Книга осенних демонов

Ярослав Гжендович

Книга осенних демонов

Jarosław J. Grzędowicz

KSIĘGA JESIENNYCH DEMONÓW

Публикуется с разрешения автора и при содействии Владимира Аренева и Сергея Легезы

Перевод с польского: Валентина Филатова

Copyright © 2003 by Jarosław J. Grzędowicz

© Валентина Филатова, перевод, 2023

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Пролог

Снова вижу я солнца закатСнова этой кончине я радПовезло им чуть меньше – бывшим без счетаСкольким – подсчет не моя работаКаждый день свою мзду собираюКаждый день их пути пределИметь или быть – ответ выбирайТем, чем хочешь, обладай.По ком звонит колокол. Казик Сташевский и Культ

Он вошел в магазин с магией главным образом потому, что шел дождь. А еще потому, что за последние сорок восемь часов он потерял девушку, работу, лучшего друга, закрыли его любимый паб и единственный киоск вблизи дома, где он мог купить талоны, у него украли машину, перестали выпускать любимые сигареты, по непонятным причинам отключили кабельную связь, а сестра бабушки решила оспорить ее последнюю волю и лишить его крыши над головой.

Не обязательно и не факт, что в такой последовательности. И теперь он стоял, дрожа от холода в промокшем плаще, в каком-то забытом богом дворе, с выходным пособием, сунутым в портмоне, и тупо смотрел на амулеты, шары, волшебные палочки и благовония в витрине.

Бывают такие дни. Временами в том месте, которое являет собой основу топографии чьего-то личного мира, вдруг появляется вывеска с надписью: «Ликвидация». На карте появляется белое пятно. И время от времени происходит что-то подобное. Какая-то точка исчезает, и появляются другие. Находишь другие магазины, пабы, знакомишься с новыми женщинами и новыми друзьями.

Чаще всего полная ясность наступает так: встаешь утром, бреешься, выходишь из дому и видишь, как все, что имело для тебя значение, вдруг исчезает, рушится, оказывается в состоянии ликвидации, взрывается и не отвечает на звонки. Твоя личная карта жизни покрылась белыми пятнами и, по сути, перестала быть картой.

У Яцека Вулецкого было такое впечатление, будто он проснулся в мире, который внезапно откорректировался, удалил из себя все, что могло быть для Яцека приветливым.

Магазин магии был просто завален товаром. Тысячи мелких пестрых безделушек лежали на прилавках, полках, на витринах и этажерках. Они плотно увешивали стены, были сунуты куда попало. Стеклянные чаши, полные подвесок и кулонов, полки, заставленные странными книгами, груды полудрагоценных камней, горшочки и еще черт знает что.

В «Трампе», которым до вчерашнего дня управлял Яцек, все должно было быть поделено по разделам, разложено удобно и понятно. Тут царил восточный базар, от которого у Яцека волосы становились дыбом. Каким образом клиент мог тут хоть что-нибудь найти?

Ледяной ноябрьский дождь остался за окнами, лил в унылом дворе между двумя задрипанными домами, на которых еще были следы от снарядов. Виднелась перекладина для ковров, искривленное древко и ступеньки, которые вели в пристройку маленького магазина, который специализировался на товарах для восточных единоборств, где Яцек совсем недавно пытался найти работу, но безрезультатно.

В беспорядке, царящем внутри, чувствовалось, что здесь определенно ожидали, что клиент станет копаться на полках, в витринах и в ворохе самых странных предметов. Никто не подбегал с навязчивым вопросом: «Вам помочь?» Помочь? Черт побери, во всем! Ему снова хотелось иметь друзей, квартиру, паб Shiobhan и свою работу! Хотелось иметь свой небольшой магазин со спортивно-туристическими товарами и вести дела с тремя похожими на него ненормальными. Хотелось бы избежать самого ужасного, что уже настигло, – падения на дно. Супермаркета. «Работника отдела товаров для отдыха просим подойти к кассе номер восемьдесят шесть». Хотелось бы, чтобы вернулась Магда. Только не та ужасная Магда последних нескольких месяцев, а прежняя, которая куда-то исчезла.

Ему не хотелось выходить в дождь и холод, в сумерки ноября.

Хозяин, а может работник, сидел в одном из дальних углов помещения, под потолком звучали какие-то странные вибрирующие звуки, словно пьяный тибетец ревел в пустой бочке. Где-то тлели благовония, наполняя помещение тяжелым душным запахом. Яцек посмотрел на доску, увешанную десятками небольших амулетов, вырезанных из латуни. Они обещали финансовое благополучие, счастье, гармонию, душевное равновесие, здоровье, защищали от приступов агрессии, ставили преграду несчастьям. На выбор. Прекрасно. Он обязан купить все.

У дверей висела внушительных размеров пробковая доска, увешанная объявлениями. Уже что-то. Некоторые наводили на мысль об агентствах типа «Лидия и Луиза – гадание круглые сутки». Интересно, есть ли у них визиты на дом? «Духовное оздоровление и снятие проклятий, также на расстоянии». «Теодорус – энергетическое оздоровление». Яцек недоверчиво покачал головой. Одно из объявлений действительно впечатляло – «Городской шаман защитит от демонов, отведет проклятия, уберет препятствия, поможет найти дорогу». Интересно, сколько берет такой шаман?

Сумасшедший тибетец на диске вопил по-прежнему, немногочисленные клиенты, бродившие до сих пор в соседних помещениях, похоже, сторговались. Зазвенел кассовый аппарат. Девушка с короткими темными волосами, в очках с роговой оправой и узкими стеклами прошла мимо, прижимая к себе упакованный в черную ткань сверток. Она несла его как-то украдкой, словно не хотела, чтобы кто-то увидел ее покупку. Понятно, что Яцек обратил на него внимание, но товар не рассмотрел. Он заметил только, как темные капли падают из пакета на каменный пол. Он уже открыл рот, но барышня спешно вышла, и колокольчик у двери разразился металлическими трелями.

Другой посетитель вышел сразу же за ней, неся запечатанный серый конверт с красными печатями какого-то ведомства, свечу зажигания и часы, на которых стрелки быстро двигались в обратном направлении. Следующий клиент заплатил, опять зазвенел кассовый аппарат, покупатель протянул хозяину пакет, завернутый в помятую коричневую бумагу, и вышел. Без товара, но расплатился. Приобрел позитивные вибрации? Тибетский воздух?

Яцек так и остался стоять, открыв рот и убеждаясь, что мир вообще в последнее время стал какой-то странный. Может, эти покупатели ничего здесь и не купили, а эти странные предметы были у них и прежде. А может, впрочем, так выглядят эзотерические покупки. Откуда ему знать? Он никогда не был в подобном месте.

Он положил полудрагоценный камень назад в вазу и понял, что остался в магазине совсем один, сейчас его уже ничего не спасет от «Чем могу вам помочь?» И он вынужден будет промямлить: «Я только посмотреть», а потом выйти в дождь, темень и хаос.

Ему очень этого не хотелось. Ничего хорошего там, на улице, его не ожидало.

За окнами по-прежнему лил дождь и не было никаких признаков того, что он намерен прекратиться, во всяком случае до мая следующего года. А в темном проеме ворот, ведущих на улицу, стояла стройная темноволосая девушка в красном, блестящем от дождя дождевике. Он узнал ее. Видел уже несколько дней. То тут, то там. Случайно. Первый раз, когда смотрел на уходящую Магду. Уходящую к его лучшему другу. Магда сердито ступала большими шагами, похоже, по-прежнему произносила какие-то гневные тирады. Он смотрел на нее со странным чувством облегчения и пытался угадать, не обернется ли она, не посмотрит ли на него. Но она не обернулась. Ему казалось, что на лестничной клетке все еще слышен звук разъяренного удара дверью, который навсегда отделил их друг от друга. И тогда он увидел ту невероятно красивую девушку, шедшую по улице в противоположную сторону.

В следующий раз он увидел ее сегодня утром, когда пошел на работу. На двери «Трампа» висела непонятная табличка: «Переучет. Ликвидация», которую он читал десять раз, убежденный, что это какая-то шутка.

– Извини. – Павел только беспомощно развел руками. – Я сэкономил на отправке уведомления по почте. Я напишу тебе рекомендацию. Могу сделать для тебя только это.

А когда Яцек уже отработал все эти беспомощные «Почему?», «Как ты мог после шести лет закрыть вот так вдруг?», «Почему я ни о чем не знал?» и так далее, а потом вышел на улицу уже безработным, все та же прекрасная девушка, которую невозможно забыть, ждала на трамвайной остановке.

А сейчас она стояла в подворотне и смотрела на него из-под густых черных волос. Она следила за ним? А может, просто подойти и спросить, в чем дело?

Хозяин магазина прошел с другой стороны витрины с кристаллами, полудрагоценными камнями, соляными лампами и масками.

Он закрыл входную дверь на засов, выглянул в окно, словно смотрел на девушку, по-прежнему стоящую в подворотне, и опустил бамбуковые жалюзи. Потом повернул висящую на двери вывеску так, чтобы было видно: «Закрыто». Яцек наблюдал за его действиями с широко открытыми глазами и, казалось, открыв рот.

Продавец повернулся в его сторону. Он был смертельно бледный, словно припудренный мукой. Длинные, завязанные сзади волосы – белые. Тонкие ладони, торчащие из рукавов черного гольфа, также белые, как воск.

Только глаза красные, словно налитые кровью.

Яцек в отчаянии поискал глазами на прилавке какое-нибудь оружие на случай, если бы оказалось, что именно сегодня хозяин магазина с эзотерическими штуками сошел с ума и решил прикончить последнего посетителя. Вот уже несколько дней Яцек перестал задаваться вопросами типа: «Почему же это все случается именно со мной?» Он уже успел заметить, что в последнее время общество к нему не благоволит.

Подумав, сжал в руке мраморное яйцо.

– Оставь эти дешевые талисманы, парень, – произнес продавец. – Тебе нужна настоящая помощь. Ты потерял дорогу, да? Все рушится без видимых причин? Ты носишь пальто, в руках у тебя дипломат. Ты серьезный человек. Никаких благовоний, гороскопов, кристаллов. Ты крепко стоишь на земле, но все же пришел сюда. Ты рассматривал визитные карточки, потом талисманы. Море гаджетов, которыми можно украсить жилище или кому-нибудь подарить. Небо рушится, да?

– И что? Ты продашь мне особый товар? Такой, который на самом деле сработает? – с издевкой произнес Яцек.

– Я не держу дверь закрытой, – терпеливо заявил продавец. – Ты можешь ее открыть и идти себе. Хотя, похоже, особо и не знаешь, куда идти. Ты потерял свою дорогу, дружок. – Он указал на доску с объявлениями. – Городской шаман. Это моя визитка. Если ты знаешь, что тебе делать, иди. Если не знаешь, сделай то, что во все времена делали в таких случаях – сядь и спроси у шамана. Я буду в подсобке. За кассой направо.

И он исчез в глубине магазина. Яцек положил мокрое от пота мраморное яйцо назад в вазу и направился к двери.

Он решил вернуться домой и посмотреть… нет. Позвонить… нет. Выспаться.

Один.

Завтра он мог бы обойти еще несколько спортивных магазинов в городе, может, других из похожей области, а потом – «Работника отдела товаров для отдыха…»

Колокольчик у двери пропел случайную грустную мелодию.

Комната за дверью в подсобку выглядела не так, как можно было предполагать. Никаких магических гаджетов, благовоний, вышитых подушек. Почти пустая, обставленная суперсовременно и аскетично, она наводила на мысль о кабинете дантиста или о модном клубе. Блестящий металл, стекло.

Продавец сидел в странном кресле у стеклянного столика, свет металлической лампы был приглушен. С другой стороны стояло такое же кресло. Мужчина поднес ко рту вычурную стеклянную трубку. Цилиндр с носиком, в котором клубился тяжелый, как туман, белый дым.

– Люди часто говорят, что город – это джунгли, – произнес городской шаман. – Но они ничего в этом не понимают. В джунглях есть не только то, что видимо, но и существа, живущие на других уровнях действительности. В определенном смысле сами люди дают им жизнь. От нас зависит то, попадем ли мы из лука в зверя, но не то, найдем ли мы его тропу. Есть вещи, которые приходят их высшего мира, и такие, которые приходят из низшего. Болезни, невезение, курсы валют. Так было, есть и будет. И не имеет значения, находишься ты в шалаше, в пещере или в апартаментах. Джунгли всегда там, где есть люди. Они несут их в себе. Вместе с Древом Жизни, духами предков и демонами. Ты не замечаешь этого, потому что похож на человека, ходящего по торговому центру. Ты смотришь на магазинчики, товары на полках, рестораны и предполагаешь, к примеру, о существовании кухни, складов, но понятия не имеешь, что там – целые этажи и лабиринты помещений, в которые тебе нет входа.

Яцек сел в противоположное кресло и налил себе минеральной воды из изящного кувшина. Обыкновенная болтовня ненормального. А на что еще он надеялся?

– Предположим, что чьи-то отношения распались, – продолжал шаман. – Мы можем найти какие-то причины. Психологические, экономические, разные. Но на самом деле часто неизвестно, почему что-то такое приключилось. Почему вдруг закрыли магазин. Почему кто-то никак не может заработать денег или почему ступает на пешеходный переход как раз в ту секунду, когда по нему проедет пьяный водитель. Издавна знали – кто-то обидел богов, предков, обратил на себя внимание демонов. Теперь мы говорим: «случай», закрываем глаза и закрываем уши.

Яцек встал и прошелся по комнате. Он чувствовал себя уставшим, ему было смешно. Нужно идти домой. На стеклянных полках лежала коллекция случайных предметов. Меняющая цвет голограмма кредитной карточки, латунная пепельница, украшенная хамелеоном, самурайский меч, мягкий серебряный браслет, похожий на блестящую сороконожку, засушенная, нанизанная на булавку темная бабочка с крыльями, черными как сажа.

– У меня нет бабок, – произнес он уставшим голосом. – К чему эта комедия? Я и так тебе не заплачу.

– Это будет зависеть от тебя. Если я тебе помогу, ты сам решишь, платить ли мне и сколько. Но сначала я должен тебя просветить.

– Что?

– Вынь все, что у тебя в карманах, и высыпь в вазу. Также вынь все, что у тебя в портмоне за исключением денег. Все. Визитки, зажигалку, талоны, шнурок.

Яцек выдержал долгий взгляд ужасных черных глаз, после чего пожал плечами.

Подобное удивление появляется в аэропорту у магнитной арки. Один карман, другой, третий. Кто бы мог подумать, что там столько мелочей! Кредитные карты, билет в кино, ключи, сигареты, зажигалка, документы, визитки, какие-то карточки с загадочными номерами телефонов – целая куча.

Мужчина где-то раздобыл пульт, и комнату залила музыка. Никаких трансовых мелодий, никаких индийских бубнов. Ударные, гитары, The Clash. Guns of Brixton. Потом надел солнечные очки – элегантные полароиды. Страшные кровавые глаза исчезли.

Продавец встряхнул емкость и стал присматриваться к ее содержимому, пыхтя своей булькающей трубкой. Яцек, потерявший чувство реальности, глядел на него, будто на врача, рассматривающего рентгеновский снимок.

Шли минуты. Шаман что-то бормотал себе под нос, трудно было сказать, напевал ли в такт музыкантам или бурчал себе под нос.

Закончились три композиции, после чего он вдруг снял очки и отодвинул вазу.

– Забери это, – произнес он. – Я говорил, что ты потерял дорогу, парень. Сейчас ты ничего не найдешь, ничего не сделаешь, ничего не уладишь. Магда не вернется. Тетя заберет у тебя квартиру. Выходное пособие получишь такое, что тебе захочется плакать. Ты закончишь в супермаркете. Что-то планомерно уничтожает твою жизнь. Что-то из того мира обратило на тебя внимание. Иногда несчастья приходят к нам действительно случайно. Как рикошет. Это как случайные жертвы на войне. Палец на спуске держим на секунду дольше, ошибка машины, поломка зажигания. Но здесь не тот случай. Ты притянул сущность, которая не спускает с тебя глаз. Это ураганный огонь. Твое дело – дрянь, парень.

Яцек почувствовал, что ему становится жарко, а потом по спине и темени миллионами маленьких ножек побежали мурашки. У него перехватило дыхание. Вдруг стало грохотать сердце. А в голове раздался панический хор пытающихся навести порядок голосов, словно команда офицеров на захваченном корабле. Спокойствие! Это стечение обстоятельств! Гребаный обманщик!

– Прежде всего ты должен понять и поверить, – заявил шаман. – Возьми несколько предметов с той полки. У нас три типа клиентов. Обычные приходят что-то купить, какую-нибудь несущественную мелочь, в действие которой не верят сами, игрушку, безделушку. Те же, кто приходит купить что-то, что им необходимо, знают, что делают. Иногда покупают здоровье, иногда удачу, иногда чью-то смерть. Это настоящие клиенты. Есть еще и такие, которые платят мне за то, чтобы что-то оставить. Как раз вот эти предметы в этой комнате. Обыкновенные предметы, которые, однако, исключительные. Порой суть в том, чтобы они перестали притягивать злые силы, а порой просто чтобы о чем-то забыть. Положи их на стол, а я расскажу тебе о вещах, существование которых ты как раз и испытываешь. Я расскажу тебе о Племени Случая и об Осенних Демонах, тех, которые прячутся в телефонном звонке в два ночи, в хитросплетениях реальности. Я освобождаю от них таких, как ты. А потом кладу на полку трофей и поглощаю очередного демона. Я ловец и книга.

Послушай Книгу Осенних Демонов.

Яцек удобно уселся и решил слушать. Ведь ему некуда было идти.

Клуб абсолютной кредитной карточки

– На этот раз, черт подери, тебя сделали, Земба, – произнес Земба, а потом съехал на обочину автострады и уткнулся лбом в руль. Он сидел так некоторое время, слушая стук непрекращающегося октябрьского дождя о крышу автомобиля и поскрипывание щеток. Изредка проезжающие машины с шумом мчались мимо его измученного «жука» и слегка задевали потоками воздуха кузов, а Земба лежал на руле, раздумывая, почему не может расплакаться. Впервые за долгое время он наконец-то был совершенно один.

До этих пор, несколько месяцев, а может и больше, у него было одно впечатление: если бы он хоть на миг перестал делать вид, что владеет ситуацией, ему бы это помогло. У него постоянно было такое чувство, словно в голове находится перегретый паровой котел. Он улыбался людям, по-деловому реагировал, когда ему объясняли, почему сокращение необходимо и почему оно должно коснуться и его тоже, терпеливо выносил подавленное состояние и страхи Оли, не реагировал на ворчание матери и спокойно смотрел, как стрелка парового котла движется по красному полю шкалы. Еще несколько таких подарков судьбы, как в последнее время, и он взорвется подобно теплоходу на Миссисипи. Где-то там заканчивается людское терпение, а потом просто переходишь границу. По-разному может быть. Может, психушка? Может, начать грабить или стрелять в людей? А может, просто поискать себе кусок веревки и сук?

– Я неудачник, – произнес он в сторону коробки передач. – Я представляю собой неудачный экземпляр. Мусор какой-то или что-то типа того. Человек должен иметь достаточно мозгов, чтобы найти хорошую работу. Он обязан уметь найти квартиру для своей семьи, обязан хотеть иметь детей, обязан получить диплом и спланировать будущее. Он обязан, черт побери, уметь договариваться с собственной женой. Загвоздка в том, что это все не какие-то там чудеса. Это могут все. Ведь речь не о миллионе долларов, не о международной карьере. Мы говорим о том, чтобы нормально держаться.

Он хотел быть нормальным.

Земба по-прежнему не мог расплакаться, и это было странно. Он читал, что это помогает. Женщины, например, способны плакать и, между прочим, поэтому живут дольше. Вот и он должен, хотя бы для здоровья. Но, похоже, явно разучился… Ну да ладно!

Он включил первую передачу и вырулил «жука» на правую, самую спокойную полосу дороги, предназначенную для грузовиков, совсем маленьких машин и неудачников по жизни, путешествующих по стране, как инвалиды. У него не было никакого представления, куда ехать. Земба выбрал гданьскую трассу Е-77, потому что она была хорошая и навевала приятные ассоциации, беззаботные и как-то связанные с каникулами. Он точно никогда не ездил по ней в октябре. Сейчас, в тумане, моросящем дожде и опускающейся, словно грязный занавес, темноте, автострада напоминала дорогу в ад. Деловито переключая передачи, он разогнался до восьмидесяти и гнал вперед, слушая грохот клапанов, который превращал мотор «фольксвагена» в дизель рыбацкого катера. Хорошо бы какую-нибудь музычку, грустный блюз для лузеров, который придал бы его бегству соответствующий антураж. Этого как раз не хватало. К сожалению, магнитофон стоит пять миллионов, как с куста… Об этом нет и речи.

Конечно, везде можно встретить таких типов, которые, покрутив у виска, станут утверждать, что магнитофон можно купить за полтора пузыря вместе с колонками и установкой. Только все это касается исключительно людей подобного сорта. Если бы у Зембы когда-нибудь нашлось столько денег, то он, взвесив все обстоятельства, что, конечно, было маловероятно, все равно не попал бы в нужное место, в нужное время и на нужных людей. И так со всем. Возможно, он мог бы себя уговорить, что у него нет соответствующего настроя, или все в жизни придет, или что жизнь вообще непростая штука, если бы у него не было столько знакомых. Он знал их как облупленных, видел насквозь и прекрасно понимал, что не глупее и не хуже их, да и старается не меньше. Все они начинали приблизительно одинаково, а сейчас между ними была пропасть. У них тоже были семьи, квартиры, приличные машины, работа, благодаря которой они не только держались на уровне самого необходимого, но и могли позволить себе лишнее, могли отложить. И всего этого достигали, приложив по меньшей мере половину тех усилий, которые прилагал Земба, чтобы устоять на месте. Точно так, как если бы он шел против течения на эскалаторе. Он ничего не понимал. Другие каким-то образом управляли своей жизнью и не сталкивались с теми объективными трудностями, с которыми в самых банальных ситуациях боролся он. Как только он брался за дело, самые простые вещи превращались в непреодолимые проблемы, и в этом на самом деле не было его вины. И дело не в том, что он негативно настроен, что ему недостает веры в собственные силы, и прочих психологических вывертах, о которых пишут в журналах для женщин. Земба изо всех сил думал позитивно, готовился ко всему очень тщательно, а потом его бумаги где-то пропадали, люди, на которых он рассчитывал, отказывали в помощи, в правилах обнаруживались разнообразные заковырки и все складывалось не в его пользу, люди, от которых зависело дело, внезапно испытывали с первого взгляда неприязнь к нему, и так далее. В нем было что-то, отчего все двери перед ним закрывались, даже если для любого другого человека они были распахнуты настежь. И он усвоил, что в его случае все зависит от слепого случая. Понятно, на каком-то этапе важны способности, трудолюбие или творческий порыв, но чтобы до них вообще дошло, нужно было, чтобы все обстоятельства сложились благоприятно. Когда все зарабатывали деньги за границей, каждый, кто хотел туда уехать, должен был сначала иметь паспорт, какие-то деньги на билет и что-нибудь, хотя бы малейшую зацепку на месте. Для визы нужно было иметь приглашение и хоть приблизительно какие-то виды на возможную работу. Ну и у каждого все было, а если нет, существовали дружеские связи. В случае Зембы об этом и речи не шло. Семья делала вид, что не понимает, в чем дело, а друзья меняли тему. Когда кто-то другой нуждался в квартире, у него появлялась какая-нибудь почтенная бабушка, тетушка или дядюшка, которые оказывались такими добрыми, что вовремя включали потомка в завещание и оставляли ему приличную часть. Еще кто-то получал наследство или что-то типа того, и вопрос с жильем решался.

У Зембы был трехкомнатный ад на земле, который он делил с женой, тремя детьми и своими родителями.

Когда другие искали работу, до них всегда доходили слухи о каком-то освободившемся месте, всегда лучшем, чем предыдущее, и это прежде, чем они начинали переживать.

А теперь вот он потерял работу. Идиотскую, потому что идиотскую, как всегда. И хуже всего то, что он прекрасно знал, как все сложится дальше. Он дойдет до всех возможных пределов нужды, а потом, после немыслимых усилий, получит право на какую-то безнадежно нудную работу за гроши, и все будут делать вид, что сделали ему милость. С него довольно! И в довершение всего он должен нести ответственность за детей. Он, человек, который не в состоянии справиться со своей жизнью, должен воспитывать и содержать еще кого-то.

У Оли, конечно же, будет истерика, она совсем сломается и превратит его жизнь в предбанник ада. Родители обрадуются. Если бы он стал врачом, как они хотели, всего бы этого не было.

С чего бы? Мало того, что ему становилось плохо от одного вида крови, так и память у него была короткая. Он ненавидел даже запах больницы, но принималось в расчет лишь то, что они были врачами. Семейные традиции и весь этот идиотизм.