Девочка и пёс

– А про Линрэн тебе тоже мертвая подружка сказала? – С вызовом спросила Минлу.

Дориус отвлекся от своих мыслей и чуть удивленно уставился на девушку. Ему не понравилась её дерзость.

– Вертик, осади! – Приказал он.

"Зеленобородый" тут же пнул деревянным носком сапога кирмианку по голени. От боли у Минлу скривилось лицо, она дернулась в сторону, едва сдержав крик. Увидев как исказилось болезненной гримасой лицо девушки, багар на секунду ощутил отчетливое, липкое прикосновение ужаса. Ему ярко представилось как в вонючем, темном подвале, освещаемом коптящем пламени в чашке, ему, голому, привязанному животом к колоде, два дюжих лоснящихся молодца засовывают в задний проход железный ёрш, всё как обещал Зола. Дориус, как и все "зеленые", отлично знал что подобные обещания Зола всегда выполняет. Валод и прежде был довольно жестоким человеком, а после войны с "чайным братством", столкнувшись почти с невообразимым, изощренным садизмом, стал еще более бесчувственен и беспощаден. И Дориус чуть не прикрикнул на Вертика, дабы тот был поаккуратнее с чикчей, но промолчал. Вертик и остальные не были в Изумрудном холле роскошного дома Золы и инструкции получали уже непосредственно от самого Дориуса. И багар с запоздалым раскаяньем припомнил, что не был столь красноречив как Зола, описывая что будет с тем кто покалечит или изнасилует кирмианку.

– Что вам от меня нужно? – Глухо, превозмогая страх и обиду от причинённой боли, спросила Минлу.

– Один важный человек захотел себе новую наложницу и чтобы из кирмианок. Вот тебя и заказали, – охотно объяснил Буш, почесав щетинистую челюсть. Говорил он очень серьезно. – Земля слухами полнится, что ты большая искусница в этом деле. Что скажешь, не прогадали мы? Ты и правда мастерица доставлять удовольствие мужчинам?

Минлу уставилась на него с доверчивым удивлением, на какую-то минуту и правда поверив, что кто-то из сильных мира сего захотел себе экзотическую сексуальную рабыню и выбор почему-то пал на неё.

– Вы ошибаетесь, ничего такого я не умею, – сдавленно сказала девушка.

– Ничего страшного, научишься, – обнадежил Буш и весело захохотал. – Если хочешь, я тебя и научу. – Он поглядел на Дориуса. – А, багар, отдашь мне её в ученицы?

– Смотри как бы она тебя чему-нибудь не научила, – ответил Дориус.

– Я слыхал, что некоторые из кирмианских шлюх умеют доводить мужиков до такого экстаза, что у них останавливается сердце, – вставил Вертик недовольным голосом.

– Ух ты, – восхитился Буш и спросил, обращаясь к девушке: – А ты так умеешь?

Минлу ничего не ответила. Дерзить она уже опасалась, да и кроме того, осознав что Буш насмехался над ней, ей стало стыдно, что она вообще поверила ему.

В этот момент в дверь постучали. Не слишком громко, но уверенно. В комнате сразу же все притихли.

– Что надо? – Не вставая с места, грозно спросил Дориус.

Из-за двери прозвучал молодой голос:

– Господа, вас просят подойти для беседы в Золотую залу, в кабинет три.

Мужчины озадаченно переглянулись.

– Кто это нас там просит? – Всё тем же грозным и недовольным голосом спросил Дориус.

– Господин Сайвар со товарищем, – ответили из-за двери.

Мужчины переглянулись еще более удивленно. Сайвар, молодой племянник валода, еще не был официально назначен дельвом, но уже имел определенный вес в организации. Зола, так и не заведший к 56 годам родных детей, явно ему симпатизировал и не редко осуществлял руководство через племянника, словно тот его прямой и основной заместитель.

– Какого черта он тут делает? – Пробормотал лысый Гидо.

И словно в ответ на это из-за двери объяснили:

– Здесь господин Бэрроу с друзьями. У них какое-то дело до господина Сайвара. И господин Сайвар, зная что вы тоже здесь, господин Дориус, велел позвать вас. Как мне сказали для поддержки и соучастия.

Бэрроу был одним из самых известных и весомых багаров в банде "синих". Он славился своей жестокостью и даже кровожадностью, а также страстью к татуировкам, пышнотелым девицам и молоку. За глаза его частенько так и прозывали: "молочник".

– Вот это жопа, – высказал общую мысль Буш, возбужденно хлопнув себя по бедрам. – Если у Молочника и Сайвара серьезные тёрки, то тут каждый человек на счету. Надо идти на помощь Сайвару.

– Что вообще за нездоровая байда такая?! – Как всегда недовольным голосом, вопросил Вертик и поглядел на багара. – Уж не пожаловали "синие" сюда тоже за этой чикчей?

Бандиты удивленно уставились на него, озадаченные и встревоженные таким предположением.

– Если так, то дело запросто дойдет до ножей, – медленно проговорил Гидо.

– Пускай. Порубаем их в кисель и алга, – зловеще процедил рослый вэлуоннец в морской шапке и положил ладонь на рукоять своей широченной сабли. Однако остальных такая перспектива явно не вдохновляла.

– Никакого киселя и алги, Забой, – сказал Дориус, чуть сердито покосившись на стоявшего слева вэлуоннца. – На территории Дайгеро никаких серьезных разборок никто устраивать не будет. И Молочник тоже. Он хоть и бешенный, но не дурак. – Затем он посмотрел на Вертика. – Валод ничего не говорил о том что "синие" тоже ищут кирмианку. Думаю о таком он бы нас предупредил.

– Может он и сам не знал, – не сдавался Вертик, которому как будто пришлось по вкусу что зачинается такая непростая передряга.

– Подай сюда этого из-за двери, – приказал багар.

Вертик резко открыл дверь и втащил в кабинет худого, высокого, патлатого парня лет восемнадцати. На нём была замызганная и явно ему коротковатая форменная туника "Золотого колеса". Парень, немного согнувшись, словно лежавшая на шее рука Вертика, давила его к земле, испуганно озирал собравшихся в кабинете людей. Однако в его больших светлых глазах кроме страха светилось и любопытство.

– Ты кто такой? – Спросил Дориус.

Парень пожал плечами.

– В "Колесе" тружусь. На подхвате пока.

– Звать тебя как?

– Голя.

Бандиты заулыбались.

– Что это за имя для мужика? – С презрением произнес Вертик.

– Какое есть, – равнодушно ответил парень. Его взгляд остановился на Минлу. В голове Голи определенно зазвучал каверзный вопрос, что это симпатичная кирмианская девушка делает в закрытом кабинете с пятью бандитами.

– Тебя кто послал к нам?

Голя перевел взгляд на Дориуса.

– Один из дворовых стражей. Сказал что в "Золотом зале" возможно буча заваривается и надо позвать людей из шестого кабинета в "зеленой". И обсказал что вам говорить.

– Стражи тоже в этом замешаны? – Удивился Гидо.

– В чем замешаны? – Спросил Голя, считая что вопрос обращен к нему.

– Ты сам Сайвара видел? – Поинтересовался Дориус.

– Да я же не знаю кто это. Может видел, может нет. Мне велели передать господину Дориусу, что господа Бэрроу и Сайвар ждут его в кабинете три. И что это срочно.

Багар подвигал нижней челюстью, словно что-то жевал.

– Ладно, проваливай, – сказал он.

Как только Вертик вытолкнул Голю из комнаты, Дориус поднялся на ноги.

– Не нравится мне всё это, – объявил он. – Если там и правда серьезная разборка намечается, то как всё сложится неизвестно. А нам нужно обязательно чикчу по назначению доставить.

– Не бросать же Сайвара, – возмутился Вертик.

– Что ты мелешь, вертлявый, – повысил на него голос Дориус. – Никто не собирается бросать Сайвара. Тем более с Молочником. Делаем так. Я, Гидо и Забой выдвигаемся к Сайвару. Буш и Вертик остаются здесь и ждут нашего возвращения. И при этом оберегают чикчу как собственные яйца.

– А если вы не вернетесь? – Спросил Вертик.

– Типун тебе на язык, каркун проклятый, – сердито сказал Гидо, тоже поднимаясь из-за стола.

– Возьми её меч, – вдруг приказал Дориус. – Не дай бог, пригодится.

– Да я не очень-то горазд с этой косорылой железякой обращаться, – проворчал Гидо, но клинок взял.

– Ничего, я горазд. – Сказал Дориус. – Если придется передашь мне. Всё, выходим.

133.

Чтобы дойти до "Золотой залы" нужно было обогнуть большую часть постоялого двора. Зала располагалась в окружении симпатичного сада, вдали от всех хозяйственных построек, центральных ворот, шума и суматохи помещений для более бедной публики. Дориус, Гидо и вэлуоннец Забой с мрачными лицами решительно шагали в нужном направлении. Уже войдя под сень садовых деревьев, багар вдруг остановился и повернулся к своим спутникам.

– Слушайте, мужики, что-то у меня душа не на месте, – сказал он. – А ну и правда "синие" за чикчей охотятся. И вдруг эти сволочи уже пронюхали, что она здесь, у нас, и теперь просто хотят увести нас в сторону, чтобы по возможности без меньшей крови заполучить её?

Его товарищи глядели на него несколько растерянно, не зная что на это сказать. Наконец Гидо проговорил, как бы соглашаясь:

– Этот Бэрроу хитрый черт.

– Но ведь там Сайвар, – возразил Забой, – чикча не чикча, а Сайвару надо помочь.

– Да ты не понял, – терпеливо произнес Дориус. – Что если нет там никакого Сайвара? Что если "синие" всё это затеяли и попросили знакомого стража "Колеса" кого-нибудь послать за нами? – Он поглядел в сторону и задумчиво добавил: – И тогда в кабинете, зуб даю, нас натурально засада ждет. Защемят нас "синие", как зверушек в черкане.

Дориус испытующе вгляделся в лица товарищей, не сробел ли кто, не захотел ли отступить. Но неприветливые физиономии что Гидо, что Забоя выражали только угрюмую готовность идти до конца и если понадобится без всяких раздумий схлестнуться с Молочником и его соллерами. У багара прямо потеплело на сердце от осознания, что рядом с ним эти надежные решительные люди. И он довольно бодро продолжил:

– Значит, поступим так. Ты, Забой, метайся в обратку. У "Кабака" найди возницу посмышлёней с хорошими лошадьми и крепкой колымагой, чтобы не разваливалась на ходу. На плату не скупись, пусть этот гужеед продастся нам со всеми потрохами. Затем бери в охапку чикчу, не покалечь её только ненароком, бери двух наших обормотов, сади их в колымагу и езжайте за ворота. Там где-нибудь приткнитесь на обочине и ждите нас. Гляди по сторонам. Если увидишь что к вам направляются незнакомые бравые молодцы или тем более узнаешь "синих", действуй по обстоятельствам. Почувствуешь что вам по силам одолеть их, рубайте "синяков" в капусту, а нет, так уматывайте. Если получится, ждите нас у Вдовьей расщелины. Главное сбереги мне чикчу, ты лично за неё отвечаешь, понял?!

Забой мрачно кивнул. Его и без того загорелое лицо казалось потемнело еще больше. И Дориус уже не сомневался, что Забой, настоящее имя которого было Логер, хотя он и сам наверно уже почти забыл об этом, когда-то верно служивший одному вэлуоннскому чернокнижнику, пока того не сожгли, исполнит всё как надо. Он привык быть верным до последнего вздоха. Он и своему хозяину-колдуну служил до самого конца, отчаянно прорубаясь сквозь дикую толпу и пытаясь вытащить того из костра. Но не вышло, Логеру разбили голову и выкинули прочь.

Когда вэлуоннец ушел, Дориус повернулся к Гидо и улыбнувшись, спросил:

– Ну что, перетрем с "синяками"?

– Конечно, – легко ответил Гидо и перехватил меч мастера Юн Фая.

– Держись справа, чуть сзади. Если я хлопну себя по правому бедру, передашь мне катану и хватайся за ножи. Ну и да поможет нам Прекрасная Изида.

Гидо усмехнулся:

– Понял.

Они направились по вымощенной цветными плитами дорожке к роскошному каменному позолоченному крыльцу высокого основательного трехэтажного строения в глубине сада.

В "Золотой зале", обшитой полированными панелями драгоценного дерева убанта, украшенной резными накладками, живописными гобеленами и даже белоснежными статуями в нишах, царило безмятежное радостное отдохновение. На пьедесталах здесь стояли не свечи, а дорогие лампы-гремучки, не дававшие ни копоти, ни запаха. Каждый стол окружали особые перегородки, создающие ощущение отделенности от общего помещения. Некоторые столы располагались у высоких окон, выходящих в благоухающий тенистый сад, откуда слабый ветерок овевал лица посетителей, разгоряченных обильной трапезой и веселящими напитками. На специальной приподнятой сцене в глубине залы негромко играл оркестр из пяти музыкантов, одетых в аккуратные, отделанные серебряными и золотыми нитями платья.

Появление Дориуса и Гидо произвело на присутствующих далеко не самое лучшее впечатление. Примерно половина столов была занята и изысканная, состоятельная публика косилась на проходящих через залу бандитов с явным неудовольствием. Причем даже прислуга и челядь, облаченная в изящные, расшитые наряды, посматривала на двух мужчин крайне неодобрительно. Но, конечно, никто не сказал им ни слова.

Дориус и Гидо прошли через большой арочный проход в квадратную комнату, куда выходило 12 дверей кабинетов. Возле двери с номером "3" стоял некий светловолосый молодой субъект в обтягивающих бриджах, яркой ливреи и черных туфлях с большими серебряными пряжками. От него сильно пахло духами. Он смело и решительно преградил путь бандитам, которые молча попытались войти в нужную им дверь.

– Сюда нельзя, – холодно сказал молодой человек.

– Нам можно, – также холодно ответил Дориус. Он сделал шаг вперед, но слуга уперся ему в грудь рукой с ухоженными холеными ногтями.

– Просили не беспокоить! – Веско объявил он.

Осознав что этот парень определенно не похож на соллера "синих", багар поглядел на нахального субъекта внимательнее.

– Ты, клоун, кто такой вообще?

– Я имею честь состоять младшим стремянным при особе их милости барона Сильгура фон Нимфенбаха.

Дориус схватил четыре пальца остановившей его руки и резко выгнул назад, заставив младшего стремянного взвыть и присесть, чтобы избежать перелома.

– Ну так и проваливай к своему баху, шут ливрейный, – процедил багар и быстро глянул на Гидо. Тот схватил могучей рукой слугу за шиворот и отдернул в сторону, а затем и вообще отшвырнул прочь.

Дориус рванул дверь на себя и оба бандита быстро прошли в кабинет.

Внутри их взорам предстала следующая картина. За широким длинным столом сидели четверо мужчин с ухоженными прическами, в богатых украшениях, роскошных сорочках, двое в накинутых на плечи расшитых позументами камзолах. Застольщики выглядели разомлевшими, расслабленными и крайне довольными, а их облачение являло такой вид словно они только что с постели и не успели еще как следует застегнуться и оправиться. По центральной линии стола, среди нескольких блюд, лежала на спине абсолютно голая девушка с черными волосами, головой ко входу. По её обнаженному телу затейливыми узорами были разложены вереницы кусочков пищи. Мужчины макали их в соусницы, водили кусочками по совершенному телу девицы и затем глотали. Но при вторжении двух незнакомцев четверо изощренных гурманов замерли, оторопело уставившись на вошедших. Однако бандиты были озадачены ничуть не меньше. Остолбенев, они с удивлением глядели на эту замысловатую трапезу.

– Вы, блядь, кто еще такие? – Сердито рявкнул Дориус. – Где Бэрроу?

Девушка приподняла голову и выгнув шею, испуганно поглядела в сторону двери.

Растерянность сидевших за столом быстро сменилась недовольством. Двое вскочили со стульев. Один из них с тонкими закрученными вверх усиками пронзительно возопил:

– Вы что, дичь голопузая, кухаркины выродки совсем всякое разумение утратили?! Как смеете вламываться сюда? Челдоны чумазые, не учили вас давно? Палок захотели, бродяги? Я вам живо пропишу сотню-другую! – И он рванулся от стола туда, где стояла прислоненная к стене красивая массивная трость с металлическим наконечником и узорным набалдашником.

Но Дориус, уразумев наконец, что его провели, тут же потерял всякий интерес к фривольным чревоугодникам. Он повернулся к Гидо и в глазах товарища увидел тоже самое озарение. Гидо смачно и очень похабно выругался.

– Живо назад! – Приказал багар и рванулся прочь из кабинета.

Но так просто покинуть "Золотую залу" им не удалось.

Младший стремянной барона, множество раз сопровождавший своего хозяина в этот знаменитый постоялый двор, давно привык к тому уважению и почтению, которым здесь окружали барона и сопровождающих его. Молодой человек считал "Золотое колесо" весьма достойным, приятным во всех отношениях местом. Вышколенная, умелая прислуга, чистые изысканные интерьеры, отменнейшая кухня, богатый перечень всяких иных удовольствий, и естественно уважительное вежливое отношение. По крайней мере в "Золотой зале". А других залов барон не признавал и его слугам бывать там практически не доводилось. Младший стремянной считал "Золотое колесо" местом абсолютно безопасным и, если даже сюда и заезжали некие темные личности, вели они себя здесь тихо и скромно, ибо все знали, что суровая дворовая стража Дайгеро шутить не станет. И сейчас, столкнувшись с такой вопиющей бесцеремонностью и жестокостью, младший стремянной до смерти перепугался. Эти двое злодеев, как котенка отбросившие его от двери кабинета, повергли слугу барона в глубокое потрясение. И как только молодой человек поднялся с пола, он тут же помчался звать "дворовую стражу". Он уже практически не сомневался что эти двое бандитов самые настоящие убийцы и наверно собираются расправится и с бароном и с его друзьями. С округлившимися глазами и пеной у рта, он налетел на первого попавшегося вооруженного человека в форменной тунике "Золотого колеса" и потребовал спасти своего хозяина и остальных. В результате поднялась немалая суматоха. И когда Дориус и Гидо вышли из арки в общую гостевую залу, они столкнулись лицом к лицу с группой возбужденных вооруженных мужчин, среди которых были и люди Дайгеро, и некоторые посетители, до этого спокойно предавшиеся трапезе, а теперь возжелавшие принять участие в поимке и наказании двух нахальных разбойников. А за спинами этой толпы, дрожа от волнения и страха, прятался младший стремянной.

Багар увидел, что дело принимает серьезный оборот. Но оценить ситуацию трезво он уже был не в состоянии. Его трясло от ярости при мысли, что "синие" так ловко и просто его провели. И сейчас должно быть уже всем скопом режут троих его людей. И он даже думать не хотел, что скажет Зола, когда узнает об этом. Он рвался быстрее всё исправить, вернуть всё обратно, оказаться рядом с кирмианкой, о другом думать он не мог. И потому без всяких сомнений пошёл прямо на преграждающих ему путь людей. Еще несколько секунд и в "Золотой зале" полилась бы кровь. Но бывалый, более хладнокровный Гидо спас положение.

Он схватил Дориуса за плечо, оттащил его назад и зычно пробасил:

– Мужики, мужики, осади!! Отступись, правоверные! Обознались мы, ошиблись, не туда пришли! Да отступись, сатана, кому сказал! Прочь клинки. Давайте миром решим. Обознались мы.

Нахлынувшая было толпа осела и подалась назад. Узкие изящные мечи аристократов и широкие сабли стражников, уже наполовину обнаженные, снова скрылись в ножнах. За исключением двух-трех нервных посетителей, твердо веривших что они на этом свете значат много более, чем другие, никто особенно к схватке не стремился. Люди Дайгеро, половина которых и сама была из той же среды, что Дориус и Гидо, прекрасно видели с кем они имеют дело. Зеленые ногти высокого мужчины сообщали что перед ними багар, руководитель отдельного сплоченного бандитского формирования, которое возможно где-то поблизости. Татуировка на подбородке в виде щита с кошачьей головой ясно говорила им, что перед ними весьма доверенный валоду багар, управляющий целым районом города, а рисунок стрелы, направленной на северо-восток, совсем уж бывалым давал понять, что этот багар отличился тем, что собственноручно убил какую-то шишку из другой банды.

Гидо и Дориус отступали назад, пока не уперлись в какой-то стол.

– Какие мы тебе мужики! – Недовольно воскликнул какой-то франт. – Мужики на базаре мясом торгуют, да в лаптях землю пашут.

– Что с бароном? Он жив? – Крикнул другой.

Гидо сменил стилистику речи.

– Господа, прошу успокойтесь. Господин барон в полном здравии. Все живы-здоровы. Никто никого не трогал. Мы просто по ошибке зашли не в ту дверь.

Собравшиеся и правда уже почти успокоились, многие даже чувствовали облегчение. Но некоторые горячие головы, чьи возбужденная кровь и прилив боевого азарта всё же требовали выхода, продолжали выкрикивать:

– Не в ту дверь! Дети что ли малые?!

– Не видите что ли что тут приличное общество собралось.

Гидо, крепко сжимая плечо багара, только приветливо улыбался и качал головой, мол, ну извините мужики, ну с кем не бывает. Катану он убрал за спину, чтобы вид обнаженного меча не вызывал ненужных эмоций.

Накал ситуации спал и казалось всё действительно разрешится миром. Но тут из арочного прохода появились "изощрённые гурманы". Уже успевшие привести себя в порядок и кипевшие негодованием и жаждой возмездия. Впереди решительно вышагивал субъект с усиками и тростью. Это собственно и был барон Сильгур фон Нимфенбах, при виде которого младший стремянной воспрянул духом. Он очень боялся, что случись что с бароном, вина за это падёт и на него, как поставленного оберегать покой хозяина и не справившегося.

Барон влетел в залу и остановился, с радостью узрев, что вторгшаяся в кабинет парочка блокирована стражей и рьяными поборниками справедливости из числа посетителей.

– Ага! – Победно заорал он. – Вы схватили этих негодяев! Всыпать этим свиньям палок, чтоб ни сидеть, ни стоять не могли!

Не стерпевший Дориус грубо ответил:

– А в рот тебе не схаркнуть, сосок кабинетный?! Ты чего вообще вылез, чучело?! Иди свою бабу облизывай, не всю поди еще облизал.

Барон аж подпрыгнул от таких слов. Его лицо раздулось и пошло пятнами. В первые секунды от охватившей его ярости он не мог говорить.

Буча готовилась начаться по новой. На широком лице Гидо всё еще блуждала улыбка, но глаза уже глядели мрачно. И Дориус, уже пожалевший о своих словах, с тоской понял, что теперь по-быстрому покинуть "Золотую залу" им точно не удастся.

134.

Минлу совершенно упала духом. В какой-то миг, когда выяснилось что трое бандитов уходят, её охватила радость. "Наверно это мой шанс", пронеслось у неё в голове и она ощутила почти боевой задор. Но через минуту она уже была раздавлена и огорошена. Бандиты забирали с собой меч мастера Юн Фая. Потеря меча повергла её в апатию, моментально иссушив всё её воодушевление.

Что она без меча? Но даже не это главное. Меч мастера Юн Фая давно стал для неё практически родным существом. Последние семь лет клинок постоянно был с ней, словно это какая-то часть её тела. Во время тренировок, на горных тропах, в лесах, на ристалищном поле, во время чтения и лекций, в библиотеках и кабинетах, во время обучения взаимодействию с Шивтаком, на берегах озер и даже под водой, во время прогулок и медитаций, во время сна и трапезы, во время почти всех занятий и даже в страшных подводных городах савгулов. И разве что во время купаний она оставляла его на берегу с одеждой. На таком единении с мечом сначала настаивал сам мастер Юн Фай, желавший чтобы его ученица постигла всю суть этого оружия, а потом она настолько свыклась с клинком, что уже и сама не желала расставаться с ним не при каких условиях, чувствуя себя без меча неуютно и неуверенно. Её учитель понял это и попросил её оставлять меч в храме, потому что это всего лишь меч. Минлу с неохотой подчинилась. Но все же это было не сложно, ведь она знала что клинок в целости и сохранности лежит в её маленькой комнате в ожидании своей хозяйки. Ну а уж во время путешествия она буквально срослась со своим клинком, порой находя в нём поддержку и силу как в живом человеке.

И теперь она просто не знала как ей поступить. Вырываться от оставшихся двух бандитов и бежать в "Золотую залу" возвращать меч, вступив в сражение уже ни с одной, а с двумя бандитскими шайками представлялось полнейшим безумием. Но покинуть "Золотое колесо" без любимого клинка казалось ей еще худшим выбором. Такой поступок был выше её сил. Но если ничего не делать, то бандиты вернутся, возможно с подкреплением, и шанс сбежать станет совсем призрачным. Минлу захотелось сесть на пол и закрыть лицо руками, спрятаться от этой раздирающей дилеммы. Но конечно она знала какой выбор правильный. Мастер Киадо говорил, что в глубине сердца мы всегда знаем как поступить правильно. Тогда Минлу приняла эти слова безоговорочно, но теперь это утверждение казалось ей сомнительным, уж слишком часто и она сама и другие люди поступали не так как следовало. Хотя это конечно возможно и не противоречило словам учителя, размышляла она, может просто мы поступаем вопреки знанию из глубин нашего сердца. Но сейчас ей конечно следовало воспользоваться удачным стечение обстоятельств и попытаться бежать, пусть даже и без меча. Наставники правы, меч это всего лишь меч, пусть даже он и выкован великим мечником, магом стихии, Мастером Земли. На свете полно и других катан, в конце концов это лишь безжизненная полоска металла и её главная сущность всегда заключена в том кто её держит.