Босиком по звёздам

Спускаюсь на кухню. К моему большому удивлению, никого не было дома, время полшестого утра, а дом пуст. Дверь в комнату Рэйчел так и заперта, её все-то нет.

Набираю стакан воды и выпиваю все таблетки, из контейнера с табличкой «Понедельник – Утро»: ещё в больнице я разложила все таблетки по ячейкам контейнера и подписала по дням недели и времени суток. Мама оценила такую ответственность.

Проходя в гостиную, отправляю маме сообщения, с вопросом, где она. Через минуту мне приходит ясный ответ – «работа» – не слова больше.

Включаю телевизор, на новостной канал, послушать утренние новости. Молодой человек, лет тридцати, с кудрявыми волосами рассказывает свежие новости: открытие нового курорта для пожилых людей, за городом: разнообразное и полезное меню, большое количество развлечений и новые методики лечения; скоро в американский школах, начнут проходит выпускные, первые места по рейтингу поданных заявок занимают университеты «Лиги плюща» и « Семи сестёр» (семь старейших и наиболее престижных колледжей для обучения девушек, на восточном побережье США); вчера какой-то молодой человек пытался ограбить продуктовый магазин, однако в очереди за покупками, оказался сотрудник полиции, который оперативно задержал преступника.

–Не спишь в такую рань? – папа спускается в гостиную с чёрным портфелем в руках, я отключаю телевизор, прежде чем ответить.

– Что-то не спится. Ты уже на работу?

– Да. Даже позавтракать не успеваю, – папа подходит к полке с обувью и достаёт свои чёрные туфли.

– Положить тебе с собой?

– Нет! Я побежал, хорошего дня в школе!

***

Завтракать я не стала, ничего не лезет. Папа уехал на работу, мама так и не появлялась. Я сидела в гостиной, размышляя о том, как хотела бы отмотать время вспять. За каких-то две недели, мир превратился в настоящий кошмар. Я упала с моста, и все думают, что я самоубийца. Но я не хотела закончить эту жизнь. Я даже не осознавала, что падала. Боль и предательство затуманили разум, я ничего не понимала. Теперь я не могу заниматься танцами, так как последствием падения стал ушиб головного мозга, тяжёлой степени. Все мои мечты рухнули в ту ночь.

Ещё, я все-то не знаю, где Рэйчел. Она даже не извинилась и ни разу не навестила меня в больнице. Ведь если бы не она ничего бы этого не произошло. Алан Моррис всё это время был влюблён меня и водил за нос мою сестру, а сейчас корчит из себя бедного героя.

И вишенка на этом горе-торте, ссора с Келли из-за её попытки показать себя заботливой подругой.

Я в тупике. Всё это произошло за какие-то две чёртовых недели, я очень устала. Хочется спокойной жизни.

Не знаю, сколько я пролежала, размышляя о происходящем. В половине восьмого я опомнилась и пошла собираться в школу.

Надеваю черный свитер и джинсы. Даже не думаю про макияж. Кладу в сумку тетради, телефон, и направляюсь к выходу.

Погода сегодня пасмурная, но я люблю дождь. Обычно я сижу в комнате, читаю книги или в голове придумываю новые движения для танца.

***

Небо гремит. Скоро пойдёт дождь. К счастью до школы я успеваю дойти, ни капли не промокнув.

Захожу в здание, первым уроком физкультура, но на неё я могу не идти, так как врач выписал мне освобождение.

Я нахожу свой шкафчик и застаю возле соседнего Келли, копошившуюся с кодовым замком. Она даже не взглянула на меня. Я незаметно оглядела её, и тоже отвернулась к шкафчику.

Сегодня на ней было длинное худи белого цвета с изображением какой-то группы. На ногах широкие джинсы, тёмно-коричневого цвета. Волосы были заколоты «крабом» и снизу выбивались пряди. Она стояла, крутя тонкими белыми пальцами по кодовому замку, безуспешно пытаясь открыть дверцу.

***

– Элиан, слышишь? – будто из глубины я слышу женский голос.

– Что? – вернувшись обратно в коридор школы, я не сразу понимаю, что происходит. Келли возле шкафчика уже не было, а я почему-то сидела на полу, держа в руках учебник по биологии.

– Ты в порядке? – Мисс Мелтон помогает мне подняться. У меня очень сухо в горле, перед глазами пятна.

– Кажется, я задумалась и…. Вы нашли меня здесь? – не помню что произошло. Руки трясутся.

– Ты не пришла ко мне на приём. Я решила посмотреть, какой твой первый урок, и когда, возвращалась, один из учеников десятого класса схватил меня за руку и повёл сюда, сказав, что одной ученице стало плохо.

– Видимо последствие травмы. Наверное, я резко повернулась, и у меня потемнело в глазах. Да, именно так всё и было, – Мисс Мелтон помогла мне подняться и повела к себе в кабинет.

– Присаживайся, я скоро подойду, и мы начнём,– Мисс Мелтон уходит в другую комнату кабинета с табличкой «Архив», оставляя меня одну.

Кабинет был настолько светлым и уютным, что я сразу же расслабилась. Я прошла к столу и села на мягкое бежевое кресло…

Стол мисс Мелтон располагался возле окна и был завален кипой бумаг и почти на половину заклеен красными, голубыми и зелёными стикерами с именами учеников нашей школы. Посередине стола гудел серенький ноутбук, какой-то старой модели – у моего отца был точно такой же, – а сбоку от него красовался небольшой кактус, который, видимо, начал цвести.

Мисс Мелтон долго не выходила из архива, и я успела детально изучить весь кабинет, а не только рабочий стол.

В невысоком шкафу, с лева от входа, в ряд стояли папки. Все были чёрного цвета и пронумерованы, но располагались папки не по порядку. Напротив шкафа, стояла небольшая софа в цвет кресел с двумя обшитыми кожей подушками – круглой и цилиндрической формы.

Но, несмотря на этот свет и уют, был какой-то беспорядок, хаос.

Наконец в комнате появляется Мисс Мелтон и садится за стол. Сейчас, когда перед глазами ничего не плывёт, и нет чёрных пятен, я могу её разглядеть. На ней серое длинное платье, дополненное металлическим ремешком; волосы собраны в небрежный пучок; на носу очки, губы накрашены персиковым блеском. Выглядит, в целом, очень мило.

– Ну, Элиан, начнем. Я знаю, что тебе можно не посещать физкультуру. Поэтому нам не придётся пропустить первый приём, из-за твоего обморока. О, если, конечно, ты себя хорошо чувствуешь, – Нора Мелтон достаёт из задвижки стопку цветных стикеров и раскладывает перед собой по цветам.

–Вот направление и другие документы, – мои надежды, что меня отпустят на урок, разбились в крах. Я и не подумала, что из-за освобождения от физкультуры, у школьного психолога появится возможность помучить меня подольше.

–Хорошо, ну давай приступим. Как твои дела, в школе, дома, с друзьями? – Вот так сразу? Я думала, что сначала, мы проведём какой-нибудь из её тренингов или ещё что-то. А вопросы потом.

–Все в полном порядке: с мамой и папой отношения замечательные, они очень заботливы; Рэйчел, моя сестра, уехала, это тоже относится хорошим новостям; да, с Келли есть трудности, но я уверена – это ненадолго. На этом всё. Я могу идти?

–Ты так торопишься, тебя кто-то ждет?

–Нет.

–А ты чувствуешь себя одинокой, хватает ли тебе родительского внимания? Не хочется ли тебе, поделится чем-то очень важным, с кем-то кто поддержит и поймёт. Тебе есть с кем обсудить мысли?

Я начинаю отвечать, но осекаюсь. Правильных слов я ещё не подобрала, а говорить психологу что-то не подумав опасно. Нужно отдать должное – она задела меня за живое, мне действительно не хватает любви, но я не хочу об этом говорить.

–Послушайте, я не одинока, и мне всего хватает. Я просто упала. Понимаете? Я не заметила мост и упала. Можно мне идти на урок?

– Тебе нет смысла идти на урок, от которого тебя освободили, – довольно резко подмечает мисс Мелтон. – А теперь объясни мне, – уже мягче продолжает она,– как можно не заметить мост? Нужно быть больным или слепым.

–По-вашему я больная? Может я и одинока. Мне не хватало внимания родителей и друзей. Но я не больна. Сейчас со мной всё хорошо. Я не нуждаюсь в любви, мне её предостаточно.

– Но ты одинока? Можно болеть от чего угодно.

– Да, но это не значит, что я больна, и поэтому решила спрыгнуть. Одиночество ведь не болезнь.

– А разве люди не страдают от него? Разве им не становится плохо и они не хотят от него избавиться, «вылечиться» от него?

– Я не знаю, кто-то любит одиночество, а значит это не болезнь, ведь нельзя любить то, от чего люди чувствуют себя ужасно. И если судить так, как вы, то полмира больны.

– Именно так. Все люди чем-то больны: любовью, одиночеством, невзаимными чувствами, обидой. Разница от обычной болезни, что человек сам выбирает: излечим он или смертельно болен.

– И вы? Вы тоже больны?

– Да… Думаю да.

– И чем, если не секрет?

– Я больна, как раз одиночеством… Смертельно больна. – Она замолчала, а на глаза выступили слёзы. Мне стало жутко неловко.

– Извините.

– Ничего, встретимся завтра.

Я вышла из кабинета со звонком на перемену. Чувства после приёма были смешанные. Хотелось уйти домой и лечь под одеяло. Сейчас у меня урок биологии. Взяв тетради из шкафчика, я направилась в кабинет.

***

Без Келли было очень пусто и непривычно. Пустой стул рядом со мной напоминал о ссоре с Келли, и действовал мне на нервы. В кабинет заходит Алан, увидев меня одну, он уже было направился ко мне, но вошедший следом Стив окликнул его, и тот вернулся и сел с ним. Я выдохнула с облегчением. Мне его видеть не хотелось, не то чтобы сидеть вместе почти час.

Прозвенел звонок. В кабинет заходит мистер Гриффин, бурча что-то под нос. Кинув на стол папки, он вякнул нам садиться и написал на доске тему урока.

Мистер Гриффин чудаковатый старичок. Ему уже за шестьдесят, но уходить на пенсию он не торопиться. Учитель он хороший, но с памятью уже большие проблемы. Он постоянно забывает, какой сейчас день и месяц, забывает данные, а иногда и вовсе может весь урок проболтать о своём рыжем коте, которого иногда тайком проносит в школу. Благодаря ему, мы знаем, что любит есть, этот пушистый комок, как долго он гуляет и какой у него график купания.

Мистер Гриффин начинает повторять нам о фотосинтезе.

– Для благополучного протекания такого процесса, как фотосинтез, растению просто необходим свет. Если растение не обеспечить солнечными лучами, или же искусственно созданным освещением, то ….

– Извините, – в кабинет заходит Келли, мистер Гриффин молча обводит её взглядом и незаметно кивает. Келли проходит к нашей парте, и садиться рядом, не произнося и слова.

Весь урок она ни разу не посмотрела в мою сторону, а на уроке французского она поменялась местами с Ниной: милой скромной девушкой, с ангельским голос, но очень назойливой.

Уроки тянулись медленно. Келли весь день игнорировала меня, но и я не хотела начинать разговор первой.

После школы у меня абсолютно не было желания идти домой, и я решила отправиться в парк, погулять и подумать о нашей с Келли ссоре.

Первый день в школе оказался не таким ужасным. Никто не задавал вопросов, на переменах почти никто не тыкал в меня пальцами и не шептался. Разумеется, то, что произошло со мной, не могло пройти мимо школьников, однако ко мне никто не лез, и это замечательно. Думала я, до одного момента.

Когда я выходила из ворот школы, меня с силой толкают в спину, я падаю на колени. Неприятная боль раздаётся по телу. В глазах с минуту всё плывёт. Придя в себя, слышу голос:

– Что, Элиан, опять ноги не держат? – я поворачиваюсь на голос, передо мной стоит девушка из класса Рэйчел, а рядом стоит Чак и снимает меня на видео.

– Миранда, Рэйчел понравится это, спасибо за помощь! – я оглядываюсь по сторонам, в секунды возле нас столпились люди. Я ищу глазами Келли, и когда нахожу, огромный комок подкатывается к горлу. Она, смеясь, отворачивается и садится к Стиву в машину.

– Эй, у тебя ноги отказали? Вставай, – мерзкий голос Миранды выводит меня из себя. Ей-то что о меня нужно, они с Рэйчел и подругами никогда не были. Набравшись сил, я встаю прямо перед её лицом. Плакать я больше не собираюсь, пришло время, постоять за себя.

– Тебе то, от меня что нужно? На вечеринке не насмеялась. Да, пожалуйста! – и, не думая ни секунды, размахиваюсь и даю Миранде по щеке со всей силы. На её лице тут же появляется огромное красное пятно, – А ты, Чак. Ты вообще парень нет? Издеваешься над девушкой. Смотрю, твой нос уже зажил, жаль,– я со всей силы бью по его переносице, он отлетает на несколько шагов, но не падает. Схватившись за нос, он начинает кричать мне, что я пожалею об этом, и что он будет жаловаться.

– Элиан, что случилось? – откуда не возьмись, появляется Алан.

– Опять ты? Да отстаньте вы уже от меня, пожалуйста!

– Элиан, я просто спросил.

– Эта не нормальная ударила меня! – до сих пор держась за щеку, вопит Миранда.

– Да, и меня избила, учти Алан, твоей подружке это с рук не сойдёт! – Чак хватает Миранду за руку и уходит с ней к машине. Толпа людей провожают их глазами, а затем переводит взгляд на нас с Аланом.

– Элиан, ты в порядке?

– Алан, перестань строить из себя героя.

Глава 7

« Парк»

На улице снова идёт дождь. Шквалистый ливень буквально затапливал дорогу, по которым я шагала до парка. Повсюду стояли огромные лужи, грязь. Людей на улице почти не было. А те, что были, в отличие от меня сломя голову бежали, чтобы укрыться от дождя.

Мои кроссовки промокли, внутри хлюпала вода, но я всё равно продолжала гулять. Дождь я люблю. Он помогает смыть всю боль, всё прошлое.

Я не понимаю. Что вообще творится, где Рэйчел? Как я упала? Когда от меня отстанет Чак и Алан, а теперь ещё и Миранда? Когда я отвечу, на эти чертовы вопросы? Почему моя жизнь теперь одни вопросы и никаких ответов? Почему!? Из глаз хлынули слезы, и я упала на холодный асфальт, прямо у ворот парка. Я плакала, мечтая, чтобы мои слёзы утекали вместе с каплями дождя, забирая всё, что меня мучает.

Мой крик раздаётся на всей парк. Он выходит из меня, но легче не становится. Внутри меня огромный спутанный клубок из боли, непонимания и злости. Моё сердце бешено колотится. Я начинаю бить кулаками по тротуару, и мои руки превращаются в кровавое месиво. Мне не больно, я даже не чувствую боли: удар за ударом и ничего.

Лишь после пятого удара, руки начинают неметь. Прохожие даже не смотрят на меня, они просто бегут мимо, желая скорее спрятаться в сухое место. Я перестаю бить. Но крик и слёзы не прекращаются. Я продолжаю плакать, пока в один момент, меня не хватает чья-то рука. О неожиданности я тут же замолкаю.

– Девушка, что с вами? – мужской голос тут же приводит меня в себя. Я поднимаю лицо, и вижу перед собой рыжего длиннобородого парня. Он помогает мне подняться и доводит до лавочки. Затем достаёт из своей сумке два бутылька и выливает содержимое на руки. Раны неприятно щиплет, но из-за того, что я была занята изучением незнакомца, я не обратила на это внимание. Такое чувство, что я знаю его, но никак не могу вспомнить. Лицо было до боли знакомое.

Наконец я отрываюсь от лица, и тихо говорю:

–Спасибо,– мой голос охрип от крика.

– Ничего. Всё нормально. Тебе помочь добраться до больницы? – незнакомец наклеивает на раны пластырь в два слоя, – он от мозолей, но сойдёт, чтобы не занести инфекцию. Так что насчёт больницы?

– Нет! – отвечаю громче, чем хотела, – Всё в порядке. Спасибо за помощь.

Я встаю, но парень останавливает меня и усаживает обратно.

– Подожди, я не закончил справой рукой.

– Всё нормально, не стоит, – отвечаю я. Нет, я точно его знаю, но не могу вспомнить.

– Хорошо-хорошо, – он отпускает мои руки. – Слушай, прости за странный вопрос, но мы с тобой раньше нигде не встречались?

–Не знаю, но твое лицо мне тоже знакомо, – рыжеволосый начинает сверлить меня взглядом. Это затягивается на несколько минут и мне становится неловко. – Так, может, хватит? Мне пора домой…

–Малышка Лиа-Дэй! – как ломом по голове. Откуда он знает моё детское прозвище? Мне его дал…. Стоп. Я вглядываюсь в лицо уже без стеснения.

– Джей?! – немного неуверенно спрашиваю парня.

–Да!

– Ого, сколько лет прошло. Ты изменился…

– Кто бы говорил. Ты просто красавица! – Джей кидается обнимать меня.

Глазам не верю. Джей. Мы познакомились с ним, когда мне было около пяти лет. Моего отца повысили на работе, и мы решили переехать в новый дом, а старый продать. Мама Джея помогала с продажей. Как-то раз он пришла с ним, так как не смогла ни с кем оставить. Так и завязалась наша дружба. Он стал чаще приходить к нам вместе со своей мамой, и пока они с моей мамой решали разные вопросы, мы с Джеем играли во все что угодно, бегали, смотрели фильмы. Особенно мы обожали играть настольные игры и смотреть фантастику.

Дом продали, но мы не переставали общаться. Ходили к друг другу в гости, проводили вместе праздники. Я даже познакомила его с Келли. Но он друг друга невзлюбили, поэтому мы редко играли вместе.

Его мама научила нас играть на гитаре. Точнее его, я же смогла осилить пару аккордов. Мы придумали свою рок-группу, где меня звали малышка Лиа-Дэй, а он остался Джей-Джеем. Но шло время, и общения становилось всё меньше и меньше. Он старше меня на пять лет, и через четыре года, после нашего знакомства он уехал в кадетскую школу. Изредка мы отправляли друг другу письма, но со временем всё прекратилось, и дружба закончилась сама по себе.

И теперь, спустя почти десять лет, возле меня стоял высокий статный молодой человек, в котором едва можно было узнать пухленького, засыпанного веснушками Джея.

– Джей. Мне жаль, что ты увидел всё это, – я развожу перебинтованными руками, опуская глаза вниз. Не представляю, что ему сказать.

–Может в кафе? – как будто ничего и не было предлагает Джей.

–Хорошая идея, – растерянно киваю головой. Мне было жутко неудобно, что он увидел мою истерику, но отказать я не могла. Я хотела отвлечься и поговорить со старым другом.

По дороге в кафе я позвонила домой, и сказала отцу, что со мной всё хорошо, и что задержусь ещё. На удивление, он меня не ругал и отпустил без споров

До кафе мы дошли быстро, оно находилось на территории парка. Джей пошел оставить заказ, а я выбрала столик у окна и осталась его ждать.

После того, как я успокоилась и стала вновь чувствовать боль, мои руки буквально отнимались. Я не знала, как объяснить старому другу то, что он увидел. Буду надеяться, что он поймёт, что я не хочу говорить об этом.

– Твой любимый клубничный коктейль и блинчики с шоколадом, – Джей подходит с полным подносом еды.

–Ты помнишь? – я чуть ли не плачу и от нахлынувших воспоминаний.

–Да, я ещё взял сэндвичи, пирог, и кучу разной вредной вкуснятины, – он выкладывает всё на стол, – Так, а что любил я?

–Ты брал мороженое бубль-гум и горячий шоколад. Только вот пил всегда холодным. А еще ты очень любил, салат с курицей и колу!– я щелкнула пальцем, и с хитрым лицом посмотрела на него.

–Все правильно, но сейчас я вегетарианец, но колу никто не отменял! – он поставил перед собой огромный стакан колы без сахара.

Мы сидели около двух часов, перебирая одну тему за другой. Сейчас он вегетарианец и поет в собственной рок-группе, которую назвал в честь нашей детской, а именно «Hummingbird». Не знаю почему, но нам нравилась эта птица, и это казалось крутым названием для рок-группы.

Джей окончил музыкальную академию с отличием, и стал довольно известным в Канаде, куда уехал жить после обучения. Там он собрал небольшую рок группу и колесит с ней по всему материку.

– Ты так и занимаешься танцами? – из моих рук выпадает вилка. Перед глазами сразу всплыли воспоминания, как врач произносит страшные слова. «ВАМЗАПРЕЩЕННОЗАНИМАТЬСЯТАНЦАМИ!».

– Нет. Это очень долгая история. Недавно перестала. Сейчас я вся в учёбе, в свободное время читаю. Раньше я занималась фотосъёмкой, из-за танцев пришлось прекратить. Теперь, благодаря неким обстоятельствам думаю опять начать и развивать дальше, – Джей слушал очень внимательно.

– Конечно, думаю это того стоит.

***

– Элиан, в субботу я уезжаю, мы можем больше не встретиться, поэтому приходи в пятницу, на наш последний концерт в Сиэтле, здесь в парке. – Мы шли не спеша по дороге к моему дому. На улице темнело, поэтому Джей любезно предложил меня проводить. – Позови подруг, пропущу вас за кулисы. Мы не супер знамениты, но поклонники есть и музыка качественная.

– Заманчиво. Постараюсь отпроситься.

– Твоя мама меня обожала, так что я уверен, что тебя отпустят, – я смеюсь. А ведь он прав, моя мама в нём души не чаяла.

– А где живут твои родители?

– Они тоже переехали в Канаду. Мама, бывает, ездит со мной недалеко, иногда поёт пару сольных. Элиан, ты наверняка не хочешь говорить о том, что было в парке, однако я волнуюсь за тебя. У тебя всё хорошо? Ты можешь рассказать мне

Я рассказываю ему всё. Я знала: он не станет расспрашивать и осуждать. Держать в себе тоже плохо. Мне было необходимо высказаться, излить душу кому-то, кто просто выслушает.

– Да-а-а, я помню Рэйчел. Всегда пыталась, что-нибудь испортить нам. Один раз порвала спицы на моей гитаре, – Джей останавливается, – А знаешь, завтра приходи на репетицию, выступишь с нами.

– Но, я не пою и не играю, – я пожимаю плечами.

– Я научу тебя простой мелодии. Просто попробуешь что-то новое. Сменишь обстановку. Вдруг получится, и ты найдёшь новое занятие? Смелей! Как в старые времена?– он протягивает мизинец.

–Как в старые!– я повторяю тоже, словно не было тех лет разлуки.

***

Ночь я не спала, снова. Встреча с Джеем меня взбодрила. Это то, чего мне не хватало последний месяц. Я смогла отвлечься от всего этого кошмара, смогла почувствовать себя живой, а не роботом. Мысль о предстоящем концерте вызывала смешанные чувства. Я безумно переживаю и стесняюсь выходить на сцену не в качестве танцора, а с гитарой в руках. Играю я очень плохо, можно сказать не умею, но Джей пообещал дать не сложную связку.

Не знаю, может действительно стоит попробовать себя в чём-то новом. На балете жизни не закончилась, мне нужно двигаться дальше, развиваться.

Мысли без конца влезали в голову, не давая уснуть и расслабиться, поэтому я решила вылезти на крышу и послушать музыку. Откопав в столе плеер и наушники, я открыла скрипучее окно и вылезла на бордюр. Он небезопасно затрещал. Я вскрикнула. Подождав секунд десять, чтобы убедиться, что меня не слышали, я попробовала вылезти снова, на этот раз мне удалось.

Ночной влажный воздух приятно охлаждал тело, впитываясь в поры. Стояла полная тишина.

Я включаю любимую песню Курта Кобейна, и пролезаю дальше на крышу. Добравшись до нужного места, я плюхаюсь на спину, раскидываю руки и, уставившись в темное и тучное небо, начинаю тихо подпевать. Песня за песней, я лежу на крыше, растворяясь в музыке; стараюсь вдумываться в каждое слово, чтобы унести свою голову от мыслей обо всём плохом, что происходит. Песни как спасательный круг – не дают утонуть в пучине мрачных воспоминаний и тревоги.

***

Прошло несколько дней после встрече с Джеем. Сегодня после школы я сходила на предпоследнюю репетицию перед концертом. Джею всё-таки удалось научить меня ещё паре аккордов и теперь есть шанс, что я не облажаюсь на сцене.

За это время я также стала привыкать к занятиям у мисс Мелтон. Конечно, я до сих пор не видела в этом смысла и безуспешно пыталась вернуть честное имя нормальной девушки, без каких либо проблем, но я уже не злилась, когда вместо физкультуры, приходилось в два раза дольше выслушивать советы для решения моих «внутренних конфликтов». О каких конфликтах шла речь я не понимала, но старалась лишний раз не спорить.

После репетиции я сразу отправилась домой. Родителям я не сказала про концерт и Джея, потому что была уверена, что после вечеринки у Келли мне запрещён поход на подобные родом развлечения.

После ужина мы с мамой решили съездить в кино, на вечерний сеанс. Папа задерживался на работе, и сказал, чтобы мы его не ждали. И прибравшись на кухне, мы отправились в кинотеатр.

Мы ехали не спеша. За окном уже темнело, и мне с трудом удавалось рассмотреть всё происходящие по ту сторону машины.

Эти дни дождя не было. Стояла теплая и солнечная погода, улицы и набережная были заполонены толпами людей. Уже вовсю чувствовалось наступление лета. Люди одевались в шорты майки, короткие платья, футболки. Наверняка на пляже Алки уже собирались люди, поиграть в волейбол, устроить пикник.

– Алло, Эмма, – мама убавляет радио, прижимая плечом телефон к уху, – Что ты сказала? Я поняла, сейчас я приеду, – мама отключается.

– Что стряслось?

– Элиан, я довезу тебя до кинотеатра, но с тобой сходить не смогу, – я закатываю глаза, и отворачиваюсь к окну.

– Это всегда происходит, – бросаю обиженно я.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы решаем провести время, но тебе звонят с работы, и ты уезжаешь. Мама, почти ночь, ты не обязана это делать!

– Дискуссии бессмысленны, Элиан. Ты идёшь в кино одна.