Ехал грека через реку

– Феминистка?

– Вы, мужчины, сводите феминизм к какому-то примитивизму, – с неудовольствием проворчала Ася. – Удивительно у вас в голове складывается в одну кучу борьба за женские права и нелюбовь к мужчинам…

– Только не начинайте, – взмолился Адам. – У меня и без ваших лекций голова взрывается.

– Не начинаю, – с удивительной покладистостью согласилась Ася. – Просто брачные догматы безнадежно устарели. Хорошо клясться в любви до гроба, когда проживешь всего тридцать лет и умрешь во цвете лет от какой-нибудь родильной горячки. Это все осталось в прошлых темных веках. Сейчас люди живут до восьмидесяти, и что? Смотреть десятилетия на одну и ту же физиономию? Раздражение, измены, страдания, чувство неполноценности и ночной жор – вот и вся семейная жизнь.

– Сурово, – удивился Адам. – Ваши родители развелись?

– Хуже. Все еще женаты. Решили портить друг другу жизнь до конца своих дней… у вас потрясающе красивый отец, – добавила она без всякого перехода. – Вот в кого вы такой знойный, – Ася зевнула. – Да и мама красавица… Надо было от вас рожать, такой генофонд…

Она повозилась, устраиваясь поудобнее. Подула на лоб Евы, сгоняя бисеринки пота.

Адам изумленно молчал, не зная, как реагировать на подобные откровения.

– С другой стороны, такие психи все, – совсем сонно продолжила свои размышления его няня, – никакого сладу просто…

Вдруг она распахнула глаза и схватила Адама за руку.

– Придумала, – воскликнула Ася, – кукольный театр!

– Что? – растерялся он, все еще размышляя о том, значили ли ее слова о генофонде больше, чем просто философия.

– Будем моделировать ситуации и привыкать к ним постепенно. Кукольный театр, и чтобы непременно с Карабасом Барабасом. Ах какое блаженство, знать, что я совершенство, – мурлыкнула она самодовольно и заснула на полуслове.

Глава 9

Проснулась Ася от детского бормотания.

– Давай уговорим ее пойти купаться на пруд, – вещал Димдим.

– Давай, – охотно согласилась Ева. – А что мы будем там делать?

– Купаться, глупая ты малявка.

– Не люблю мыться.

– Да нет же, купаться не как в ванне. Плавать. Рыбки, лягушки, тина. Ква-ква-ква.

Ева засмеялась.

Ася открыла глаза.

Безмятежное лицо Адама оказалось так близко, что она даже ощутила тепло его дыхания. Неприлично длинные ресницы, черные, с неким аленоделоновским изломом брови, слегка восточный разрез глаз. Смуглый, сладкий, знойный мальчик.

В двадцать лет Ася бы непременно в него влюбилась. В те времена она была способна влюбляться в кого угодно.

Сейчас лишь ощутила короткий болезненный укол в сердце, как это бывает, когда смотришь на прекрасную картину или пейзаж. Печаль и восторг от кратковременности красоты, от ее хрупкости и мимолетности.

Неохотно отвернувшись от Адама, Ася посмотрела на детей.

Ладошки Евы неосознанно гладили плечи Димдима, милая детская ласка.

Он стоически терпел это издевательство, как и положено взрослому супергерою.

– А на пруд мы пойдем до завтрака или после, граждане заговорщики? – хриплым ото сна голосом спросила Ася.

– Я такой голодный, что могу съесть Кляксу, – живо откликнулся Димдим.

– Это Клякса слопает тебя, – снисходительно сообщила ему Ева. – Ася, давай возьмем Кляксу домой? Она будет нас охранять.

– Но у Кляксы уже есть свой дом.

– Ну и что.

– Но ее хозяева будут плакать без своей собачки.

– Ничего и не будут.

– Ох, малыш, – пробормотала Ася и прижала к себе Еву. Та упрямо выгнулась в ее руках.

– Хочу Кляксу!

– А я хочу огнедышащего дракона, чтобы летать с ним над городом. Подаришь мне дракона?

– Я еще маленькая для дракона, – возмутилась Ева.

– Значит, ты еще и до Кляксы не доросла.

Димдим захихикал.

– Моя тетушка непобедимый воин в словесных баталиях. Ты никогда не переговоришь ее, малявка. Но ты можешь попросить у своего отца другую собаку, которая будет только твоя.

– Я не хочу другую.

– Значит, останешься в пролете.

Ева нахмурилась, соображая.

– С каких пор моя дочь так много болтает? – бархатно спросил Адам в самое Асино ухо. Она немедленно покрылась мурашками.

– Радуйтесь, папаша, – несколько грубовато ответила Ася, раздосадованная своим смущением. – Ваша дочь поступает как все нормальные люди. У нее неприятности, она палит в кого попало. Растет дочка.

– А это еще откуда? – лениво уточнил Адам и сонно потерся утренней щетиной об Асино плечо.

– Добрый день. Я король, дорогие мои, – охотно поддержал разговор Димдим.

Ева перевесилась через Асю и уставилась своими черными круглыми глазами на Адама. Взмахнула несколько раз пушистыми ресницами.

– Господи боже, – ошеломленно пробормотал он. – У женщин это врожденный навык?

– Скажи ему, – Ева положила ладошки на Асино лицо, – про собаку.

– Сама скажи, – отозвалась та, пытаясь увернуться от острых детских локтей.

Ева замолчала, собираясь с духом.

Адам терпеливо ждал.

Спустя долгую паузу девочка юркнула в безопасность объятий своей няни и больше с отцом не пыталась разговаривать.

Ася ободряюще улыбнулась расстроенному Адаму.

– Вы не виноваты! Предки виноваты! Прадеды-прабабки, внучатые дяди-тети разные, праотцы, ну, и праматери, угу, – сказала она ему и почесала Еву за ухом.

У Адама раскалывалась голова.

А тут еще и отец нудел в ухо без всякого продыху.

– Я понимаю, что Мадина выработала в тебе комплекс вины перед всеми матерями-одиночками в мире. Ты сразу начинаешь вспоминать все ее бесконечные жалобы на ее несчастную долю и пытаешься компенсировать это, спасая очередную бродяжку.

– Пап, ну что за доморощенный психоанализ такой!

– А как еще объяснить, что мою единственную внучку воспитывает…

– Пап, у тебя еще два внука есть от законных детей. Перенеси свой фокус внимания на них, ладно?

Вика, сердитая за прерванный тур, демонстративно надела наушники, чтобы не слышать этот разговор.

Адам переложил телефон от одного уха к другому.

Окна его кабинета выходили по обе стороны дома – и к центральному входу, и к саду. Но ни там, ни там не было видно Аси и Евы. Они как с утра ушли купаться на пруд, так до сих пор и не вернулись. А ведь стрелки часов приближались к полудню.

Его няня не была похожа на заправского пловца, а несчастные случаи на воде случались сплошь и рядом.

Полгода от отца даже смски не было, а вот теперь пожалуйста.

Маленькие девочки непостижимым образом воздействуют на своих отцов и дедов.

Может, купить померанского шпица? Но Ася рассердится: она хочет, чтобы Ева оформила свое желание в слова и самостоятельно обратилась с просьбой. Адаму совсем не сложно приобрести хоть десяток собак.

– А ведь твоя мать ни в чем не нуждалась все эти годы…

В семье только, быть может. Она выросла среди целой толпы шумных и любимых родственников, а прожила всю жизнь в одиночестве. Адам был для нее центром вселенной, но и причиной ее невзгод тоже, и эта болезненная любовь всегда несла в себе оттенок трагизма.

Отец был непрошибаем в своей уверенности, что Мадине просто нравится страдать.

Он купит дочери собаку, невзирая на педагогические эксперименты своей няни.

– Адам, – Вика постучала по часам, – у тебя онлайн-консультация.

Она неодобрительно посмотрела на монитор с фотографиями собак и поджала губы.

– Напоминаю тебе, что у нас тут офис, а не богадельня.

Адам не ответил, наблюдая за тем, как калитка распахивается и появляется его дочь – она бдительно вертела головой во все стороны, готовая спрятаться под новую кровать в случае очередной опасности.

Ася тащила за ней огромную коробку.

Онлайн Адама уже начался, и он приветствовал свою аудиторию. Из дома выскочил программист Серега и забрал у Аси ее ношу. Она с удовольствием спихнула на него этот груз и немедленно подхватила Еву на руки. Девочка доверчивой мартышкой повисла на своей няне. Кажется, она снова не доверяла этому дому, из которого пришлось сбегать по пожарной лестнице.

– И тема нашей беседы, – сказал Адам в камеру, – это работа над лояльностью аудитории.

Когда Адам, уже вечером, поднялся на второй этаж, то застыл на лестнице, вслушиваясь в голос Евы.

– Надо двигать руками и ногами, – говорила она, – как лягушечка-квакушечка. Я тебя держу, ничего не бойся. Ты же знаешь, что я самая сильная няня в мире.

Сделав шаг вперед, он увидел, как его дочь купает резинового пупса в тазике с водой. Ася, задрав футболку, разглядывала в зеркале свой живот. Она тоже была похожа на пупса со своими круглыми щеками и плечами и мягкими боками.

– Не растет, – сказала Ася, увидев Адама в зеркале, и скорчила забавную мордашку. Он так и не понял, досада это или простая констатация факта.

Ева торопливо накрыла ладошкой лужу на полу и настороженно следила за выражением отцовского лица.

Ася скосила на нее глаза, но ничего не сказала. Взяла с дивана подушку и засунула ее себе под футболку.

Оглядела себя так и этак. Вздохнула.

– Какой толк быть беременной, – пробормотала она, – если никто не помчится тебе ночью за персиками. Ева, оставь свою лужу, твоему папе нет до нее никакого дела.

– Меня очень даже волнует эта лужа, – заявил Адам, присаживаясь на пол рядом с Евой. – Она меня просто бесит. Знаешь почему? – он осторожно сдвинул детскую ладошку и шлепнул по воде. – Потому что у меня не было самой сильной в мире няни, и я не умею плавать.

Ева фыркнула с нескрываемым превосходством.

Ася, все еще с подушкой под футболкой, села по другую руку от своей подопечной.

– Самые сильные в мире няни, – наставительно сказала она, – появляются у самых лучших в мире детей.

– Как это у вас получается, что мужчины вам и вовсе не нужны, а за персиками мне бегать все равно придется? – спросил ее Адам.

Склонив голову, Ася смотрела на него смешливыми блестящими глазами.

– Надо признать, – шепнула она на ухо Еве, – что самым лучшим в мире детям достаются хорошие папы.

Глава 10

– Папа! Папа!

Адаму примерно шесть. Сквозь прозрачно чистое окно он смотрит, как отец идет к калитке.

Он снова пришел с подарками, а мама снова его прогнала, и теперь красный блестящий паровозик будет валяться во дворе, пока не придет домработница и не заберет его для своего ребенка.

Адаму нельзя будет его оставить себе – иначе у мамы снова все заболит: голова, желудок, сердце.

– Папа же!

Сквозь сон он попытался понять, почему столько отчаяния в детском голосе.

Папа? Кто папа?

Адам открыл глаза. Ева трясла его за плечи, но ее сил не хватало, чтобы полноценно встряхнуть его.

Он, Адам, папа, и, кажется, его впервые в жизни так назвала собственная дочь.

Однако радость быстро сменилась испугом.

– Что случилось?

– Ася! – воскликнула Ева и потянула его за руку, пытаясь стащить с кровати. – Заболела!

Адам послушно встал с кровати и последовал за девочкой.

Из ванной комнаты сквозь дверь слышался звук текущей воды и рвоты.

– Ася, – крикнул Адам, – мне вызвать врача?

– Ничего… не делайте! Отстаньте! – крикнула она в ответ.

Ева заплакала, и он подхватил ее на руки.

– Все будет хорошо, – сказал он как можно спокойнее. – Это ребенок внутри твоей няни капризничает.

Дочь смотрела на него круглыми серьезными глазами, засунув палец в рот. Потом икнула. Крупные слезы текли по ее щекам.

– Ей нужно… мы сделаем чаю, да? – решил Адам и направился на кухню.

– Ребенок капризничает? – переспросила Ева недоверчиво. – Из-за этого Ася болеет?

– Ага, – ответил Адам, включая чайник.

Его дочь нахмурилась.

– Я никогда не буду капризничать, – решила она.

– Молодец, – Адам посадил ее на высокий стул, – с другой стороны, ты уже самостоятельная личность, имеющая право на самовыражение… – что он несет! – Ладно. Ася тебе потом все сама объяснит.

Она наблюдала за ним с недоверчивостью.

В холодильнике были мята и лайм. Почесав в затылке, Адам залил их кипятком. Обернувшись, он обнаружил, что Ева исчезла.

Разумеется, она сидела под дверью ванной комнаты и громко икала.

– Не переживай так, – сказал Адам, досадуя, что ему, великому гуру коучинга, никак не найти нужных слов, чтобы успокоить одну маленькую девочку. – С твоей няней все будет в порядке.

– Ничего не будет, – сердитая Ася распахнула дверь. Она была бледной, с мокрыми волосами и лицом. Ворот футболки тоже был влажным. – Посмотрите, до чего вы довели ребенка! Что это такое – икота?

Как будто Адам силой заставил свою дочь икать!

Ева поспешно обхватила руками ноги своей няни, запрокидывая голову вверх.

– Я абсолютно здорова, – объявила ей Ася, однако не взяла, по обыкновению, на руки.

– Твой ребенок капризничает, – воскликнула Ева сердито. – Почему он такой капризный! Плохой ребенок!

Ася окинула Адама уничижительным взглядом.

– Он не капризничает, а просто растет. Представь, что ты проглотила целую планету.

– Никто не может проглотить целую планету, – возмутилась Ева.

– Я заварил лимон с мятой, – вмешался Адам, – возвращайтесь в кровать, я принесу кружку туда.

– Вот еще, – Ася осторожно отцепила от себя руки Евы и, держа ее ладошки в своих, направилась к кухне. – Я умираю от голода. Хочу бутерброд с колбасой.

– В этом доме нет… колбасы, – содрогнулся Адам. – Но есть холодная отварная говядина.

– Или я хочу шаурму, – мечтательно продолжала Ася.

– Что такое шаурма? – спросила Ева.

– То, что тебе категорически запрещено, – быстро сказал Адам.

Ася открыла холодильник и душераздирающе вздохнула.

– В этом доме можно умереть с голода!

– Вас только что выворачивало наизнанку. Как вы вообще можете сейчас думать о еде? – удивился Адам.

– С вожделением!

– Сядьте за стол и не путайтесь под ногами, – велел он и, положив руки на плечи Аси, усадил ее на стул. Ева немедленно вскарабакалась к ней на колени.

– Никто не может проглотить целую планету, – повторила она, растревоженная такими нелепостями.

– А я смогла. Спорим, что тебя тоже стошнит, если в твоем животе будет прыгать целая планета.

– Ваши бутерброды, – Адам поставил перед ними тарелку. Ася заглянула под листик салата, опечалилась при виде говядины и потыкала пальцем в ржаной хлеб со злаками.

– А батона нет?

Он закатил глаза.

– Я иду спать, – объявил Адам и не тронулся с места, глядя на то, как Ася вгрызается крупными зубами в бутерброд. Ему вдруг тоже захотелось есть.

– И что? На планете внутри тебя мильон мильонов людей? – с вызовом спросила Ева.

– Моя планета сама человек, – пробормотала Ася с набитым ртом.

– Хватить морочить голову моей дочери!

– Йес, сэр!

С бутербродом в руке и Евой под мышкой Ася направилась в спальню.

– Не ешьте в кровати, – следуя за ней, наставлял ее Адам. – Я не хочу спать среди крошек.

– А я вообще не понимаю, почему вы спите вместе с нами. У вас же где-то была своя спальня, – независимо ответила Ася, ловко подцепила с полки какую-то книжку и продолжила свое движение.

Адам забрал у нее и книжку, и Еву, но на бутерброд решил не покушаться.

«Кто в животике живет», – было написано на обложке.

– Ни одной приличной книжки про беременных нянь, – скорчила гримаску Ася, забираясь под одеяло.

Все еще насупленная Ева вывернулась из рук Адама и устроилась на свое место подальше от отца.

– А вы спите, – велела ему Ася, – вам уже скоро на работу вставать.

И она нацепила ему на глаза свою маску с единорогами.

Ася проснулась поздно и, не открывая глаз, пошарила по кровати, нащупывая Еву.

Не нащупала.

Села на кровати, оглядываясь.

Девочка, сосредоточенно пыхтя, пыталась натянуть на ногу носочек.

– Ты куда-то собралась, детка? – спросила ее Ася.

– В Канаду, – сообщила Ева. – К маме.

– Понятно.

Чего еще было ожидать, если все утро они читали о том, как мамы растят в животе малышей? Как можно было так капитально лопухнуться?

– Тогда тебе надо собрать вещи, – заметила Ася, вставая. Она нырнула в шкаф, достала оттуда пестрый чемодан Евы, с которым она прибыла в этот дом, и положила его на кровать. – Дай-ка подумать. Что ты возмешь с собой? Это платье?

Ева молча смотрела на нее, соображая.

– И, наверное, свои новые куклы для театра, да? Или нет? А книжки?

– И книжки, – медленно кивнула Ева. – Положи в чемодан все.

– Это будет очень тяжелый чемодан. Как ты его поднимешь?

– Разве ты не полетишь в Канаду со мной?

– Нет. Я буду очень занята – мне придется все время носить туда-сюда тазики и ведра.

– Какие тазики? – удивилась Ева.

– Тазики слез, которые будут литься из твоего папы. Да он же затопит весь мир!

Ася кинула какое-то платье в чемодан и села на пол рядом с Евой. Девочка обняла ее за шею.

– Мой папа будет плакать? Из-за меня?

– Конечно, – кивнула Ася. – Наверное, мне придется купить ему щеночка, чтобы хоть немножко утешить.

– Я тоже хочу щеночка! – воскликнула Ева.

– Но ты же будешь в Канаде.

– А щенок?

– А щенок будет здесь.

– Это же нечестно.

– Да, – согласилась с ней Ася, приглаживая растрепанные кудряшки. – Есть такое. Но посмотри сама: мне надо будет спасать человечество от слезного потопа, а тут уж все средства хороши.

– Но если я останусь, то папа не будет плакать и ты не купишь ему щенка.

– Логичная ты моя, – развеселилась Ася. – Но если ты останешься, то сможешь повелеть папе, чтобы он купил тебе щенка.

– Повелеть?

– Точно. На сегодня я назначаю тебя повелителем твоего папы. Обещаю, он будет делать все, что ты прикажешь. Но только до восхода солнца! Потом твоя карета превратится в тыкву. И помни: чтобы твои приказы были исполнены, необходимо начинать их со слова «папа». Это самое волшебное слово в мире.

Ева вскочила на ноги.

– Пошли скорее!

– А умываться? А зубы? А хвостики?

– Но я же сегодня главная, – нетерпеливо подпрыгивая на месте, напомнила Ева.

– Ты главная по папе, а я главная по тебе, – объяснила ей Ася. – Няня как божество, как президент земного шара, как супербосс…

Но Ева ее уже не слушала, она убежала в ванную, чтобы как можно быстрее почистить зубы.

Адам целовался.

Он давно не оставался с Викой наедине и почти забыл, как это приятно.

Наверное, нужно пригласить ее на свидание, а потом снять какой-нибудь шикарный номер.

Или даже уехать на выходные.

Пока его не бросили к едрене фене.

– Папа!

Голос Евы был властным и требовательным. От изумления Адам едва не укусил Вику и торопливо отпрянул от нее, оборачиваясь.

Они стояли у порога, и Ася закрывала ладонью Еве глаза.

– Папа, – твердо продолжила малышка, и это обращение бросало то в жар, то в холод. Как будто его окатывали ледяной водой и поджигали одновременно. – Папа, иди со мной, – продолжала шмакодявка.

Адам изумленно взметнул взгляд на Асю и увидел, как она широко ухмыляется. «Да-да, – говорил ей взгляд, – делайте, как вам говорят».

– Ладно, – согласился Адам, – а куда мы пойдем?

– У тебя встреча, – вздохнула Вика, подумала и добавила: – была.

Благодарно ей улыбнувшись, Адам последовал за девицами.

– Чем именно мы сейчас заняты? – спросил он, придержав дверь машины перед Асей.

– Учим вашу дочь капризничать, – шепнула она. – Это ужасно, если ребенок не умеет этого делать.

– Разве дети не должны быть послушными и скромными?

– Дети должны быть счастливыми и свободными. Взрослые, впрочем, тоже.

– Свобода – выдуманное слово, – возразил Адам, обошел машину и сел за руль. Ася повернулась назад, проверяя ремень безопасности на Еве.

– Да ладно? – насмешливо фыркнула она.

– Никто из нас не свободен, у каждого свои обязательства и свои узы…

– Бла-бла-бла!

– Как непочтительно, – покачал головой Адам, – как наемный служащий вы обязаны проявлять уважение…

– Как скажете, Адамур Фаридович, – весело кивнула Ася, роясь в своем рюкзаке. Она извлекла оттуда мандаринку и принялась ее чистить.

– Если вам захочется уволиться, – продолжал он, – то вы не сможете себе этого позволить, потому что вам нужны деньги для своего ребенка. Видите, вы не свободны.

– Вы совершенно правы, Адамур Фаридович, – снова согласилась с ним Ася и сунула ему в рот кусочек мандарина. Он вынужден был замолчать, а она опять повернулась назад, чтобы покормить Еву. – Но пока у меня есть ноутбук, интернет и я сама, то я останусь свободной даже на необитаемом острове.

– Это всего лишь слова.

– И вы как всегда зрите в корень, Адамур Фаридович. Пока у меня есть слова и буквы, я всегда могу написать про вас фанфик, где заставлю вас раскаяться и пасть ниц перед моим всемогущим мери-сьюшным обаянием. «Ах, – вскричите вы, прижимая руки к сердцу, – Ася, вы совершено потрясающи, неповторимы, уникальны…» И, скорее всего, заплачете от восторга, – закончила она скромно.

– И Ася будет носить тазики для твоих слез, – поддакнула Ева.

– Дамы, меня пугают ваши фантазии, – потрясенно пробормотал он.

– То-то же. – Ася сунула ему еще один кисло-сладкий кусочек. – Бойтесь нас.

Ева захихикала.

– А куда мы, собственно, едем? – опомнился Адам.

– За щеночком, – торопливо сказала Ева.

Он удивился – кажется, Ася не разрешала никаких щеночков, пока его дочь самостоятельно не озвучит такую просьбу, – но послушно повернул ключ зажигания. Теплая ладонь вдруг легла на его запястье, а Ася мотнула головой, призывая не быть таким послушным.

– Детка, – сказала она, – ты забыла сказать волшебное слово.

– Папа, – выпалила Ева, – мы едем за щеночком.

Ася кивнула.

– Ладно, – послушно проговорил Адам, ощущая себя змеей, зачарованной факиром.

– Ну так езжайте, Адамур Фаридович, – разрешила Ася, убирая свою ладонь. – Я буду очень уважительно сидеть в этом кресле. Проявляя максимальную почтительность.

– Вы же не пишете про меня всякие глупости в интернете на самом деле?

– Как знать, – отозвалась она глубокомысленно. – И вам еще крупно повезет, если вы не попадете в слэш!

– Ничего не хочу об этом знать.

– Ваша мудрость выше звезд, Адамур Фаридович!

В приюте Ева так растерялась, что разревелась.

Она никак не могла выбрать из множества разнообразных собак ту самую.

– Раз, два, три, четыре, пять, знаете наверно, раз, два, три, четыре, пять, жадность – это скверно. Раз, два, три, четыре, пять, скажем без подвоха, раз, два, три, четыре, пять, жадность – это плохо, – напевала себе Ася под нос, не спеша утешать свою подопечную.

– Сердца у вас нету, – осудил ее Адам.

Ася потянула его за футболку, заставляя склонить ухо к ее губам.

– Ребенок, – негромко сказала она, – только сегодня отказался от поездки к маме из-за собаки. Конечно, ей нужно выплакаться. Просто не мешайте ей.

Адам обернулся на Еву. Она размазывала слезы по щекам и всхлипывала, однако в ее руку уже толкался лбом смешной толстый щенок, которого Ася активно подталкивала под попу.

– Что я могу для вас сделать? – спросил он с теплотой, разливающейся по желудку. – Ну просто ради того, чтобы смягчить ваше каменное сердце и не попасть в слэш?

– О, вы погуглили, – оживилась Ася, слегка вспыхнув от удовольствия. – Вы можете сделать для меня кое-что.

– Действительно?

– Бутерброд с колбасой и батоном, – шепнула она заговорщически.

– Серьезно? – расхохотался Адам.

– И это еще не все! Еще я хочу доширак, – тоном избалованной принцессы, требующей для себя звезду с неба, добавила Ася.

– Вас придется кормить под покровом тьмы, чтобы Ева не видела этих ужасающих пищевых паттернов, – вздохнул он.

– И самое важное, – зловеще пробасила Ася, – ни за что, никогда не кормите гремлинов после полуночи.

– Кого?..

– Детка, как ты смотришь на то, чтобы назвать щенка Гизмо?..

– Но это же Вася, – всхлипнула Ева и прижала рыжего толстячка к себе.

– Вася так Вася, – покорно согласилась Ася, присела на корточки и заглянула щенку под хвост. – Девочка по имени Вася. Ничего такого. В наше время гендер вторичен.

– Я заранее тревожусь о том, какое имя вы выберете для своего ребенка, – хмыкнул Адам.

– Как насчет Гермионы?

– Ни за что, – решительно отверг Гермиону Адам.

– Джонсноу, – продолжала Ася, – одним словом. Джонсноу Иванович. Или просто Наруто. Отлично подойдет и мальчику, и девочке.