На самом краю

Андрей кивнул.

– А ты сам-то откуда будешь, Андрюха-без-кликухи? – поинтересовался Юха.

– Издалека я… – туманно ответил Андрей, – в тех местах мало кто бывал…

– С Севера, что ли? – уточнил Юха, прохладно улыбаясь.

– Можно и так сказать, – ответил Андрей. Говорить ему не хотелось, да и больновато было: челюсть тоже, видимо, приняла на себя несколько серьезных ударов.

– Не хочешь говорить? – Юха вроде как обиделся.

– Не обижайся, – сказал Андрей, ощупывая челюсть, – я бы рассказал, да ты все равно не поверишь… Да, по правде сказать, я и сам не поверил бы…

– Да ну! А может, все ж попробуешь? – ухмыльнулся Юха и потер нос краем рукава. За стол подсели еще двое: один был угрюмый коренастый, но видимо, очень крепкий мужчина лет сорока. Он был в черных штанах, которые явно прежде являлись частью какого-то спец-костюма, вроде тех, какие, носят шахтеры или металлурги. Кроме того, на нем была надета лишь некогда белая, но давно нестиранная майка. Руки коренастого, были сплошь в корявых татуировках: мечи со змеями, перстни и тому подобное. Лицо же ничего не выражало, и единственной достопримечательностью на нем был ужасающе проломленный нос. Глаза коренастого были пустые и холодные, смотреть в них было нетрудно, но и удовольствия это тоже не доставляло.

– Это – Степка, – представил Юха коренастого. Тот кивнул, но руки не подал. – А это – Юрка –Бычок, – Юха кивнул на второго. Тот тоже кивнул и тотчас почему-то засунул руки подмышки.

– Так как, расскажешь, может? – ухмыльнулся Юха.

– Ладно, – равнодушно ответил Андрей, – как хотите. Только я предупредил: все это очень странно, и я сам не понимаю многого.

– Валяй, не робей, – буркнул Степка, – скнокаем как-нибудь.

– Ну, короче говоря… я вообще не отсюда… Я из другого времени.

Настала пауза. Бычок попытался заржать, но Юха врезал ему подзатыльник и тот смолк.

– Продолжай, – велел он.

– Я жил в восьмидесятых. Сам я родился в шестьдесят втором… И вот, пошел я в магазин за чаем.

Степка хмыкнул и облизнулся.

– Купил пачку… выхожу на улицу, а город – другой… У нас там вообще зима была… а тут – лето… Я кое как перемыкался, что смог из зимней одежи продал за дешево… Потом меня менты замели…

– Хм… да уж… – Юха потер пальцем висок, – нетривиально, слов нет.

При слове «нетривиально» из уст Юхи, Андрея немного передернуло. Тот заметил и засмеялся…

– А, понимаю, ты думал тут все с тремя классами, да? Нет, пацан, жизнь сложнее. У меня вообще-то универ московский за спиной… Филолог я, если знаешь, что это… Ну как, филолог… Я, конечно, не как профессор Розенталь, базара нет, но все же и не как Бычок: Лермонтова от Бродского отличить смогу. И к слову, ты не заблуждайся! Если что – рыло начистить по серьезному, филолог тоже может! Верно, Степка?

– Это верно, – равнодушно кивнул тот, явно со знанием дела.

– Да ладно, чего там, продолжай, я просто балдею, когда мне врут про такое, – он снова засмеялся. Степка и Бычок сидели и угрюмо молчали.

– Так, я же сразу сказал, что в это трудно поверить. Не хочешь – не слушай! – Андрюха ойкнул, из-за того, что, выпрямившись, снова ощутил боль в спине.

– Ты это, пацан, не дергайся, – Юха посуровел, – говорят – рассказывай дальше. А трудно поверить или нет – мы потом решим.

– Так, а что рассказывать? Это все, – ответил Андрей, – я вообще случайно узнал, что сейчас пятьдесят третий год… Ни документов, ни денег… Никаких идей…

– Ты сколько здесь? – спросил Юха.

– Да пару дней, а что?

– Да ничего, подумать надо. Ладно, иди, полежи пока – Бычок койку покажет, а к разговору мы вернемся еще, – Юха вдруг стал очень задумчив.

Андрей поднялся, и опираясь на Юрку- Бычка стал ковылять к койке.

– Не болтай больше про это, – шепнул Бычок, – плохо будет!

– Почему? – тоже шепотом спросил Андрей.

– Тихо! Я потом объясню. А пока – помалкивай. Не болтай больше, чем уже рассказал. Понял?

Андрей не без труда кивнул. Дойдя до нар, он улегся, сбросив ботинки. Медленно ворочаясь, он нашел положение, когда все болело не очень сильно, и почти тотчас уснул.

***

Проснулся он оттого, что кто-то тянул его за руку и что-то орал. Он очнулся. Это был давешний сержант:

– А ну встал быстро! На допрос давай! И шевели поршнями поживей! – он пихнул Андрея ногой под зад, отчего тот чуть не упал.

Когда шли коридорами, сержант несколько раз рявкнул, чтобы Андрей держал руки за спиной. Шли довольно долго, и Андрей сразу понял, что это не отделение, куда его привезли. Это, очевидно, СИЗО, и, видимо, доставили его сюда, покуда он был без сознания.

Наконец, они пришли. Сержант втолкнул его в комнату, где сидел невысокий, лысоватый человек в коричневом костюме. Очевидно, это был следователь. На Андрея он не смотрел, и все также, не отрывая глаз от бумаг, тихо сказал:

– Прошу садиться.

Андрей сел на привинченный к полу табурет.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения… – сказал человек, перелистывая бумаги.

Андрей все повторил, как и на первом допросе.

– При вас не обнаружено никаких документов… – не то спросил, не то просто констатировал человек.

– Да, документы пропали… – туманно ответил Андрей.

– Пропали… – тихо повторил человек, – И почему вы здесь, вы, конечно, не знаете?

– Нет, не знаю, – ответил Андрей.

– А все между тем просто… – человек, наконец, поднял на Андрея глаза, – вы обвиняетесь в убийстве гражданина Синицына Е.В.

– Вот как? – Спокойно спросил Андрей, – И кто же этот Синицын Е.В.? И каковы были мои мотивы, так сказать?

– Да какая разница? – ухмыльнулся человек в костюме, – Важно то, что на ноже ваши отпечатки пальцев…

– Это когда же с меня отпечатки-то сняли? – поинтересовался Андрей.

– А вот вопросы, гражданин, здесь задаю я, – твердо сказал следователь.

– Ну, как угодно, – пожал плечами Андрей.

– Да, так вот, каковы были ваши мотивы в убийстве гражданина Синицына?

– Я не знаю никакого Синицына, и я никого не убивал, – ответил Андрей.

– Понимаю, – покивал следователь, – хотите поиграть со мной. Хотите еще раз сутки отлеживаться? А потом еще? Только я не уверен, что на третий раз от вас что-то останется, понимаете?

– Понимаю, – ответил Андрей, – но помогать вам клепать эту липу я не буду.

– Ну что ж… – следователь нажал кнопку, установленную на столе.

Вошел сержант и вопросительно посмотрел на следователя.

– Я выйду, кофе выпью, пожалуй, – следователь встал, – а вы побудьте с подозреваемым, а то он тут грозился руки на себя наложить.

– Так точно, – хохотнув, ответил сержант.

Следователь вышел и запер за собой дверь.

– Ты что, гнида, – начал наступать на Андрея сержант, – права тут качать вздумал?

Он с размаху врезал дубинкой Андрея по плечу. Боль пронзила все тело, но Андрей стиснул зубы и закрыл глаза. Когда-то давно, в каком-то случайном самиздате он прочел у какого-то позабытого автора-лагерника, что терпеть надо насколько вообще возможно. Слезы и сопли пытаемых только раззадоривают садистов и палачей. Стойкость приводит их в ярость, но при этом почему-то также и охлаждает их активность.

Удары сыпались просто градом. Андрей как мог, закрывал голову, но руки были сцеплены наручниками, и потому это удавалось не вполне. В конце концов, он снова упал с табурета и увидел кафельный полутемный коридор и где-то вдали свет какой-то тусклой лампочки…

***

Он снова очнулся под утро на полу, но на сей раз к нему подошел Юрка-Бычок.

– Не боись, думаю, что твое дело в шляпе! Я сегодня откидываюсь, ухожу, короче… Есть один человечек, я ему шепну, он тебя вытащит. Продержись только пару дней, ладно?

– Какой еще «человечек»? – простонал Андрей.

– Не боись, говорю. Надежный человечек, и не из наших. Он мне обещал хороший куш, если встречу такого, как ты. Но только смотри, если брехал, что ты из этих… восьмидесятых… то не знаю, как он с тобой поступит. Он вообще суров, это точно.

– Не брехал я… – снова простонал Андрей, – если бы решил брехать, чего-нибудь поумнее придумал бы…

– Ну и хорошо. Ты держись, короче, время тяни, с мусорами не заедайся, требуй чего-то, мол, а что мне за это будет, если подпишу? И тому подобное. Показания меняй, в общем – продержись пару дней. Пока я его найду, пока он что-то сделать сумеет, но уж потом, думаю, все у тебя будет путем. Лады?

– Лады… – тихо выдохнул Андрей, и снова почувствовал во рту вкус крови.

Глава 4

Андрей лежал с полуоткрытыми глазами, и ему казалось, что мир остановился. У него не было никаких мыслей, точнее они текли как-то отдельно от него. И еще сильно болело вывихнутое на вчерашнем допросе запястье. Как и советовал Юрка – Бычок, он старался не злить своих палачей, и это, в общем, помогало, хотя и не полностью. Все-таки в конце сержант его снова избил, хотя уже и без былого энтузиазма, а скорее, так – для порядка.

      Вдруг дверь камеры распахнулась, и на пороге появился все тот же сержант, но на его лице уже не было той мерзкой нагловатой ухмылки, скорее напротив, он казался даже как бы немного испуганным: помог Андрею встать, не пихался и, что было особенно странно – не требовал держать руки за спиной. Андрей шел, пошатываясь, иногда хватаясь за стены, но сержант молчал, не тыкал дубинкой в спину и это тоже было удивительно. За время своего недолгого вынужденного пребывания в этом заведении, Андрей утвердился в мысли, что это толстое, тупое животное, плоскостопо, шумно топающее за его спиной, попросту питается его болью, и потому причиняет ее с огромным наслаждением и при всяком удобном случае. Но сегодня все было явно иначе. Что-то случилось Хорошее или же совсем плохое, и возможно сейчас ему предложат последнее желание или, что совсем уж маловероятно, рассыплются в извинениях и сообщат, что произошла досадная ошибка, и что он должен подписать вот эту бумагу, что претензий он не имеет. И Андрей прекрасно понимал, что подпишет, если только такой случай вообще предусмотрен Вселенной. И будет потом долго, наверное, до конца жизни оправдываться перед самим собой, по вечерам попивая коньячок или пиво, что его подпись не была проявлением холуйства, свойственного всякому homo soveticus! Нет это, мол, был разумный компромисс, а то ведь, заартачься он в том момент, так ведь можно было и вовсе из этого учреждения не выйти… Случаев история знает ого-го сколько – на большую энциклопедию хватит… И это, надо признать, тоже, увы, правда…

Они пришли в допросную комнату, где, стоя к окну лицом, стоял не очень высокий худой человек в дорогом сером костюме. Он был совершенно седой. Когда Андрей вошел, сержант тихо кашлянул, и человек обернулся. У него было какое-то серое ничем непримечательное лицо со впалыми щеками и серыми же не то усталыми, не то просто безразличными глазами.

– Вы свободны, – сказал он сержанту негромко, и тот, молча, ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

– Садитесь, – сказал человек с серыми глазами Андрею, указывая на табурет, – И не бойтесь ничего. Больше вас никто не тронет. Я обещаю.

Андрей безразлично кивнул и сел.

– Через час вы будете свободны… – констатировал он.

– И чем я обязан столь чудесному спасению? – спросил Андрей, с трудом шевеля разбитыми губами.

– Да как вам сказать… – ответил человек все тем же бесцветным голосом, – Просто меня заинтересовала ваша история. И я попросил бы вас повторить ее для меня. И если можно – подробнее.

– Нельзя ли мне сначала показаться врачу? – спросил Андрей, – Похоже, у меня несколько переломов… и вывихов тоже…

– Вот как? Какие мерзавцы… Совсем распустились…– сказал седой почти искренне, – Да, конечно, я отвезу вас, как только будут готовы ваши документы. Примерно через час, как я и сказал. Потерпите? Или может дать обезболивающее?

– Было бы неплохо, – кивнул Андрей.

Безликий человек стал шарить в ящиках стола, и вскоре, достав пластиковую баночку, поставил ее на стол. Затем он встал и подошел к окну, где на подоконнике стоял наполовину заполненный граненый графин и стакан тонкого стекла. Он налил в стакан воды, и, подойдя к столу, протянул его Андрею. Тот взял его левой рукой – правая раздавалась жуткой болью при малейшем движении – и поставил на стол, а затем, вытряхнув из баночки таблетку, запил ее водой.

– Выпейте две, – посоветовал человек, и тогда Андрей забросил в рот еще одну таблетку. – Итак, вас, кажется, зовут Андрей?

Тот кивнул.

– Расскажите все по порядку, – сказал седой и, уперев локти в стол, сцепил пальцы. -. Прошу вас

– Как мне вас называть? – спросил Андрей.

– А вам надо непременно как-то меня называть? – удивился человек.

– Ну, вообще-то – да – хотелось бы знать, к кому я обращаюсь и вообще, с кем имею дело, так сказать… – ответил Андрей довольно бесцветным голосом. Боль понемногу стала отпускать, и он вдруг почувствовал необыкновенную усталость.

– Зовите меня Приамом, если хотите, – сказал человек, не моргнув глазом.

– Приамом? – удивился Андрей, – Почему Приамом?

– Ну, а почему нет? – в свою очередь удивился человек по ту сторону стола.

– Ладно, не хотите назвать свое имя – как хотите. Мне все равно.

– Ну и отлично, – улыбнулся Приам, – Так вы расскажете о себе? Собственно, это в ваших интересах. Так мне будет легче понять какого рода помощь вам нужна, ну, кроме медицинской, разумеется.

– Да тут и рассказывать-то особенно нечего… – начал Андрей, – Вышел я за чаем, и вдруг оказался здесь… Там была зима 1982 года, тут – лето 2053, верно?

– Это верно, но меня интересуют подробности. И потом, сдается мне, что попали вы сюда далеко не сразу после покупки чая, не так ли? – Приам улыбнулся.

Андрей, немного замявшись, уставился на собеседника.

– Почему вы так считаете? – спросил он.

– Да все просто, – Приам довольно дружелюбно улыбнулся, – вы – ушелец, это – ясно как день. И вы совсем «зеленый», это тоже достаточно очевидно. В большинстве случаев, «зеленые» попадают сюда с третьей, а то и с четвертой попытки. Так что – выкладывайте, не стесняйтесь.

– Ладно… – Андрей словно бы выдохнул, потом поерзал, словно бы находя более удобное положение, а затем рассказал все, как было, за исключением адреса, по которому нужно было явиться.

– Понятно, – сказал Приам и ненадолго задумался. – Теперь я вами доволен. И, как говорится: добро пожаловать в клуб!

– Какой еще клуб? – насторожился Андрей.

– Этот самый. Клуб ушельцев. Здесь вы найдете полное взаимопонимание и содействие.

– То есть?.. – Андрей все еще не понимал, что именно происходит.

– Ну, то есть, сейчас я отвезу вас к врачам, а потом мы поговорим на темы, интересующие нас обоих. В каком-то смысле это будут разговоры на темы о смысле жизни. Но, не забегайте вперед, прошу вас. Вам уже ничего не угрожает, а потому, расслабьтесь, как говорится, и получайте удовольствие от жизни.

В дверь кто-то заглянул и тотчас же ее закрыл. Андрей не заметил, кто это был.

– Ну, что? Пойдем, пожалуй? – Приам встал.

Андрей тоже встал с некоторым трудом, опираясь левой рукой о столешницу.

– Вам нужна помощь? – осведомился Приам с некоторой долей беспокойства.

– Нет, – ответил Андрей, – Дойду, если не очень далеко.

– Метров двести, это как, не очень далеко в вашем состоянии? – уточнил Приам.

– Да, нормально, – ответил Андрей, усмехнувшись, – почти как до камеры, – и затем направился к выходу.

Они шли минут двадцать унылыми полутемными коридорами, стены которых были выкрашенными до уровня плеча синей или зеленой масляной краской. Время от времени Андрей останавливался и приваливался к стене, пытаясь отдышаться:

– Извините, – говорил он тогда Приаму, – погодите немного.

Приам молча останавливался и лишь понимающе кивал головой, при этом он пару раз едва слышно шептал: «Вот же ж уроды, слов нет просто!» А затем они снова продолжали движение. Спустя минут двадцать или тридцать, они, наконец-то вышли к проходной. Приам показал бумаги, которые получил прямо в коридоре от какого-то субъекта с бегающими глазками, и их пропустили без каких-либо вопросов. За проходной простиралась довольно обширная парковка, но машина Приама стояла совсем рядом, на разукрашенном ярко-синей краской асфальте, где на каждом прямоугольнике, явно предназначенном для отдельной машины, почему-то была нарисована большая надпись «VIP». Андрей пока что вопросов задавать не стал. Он, молча, подошел, и, подавляя внутреннее стеснение, сел в очень роскошную – это было очевидно – машину с каким-то странным трезубцем на бампере.

Приам, молча, завел двигатель, но, в отличие от ожидаемого взревывания и завывания, тот отозвался едва слышным бархатным бормотанием, а затем Приам очень мягко вырулил на близлежащую дорогу. День явно клонился к вечеру, и Андрей внезапно ощутил какой-то невероятный, подавляющий всякие мысли голод:

– Не могли бы мы заехать куда-то поесть? – спросил он тихо.

– О, да, конечно, -ответил Приам, – куда хотите?

– Что значит «куда»? – просил Андрей, – Здесь у вас, что ли большой выбор? С меня бы и пельменей хватило …

– Да, я вас понимаю… – кивнул Приам, – сложное наследие и все такое, но постарайтесь мыслить шире. Вы когда-нибудь ели суши, например?

– Суши, – переспросил Андрей, – а что это?

– Исторически – японское блюдо для бедных, но теперь в нем высшие слои находят нечто изысканное. Но, как по мне – рис с сырой рыбой. Вкусно, питательно и не очень дорого. Хотите?

– С сырой рыбой? – переспросил Андрей.

– Да, это вполне понятно. Вы не готовы. Хорошо… Вы любите острую еду?

– Ну… – Андрей немного растерялся.

– Хорошо, – сказал Приам, – я понял. Пока что обойдемся без экзотики. Поедем в «Самовар». Хороший ресторан, я ручаюсь.

Андрей все еще, немного испытывая боль, хмыкнул и, как мог, пожал плечами.

***

Когда обильная трапеза окончилась, и Андрей, немного смущенно отдуваясь, откинулся на спинку кресла, Приам спросил:

– Как вам здешняя кухня? Понравилось?

– Не то слово! – сказал Андрей искренне, – ничего подобно я не ел прежде…

– Ну и отлично, – улыбнулся Приам, и затем, после некоторой паузы спросил, – каковы ваши планы, я могу поинтересоваться?

– Планы? – переспросил Андрей, – Насколько я понял, что раз уж вы меня освободили, то теперь мои планы, так сказать, будут целиком зависеть от вас? Я не прав?

– Нет, не правы. – Ответил Приам сухо, – Вы можете встать и идти восвояси прямо сейчас. Но я не гарантирую, что вы снова не окажетесь в том же заведении. Этот мир, знаете ли, до невозможности туп, жесток … И вообще – у них за душой ничего, кроме денег … Вообще ничего, понимаете? У вас хоть была вера в светлое будущее. Верно? А тут… Пустота! Все мысли только лишь о том – как обобрать какого-нибудь ротозея и затем слетать с какой-то бабой на Мальдивы… Понимаете?

– Мальдивы? – переспросил Андрей.

– Да, есть такие острова в Индийском океане, – ответил Приам.

– И зачем туда нужно слетать? – спросил Андрей растерянно.

– Не торопитесь, – ответил Приам и хватил еще рюмку водки, – Все сразу вам понять не удастся. Так что – выпейте, расслабьтесь. Я понимаю, что после произошедшего вы более не верите никому, но как я вам мог бы доказать, что мне от вас ничего не нужно? В материальном, так сказать смысле.

– Я не знаю… – сказал Андрей, ему было не по себе.

– А вы спрашивайте, не стесняйтесь… Быть может не прямо сейчас, но я обещаю быть с вами предельно откровенным.

– Знаете, – сказал Андрей, – похоже, обезболивающее перестает действовать, нельзя ли мне все-таки к врачу? А то как-то не до философии мне теперь…

Приам, словно спохватившись, позвал официанта и потребовал счет.

– О, простите меня! Конечно! Поговорим после… Вот же ж… Как же это я… – И они спешно вышли на улицу и снова уселись в машину.

Глава 5

Доктор, в который раз поцокал языком и, затем помолчав немного, сказал, что нужен покой, малоподвижный режим и хотя бы раз в день – хороший куриный бульон. Приам поблагодарил и пообещал, что все сделает, как велено. Андрей же тем временем медленно одевался. Всякое движение по-прежнему давалось с тупой, почти невыносимой болью во всем теле.

Через полчаса они уже медленно двигались вдоль каштановой аллеи к выходу из клиники. После осмотра, где доктор изрядно промял ребра и спину Андрея, он двигался с куда большим трудом, чем до всех этих процедур.

– Ну, слава богу, внутренности целы, а это – главное, – сказал Приам улыбнувшись.

– Куда мы идем? – спросил Андрей.

– Сначала мне нужно вас познакомить кое с кем, а дальше он уже вами займется, и в частности, отвезет на квартиру, где вы поживете какое-то время, – ответил Приам, уже не глядя на Андрея.

– А что потом? – снова осведомился Андрей.

– Знаете, – сказал Приам, замедлив шаг, и посмотрев на Андрея с улыбкой, – давайте все-таки не забегать вперед. Неужто вы думаете, что я спас вас лишь затем, чтобы ввергнуть в другой катаклизм? Зачем мне это?

– Я не знаю, – ответил Андрей, – я вообще мало что понимаю.

– Это естественно, – кивнул Приам, – ничего удивительного. Столько всего навалилось и все за пару-тройку дней… У любого крыша поедет.

– При чем тут «крыша»? – выдохнул Андрей немного нервно.

– Это- современная идиома, – пояснил Приам, снова улыбаясь, – значит что-то вроде как «с ума сойти можно». В ваше время она, видимо, еще не была в ходу.

– А, понятно… -сказал Андрей тихо и остановился. – Подождите, минутку… Мне бы присесть…

– О, да, конечно, – Приам подвел Андрея к скамейке у большого раскидистого дерева.

– Спасибо, – сказал Андрей, усаживаясь, – Даже не верится, что все это пройдет когда-нибудь…

– Что, настолько плохо? – спросил Приам сочувственно, – может, вас сводить к еще одному доктору?

–Там видно будет… – ответил Андрей, – дней через пару… Но те гады в тюрьме свое дело хорошо знают…

– Это, увы, единственное, что в этой стране делать умеют хорошо, если так можно выразиться, – ответил Приам, грустно улыбнувшись. – Знаете, вы посидите тут, а я через минуту подъеду за вами на машине. Хорошо?

Андрей кивнул.

– Только давайте без глупостей, ладно? В таком состоянии вам все равно не сбежать, да и незачем. Я уж не знаю, как вас убедить, что я вам зла не желаю совсем.

– Да, нет, конечно, – пообещал Андрей, – я не сбегу… с чего вы взяли?

– А с того, что вы мне по-прежнему не доверяете, – серьезно ответил Приам.

– Ну, а как можно доверять человеку с вымышленным именем? – ответил Андрей тихо.

– А вы не допускаете, что у человека, может быть, несколько подлинных имен? Для нескольких параллельных жизней, так сказать? – парировал Приам.

– В том-то и дело…– ответил Андрей, – у меня – одна жизнь, и всего одно имя…

– Ну, знаете ли… Просто на вас не лежит такая ответственность, как на мне, только и всего… Причем я ответственен за очень многое и в самых разных плоскостях бытия, так сказать… Смею вас заверить!

– Вы КГБ-ист, что ли? – спросил Андрей немного настороженно.

– Что? – удивился Приам. – Ах, да, я понял, о чем вы… Нет, что вы! Бог с вами, как можно? До такого я бы и в кошмарном сне не дошел. Тут совсем другое, но я полагаю, что улица и даже эта аллея – не лучшие места для подобных бесед. Дайте мне шанс вас спасти окончательно, и обещаю ответить на все вопросы. Хорошо? Если понадобится беседовать сутки – я заранее согласен.

Андрей кивнул, и Приам, поглядев на Андрея так, будто пытался разглядеть цвет его глаз, молча, развернулся и зашагал уверенным шагом прочь и не оглядываясь. А минут через десять действительно подкатила его машина, и Приам из-за ветрового стекла махнул рукой, приглашая садиться.

***

Ехали они около получаса по какой-то скоростной трассе, и по мере этого дома по сторонам дороги становились все приземистее, покуда Приам не съехал с трасы и не стал въезжать в какой-то спальный район. Подъехав к одной из унылых, словно клонированных шестнадцатиэтажек, он припарковался прямо на дороге и пригласил Андрея выйти.

Тотчас, как Приам вылез, к нему подбежал какой-то мальчишка лет восьми, и молча, протянул руку. Приам тоже молча, положил в нее небольшую монету. Мальчишка кивнул и тотчас исчез.

– Вы дали ему деньги? – спросил Андрей ошарашенно. – Зачем?

– Ну затем, чтобы его дружки, пока нас не будет, не поцарапали машину, – спокойно ответил Приам.

– Вы боитесь вот этой мелюзги? – почти возмутился Андрей.

– Как вам сказать… Не то, чтобы боюсь, но мне дешевле заплатить ему пару монет, чем потом платить за ремонт тысячу, а то и больше. Понимаете? Хотя, в ваше время, такого рода бизнес, видимо, еще не существовал…

– Бизнес? Вы серьезно? Да это вымогательство просто, – снова возмутился Андрей, – Да я бы его за шиворот и к родителям…

– В том-то и дело… – тихо ответил Приам, – Я даю вам гарантию, что либо этот мальчик вообще беспризорный, либо на этот бизнес его, с большой долей вероятности, толкают родители – алкаши или наркоманы… Ну, или дружки, что ничем не лучше.