

Элеонора отпрянула в сторону, пытаясь отдышаться.

– Ты жива? – спросила мертвенно-бледная Лекси.

– Да. Я…

– Что ты, черт возьми, здесь делаешь?

– Я просто… лежала на воде.

Невеста схватилась за голову.

– Я решила… Было похоже, что ты утонула.

Ну, разумеется. Элеонора представила, как это выглядит со стороны: она лежит в бассейне посреди ночи, лицом вниз.

– Я понимаю.

– Ты же в одежде!

Элеонора опустила взгляд и вдруг поняла, что на ней нет бюстгальтера, а намокшая футболка прилипла и подчеркивает складки на животе. Она скрестила руки на груди.

– Я не взяла с собой купальник.

– Почему?

– Решила, что он не пригодится. Я не умею плавать.

Лекси смотрела на нее так, словно Элеонора сошла с ума.

– Но ты же в бассейне!

– В его мелкой части. Я захожу в воду, только если могу стоять. Видишь? – Она подняла руки. – Стою.

Волны уже улеглись, и лишь вокруг их талий сохранялась легкая рябь.

Лекси выглядела окончательно сбитой с толку.

– Что ты вообще здесь делаешь?

Логичный вопрос. Элеонора понимала, что ее ответ прозвучит странно.

– Я не могла уснуть.

Лекси наморщила лоб и не отводила глаз.

– Здесь слишком жарко. Я побоялась, что разбужу Ану, если пойду в душ. Я перегрелась.

– Перегрелась?

– Да. – Элеонора осознавала всю абсурдность ситуации: две девушки в мокрой одежде стоят в мелкой части бассейна посреди ночи. Уголки губ поползли вверх, рот широко растянулся, нос сморщился – и она расхохоталась, сотрясаясь и издавая клокочущие звуки. Сразу стало легче.

Лекси последовала ее примеру, прикрыв рот рукой. Ее колени подогнулись.

Элеонора сложилась вдвое и зажмурилась, все ее тело содрогалось. Она с трудом добрела до бортика бассейна и ухватилась за него. Давно ей не было так смешно.

– Господи, – простонала Лекси между взрывами смеха, – я приняла тебя за труп.

– Знаю. Ты мне половину волос выдрала.

– Я запаниковала! – задыхаясь, пояснила невеста. – Решила, что ты снова… – Смех замер у нее в горле.

Элеонора побледнела. Повисло тяжелое неловкое молчание. Лекси, похоже, была в ужасе.

– Я… я…

– Значит, Эд тебе рассказал, – наконец тихо произнесла Элеонора.

Лекси, поколебавшись, ответила:

– Да. Рассказал.

Щеки Элеоноры запылали. Она представила, как брат описал то утро. Позвонив в дверь и не дождавшись ответа, Эд взял ключ у Пенелопы, соседки снизу, ворвался в квартиру и нашел сестру лежащей на полу в ванной. Она была еще в сознании и хоть и смутно, но помнила выражение, появившееся у него на лице: сначала шок, а потом… А что потом? Что-то еще, гораздо более неприятное.

Наверное, брат поведал об этом за ужином, при свете свечей, запивая непростой разговор бокалом красного вина. Разве могла Лекси, ведущая столь яркую и необычную жизнь, понять, каково это: лежать на кафельном полу, лицом в собственной рвоте?

– Минутная слабость. Такого больше не повторится. – Элеонора выпрямилась и одернула футболку, стараясь выглядеть спокойной и уверенной.

Лекси кивнула.

– Тебе тяжело пришлось. Мне жаль, что так случилось. Правда.

Похоже, она говорила искренне.

– Послушай, – продолжала Лекси, подходя ближе – так близко, что, казалось, сейчас обнимет будущую родственницу. – Мы, конечно, совсем недавно познакомились, но, если захочешь поговорить, знай: я рядом. Вряд ли я дам совет, но всегда могу выслушать. Я действительно хочу помочь.