Девочка и пёс

– Покойный спрятал остальные бриллианты в соседнем номере в "Этоли Ривс", – сказал Томас Халид. – Еще 400 тон нашли в его собственном номере, но вот куда он дел еще 2000 золотых и два самых крупных бриллианта неясно. Впрочем, что касается камней, то кажется он оставил их где-то во Флотерре.

– В парке? – Весело удивился Бока.

– Да. Шиго и Тулакх довели его до парка. По их словам в парк он вошел с алмазами, а когда вышел никакого запаха "брюшной слизи" они не почувствовали. После того как они сдали судью Регоньяку они возвращались в парк, но камни не нашли.

– Закопал он их что ли? – Бока улыбнулся. – Или может подарил их принцессе Флорианне.

Герцог, не разделяя веселости слуги, недовольно поглядел на него.

– Я спросил Шиго смогли бы они почувствовать запах из-под земли и он говорит, что если не слишком глубоко то да. Но у меня другая идея. Может быть судья заметил слежку и проглотил камни. Поэтому прежде чем выкинуть его труп в Буристане, вскрой ему брюхо и хорошенько проверь его потроха.

Веселость тут же покинула Боку. Он досадливо поморщился. Герцог заметил это.

– Не кривись. Не хочешь копаться сам, можешь позвать Жанжона, он в этом деле мастер. – Герцог снял очки и принялся протирать стеклышки батистовой тряпочкой. – Куда же этот гад дел две тысячи моих золотых?

– Может тоже во Флотерре закопал? Сказок про пиратов начитался.

– То есть он таскался по городу с 10 килограммами золота на себе? Вряд ли. Тем более Шиго и Тулакх утверждают что при нем не было никаких сумок. Ты карету его осмотрел?

– Да. Ничего интересного. Книги да одежда. – И Бока чтобы перевести тему, спросил, указывая на часы и перстень Мастона Лурга. – А с этим что делать?

– Пока ничего, пусть у тебя полежат. Когда труп судьи найдут в Буристане при нём не должно быть ничего ценного, убили и ограбили. И постарайся что бы всё выглядело натурально.

– Постараюсь.

– Я на это дело выберу из дознавателей кого-нибудь поглупее, чтоб не слишком умничал и глубоко не копал. А перстень и часы потом подумаем кому подбросить. Ведь нельзя же чтобы за смерть целого городского судьи кто-то не понес наказания. Нас не поймут. – И герцог пристально поглядела на своего помощника.

Бока покачал головой, соглашаясь, а затем медленно, словно неохотно проговорил:

– Я вот только не пойму зачем нам нужна вся это свистопляска. Что в этой девчонке такого?

Герцог одел очки, достал из кожаного бювара плотный исписанный лист, украшенный вензелями и сказал:

– После того как это завещание вступит в силу, эта девчонка станет графиней Валешской, владелицей огромного состояния и бескрайних земель домена Валеш.

Бока поглядел на верховного претора в полном непонимании.

– Вы же сами отдали судье всё это состояние и теперь получили назад своё же. Неужели это всё ради какого-то домена, которое к тому же через 12 лет отойдет этой девчонке, а потом и её мужу.

Герцог улыбнулся, наблюдая совершенную растерянность на лице помощника.

– Ничего непонятно, правда? – Усмехнулся он. – Кстати, насчет девчонки, не забудь принести ей ужин.

– Я?! – Изумился и возмутился Бока.

– Ты, – очень спокойно произнес герцог. – Ты вообще будешь за ней теперь присматривать. Беречь её, защищать от всех невзгод и опасностей этого жестокого мира.

– Вы шутите, Ваша светлость? Вы же знаете я плохо переношу детей и не умею с ними обращаться.

– Придется научиться. Рядом с ней должен быть тот кому я полностью доверяю. А таких людей пожалуй только трое: ты, Жанжон и Рукхо. Ну и кого предлагаешь к ней отправить? Немого, страшного как смерть Жанжона, который большую часть жизни калечил людей в Доме Ронга или убийцу-ящера, которые надвое рассекает людей и питается жуками. Нет, Бока, как не крути ты единственный вариант. Так что принеси ей ужин, напои её морсом, разожги камин, уложи её в постель, почитай сказку и охраняй её сон.

– Вы смеетесь надо мной?

Герцог улыбнулся.

– Ну ладно, сказку можешь не рассказывать. Тем более что твои истории вряд ли подойдут для детских ушей.

– Но она же боится меня. Я на её глазах убил человека.

Герцог задумчиво посмотрел на него и пожевал губами.

– Нет. Она очень умная и поэтому боится меня, а не тебя.

140.

Элен лежала на боку и задумчиво смотрела в окно, где в вечерней покойной темной глубокой синеве гасли последние отблески пронзительно алого заката.

Она думала о судье. Нет, ни о его жутком убийстве, перекошенном лице с выпученными глазами и дико пульсирующей ауре, эти воспоминания она испуганно обходила стороной, шарахалась от них прочь, не смела даже приблизиться к ним. Нет, она думала о человеке и его смерти. Как же это странно, что тот с кем она провела последние шесть дней и ночей, с кем постоянно разговаривала, спорила, делила кров и пищу, кого ненавидела, боялась, презирала, кто стал такой важной и неотъемлемой частью её жизни вдруг больше не существует. Он навсегда исчез из Вселенной. Все его мысли, устремления, чаянья и надежды, какие-то его понятия о мире, о себе, о других людях, его оценки, суждения, принципы, симпатии, негодования, всё его сложное противоречивое мироощущение, полное сотен и сотен эмоциональных нюансов всё это в один миг стало ничем, растворилось в бесконечной равнодушной пустоте. Огромные массивы многолетних знаний, причудливые хитросплетения ассоциативной памяти в одну секунду обнулены и стёрты. Осознание этого факта, той легкости и молниеносности, с которой это происходит пробирало Элен ледяной зябкостью до самого нутра. Пугающая безжалостная мысль что тоже самое может произойти и с ней, и с папой, и с дедушкой подавляла, парализовала волю и дух. Смерть рядом, совсем близко, в одном шаге от неё и достаточно одной секунды чтобы она, Элен Акари, со всеми своими мыслями, чувствами и воспоминаниями исчезла навсегда. Девочке стало очень неуютно и пронзительно одиноко. Да, некоторые из землян уже стали биологически бессмертными, для многих не существует процесса старения, а те кто еще физически не бессмертны всё равно могут при соответствующих затратах продлевать свою жизнь сколь угодно долго. Да, техника достигала такого уровня, что человеческое сознание, со всей его памятью и чувствами возможно скопировать и сохранить на внешнем носителе информации. Но это ничего не изменило. Ничего. Люди по-прежнему умирают, погибают от болезней, воин, преступлений, несчастных случаев, стихийных бедствий, космических катаклизмов и навсегда исчезают для остальных. Застраховаться от этого нельзя. Даже уйдя в виртуальные миры, кибернетическое пространство, вложив своё сознание в полностью роботизированное тело, всё равно остается шанс исчезнуть, быть полностью удаленным, стёртым, дезинтегрированным. Элен знала это, прекрасно знала, но тем не менее до этого дня смерть оставалась для неё понятием отвлеченным, чем-то далеким и её малокасающимся. Гибель матери, единственный случай когда она непосредственно столкнулась со смертью, для неё прошла почти незаметно. По крайней мере так ей казалось сейчас. Она мало что понимала в три года. И эта красивая черноволосая женщина была как из какой-то сказочной книжки или доброго фильма и так и осталась там навсегда. А сейчас на её глазах исчез человек, столь реалистично и беспощадно, что она не смела и вспоминать об этом.

Элен услышала движение засова и все мысли испарились из её головы. Она проворно спрыгнула на пол и шарахнулась к окнам, подальше от двери. В комнату с подносом, на котором стояли тарелки, стакан, графин и большая застекленная лампа вошел высокий мужчина. Это был убийца судьи. И девочка, вроде бы уже немного оправившаяся от пережитого ужаса и в какой-то степени совладавшая с ним, снова испуганно задрожала.

Бока поставил поднос на маленький столик возле стены, напротив изножья кровати, и холодным рыбьим взглядом посмотрел на ребенка. Элен, как не было ей страшно, сумела не отвести глаза и смотрела на мужчину со странной смесью испуга и негодования. В тихой сумрачной комнате, освещенной красными отблесками заката и оранжево-белым пламенем лампы эти двое словно готовились к поединку.

– Ты убил Галкута? – Спросила Элен, чувствуя как быстро и сильно бьется её сердце.

Молодой мужчина сделал пару шагов вперед, неотрывно вглядываясь в огромные глаза на очень бледном детском лице.

– Конечно. В парке за домом. Перерезал ему горло. Его же охотничьим ножом, который он носил за спиной.

С разочарованием и легким удивление Бока увидел, что его слова не произвели на девочку никакого впечатления. И даже наоборот она как будто успокоилась и потеряла к нему интерес.

– Я хочу остаться одна, – сказала она и, изящно взмахнув рукой, словно отгоняя его как назойливое насекомое, чуть надменно добавила: – Ступай. – И отвернулась к окну.

Всё это Элен проделала совершенно автоматически, без всякого специально умысла, не имея никакого намерения как-то унизить помощника герцога. Ей просто действительно очень захотелось остаться одной, а страх перед этим человеком куда-то улетучился после его ответа.

Бока несколько оторопел, раздраженно глядя в затылок дерзкой самонадеянной девчонки. "Ах ты, засранка мелкая!", сердито подумал он, "Графиня пальцем деланная!" У него возникло острое желание отвесить нахалке увесистый подзатыльник, что он и не преминул сделать. Однако в последний миг перед ударом, Элен, то ли услышав приближение мужчины, то ли уловив опасность каким-то шестым чувством, обернулась и, увидев занесенную над ней руку, резко отскочила в сторону. Страх вернулся и она, не сводя с Боки распахнутых глаз, отступала прочь, спиной вперед, пока не уперлась в стену. Бока пошел на девочку, наплывая на неё как громадный фрегат на маленькую лодку. Элен вжалась в стену. Она видела что в целом его аура довольно спокойна и уравновешена и он определенно не охвачен приступом злобы или ярости. Тем не менее она уже почти не сомневалась, что он ударит её, равнодушно и без эмоций, просто в назидание, дабы преподать ей еще один урок. И скорей всего ударит по голове. Элен вся напряглась, чувствуя себя абсолютно беззащитной и тем самым униженной. У неё пересохло во рту.

Бока видел что она напугана, но все еще боролся с желанием отвесить ей оплеуху. Хотя уже понимал, что злится скорее на герцога, который заставил его возится с этой соплячкой, чем на неё саму. Он сделал еще шаг. "Всё-таки подзатыльник ей не помешает", решил он. Элен сжалась и даже присела, затравленно глядя на возвышающегося над ней человека. "Пожалуйста, не делайте мне больно", то ли подумала, то ли прошептала она. Боке стало неприятно, отвращение к самому себе словно омерзительное зловоние прикоснулось к нему на миг. Морское братство отправило его сюда чтобы отомстить Каменщику, Собрание девяти выбрало его как самого отчаянного, рассудительного и хладнокровного головореза из всей пиратской братии, он был главным действующим лицом грандиозной головокружительной аферы и вдруг оказывается настолько не способен совладать с собой, что бьет какую-то глупую жалкую шестилетку.

Он опустил руку, выпрямился, холодно, насмешливо, изучающе разглядывая сжавшегося перед ним ребенка. Ему вдруг стало любопытно как девчонка расскажет о том откуда у неё синяк.

– Скажи-ка, мелкая, кто это тебе такой знатный фонарь по всей морде нарисовал?

Элен внимательно глядела на мужчину. Она видела что никакой ни то что злобы, но даже и досадного раздражения в нём нет и он скорее просто насмешничает над ней. Страх в её душе снова сник и почти растаял.

– Не твоё дело, длинный! – Дерзко ответила она. – Я же не спрашиваю кто тебе твою морду исполосовал.

Бока ударил очень быстро, Элен никак не успела среагировать. Ударил левой открытой ладонью по лицу. И хотя он всего лишь отвесил ей пощечину, Элен отбросило влево к стене и щека вся заалела как Яна на закате.

Прижавшись к стене, почти присев, снова до крайности испуганная и встревоженная, Элен затравленно глядела на помощника герцога. Глаза её увлажнились от слез.

– Учись со старшими разговаривать, соплячка плюгавая, а то живо тебе второй фонарь организую. Ко мне будешь обращаться только на вы и называть меня "господин Бока" и никак иначе. Ясно?

– Не буду, – трепеща от страха, уже готовясь что он может её и пнуть, через силу выговорила девочка.

Бока смотрел на неё будто бы вполне удовлетворенный, словно она сказала, что да, всё ясно, только так теперь и будет, господин Бока. Элен вдруг увидела как из его левой ноздри потекло что-то темное. Еще пару секунд он этого не замечал, потом почувствовав кровь на лице, матерно выругался, быстро достал из кармана штанов белый платок и приложил к носу. Элен успела заметить, что платок уже был в засохших бордовых пятнах. Прижав ткань к кровоточащей ноздре, Бока неотрывно глядел на девочку. Элен, в очередной раз оправившись от страха, смотрела на мужчину в некоторой растерянности. Она видела что помощник герцога вроде как улыбается.

– У меня это бывает. От волнения, – пояснил он. – Бесишь ты меня, мелкая, понимаешь?

Как только кровь засохла, он убрал испачканный платок в карман и хрипло сказал:

– Дай руку.

Элен не пошевелилась.

– Руку!

Девочка протянула ему дрожащую правую ладонь. Бока схватил ребенка за запястье и вложил в ладонь перстень Мастона Лурга.

– На память от мертвеца, – усмехнулся Бока и, отпустив Элен, развернулся и пошел к двери. По пути он покосился на пустой холодный камин и злорадно подумал что "засранка перебьется". "Пусть слегка охладится, это ей только на пользу пойдет".

Элен, сжимая в руке перстень, сползла по стене и уселась на паркетный пол. Гудящее напряжение последних минут медленно отпускало её. Она не понимала саму себя. Зачем она дерзила и грубила этому человеку, ведь он же злодей, хладнокровный убийца. На секунду в её голове возникла сцена убийства судьи, но вспомнить какое тогда было у Боки лицо или на что была похожа его аура она не могла, в те страшные минуты она смотрела только на судью. Но не важно какое было у него лицо, получал ли он удовольствие от происходящего или ему было не по себе, это значения сейчас не имеет. Он убийца, он способен запросто ударить её. Щека до сих пор пылает. А она словно специально дразнила его. Элен пыталась понять зачем. Ведь она же не дурочка, она понимает как себя надо вести с таким человеком. Но что-то толкало её противоречить ему, сердить его, раздражать. Наверно это была ненависть, ненависть и омерзительное чувство бессилия, отчаянное понимание того что ей абсолютно нечего противопоставить этим людям. Тем более она медленно, но верно осознавала что эти люди гораздо хуже и страшнее тех, предыдущих. Алчный судья из Туила теперь представлялся ей вполне безобидным пройдохой на фоне мрачной фигуры безумно безжалостного в своей равнодушной жестокости герцога. И Галкут, да тот самый Галкут что водил её на цепочке в туалет и сдавливал ей до боли плечо сейчас казался родным и безопасным по сравнению с этим жутким душителем. Галкут не бил её, теперь она понимала что он никогда бы не поднял на неё руку, лишь однажды он сделал ей больно и то для того чтобы как он считал научить её кое чему важному. Он называл её "госпожой", он оберегал её, защищал, совсем не думая о себе. А этот Бока, он сквернословит, обзывает её, унижает и ему ничего не стоит ударить её. И наверняка он еще ударит. Взгляд Элен стал непроницаемым, с глухой тоской она ощущала как страшное тяжелое будущее наваливается на неё и это будущее со всей очевидностью заявляет ей что у герцога и Боки ей будет гораздо хуже чем у судьи и Галкута. Для Элен это было странное чувство. Понимать, признавать и принимать мысль что завтрашний день будет ужасен, учиться бояться его, не желать его. Раньше ничего подобного она не испытывала. Но всё же он ведь не убил Галкута, подумала она, словно пытаясь ободрить себя. И тогда когда он в первый раз занёс над нею руку, он всё же не ударил её, что-то остановило его. И потом, когда она грубо ответила ему, он ведь всего лишь дал ей пощечину, просто не рассчитал силу, но навредить ей он не хотел. Но она словно слышала как неумолимое будущее смеется над ней, над её жалкими попытками как-то утешить себя. Но она подумала о папе и Ките и ей сразу же стало легче. Гнетущие фигуры герцога и его отвратительного помощника отступили и съежились, уменьшились и почти исчезли.

Она разжала ладонь и долго глядела на кроваво-багровый рубин в золотой оправе, всё что осталось от гнусного алчного злодея, несчастного одинокого озлобленного человека. Ей на память пришла строка из одной древней баллады, прочитанной на уроке истории: "Всё кончилось так как должно было быть, у сказок счастливый конец."

Она поднялась, подошла к окну, положила перстень на широкий каменный подоконник и посмотрела на улицу, в густые темные сумерки чужой планеты. Красное светило уже опустилось за горизонт, оставив за собой тонкую полоску нежного алого сияния далеко-далеко на северо-западе. На небе сверкали яркие вечерние звезды и светились половинки двух маленьких лун. Элен видела своё отражение в темно-синем стекле. Она одна, совсем одна-одинешенька посреди эти безмерных равнодушных пространств, а её дом где-то там, среди звезд, бесконечно далеко от неё. Но она снова подумала об отце и Ките. Нет, она ни одна, они где-то здесь, по сравнению с этими звездами совсем рядом и она обязательно найдет и своего папу и своего пса. Обязательно. Она вспомнила как дядя Вася, когда у него что-нибудь долго и упорно не получалось и он то и дело вворачивал крепкое словцо, забывая что поблизости юная любопытная слушательница, потом, справившись с проблемой, с довольной ухмылкой, нравоучительно говорил ей: "Запомни, синеглазая, этот шебутной мир так уж устроен, что в самом-самом конце всегда всё бывает хорошо. И главная задача человека – не подохнуть раньше времени и дожить до того момента когда это хорошо наступит. А что наступит это уж непременно. И к бабке не ходи. Это ж главный закон нашей Вселенной".

Элен посмотрела в глаза своему отражению. "Я доживу", твердо пообещала она себе. Она найдет и папу и Кита. Непременно найдёт. Они встретятся и она станет самым счастливым человеком на свете. Всё именно так и будет. Обязательно. И к бабке не ходи.

Эпилог

Семью днями ранее.

Полицейский истребитель ViT200 бортовой номер NJ599 лежал накренившись на левый бок и уткнувшись носом в вспоротую им-же землю, заросшую красно-коричневой травой с золотистыми прожилками. Посадочные опоры по левому борту были повреждены, две что ближе к носу просто выворочены из своих гнезд, искурочены и погнуты. Левое крыло искорежено и смято. Правое же вздернуто вверх как прощальный взмах плавника какого-то погибающего большого морского животного. Это было грустное зрелище. Огромная металлическая собака и маленькая черноволосая девочка стояли в стороне и безмолвно взирали на угробленный ими межзвездный корабль. Оба были подавлены, смущены и растеряны.

– Папе это не понравится, – замороженным голосом произнесла Элен.

– Да уж, – откликнулся Кит. – Особенно если учесть, что подобный корабль стоит как пять домов на Макоре.

Робот повернул голову и скорбно поглядел на хозяйку. Та, почувствовав его взгляд, посмотрела ему в глаза.

– Ой, Кит, только пожалуйста не нужно говорить о том, как ты предупреждал, что это плохая затея и ничего хорошо из этого не выйдет!

Пес чуть помолчал, а затем мстительно произнес:

– А я предупреждал вас, мисс Элен, что это плохая затея и ничего хорошо из неё не выйдет.

– Это ты его разбил! – Обиженно воскликнула девочка, но тут же прикусила язык, раскаявшись в своих подлых словах.

Кит, ничего не ответив, отошел в сторону, покружился на месте как настоящая собака и улегся на бок. Глядел он куда-то в лес, демонстративно не замечая девочку.

Элен подошла к нему.

– Прости, пожалуйста, – сказала она. – Мне не следовало так говорить. Это только моя вина. Это я тебе заставила.

Она присела на корточки рядом с головой собаки.

– Ну правда, Кит, не обижайся. У меня просто нечаянно вырвалось.

Робот упрямо глядел в сторону.

– Ну, Китти, ну пожалуйста, – жалобно произнесла девочка. – Тебя же не для этого создавали и понятно что ты нисколечко не виноват в том что из тебя вышел такой дрянной пилот.

Кит резко повернул голову и уставился на ребенка.

– Дрянной пилот? – Обиженно спросил он.

– Ну то есть я хотела сказать…

– Между прочим, мисс Элен, – перебил Кит, – мы оба с вами остались целы, что по-моему уже совсем не плохо для первой посадки "дрянного пилота". А повреждения корабля по предварительной оценке по совокупной шкале стопроцентной исправности составляют не более 34 процентов. Он только летать не может, а так… гм, вполне целый.

– Ну, конечно, Китти, я и говорю что ничего страшного, что ты молодец. Главное что мы приземлились и оба целы. И не важно что до папиных координат десять тысяч километров, уже повезло что мы с ним хотя бы на одном континенте.

Кит прикрыл золотые веки, сузив глаза и подозрительно глядя на хозяйку.

– Язвите, мисс Элен? Здесь всего один континент.

– Ну вот, – улыбнулась девочка, – я и говорю, что нам повезло и ты настоящий молодец. Ведь мы могли бы и в океан упасть. А так мы на одном с папой континенте и теперь просто дойдём до него пешком.

Черные глаза робота ошарашенно распахнулись.

– Пешком?! Мисс Элен, об этом не может быть и речи. От нас до координат Валентина Акари по прямой 9324 километра, нам и за полгода не пройти такое расстояние. Не говоря уже о том что это чужая опасная планета и вам здесь совершенно не место. Вы всего лишь маленький ребенок из абсолютно иной среды и должны как можно скорее вернуться в подходящие для вас условия.

Элен нахмурилась.

– И что ты предлагаешь?

– Это очевидно. Гиперлайн полностью исправен. Я сейчас же свяжусь с ближайшей базой космических спасателей и через пару часов они будут здесь.

Элен уселась на траву и обхватила колени.

– Нет, – сказала она.

– Что нет?

– Мы должны идти к папе.

Робот несколько секунд внимательно глядел на девочку, изучая те её физиологические показатели, по которым можно было составить приблизительную картину её психоэмоционального состояния.

– Мисс Элен, это неразумно, – мягко сказал он. – В Звездном Реестре о Каунаме, если не считать изображений, всего лишь пара десятков мегабайт информации. Отправься мы в путешествие по планете, нам пришлось бы иметь дело с почти неизученной местной фауной, флорой, климатом и природными феноменами, которые возможно вообще еще не описаны. А главное нам пришлось бы столкнуться с разумными видами, населяющими этот мир и в том числе с потомками землян, звездных переселенцев, которые деградировали здесь до какого-то примитивного дотехнологичного социума и несомненно представляют угрозу для любого пришельца извне. Поэтому я не могу допустить чтобы вы оставались здесь какое-то более-менее продолжительное время. Для вас это может быть очень опасно. И единственное что нам остается это вызвать "усталых ангелов". Они заберут нас отсюда и вы будете в безопасности.

Элен отрицательно покачала головой.

– Нет, – повторила она. – Спасатели обязаны сообщить о нас Космической полиции. Об этом тут же узнают папины коллеги. А среди них предатель. Папа же сказал, что дома мне угрожает опасность. Тем более предатель поймет, что папа где-то на Каунаме. Ты хочешь чтобы мы все попали в руки мафии?

– Мисс Элен, – терпеливо сказал Кит. – Мы с вами не в сериале "Мир за твоим окном", мы не противостоим могучим преступным синдикатам и никакие суперкиллеры, киборги-ассасины, смертоносные наноботы и загадочные ментальные призраки, высасывающие энергию, за нами не охотятся. Тот человек, о котором говорил ваш отец вовсе ни какой-то гениальный гиперзлодей, темный властелин потустороннего мира или таинственный супербосс мрачных безжалостных банд, он всего лишь, судя по всему, служащий Сейтеранского департамента Космопола, полицейский офицер среднего звена, который торгует доступной ему информацией. И конечно мы отправимся не домой, а к мистеру Атинховскому или мисс Уэйлер.

– Если бы дедушка или тетя Саша были доступны, мы бы вообще здесь не оказались. И не разговаривай со мной как с маленькой. Я прекрасно понимаю, что этот предатель вовсе не дон Маричетте Сторукий, не Облачный Стрелец, не Владыка Гиг-Войда, не капитан Барма, не Даймон – Гасящий звезды и не Безликий король из Крабовой туманности. Но те кому он передает информацию наверняка не хотят чтобы его раскрыли. И несомненно предпримут какие-то действия чтобы этому помешать. Кроме того, как только здесь появятся "усталые ангелы", выяснится что мы с тобой угнали полицейский корабль и тебя немедленно у меня заберут и деактивируют, по крайней мере на то время пока полицейские будут во всём разбираться. И я останусь совсем одна. Ты этого хочешь?

– Мисс Элен, даже если нас разлучат, вы все равно будете под защитой.