Полная версия
Эликсир для вампира
– А ты красиво живешь, уютно. – Паблито потоптался по ковру и уселся по центру его рисунка. – Тебя все это не бесит? В смысле – не раздражает каждый день на все эти завитушки смотреть?
– Нет, – глухо ответил Феликс. – Каждая из этих вещей мне что-то напоминает.
– Что-то хорошее?
– Не всегда.
– Зачем же таскать за собой вещи, которые напоминают что-то плохое? – озадачился ворон.
– Чтобы не забывать.
– Понятно.
На месте птице не сиделось. Паблито растопырил крылья и принялся шагать по кромке ковра, как канатоходец.
– Что это ты делаешь?
– Развлекаю сам себя, а то с тобой умереть можно от тоски, а я еще слишком молод.
– Летел бы домой, в гнездо или где ты там обитаешь.
– Прямо да, уже собрался и полетел. Тебе нужна компания.
– Не нужна мне компания, – все так же глухо, безжизненно отозвался Феликс. – Один раз понадобилась – до сих пор жалею.
– Ты про Дамиана?
– Паблито. Я. Тебя. Очень. Прошу.
– Все-все, молчу. Знаешь, что хочу сейчас сделать? – Переваливаясь с лапы на лапу, ворон подошел ближе к босым ногам.
– Не знаю.
– Слетаю за Доном Вито, пускай разбавит наше угрюмое общество свежими сплетнями. Свежие сплетни всегда ведь развлекают, да?
– Паблито, – голос Феликса прозвучал почти по-человечески устало, – оставь меня в покое. Если ты считаешь нас друзьями.
– Не считаю, а так оно и есть! – Ворон встряхнулся, ероша перья. – Потому и не надейся, что оставлю. У тебя там кровушка еще есть в холодильнике? Может, плеснешь себе стаканчик? Да и я за компанию глотну, хотя это не мое, конечно, у меня другие вкусовые пристрастия…
– Паблито! – прорычал Феликс. – Не испытывай мое терпенье!
– А то что будет? – Ворон склонил набок клюв, пытаясь поймать взгляд Феликса. – Что ты мне сделаешь?
– Голову сверну.
– Не свернешь, – хмыкнул Паблито. – Я тебе дорог. И ты ко мне привык.
– Откуда тебе знать, что мне дорого и как я избавляюсь от привычек.
– С привычками проще. А от того, что тебе дорого, как избавляешься?
– Оно само избавляется от меня.
В задумчивости ворон потоптался, переминаясь с лапы на лапу, затем вспорхнул к подлокотнику кресла и уселся на безвольную руку, вцепившись когтями в шелковую ткань халата.
– Почему тебе просто не принять одну простую вещь? – Паблито отодвинул клювом прядь черных волос и заглянул в неподвижные глаза. – Могут случаться какие-то существа, быть может, даже люди, которым ты дорог, и им не хочется избавляться от тебя.
– Знаешь, сколько людей я убил за четыреста восемьдесят лет?
– Уверен, даже ты этого не знаешь, если нарочно списки не вел! И почему-то мне кажется – все они этого заслужили. Поправь, если ошибаюсь. Но кто виноват, если сам себя ты записал в изгои и решил никому не давать шанса сблизиться с тобой?
– Похоже, Дон Вито познакомил тебя с Дааной. Часто к ней залетаешь?
– Знал бы, как хочется в лоб тебе клювом врезать!
– Давай. Врезай. – Феликс поднял голову, отбрасывая волосы с лица. – Вот сюда, повыше переносицы. И посильнее.
Паблито не заставил себя упрашивать и со всей силы ударил клювом промеж глаз. Это было равносильно удару о стену. Ворону показалось, что он даже сознание на миг потерял. Очнувшись, пернатый потряс головой, спрыгнул на пол и заковылял к окну, бормоча, что если он ему вдруг понадобится, то Феликс знает, где его найти. Вспорхнув на подоконник, ворон проворчал напоследок:
– Прибрался бы хоть в своем музее, а то бумажки разбросаны!
– Ничего тут не разбросано, – безучастно ответил Феликс.
– Давно не убирался, значит! Все, я пошел!
– Какие бумажки? – очнулся мужчина. – О чем ты?
– Да вот же, валяются под занавесками! Слушай, если ты хочешь как-то загладить свою вину перед оскорбленным товарищем…
Дальше Феликс не слушал. Он сорвался с места, подбежал к окну и отдернул штору. На полу лежала театральная программка и пригласительный билет. Название спектакля гласило: «“Дон Эрнандо Хавьер де ла Роса Ларио”. Опера. Трагикомедия в двух актах. Партер, первый ряд, середина». Держа в руках программу с билетом, Феликс отошел от окна и тяжело опустился в кресло. Паблито спрыгнул обратно на пол и заторопился к нему.
– Что там такое? Какое-то письмо, записка?
Феликс не ответил. Он смотрел на мелованные бумажные прямоугольники, словно белизна источала завораживающий свет, и не в силах был отвести взгляд.
Вдруг комната стала расплываться, закрутились волчком размазанные стены, и Феликс почувствовал, что куда-то проваливается и падает. На миг захлестнуло душное беспамятство, и он очнулся в раззолоченной театральной зале. Как был – босиком и в халате, – мужчина сидел в первом ряду партера. Занавес сцены еще был опущен, а зал полон зрителей. Поглядев на сидящих по соседству, Феликс обернулся. Ряды за его спиной словно умножались в бесконечность, и ни одного свободного места: мужчины и женщины в одеждах разных эпох с серыми лицами, потухшими глазами. Они были измучены, грязны, одежда их висела полуистлевшими лохмотьями. Феликс встал, запахивая халат и туже затягивая пояс. И лицо его вдруг словно сделалось источником света для мертвецов. Как подсолнухи, они стали поворачиваться к нему и оживать радостью, почти любовью. Их было тысячи, тысячи… расцветающих красками, улыбками лиц. И Феликс вдруг ощутил почти забытое чувство – фантомное биение сердца в груди.
В зале погас свет, поднялся занавес, и началось представление. Феликс опустился на свое место и вцепился пальцами в подлокотники кресла.
Декорации изображали стены домов и улицы ночного Толедо. Из темного переулка вышел молодой черноволосый господин, всем своим видом демонстрирующий, как он пьян и самовлюблен. Он запел о жизни как о глупой жене, с которой невыносимо жить, и о том, что только смерть – достойный противник, чтобы поиграть на шпагах. Вскоре навстречу ему шагнул хорошо одетый, сложенный как древнеримское божество мужчина с развевающимися прядями длинных белых волос. Лицо его было прекрасно и умиротворенно. В руках он держал две шпаги. Бросив один клинок повесе, незнакомец встал в позу фехтования. Хмельной гуляка мигом преобразился: выпрямились плечи, появилась горделивая стать. Поймав шпагу, он ухватился за эфес и принял вызов. Фехтовал он столь умело, что мигом пронзил насквозь грудь противника. Но шпага, войдя в его тело, не нанесла сопернику урона, тот лишь рассмеялся. Затем вынул из груди клинок и наотмашь хлестнул им по шее гуляки.
На стенах дома стали возникать силуэты: пожилой статный мужчина, женщина с безупречной осанкой, пара юных хрупких девушек… Непобедимый фехтовальщик ожесточенно взялся рубить клинком и эти тени. После отбросил шпагу и распахнул объятия. Он был прекрасен, светел, он ангелом воспарил над мостовой, и самовлюбленный гуляка сделал шаг ему навстречу…
– Хватит! – выкрикнул Феликс. – Довольно!
Но действо продолжалось. И он не мог пошевелиться, подняться, чтобы выйти из переполненного мертвецами зала. Феликс вынужден был смотреть, как гуляка превращается в превосходного господина, питающего свою роскошь чужими смертями и душами. И как постепенно сходит с ума от торжества пропитанной кровью власти…
Очнулся Феликс от собственного крика и хлопанья птичьих крыльев. Мужчина по-прежнему сидел в кресле своей гостиной, а Паблито то взлетал, то падал ему на колени, оглушительно каркая. Феликс отмахнулся от птицы, закрыл ладонью лицо, потер глаза и тряхнул головой, отбрасывая волосы со лба.
– Что с тобой, что с тобой? – как испуганная курица, квохтал ворон. – Ты жутко кричал!
– Задремал, похоже, приснилось что-то негодное.
– Тебе не снятся сны! Не снятся!
Феликс почувствовал, что все еще что-то сжимает в руке. Это оказался пригласительный билет на спектакль. Мужчина разжал пальцы, и билет рассыпался, разлетелся остывшим серым пеплом. И затем он ощутил чье-то постороннее присутствие в доме. Отряхнув с ладони остатки пепла, Феликс процедил:
– Уходи, Паблито!
– Да, сейчас прямо вот взял и пошел! Оставил тут тебя…
Феликс схватил ворона, подошел к окну, распахнул его и вышвырнул птицу на улицу. Опустив жалюзи, он, бесшумно ступая, вышел из гостиной. Со стороны кухни донеслось негромкое пение и шум воды из крана. Остановившись на пороге, Феликс смерил взглядом стройную женскую фигурку у раковины. В коротком ситцевом платье и цветастом переднике Даана мыла посуду.
– Нельзя оставлять грязные тарелки на ночь, – произнесла девушка, не глядя на возникший силуэт в дверном проеме, – могут муравьи завестись. Их потом ничем не вытравишь.
Феликс прошел к столу, присел на деревянный стул с высокой резной спинкой, чем-то напоминающий сиденья в католических соборах, и поинтересовался, что это за представление она тут устраивает.
Даана не ответила, продолжая мыть посуду. Белые тарелки с золотыми каемками все возникали и возникали под ее пальцами, словно из ниоткуда, и, тщательно отмытые, бесследно исчезали.
Феликс молча ждал ответа, наблюдая, как ловко движутся ее руки, не зная, что его больше раздражает – самовольное явление Дааны или эти пошлые белые тарелки с блестящими ободками. Когда тишина затянулась, он задал другой вопрос:
– Как зовут на самом деле Петра и Павла?
– Это важно? – Поглощенная занятием, Даана не обернулась.
– Просто интересно.
– Левит и Дориан. Они оборотни.
– Надо же! – хлопнув в ладони, Феликс рассмеялся. – Никогда бы не подумал! Серьезно? Оборотни, да?
Даана наконец выключила воду и развернулась в его сторону. На нее в упор смотрели черно-красные злые глаза.
– Феликс, – от этого взгляда Даана даже попятилась, – прошу, успокойся…
– А я взволнован? – Мужчина резко встал, отчего стул отлетел, ударяясь о стену, и медленно пошел к Даане. – Считаешь, есть из-за чего переживать?
Он наступал, девушка пятилась, отходя в темноту коридора. Даана не сводила с него глаз, но все равно не смогла увидеть, как Феликс оказался рядом. Он коснулся ее лица, провел ледяными пальцами по загорелой щеке и прошептал, заглядывая на самое дно ее светлых глаз:
– Не нравится мне то, что происходит, дорогая моя, очень не нравится. Знать бы, кто все это затеял. И зачем.
– Выслушай, Феликс, – таким же едва слышным шепотом ответила девушка. – Найден путь. Тебе можно помочь. Но они должны были убедиться, что ты не причинишь зла, что ты остался человеком…
– Кто – они?
– Не могу этого сказать.
– Кто – они? – повторил Феликс таким голосом, что Даана зажмурилась.
– Можешь убить меня. Но тогда ничего не изменится. И ты никогда не увидишь солнце.
Глава 8
Феликс молча смотрел на нее, как на человека, почти с такой же голодной жаждой и брезгливостью одновременно.
– Твой шанс увидеть солнце я принесла с собой, – торопливо сказала Даана, воспользовавшись паузой. – Позволь показать.
– А может, я тебе не верю. Что, если меня не развлекают игры вашей компании? Как она там называется? «Гнозис»? Так вот – не развлекают!
– Хочешь – возьми сам. В кармане фартука.
Пальцы Феликса скользнули в нагрудный карман передника и извлекли маленький продолговатый флакон с полупрозрачной синей жидкостью. Поблескивая, жидкость заметно светилась.
– Это твой выход к солнцу, – прошептала Даана. – Не хочешь – не бери. И пускай все останется как прежде.
Покрутив флакон, Феликс сунул его обратно в передник и оттолкнул девушку в коридорный сумрак со словами:
– Прощай, Даана. И никогда, слышишь, никогда не приходи в мой дом без спроса.
Даана исчезла, в квартирном пространстве воцарилась тишина. Послушав молчание стен и комнат, Феликс пошел в гардеробную, сбросил халат и с какой-то особой тщательностью принялся одеваться.
Проверив на ощупь, все ли пуговицы застегнуты, он пошел в ванную. Над раковиной вместо зеркала висела небольшая старинная картина: портрет молодого черноволосого мужчины в шитом золотом камзоле. Пронзительно-синими глазами он смотрел на художника в упор.
На полке ниже лежала расческа, в хрустальном стакане – зубная щетка с тюбиком пасты, мыло да квадратный флакон туалетной воды из непрозрачного черного стекла с выдавленной прямо на стекле надписью «Feliz».
Глядя на портрет, Феликс смочил водой расческу и принялся тщательно зачесывать в хвост жесткие вьющиеся волосы, выпрямляя, разглаживая их. Скрепив хвост золотым зажимом, он выключил воду и пошел в гостиную. Остановившись посреди комнаты, Феликс огляделся, посмотрел по сторонам, словно все, что его окружало, увидал впервые. Глубокую тишину нарушало лишь тиканье часов да еще один неприятный звук – скребущий скрежет со стороны окна. Паблито, видимо, решил вскрыть жалюзи и во что бы то ни стало попасть в дом. Мужчина подошел к подоконнику и поднял железную штору так, что она едва не обрушилась. Птица испуганно свалилась с карниза, замахала крыльями и вернулась обратно.
– Что, Паблито? – очень тихо произнес Феликс.
Ворон оглядел его с ног до головы.
– О, господин при полном параде. Собрался в гости без меня?
– Паблито, чего ты от меня хочешь?
– Рядом быть! – Птица нахально влетела в комнату и уселась на спинку кресла. – Быть твоим компаньоном! Я же не какое-то там домашнее животное вроде собаки – лет десять от силы, не успел привязаться, как псина уже состарилась да издохла! У меня полно времени в запасе! Возьми меня, возьми!
– Почему ты решил, что мне нужен компаньон?
– Нужен! Хватит изображать из себя одинокое чудовище. Ты не так чудовищен, как возомнил о себе! Возьми меня с собой!
– Куда взять, о чем ты?
Ворон перепрыгнул с кресла на стол и принялся царапать когтями великолепно расшитую скатерть, словно пытался раскопать землю ради червяка.
– Прекрати! – поморщился Феликс.
– Это только начало! Сейчас разнесу вдребезги весь твой музей! Он тебе все равно больше не нужен!
– Что ты несешь?! – голос Феликса начал раскаляться.
– Ты ведь уезжать собрался! – ехидно ответил ворон. – Опять, как всегда, хочешь бежать трусливо! К чему лишний багаж? Сбегай налегке!
– Как… как ты догадался, что я собираюсь уезжать?
– А ты до сих пор считаешь, что ни у кого в этом мире нет мозгов, кроме тебя? Какая самонадеянность!
– Давно пора менять место жительства, – сдержанно ответил Феликс. – Так долго я прежде нигде не оставался. Какая разница, сейчас уезжать или завтра.
– Большая! Это бегство, а не смена места жительства! И ты сам это прекрасно знаешь!
Стоя у окна, Феликс смотрел на разозленную птицу, терзающую скатерть, и почему-то думал о том, что долгое время уже не спал. А высыпаться необходимо.
А ворон продолжал:
– Ты называл меня «Паблито», что означает – «маленький человек», так пусть я буду рядом с тобой маленьким человеком! Со мной же лучше, чем без меня!
– Послушай…
– Нет, это ты меня слушай! Ты и при жизни не умел заводить друзей, а после жизни боишься даже попытаться! Но я же просто птица, со мной все проще! Считай, что я привязался, прикипел к тебе. С тобой нескучно, и мне все в тебе приятно!
От слова «приятно» Феликс невольно усмехнулся, а ворон раскричался сильнее:
– Да! И не только мне! Им тоже ты приятен!
Ворон кивнул на порог комнаты. Там топтался Дон Вито вместе с какой-то незнакомой крысой. На шее Дона Вито поблескивал искрами продолговатый флакон с синей жидкостью, вторая крыса несла на шнурке свернутый в тугую трубочку листок бумаги.
– Извиняемся, что без приглашения, – смущенно пропищал Дон Вито, то и дело норовя упасть под тяжестью флакона. – Но попросили срочно доставить вместе с записочкой! Давай скорей, беги!
Получив команду, незнакомая крыса заторопилась к ногам Феликса, задирая голову повыше, чтобы не спотыкаться о бумажную трубку.
Феликс снял веревку с письмом. Крыса отбежала на пару шагов, упала на ковер и принялась часто дышать, дергая серыми боками.
Развернув листок, он прочитал:
«Препарат “Фелис-1” разработан компанией “Гнозис”. Является деактиватором измененного состава крови вампира. Применение: внутривенно.
Результат: в течение суток наблюдается регенерация кровяных телец, адаптация клеток эпидермиса к воздействию солнечного света. В течение сорока восьми часов происходит полное восстановление с отказом от приема крови, с возможностью замены на суррогаты: мед, морская вода, сок кокосового ореха. При этом существо образца «вампир» сохраняет полноценную жизнедеятельность и часть своих способностей без ущерба дневному существованию по типу “человек”.
Побочные эффекты не выявлены.
Вам предоставлен концентрированный тестовый образец сроком действия в 1.00 (один) час с момента приема перорально.
По вопросам обсуждения контракта приобретения препарата долгосрочного действия “Фелис-1” обращайтесь в компанию “Гнозис”».
Глава 9
– Выпей уже наконец! – раскаркался Паблито, выяснив, в чем дело. Феликс так и стоял посередь комнаты с письмом и флаконом в руках. – Хуже-то все равно не будет!
– Мы можем выйти, чтобы не смущать… – начал Дон Вито, но ворон перебил:
– Не-е-ет! Никуда мы не пойдем! Будем сидеть тут и наслаждаться аттракционом невиданной трусости! И только не спрашивай, Феликс, что я знаю о трусости! Кое-что знаю, ага!
Мужчина посмотрел на Паблито, на обеих крыс с каким-то недоумением во взгляде и внезапно расхохотался.
Ворон потоптался по столу, развернулся к Дону Вито и произнес:
– Похоже, ему просто нравится, когда все с ним носятся. Он просто так кривляется, а на самом деле все у него отлично и все его устраивает. Идемте отсюда.
Паблито спрыгнул на пол и направился к дверному проему. Усмиряя смех, Феликс произнес:
– Пешком решил уйти? Пролезешь в крысиные ходы? Да выпью я это зелье, не переживай. Самому интересно.
– Нам выйти? – переспросил Дон Вито.
В ответ мужчина лишь махнул рукой, после вынул из горлышка флакона плотно пригнанную стеклянную крышку. Жидкость источала тончайший, какой-то очень знакомый запах, но Феликс с ходу не припомнил, что может так пахнуть.
– Ваше здоровье! – произнес Феликс, одним глотком осушая флакон.
Показалось, что проглотил он нечто твердое, очень холодное и очень горячее одновременно. От этих почти совсем забытых чувств Феликс замер, прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Ворон с крысами таращились на него во все глаза и от волнения не дышали. Вскоре Феликс ощутил легкое головокружение, а в солнечном сплетении стал нарастать обжигающий жар. Дыханье сбилось на короткие, частые вдохи-выдохи, по телу разлилась слабость. Непослушными пальцами мужчина расстегнул пиджак с рубашкой, дошел до кресла и упал в него. Шею захлестнула невидимая удавка, Феликс запрокинул голову и стал задыхаться.
Посмотрев на происходящее, ворон с Доном Вито переглянулись.
– Что вы ему за отраву подкинули?
– Не знаю, – взволнованно заморгал глазками-бусинами крыс. – Даана велела. Сказала, это ему поможет.
– А они «это» на каком-нибудь другом вампире испытывали?
– Откуда же мне знать. Мое дело маленькое…
– Очень маленькое, да! – сердито раскаркался ворон. – Просто прийти и отравить моего вампира! И где я теперь, по-твоему, найду другого?! Они на каждом шагу-то не валяются! А я уже привык, буду страдать!
– Смотрите! – вдруг пискнул второй крыс. – С ним что-то происходит!
Кожа Феликса сделалась похожей на белый мрамор с голубыми прожилками, закатившиеся белки глаз посинели, из горла вырвалось тяжелое надсадное дыхание, больше смахивающее на звериный рык.
– Давайте подойдем ближе, – предложил безымянный крыс.
– Мне и отсюда хорошо видно, – ответил Дон Вито, отступая на пару шажков за порог.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.