bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

Эту истину мне предстояло воспринять всем сердцем.

3

Восемь лет назад я была полна предвкушения и нетерпения, и путешествие в Андерхилл казалось мне бесконечным. Сегодня, когда нужно было скрывать страшную тайну от мира, в который я возвращалась, полет домой из Треугольника промелькнул в мгновение ока.

Частный самолет сделал круг над островом Унимак. Я посмотрела вниз на крошечный клочок земли, на два знакомых горных хребта, торчащих на севере, как двузубая вилка, и мою душу наполнил ужас. Лазурное озеро-кратер лежало у подножия центрального пика, там, где хребты сливались в один.

При виде нашего острова другие Испытанные радостно загомонили, но приглушенно. Члены нового отряда хранили молчание.

Неблагие вернулись на свою сторону Унимака на собственном самолете.

По правде говоря, все мы знали, что Андерхилл вчера исчез, и это сильно омрачило блеск нашего возвращения. Фейри обоих дворов и все изгои потребуют ответа, и я не могла их в этом винить.

Помимо очевидного вопроса: «Как, проклятье, я уничтожила королевство?», меня мучили те же вопросы, что и остальных. Что теперь с нами будет? Фейри больше сотни лет жили на Земле в местах, отведенных для нас людьми, а до этого свободно кочевали повсюду, но у нас всегда было свое царство, куда мы могли вернуться, чтобы почерпнуть магии или отдохнуть от человеческой политики. Мы полагались на Андерхилл. А если верить Жрице, я каким-то образом его уничтожила.

Я. Дворняжка. Фейри-полукровка. Незаконнорожденная, которую отцовские охранники оставили в сиротском приюте.

У многих фейри была примесь человеческой крови – это помогло нашему народу выжить после последней великой войны. Но в очень, очень немногих человеческой крови текло больше маленькой капли.

А я? Я была пятьдесят на пятьдесят. Такого не случалось уже много лет. И – да, я смирилась с этим фактом. Но увидеть Унимак после стольких лет, после того, как я вкалывала до потери сознания на тренировках в попытках изменить свою судьбу… Оказывается, в моей душе еще остались трещины.

Я вздрогнула, когда взвизгнули шины: мы приземлились на короткой взлетно-посадочной полосе на северо-восточной оконечности острова. Другие Благие с острова Унимак, одной из четырех территорий фейри, откуда прибыл наш отряд, приветственно закричали, но я не присоединилась к возгласам остальных.

Брес первым вышел из самолета, и я снова преисполнилась решимости. Ничто не встанет между мной и моей независимостью!

Ни отец, который приказал своим придворным вышвырнуть меня в сиротский приют вместо того, чтобы заявить на меня права после смерти моей мамы.

Ни ненавидящая меня мачеха.

Ни этот нынешний кошмар.

Вздохнув, я схватила свой залатанный баул и поплелась за Тысячелистником, катившим между рядами свою сумку на колесиках. Лопнуть от смеха, но сумка была помечена его дурацким именем, выведенным чем-то вроде стразиков. Самолеты фейри конструируются с учетом того, что фейри выше людей, но Тысячелистник все равно пригнул голову, чтобы выйти из салона.

Я вышла не нагибаясь и дважды моргнула, глядя на толпу встречающих. То, что пришли семьи выпускников, само собой разумелось, но некоторые из стоящих у трапа явно были чиновниками Неблагих. У нас есть строгие законы, запрещающие Неблагим и Благим приходить на территорию друг друга, поэтому для появления этих чиновников имелась серьезная причина.

– Держу пари, они пришли сюда, чтобы выяснить, что случилось, – сказала Папоротник, стоя перед Тысячелистником.

Конечно. Они уже слышали новости об Андерхилле от своих учеников и тренеров и были в ярости, зная, что произошло во время церемонии посвящения Благих.

Рассматривая толпу, я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.

– Ищешь своих родственников, дворняга? – бросил мне через плечо Тысячелистник и помахал большой группе золотоволосых фейри. – Постой, я же забыл! Они все умерли, не так ли?

Я почти не сомневалась, что папаша не явится. Впрочем, Тысячелистник не знал, кто мой отец. А если бы из толпы вышла мачеха, чтобы меня поприветствовать, меня хватил бы удар.

– Нет, не ищу, – ответила я. – Просто любуюсь пятном на твоих штанах.

Тысячелистник остановился, чтобы проверить, не вру ли я, и я обошла его и присоединилась к другим Испытанным Унимака. Я не очень ладила с другими членами отряда, но после восьми лет, проведенных в тесной группе из двадцати четырех фейри, было странно с ними расставаться: их увезут в родные владения в разных частях земель Благих.

Мне бы хотелось сказать, что я буду скучать по их компании, но я в этом сомневалась. Поскольку Унимак является официальной резиденцией короля Благих, возможно, некоторые из них – например, Тысячелистник и Рябинник – заглянут ко мне в гости. Конечно, если к тому времени я буду еще жива, что совершенно не гарантировалось.

Жрица знала, что я сделала, но старуха бесследно исчезла среди вчерашнего хаоса. Просто ушла, как будто ничего не случилось. Опасна ли она для меня? Вдруг она скажет королю, что я нарочно уничтожила Андерхилл? Конечно, я совершенно не хотела его уничтожать, но я не сомневалась, что король мне не поверит. И я ничегошеньки не смогу поделать против такой могущественной женщины. Возможно, она уже все рассказала королю и его советникам. А может, Неблагие здесь потому, что их королева тоже знает?

У меня заныло в животе, на шее выступил пот, я невольно поискала глазами в толпе фейри королевскую стражу.

– Внимание, недавно ставшие Испытанными Унимака! – прогремел Брес.

Толпа притихла. Я повернулась лицом к своему старому наставнику и постаралась не делать далеко идущих выводов из того, что, обведя взглядом выпускников, собравших по три монеты, он смотрел на меня чуть дольше, чем на остальных.

– Вы заслужили место среди нас. И ваши достижения будут отмечены. Завтра вечером в замке короля Александра состоится пир в вашу честь, где все Благие воздадут вам должное. Вы заслужили право выбора будущей профессии и завтра объявите о своем решении. Призываю вас сделать мудрый выбор, потому что передумать будет нельзя.

Проклятье. Я не хотела видеть отца. Главным образом потому, что он тоже не хотел меня видеть. По правде говоря, никто не знал, кто мой отец – я не уверена, что он сам признавал свое отцовство. Незаконнорожденная дочь короля, наполовину человек? Какой позор. Какая ужасная ошибка.

У меня внутри все сжалось от старой боли, которая заглушила опасения, что меня высматривают охранники.

Когда я была помладше, я жаждала заслужить одобрение отца, мечтала о доме, где меня бы любили… Особенно после того, как потеряла мать. Потом пришла стадия гневного отрицания, когда мне ничего от короля не хотелось. А после я поняла, что всегда буду стремиться, чтобы он меня принял. И что меня всегда будет ранить его отказ заявить на меня права… А ведь я была его единственным ребенком. Но теперь меня наконец-то приняли в ряды Элиты, и я впервые могла с уверенностью смотреть в будущее.

Мне всегда представлялось, что этот момент будет полон триумфа, удовлетворения и ощущения, что я равная среди равных, что меня приняли. Я отправилась в Андерхилл, веря, что выживу и пробьюсь наверх – одна из очень немногих женщин, которым это когда-либо удавалось. Мне удалось… И в то же время не удалось. Потому что сейчас я не чувствовала ничего из того, что ожидала.

– Пожалуйста, подходите по одному, чтобы узнать, какое вам выделили жилье, – скомандовал Брес.

Вчера вечером, когда мы сгрудились в хижине, только что не сидя друг у друга на головах, нам выдали опросник на тему – где мы предпочитаем жить, но теперь я не смогла вспомнить, что же я там написала.

Стоя третьей в очереди, я нахмурилась, когда Брес целенаправленно обошел меня, чтобы сначала поговорить с Папоротник и Тысячелистником. Мурашки беспокойства поползли по моей спине. Я снова оглядела расходящуюся толпу: фейри окружали других Испытанных, приветствуя их.

– Каллик, – окликнул Брес, как только остальные ушли.

Я повернулась и выпрямилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Сэр.

Он изучал маленький свиток.

– Ты будешь жить на первом ярусе, сразу за пределами замковых стен.

У меня онемели губы.

Что?

– Я такого не выбирала.

Да, я не могла точно вспомнить, что выбрала, но я бы ни за что не решила жить рядом с замком. Скорее я написала бы нечто вроде «заколдованный лес, самый дальний от замка», или «у морского залива, самого дальнего от замка», или «у реки, самой дальней от замка». Проклятье, я предпочла бы местечко даже на дальнем берегу реки, где обитали Неблагие, лишь бы не жить рядом с замком Дорогого Отца.

Брес не был душевным и внимательным, но несколько смягчился за последний год, когда я стала лучшей в группе. Теперь от его доброты не осталось и следа.

– Приказ сверху. Ты не имеешь права оспорить это решение.

Я напряглась, к щекам прилила кровь. Но годы тренировок заставили меня подавить гнев, не дав ему выплеснуться наружу. Бороться с королем – пустая трата времени.

– Понимаю.

Я взяла у Бреса кусок пергамента. Пергамент поблескивал золотым – верный признак того, что я снова на Унимаке.

Каллик

дом Элиты № 666 первого уровня

Благой двор

остров Унимак

Аляска 99638

Соединенные Штаты

666 не было случайной цифрой. Другие фейри не знали, кто я такая на самом деле, но жена короля с раннего моего детства установила, как следует обращаться с дворнягой. 666 – просто еще один тычок в придачу к тем, которые я получала, пока росла. Если мне не запрещали в последнюю минуту идти на праздник, на который приглашались все остальные Благие, значит, королева потешалась над моими поношенными платьями, когда никто не слышал. Бросала разъяренные взгляды исподтишка. Приказывала охранникам пускать в ход магию, чтобы после ее ухода толкать меня, ставить подножки и делать из меня посмешище – точно так же, как в тот давний день на мосту, когда я «нечаянно» свалилась в реку.

Но я уже не та шестнадцатилетняя девочка, какой была в день своего отъезда. Я отказывалась такой быть.

– Спасибо, Брес… – Я подняла голову. – За то, что помогли мне пройти через тренировки.

Он сжал губы. Старый фейри огляделся, но мы были одни. Все остальные ушли праздновать и отдыхать со своими семьями.

– Что случилось с Андерхиллом, Каллик?

Мои внутренности превратились в лед, но я предвидела, что он будет меня допрашивать.

В том и заключалась сложность. Брес давным-давно дал клятву Благому двору и Андерхиллу; если у него появятся серьезные опасения или подозрения по поводу случившегося, он обязан будет передать информацию королю. Значит, надо убедить его, что я тут ни при чем.

– Вы что-то узнали? – спросила я.

Он прищурился.

– Жрица вонзила клинок с твоей кровью в землю. Почему?

Я облегченно вздохнула.

– Вы тоже это видели?

Брес наклонился ко мне.

– Расскажи, что ты видела. Что там случилось?

Я покачала головой. Богиня, я не хотела это делать. Я дала клятву защищать моего короля и Андерхилл.

– Не знаю, – честно ответила я хотя бы на вторую часть его вопроса. – Жрица… После того, как она меня кольнула… Думаю, она сама поранилась.

Как только ложь сорвалась с моих губ, мне захотелось блевать. Я пожала плечами, чтобы скрыть беспокойство.

– Потом она воткнула клинок в землю. Остальные стояли позади нее, вряд ли еще кто-нибудь это видел. Я не хотела ничего говорить… Она же Жрица. Кто мне поверит?

Я старалась не переигрывать. Брес знал меня лучше, чем кто-либо другой, он знал, что я паршивая лгунья. Хотя я как можно ближе держалась правды, на его лице промелькнуло сомнение.

Я придвинулась ближе.

– Вы видели, куда она девалась? Она как будто растворилась после того, как все произошло. Повернулась и просто… исчезла, как не бывало.

Брес поджал губы.

– Она умеет исчезать. И нет, никто не знает, куда она девалась.

– Я не знала, должно так быть или не должно.

По выражению его лица я бы предположила, что не должно.

Тренер отодвинулся от меня.

– Ты свободна. Не забудь о завтрашнем празднестве.

Разве о таком можно забыть?

– Да, сэр.

Со свитком в руке, с сумкой на плече я зашагала к большому зданию, буквально сотканному из переплетенных друг с другом красных виноградных лоз с широкими, как пальмовые, пурпурными листьями. Сооружение щедро украшали золотые и голубые цветы. Слегка безвкусно, но в чем фейри преуспевали, так это в зарабатывании денег, и богатые туристы-люди любили такую фигню.

Проходя через здание, я увидела красный баннер: «Добро пожаловать на всемирно известный Волшебный Остров!»

К тому времени, как я вышла на улицу, моя простая рубашка и коричневые кожаные штаны покрылись серебристыми блестками.

«Ну, здорово».

Я стряхнула блестки, сама не зная, почему они меня беспокоят. А ведь мои блестящие проблемы только начинались.

– Алли! – услышала я сдавленный крик.

Мое сердце подпрыгнуло: я увидела невероятно грудастую женщину, бегущую ко мне с холма.

– Цинт!

Я уронила сумку и ускорила шаг.

Моя единственная настоящая подруга, Гиацинта, врезалась в меня так, что воздух вырвался из груди, и крепко обняла, обдав сладким запахом свежего хлеба и специй. Темно-русые волосы Гиацинты были заплетены в замысловатую косу, но выбившиеся пряди терлись о мое лицо.

Цинт выпустила меня и, держась на расстоянии вытянутой руки, осмотрела темно-синими глазами. Возле уголков глаз притаились морщинки, старый ожог на левой стороне лица превратил его в гримасу. За последние четыре года шрам побледнел… Да, за четыре – потому что для Гиацинт прошло всего четыре года. Из-за замысловатых законов магии восемь лет, проведенных мной в Андерхилле, здесь пролетели вдвое быстрей.

– Я хотела встретить тебя у самолета, но не успела допечь последнюю партию вишнево-свекольных щекоток. Ты в порядке? Не могу поверить, что ты наконец-то дома!

Щекотки, кексы фейри, – мое самое любимое лакомство. Я еще никогда не пробовала щекоток с вишней и свеклой, но, если их испекла Гиацинта, наверняка они получились восхитительными.

Не успела я вымолвить ни слова, как Гиацинта воскликнула:

– О! – И хлопнула в ладоши. – Я сделала баннер.

Ее лицо вытянулось, когда она подняла смятый баннер с надписью «Добро пожаловать до».

– Тут было написано «Добро пожаловать домой, Алли», – пробормотала она. – Как же так получилось, что кусок оторвался?

Я улыбнулась.

Гиацинта осталась прежней – прошедшие четыре года ни на йоту ее не изменили. И, хотя мы не разговаривали целую вечность, мы как будто никогда не расставались и продолжили общение с того места, где остановились.

Она подняла палец.

– Я умыкнула для тебя щекотку. Вот…

Гиацинта застонала, извлекая крошки размятого бисквита. То, что осталось от лакомства, просочилось между пальцами и посыпалось на землю.

Улыбнувшись шире, я снова ее обняла.

– Как я рада тебя видеть. Я по тебе скучала.

Мой голос звучал глухо, потому что я уткнулась в ее большую грудь – Гиацинта была нормального для фейри роста, то есть на несколько дюймов выше моих жалких пяти футов семи дюймов.

– Может, ты не поверишь из-за испорченной вывески и кекса, но я тоже очень по тебе скучала. Дай-ка я еще разок на тебя взгляну.

Меня снова отодвинули на расстояние вытянутой руки и развернули так, будто решили немного потанцевать.

– Какие у тебя теперь мускулы, Алли. Эй, ты слышала, что Андерхилл исчез? Ой, нам нужно торопиться. Шеф-повар отпустил меня всего на час, а я хочу посмотреть на твое новое обиталище. Где ты будешь жить? Пожалуйста, скажи, что рядом с третьим ярусом. Тогда мы будем почти соседками!

Я уже завернулась в нашу дружбу, как в старое любимое пальто. Но это не означало, что я могла рассказать Цинт все, поэтому я не ответила на вопрос об Андерхилле.

– Я буду жить на первом ярусе, – ответила я, протянув сверкающий пергамент.

Гиацинт просмотрела его и разинула рот.

– Первый ярус возле замка?

Я что-то буркнула в знак подтверждения, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Пришлось сделать такой выбор. Там живут Испытанные из Элиты.

Цинт крепко сжала мою руку и слегка взвизгнула.

– Я знала, что ты станешь Элитой. Одна из немногих женщин, получивших такой статус! Подожди, ты ведь ненавидишь замок. Почему же ты выбрала его? Эй, расскажи все. Я хочу все-все знать. Богиня, я так по тебе скучала. Никто здесь не сравнится с тобой, Алли.

Тараторя без умолку, она потащила меня за руку, и я послушно последовала за ней.

Мы шли к ближайшей трамвайной остановке Благих, чтобы проехать через город. Два двора фейри зависят друг от друга в поддержании магического равновесия, но не любят делиться игрушками. У Неблагих своя сторона острова, у нас – своя.

К счастью, сегодня в трамвае не было человеческих туристов. Последнее, в чем я нуждалась, – это в попутчиках-людях. Они бывают такими грубыми и чертовски шумными. А их фотоаппараты… Они вечно фотографируют все и вся и делают селфи! Гэри и Горд были ничуть не лучше – потребовали сфотографироваться с нами перед тем, как мы ушли из хижины. Люди очень странные и так быстро сближаются с другими.

Я слушала болтовню Гиацинты, когда трамвай под действием магии начал движение вверх по восточному хребту, принадлежащему нашему двору. Заколдованный лес (сегодня он был голубым с золотом) рос на солидной части земель Благих. Еще одна приманка для туристов. Благим фейри все равно, какого цвета лес, – мы просто заботимся о том, чтобы его жизнь подпитывала нашу магию.

Когда уклон стал круче, я посмотрела в заднее окно трамвая на обиталища фейри внизу. Замок моего отца стоял на середине горного хребта, а дома его подданных раскинулись на склоне до самого подножия. Фейри нашего двора жили и по всему зачарованному лесу, до ледяного Тихого океана – на всех землях Унимака к востоку от Пограничной реки.

– …так что теперь я заместительница шеф-повара, – гордо заявила подруга.

Я снова прислушалась к тому, о чем она говорит.

– Как здорово, Цинт, – улыбнулась я. – Ты всецело заслуживаешь этой должности. Я и глазом не успею моргнуть, как ты станешь шеф-поваром и будешь управлять всей кухней.

Она покраснела, отчего след от ожога стал темно-красным, и снова меня обняла.

– Надеюсь. Ты же знаешь – это моя мечта.

Чистокровной фейри не приходится бороться за статус в нашем мире. Гиацинта могла бы выбрать любую должность, любой дом… Если бы ее родители десять лет назад не потеряли рассудок и не попытались убить нескольких охранников моего отца. Они устроили пожар, и Гиацинта чуть не погибла в огне. После того, как ее ожоги зажили, она оказалась вместе со мной в приюте, где и обнаружилась ее страсть к готовке и врожденные навыки к этому делу.

Она продолжала разглядывать меня так, будто думала, что я вот-вот исчезну.

– Знаешь, что странно? Теперь мы с тобой ровесницы.

Мы шутили по этому поводу перед моим отъездом. Она тогда была на четыре года старше, но сейчас нам обоим было по двадцать четыре.

– Значит ли это, что ты больше не будешь по-матерински меня опекать? – ухмыльнулась я. – Больше не будешь подтыкать мне одеяльце?

Она легонько шлепнула меня по руке.

– Я опекаю фейри в двадцать раз старше себя, так что вряд ли тебе удастся этого избежать.

Трамвай остановился.

– Первый уровень! Фейтастического дня!

– Вот по чему я не скучала, – пробормотала я, хватая свою сумку.


Мы прошли вдоль стены замка. Вдалеке, в густой тени, стоял дом 666 Первого яруса.

Мой дом.

Я не была уверена, что сейчас чувствую.

– Интересный номер, – пробормотала подруга, снова сверяясь со свитком в моей руке.

– Забавный, да? – сказала я без намека на улыбку.

Все мы знали, что в мире людей число 666 – это число дьявола. В мире фейри значение числа было другим, но ненамного лучшим, оно означало хаос и невезение. С какой стороны моей родословной ни посмотри, плохая шутка.

Я толкнула дверь, она открылась, и я вошла. Гиацинта следовала за мной по пятам.

Пройдя по короткому коридору, мы очутились в комнате со столом и единственным стулом. Мне что, не могли дать два? Еще здесь была раковина, полки с тарелками, мисками и столовыми приборами.

В единственной комнате, примыкающей к гостиной, стояла кровать со множеством подушек и одеял. Дверь на противоположной стене вела в ванную комнату, где я нашла потрепанное полотенце, зубную щетку и мыло.

Нас предупреждали, что придется довольствоваться самым необходимым, и не преувеличили. Проживание на первом ярусе явно не давало особых привилегий, и меня это устраивало.

Может, потом удастся обменяться с другим Испытанным, который сочтет за счастье жить так близко ко дворцу? А что, хорошая мысль. Я смогу найти местечко поближе к Цинт, как только завершатся все церемонии.

– Несколько милых безделушек – и ты в мгновение ока почувствуешь себя дома, – донесся из спальни веселый голос Цинт. – У меня есть несколько лишних вещиц, я принесу их вечером после смены. Ой, подожди-ка, мы ведь работаем в две смены из-за завтрашнего праздника. Ты на него идешь? Конечно, идешь. Это же твой праздник…

Выйдя, она положила порванный баннер на кухонный стол.

– Тебе назначили стипендию, верно?

Я провела пальцем по столешнице, и гранит зазвенел под моей рукой: он все еще вибрировал из-за того, что его извлекли из земли с помощью магии фейри.

– Первый платеж будет завтра.

– Ну, тогда дела у тебя скоро пойдут, – просияла Цинт. Я видела, что она искренне за меня рада.

Гиацинта всегда обладала сверхъестественной способностью улавливать, что я на самом деле чувствую. Она не знала о нюансах моего рождения – я не раз пыталась рассказать, но, должно быть, в раннем детстве на меня наложили связывающие чары, и я не могла вымолвить об этом ни слова, как ни старалась. Но все равно подруга всегда чувствовала, как я переживаю из-за своего происхождения. Этот конфликт вечно бурлил и кипел в моем сердце.

Я так ждала, что вернусь домой как одна из Благого двора.

Ждала ощущения свободы.

Ждала множества других ощущений, когда войду в собственный дом.

Но теперь я поняла правду: это просто горько-сладкий вкус того, что можно отобрать.

Я решительно подошла к столу, взяла баннер «Добро пожаловать до», повесила над дверью в свою комнату и отступила назад, скрестив на груди руки.

Я убедила Бреса отказаться от своих подозрений… надеюсь. Если Жрица будет держать рот на замке, со временем все уладится. Никто не узнает о том, что я сделала с Андерхиллом. Мне просто нужно не высовываться, играть свою роль… Играть так, будто от хорошей игры зависит моя жизнь. Потому что она и вправду от нее зависит.

4

После того, как Гиацинта ушла в свою пекарню, я не пробыла в выделенном мне доме и трех минут, потому что мне нужно было кое с кем повидаться.

Со своей Тлаа.

Схватив лук и стрелы, я положила их в пустую сумку, но после многих лет сражений в Андерхилле этого мне показалось мало, и я сунула короткий изогнутый нож в ножны на бедре. Брес предупредил, что по возвращении мы будем перебарщивать с оружием – последствия восьмилетней жизни бок о бок с опасностями, – но сказал, что со временем это пройдет.

– Покамест ты не ошибся, старик, – пробормотала я.

У меня чесались руки захватить еще и метательные ножи и абордажный крюк, который я смастерила в Андерхилле. Но столкнусь ли я здесь с трехголовым драконом? Нет. Значит, можно обойтись без ножей и крюка.

Я выбежала из дома, не дав себе времени передумать насчет крюка.

Поехать вниз по склону в трамвае? Но тогда придется выслушать: «Фейтастического дня, мы с нетерпением ждем вас снова!»

Я возвела глаза к небу. Если я пойду пешком, будет шанс увидеть, что изменилось за время моего отсутствия.

На первом ярусе магазины были того же класса, что и на печально известной Пятой авеню в Нью-Йорке. Справедливости ради стоит заметить, что именно здесь совершали покупки большинство человеческих туристов – сюда им разрешалось приходить, – поэтому ассортимент товаров отчасти ориентировался на них. В витринах красовалась одежда фейри – толстые плащи из бархата, тонкие из эльфийского шелка (он легче перьев и теплее шерсти), кожаные наручи, украшенные полированной медью, походные ботинки ручной работы и сшитые на заказ штаны из шкур волшебных быков.

Все это могли носить и фейри, но вряд ли многие из них выбрали бы ярко-фиолетовые оттенки, блестящие пуговицы из оникса или нечто из черных кружев с коричневыми перьями. В лучшем случае тут продавался секонд-хенд, в худшем – безвкусные подделки для туристов. Люди, казалось, этого не замечали. Они приезжали сюда в поисках фантазий и дорого за них платили.

На страницу:
3 из 5