Горячее северное лето

Ни вид ей давали около сорока и никогда больше. А брутальный вид Джея добавлял ему те лишние годы, которые зияли между ними пропастью, и в счастливые минуты, особенно после оргазма, Таисия и думать забывала о разнице в возрасте. Да и ее темперамент зашкаливал, невзирая на первые предвестники менопаузы.

И все же, и все же…

Таисия хотела бы ощутить не только равноправие, которое пусть и было между ней и Джеем, но скорее мнимое, учитывая и разные социальные статусы, и возраст. В редкие минуты Таисия все же хотела – да простят ее феминистки, – подчиниться мужской воле, а не решать все самой.

Поэтому она позволила Джею выбрать самому, куда они отправятся в отпуск, но легче не стало. Именно так и выглядит мнимое равноправие – когда позволяешь мужчине купить тур на северный полюс за собственные же деньги.

Таисия теперь часто вспоминала ту, что ее сын выбрал себе в жены. Достаточно было взглянуть на Веру, чтобы понять: ее чувства настоящие и действительно не имеют ничего общего с деньгами. А взгляд? Ох уж этот взгляд влюбленной в своего мужчину женщины – скромный, томный и одновременно с этим гордый и дерзкий. Мать не проведешь, и Таисии хватило одного взгляда на Веру, когда та узнала, что Марк стоит сейчас за дверью ее квартиры3.

Таисия не помнила, чтобы так смотрела даже на первого мужа, хотя и любила его в первые года брака. Были в ее жизни и другие увлечения, которые могли перерасти во что-то серьезней, но она уж точно никогда не глядела на своих мужчин так, как Вера глядела на Марка.

Ее сыну однозначно повезло, но что делать собственным пресловутым женским счастьем?

И есть ли смысл что-то менять в ее возрасте, когда на именинном торте даже больше нет места из-за количества свечей?

На станции Белый Нос, после посадки на ровном взлетном поле, их встречали парень с загипсованной рукой и девушка в очках с устаревшей роговой оправой. Еще совсем дети. «И как их только родители отпустили в такую глушь?» – подумала Таисия.

Джей помог ей спрыгнуть со ступени вертолета и они вместе побежали, немного пригнувшись, подальше от шумевших лопастей, гнавших холодный воздух. Только отойдя от вертолета, Таисия смогла осмотреться. Пустота. Такое слово приходило на ум при взгляде на остров Вайгач. Взгляду не за что было зацепить: вплоть до самого горизонта ни деревьев, ни даже мало-мальских кустарников. Только ржавые из-за лишайников зубастые скалы, словно плоские подушки сваленные великаном с каменного ложа лежали вповалку.

А над пустыми равнинами только насыщенное синее небо. Пустота, что сверху, что снизу. И где-то между ними люди, невесть как оказавшиеся в этих жестоких краях.

После того, как мотор вертолета затих, они наконец-то смогли познакомиться с обитателями станции.

Мальчишка лет двадцати пяти представился серьезным Павлом Валерьевичем, а девушка, не сводя изумленного взгляда с Джея, представилась Светланой.

Ну да, рядом с Павлом Валерьевичем Джей выигрывал по всем пунктам. Шире плечи, крепче руки, длинные ноги в обтягивающих каждую мышцу джинсах. Он распахнул куртку, взъерошил волосы и улыбнулся Свете. Все-таки Джей хорош, подумала Тая, этого у него действительно не отнять.

А так ли нужна ей эта любовь, если есть хороший секс? Ну не полюбила она за всю свою жизнь ни одного мужчину, что поделать. Даже если бы Джей соврал, что любит ее, какой смысл в этих признаниях, если сама она никогда его не любит? Не забывайте про песок в почках.

И потом, когда они вернутся на большую землю, ее встречи с Джеем станут иными. Джея она, например, никогда не возьмет с собой, когда полетит к Марку, когда Вере подойдет срок рожать.

Да и такому, как Джей, скорей всего, не захочет спать с бабушкой. А она ведь именно бабушкой и станет уже совсем скоро.

Может, в этом все дело? В том, что старость вот она, официально уже не за горами и совсем скоро Марк скажет: «А это твоя бабушка!».

С именем для сына они еще не определились, но ведь от этого статус Таисии в жизни этого нового человека никак не изменится. Она будет для него бабушкой, которая просто путается с молодыми парнями. И плевать, что эти парни тоже давно не молоды, они-то в отличие от нее даже близко не готовы спать с бабушкой! Тогда как в мире полно девушек, желающих спать с дедушками. Ну и где здесь равноправие?

Впору было подойти и сесть обратно в вертолет. Таисия еще никогда не думала о своем будущем и прошлом столько, как сейчас. Что на нее так влияет? Близость Северного полюса? Может быть, озоновые дыры в атмосфере?

Когда-то отец говорил, что север меняет людей, но чтобы настолько и так сразу? Таисия была не готова к тому, что ей достаточно будет лишь ступить на дальние земли и вся жизнь предстанет перед ней, как на ладони, как равнина тундры, просматривающаяся до горизонта.

Пока Тая пребывала в задумчивости, Павел Валерьевич, выкатив грудь колесом, благодарил Джея за подарки и был явно озадачен количеством коробок и ящиков, которые выгружали из днища вертолета.

– Так у вас нет никаких колес? – удивился Джей. – Чтобы довезти, а не тащить до станции ящики?

Таисия проследила взглядом за его рукой. Среди мшистых равнин с вкраплениями снежных проплешин располагалась сама метеостанция. И в том, что она не зря носила статус «Труднодоступной» не приходилось сомневаться. Это было одноэтажное здание из бело-синей вагонки, окруженное деревянными постройками. Над станцией возвышалась вышка и белели, собранные рядышком, другие странные метеорологические приспособления.

У них будет три дня, что они проведут на станции, и, наверняка, Джей захочет разобраться, в чем заключается суть работы метеоролога. Иначе, чем еще здесь заняться, кроме как природоведением?

– Есть снегоходы, но сейчас не сезон. Есть трактор, но мазута немного, ждем со дня на день ледокол с припасами. Я бы сам помог, но… – Павел попытался развести руки, но одна была привязана к шее и жест вышел смазанным. И так понятно, что помощник из Павла Валерьевича не очень. – Да и Светка много не утащит.

Павел явно хотел поставить Джея в неловкое положение, но он не на того нарвался.

– Ну, значит, сам все сделаю! – бодро воскликнул Джей, на которого крайний север действовал крайне благоприятно. Как будто кто-то выкрутил в нем его жизненный оптимизм на максимум.

Джей скинул куртку на руки опешившей Таисии, размял плечи.

От Таисии не ускользнуло то, какими квадратными при этом стали глаза Светки. У нее разве что слюна не капала из приоткрытого рта. А вот раненный боец Павел Валерьевич хмурился с написанным на лице пренебрежением: «Ну, подумаешь, мышцы!»

Понятно. Когда на станции проводишь время с одной женщиной, привыкаешь считать ее своей. Вот только у этой женщины тоже есть глаза. И теперь после визита Джея она будет понимать, что в мире есть другие мужчины, кроме Павла Валерьевича. И какие мужчины!

Все бы ничего, но при этом Таисия чувствовала нечто схожее… с материнской гордостью. Ни одного укола ревности, как бы ей ни хотелось, она не чувствовала даже близко.

Черти что. Хоть бери и сватай Джея Свете.

А Джей, улыбаясь только Тае, подхватил первую коробку, кажется, с водкой и, бодро сбежав с пригорка, понес ее к невзрачному одноэтажному строению чуть поодаль от основного жилища, под надзором хмурого Павла, который шел впереди, показывая дорогу.

Светлана заворожено проводила его глазами.

– Вас здесь только двое? – спросила Таисия, когда они остались вдвоем.

– Что? – встрепенулась девушка. – А, нет. Вообще пятеро, но Колька и Афанасий в отпуске.

– А кто третий?

– Что? – опять отвлеклась от созерцания ягодиц Джея Света.

– Вы сказали, что вообще здесь на станции вас пятеро, – вежливо подсказала Таисия.

– Ну да. А пятый наш руководитель станции. Федор Радов.

А раз он не вышел их встречать и не может помочь таскать тяжести, Таисия сделала вывод, что уж он-то совсем древний старичок. Да и имя такое же, древнее. Эдакий научный сотрудник, заставший времена, когда по земле еще ходили мамонты.

– А вот, кстати, и он, – кивнула Света в сторону.

Таисия проследила за ее взглядом.

И обомлела.

Глава 6. Федор

Радов тащил тяжеленую цепь и наслаждался тем, что нашел способ перехитрить природу. Во всех смыслах. Он посадит Муфасу на цепь, и пес просидит, как миленький, пережидая течку Дуси.

Куда, кстати, запропастилась эта шелудивая дворняга? Обычно, сразу выбегала навстречу, стоило Радову выйти из жилого модуля. Впрочем, на ужин все равно примчится, если жива еще.

Железо основательно прочистило мозги. Радов снова стал хозяином жизни и собственного тела. Подумаешь, стоит, как у подростка. Было бы хуже, если бы уже вообще не стоял.

Справится. В конце-то концов, можно поехать летом в Амдерму на недельку, ему хватит. Летом забот на станции не меньше, но хотя бы не так страшно, что эти двое замерзнут, если дизель встанет, потому что Паша способен действовать в духе: «Я что-то нажал и все исчезло».

Летом хоть теплее будет, а уж с передачей данных на неделю они справятся. А вот зимой, если опять что-нибудь не то нажать, то и генераторы могут отказать, тогда кирдык настанет и людям, и всему оборудованию. И очень быстро.

Нужная цепь среди плавника и прочих богатств, что выбрасывало, наигравшись, на берег море, нашлась быстро. Радов давно ее подметил и теперь, пока волочил в станции, чувствовал небывалый прилив сил. Даже звук приближающегося вертолета уже не так раздражал. Все-таки туристы – люди благодарные и, обычно, без подарков не прилетают. А если сами тугодумы, то в Амдерме им, как следует, объяснят, что и сколько брать с собой на метеостанцию. Не зря же она зовется труднодоступной.

Вот на сигаретах, которые наверняка привезут туристы, и можно дотянуть до тех пор, пока не прибудет ледокол с годовыми припасами. Хотя сигареты в государственные дотации не входили, так как государство ратовало за здоровый образ жизни, все необходимое можно было приобрести и у команды ледокола.

Радов ледокол примет, перекантуется еще с месяц и в июне можно скатнуться в Нарьян-Мар.

Отличный план.

Как и все отличные планы, этот тоже продержался недолго.

Стоило Радову подняться на гребень холма и окинуть взглядом прибывших туристов, как он выронил цепь из рук. Вся кровь моментально отлила от мозга. И виной тому уже была не Светка.

Стоило ему увидеть женщину перед метеостанцией, и его концом можно было гвозди забивать.

Выпав, цепь больно ударила его по мизинцу. И только боль его несколько отрезвила.

Он сейчас что, действительно хотел все бросить, подойти к незнакомой женщине и, перебросив ее через плечо, утащить в спальню? Серьезно?

Похоже, в таком состоянии самое правильное, что Радов может сделать – это сейчас же запрыгнуть в прибывший вертолет, и пусть Пашка и Светка сами обхаживают туристку. Потому что Радов с этим не справится. Он даже подойти к ней ближе не может, потому что руки трясутся от желания.

Радов отвернулся и протер глаза большими пальцами, сильно, аж до звездочек, но это не помогло. Все, что он видел, это два круглых полушария идеального размера под мягким свитером в вороте распахнутой куртки. Если он сожмет их, как следует, то сможет исполнить свою мечту. И не одну.

Радов до скрежета стиснул зубы.

Пломбы-то ему проверяли перед отъездом, но если так пойдет и дальше, то треснут даже самые надежные.

Радов обреченно посмотрел издали на женщину, стоявшую возле Светки. Туристка с большой земли была выше девушки, на целую голову.

Честно сказать, Радов мало что смог разглядеть издали: ни цвета ее волос, скрытых шапкой, ни ее лица толком он так и не увидел. Но, по правде сказать, еще меньше он увидит вблизи, потому что его взгляд наверняка будет сползать с ее лица и волос только ниже. Раз уж он даже издали сразу выцепил самое главное – выдающееся женское достоинство. Идеального размера.

Для чего идеальное, Радов предпочел не думать. Иначе все-таки придется делать зубы по новой в Нарьян-Маре.

– Вперед, Муфаса, – сказал Радов, снова подхватив цепь.

Перед смертью не надышишься.

Эта женщина на Вайгаче пробудет всего три дня, редкие туристы задерживались дольше. Это будут тяжелые трое суток, кто бы спорил, но Радов сделает все, чтобы держаться от нее как можно дальше.

Это же Север, черт возьми. Он бескрайний!

Глава 7. Таисия

Федор Радов не был ссохшимся стариком. Совсем даже наоборот.

Ростом он был точно великан из сказок – столь любимые Таисией сто девяносто пять сантиметров, не меньше. Можно было решить, что его богатырский рост обман зрения, но рядом с мужчиной топал пес и это уж точно был самый огромный пес из всех, которых когда-либо видела Таисия.

Таисия часто видела мужчин в отличной форме, но скорее на специализированных спортивных мероприятиях, куда атлеты приезжали, по умолчанию, в лучшем своем виде. Женщины ее возраста съезжались на такие смотрины с единственной и понятной целью. И было очень большой неожиданностью увидеть хорошо сформированного мужчину здесь, среди бескрайной северной тундры.

Стиснув зубы, Радов тащил на плече ржавую цепь, а ее хвост волочился по земле. Интересно, зачем она ему? Это хобби такое, прогулки с цепью вдоль побережья?

На длинных ногах у него были ботинки с высокими бортами, какие-то свободные мягкие штаны, а сверху свитер грубой вязки с широким горлом. Под ним тонкая футболка. Верхней одежды не было, да он и не смог бы замерзнуть, таская при этом тяжести.

Остановившись на пригорке, Радов впервые скользнул взглядом сначала по вертолету, а после мазнул взглядом по Таисии. И потом быстро, как-то неожиданно резко отвернулся. Сбросил цепь на землю и стал рассматривать, как будто это было самое увлекательное зрелище на свете.

Таисия ощутила неприятный укол уязвленного самолюбия. То есть между ней и ржавой цепью этот дикий мужчина выбрал последнее?

Таисия покосилась на Светку, но та на руководителя станции смотрела совсем иначе, чем на Джея. То запретное вожделение, которое появилось при взгляде на метросексуала с большой земли, при взгляде на Радова мгновенно испарилось.

Со странным облегчением Таисия поняла, что Светка с руководителем не спит и не собирается. Хотя Таисии, в общем-то, и не было до этого никакого дела.

Однако в пытливом женском уме тут же зародился другой вопрос: а с кем спал руководитель метеорологической станции Федор Радов, если вокруг простиралась только северная глушь? Как-то не верилось, что этот великан станет интересоваться кем-то вроде Павла Валерьевича. Светка же годилась Радову в дочери, но, насколько знала Тая, мужчины такому факту обычно были только рады.

Наконец, Радов закончил рассматривать ржавые сочленения, поднял цепь с земли и, что-то сказав псу, двинулся прямиком на них.

Борода Радова, конечно, была далека от идеала и вряд ли знала руку мастеров барбершопов. Не говоря уже о том, что руководитель труднодоступной станции вряд ли начинал свое утро с того, что напомаживал бороду и усы специальным воском, а после расчесывал специальными расческами, как это делал Джей. В ухоженной и подстриженной бороде Джея волосок шел к волоску, у Радова же темная с проседью борода росла, как попало.

Хотя его внешность наверняка могла быть еще запущеннее, думала Тая. Значит, Радов все-таки брился, хоть и не часто.

Волосы тоже лезли в глаза, и их Радов отбрасывал со лба одним резким движением. Волосы были темно-русыми, а глаза прозрачно-синими, как северное небо в хорошую погоду, как сегодня.

Тая поняла, что смотрит на Радова уже в упор, тогда как он, даже приблизившись к ним, продолжает отводить глаза в сторону. Он часто поглядывал на пса, и Таисия решила, что возможно, пес не всегда радушен к новым лицам на острове и хозяин просто бдит за порядком.

Однако темный огромный пес ласково вилял хвостом и даже успел обнюхать Таисию с головы до ног, при этом не выказывая никакого неприятия.

Макушкой зверь достигал ей чуть выше пупка. В собаках Таисия не разбиралась, а такую и вовсе видела впервые: густая темная шерсть на загривке напоминала львиную гриву. А вот брюхо было со светлыми подпалинами, как и пушистый хвост, немного загнутый к спине. Пес хоть и был огромным, как теленок, но, слава богу, оказался, как говорится, хорошим мальчиком и не стал вставать на задние лапы, приветствуя Таисию, иначе точно опрокинул бы ее на спину.

Еще было удивительно и непривычно, что пес не гавкал на чужих, только постоянно оглядывалась на хозяина, который также поглядывал на него в ответ.

– А вот и наш руководитель, – наконец, сказала Светка, хотя Радов уже с минуту стоял возле них.

Но в этот момент и Тая, и Радов оба посмотрели на Свету, как будто впервые ее заметили, а после, так как уже не было причин молчать и дальше, Радов наконец-то медленно перевел свой взгляд и посмотрел на Таисию.

– Федор Радов, добро пожаловать на Белый Нос, – сухо сказал он, глядя на нее сверху вниз.

– Таисия… Можно просто Тая.

Таисия успела смириться с одним очевидным фактом, предопределенным для нее с самого рождения, но сейчас, когда Федор Радов внимательно изучал ее острым, как сорокаградусный мороз, взглядом, Таисия Вознесенская впервые и в полной мере ощутила себя женщиной.

И к тому же единственной в радиусе нескольких километров, если не считать Светлану. А судя по тому, как эти двое – Радов и Света, – невидяще смотрят друг на друга, то Светланой можно пренебречь.

А еще Тая вдруг ясно поняла, что путешествие на север не лучшее место для женщины, где мужчины смотрят на тебя взглядом голодного белого медведя.

Радов хотел сказать что-то еще, но в этот момент вернулся Джей.

– Тая, Тая, там невероятно! Еще несколько ходок и я тебе все покажу. О, здравствуйте! Вы, должно быть, руководитель станции? Федор Радов? Добрый день! Мы с Таей очень благодарны вам за возможность увидеть работу станции изнутри!

Радов молча пожал протянутую Джеем руку и скользнул взглядом по руке Джея, которую тот вдруг по-собственнически положил Тае на плечо. Тая аж опешила от такого проявления любви. Никогда Джей себе такого не позволял, но в городе, в черте цивилизации. А здесь на фоне дикой природы у мужчин на уровне рефлексов врубается режим «неандертальца»?

Тая шевельнула плечом, желая сбросить руку Джея. Тот сделал вид, что ему срочно понадобилось поправить шапку на голове, но руку все-таки убрал.

– Дусю кто-нибудь видел? – резко бросил Радов Светке.

Здесь есть еще женщины?!

– А? – встрепенулась студентка. – Не, я, кажется, со вчера ее не видела. Это наша лайка, – пояснила Светка, перехватив удивленный взгляд Таисии, и тут же опять уставилась обожающим взглядом на Джея. Так в детстве Таисия смотрела на торты в витрине магазина. – Есть у вас легкие коробки, Джей? Давайте помогу. А то вон там тучи, видите на горизонте? Если мимо не пройдут, будет шторм.

Радов с удивлением покосился на Свету, как будто был удивлен ее познаниями, потом сбросил цепь на землю и в очередной раз глядел окрестности. Может быть, он просто за вторую собаку беспокоится? Потому столько и смотрит по сторонам? Очень на то похоже.

– Давайте, я тоже помогу, – сказал Радов. – Паша на станции?

– Ага.

– Он сказал, что ему нужно сделать место среди ваших запасов, чтобы было куда ставить наши подарки, – встрял Джей. – Кстати, невероятная собака! Это же, если не ошибаюсь…

– Да, это мастиф, – перебил его Радов. – Идемте, облака движутся быстро. Скоро буря будет здесь. И вряд ли она пройдет мимо.

Радов с прищуром, из-за бившего в глаза ветра, глянул в сторону потемневшего горизонта. Потом посмотрел на часы на руке и сказал Свете:

– В смену я пойду. Ты дома отсидишься.

– Спасибо, – кивнула Света, с восторгом стрельнув глазами в Джея, и защебетала: – Вы столько всего привезли! Прямо с ума сойти! Нам на ледоколе и то меньше доставляют.

Тая едва сдержалась, чтобы не закатить глаза из-за неумелого и такого очевидного флирта девушки. Света двинулась возле Джея к выгруженным коробкам, Тая была не против. Ревности она по-прежнему не испытывала.

Она глянула на руководителя станции, тот по-прежнему глядел только на тучи. Его интерес метеорологическими явлением можно понять, вот только что он скажет на это?

С легкой улыбкой на губах и медленно покачивая бедрами, Тая развернулась и первой двинулась к вертолетной площадке.

Оставшийся позади нее Радов шумно выругался, споткнувшись о им же брошенную наземь цепь.

Мудрые женщины флиртуют иначе.

Глава 8. Радов

Джей? Это что, собачья кличка? Как обычного русского мужика могут так звать, а этот Джей совершенно точно не какой-то там Джеймс Бонд под прикрытием.

Как руку-то ей на плечо забросил, а? Моментально среагировал и указал Радову, чья она женщина. У мужчин это на подкорке, на уровне рефлексов.

«Таисия… Можно просто Тая».

Да вот кому-то можно, а кое-кому – нет. Радову точно не стоит звать ее Таей. А всяким молодым кобелям со стриженой бородой очень даже можно.

Сколько ему? Ведь точно меньше, чем ей. Ненамного, но и этого достаточно, чтобы ощутить укол недовольства. Не хватает, значит, на большой земле мужчин, раз женщины уже строят отношения с теми, кто им в сыновья годится. Радов вот держится, не спит со Светкой, а Таисия-можно-просто-Тая не удержалась. От сморщенных фиговых листов свой красивый нос воротит?

Да чего, спрашивается, он так на нее взъелся? Не все ли равно, с кем спят богатые дамочки? Ясно же, что им тоже красивых и молодых парней подавай. Эротические вкусы в обе стороны работают одинаково. Не только мужчинам нужны старлетки. Непонятно только, почему предпочтения Таисии так задевают Радова.

Ливень не заставил себя ждать. Вертолет едва успел нырнуть в просвет между облаками, а они только-только затащили все подарки под крышу, как за окном стемнело, а море ответило рыком.

И зачем привезли так много, думал Радов, осматривая коробки и ящики с апельсинами, водкой, шоколадом, сгущенкой и тушенкой перед тем, как покинуть дом. Пора было снимать показания.

Как будто без такого запаса они бы не приняли их на станции. Еще как приняли. И за сигарету на постой туристов брали.

Радов оставил Пашу на хозяйстве, а сам пошел отрабатывать «срок» Светки. Считывали показания приборов метеорологи в любую погоду и при любых условиях. Радову жаль было гонять девку под дождем, поэтому пошел сам. Да и Дуся ему покоя не давала.

А еще меньше будет слюни пускать на Таисию-можно-просто-Тая, сидя с ней в одной комнате.

Раньше Дуся давно бы уже прибежала, прижав уши и вращая хвостом, как пропеллером, а сейчас что же? Где нашла пропитание? Неужели ушла грабить гнезда на восточной оконечности острова? Да ведь рано, гуси только-только начинали строить гнезда. Куда же подевалась лайка и где нашла укрытие от стихии?

С приходом дождя ртутный столбик упал ниже нуля, а показания термометров на почве подсказывали Радову, что утренние заморозки еще будут. Надвигалась пора, когда лед шел с севера, да и реки избавлялись от льдистого короба, который сковывал их уже восемь месяцев. Вот и холодает.

Неумолимо хлестал дождь, пока Радов в тяжелой плащ-палатке передвигался от одного прибора к другому по метеоплощадке. Почву развезло, и та хлюпала под сапогами.

Только после того, как записал, сверил с таблицей, перекодировал и отправил показания по телетайпу в Амдерму в строго оговоренное время, чтобы показания со всей страны попадали в Росгидромет в один срок, Радов наконец-то вернулся в жилой модуль.

С него текло ручьем, а сапоги оставляли грязные отпечатки, пока он топтался в коридоре, переодеваясь и пытаясь развесить плащ на обсушку. Ему предстоял еще один выход через три часа. Но вряд ли его одежда успеет высохнуть, придется идти в мокром. Да и дождь к тому времени не стихнет.

Муфаса тут же кинулся к хозяину, но Радов велел псу сидеть на месте, чтобы не разносил грязь по коридору. Только подметающий пол, как метла, хвост выдавал нетерпение застывшего в одной позе пса.

Мысли Радова при взгляде на мастифа снова вернулись к Дусе. Если не яйцами да гусями лакомилась, то неужели белого медведя повстречала? Ведь как раз лед идет. Может и к ним занести незадачливого путешественника с севера.

Как будто мало было забот до этого.

Мимо коробок, снятых с вертолета, которые они выставили вдоль стен в коридоре, грязный, замерзший и насквозь промокший Радов сначала отправился к себе – переодеться. С волос и бороды текло, как после душа. Он долго стоял перед шкафом, в котором теплые толстые свитера были кое-как свалены один на другой.

Что он, собственно, хочет здесь найти? Белую рубашку? На званный ужин, что ли, собрался?

С мыслями, что не хрен ему выпендриваться, Радов вытащил самый теплый и самый бесформенный свитер.

Потом все же он зачесал волосы, хотя бы просто для того, чтобы не падали на глаза и не мешали. Критически осмотрел седеющую бороду в зеркале. Нет, Джей здесь не причем. Он все равно собирался бриться. Буквально месяц назад собирался. А что такого? Время на севере идет иначе. Спешить тут некуда.