Будь Со Мной

Короче, мне пришлось согласиться, только я одного боялся, что мать увидит контейнер с мочой. Придется солгать, сказав, что у меня проблемы с почками и это временно. Надеюсь, мать не велит мне снять штаны и показать своего шустрика.

Я еще в шестнадцать ушел от родителей. В шестнадцать, устроился на работу и в шестнадцать снял комнату в общаге. Там и началась моя беспробудная «студенческая» жизнь. Пьянки, гулянки, девки. Неразборчивый секс, травка… я через все это прошел и уже к восемнадцати осознал, что пора завязывать. Я разорвал все сомнительные связи. Из них, остался только Маркус.

Вообщем… я не имею понятия, как выдержу день рождение отца.

Они у меня католики, впрочем, и я так же, как и Иисус, распят на кресте, с одним отличием – я не верю в него. Как можно верить в того, кого уже не существует? Да, в его словах есть какая-то истина… «Господь ведает, что творит, а человек слепо следует по пятам». Вот и мы, овцы, идем за своим волком, чтобы познать все блага и горести всевышнего.

Я это к тому, что для родителей, мой поступок провинность, а для Бога… хм, разве я не очистил душу и тело от скабрезности?

ГЛАВА 4

Вечером, приходит Маркус, прихватив с собой упаковку пива и фастфуда. Я, естественно, не притрагиваюсь к пенному напитку, а вот булку с котлетой, с удовольствием запихиваю в желудок. Мы сидим в гостиной, на диване, за теликом.

Маркус спрашивает, как у меня дела и здоровье? Жуя, я отвечаю, что неплохо. Между глотками, он спрашивает, что у меня с рукой и просит снять штаны и показать, что там у меня интересного. Я вежливо посылаю его на хер. Он ржет и говорит, что не в моих интересах посылать его на хер, потому что хера у меня нет.

Мудак.

Мы болтаем о каком-то дерьме, обсуждаем фильмы, которые успели просмотреть за неделю. Я не виделся с ним где-то так. Плавно, кино перетекает в порнуху. Маркус рассказывает, что видел в порнушке крутую вещь, называется фистинг.4 Это когда в анус или в вагину, засовываешь кулак, используя его вместо члена. Телкам очень нравится. Они дико вопят от удовольствия и бурно кончают. И он решил это опробовать со своей очередной пассией.

Давайте, я немного расскажу вам о Маркусе.

Ему почти тридцать лет, но выглядит он куда старше; сказывается жрачка на ночь и обильное количество алкоголя. Он смахивает на тех ректоров, которые при виде коротенькой юбки потирают яйца и фантазируют, как трахают студенточек на своем столе, под кипой эссе.

Маркус никогда не был женат. За последние пятнадцать, у него была куча баб, с которыми он больше недели не встречался. А если и получалось, то делал так, что они сами его бросали; он тупо приводил домой другую, знакомя ее с нынешней. Естественно, девушка после такого, с криками уходила, хлопая дверью.

Маркус из тех холостых мужиков, у которого в пороховнице достаточно пороха, чтобы оплодотворить планету. Он не брезглив, напротив, вынуждает других чувствовать отвращение к нему и к тем вещам, что он делает.

Вообщем, Маркус редкий задрот, помешанный на удовольствии.

После четвертой банки пива, он снова просит меня показать ему «член». И я опять посылаю его, но на этот раз в задницу. Хохоча, Маркус предлагает мне испробовать на себе фистинг. Раз уж у меня нет причиндала, так хоть жопа порадуется.

С ним невозможно разговаривать. Он вечно все опошлит.

Я ухожу в уборную, проклиная, что согласился встретиться с Маркусом. Его сейчас палкой не выгонишь, дай нажраться в говно, а потом еще и телок из эскорта вызвать. На пьяную голову у него на уме только секс.

Когда я возвращаюсь, вижу, что Маркус держит что-то в руках. Подхожу ближе и узнаю, что это такое. Трусики Самары.

Черт.

– Вот скажи мне. Ты телок к себе не водишь, не трахаешься и даже не дрочишь, а трусы лежат у тебя под подушкой. Откуда они у тебя?

– Не знаю. – Я пытаюсь выхватить их, но он одергивает руку.

– Серьезно, откуда они? – он прижимает их к лицу. – Черт, да они пахнут киской!

Проклятье.

– Откуда мне знать. – Я начинаю злиться. Пора бы Маркусу свалить из моей хаты. – Может, от прежнего жителя остались.

– Ну, я тебе скажу… у этой цыпочки фантастическая киска. Кто она?

– Я же сказал – не знаю.

Мне, конечно, плевать с кем будет Самара, но чисто по-человечески, жаль сводить ее с такой извращенной скотиной, как Маркус. В этом деле, он очень грязный.

– Так, – Маркус сжимает трусы в кулаке. – Если ты не знакомишься с бабами, тогда остается только собрания. Они принадлежат одной из озабоченных шлюшек, да?

Из Маркуса не плохой детектив, но на самом деле он владелец автомойки на Бэр-Стрит.

– Отвали.

– Окей, – он поднимается, бросает трусы на диван. – Я пошел. У меня еще свидание намечено. – Маркус уходит, оставив после себя початые банки из-под пива и скомканные бумажки из-под гамбургеров.

Я убираю мусор со стола и плюхаюсь на диван. Кошусь на трусики, и неосознанно моя рука тянется к ним. Я подношу их к своему носу и медленно вдыхаю.

Дьявол. Не знаю, что пропитало ткань, но эта дрянь пробирает меня до костей. У меня стреляет в позвоночнике, а во рту собирается слюна.

Будь у меня член, он был бы уже твердым.

К одиннадцати, ложусь в кровать. Закрываю глаза, но вместо темноты, вижу образ Самары. Обрывки того, как она прижималась ко мне, как целовала и как всучила мне свои трусики.

Само собой, провалившись в сон, я вижу ее вполне в ожидаемой роли.

Обнаженная. Жаждущая.

Она полусидит на кровати, раскинув широко ноги в сторону; ее розовая киска блестит от влаги, трепещет. Ее руки закинуты за голову, пальцы, обхватив перекладину, стискивают ее. Ее глаза с вожделением смотрят перед собой. Грудь тяжело поднимается, ноздри раздуваются, будто ей не хватает воздуха. А потом, я вижу себя; таким же обнаженным и с торчащим членом. Я иду к ней, в голове куча картинок того, что я собираюсь сделать с Самарой. Я беру ее под колени, дергаю к себе и резко вхожу в ее киску. Самара вскрикивает, выгибая спину. Я начинаю двигаться, постепенно набирая темп. Наши бедра бьются друг об друга, ее грудь ходит из стороны в сторону, пальцы загибаются от удовольствия. Она кричит, что сейчас кончит, а я кричу в ответ – что приду следом за ней…

Открываю глаза, чувствуя, что моя рука лежит на паху, и под ней ощущается легкая твердость, пульсация того, что осталось от члена. Каким-то образом, я не весь его отрезал, пару дюймов все же приберег.

Желание, как ни странно есть. Я хочу хотя бы на секунду удовлетворить фантазию, провести пальцами вдоль напряженного члена, задеть большим пальцем головку, но этому не суждено случится.

И все же, я запускаю руку в штаны, обхватываю каменные яйца и жму их, чувствуя, как дрожь пробегает по кишкам и стрелами ударяет в пах.

Блядь!

Дерьмо собачье!

Раздраженно вытаскиваю руку из штанов и ложусь на живот.

К ебаной матери!

На хер!

Прячу голову под подушкой, скрипя зубами.

Неужели, я сейчас испытываю сожаление, что кастрировал себя? Неужели, мать твою, я хочу вернуть свой член, чтобы трахнуть Самару? Неужели, я хочу использовать его в дрочках, как гребаный ершик?!

Пошло оно!

И Самара, ты тоже пошла к такой-то матери!

ГЛАВА 5

Пятница.

Через полчаса начнется собрание. У меня нет настроения, говорить и думать о нем. Я раздражен. У меня дерьмо на душе, но делать нечего. Надо тащить свой зад в группу, иначе меня упекут в психушку.

Кастрация – это пропуск в Маклин.5

Перед тем, как зайти в зал, я посещаю уборную. Сливаю то, что накопилось за путь и уже после, вхожу в комнату. Торчу у окна, от нечего делать, разглядывая местный ландшафт. Кроме жилых домов, дороги, машин и людей, ни хрена интересного.

За мной входит Лиан и Стивен. Кажется, они подружились. У них проблема в том, что им некуда девать свои члены.

После, Виктория.

Ей тридцать восемь и она утверждает, что фригидна. Ни один мужчина не может ее удовлетворить.

Может, ей стоит поближе познакомиться с Лианом? Думаю, у них выйдет нечто интересное.

За ней, Бэтани.

Ей сорок.

Она всех, кроме Виктории, Лизы и меня, ненавидит в группе.

Феминистка Бэтани считает, что мужчины – это зло. Они разносчики заразы и проблем. От них надо избавляться.

Что касается моей персоны, хоть у меня и нет женской анатомии, но Бэтани мне импонирует; благодаря моей истории. Она даже предлагает помощь. Наверное, только потому, что я избавился от той самой заразы и вроде как, примкнул к женщинам.

Прекрасно. Всегда мечтал, чтобы меня считали бабой с яйцами.

А кто виноват?

Да-да. Не трахай мне мозг.

Понемногу, зал забивается пациентами. Они говорят, пьют кофе, хихикают.

Я приваливаюсь к подоконнику, когда в двери входит Самара. Взгляды обращаются на ее длинные ноги, в узких джинсах. Полупрозрачная кофточка, демонстрирует красный, кружевной бюстгальтер.

Она встречается со мной взглядом, после его отводит, шагая к столику с кофе.

Виктория и Лиза отходят в сторону, достаточно громко обсуждая новенькую. Они говорят, что она похожа на шлюху. Дешевую шлюху.

Я усмехаюсь.

Что до Лизы… так она фанатеет от карликов. Она говорит, что они такие милые и маленькие, так и хочется их пощекотать. Не знаю, что в этом хорошего, но думаю, у Лизы, еще с детства, не сбывшаяся мечта поиграть в дочки-матери с соседским мальчиком.

Ко мне тут же, подходит Ричард.

Ричард, у которого не встает уже десять лет.

Он смотрит на Самару, вытирая пот со лба замусоленным платком.

– Эта девушка, новенькая. Ты не знаешь ее?

– Я знаю о ней столько же, сколько и ты.

Пожалуй, я знаю, как излечит бедолагу. Самара говорила, что неплохо обрабатывала импотентов, так может, ей предложить поработать волонтером?

Я иду к Самаре.

Мне жутко хочется сегодня позлорадствовать.

– Ты говорила, что в ладах с импотентами. Видишь Ричарда? – я киваю на потного старичка в клетчатом костюме-тройке. – Сможешь поднять его хозяйство?

Самара пару секунд смотрит на меня, нахмурившись.

– Пошел ты, придурок. – Говорит она, но беззлобно, даже улыбается.

Мне кажется, будто между нами образовалась какая-то внутренняя связь. Мы, как те сросшиеся близнецы, только нам известно, что творится в наших головах.

Я снова усмехаюсь. Втягиваю носом воздух, чувствуя легкий цветочный аромат духов. Ммм… Самара сегодня надушилась?

– Сейчас, я узнаю о тебе все. – В полтона говорит она, отпивая кофе из стаканчика.

Ага. Узнаешь.

Мы рассаживаемся по кругу. Самара рядом со мной. Она закидывает ногу на ногу, качает стопой, хлебая дерьмовый кофе. Я, отчего-то начинаю нервничать рядом с ней. Не потому, что она узнает обо мне правду, а потому что мне приснился эротический сон с ее исполнением. Такое ощущение, что я поимел ее мозг, а она даже не знает об этом.

Мисс Коул садится в центре, кладет на колени, сцепленные в замок, руки. Она улыбается нам, словно мы милые, разукрашенные карлики.

– Сегодня, наше собрание мы начнем с Самары. Вы не против? – мисс Коул, смотрит на нее натянуто, улыбаясь.

– Нет, я не против. – Самара отпивает кофе, откашливается. Я скрещиваю руки на груди, смотря перед собой. Ее историю я знаю, ничего нового не услышу. – Впервые, это случилось, когда мне было восемнадцать. Меня изнасиловал отец.

Погодите… что???

Я поворачиваю к Самаре голову, в недоумении пялясь на ее профиль.

Какого хрена? Она же сказала, что ее изнасиловали в компании. Сколько их там было? Десять? Двадцать? Какой отец?

– После этого, я сбежала из дома. – Продолжает она. – Какое-то время я встречалась с парнями-одногодками, но чего-то не хватало. И я поняла – чего. Мне нужен был зрелый мужчина, такого же возраста, как и мой отец. В итоге, я стала искать связи с сорокалетними мужчинами. И это было… прекрасно. Только с ними я испытывала оргазм. Но, проблема в том, что меня считают за шлюху, за нарушительницу семейной жизни. А я не могу ничего с этим поделать. – Самара обводит взглядом мужчин и улыбается им. – Я обожаю зрелых любовников.

Вот, сучка. Значит, она балдеет от старичков? А чего она, мать твою, тогда ко мне клеилась? Я по ее мнению, похож на старпера?

Я стискиваю челюсти, кипя от злости.

– Спасибо, Самара, что поделились с нами.

– Спасибо, Самара. – Хором повторяют остальные.

Она кивает и допивает кофе, сминая стаканчик. Косится на меня с лукавой улыбкой, мол – что, съел?

– Дэррил? – спрашивает меня мисс Коул. – Есть желание рассказать нам что-то хорошее. Что-нибудь новое происходит в твоей жизни?

Я делаю глубокий вдох.

Раз так, Самара. Тогда слушай. Я просто жажду увидеть твою вытянувшуюся физиономию.

– Все вы знаете, что со мной случилось. – Начал я и повернулся к Самаре. – После неудачной кастрации, я перестал быть мужчиной. И я по-прежнему придерживаюсь своего мнения – что сделал правильный ход, избавившись от члена.

Самара раскрывает рот в изумлении и шоке. Ее щеки заливаются румянцем, а в глазах вопрос – зачем ты это сделал? Почему?

У меня были на то причины, а какие – тебя не касается.

Собрание проходит как обычно – в соплях и слюнях. Я смотрю в одну точку, ощущая на себе косой взгляд Самары. Правая часть лица яростно горит от ее пристального внимания.

Плевать вообще.

Она хотела узнать правду – получай. А вот ты, сучка, еще и лгунья. Сначала рассказала, что ее оприходовали во все щели, а теперь, значит, она любит трахать морщинистый член.

После собрания, все не слишком-то торопятся уходить. Они, к моему большому удивлению, чуть ли не взахлеб болтают с Самарой; по крайней мере, все мужчины. Женщины, все еще косятся, но уже не так категорично отзываются о новенькой. Теперь, она для них не только любительница старичков, но и жертва насилия. Ей немного сочувствует Бэтани, а Виктория и Лиза, видят в ней родственную душу; потому что Самара, якобы может достигнуть оргазма только со стариками (это о Виктории с ее фригидностью) и мания на возраст (Лиза с карликами).

Боже, какого хера?

ГЛАВА 6

Сливаю мочу в унитаз, тратя еще пару секунд, чтобы привести расшатанные нервы в порядок. У меня нет слов, а выражений – куча. Я не знаю, что и думать о Самаре. Она нагло солгала о себе, еще и чокнутых на голову, подружек себе нашла. Хотя, какое мне до этого дело?

Выхожу из кабинки.

Самара стоит, привалившись к двери.

– Покажи мне. – Говорит она.

– Показать – что? – быстро мою руки. Надо сваливать отсюда к чертям.

– То, что у тебя в штанах.

– То, что у меня в штанах? – я злобно улыбаюсь, приближаясь к ней. – Может, поговорим о тебе? Ты солгала. Ты рассказала мне, что тебя поимела куча парней, а оказывается, тебя просто трахнул в детстве папочка.

– Я не лгала. Это правда. – Она пожимает плечами. – Меня, правда, изнасиловал отец. Потом я трахалась со стариками. А две недели назад, меня, как ты сказал, поимела куча парней. – Самара вглядывается в мои глаза и улыбается. – Ты же не думал, что я выложу все и сразу. Так, ведь не интересно.

– На собраниях нельзя лгать. Для того они существуют, чтобы ты выносила свое дерьмо на обозрение.

Самара снова пожимает плечами.

– Так, ты покажешь мне?

– Зачем?

– Я хочу увидеть, на что это похоже.

Я поджимаю губы, с удивлением осознавая, что взвешиваю ЗА и ПРОТИВ, показать или не показать.

Вот, черт.

– Нет.

– Почему?

– Давай-ка рассуждать логически. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, но ты требуешь, чтобы я снял для тебя штаны и показал то, что от него осталось. А не слишком ли?

– Что у тебя с рукой? – Самара скрещивает руки на груди. Я рассеяно бросаю взгляд на перебинтованную кисть.

– Ничего.

– Ладно. Почему ты это сделал?

Да, твою же мать! Вот, опять она привязалась – почему, да, почему?

– Захотел.

– Человек не может просто захотеть и сделать.

– А я захотел и сделал. – Я огибаю ее, потянувшись к ручке.

– Как ты получаешь оргазм?

– Никак. – Я надеюсь, что на этом наш разговор закончится, но Самара хватает меня за руку, и, развернув, толкает к стене. Черт, то ли она такая сильная, то ли я в прострации.

– Тогда, доставь мне удовольствие.

У меня глаза ползут на лоб. Она – что, вообще охерела?

– Доведи меня до оргазма. – Наши лица всего в дюйме друг от друга. Наши взгляды не отступают.

– У тебя с головой все в порядке? – возмущаюсь я, хотя мне приятно ощущать тепло ее груди. Как она вжимается в меня. Ее ладони ложатся мне на плечи, поднимаются вверх по шее, к волосам. – Если хочешь трахаться, в зале полно доступных мужиков.

– Они меня не интересуют.

Ага. Ее интересуют калеки. Рабы женских утроб.

– Ты не женоненавистник, Дэррил. И я вижу, что нравлюсь тебе.

– Ни хрена подобного.

– Доведешь меня, и тогда поймем – лжешь ты или нет.

Опять гребаный вызов?

– А если я не соглашусь?

– Тогда ты слабак, – Самара сжимает мои волосы. – Слабак, потому что испугался настоящего секса с женщиной.

Я прыскаю от смеха.

Я? Испугался? Девочка, да, ты ни хрена не знаешь, на что я способен, будь у меня член.

– Зачем ты это делаешь? – я щурю глаза, пытаясь понять причину ее поведения, но кроме блеска предвкушения/интереса, ничего не вижу.

– Делаю – что? – она переводит ладони к моей груди, медленно опуская их вниз к поясу джинсов.

– Провоцируешь меня.

– Меня это заводит.

– Как я уже сказал, – я хватаю ее за запястье. – Хочешь трахаться, там полно мужиков, которые с удовольствием тебя обслужат. – Я отталкиваю ее и, открыв дверь, выхожу в коридор.

Сердце колотится. В голове кружат мысли, а если бы я все-таки согласился… смог бы доставить ей удовольствие? Кричала бы она? Молила не останавливаться?

– Слабак! – вдогонку, выкрикивает она, опять же беззлобно. Я оборачиваюсь, ловя ее улыбку.

Вот, же сучка.

Через полчаса, я у себя дома. Принимаю душ, сажусь перед теликом, доедая макароны с сыром, что остались со вчера. Щелкаю каналы, пытаясь найти стоящее, но телевиденье, как с ума сошло. Сплошь и рядом мочиловка, кровь, кишки и траханье.

Позже, звонит Маркус. Он зовет меня на какую-то вечеринку по случаю какой-то херни с повышением прибыли на автомойке.

Я отказываюсь.

Еще через час, Маркус заявляется ко мне и начинает выдавать тираду, какой я черствый, бесчувственный мудак, раз не хочу порадоваться за его прибыльный бизнес и за него самого.

Я молчаливо выслушиваю все, что он говорит и киваю, как болван, понимая, что и дома-то особо делать нечего.

В итоге, одеваюсь, и мы садимся в машину Маркуса. Ослепительно-белый «Лексус» несет нас по засвеченным фонарями и неоном, дороге, прямиком к «Голубым Озерам». Тупое название для автомойки, но не я хозяин и не мне решать, как обзывать двухэтажную рухлядь с кучей парковочных мест, бензоколонок и прочей автоматической ереси.

Маркус расспрашивает меня о том, как прошло мое собрание, и была ли там та девка, что оставила у меня трусы. Я морщусь и отвечаю, что не имею понятия.

И сколько я буду лгать?

До «Голубых Озер» добираемся за двадцать минут, это притом, что Маркус умудрился дважды проскочить на красный свет и сделать обгон в неположенном месте. Ну, да, при его деньгах, он может повыеживаться на дороге, возомнив себя Шумахером.

Маркус паркует машину на свободном месте. Мы двигаем к центральным дверям. Из открытых окон орет музыка, а за стеклом мерцают разноцветные огни. Похоже, тут нехилая вечеринка собралась.

Минуем коридор, лестницу и на третьем этаже, входим в конференц-зал.

Музыка глушит меня. Вибрация от колонок бьет в тело, как утюжки дефибриллятора.

В комнате, человек пятнадцать. Все в колпаках, танцуют. Топчутся, со стаканчиками. На полу рассыпано конфетти.

Маркус отходит в сторону, к столу, заставленного разнокалиберным бухлом и закуской. Он сливает в стакан все, что в бутылках и протягивает мне коктейль, от которого несет то ли механической жидкостью для смазки двигателя, то ли тем, которое недавно уже побывало в чьем-то желудке.

– Пей! – орет он мне, делая себе такой же коктейль.

Если выпью, то мне потребуется не тара из-под шампуня, а два аквалангистских баллона.

Маркус выпивает половину и кивает мне, мол – давай, за меня и за мой бизнес.

Черт, что же он не предупредил меня, что сегодня у него намечалась вечеринка? Я бы свалил из дома.

Делаю глоток и морщусь, будто сожрал нечто тухлое. Терпкая жидкость опаляет глотку и желудок.

– Ну, как тебе телочки?! – орет он мне почти, что в ухо.

Мы стоим у стола и смотрим на полупьяных работниц автомойки. Они, конечно, не Саша Грей и даже не Анна-Николь Смит… но есть на что посмотреть.

– Еще пару часов и они раздвинут ноги!

Я кошусь на Маркуса.

Ему бы не помешало прийти на собрание. Там помогут… обуздать сексуальную активность.

Хотя, разве не для этого и закатывают тусовки?

Не допивая, ставлю стакан на стол.

– Я пойду! – кричу я. Маркус хватает меня за руку.

– Погоди ты! Сейчас начнется самое интересное!

Боюсь даже подумать, что под словами Маркуса – самое интересное.

ГЛАВА 7

Интересное, со слов Маркуса, начинается с того, что все женщины: четыре дамы, в коктейльных платьях, они уже едва стоят на ногах, шатаются, а потом начинают блевать. Парни уводят их в смежную к конференц-залу, комнату. Там комната отдыха, как говорит Маркус. Кожаные диваны, кресла, столики.

Едва ли женщин туда отправят протрезветь. Сто процентов, парни перейдут ко второму этапу – траханью. Женщины под градусом, не будут против, а только за. Я никогда не понимал, почему алкоголь так провоцирует слабый пол на безумные поступки?

Остальные пять, вместе с нами – семь, продолжают веселиться. Кроме меня, конечно.

У меня сейчас не то настроение, чтобы выпускать пар и разбрызгивать тестостерон.

Маркус говорит по телефону пару секунд.

Все это, конечно, интересно, но желания смотреть, как одиннадцать мужиков, будут драть бессознательных баб в две дырки, не особо хочется.

– Я пошел!

Маркус опять останавливает меня и кивает семифутовому парню. Охранник, как я понял.

Тот скрывается за дверью всего на несколько мгновений, после показывается, настежь распахивая дверь.

В зал, гуськом входят восемь девушек. Их лица, одежда… ну, я бы сказал, что Маркус прикупил себе живых кукол Хью Хефнера.6

Полуобнаженные блондинки и брюнетки в костюмах от «Eden Fantasys».7 Мечта любого здравомыслящего и искушенного мужика, поиметь таких красоток. От них просто несет развратом. А взгляды… томные и покорные, они с радостью примут тебя в любой позиции, и не будут вопить, что так им не нравится. По крайней мере, вслух.

– Ну, как тебе? – Маркус приглушает музыку. Парни, увидавшие телок, чуть ли не давятся слюной, обтирая потные ладони то об футболки/рубашки, то об джинсы/брюки. Будь свет поярче, точно бы увидел их торчащие приборы.

Я обвожу взглядом всех, и застываю на последней девушке.

Самара-мать-ее!

Телок уже обступили парни. Они лапают их, жмутся к пышным выпуклостям. Девочки распускают тесемки на одеждах, хихикают.

Самара улыбается мне и присоединяется к остальным. Ее зажимают потные руки. Губы слюнявят.

Ну, тут я не выдерживаю и шагаю к ней, хватая ее за руку.

Выталкиваю из зала, вжимая в стену.

– Какого хера ты тут делаешь?! – рычу я. – Ты проститутка?!

– Тебе какое дело?! – шипит она.

– Ты бы еще на огонек к «Доджерсам»8 приперлась!

Дверь открывается и высовывается лицо Маркуса.

– Хей, мужик – уважаю. – Он ржет. – Но, если хотите трахаться, идите в мой кабинет. Он предпоследний от лестницы.

– Иди ты, – я закрываю дверь. – Зачем сюда пришла? – я смотрю в ее глаза, а Самара недовольно морщится.

– Не твое дело.

Я вздыхаю.

– Не стоило тебе сюда приходить.

– А что? Переживаешь за меня?

– Скорее за Маркуса. Не хочу, чтобы ты наградила его какой-нибудь заразой. – На самом деле, я так не думаю.

Глаза Самары возмущенно округляются. Она пихает меня в грудь.

– Пошел в жопу. – Она цокает на высоченных каблуках по коридору, направляясь в сторону лестницы. Я следую за ней, скользя взглядом по ее заднице в трусиках, по ее узкой талии, затянутой в корсет и ногам, в чулках с подвязками.

Да, уж.

Мы выходим на улицу. Самара ежится от прохлады. Я снимаю куртку и накидываю ей на плечи. Не будет же она ходить по городу полураздетой?

Иду к машине Маркуса, открываю дверь. Ключ в зажигании.

Идиот боится просрать ключики? Наверное, он очень любит свою машину.

Сажусь за руль, завожу двигатель и выезжаю с парковки, ровняясь с Самарой. Открываю дверь для нее.

– Садись.