Полная версия
Никакого зла
Мария Сакрытина
Никакого зла
Пролог
В котором появляется герой и его наставникАртур не мог вытащить меч из камня.
Он тянул изо всех сил, пока не начинали болеть руки. Тянул долго, пока эфес не принимался выскальзывать из онемевших пальцев, царапая ладонь. А меч как был в камне, так и оставался, не сдвинувшись ни на миллиметр.
Ярко, по-летнему светило солнце, уже в зените. Звенели кузнечики. Ветер гнал волны по травяному морю, обдавая взмокшего Артура свежей осенней прохладой и пряным запахом луговых цветов.
Всё вокруг, от плывущих по голубому небу облаков до порхающих над цветами бабочек, тоже голубых, излучало мир и покой… И не верилось, что где-то за лесом рыскают слуги Тёмного Властелина, его войска сжигают города и деревни, убивают мужчин, уводят в плен женщин, отбирают у детей игрушки и дружно сбрасывают с крыш собачек, кошечек и обалдевших от такого обращения куриц. Курицы, говорят, учатся летать. Пока плохо, но (Артур знал, потому что совсем недавно учил этот параграф в учебнике биологии), естественный отбор им в помощь, потому что (монотонно говорила учительница на уроке) если выживет только улетевшая курица, она зафиксирует эту способность на генном уровне и родит летающих курят. Или цыплят. Артуру было всё равно – куриц он уважал в супе. Но на несчастной участи котят, щенят и курочек настаивал Мерлин, когда описывал Артуру ужасы Тёмного нашествия, и юноша волей-неволей запомнил. Вот только не проникся.
Сейчас Мерлина видно не было, и слава богу! Артур на всякий случай огляделся ещё раз, но ничего, кроме порхающих от цветка к цветку ярко-синих бабочек не заметил. Одна как раз пролетела мимо – Артур протянул руку, в шутку, даже не надеясь поймать. Бабочка покружила над красной стёртой до мозолей ладонью, за цветок не приняла и улетела.
Покосившись на меч, Артур сел у камня – здоровенного булыжника юноше по пояс – и подул на ладони. Стало чуть-чуть легче.
Интересно, там ребята первый тайм уже доиграли?..
– Ты всё ещё его не достал, – произнёс прямо над ухом глухой тихий голос.
Артур поднял голову и мысленно послал своего Мерлина… далеко. За лес. К кошечкам, собачкам и курочкам.
– Без этого меча ты не справишься, – продолжал старик, всем видом излучая неодобрение. Артур раньше удивлялся, как у него это получается: божий ведь одуванчик, ветер подует – улетит. Но жезл Мерлин, вопреки своему виду, держал крепко и бил им больно – это Артур на себе почувствовал уже не раз.
– Чем ты собираешься победить Властелина? – продолжал Мерлин. – Голыми руками?
«Я вообще не собираюсь его побеждать», – подумал Артур, но вслух ничего не сказал. Перечить бесполезно – это он уяснил ещё, когда пять лет назад заявил, что не желает переезжать и учиться фехтованию не желает тоже. А желал Артур быть художником. Впрочем, Мерлину было виднее, кем Артуру быть. Артуру надлежало стать героем. Победить Тёмного Властелина. Возможно, умереть в процессе. Но – вместе с Властелином. И будет тогда в этом мире покой и счастье… Артур эгоистично думал, что ему тогда ни покоем, ни счастьем насладиться уже не получится, но опять же, не перечил. Себе дороже – бил Мерлин больно и метко.
– Вставай.
Артур встал. Взялся за эфес. Упёрся ногами. Дёрнул. Меч не шелохнулся.
Артур посмотрел на Мерлина.
– Я не могу.
– Ты должен.
Иногда Артур думал, что его Мерлин – киборг. Интонации, приказы, сами движения, – всё отдавало машиной. «Вставай, пытайся, делай». Программа.
Артур потянул проклятый меч снова. Мерлин наблюдал.
И так было каждый день уже почти месяц. Артур тянул, Мерлин наблюдал, меч оставался в камне. И наверняка останется и дальше, потому что какой бы ни была эта магия, Артуру она не покорялась. Артур вообще был обыкновенным – до двенадцати лет так уж точно. И он уже смирился, что не получит письмо их Хогвартса, не прогуляется к Ородруину и не провалится в шкаф в Тайной комнате, – ну и ладно, ему и так его жизнь нравилась! Но потом на пороге появился старик, заколдовал родителей и сообщил, что Артуру суждено спасти мир. Круто, сказал в ответ Артур, а где мой супергеройский костюм? Потом узнал, что старика зовут Мерлин и долго смеялся, выдавив в конце: «А мой папа не Утер Пендрагон!» Нет, ответил Мерлин, твой папа не Утер. Твой папа хуже.
Так Артур узнал, что его отец был последним Тёмным Властелином в параллельном мире (том самом, который надо спасти), и что зажигал он там на полную катушку. Что его единственного сына выкрали («Спасли», – говорил Мерлин) и отправили сначала в небытие, а потом зачем-то в другой мир к другим родителям жить нормальной жизнь («Ждать своего часа», – говорил Мерлин). Артур раньше думал, что такие сюжеты бывают только в глупых фильмах и книгах и потому не поверил. И мир спасать не захотел. Но Мерлин со своим жезлом оказался очень убедительным.
Выходило, что об Артуре вспомнили, когда звёзды сложились, чёрная птица на горе Рокх ухнула, и некое предсказание прозвучало… В общем, все знаки указали на появление нового Тёмного Властелина. Ещё было какое-то пророчество о какой-то фее. Но это Артура не волновало: Мерлин ясно дал понять, что переносит Артура в этот мир не для прогулок, флирта с русалками или бесцельных путешествий, а для тренировок, тренировок и только для тренировок. Мерлин уверял, что сын каждого Тёмного Властелина был обязан убить отца, и, как показывала история, всегда убивал или хотя бы пытался. Но раз уж потенциал Артура ещё не растрачен (то есть, отца за него уже убили какие-то волшебники и, кстати, прекрасно обошлись без героя), то он – герой, готовый для сражения с Тёмным Властелином номер два. Или три. Или много. Кажется, в этом мире Властелинов было – считать замучаешься.
Артур плевать хотел на цифры, он мечтал вернуться обратно – жить нормальной жизнью… Но нет, старик Мерлин всё устроил: родители были уверены, что каждый день с полудня до позднего вечера их сын занимается в спортивной школе, а не путешествует в параллельный мир и тренируется разве что с учебной рапирой, а не с мечом, с кинжалом, с луком…
Оружие Артур ненавидел, тренировки его бесили, от тоски он даже сбегал пару раз из дому. Ничего не вышло – только расстроил маму, а Мерлин рассвирепел так, что Артур навсегда уяснил: наставника злить вредно для здоровья. И тогда же понял: Артур герой и точка. Он убьёт Тёмного Властелина. Ибо – надо. Всё остальное неважно.
Понял, но не принял. В душе он бунтовал, да, но кого это заботило?
Иногда Артур думал: а что представляет собой этот Властелин? Юный герой давно уже не верил рассказам Мерлина, хоть тот и пичкал его душераздирающими историями на обед и ужин. Но что если Властелин такой же Тёмный, как Артур – герой?..
– Старайся, – приказал Мерлин, который хоть стоял на самом солнцепёке, но уставшим или сомлевшим совершенно не казался. – Ты должен достать этот меч. Только им ты одолеешь Властелина.
«Да пошли вы все!» – устало подумал Артур. И потянул меч снова.
***
Меч так и остался в камне.
Артур шлёпал по лужам в кедах, слишком лёгких для осенней слякоти. Он промок и замёрз – сначала взмок из-за проклятого меча, в том солнечном мире, где даже ветер казался ласковее, дружелюбнее. Дома же ветер вгрызался ледяными зубами в разгорячённую кожу – Артур дрожал под мокрой тонкой курткой и думал, что ещё утром ведь было теплее! И что хорошо бы свалиться с простудой и не выходить из дома вообще. Никуда. Особенно, в портал. Но Мерлин ведь всё равно достанет…
Артур шёл и старался не замечать идущего следом Мерлина. Старался не замечать и всеми силами делал вид, что Артур с ним не знаком. Мерлин всегда провожал Артура домой. Не просто выбрасывал из портала, а доводил до порога. Как какую-то девчонку.
И всегда одинаково: Артур торопливо шагал, не оглядываясь, а Мерлин величаво шёл следом с видом престарелого денди, который выгуливает своего пса. Только поводка не хватало. Но конечно, зачем поводок, Артур же дрессированный…
Впрочем, сейчас их никто не видел. На улице было пусто: в элитном спальном районе в такую погоду даже собачники не гуляли. Только раз мимо пронеслась чья-то Бентли, щедро забрызгав грязью Артура и по странному зигзагу объехав Мерлина. Потом, когда Артур был уже у подъезда, на крыльце соседнего дома мелькнуло ярко-зелёное пальто. Артур мысленно отметил, что это наверняка Виола: только она одевалась в такие кислотные цвета. Отметил и удивился: куда это она так поздно и в такую погоду?
Артур с Виолой учились в одном классе, но общались всего один раз, когда Виола обзавелась странным другом, который классно играл в футбол. С ним команда Артура выиграла пять раз подряд, потом этот друг… кажется, Дамиан (иностранец, что ли?) куда-то исчез. Вместе с Виолой. Куда делась одноклассница, Артура не волновало, а вот без её друга победы обходили команду стороной, и с этим надо было что-то делать.
Забыв про Мерлина, Артур направился к замершей на крыльце девушке в зелёном. И замер: эта красавица Виолой быть точно не могла. Может, новая соседка? Ещё одна любительница кислотных цветов?
Девушка тем временем закончила копаться в сумочке, зонтик не нашла, тихо проворчала что-то, выпорхнула из-под козырька над крыльцом, и тут же с разбега угодила в лужу. Артур молча смотрел, как она топчется по мокрому асфальту в своих резиновых сапожках с детским рисунком – лягушки в коронах. Как из её причёски вылетает что-то мелкое и блестящее, и длинные, до земли, волосы рассыпаются по плечам и спине. Как девушка пытается их собрать, корча отчаянные рожицы и тихо ругаясь…
Потом на крыльце появился холёный рыжий кот. Даже нет, котяра: усатый, полосатый и с такой мордой, словно ему принадлежит весь этот мир. Девушка, к тому времени кое-как справившись с волосами, увидела его, подпрыгнула, прошипела что-то вроде: «Обязательно сейчас?!» Кот одарил её презрительным взглядом и принялся вылизывать переднюю лапу. Девушка ещё что-то прошипела, схватила кота – тот покорно обвис – и, водрузив его себе на голову, побежала к метро.
Артур проводил её взглядом. Снова не смог сдержать улыбки: флегматичная морда кота смешно контрастировала с раздражённой миной красавицы. Потом отвернулся и только тогда заметил, что Мерлин тоже следит за девушкой.
– Не смей с ней общаться.
– Что? – опешил Артур.
– Не смей с ней общаться, – повторил Мерлин. И тут же: – Иди домой.
«Киборг», – вздохнул про себя Артур, а вслух спросил:
– А кто это хоть?
Он не ожидал, что Мерлин ответит: это выбило бы его из программы. Но старик, глядя куда-то мимо Артура, выплюнул:
– Фея. Предательница.
– Фея? – опешил Артур. – В этом мире?
– Иди домой.
Артур отвернулся и молча шагнул к крыльцу. А про себя подумал, что нужно эту красавицу обязательно подкараулить. Фея? Это хотя бы интересно!
Может, она подскажет, как и ему что-нибудь или кого-нибудь предать, чтобы избавиться от Мерлина раз и навсегда?
Глава 1
В которой я в очередной раз меняю внешностьНа кладбище тихо и мокро.
– Габи, скажи честно… как ты до этого додумался? – спрашиваю я, угодив сапогом в очередную лужу и забрызгав колготки.
Ветер, свистя, кидается мне в лицо. Сверху что-то недовольно шепчет голыми длинными ветвями тополь. Ему вторит клён, щедро роняя алые в свете фонаря листья.
Мне холодно. У меня на душе скребут кошки. И одна из этих кошек удобно устроилась на моём плече!
– Ваше Высочество, поверьте, если вы будете пользоваться вашей головой не только для того, чтобы есть или примерять безумные наряды, но ещё и чтобы думать, вы тоже очень быстро придёте к выводу…
– …что гулять по кладбищу в десять вечера – отличная мысль? Очень сомневаюсь. И слезь с меня.
Рыжий кот только зевает. Не знаю, радоваться или всё-таки поругаться? До этого Габи долго комментировал мой гардероб. Едко, цинично с замечаниями вроде «у тебя каждая деталь одежды с лягушкой?», «не знал, что ты так наслаждалась своим проклятьем», «зелёный цвет твой любимый или ты носишь его с намёком?» Да, с намёком, да, мне нравилось лишний раз ткнуть окружающих в моё сходство с жабой, да, я знаю, что это комплекс, но как по мне – я так защищалась! Если каждый смотрящий на меня и так вспомнит лягушку, то… пусть видит, что я этого не стыжусь!
Поэтому да, лягушки у меня на одежде везде, и да, это намёк, а не повод всяким демонам надо мной смеяться!
Впрочем, сейчас есть проблемы поважнее оскорблённого самолюбия.
Я сажусь на корточки.
– Слезай.
– Послушай, фея… – лениво начинает демон, но я ставлю его на землю до того, как он успевает снова уцепиться за моё пальто когтями.
Старое кладбище густо заросло травой, а сейчас, после дождя она ещё и мокрая. Габи тут же получает свою порцию осенней «росы» и начинает вылизываться – словно настоящий кот – да ещё и трясти лапой, к которой прилипла жёлтая травинка.
– Показывай, куда идти, – тороплю я.
Кот продолжает умываться. Вдумчиво. Тщательно, полностью отдавшись действию.
– Габриэль!
– Я же сказал, – зевает кот. – Ищи крапиву. У могил. Что тебе непонятно, фея? Иди ищи.
Я оглядываю утонувшее во тьме кладбище: луч моего фонаря (хоть его я дома, как зонтик, не забыла!) выхватывает тропинку меж могильных камней и вдобавок чьи-то неясные тени. Рядом что-то трещит, постукивает и шепчет. Картинка для ночи ужасов, не хватает только мертвецов с их «Уэ-э-э!» и ведьм у котла.
– Крапива в десять вечера. Габриэль, ты издеваешься?
Демон продолжает вдумчиво вылизываться.
Я оставляю его сторожить сумку, из которой загодя вынула пакет и ножницы, и прохожусь меж могил. Да, кресты и могильные камни заросли травой, естественно, это же старое кладбище, но трава эта сейчас уже сухая, и потом, как я ночью узнаю в ней крапиву?..
– Фея… – фырчит Габриэль. – В травах не разбирается… Стыдись… Да вон, глянь, слева от тебя.
Ближайший ко мне камень начинает светиться зелёным. Фосфорическим зелёным. Я сажусь рядом с ним на корточки и срезаю всю траву, до которой дотягиваюсь – дома разберусь, какая из неё крапива.
Свечение перекидывается на крест справа…
– Габриэль, уймись.
– Я ничего не делаю.
Удивлённо поворачиваюсь к нему, а камень рядом вдруг вздыхает и восторженно шепчет:
– Там кот разговаривает!
«Да? А тут камень», – ошеломлённо думаю я, встаю и оглядываюсь.
– А вдруг она ведьма? – отвечает крест. И громче: – Вы ведьма?
– Она ещё не определилась, – усмехается Габриэль, продолжая умываться.
– Габи! Заканчивай!
– Это не я, – фыркает кот.
Я заглядываю за камень. Обхожу могилу, тщательно высвечиваю каждый её сантиметр фонарём. И вторую тоже. Никого.
– Габи!
– Что?
– Точно ведьма, – вновь шепчет крест. – Она даже не испугалась, видишь?
– А может, у меня папа гробовщик? Почему же сразу ведьма? – интересуюсь я в сумрак за могилами. Потом поднимаю голову…
Мальчишки лет одиннадцати. Сидят, милые, на тополе, улыбаются. Во все тридцать два зуба каждый, ярко сверкая клыками. Красавцы.
– Слезайте, – устало говорю я, приглушая яркость фонарика. – Вы почему не в школе?
– А ночью школа не работает, – резонно отвечает один, а второй скалится ещё усерднее и вдруг начинает завывать:
– Мы всех учителей покусали, и они превратились в зомби, мы сейчас и тебя покусаем – буэ-э-э-э!
Я прибавляю яркости и старательно свечу фонарём ему в лицо.
– А знаешь ли ты, о юный вампир, что этот фонарь освящён самим Папой Римским, так что от его света ты уже должен обратиться в пепел… Короче, слезайте по-хорошему или мой демон вас снимет.
– Ух ты! Настоящий демон? – хором восклицают мальчишки. – Пусть снимет!
– Легко, – отзывается Габриэль, и ребята мгновенно оказываются на земле, а этот рыжий нахал даже не перестаёт умываться.
– Кру-у-уто! – ахают мальчики. – Ведьма, а нас научишь?
Габриэль опускает лапу, поворачивается к нам, минуту внимательно оглядывает ребят, потом начинает вылизывать вторую лапу.
– Нет. Не научит.
– А почему?
Меня интересует тот же вопрос, но я знаю, что если задать его, Габриэль пустится в пространные объяснения о роде людском, о нашей предсказуемости и… У демонов странное чувство юмора. Просто поверьте. И не связывайтесь.
– Ребят, может, лучше найдёте мне здесь крапиву? Очень надо.
– Для зелья? – догадывается кто-то из мальчишек. – А что ты будешь варить?
– Какую-то отраву, – честно отвечаю я и протягиваю ему ножницы.
Мальчишки снимают накладные вампирьи зубы, забирают ножницы и деловито приступают к заданию. Я смотрю, как они ползают между могил, как безошибочно находят крапиву, аккуратно срезают её и кладут в мой мешок… И меня начинают терзать смутные сомнения… А что, в школе юных ботаников учат находить крапиву среди сена поздно вечером без фонаря? Я хорошо учусь, но, признаюсь, вот так сразу бы не справилась – в темноте, на кладбище, осенней ночью…
– М-м-м, ребят, а вы кто такие?
– А мы ведьмам свои имена не говорим, – отзывается один, а второй добавляет:
– А то заколдуешь.
– Э-э-э…
Габриэль фырчит – кажется, он так смеётся.
– А где вы живёте, – пробую я, – тоже не скажете?
– Не-а. А то ты придёшь и убьёшь нашу бабушку.
– Почему бабушку? – окончательно теряюсь я.
– Ну, в «Красной шапочке» волк тоже сначала дорогу спрашивал, а потом убил бабушку.
– Но я… Я же не волк.
– А кто тебя знает? – фыркает один, а второй, улыбаясь, отдаёт мне полный пакет. Потом добавляет:
– Вдруг ты только притворяешься? А на самом деле страшный и ужасный оборотень?
– Фея она, – отзывается Габриэль уже в своём обычном (ну, обычном для меня) человеческом обличье. – И тебе это отлично известно, – он щёлкает пальцами, и мальчишки пропадают. Только два сверкающих золотом листка кружатся, плывут по воздуху… – Выходи, дракон. Попытка была хорошая, но этот фокус повторяют уже тысячу лет все маги жизни. Скучно.
Габриэль как всегда…
Когда из-за тополя появляется Туан, я даже не… Да ладно, чего греха таить – я удивляюсь! И ещё как!
Я, не Габриэль. Демон словно того и ждал.
– Властелин послал? – интересуется он почти миролюбиво.
Туан смотрит на меня, и его глаза сверкают золотом. В декорациях кладбища выглядит впечатляюще.
– Да. За ней. Отдай её, дух, и Властелин отблагодарит тебя…
Габриэль смеётся – весело и громко, как над хорошей шуткой. Что, кстати, совершенно с кладбищем не вяжется. Потом поворачивается ко мне и спокойно, обыденно спрашивает:
– Хочешь, я его убью?
Я хватаю ртом воздух, а Туан улыбается.
– Какой самоуверенный дух. Где ты нашла такого, фея? – И шагает ко мне. – Идём, Властелин ждёт.
Я молча перевожу взгляд на Габриэля – тот улыбается – и чувствую себя зрителем в театре. Что это за спектакль?
Туан спотыкается уже на третьем шаге. Между нами – светящаяся могила (очень эффектно, Габриэль!), и демон, положив руку мне на плечо, говорит, не стирая с губ улыбки:
– Ты недавно в Астрале, юный дракончик?
Туан не шевелится – кажется, просто не может – но его глаза распахиваются так широко, и в них появляется такое загнанное выражение, что мне становится жаль. Особенно, когда Габриэль с усмешкой повторяет:
– Виола, ты не ответила. Убить его?
– Чт-что?! – вздрагиваю я. А ведь он серьёзно! – Нет! Конечно, нет!
– Уверена? Это ведь он виноват в том, что случилось с тобой и демонологом.
– Габриэль, ты с ума сошёл, отпусти его немедленно!
Демон улыбается.
– Нет, – и, повернувшись к Туану, ласково продолжает: – Я лучше отправлю тебя назад, дракончик. К твоему Властелину.
В глазах Туана ужас, а Габриэль делает нетерпеливое движение рукой, как будто отмахивается от надоедливого насекомого – Туан падает на колени. Прямо в мокрую траву и грязь. Перед нами.
Я отшатываюсь, прижимаю руки к губам, а Габриэль, по-видимому, довольный произведённым впечатлением, улыбается ещё слаще.
– Твой Властелин будет очень недоволен, когда ты явишься к нему с пустыми руками.
Туан вздрагивает и, так и не встав с колен, отчаянно шепчет:
– Не надо, прошу вас!..
– Габриэль, – начинаю я, но демон повторяет то движение рукой, только на этот раз резче, и Туан исчезает. Ни портала, ни других спецэффектов – просто: был, и уже нет.
– Габриэль, – тихо говорю я. – Зачем… Господи… Он же тебя видел. Когда я… мы вернёмся, он будет знать.
– Будет, – кивает демон. – И решит, что может до сих пор тобой управлять. Сама ты бы не сняла то заклинание подчинения, твоя крёстная могла его действие только приостановить, а духи с зельями, как известно, не в ладах, – он одаривает меня жуткой, жестокой улыбкой. – Будет забавно смотреть, как он попытается рассказать о тебе своему Властелину. Пытается и не может. Пожалуй, ради одного этого стоило оставить его жалкую, никчёмную жизнь. Как он будет биться в паутине, биться и не знать, как выбраться, а потом, когда поймёт, что выхода нет…
Ну всё, с меня хватит.
– Габи, дай знак, когда закончишь, – зеваю я, садясь на покосившуюся каменную скамью. Холодно, но я устала – жуть!
Демон замолкает и удивлённо смотрит на меня.
– Ты знаешь, что я могу сделать то же и с тобой, фея?
– Ага, – зеваю я.
– И тебе совсем не страшно?
– Не-а.
Габриэль смотрит на меня мгновение, потом смеётся. Громко и с чувством. На кладбище. Постыдился бы!
Впрочем, чего уж… Я тянусь к сумке, так и забытой на дорожке между могилами, достаю оттуда термос, наливаю кофе себе, отпиваю (уф, горячее!) и протягиваю всё ещё смеющемуся демону.
– Будешь? А то холодно.
Минутная пауза…
– Вот за это я тебя и люблю, фея, – улыбаясь, сообщает Габриэль, забирая у меня кружку и выпивая залпом. – Ты права. Холодно. И я устал, – он превращается в кота, а кружка падает на землю. – Идём домой.
Я завинчиваю термос, приминаю траву в пакете, чтобы не топорщилась. Подбираю кружку.
– Пошли.
– Эй! – недовольно фырчит кот, когда я отхожу на пару метров. – А ну наклонись, я на тебе поеду!
– Лапы сначала помой.
– Фея!
Всё заканчивается, конечно, тем, что я снова сажусь на скамейку, достаю влажные салфетки, вытираю фырчащему коту лапы и только потом сажаю его себе на плечо.
– А будешь возмущаться, ещё и в дождевик заверну.
– Ты купила мне дождевик? – изумляется кот.
– И сапожки. – Ну, просто они были милые, и потом, у меня в Зоомагазине глаза разбежались. Странно, что не купила ещё и когтеточку. – Завернуть?
Габриэль не отвечает. И странно тихий так и едет на моём плече до самого дома – сначала в такси, потом на метро.
Всё-таки демоны удивительны.
Когда я добираюсь домой, уже полночь. Аккуратно прокрадываюсь в свою комнату, спускаю вроде бы спящего Габриэля на кровать, потом на цыпочках иду на кухню – сделать себе хоть какой-нибудь бутерброд, а то с этим кладбищем я даже не поужинала…
На кухне горит свет. Папа сидит, подперев кулаком щёку, и так внимательно смотрит в свою чашку с кофе, словно научился гадать по гуще и видит в ней моё будущее. Судя по папиному выражению лица, будущее это не радужно.
– Жабёнок, ты не могла бы убрать своё сено из ванной?
– А… – Я уже забыла, куда бросила пакет с крапивой. Ну да, он же был мокрый, вот и отнесла в ванную. – Да, конечно.
– И грязь с пола в прихожей тоже убери, хорошо? Ты, вдобавок, наследила по всему коридору. И вот ещё… Я никак не пойму, у нас живёт дома кот или нет?
– Э-э-э… Ну…
Папа наливает кофе и мне, молча кивает на свободный стул. Я сажусь.
– Пап, это не кот, это демон. И-извини, что не сказала. Сразу.
– Да, стоило бы. – Папа, как волшебник, достаёт из холодильника сэндвич из «Subway». – Вот, и тебе купил. Ты же, конечно, нормально не обедала?
Я молча вздыхаю. У папы на работе очередной аврал, в такие моменты я раньше обедала в школьной столовой, а на ужин папа что-нибудь приносил. Сейчас в школу я не хожу, а готовить, каюсь, не умею.
– Без оливок, не волнуйся, – добавляет папа.
Сэндвич отправляется в микроволновку, я нетерпеливо дую на кофе, а папа снова садится и внимательно смотрит на меня.
– Этот демон – один из твоих поклонников? Он не хочет со мной познакомиться?
– М-м-м, нет, пап. Он очень… э-э-э… нелюдимый демон. И он не мой поклонник.
– Тогда что он делает у нас дома?
– М-м-м, пап, понимаешь… Он помогает мне вернуться к Дамиану… Помнишь, я рассказывала? Чтобы всё исправить. Вот.
– У тебя договор с этим демоном? Ты его кровью подписывала? – резко спрашивает папа, пронзая меня взглядом. – И что взамен отдала?
– Нет! Какой кровью, пап, ты что! Ну да, договор, но просто… Понимаешь, ему скучно, вот он и… развлекается…
