Мой путь: размышления о действительности

Теперь же посмотрим на современные капиталистические страны. Для наглядности рассмотрим два самых ярких США, как центр капитализма и Россию, как периферию. США: множество крупных компаний корпораций (Google, Apple, Amazon, Boeing, General Electric, Coca-Cola) лоббируют свои интересы через кандидатов в президенты или членов правительства, классовая борьба отрицается и порицается, профсоюзы находятся в постоянном давлении со стороны правительства и бизнеса, подавляются забастовки, насаживается образ внешнего врага в виде Китая и внутреннего в виде абстрактных коммунистов или социалистов, в отличии от фашистского режима отсутствует радикально-шовинистический/националистический наклон.

Но, как мы помним, фашизм есть не только использование буржуазными слоями инструмента государственной власти в цели подавления нищих, угнетаемых классов, но и проблема экспансиского характера в целях создания иллюзии идиллии «социального рая». В этом плане, Запад и США схожи в своем характере, так как они вынуждены проводить постоянную насильственную экспансию в регионы страны третьего мира для обеспечения своего населения достаточными ресурсами, сдерживая, таким образом, рост недовольства пролетарских масс. Вторжение в Югославию, Ирак, Афганистан, Ливию и Сирию произошли в целях не возрождения или поддержания демократии, а уничтожения и разграбления этих государств и народов, проживающих на этой территории.

Подводя итог, мы ответить на главную проблему данный статьи: каково же лицо нынешнего фашизма? Лицо его, как и 100 лет назад, представляет собой испуганный и вынужденный оскал реакционной буржуазной общественности, стремящейся всеми силами замедлить, остановить или повернуть вспять процесс классовой борьбы. Это можно сделать двумя способами: вводом высоких прогрессивных налогов, пошлин, как это сделано в странах Скандинавии (которые, к слову, ни в коем случае нельзя определять к числу стран с фашисткой линии) или проведением экспансионной политики разграбления стран третьего мира. Данную политику страны, как и в колониальную эпоху, оправдывают своим определенным превосходством, но не религиозным, а политическим, то есть демократическим.

Либерально-демократическая идея стала приятием для идеологов фашизма. «Мы пришли наводить демократию» – кричат западные политики с трибуны ООН или Национального конгресса в Вашингтоне, направляя людей, авиацию, танки и корабельные орудия на беззащитные страны и населяющее их население. Уже сегодня мы видим результаты агрессивного «транзита демократии» в ряду перечисленных стран: Ирак находится в глубоком, по сравнению с правлением Саддама Хусейна, экономическом упадке, процветает сепаратизм на севере, в стране развит наркотрафик, бандитизм; Ливия, как единое государственное образование не существует – на ее территории располагаются четыре независимых правительств, процветает рабство, бандитизм. Примерно такая же ситуация в Афганистане и бывших республиках Югославии (которые, сделаем оговорку, не входят в НАТО и Евросоюз).

Конечно, фашизма, в его суровом шовинистском лице уже давно нету, но его сущность, призрак, еще живет в рядах крупных буржуазных держав, таких как Великобритания, Франция, США и т.д. Фашизм – есть не этническо-политическая, а экономическая сущность, прикрывающаяся определенными идеями: шовинистскими, националистическими, либеральными, интернациональными или толерантными, но ее сущность, оскал, скрывается именно в момент ее зверско-политической политике на более бедные страны. В этом и заключается сущность «фашизма с либеральным лицом».

Аналитическая записка на тему книги «мягкая сила»

Стоит начать с того, что отчет «Мягкая сила 30» или «Soft Power 30» – это ежегодная аналитическая работа ряда университетов США, ставящая своей целью анализ поставленных перед ней проблемы использования мягкой силы рядом современных государств.

На данный момент времени, как выделяют эксперты, страны, которые используют принцип «мягкой силы» или «мягкого воздействия» на геополитическое пространство можно разделить на две группы: развитых стран, к коим относятся десятка лидеров и все остальные европейские, демократические страны, пытающиеся привлечь внимание мировой общественности к себе путем постоянных улучшений и применений современных информационных технологий, поддержкой образования, медицины, то есть социальной сферы общественной жизни.

К данным показателям, постепенно, идет вторая категория стран, относящейся к бурно развивающимся странам востока, к коем можно определить Южную Корею, Китай и Сингапур. Данные страны, хоть и имеют бурное экономическое развитие последние 40–30 лет, все еще остаются закрытыми от внешнего мира стран, со свой специфической культурой. Как выделяют эксперты, попытки с 2015 года постепенно создать для себя приемлемый и привлекательный образ, приводят данный страны, особое в этом отношении выделяют роль Китая, к необходимости постоянного и интенсивного развития инструментов «мягкой силы» со своей азиатской спецификой, направленной исключительно на внешний пласт воздействия.

Данная «аналитическая записка», целях построения удобной структуры восприятия представленной в данной отчете информации, будет разделена на два раздела, которые будут касаться анализа непосредственного исследования использования инструмента «мягкой силы» рядом стран: Францией, Великобританией, Германией, Швецией, США, Сингапуром-Китаем и Россией. Вторая же часть будет посвящена анализу поставленных задач и вариантом использования ряда предложений для реализации поставленной цели реформации национальных правительственных структур в целях преодоления сложившегося за несколько последних лет «кризиса демократии» или кризиса легитимации власти общественной средой.

Анализ результатов исследования использования инструмента «мягкой силы» рядом государств 2019 год стал продолжением тенденции, сложившейся с 2018 года, которая была охарактеризована определенным кризисом европейских держав в реализации своей мягкой силы. Реализация программы «Америка превыше всего» президентом США Дональдом Трампом, резкое падение доверие к президенту Макрону после принятия рядов актов, направленных на рост цен на коммунальные услуги и бензин, что стало причиной резкого скачка цен на товары первой необходимости и принятие на референдуме в Великобритании новой концепции, направленной на дистанцирование от единой европейской интеграции и вхождение в Брексит.

Как отмечают эксперты, данные события стали поворотным в развитии не только внутренних инструментов «мягкой силы» данными государствами, но всего западного сообщество в целом, так как, на сегодняшний день, явно намечена тенденция раскола среди бывших союзнических стран. В этом плане 2019 год стал продолжением данного кризисного периода, в котором, как выделяют экспертная группа, были выявлены первые ростки решения на сущие проблемы.

Лидерство и, по совместительству, главным актёром, стремящимся остановится дезинтеграцию единого западного сообщества, названа в этом году Франция. Как было уже отмечено раннее, прошлый 2018 год обернулся для избранного президента Макрона и всей структуры французской власти в целом кризисом легитимности, породившем недоверие населения к используемым раннее государством инструментам воздействие на общественную среду, что, в частности, породило падение эффективности использования «мягкой силы» и во внешнеполитической деятельности страны. Как было отмечено в исследовании, «понимание и рассмотрение жалоб движения, характерное для марафона власти, турне по стране с «грандиозными дебатами» помогли президенту Эммануэлю Макрону поправится в опросах».

Как еще отмечал известный французский публицист и политик Алексис де Токвиль, демократия постоянно переживает этапы взлетов и падений, что характеризует ее, как, с одной стороны нестабильную, но, с другой стороны, постоянно импульсивную и непредсказуемую систему. Определенно можно сказать, что ряд популистских мер помогли президенту выбраться из сложившейся ситуации кризиса и восстановить французский принцип использования мягкой силы до кризиса 2018 года. Особое значение, в это плане, придается успешной внешней политике нового президента, направленной на «миротворческий и компромиссный стиль поиска решения проблем» между своими партнерами. Так, особое место в исследовании занял форум G7, в течение которого действующий президент США Дональд Трамп отказался подписывать ряд соглашений, чем, тем самым, сорвал в принципе все достигаемые решения на форуме. Попутно решить ситуацию в компромиссном плане сделал именно президент Макрон, который «успешно умиротворил США с помощью французского технологического налога, тем самым ослабив напряжение между США и Ираном». При этом, не стоит забывать, что, решая проблемы таким путем, президент также реализует свою политику по борьбе с изменением климата через создание дружелюбного, демократического и партнерского образа на внешнеполитической арене.

«Макрон заполнил вакуум либерального политического руководителя, который был освобожден Трампом через реализацию своей программы «Америка прежде всего», Великобританией, активно занимающейся саботированием либерально-демократического мира через Брексит, и Германией, где постепенно происходит ослабление власти из-за постепенной потерей власти Канцлером Германии Ангелой Меркель» заключают эксперты, тем самым определяя Францию вернувшимся лидером в реализации использования «мягкой силы».

Вслед за Францией, в рейтинге идет Великобритания, которая, постепенно, теряет контроль за использованием «мягкой силы». Как было отмечено, это происходит по причине выхода Великобритании из Брексит, что явилось поводом для «неэффективности правительственной пропускной способности в реализации поддержки и обеспечения работоспособности бизнеса». Страна, вышедшая из ЕС и еще не вошедшая в Брексит, остается в понимании дальнейшего экономического, социального и политического будущего, что порождает кризисную проблему дезинтеграции и потери вектора определения цели деятельности и работы всех сфер общественной жизни в стране.

Данный кризис, как отмечается, усиливается и политическим кризисом во власти. Пришедший во власть новый премьер-министр Борис Джонсон продолжил «битву за Брексит», которая происходит между кабинетом Джонсона и парламентом. Это, во многом, породило проблему нерешительных мер, избегания «жесткой» сделки по поводу Брексит, что, опять же, становится причиной для неопределенности внутри страны. Также, результатом так «лавирующей» политики стало падение уровня доверия населения страны и внешнеполитических игроков к «мягкой силе» страны в целом. Однако, стоит заметить, у Великобритании, помимо государственных структур, имеются созданные независимые от государства структуры, которые помогают стране поддерживать ее сложившейся статус, тем самым сохраняя определенное лидерство своей страны в использовании инструментов «мягкой силы».

Такой же способ реализации своей «мягкой силы» сегодня использует США. Проведение политики «Америка прежде всего» становится причиной реализации концептуально спорных решений правительства США по отношению к выстроенной системе взаимоотношений между субъектами международного права: «Дональд Трамп с «нулевой суммой» полагается на жесткие меры торговых тарифов, продолжая разрушать мягкую силу страны». Направляя тарифы, санкции, развязывая торговые войны с рядом государств, Дональд Трамп, так же как и его ряд его предшественников, в лице, например, Рональда Рейгана, пытаются навязать всему миру позицию США, тем самым подвергая сомнению лидерство страны, как надежного партнера и союзника.

Как мы уже отметили ранее, сегодняшнее положение США и Великобритании, в принципе, схожи. Разрушая государственные инструменты «мягкой силы», американский способ поддержания своего влияния реализуется через созданные за многие годы независимые инструменты «мягкой силы»: крупные бренды, Голливуд и, в целом, массмедиа, создают желанный для многих людей образ США, как страны возможностей и свободы: «культура США остается самой глобально распространенной – будет трудно найти ребенка, который никогда не смотрел фильмы Дисней, подростков, которые никогда не слушали Тейлор Свифт, или взрослого, который никогда не видел голливудских блокбастеров <…> Американская мягкая сила одновременно глубока и хороша, чем обусловлена продолжающееся стойкость глобальной привлекательности Америки».

Тем самым, авторы исследования заключают положение того, что временный кризис в использовании «мягкой силы» может закончиться относительно скоро с уходом президента Трампа со своего поста, тем более, что подобные исторические случаи с временной «эрозией» «мягкой силы» страна уже сталкивалась при правлении ряда правителей, к ком относится и вышеупомянутый Рейган.

Проанализировав вопрос Франции, Великобритании и США, в целях поддержки конструкции единства всего анализа, предлагается проанализировать страну, занявшая третье место в списке 2019 года, то есть Германию. В целом авторы отмечают, что Германия «уже давно гонит силу в европейских делах, и продолжает играть важную роль стабилизации ситуации в рамках Европейского Союза». Однако проблематикой данной страны, которая, на данный момент времени, располагает огромными возможностями в реализации своей «мягкой политики», является «ее лидер, канцлер Ангела Меркель, у которого нет больше возможностей в удержании политического лидерства». К выборам 2021 года канцлеру пророчат отставку, однако это не может стать решением проблемы, так как сама по себе фигура Ангелы Меркель имеет сильное влияние во внешнеполитической среде. Со сменой руководства, скорее всего, произойдёт определенный кризис немецкого престижа, что, тем самым, подорвет достигнутые результаты в реализации «мягкой силы» государственным аппаратом. Интересней, в этом плане, новый неожиданный участник пятерки лидеров: Швеция. Как и ее соседи по северной Европе, Швеция признана «образцовой моделью управления и высокопроизводительным государственным сектором. Сильные политические ценности, превозносящие личностные свободы, высокий уровень благополучия и завидные результаты государственной службы». Однако, в отличии от своих соседей, Королевство занимается не улучшением социально-экономической, политической и экологической конъюнктуры, но активной разработкой инструментов «мягкой силы» для воздействия на мировую общественную среду, создавая государственный образ «борцов за экологию». Активная государственная политика внутри и вне страны, организация масс медийной «пропаганды» и активные выступления экоактивистов, к коем относится и Грета Тунберг, сделали в этом году Швецию столицу экологических мировых событий, тем самым создавая привлекательный образ для иностранных государств.

Помимо пятерки лидеров, авторы сосредоточились также на анализе еще нескольких страны, где в этом году происходили те или иные изменения: Швейцария, Канада, Япония, Австралия и Нидерланды, где также произошли ряд изменений, которые сильно отразились на «мягкой силе» страны.

Так, Канада стала терять «мягкую силу» из-за конфликта с китайскими корпорациями, а следовательно, и с правительством, в результате чего произошло падение эффективности инструментов «мягкой силы» в данной стране.

Совершенно иная ситуация сложилась вокруг Швейцарии. Как отмечается, во времена продолжительного политического и социально-экономического кризиса, нестабильности связей партнерства и союзничества, Швейцария, как оплот «нейтралитета» к политическим делам, смогла удержать привлекательность своей страны, а следовательно, подняться в списке страны с используемой «мягкой силой».

Уверенно десятую позицию держат Нидерланды, которые, увы, не смогли удержать за собой 9 место в топе лидеров. Как отмечается экспертами, «несмотря на небольшое снижение общей позиции, Нидерланды удачно идут вперед. Привлекательная экономическая модель, высокоэффективное правительство, способность создавать инновации, достойный уровень высшего университетского образования и солидный вклад в решение глобальных проблем, таких как изменение климата, помогают закрепить руководству страны статус эффективной и успешной страны», тем самым отображая эффективное применение правительством «мягкой силы».

Интересна позиция, занявшей 9 строчку топа – Австралии. Основные изменения, как отмечается, в использовании мягкой силы были связаны с приходом нового лидера Скотта Моррисон, однако «Австралии есть с чем работать в плане ресурсов мягкой силы, но пока не ясно как они будут развернутый правительством Моррисона». Будущие для данной страны в плане реализации своей программы мягкой силы остается неясным в плане стабильности создавшейся ситуации.

Таким образом с Запада мы, постепенно, подошли на восток, в юго-восточную Азию, где расположились такие страны, как Япония, Сингапур и Китай.

Япония, как наиболее развитая страна в данном регионе, входит в том 10 стран с эффективной мягкой силой, однако даже ее положение не стабильно. Во многом, это связано с тем, что «японское правительство было занято началом эры Рейва, и в качестве принимающей стороны саммита G20 в июне. Но это также был трудный год для Японии за рубежом. Отношения с Югом. В Корее наблюдается устойчивый спад с никаких признаков решения не видно. Кроме того, возобновление коммерческого китобойного промысла Японией впервые за 30 лет был встречен широко распространенной международной критикой». Данные события сильно ударили по репутации, а следовательно, снизили потенциал инструментов «мягкой силы» страны восходящего солнца. Однако, стоит заметить, в перспективе Япония может вернутся в топ 5 стран, через проведения ряда мероприятий, могущих поднять авторитет страны в глазах мирового сообщества: «чемпионат мира по регби 2019 года и предстоящие олимпийские игры 2020 года в Токио – два важных возможности привлечь мир, тем самым оказав положительное влияние на мировую восприятие своей страны». То есть, в принципе, эксперты уверены, что в ближайшем будущем стране удастся вернуть потерянную эффективность инструментов «мягкой силы».

Сделав анализ первой 10 стран по использованию «мягкой силы», исследователи сосредоточились на анализе различия политики двух Азиатских держав, применяющих инструмент «мягкой силы» по-разному.

Так, небольшое государство Сингапур, на сегодняшний день, имеет огромное влияние на развитие политических и социально-экономических процессов во всем мире через, с одной стороны, жесткую внутреннюю политику, направленную подавление недовольства, сепаратизма, прививая, тем самым населению дисциплинарность, но с другой активно проводящей внешне привлекательную политику невмешательства и сотрудничества со всеми крупными игроками мирового сообщества, «можно, хотя и неохотно, признать, что Северная Корея целеустремленные и успешные усилия по сохранению автономии в очень трудные обстоятельствах, и даже разделять эту ценность, но мы не желаем стать как Северная Корея. Страна может одновременно привлекать и отталкивать; восхищение может существовать одновременно с серьезными оговорками», тем самым подчеркивается, что Сингапур, хоть и не имеет той автономности, которую, возможно, имеет КНДР, однако в целом проводимая государством жесткая политика, направленная на гармоничное сочетание традиций и инноваций, принимая с запада социально-экономическую модель капитализма, однако ориентируясь на традиционно авторитарное правление, тем самым отталкивая принципы либеральной демократии: «думать – претенциозная ерунда – поскольку либеральные демократии западного образца привыкли думать так, что только некоторые страны практикуют основанные на ценностях дипломатия или что только западные ценности обладают мягкой силой. Россия, Китай, Саудовская Аравия, Иран и даже Северная Корея, не меньше, чем США, Япония или в Европа имеют свои ценности. Нам могут не понравиться некоторые ценности других стран, считая их противоречащими нашим интересам».

Тем самым, подчеркивается особый путь Сингапура, как, с одной стороны, зависимой от геополитических лидеров державу, но, с другой стороны, имеющую широкую автономию в плане построения своей собственной жёсткой государственной системы, ставящей своей целью налаживание и поддержку эффективности экономики и организацию надежного сотрудничества с развитыми державами, тем самым определяя Сингапур, как надежного партнера: «Сингапур десятилетиями работал над наращиванием своей жесткой силы, возможно именно потому, что мы осознаем ценности именно «мягкой силы». Это вряд ли идеальная концепция как по ясности, так и по полезности. Но когда, анализируя или описывая международные отношения, мы часто используем некоторые термины только потому, что у нас нет других».

Другое положение, в этом плане, сформировалось у Китая. Как, определенно, одна из развитых сверхдержав, имеющая исторический большие амбиции, для Китая очень важное значение имеет организация, на сегодняшний день, эффективных инструментов «мягкой силы» для поддержки своих грандиозных экономических и политических проектов. Одним из таких проектов, описанных исследователями, является «Пояс и путь». Данный проект направлен на построении современной сверх магистрали, соединяющей всю Азию и Европу. Тем самым, Китай ставит своей целью еще сильнее укрепить свое экономическое влияние в старом свете.

Однако, для реализации данного проекта государству требуется сформировать достойный образ у ближайших соседей, по территории которых будет, в том числе, проходить данная магистраль. Для этого Китай активно пытается сформировать инструменты эффективно «мягкой силы» через организацию университетов, экономических дотаций, внедрению высококачественных технологий в обиход работы общественной среды, «хотя подавляющая часть бюджета BRI тратится на инфраструктуру, его планировщики сделали акцент на различных более мягких элементах, включая культурные программы и обмены между людьми. Пекинский университет Цинхуа даже запустил годичную магистерскую программу по BRI, предназначенную для убеждения элиты в странах-участницах о мудрости программы. В лучшем случае это была мощная комбинация. Опросы общественного мнения в Пакистан, возможно, крупнейший получатель наличных средств по программе BRI, предполагает, что Китай воспринимается в подавляющем большинстве положительно, отчасти из-за его щедрости расходы».

Но, всё же, как описывается учеными, в «бочке меда имеется лошка дегтя». Этой ложкой является двойственность проводимых Китаем программы, так как за организацией внешней привлекательностью явно неудачно проскальзывает открытая экспансионистская политика, направленная на организацию рабочих мест, в основном, для китайских сограждан, что, в свою очередь, вызывает массу опасений, а следовательно, отторжений страны участниц от китайского проекта, то есть неэффективность инструментов «мягкой силы». «Помимо долгов, проекты BRI связаны с расточительностью, неэффективностью и кумовство, с контрактами, контролируемыми политическими инсайдерами с хорошими связями. В последние годы оппозиционные партии в таких странах, как Малайзия и Шри Ланка выигрывала выборы отчасти благодаря обвинению своих правительств в экономической зависимости от Китая. Теоретики мягкой силы также указывают на притягивающую силу культуры и идей, от демократических принципов Америки до фильмов Болливуда или K-Pop группы – все, что сложно создать государственный диктат», то есть, тем самым подчеркивается тот факт, что, на внешний взгляд, успешная организация китайской компартией инструментов «мягкой силы» быстро обретают негативные черты, вызывающие широкое опасение, а, следовательно, отторжение общественности от Китая. Таким образом, авторы заключают, что, скорее всего, проект нового «Шелкового пути» в ближайшем времени может окончиться крахом для Китая из-за недостаточности эффекта организации «мягкой силы».

Сделав аналитический анализ представленной информации по странам Европы, Северной Америки и Юго-восточной Азии, а авторы заканчивают с подробным анализом стран, проявивших себя в 2019 году в плане «мягкой силы». Однако, авторами, во второй части работы, было уделено небольшое внимание России, как непосредственно крупного игрока геополитики. Вследствие этого предлагается уделить данному разделу также внимание.

Россия, в понимании авторов, предстает страной «проигравшей стороны», которая, после окончания «холодной войны» воспринимает продвижение и развитие инструментов «мягкой силы», как, безусловно, негативной фактор для собственной безопасности. В следствии этого, последние 20 лет, Россия занималась изучением и применением инструментов информационного воздействия, то есть атак на страны с более сильным инструментарием «мягкой силы», то есть на страны западного мира, «неудивительно, ведь Россия вмешались в Крым и президентские выборы в США 2016 года, тем самым Западные демократии стали все больше озабочены методами борьбы с этими видом проблем».

Деятельность российского правительства непосредственно связаны с сегодняшней угрозой «кризиса демократической процедуры» в западных демократических странах. Вторая часть исследования посвящена, по сути, именно решению проблемы данного кризиса, через организацию нового аппарата управления страной, который должен привести к росту эффективности инструментария «мягкой силы». Таким образом, предлагается приступить к анализу второй части исследования.