Герцог Корольков

Глава четвёртая,

в которой Вовка знакомится с грозным герцогом и понимает, что очутился в другом времени.

Когда шум приблизился, неожиданно всё стихло, и дверь стала медленно открываться. От этой тишины у Вовки даже мурашки забегали, и ни с того ни с сего он начал икать. В этот ни самый выгодный для него момент, дверь полностью открылась, и он увидал огромного, наверное, выше двух метров, рыцаря, с чёрными, как смоль волосами и с шикарной небольшой бородой.

Грозный вид вошедшего и суровый взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Терминатор какой-то, не иначе, – подумал Вовка и постарался сжаться в комочек, чтобы быть менее заметным.

«Терминатор» заговорил, и его голос громким эхом разнёсся под высокими потолками замка:

– Вольдемар, как ты смеешь подвергать свою жизнь смертельной опасности?! Кто тебе дал на это право?! Ты же знаешь, что ты единственная драгоценность во всём этом замке! Как ты мог без охраны отправиться в лес? Кругом враги, разбойники, хищники! Это всё твой воспитатель виноват, это он потакает твоим капризам! Георг! Подойди сюда!

В спальню вошёл мужчина, который помогал Вовке во время лесных приключений.

– Ага, – радостно подумал Корольков – хоть кого-то знаю, как зовут, а то нахожусь здесь как шпион, все меня знают, а я нет.

– Слушаю вас, монсеньор, – сказал Георг и смиренно опустил голову.

– Объясни мне, как мальчик очутился один в лесу? Что с ним произошло? Почему он прискакал, как израненный? Мои лекари не нашли на нём никаких ранений, лишь пару синяков и шишек. Что, вообще, происходит? – «терминатор» грозно уставился на Георга.

– Господин герцог, – начал Георг.

– Так, ещё один герцог, здесь все, что ли друг друга так называют? – подумал Вовка.

– Ваш сын растёт храбрым воином, и любое моё вмешательство в его личную жизнь вызывает в нём бурю протеста, – продолжил Георг.

– Вон оно что, оказывается этот «терминатор» мой папочка. Ничего себе, папаня. – Вовка от удивления даже почесал затылок и сразу вспомнил своего отца в его любимой майке, в трико, с пузырями на коленях и в шлёпанцах на босую ногу. Сравнение было ни в пользу последнего, – интересно, а как мне его называть? Мой господин, отец, папа, папаня, батя? Да, как я его должен называть?

Неожиданно Вовкины размышления были прерваны грозным голосом герцога:

– Вольдемар, я задал тебе вопрос и жду на него ответа!

– Вопрос, какой вопрос? – испуганно запричитал Вовка.

Герцог нахмурил брови и хотел сказать ещё что-то грозное, но тут за Вовку вступился Георг:

– Монсеньор, Вольдемар сильно ушибся и видимо головой, поэтому ведёт себя немного странно. Будьте с ним помягче.

– Ударился головой? – грозный герцог сразу как-то обмяк, и из его речи исчезли ледяные нотки. – Мальчик мой, как? Как это произошло?

– Да я не помню. Шёл, шёл, вдруг бах-бабах и всё, – залепетал Вовка.

– Бах-бабах? – удивился герцог. Что значит бах-бабах?

– Вот видите, монсеньор, он сам на себя не похож, а в лесу, вообще, заявил, что видит лошадь первый раз в жизни и ездить на ней не умеет. Это он-то не умеет, тот, который ездит на лошадях с двух лет.

– С двух лет?! – невольно вырвалось у Вовки. – Я езжу на лошадях с двух лет? Может, я ещё и из автомата Калашникова умею метко стрелять из обеих рук?

После этих слов лица присутствующих вытянулись. Герцог со страхом пощупал Вовкин лоб:

– Жара нет, но явно бредит. Лекаря, срочно позовите лекаря! – закричал он.

Мгновенно, как чёрт из коробки, появился лекарь: маленький, щупленький, лысенький, с острой бородкой, настоящий доктор Айболит!

– Смотрите, Айболит! – засмеялся Вовка.

– Где болит? Что болит? Говори скорее, – занервничал герцог.

– Да ничего у меня не болит. Этот ваш лекарь, просто вылитый Айболит из детской сказки, вот я и развеселился, – добродушно сказал Корольков.

– Яков, – грозно прорычал герцог. – Сделайте же что-нибудь! У мальчика бред!

Лекарь засуетился, стал щупать у Вовки пульс, смотреть в глаза, трогать голову, затем пожал плечами и сказал:

– Монсеньор здоров. У него всё в порядке, просто ему необходимо немного полежать, и всё встанет на свои места.

– Ты уверен? – сердито переспросил герцог.

– Понимаете ли, голова это такое вместилище разума, что трудно сказать, какие процессы в ней происходят, но одно могу сказать точно, физически ваш сын здоров, а вот умственно, – лекарь возвёл глаза к небу. – На всё воля Божья.

– И всё? Это всё, что ты можешь сделать? – мрачно спросил герцог.

– К сожалению, что касается головы, то здесь медицина бессильна. Будем ждать, – пролепетал лекарь.

– Вон! Вон отсюда! Вон с глаз моих! – прогрохотал герцог. У Вовки даже в ушах зазвенело.

Лекаря, действительно, как ветром сдуло.

– Монсеньор, – вмешался Георг. – Запретите Вольдемару садиться на Прометея, вы же знаете, что на сотни дорог отсюда, нет быстрее коня, чем он, и я просто не могу угнаться за ним. Да и свернуть себе шею на таком скакуне, проще всего.

Герцог помрачнел:

– Пожалуй ты прав. Прометею лучше оставаться на конюшне, пока Вольдемар не выздоровеет. А ты, Вольдемар, полежи недельку-другую в постели, пока не поправишься.

– Недельку-другую? – от этой мысли Вовку даже бросило в жар. – Да через недельку-другую учебный год закончится, а у него ещё не все двойки исправлены. Школа, при воспоминании о школе у Вовки засосало под лопаткой. А как он, вообще, попадёт в школу? Как он попадёт домой? Дом, милый дом. От нахлынувших чувств он даже прослезился, тем самым, вызвав ужас на лице герцога.

– Мальчик мой, что случилось? Последний раз ты плакал, когда тебе было пять лет, и мы потеряли нашу маму. Больше я никогда не видел у тебя слёз, – герцог напряжённо посмотрел на Вовку.

То ли оттого, что перспектива возвращения домой, была более чем туманной, то ли от заботливых слов герцога, Корольков заплакал в голос.

Герцог испуганно присел на кровать, прижал Вовкину голову к своей груди и нежно, на сколько это мог человек при столь суровой внешности, стал гладить его по голове:

– Успокойся, сынок, слёзы не достойны мужчины, тем более рыцаря. Может, ты влюбился, и поэтому стал таким сентиментальным?

От этих слов Вовка мгновенно перестал плакать.

– Я влюбился?! Да я этих девчонок, да я их, – он стал искать нужное слово, чтобы показать всю ненависть, которую испытывал к слабому полу. – Да я их в бараний рог согну, вот, – выпалил он.

– Согнёшь в бараний рог? – герцог видимо пытался представить себе эту картинку. – А зачем их сгибать в бараний рог?

Вовка даже опешил и на мгновение потерял дар речи, что случалось с ним крайне редко.

– Действительно, а зачем их сгибать в бараний рог? – подумал он. – Да не люблю я девчонок, уж больно они вредные. Только и знают, что ябедничать и обзываться, – попытался он выправить ситуацию.

– Ябедничать и обзываться? – переспросил герцог. А что это такое?

От этой непонятливости Вовка даже разозлился:

– Не люблю я девчонок и всё тут.

– Господин Вольдемар, – вмешался Георг. – Что вы говорите? А кто вчера сочинил целую поэму в честь графини Софии?

Вовка аж поперхнулся:

– Я сочинил поэму в честь какой-то Софии? Я что Пушкин поэмы писать? Да я за свою жизнь, только и сочинил одну частушку. И он лихо исполнил:

Как у нашей, у химички,Дыбом встали волоса!Я ей в лак «Момент» подсыпал,И смеялся три часа!

От увиденного и услышанного у герцога округлились глаза, и он ошалело спросил:

– А что это сейчас было?

– Как что, – удивился Вовка, – частушка моего собственного сочинения.

– Всё ясно, мальчик спятил, его срочно надо женить, пока весть о его безумии не разнеслась повсюду. Иначе все невесты разбегутся, и наш древнейший род прекратит своё существование, – обречённо произнёс герцог.

– Монсеньор, – обратился Георг, – может ещё всё пройдёт? Может завтра он станет прежним?

– А не могли его опоить зельем или околдовать? Объясни мне, наконец, зачем он отправился сегодня в лес? – свирепея, произнёс герцог.

– Господин Вольдемар собирался встретиться с одной из дочерей маркиза Вернера – Мари, – быстро ответил Георг.

– С Мари? С этой уродиной? – изумился герцог. Да в ней яда хватит на всех гадюк в округе. Ты зачем потащился к этому исчадью ада? – обратился он к Вовке.

– Да нужна мне ваша Маринка, как собаке пятая нога. Буду я ещё ко всяким крокодилам таскаться, – проворчал Вовка.

– Да ты просто бабник, – констатировал герцог, – то Люси, то Софии, то Жаннет, теперь уже и до Мари добрался. Эта-то тебе зачем? Для коллекции?

– Нужна мне ваша коллекция, – возмутился Вовка, – я, вообще, марки собираю, у меня их триста сорок штук.

– Чего собираешь? Марки? Это ещё что такое? – ошарашено произнёс герцог.

– Да ну вас всех, вы здесь, как в каменном веке живёте, даже не знаю о чём с вами говорить, – обиделся Вовка.

– Так, всё ясно, завтра же устраиваю бал и будь добр, Вольдемар, выбери себе на нём невесту. Взрослый уже, пора обзаводиться семьёй. Это моё окончательное решение. Мы уходим, а ты, к завтрашнему дню, чтобы точно решил, кто из девушек станет твоей женой! – грозно произнёс герцог и вместе с Георгом вышел из спальни.

Вовка опешил:

– Жениться? Какой из него жених в тринадцать лет? Правда, в этом мире ему уже лет двадцать, не меньше, вполне подходящий возраст для брака. Что же делать? Он же не настоящий герцог, он самозванец. Выберет не ту невесту, а настоящий герцог вернётся, и окажется, что она ему никогда не нравилась. Хотя, судя по рассказам его отца, он бабник ещё тот. Да, ситуация, что же делать? – Вовка задумался. – Может вернуться на прежнее место и найти эту проклятую дверь? Но как найти это место в незнакомом лесу? Да и далеко, без лошади он туда не доберётся.

При воспоминании о лошади у Вовки снова заныли ноги.

– Теперь не пройду и ста метров, влип же я, дальше некуда, а всё из-за проклятой «химички». Сидел бы себе сейчас в школе, считал бы иксы игреки, дёргал бы девчонок за косички, а тут сиди и думай, как из всего этого выкручиваться, даже не покормил никто.

Только он об этом подумал, как в комнату тихонько постучали, и так же тихонько открылась дверь. На пороге появилась очень полная женщина в белоснежном переднике и с подносом в руках:

– Господин герцог распорядился накормить вас здесь. Он говорит, что вы немного простудились и не можете спуститься в столовую.

Она ловко расставила еду на столе, возле кровати, и быстро вышла из спальни.

От еды так ароматно пахло, что Вовка вспомнил: сегодня, кроме бутерброда и холодного чая, он, вообще, ничего не ел. В желудке предательски заурчало, и он с жадностью принялся за принесённое угощение. Вкус блюд был столь необычен, что даже его удивил.

– Надо же, умели готовить в средние века. А мясо-то дымком пахнет, как шашлык, который он когда-то ел с родителями на природе.

При очередном воспоминании о доме ему опять сделалось грустно.

– Как же вернуться домой? Ведь не оставаться же в этом мире до конца дней. Хорошо ещё, что в герцоги попал, а не в рабство какое-нибудь. Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Что-то надо делать. Нельзя же вот так сидеть, есть мясо и тупо мечтать о спасении, надо действовать. Для начала не мешало бы провести экскурсию по замку, ведь он его толком и разглядеть не успел. Может здесь он найдёт то, что поможет ему вернуться назад.

Рядом с кроватью, на кресле, он увидел красивую расшитую золотом одежду, видимо предназначенную ему. Вовка переоделся и посмотрел на себя в зеркало. Перед ним стоял высокий симпатичный молодой человек, чем-то похожий на герцога, но и какие-то черты Вовки Королькова в нём тоже присутствовали.

– Интересно, а может я потомок этих самых герцогов? Вот ведь и фамилия у меня не простая, а царская – Корольков. Правда, мой батя мало похож на герцога, зато я удался, весь в маму, она у меня красавица.

Вовка залюбовался своим отражением в зеркале и даже на время забыл о своём первоначальном замысле.

– Красив, чертовски красив, жаль, что девчонки из их класса его сейчас не видят. Они бы от восхищения в обморок попадали. Не зря видно здешние красотки хотят за него замуж, ой, не зря. Может и правда здесь остаться? Жениться, обзавестись семьёй, в школу ходить не надо, уроки каждый день учить, тоже не надо. И главное, там он Вовка Корольков, а здесь, «господин герцог», впечатляет. Рассказать кому, не поверят. А кому здесь рассказывать? В лучшем случае не поймут, в худшем, объявят сумасшедшим. Нет, домой, только домой. Пора на свободу.

Глава пятая,

в которой Вовка узнаёт о страшном заговоре против герцога и пытается испортить планы заговорщиков.

Вовка осторожно открыл дверь и увидел двух стражников в сверкающих доспехах. Если бы не их глаза, которыми они иногда моргали, то их можно было принять за статуи, которые он когда-то видел в музее. Корольков нерешительно шагнул, боясь, что его остановят, но стража даже не пошевельнулась. Это придало ему уверенности, и он решительно пошёл по коридорам замка. Стражники стояли у каждой двери и никак не реагировали на Вовку, только слуги, проходя мимо, почтительно кланялись. В общем, никто ему не мешал изучать замок, а изучать было что: комнаты, коридоры, лестницы, опять комнаты. Через час блужданий по замку у него зарябило в глазах от увиденного. Ковры, зеркала, мебель, рамы картин – буквально всё сверкало и искрилось, производя неизгладимое впечатление на неокрепшую душу Королькова.

– Неужели он наследник всего этого богатства?! Стоп! – Вовка скомандовал сам себе. – Я не наследник, наследник совсем другой, а я простой человек, которому нужно вернуться в своё время. А если ещё немного задержаться, то получится, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Смотреть весело, а вот очутиться на месте героев не очень-то. Так что забываться не надо.

За время путешествия по замку Вовка заметил, что стража стоит у дверей, только в центре замка. Чем дальше он уходил от центра, тем меньше встречалось стражников и прислуги. Наконец, он забрался в самый дальний коридор замка и наткнулся на очень странную дверь. Её и дверью-то назвать было трудно. Если бы Вовка не умудрился зацепиться за еле заметный выступ, то прошёл бы и даже не заметил.

– Странная потайная дверь, может не стоит за неё заглядывать? – но Вовка был авантюристом по своей природе и не устоял перед соблазном. Он попытался потянуть её на себя, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда он попробовал толкнуть её внутрь, но дверь стояла, как вкопанная.

– Интересно, – подумал Вовка, – ведь должна же она как-то открываться?

В одном из фильмов он видел, что потайную дверь можно открыть, если нажать на какой-то условный камень. С усердием, которому позавидовал бы даже отличник Стёпка, Корольков стал нажимать на камни. Когда он уже почти отчаялся и хотел перестать заниматься бестолковыми поисками, произошло чудо, раздался лёгкий щелчок, и дверь плавно и беззвучно открылась. Не успел Вовка переступить через порог, как дверь так же тихо закрылась, оставив его в кромешной темноте. Он постоял несколько минут, привыкая к мраку, и когда стал немного различать контуры предметов, тихонько двинулся вперёд. Неожиданно, за поворотом, он увидал луч света, пробивающийся из-под двери, и услышал голоса. Сам не зная, почему он затаился и стал прислушиваться, о чём говорили люди, столь искусно спрятавшиеся в этой комнате. Первый голос, который он услышал, был женский и что самое ужасное он его сразу узнал. Это был голос «химички».

– Ничего себе, а эта-то что здесь делает? – Он прислушался и услышал неприятный каркающий голос мужчины:

– Ну что, готово?

– Экий ты прыткий, думаешь так легко приготовить колдовской отвар? – отвечал голос «химички».

– Ты готовишь его уже четвёртый день, пора бы заканчивать, а то герцог окончательно спятил. Завтра он устраивает бал для своего сыночка, хочет его женить, – прокаркал мужчина.

– Женить? На ком?

– А на ком тот сам захочет, ты же знаешь, как он его балует.

– Ну, уж нет, чтобы всё это богатство досталось этому гадёнышу? Оно должно принадлежать нашему сыну! – ядовито прошипела «химичка». – Ты прав, медлить нельзя, да и зелье готово. Пора его применить, ведь не зря же я столько лет училась этому ремеслу. Должен же быть от этого толк.

Вовка осторожно заглянул в дверь и увидел двух заговорщиков, стоящих около котла и освещённых пламенем костра. Мужчина был небольшого роста, толстый, очень похожий на хорошо надутый шар. Он был раздет по пояс и его руки, спина, грудь – всё было покрыто густыми курчавыми волосами, а вот череп был абсолютно лысым. Женщина же была высокой, худой, с крючковатым и длинным, как у бабы-яги, носом, впалыми щеками и горящим злобой взглядом.

– Вылитая ведьма, – Вовке сделалось немного не по себе, – «химичка» по сравнению с ней Василиса Прекрасная.

А заговорщики продолжали:

– Нальём это зелье сегодня за ужином и отцу и сыночку, хватит им властвовать, наш сын ничем не хуже этого щенка, да и я тоже хочу быть герцогиней, – «ведьма» гордо подняла голову, и как показалось Вовке, пронзила его своим страшным взглядом. Не чуя под собой ног, он бросился назад к спасительной двери, и та, как ни странно быстро и бесшумно открылась перед ним и так же быстро и бесшумно закрылась, когда он выскочил в коридор и понёсся, не разбирая дороги. Отдышавшись, Вовка решил вернуться к страшной двери, упрекая себя в трусости, и по мере возможности проследить за заговорщиками. Стражники, по-прежнему, стояли на своих местах, слуги учтиво кланялись, но только сейчас Корольков понял, что в этом мире его окружают опасности. Весь воздух замка стал для него враждебным. Неслышно ступая, благо мягкие кожаные сапожки это позволяли, он спрятался за ближайшей к двери колонной и приготовился ждать. Время, казалось, замерло, но вот в тишине послышался лёгкий щелчок, и дверь бесшумно открылась. На пороге появилась «ведьма». Она посмотрела по сторонам и тихо, как тень, заскользила вверх по ступенькам. Стараясь оставаться незамеченным, Вовка, мягко ступая, следовал за ней. Идти пришлось недолго. «Ведьма» неожиданно остановилась и открыла дверь, из-за которой доносился звон посуды, и шёл великолепный запах еды.

– Ага, «ведьма» пришла на кухню, ну что ж, посмотрим, куда она запихнёт свою отраву. – Вовка решительно вошёл вслед за ней и увидел множество котлов, печек, столов. Повсюду суетились повара, поварята, а вокруг что-то кипело, шипело, крякало, гоготало. Мимо Вовки пронёсся маленький поросёнок, которого поварята быстро поймали. От запаха ванили, жареного мяса, пряностей и ещё чего-то незнакомого даже закружилась голова. Здесь было столько народа и помещение было таким огромным, что легко можно было следить, оставаясь незамеченным «ведьмой», что Вовка с успехом и делал. Правда, вся местная челядь с удивлением смотрела на него, но только несколько секунд, а потом снова принималась за дело. Поэтому такое внимание окружающих он не считал большой помехой.

– Хорошо всё-таки быть герцогом, все боятся тебе слово сказать. Вот бы дома так. Нет, расслабляться не стоит, нужно не упускать эту гадюку из виду.

В это время «ведьма» подошла к уже знакомой Вовке женщине, которая приносила ему еду, и начала о чём-то с ней разговаривать. Чувствовалось, что разговор для последней был не из приятных. Вовка постарался подойти поближе и услышал продолжение разговора:

– Стела, не забудь, монсеньор заказал на десерт запеченные трюфеля, не вздумай их подать кому-то другому, герцог не любит, когда у кого-то лучшее блюдо, чем у него или его сына, – прошипела «ведьма».

– Конечно, госпожа, кому, как ни мне знать их привычки, я всё исполню, как было приказано, – с поклоном ответила повариха.

– Вот и ладно, – удовлетворённо кивнула головой «ведьма» и величаво направилась к выходу из кухни, не заметив Вовку.

– Так-так, значит, своё зелье она насыпала в трюфеля, – обрадовался Вовка. – Интересно, а как трюфеля можно запечь, ведь это конфеты? Нет, надо самому подойти и выяснить, что это за блюдо.

Он подошёл к поварихе:

– Здравствуй, Стела.

Стела обернулась и от неожиданности уронила тарелку, которая была у неё в руках:

– Монсеньор, вы здесь, на кухне? Вам что-то не понравилось из приготовленного мной?

– Успокойся, Стела, я не хотел тебя напугать, просто, решил посмотреть, что ты готовишь на ужин, – снисходительно произнёс Вовка.

– Да всё как было приказано. Вот сейчас собираюсь начать приготовление запеченных трюфелей по распоряжению вашей тётушки, – ответила повариха.

– Моей тётушки? А разве она здесь была? – удивился Корольков.

– Вот только что, вы должны были с ней столкнуться.

– Оказывается эта «ведьма» его тётка, – осенило Вовку. – Наградила же судьба родственниками. Один вылитая обезьяна, другая, ведьма ведьмой. Интересно, как выглядит его двоюродный братик.

– Нет, я её не видел, а что она заказала себе и дядюшке? – поинтересовался Вовка.

– Ну, она много чего велела приготовить, но больше всего они обожают осетрину под белым соусом.

– А где здесь трюфеля, которые нам сегодня подадут?

– Да вот же они, вы на них смотрите, – указала повариха.

– Так это же грибы, – разочарованно сказал Вовка. – А я думал конфеты.

– Конфеты? А при чём здесь конфеты? Вы заказали запеченные грибы под великолепным соусом «Форж». Это же ваше любимое блюдо, – удивлённо произнесла Стела.

– Соус, где этот соус? – оживился Корольков.

– Вот он, – Стела подала небольшую хрустальную вазочку.

– А чего это его здесь так мало? – удивился Вовка.

– У этого соуса, очень своеобразный вкус и для двух порций его вполне достаточно.

– Значит, этот соус ты готовишь, специально для трюфелей и всё, ни для чего другого?

– Здесь очень редкие и дорогие приправы, поэтому я его экономно расходую.

– Слушай, Стела, я хочу для тётушки, э-э-э, – он замялся.

– Бэлы, – подсказала повариха.

– Да, для тётушки Бэлы, сделать подарок. Приготовь ей осетрину и добавь в неё этот соус, пусть порадуется старушка. А нам с отцом приготовь трюфеля под другим соусом, а то у нас от этого последнее время изжога.

– Изжога? – испугалась повариха.

– Ну да, изжога, я хотел сказать тебе это раньше, но не было времени.

– Конечно же, конечно, – затараторила Стела. – Я обязательно сделаю другой соус, ещё лучше этого, а этот добавлю к осетрине. Тем более ваша тётушка всё его сегодня нюхала, перемешивала, ахала, охала, говорила, как он ей нравится, но она не смеет его себе позволить.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Вовка. – У нас с отцом не будет изжоги, и тётушка попробует свой любимый соус.

Удовлетворённый тем, как он ловко предотвратил злодейство, Вовка тепло попрощался с поварихой, чем очень её удивил, и отправился изучать замок дальше.

Глава шестая,

в которой Вовка попадает в великолепный сад, где встречает новых друзей и знакомится с двоюродным братцем.

Пройдя через коридор, Корольков вышел в великолепный сад. Множество фонтанов, скульптур, скамеек, дорожки, вымощенные розовым мрамором. Повсюду цветники, напоминающие дорогие ковры, причудливо подстриженные деревья и кустарники. Всё цвело, пышно росло и источало такой великолепный аромат, что у Вовки закружилась голова, и он присел на ближайшую скамейку. Ему, городскому жителю, привыкшему дышать выхлопными газами автомобилей, этот аромат показался столь сильным, что на некоторое время даже лишил его дара речи.

– Лепота! – вспомнил он какое-то старинное слово, первым почему-то, пришедшее ему в голову.

Дома он любил ходить в парк, но для того, чтобы покататься на аттракционах. Природу вокруг никогда не замечал, она существовала для него, как само собой разумеющееся. Видимо поэтому он не считал зазорным бросать мусор мимо урн, да и, вообще, мог его бросить где угодно. Таким «поросёнком» был не он один, и поэтому к концу дня парк напоминал одну большую мусорную свалку. Только сейчас Корольков понял, какую работу приходится выполнять каждое утро дворникам, чтобы вывезти весь этот хлам.

– Странно, а почему я и другие не можем бросить мусор в урну? Неужели это так трудно? Вот здесь, в такой красоте, наверное, никому не приходит в голову мусорить, – он придирчиво посмотрел вокруг и, действительно, не увидел ни одной мусоринки. Сад был девственно чист. – Да культура, не то, что у нас. Свалка свалкой, ладно хоть дворники выручают. А вот если бы они не убирались? Тогда, наверное, там и места бы не было, куда можно было бы встать. Права пословица: «Чисто ни там где метут, а там, где не мусорят».

От мудрых размышлений Вовку отвлёк странный звук, напоминающий мурлыканье кошки, только это мурлыканье было таким громким и мощным, что складывалось впечатление, мурлычет огромная кошка. Он медленно стал поворачивать голову на странный звук и первое, что с ужасом успел заметить это огромные жёлтые немигающие глаза хищной кошки.