Проклятие Гийома Завоевателя

Бурж. 25 августа 1100 года.

Наступил второй день турнира в Бурже. Сегодня должны проводиться тьосты. Оруженосцы рыцарей сновали возле щитов соперников и прикалывали к щитам символы и значки поединщиков. Простым рыцарям нечего было рассчитывать в первом же бое столкнуться с богатым и родовитым сеньором, если повезет, то в лучшем случае во втором или третьем круге. Сеньоры выбирали равных по титулам и именам. К щиту принца приколоть значки было мало желающих, все помнили вчерашние успехи Людовика.

Принц проснулся, настроение его было прекрасным. Он истово помолился за свой сегодняшний успех и попросил Святых Людовика и Дени помочь ему вернуть главный приз в Орлеан.

Второй день турнира был таким же солнечным, но благодаря ветерку, не таким жарким, как вчера. Людовик щурился от яркого света, сидя и завтракая в одиночестве. Ему нравилось частенько бывать одному, когда никто и ничто не отвлекает его от раздумий. Прошел где-то час, возле палаток стало нарастать оживление. Рыцари и оруженосцы обсуждали вызовы, посланные или принятые ими. Людовик хотел, было выйти и послушать внимательнее, что творится в лагере, как вдруг к нему влетел Годфруа де Леви и, запыхавшись, сообщил:

– Ваше высочество! Значит так, по порядку. На щит Вашего высочества приколоты два значка: герцога Оттона и мессира де Монморанси, надо же, какая наглость…

– Не тебе, Годфруа, обсуждать действия благородных! – С деланной резкостью сказал принц, хотя ему понравилась реакция рыцаря. – И вообще, я же сказал тебе, чтобы ты ходил по лагерю, а не бегал! Забыл уже о своих сломанных ребрах! Дальше что?..

– Мессир де Нанси договорился о бое с Гуго де Кресси…

– Доброе дело, де Нанси!..

– Виконт де Бурж скрестит копья с графом де Мёлан, виконт де Туар с графом де Бар, а я буду драться с Дрё де Муши.

– Неплохо…. Только, ради Бога, будь осторожней!..

– Наши рыцари разобрали графов де Вандом и де ла Марш, аквитанцам перепал граф де Макон, местные и наши разобрали почти всех бургундцев и остальных сеньоров…

В это время полог палатки приоткрылся и в нее вошел улыбающийся, как всегда, герцог Гильом Аквитанский, граф де Пуату.

– Только, ради бога, принц, не вставайте, мне надоели все эти ужимки и манеры…. У меня маленькая просьба к Вам, так, сущая безделица…

– Весь во внимании, дорогой мой герцог… – улыбаясь, ответил Людовик.

– Прекрасно… тогда сразу перейдем к делу. Отдай мне герцога Бургундского, пожалуйста…. Ты ведь и так вчера ухайдакал его, по самое «не могу». А я отдам твоим молодцам право выбора в остальных кругах тьостов. Уж очень мне хочется поколотить этого болтуна и пустомелю Оттона…

– Ради бога, герцог! Вы могли даже и не спрашивать меня. Для Вас я готов сделать что угодно! – Вежливо ответил Людовик.

– Благодарю, принц! Клянусь, что не пройдет и года, как я сторицей отплачу Вам и Вашему роду добротой и помощью. Я уже пару раз помог вашему батюшке Филиппу, моему сюзерену и приятелю! Тулуза теперь моя!.. – Ответил герцог и крепко пожал протянутую принцем Людовиком руку.

Раздался звук трубы, извещающей о необходимости экипировки рыцарей – участников турнира. Работа возле палаток закипела снова, как и вчера. Теперь рыцарям можно было надевать свои личные цвета в соответствии с гербами, которые во Франции разрешил использовать для отображения знатности сеньора король Филипп.

– Вроде удача пока ко мне лицом! – Резюмировал принц и пошел вооружаться.

Первыми тьосты открывали простые и менее знатные рыцари, зрителей собиралось много, но не так, как на тьосты с участием главных действующих лиц – принца, герцогов и графов.

Рыцари попарно сталкивались и уже появились первые раненые, правда, большинство пострадало от ударов при падении с лошадей. Ушибы, ссадины и переломы, все это было обыденным результатом военных ристалищ.

– Ваше высочество! Скоро наша очередь! Пойдемте, посмотрим на де Нанси. – Предложил Годфруа.

– Нет, иди сам! Потом расскажешь, когда я буду садиться в седло… – апатично сказал Людовик. Он сильно переживал за всех своих рыцарей, нет, ему не было жалко денег на возможный выкуп, он боялся просто их потерять….

Стали возвращаться его рыцари, сегодня не повезло семерым, но остальные тринадцать прошли своих соперников.

«Слава богу, что все живы!» – как-то по-отечески подумал Людовик. Он с интересом стал наблюдать за развитием событий на турнире. Принц услышал звук трубы и объявление герольда о начале поединка между де Нанси и де Кресси. Людовик не выдержал и подъехал ближе к полю, чтобы подробнее рассмотреть ход поединка на копьях.

В левом углу от принца находился Мишель де Нанси, внешне спокойный и невозмутимый, тем не менее, было заметно, как он немного поддает шпорами в бока своего боевого коня германской породы ослепительно белого цвета, прикрытого попоной в зелено-лазурных волнах его родового герба.

На другом конце ристалища находился мессир Гуго де Кресси на гнедом иноходце испанских кровей под попоной в сине-красные ромбы, конь его бесновался и норовил встать на дыбы.

«Позёр!» – Подумал принц, глядя на соперника де Нанси.

Распорядитель ристалища махнул флагом, зрители на трибунах притихли, и всадники понеслись навстречу друг другу.

Людовик привстал на стременах и впился глазами в несущихся рыцарей. Он увидел, что мессир де Нанси немного заваливается назад, но, переведя глаза на его соперника, несколько успокоился. Гуго де Кресси, пытаясь все-таки совладать со своим необузданным конем, несколько ослабил хват его копья, и его кончик начал немного покачиваться в такт хода его коня.

«Ну! Давай! Не упусти момент, Мишель!» – Чуть было не закричал принц от возбуждения, но сдержал эмоции, клокотавшие в нем. Людовик, увидел, как Мишель де Нанси наклонился вперед, прикрывая тело и часть своего шлема щитом, и выставил чуть вперед и в сторону правую руку с копьем.

«Он решился!.. Боже, помоги ему!» – Взмолился Людовик.

И вот, когда расстояние между всадниками практически сократилось, Мишель резко повел своим лансом влево, слегка ударив по копью Гуго, а затем, малым полукругом направо направил ланс в шлем противника…

Тупой турнирный набалдашник ланса Мишеля де Нанси попал прямо в середину личины шлема Гуго де Кресси и треснул от удара страшной силы, рассыпавшись на кучу щепок. Гуго, словно птица, взмахнул своими руками, роняя на землю сой ланс, и выпал из седла своего гнедого коня, несущегося на полном скаку. Раздался грохот падающего, в кольчуге и доспехах, тела, но оно не остановилось, а продолжало волочиться, вздрагивая на каждой кочке. Одна нога несчастного соперника застряла в стремени его коня. Герольды и оруженосцы бросились наперерез несущему животному и не сразу смогли его остановить. Гуго был сильно контужен, он сломал несколько ребер при падении. Но, самое страшное было не это! Он становился заложником человека принца и, лишившись коня и доспехов, обязан был заплатить выкуп в размере восьми тысяч турских ливров серебром!!! Это был позор, ужас и разорение!!!

Гуго лежал в пыли, каждый вдох доставлял ему сильные страдания и боль, но он сдерживал себя от стона – рыцарю негоже показывать прилюдно слабость. Он открыл веки и увидел склонившегося над ним Мишеля де Нанси.

– Как Вы себя чувствуете, мессир Гуго? – Побеспокоился тот.

– Достаточно хорошо, чтобы рассчитаться с Вами за мою неудачу еще до исхода завтрашнего дня, мессир граф де Нанси. – Хрипло, с надрывом, ответил Гуго.

– Я не настаиваю, граф де Кресси. Прошу завтра прислать своего оруженосца в палатку Его высочества Людовика Французского, моего сюзерена и владыки… – отвесив поклон и развернув коня, сказал Мишель и поскакал в сторону лагеря принца.

Людовик увидел графа де Нанси, направляющего в лагерь, и когда тот приблизился к нему, окликнул:

– Мессир де Нанси! Примите мои поздравления!!!

Граф увидел принца, подъехал и радостно поприветствовал:

– Спасибо, сир! Я смог провести этот прием лансом! Вы не поверите, но я ни капли не нервничал, просто спокойно гнал коня и ждал момента, когда Гуго качнется…

– Молодец! Да, поздравляю Вас с заслуженно добытым конем и латами, ну и, конечно же, – выкупом! Шесть тысяч ливров серебром – это достойная сумма! Можно прикупить землицу и плохонькую башню! Еще раз поздравляю, граф!

Мишель развел руками и произнес:

– Нет! Мне не нужны никакие земли и башни кроме тех, которые я приму из Ваших, мой принц и сюзерен, рук! Можете располагать выкупом и призом по своему усмотрению! Мое решение окончательное… Я, как коннетабль, обязан подумывать и о средствах на экипировку новых рыцарей Вашего высочества!

Мишель еще раз поклонился и поехал в лагерь, чтобы готовиться к новому бою.

«Вот истинный паладин! Ничего не пожалею в этом мире для Мишеля!» – С улыбкой, вслед уезжающему графу, подумал Людовик.

– Ваше высочество! Скорее к ристалищу! Сейчас объявят Ваше участие! – сообщил подбежавший и запыхавшийся оруженосец принца.

– Да еду, еду, не беспокойся… – буркнул довольный принц.

Вокруг него сразу засуетились оруженосцы и слуги, еще раз проверяя правильность и удобство подгонки снаряжения, и подтяжку подпруги его боевого рыжего першерона. Людовик махнул рукой, приказывая им успокоиться и отстать от него с этой суетой, пришпорил коня и направился в отведенный ему угол ристалища.

Его уже ожидал соперник. Было видно, как он нервничает, то и дело, напрягая удила своего коня. Принц улыбнулся, снял с головы шлем и, под восторженный рев толпы зрителей, спокойно и величественно объехал по кругу все ристалище.

«Веселишься! Ну, так я тебе сейчас устрою такое веселье, что даже твой коронованный папаша поперхнется от желчи!» – Негодующе решил Бушар де Монморанси.

Сегодня он был страшно шокирован и разгневан снисходительным и, как показалось ему, несколько высокомерным заявлением герольда принца Людовика.

«Принц Людовик, наш повелитель, соизволив уступить мессиру герцогу Гильому право поединка с мессиром герцогом Оттоном, милостивейше решил позволить Вам скрестить ланс со своей персоной, ибо, при отсутствии более подходящих ему по титулу и крови соперников, был вынужден брать первого пожелавшего рыцаря…»

– Это я, первый пожелавший!!! – Раскрасневшись, словно бык, ответил герольду Бушар.

Сейчас он уже немного успокоился и решил попытаться наказать строптивого и высокомерного принца в поединке, победив и унизив его перед сотнями зрителей и участников турнира. Но вид улыбающегося и, казалось, словно издевающегося над ним Людовика, снова вывел де Монморанси и состояния равновесия и покоя, так необходимого перед поединком. Он толком ни о чем не мог думать, весь мозг был наполнен злобой и ненавистью к этому молодому выскочке-принцу.

Людовик проезжал мимо Бушара де Монморанси, улыбаясь и приветствуя зрителей, он весело улыбался, махал рукой и посылал воздушные поцелуи дамам. Это еще больше заводило де Монморанси. Добило же его окончательно, когда принц, словно мимоходом, просто кивнул ему, словно он, глава грозного и могущественного рода, был каким-то низкородным!

Рыцари заняли свои положенные места и стали ждать сигнала к началу поединка.

– Он завёлся! Он злится! Это просто здорово! – Улыбнулся принц, бесспорно несколько опасающийся столь сильного конника, каковым считался мессир Бушар. Людовик еще раз повел левым плечом, проверяя надежность крепления его щита, повертел лансом в правой руке и сосредоточился на противнике.

Конь под Бушаром вертелся, как ужаленный, было видно то, что его противник нервничает, изводя животное шпорами.

Раздался сигнал трубы. Всадники стали разгоняться навстречу друг другу. Посадка Бушара в седле была уверенной, как и описывал Мишель де Нанси. Людовик заметил, что де Монморанси несколько плотно прикрылся своим большим вытянутым щитом, поставив его достаточно удобно для Людовика. Принц решил провести удар на силу, свой же щит он несколько наклонил под небольшим углом, чтобы ланс соперника вскользь прошел по нему, не нанося сильного удара принцу. Лошади уже разогнались и перешли на боевой галоп. Людовик сел плотнее в седле, подобрал под левую руку уздечку, убрав всю слабину. Он был готов нанести удар. Противник, не меняя положения своего щита, нёсся на него на полном скаку.

Удар страшной силы пришелся одновременно в обоих соперников. Людовик, несмотря на то, что смог отвести почти всю силу удара в сторону, только чудом удержался в седле. Бушару де Монморанси досталось сильнее. Точный удар принца в середину его щита страшной силой вырвал Бушара из седла и швырнул на землю. Он, неуклюже размахивая руками, словно во сне, перевернулся в воздухе, видя пролетевшего на коне мимо него принца, и крайне неудачно плюхнулся на поляну ристалища.

«Конец! Позор! Какой позор!!!» – Придя в себя после падения, шептал де Монморанси.

К нему быстро подбежали его слуги и распорядители турнира. Он, отшвырнув слуг, встал и, пошатываясь, пошел к своему коню.

– Великолепнейший конь, мессир де Монморанси! Он будет моим подарком одному из оруженосцев моей свиты, как раз сегодня посвященному по моей просьбе герцогом Гильомом в рыцари! – Засмеялся, подъехавший к нему, принц Людовик. – Да, осмелюсь Вам напомнить, что послав мне вызов на поединок, Вы приравняли себя к высшему разряду участников турнира, что влечет за собой более крупные издержки. Мой верный оруженосец Ромуальд, Вы должны его помнить, это он передал моё согласие. Так вот, я жду сегодня, до начала вечерней службы в церкви, все причитающиеся мне боевые трофеи и восемь тысяч серебром! В противном случае…. В общем, Вы знаете, что бывает в подобных случаях…

Все потемнело в глазах де Монморанси. Он был раздавлен и унижен:

«Кто меня дернул вызывать этого прощелыгу на поединок! Сам виноват, расчувствовался от писем Алисы, решил отомстить и наказать прилюдно обидчика, а наказал и опозорил себя!»

Он смотрел в спину уезжавшего принца и обреченно махал головой.

Людовик спокойно доехал до своей палатки, слез с коня и приказал конюхам немного попоить и почистить своего верного першерона. Он сел на стул и Ромуальд принялся проверять исправность его кольчуги, шлема и всего остального вооружения.

– Слава богу! На кольчуге нет ни единого разрыва, щит мы заменим. Вон как прошелся своим лансом, хоть и тупым, мессир Бушар! Эх, славно Вы, Ваше высочество, отделали своего соперника! – Приговаривал, проверяя экипировку принца, оруженосец. После недавнего нагоняя от Людовика Ромуальд стал, более внимательно, следить за своим «языком».

– Да, кстати, как тебе его кольчуга и все остальное вооружение? – Поинтересовался Людовик у Годфруа, признанного «модника», прозванного принцем так после случая с новомодным шлемом и желтым сюркотом. Он стоял рядом с Людовиком.

– Кольчуга, как успел разглядеть во время мимолетного разговора с мессиром де Монморанси, у него отличная, трехслойная, скованная из мелких колечек, не стесняющая подвижность, скорее всего, сделана в Италии. – Со знанием дела ответил Годфруа.

– Вот её ты передашь от меня в подарок нашему самому глазастому из рыцарей, то есть себе. Ты сегодня, как я услышал из разговоров прислуги возле палаток, сильно порвал свою старенькую кольчугу. Она тебе ведь в пору, не так ли, Годфруа?

– Истинно так, Ваше величество! В самый раз, они ведь практически одной комплекции будут с мессиром Бушаром… – кивнул головой рыцарь.

– Сам, наверное, еще хочешь поучаствовать, а? – Подмигнул глазом принц.

– Да… – вздохнул Годфруа.

– Ничего, завтра и твое время придет! Верь мне! – Хлопнул его по плечу Людовик.

– Надеюсь! – улыбнулся Годфруа. – А какой вы щит возьмете?

– Посмотри этот, может, он не треснул, как-то неохота менять победные вещи…– уклончиво ответил принц.

– Э, Ваше высочество! Да Вы, никак, стали суеверным…вот дела! – Хитро усмехнулся Годфруа.

– Ага! Ты теперь мне, при случае, обкури его у какой-нибудь ведьмы! – захохотал Людовик.

– Прости господи! Ну и понесло же нас куда! – перекрестился набожный рыцарь.

– Ладно, скажи мне лучше, кем бы нам заменить нашего славного Ромуальда, посвященного сегодня по воле герцога в рыцари? – Спросил у Годфруа принц.

– А вон, видите… возится возле Вашей лошадки оруженосец, – показал Годфруа в толпу суетящейся возле коня принца прислуги, – ну, такой в синей куртке…

– Вижу… и что?

– Это Анри-Лотарингец. Он серв Вашего батюшки, родом из Лотарингии… его еще ребенком король Филипп, Ваш отец, привез из своего похода к границе Империи. Сирота. А уж как он в седле держится и оружием владеет, загляденье!

– Серв говоришь…. Это ничего. Твои предки ведь тоже были недавно сервами, теперь стали свободными слугами моего отца. – Сказал принц. – После турнира напомни мне о нем, что-нибудь придумаем…

Второй день турнира закончился благородным конфузом…. В финал вышли принц и мессир герцог Гильом Аквитанский, граф де Пуату. Соперники разъехались по углам ристалища, потом разом, словно договорившись, на полном скаку выбросили свои лансы, подъехали друг к другу и… обнялись!

Судьи, герольды и распорядители турнира ничего не смогли предпринять, кроме того, что объявили победителями турнира в тьостах двух рыцарей. Его высочество, Людовика, принца короны, и мессира Гильома, герцога Аквитании и графа Пуату.

Венчал окончание второго дня турнира большой пир, где на почетном месте сидели двое победителей тьостов. Среди всеобщего шума и веселья герцог наклонился и сказал на ухо Людовику:

– Смотрите, принц, как бы наш сегодняшний «жест» завтра не вышел нам обоим боком!

– Не понял, о чем это Вы? – Заинтересовался принц.

– Ну, как же! Мы сегодня выиграли на двоих просто уйму денег. Кстати, с Вами успели уже рассчитаться? – Хитро улыбнулся Гильом.

– Да… почти… – ответил Людовик.

– Вот и со мной тоже… почти…

– Многие горят желанием отыграться завтра в одиночных видах пешего боя. А некоторые, – герцог Гильом перевел взгляд на край длинного стола, где находились Монморанси, Мёлан, Кресси и Муши, – горят желанием отыграться, как я слышал из достоверных источников, позднее… на Ваших землях, или монастырях.

– Спасибо, дорогой герцог. Ваша искренняя дружба – честь для меня…

– Просто часто бывает так, мой друг, что интересы власти…. Ну, да не будем сегодня о серьезном! – Улыбнулся Гильом и, встав, громко произнес на весь зал:

– Приношу извинения мессиру герцогу Бургундии за то, что испросил соизволения у принца Людовика уступить мне право скрестить ланс с мессиром Оттоном! Прошу также весь зал свидетельствовать мне, что мессир Бушар де Монморанси, бросив вызов принцу, сам приравнял себя к высшему рангу дворянской иерархии Франции, что само по себе большая смелость и наглость! – В зале поднялся небольшой шум и оживление. Герцог продолжал. – Я, естественно, в хорошем смысле, но ежели мои слова нанесли кому-либо из присутствующих сеньоров обиду, готов в любое удобное время, уже с боевым лансом и мечом, доказать правоту своих слов!

Зал притих, ожидая развязки. Герцог же продолжал:

– Сегодня, во время турнира, я наблюдал за ходом схваток. Находясь в прекраснейшем настроении, я сочинил небольшую сирвенту назидательного и сатирического характера. Её я и хочу представить сейчас, если зал не возражает, Вам на утеху.

Виконт де Бурж встал и произнес:

– Просим Вас, герцог Гильом!

Зал подхватил, зная способность герцога к веселому сочинительству сирвент и басен.

Гильом улыбнулся, развел руками, прося присутствующих сеньоров успокоиться, и, дождавшись тишины, начал в стихах рассказывать свою новую сирвенту. Смысл ее сводился к спору свиньи и соловья, изобиловал кучей шуток эротического характера, которые особенно нравились гостям турнира, вызывая приступы оглушающего хохота. Между строк было понятно, кого имел в виду герцог в роли свиньи.

После окончания сирвенты зал долго хлопал и просил герцога исполнить еще что-нибудь из его творений, но Гильом ответил:

– Я считаю, что на сегодня достаточно! Сеньоры, прошу меня простить, несколько устал!

Людовик заметил, что среди гостей не было видно Монморанси с кузеном, графом де Мёлан, Гуго де Кресси и Дрё де Муши. Он махнул рукой и весело включился в разговоры собравшихся рыцарей за столом. Наступал третий день турнира…

Он не знал причину их спешного отъезда.

Вечером, к графу Роберу подошел неизвестный человек, который протянул графу небольшое письмо. Граф взглянул на свиток. Большая королевская печать Завоевателя красовалась на ней. Робер быстро вскрыл письмо, пробежал его глазами и кивнул. Неизвестный человек в костюме зажиточного горожанина поклонился. Это был Гуго де Биго младший. Он вышел из общей залы, среди всеобщего веселья и шума никто не заметил его прибытия и передачи письмо графу де Мёлан.

Робер де Мёлан о чем-то быстро переговорил с Монморанси, Кресси и Муши, после чего все четверо покинули в спешке дворец. Спустя небольшое время, они уже мчались на своих быстрых конях из Буржа…

VII ГЛАВА.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ТУРНИРА В БУРЖЕ.

Бурж. 26 августа 1100 года.

Всю ночь Людовику мешала спать, недосказанная герцогом Гильомом Аквитанским, фраза о друзьях, врагах и интересах власти.

«Что же он хотел все-таки мне сказать, прежде чем осёкся?»– Размышлял принц. Он плохо выспался и проснулся в несколько разбитом состоянии. Людовик наскоро умылся, сотворил обязательную молитву и позавтракал безо всякого аппетита, чем вызвал море переживаний у своей прислуги, сразу же забеспокоившейся, не заболел ли, случаем, принц. Людовик ворчливо отогнал от себя всех, оставив лишь одного Годфруа де Леви, которому с каждым днем доверял всё больше и больше.

– Скажи мне, Годфруа, как тебе показался мессир герцог Аквитанский? – Неожиданно спросил его принц, задумчиво чертя небольшим кинжалом на деревянных досках стола какой-то узор.

– По правде сказать, не пойму я его никак, Ваше высочество. Иногда мне кажется, что преданней и бескорыстнее вассала надо еще поискать, а иногда… – ответил Годфруа, разведя руками в стороны.

– Что иногда? – Заинтересовался принц.

– Так ведь вот в чем загвоздка, я все никак не уразумею, зачем это ему помогать нам, коли, он так далеко проживает от Вашего домена?

– Ну и дурень ты еще, Годфруа! Герцог наш вассал, притом один из преданнейших. Его, также, как и нас, беспокоят часто одни и те же проблемы. Исходя из своей выгоды, но, не идя на нарушение вассальной клятвы, герцог добивается многого. Это и есть политика! – Сказал Людовик, и его осенила догадка, разом объясняющая поведение герцога Аквитании.

– А какая ему выгода сейчас? – Живо заинтересовался Годфруа.

– Самая простая! Видимо его, также, как и нас, беспокоила, и будет беспокоить многократное усиление графа Тулузы и всего рода Сен-Жиль. Это первое. Думаю, что герцогу приятнее видеть на землях Буржа королевские лилии, от которых можно не ожидать пакостей и паскудств, нежели гербы Бургундии, Нормандии, каких-нибудь разбойников, типа де Пьюзе или Монморанси, но самое страшное – это король Англии! Вот, скорее всего, вторая и главная причина такого теплого и дружественного отношения герцога в последнее время.

– Эх, куда Вы загнули, Ваше высочество! Ну и голова у вас! Вот, что значит королевская кровь! – Восхитился рассуждениям принца Годфруа.

– Ну, причем здесь кровь, Годфруа! Надо просто спокойно посидеть и пораскинуть мозгами! Все ответы, рано или поздно, придут сами. – Назидательно сказал ему принц.

– Думай, не думай, только если ты сын простолюдина, до такого не додумаешься. – Не унимался Годфруа.

– Баран упертый! Еще раз услышу от тебя эти «простолюдинские» бредни, повелю хорошенько высечь! – улыбнулся Людовик, видя, как оторопел его собеседник. – Ты уже несколько лет, как рыцарь, а говоришь, как серв…

– Вот, так всегда! Чуть что, сразу сечь меня, словно собаку какую-то. – Проворчал, шутливо изображая обиду, Годфруа.

– Ты никак не хочешь понять, что мои слуги, тем более оруженосцы, уже не совсем простолюдины! Сам факт такого услужения принцу королевской крови уже приравнивает их к простому рыцарю! Все остальное – в твоих руках, тупоголовый и упертый Годфруа! – Весело захохотал Людовик. – Всё! Хватить трёп разводить! Пора нам готовиться к пешим поединкам. Ты помнишь, я надеюсь, что нам, кровь из носу, надо завоевать главный приз турнира?

– Да, Ваше высочество! Помню. Священная хоругвь Хлодвига Меровинга… – спокойно ответил его оруженосец.

– Так давай тогда, иди и скажи Ромуальду, пусть быстрее тащит кольчугу и всё необходимое!..

Годфруа быстро выскочил из палатки, оставив принца наедине со своими мыслями. Людовик услышал громкие и шустрые команды своего рыцаря и, вскоре, в палатку вошли несколько его слуг, бережно неся всё необходимое. Облачение принца прошло быстро, можно сказать, даже буднично. Сказывалась длительная подготовка оруженосцев и прислуги, наученная походами Его высочества.