Сутемень

Олег Лемашов

Сутемень

Глава 1. Тропа

«Всё-таки хорошо, что Жека меня сюда вытащил», – думал Игорь, пружинисто шагая по лесной тропинке, протянутой между стройных, величественных сосен. Косые лучи утреннего солнца пронзали плотные кроны деревьев и словно светящиеся копья вонзались в землю там, где им позволяла пробиться густая хвойная кровля. Где-то высоко резвился ветер, гнул верхушки деревьев, но здесь, внизу, царили тишина и спокойствие. Всё вокруг: наполненный хвойным ароматом воздух, буйная зелень смешанного леса, яркий солнечный свет, синь неба и пение птиц – лучилось силой и чистотой.

Рюкзак, ещё вчера такой тяжелый, в это утро ощущался намного легче. Хотелось двигаться и даже пробежаться, настолько утренняя свежесть наполняла энергией. Игорь подумал о том, что это похоже на полузабытые ощущения из детства, когда тебя кругом манит новое, неизведанное и волшебное. Отступили куда-то в тень заботы, тревоги и сложные вопросы, требующие непростых решений. Утих и растворился в густом лесном воздухе суетливый ритм городской жизни. А главное, отступила и не свербела больше в душе заноза… Так, что когда очень вовремя подвернувшийся Женя позвал с собой на поиски какой-то аномальной зоны в Пермских лесах, Алина уже уехала к маме и поэтому не пришлось собираться в дорогу под тягостное молчание.

Игорь шёл замыкающим в группе, перед ним шёл Андрей. Высокий, атлетического сложения, он легко нёс на богатырских плечах огромный, пожалуй, самый большой в их небольшом отряде рюкзак. Игорь не знал ещё Андрея достаточно хорошо: они познакомились только в этом походе и за три дня пути не очень много общались, но, определенно, Андрей вызывал симпатию. Сочетание обаятельности, силы и определённой уверенности всегда нравилось Игорю.

Балагур и весельчак Андрей легко заводил знакомства и обладал замечательным даром – мог рассмешить любого, вещая с самым серьёзным видом всякую ахинею. В его устах даже известные шутки и бородатые анекдоты звучали уморительно. На бесконечные подколы и шутки Андрея никто не мог обижаться всерьёз. Его голубые глаза всегда смотрели открыто и прямо, приглашая к честному, доверительному разговору.

Практически не видимый Игорю, за широкой спиной Андрея бесшумно вышагивал Алексей, которого все звали странным, но звучным прозвищем – Друид. Знакомство с ним, как и с Андреем, завязалось всего три дня назад, в начале их совместного путешествия. Об этом человеке Игорь пока не мог составить вообще никакого мнения, чему способствовала некоторая замкнутость Алексея.

Немногословный, словно взвешивающий каждое слово, Друид обыкновенно был молчалив, как во время хода, так и на привалах. Он вовсе не чурался общения, но и не навязывался ни к кому. На привалах и во время неспешных бесед, вспыхивающих у вечернего костра, он чаще внимательно слушал других, чем говорил сам. Иногда рассказывал какие-нибудь истории, мифы или факты из жизни древних народов, их верований, или какую-нибудь старинную легенду или притчу, если это приходилось к теме разговора, но только если кто-то проявлял интерес к его повествованию, и без обид умолкал, если видел, что внимание слушателей ослабевало.

Всё это делало Друида интересным собеседником, а его увлечение языческими культами набрасывало на него интригующий ореол таинственности и мистицизма. Возможно, именно за это он получил своё прозвище. Женя представил его как давнего друга и надёжного товарища, незаменимого в сложных походах.

Лесная тропа изогнулась, и Игорь увидел самого Женю. Тот, замерший с фотоаппаратом в руках, ловил что-то объективом в верхушках деревьев, возможно какую-то красивую птицу. Лицо сосредоточенно, губы тронула довольная улыбка. Видимо, кадр удался.

Женя, имевший больше всех опыта походов и экспедиций, возглавлял их маленький отряд: как идейный вдохновитель и в буквальном смысле – он всегда шёл впереди. Его единственного из всей группы Игорь знал хорошо и давно. Они приятельствовали ещё со времен школы, когда учились в параллельных классах. Закадычными друзьями не стали, но поддерживали хорошие отношения, выпадая периодически из поля зрения друг друга в разные жизненные надломы.

О личной жизни школьного приятеля Игорь знал не много. Семьёй Евгений так и не обзавёлся, хотя уже перевалил за тридцатилетний рубеж. В юности увлекался спортом, борьбой какой-то восточной, успешно выступал на соревнованиях, занимал даже призовые места, но выйти на серьёзный уровень помешала травма колена, полученная на тренировке. Так что спортивная карьера у него не сложилась. На осторожные вопросы, где он работает и чем занимается, Женя уклончиво отшучивался, из чего Игорь заключил, что и здесь, видимо, тоже не очень сложилось, и тактично решил не касаться этой темы.

Об увлечении школьного приятеля странствовать по глухим, нехоженым, а порою даже опасным местам, Игорь слышал раньше, но сам впервые принимал участие в подобной авантюре. Не потому, что Женя не звал его раньше, просто все эти скитания по мистическим и аномальным зонам Игорь считал ребячеством и не испытывал к ним никакого интереса. Он бы и в этот раз отказался, но так уж совпало, что Женя застал его с предложением в момент, когда Игорь был готов идти, что называется, «куда глаза глядят».

Вспомнив о безобразной ссоре с женой, Игорь поморщился: «Чёртовы годовщины, кто придумал отмечать все эти даты? Какой в этом смысл?!»

Такая мелочь: забыл о годовщине их знакомства. Оказалось, для Алины это даже важнее, чем дата их свадьбы; кто поймёт эту женскую логику? Не повод, конечно, для серьёзного скандала, но в ответ на её упрёк, он взорвался и наговорил кучу всего… Всё, что копилось и усилием воли гасилось, удерживалось внутри себя, вдруг прорвалось, словно мутный поток через рухнувшую под ударами стихии плотину. Подспудно, какой-то частью себя, Игорь понимал, что его несет, что нужно остановиться, но не мог, а главное не захотел…

Игорь и не заметил, как вокруг перестал существовать так очаровавший его утренний лес, смолкли птицы и исчезли запахи. Там, куда его выкинули воспоминания, плавали только тягучие образы произошедшего и давящее ощущение собственной неправоты, от признания которой он упорно отмахивался.

«Алина стала как чужая, ей-богу, постоянные ссоры с ней уже достали. Я уже даже не помню, как было раньше, такое ощущение, что жили так всегда, с бесконечными упреками и нежеланием хоть немного понять, что я вкалываю как проклятый, смертельно устаю на работе, что мне нужно не много, в принципе, каплю понимания, и чтобы она не долбала всякой ерундой… Хорошо, что она убралась к своей маме. Реально легче дышать стало. Можно было даже не идти в этот дурацкий поход с Женей и его странными друзьями, – Игорь всё больше погружался в глухое раздражение. – И ведь с тех пор она так и не позвонила».

Он пнул с досады попавшуюся по ходу движения сосновую ветку. Ветка улетела далеко, едва не задев впереди идущего Андрея, тот на секунду удивленно обернулся, но ничего не сказал, поправил рюкзак и продолжил движение. Игорь этого даже не заметил: «И я звонить не буду. Её, конечно, тоже можно понять, всех можно понять при желании, только я устал всех понимать, меня вот почему-то никто понимать не хочет!»

В какой-то момент Игорю стало казаться, что он лопнет от злости, которая накатывала всё новыми и новыми волнами, как вдруг он споткнулся об корень, выступавший посреди тропинки, и грохнулся вперёд со всего маху; да так, что в глазах потемнело. Приложился не слабо, лоб раскровил об острые камешки. Тут уже сил сдерживаться не было. Вскочил как пружина, и с яростными ругательствами пнул торчащий из земли корень; попал неудачно, в узловатый завиток, зацепился ботинком и, не удержав равновесие, опять грохнулся наземь. Взрыв неистовой брани взлетел к самым кронам деревьев.

Женя шел дальше всех и, услышав шум, поспешил узнать в чём дело. Прибежав на крики, он застал Андрея и Друида, стоящими над Игорем и покатывающимися со смеху.

– Чего ржете-то?

– Да вот Игорек учудил, – еле отвечал, давясь от смеха Андрей. – Я как раз повернулся к нему, а он – брык об землю лбом. Так прямо с чувством, аж пыль поднялась. А потом…

Андрей согнулся пополам, не в силах совладать с рвущимся из него смехом.

– Потом вскочил, пнул корягу и опять шлёпнулся, – закончил за него Лёшка-Друид, – экспрессивно получилось.

– И чего ржать-то, упал человек, а они ржут, – проворчал Женя, – он, может, зашибся больно.

Но тут подал голос сам Игорь, всё ещё сидевший на тропе и уже почти совладавший с приступами смеха:

– Нет, Жень, это надо было видеть – и вправду так по-идиотски получилось, просто не передать.

Продолжая смеяться, Андрей протянул Игорю руку:

– Вставай, братан. Ну, ты умеешь повеселить, оказывается. Главное, хлоп – мордой об землю и видимо не удовлетворился результатом, тут же вскочил и хлоп – второй раз! Ой, хр-хр, у меня уже живот болит… Я уж думал, на третий заход пойдёт. Хорошо остановился, если бы и в третий раз, меня бы, наверное, расплескало тут вообще…

– Да уж, представляю как это со стороны выглядело.

– Было эффектно, прямо скажем.

Женя озабоченно огляделся по сторонам:

– Ладно, сделаем небольшой привал, всё одно уже остановились.

Игорь поднялся, всё ещё улыбаясь. Странно, но злость разом улетучилась. Лопнула подобно воздушному шару, нарвавшемуся на иголку. Вылетела вся с потоками ругательств. А потом смехом будто смыло с души даже остатки этой копоти. И сейчас Игорь испытывал только симпатию к хохотавшему открыто, во весь голос Андрею, беззвучно смеявшемуся Друиду и к улыбавшемуся Женьку.

Парни расположились на небольшой полянке, примыкающей к лесной тропинке. Андрей достал походную флягу в новеньком кожаном чехле, свинтил крышку, понюхал горлышко и, удовлетворительно кивнув, смочил платок:

– На вот, лоб протри, царапины надо обработать.

– Что это?

– Спирт, немного разбавленный.

Женя, прищурившись, посмотрел на Андрея:

– Надеюсь, ты его взял чисто в дезинфицирующих целях?

– Именно так, командор, отбросьте все сомнения и тревоги, – на лице Андрея не дрогнул ни один мускул, но в глазах заблестели лукавые огоньки.

Женя склонил голову:

– Что-то слабо верится.

– В экспедиции мы свято чтим сухой закон и вообще все законы, даже кодекс Хаммурапи, на всякий случай.

– Ну да, конечно, – вздохнул Женя.

Андрей незаметно подмигнул Игорю.

Падение и удар о землю выбили из головы Игоря вязкие мысли о семейных неурядицах. Короткий отдых восстановил силы, мир вновь наполнился звучанием ветра, щебетанием птиц, раскрасился россыпью оттенков зелени леса и синевы неба. Солнце уже поднялось довольно высоко, но высокие сосны практически не пропускали прямых лучей, из последних сил сберегая утреннюю прохладу.

Короткий привал, не более двадцати минут, был прерван по команде Евгения, и отряд двинулся дальше. Женя планировал до полудня выйти к деревушке Старый Дый, что лежала прямо на пути их маршрута к Моравскому провалу. Деревушка была настолько маленькая, что даже не на всех картах отмечена. Женя с Друидом планировали там пообщаться с местными старожилами, в надежде услышать какие-нибудь легенды и предания о провале.

Ещё задолго до самого похода они приступили к сбору сведений об этом загадочном объекте, скрупулёзно накапливая всю информацию, какую удавалось выудить в интернете. Но информации имелось на удивление мало, что само по себе уже отдавало странностью.

Конечно, такие места редко привлекали внимание серьёзных исследователей и журналистов. На карте страны полно мест с аномальной активностью и ворохом леденящих кровь легенд, но за исключением жёлтой прессы никому до них дела нет.

Тем не менее, всё же попадались энтузиасты-одиночки, известные в узких кругах краеведы, летописцы родных мест, благодаря которым иногда удавалось получить ценнейшие сведения о таинственных событиях и преданиях, которые поражённое естественнонаучным мировоззрением общество, как правило, пренебрежительно оставляет без внимания.

Кроме того, к месту, где наблюдаются аномальные явления, неизменно стекаются разномастные экстрасенсы, шаманы, любопытствующие одиночки и вообще целый сонм странных личностей разной степени экзальтированности. Многие из них потом подробно расписывают свои героические похождения на бескрайних просторах всемирной паутины, тем самым становясь ещё одним источником полезной информации.

Помимо этого, существует и активно действует целый ряд организаций и объединений, специализирующихся на изучении аномальных зон, так называемых "мест силы" и шлейфа из окружающих их мифов и легенд. Казалось бы, уже вся страна тщательно и вдумчиво исследована вдоль и поперёк, обо всех, мало-мальски загадочных местах написаны книги, статьи в журналах и блогах, с подробным описанием таких мест, их историями, легендами и подробными картами маршрутов. Однако о Моравском провале практически никем из них даже не упоминалось.

И всё же кое-что было известно. Первые упоминания о провале датируются началом девятнадцатого века.

Священнослужитель одного из уездов, Протопопов Косма, писал в епархию при Спасо-Преображенской соборной церкви Пермского монастыря, об имеющихся сложностях в распространении «Закона Божия» среди местного населения. Письмо святого отца среди прочего содержит упоминание о «…бесовских поверьях, бытующих в уезде, о некоей дыре в земле превеликой, среди лесу нехоженого. Оная дыра по представлениям местного темного люда являет врата в преисподнюю. Места окрест той скважины нехорошие, гиблые, поелику силы темные, да нечисть поганая из неё по ночам выбирается, да бродит окрест на погибель народу православному».

Также удалось разыскать упоминания о загадочном провале во второй половине двадцатого столетия. Так в 1968 году, во время этнографических сборов под руководством профессора Коржавина С.А., были записаны истории и легенды Пермского края, среди которых некоторые упоминали о существовании в Моравском урочище пропасти великой и бездонной, которая по поверьям ведёт прямо в ад. Согласно бытовавшим в данной местности народным представлениям, иногда в тихую ночь, если стоять на краю пропасти, то можно услышать, как в преисподней кричат черти и воют грешники. Всего были опрошены жители нескольких окрестных деревень, в том числе и Старого Дыя. Всплыли интересные подробности: некоторые опрашиваемые упоминали о том, что вдоль стен норы – пропасти змейкой вьется тропинка, по которой можно сойти до самого дна. Народная молва помнит об отчаянных смельчаках, которые иногда отправлялись в провал. Никто из них, согласно преданиям, назад не возвращался.

Впрочем, попадались и исключения. Так, например, записана история про сына деревенского кузнеца, который с тремя товарищами направился в провал искать каменного истукана, что даёт ответы на любые вопросы. Назад парень вернулся один и поведал, что спускались они по тропке два дня и две ночи, а только дна всё одно не достигли. На второй день окутал их туман густой так, что видно стало только на расстоянии руки, и потому двигались они с великой осторожностью. А на третий день смельчаки достигли ступеней из белого камня, гладких и с узорами диковинными и «обуял их страх неистовый, будто смотрит на них кто из темноты, из бездны той, хотя тишина кругом и не видно никого». В этом месте товарищи расстались, сын кузнеца решил возвращаться, а спутники его, посмеявшись над ним и укрепившись духом и крестным знамением, продолжили путь дальше. Более их никто не видел.

Руководитель этнографической экспедиции Коржавин С.А. пытался разыскать провал, и с группой студентов в сопровождении проводника из местных отправился в Моравское урочище. Однако обнаружить что-либо не удалось, несколько дней они проплутали по лесу без результата. Местный проводник клялся и божился, что бывал там неоднократно, а сейчас найти дорогу не может, потому что: «Леший водит и не пускает пришлых до провалу». В итоге Коржавин пришёл к выводу, что Моравский провал не существует и является не более чем местной легендой, не имеющей под собой реальной основы.

Имелись ещё сведения от местного краеведа, историка-любителя Семёнова Анатолия Павловича. Сам он тоже Моравский провал не нашёл, но записал одну весьма интересную историю о нём.

Согласно записям Семёнова, в самом начале Великой Отечественной войны, в Моравском урочище укрывались от призыва дезертиры из окрестных деревень: двое парней из Старого Дыя, двое из Ильинки и один из Подпарного. Они оборудовали землянку на краю урочища, в глубь старались не ходить, поскольку слышали легенды о провале и побаивались. Так они прожили несколько месяцев, иногда по ночам прибегая домой за продуктами, а днём прячась в землянке.

В октябре 1941 года, согласно директиве наркома внутренних дел Лаврентия Берии №1085, перед руководителями республиканских наркоматов и областных управлений НКВД была сформулирована задача – усилить борьбу с бандитизмом. В этих целях в структурах НКВД на местах были созданы соответствующие отделы.

Поскольку уклоняющиеся от службы в рядах Красной армии, по сути, находились на нелегальном положении, то они рассматривались НКВД как питательная среда для формирования различных банд. Поэтому на уклонистов в Моравском урочище, до которых в первые месяцы войны не доходили руки, в результате указа Лаврентия Павловича наконец-то обратили внимание.

О местонахождении дезертиров донесли жители окрестных деревень, и уже в первых числах ноября группа сотрудников ОББ выдвинулась в направлении предполагаемого расположения дезертиров, на границу Моравского урочища. Однако задержать отщепенцев не удалось. То ли их кто-то предупредил, то ли они загодя заметили облаву, в общем, преследователи обнаружили лишь пустую землянку со следами недавнего пребывания в ней людей.

Прочёсывание лесного массива ничего не дало. Через двое суток стало ясно, что антисоветским элементам удалось скрыться, и что дальнейшие поиски безрезультатны. Но на четвертые сутки в селе Подпарное обнаружился один из дезертиров, Соловьёв А., он вышел из леса к людям днём, в крайне истощённом состоянии, его тут же выдали властям.

На допросах он показал, что, заметив приближение облавы, они с товарищами побежали в глубь леса. Уходя от преследования, наткнулись на провал и решили укрыться там. В показаниях Соловьёва также имелось упоминание о тропинке, уходящей в зев провала. Поначалу беглецы не хотели спускаться далеко, но напуганные погоней, решили идти по ступеням столько, сколько будет возможно. Конечно, бездна вселяла в них страх, но возможность попасть под суд за дезертирство пугала гораздо больше.

Они спускались по тропе весь день, но дна так и не достигли. Решили заночевать в одном из углублений в породе, которых имелось множество по всей протяжённости пути. Утром второго дня они продолжили спуск и к вечеру достигли белых каменных ступеней. Тут Соловьёв отказался идти дальше, поскольку помнил, что сказывали в народе; с белых ступеней назад не возвращаются.

Он остался ночевать в одиночестве, а его товарищи решили продолжить путь, поскольку боялись преследования. Ночью Соловьёва разбудили ужасные крики, определить природу которых он не смог. Талдычил лишь единственное: «Не могёт живая душа такие звуки издавать». Напуганный до смерти этими криками, он дождался утра и отправился назад.

Посланный на указанное место отряд милиционеров не обнаружил ни дезертиров, ни даже сам провал. Даже имея в качестве проводника самого Соловьёва. Прочесали всю прилегающую местность, но, увы – провала не обнаружили. Показания Соловьёва сочли попыткой ввести следствие в заблуждение и скрыть местонахождение остальных уклонистов. В конечном итоге, по законам военного времени его расстреляли.

И наконец, в 2001 году здесь побывал энтузиаст, исследователь, блогер, путешественник, и как он сам себя называл, специалист по экстремальному одиночному выживанию – Ворон. Какие его настоящие фамилия и имя, так и осталось не известным, но отчёты о своих путешествиях он размещал в блоге под ником Voron11. Отчаянному чудаку удалось в одиночку разыскать провал в Моравском урочище. Со слов Ворона провал представляет собой круг неправильной формы, диаметром около километра. Дно визуально не просматривается. Вдоль отвесных стен провала, закручиваясь спиралью, уходит узкая тропа, по ней, судя по всему, уже давно никто не спускался, возможно, из-за окружающих пропасть страшных легенд.

В итоге получалось, что сам провал мало кто видел, а из видевших мало кто выжил. Тем большую цену имели показания Ворона, подробно описавшего свой маршрут и сам провал. Вот только спускаться туда в одиночку Ворон не решился, пояснив на страницах блога, что это возможно только в составе хорошо подготовленной группы. Может Ворон и испугался, но Женя не винил его. Вместе с Друидом он побывал во многих подобных местах и по опыту знал: в некоторых из них действительно бывает жутко, а порой даже опасно и одному, без подстраховки, там лучше не бродить.

Глава 2. Старый Дый

Как и планировал Женя, к полудню достигли деревни Старый Дый. Деревушка производила весьма странное впечатление. Небольшие старенькие домики, многие с провалившимися крышами, большинство, судя по всему, брошенные, расположились вдоль единственной улицы; потрескавшийся асфальт проложили, видимо, ещё в советские времена и с тех пор он не обновлялся. Покосившиеся, покрытые мхом деревянные заборы во многих местах оплёл плющ. Людей не было видно. Всё вокруг выглядело до крайности запущенным и заброшенным. Но над домами тянулись провода, а на единственном перекрестке на столбе висел абсолютно новенький, блестящий на солнце синей краской, таксофон.

Над кустами и полевыми цветами у обочин деловито кружили крупные пчёлы, в одном месте дорогу отряду переполз уж. Небольшие, некогда уютные дворики, палисадники и клумбы оккупировали буйно разросшиеся деревья и кустарники. И только сияющий новизной таксофон совершенно не вписывался в окружающий упаднический ландшафт.

Обычно заброшенные деревни, а такие уже приходилось встречать Жене и Друиду, производят удручающее и мрачное впечатление. Здесь же, напротив, несмотря на повсеместно встречаемые следы запустения в виде потрескавшихся и полуразваленных стен, разбитых окон и поваленных заборов, создавалось ощущение полнокровного, наполненного ярким внутренним светом течения жизни.

Парни остановились у таксофона, Игорь снял трубку, послышался гудок:

– Работает!

– Странная какая-то деревушка, – оглядываясь по сторонам, сказал Друид, – безлюдная как Припять. И собак нет, это очень странно, во всех деревнях первое, что тебя встречает – лай собак.

– Ага, – отозвался Игорь, – только тут всё равно хорошо, благостно как-то.

– Действительно чудно, – согласился Женя. – Ладно, давайте разделимся. Ты, – он указал на Андрея, – с Игорем идите в тот конец, мы с Друидом в другой. Поищем местных.

– А на кой нам местные? – спросил Игорь Андрея, когда они неспешно побрели в указанном Женей направлении.

– Языка брать будем, – с серьёзным видом ответил Андрей. – Женя с Друидом хотят про провал слухи да побасёнки записать. Легенды там, предания разные. Этнографические сборы, брат, не шутка. Да и вообще дорогу уточнить, у Жени есть описание от этого Ворона, но лишние сведения не помешают.

– Понятно, – отозвался Игорь и тут же задал следующий вопрос, – как думаешь, провал этот, он реально существует?

– А пёс его знает, я тебе так скажу: не особо верю во все эти россказни про чертей и упырей, что живут в какой-то дыре в лесу. Хотят мужики в это верить, это их дело, а мне нравится сам процесс. Посмотри! Птички поют, пчёлки чего-то там суетятся, воздух какой, солнце, красота! А если медовухи у местных раздобудем, вообще будем боговать! Так что найдём провал – хорошо! Не найдём – всё одно не в убытке.

– Я примерно так же думаю, хотя посмотреть было бы интересно.

– Интересно, – согласился Андрей. – Жутковато, правда. Все эти легенды… Мрачноватое, судя по всему, местечко.

– Так тем и любопытней. Вот почему нас тянет в такие места?

– Сие есть тайна великая и непостижимая. Да. Ещё Александр Сергеевич писал, – Андрей поднял палец вверх и продекламировал, – всё, что нам смертию грозит, для сердца смертного таит, неизъяснимы наслажденья.

– Браво! Тебя тоже влекут неизъяснимые наслажденья?

– Отчасти. Это и впрямь интересно и всяко выглядит привлекательней, чем просто туристический поход. Смекаешь?

– Пока не очень.

– Сам посмотри, за границу в наше время не поездишь, санкции, рубль упал, кризис кругом, да и не рады нас там видеть в большинстве случаев. Опять-таки не безопасно в мире нынче. А куда-то ездить отдыхать надо, особенно нашим людям. В России краёв нехоженых – пропасть. Но есть специфика, у нас инфраструктура не развита, что мы сейчас, кстати, и наблюдаем. В глубинке мест красивых с обалденной природой не счесть, а сервиса – никакого. Негде людям ни пожрать вкусненько, ни водку попьянствовать в культурной атмосфере, ни даже переночевать зачастую.