Первый Феникс

– А теперь за птенчиком. – Глеб вскочил на ноги и, держа автомат наготове, направился к комнате, из которой медленно вытекала лужа крови.

– Стой, – сказал Юра негромко, но достаточно резко.

Охотник остановился, недоверчиво обернувшись на него.

– Нет времени, новенький.

– Ты ее напугаешь. – Парень поднялся и быстро подошел к Глебу. – Она испугается и снова это сделает. Вот, на, – он выхватил оставшиеся куски серой ткани из карманов и протянул их охотнику, – смени повязки.

– Ты понимаешь, что там – феникс? – вмешалась Марина.

Она снова перебралась к окну и тяжело дышала, облокотившись о стену.

– Да.

– И что он убил шестерых?

– Пятерых, – резко поправил Глеб.

– Да без разницы, – ухмыльнулась девушка. – Справишься?

Юра молча кивнул и, не оборачиваясь на охотников, пошел к расползающейся бордовой луже. Глеб, бормоча что-то под нос, присел рядом с ослабевшей девушкой и, аккуратно достав ее руку из мундира, снял пропитанные кровью повязки. На руке не было ни единой раны, но красная жидкость все так же текла с ладони тонкой непрерывной струйкой.

Юра подошел к краю алого пятна, от которого тянулось несколько кровавых троп, появившихся, когда выносили трупы. Он с минуту стоял, не решаясь шагнуть вперед.

Нога погрузилась в теплую жижу, мягкую, как растопленный воск. Вокруг его ног кровь мгновенно застывала и оставалась окаменевшими черными отпечатками кроссовок. Вдруг плач девушки изменился, он перестал звучать отовсюду сразу.

Теперь он раздавался из-за стены и был абсолютно реальным, человеческим. Но чем живее становился голос, тем сложнее было идти. Воздух потяжелел, он давил на плечи и голову свинцовыми лапами, пытаясь прижать к полу. Еще через несколько шагов Краев смог зайти внутрь и осмотреться.

Белизна, наполнявшая кабинет ранее, едва просматривалась через пятна крови, покрывавшие его почти полностью. По стенам тянулись длинные кровавые полосы, начинавшиеся отпечатками рук. Со столов с тихими щелчками срывались алые капли.

В дальнем углу, свернувшись калачиком, лежала крошечная девушка, крепко сжимавшая серебряный крестик и иногда целовавшая его дрожащими губами. Ее белый сарафан был перепачкан, волосы и лицо полностью покрыты кровью. В этой комнате, насквозь пропахшей смертью, лишь в ее светло-серых глазах читалась жизнь. Она лежала на боку, поджав ноги и обняв одной рукой колени. Смотрела прямо перед собой, но, казалось, ничего не видела.

На почерневшем от крови лице белесыми шрамами от уголков глаз тянулись тонкие полосы – в какой-то момент она вовсе забыла о слезах, которые не прекращали литься.

Юра смотрел на нее, крохотную испуганную девочку, и невидимая тяжесть вновь ударила по нему, пытаясь пробить насквозь, слить с кровью на полу. Парень попробовал сделать шаг вперед, но ногу пронзило резкой болью. Он вскрикнул и, потеряв опору, упал на пол, успев в последний момент выставить руки вперед.

Приподнявшись, он вдруг заметил в багряном глянце лицо. Сначала принял его за свое отражение – перепуганный кудрявый парень с ошалелыми глазами. Но спустя секунду в этом лице что-то переменилось. Медленно, едва заметно, губы растягивались в улыбке. Брови сведены, в глазах… азарт?

Человек, смотревший на Юру с той стороны кровавого пола, горел нетерпением. Как спортсмен, истосковавшийся по тренировкам за время травмы, ожидающий, когда его выпустят на поле. Он улыбнулся еще шире, продемонстрировав острые белоснежные зубы – его рот был полон клыков одинаковой формы, похожих на наконечники стрел. Юра хотел отвернуться, но тело не слушалось. Казалось, что воздух вот-вот раздавит его.

Отражение, внимательно глядевшее ему в глаза, вдруг посмотрело за его плечо. В крови отражалось черное марево, раскинувшееся позади. Иногда в этом облаке мелькали лица – мужские, женские, детские. Все они выглядывали из непроглядно-черного тумана, счастливые, широко улыбающиеся, смотрели по сторонам, смеялись, глядя на Юру.

Марево опускалось ниже, лица появлялись чаще. Среди остальных выглянула Марина. Всего на мгновение – она испуганно посмотрела на него и тут же исчезла.

Юра снова встретился глазами со своим отражением. Они оба дрожали. Юра – от давящего сверху веса, который уже едва выдерживал, отражение – от нетерпения. Он опускался все ниже. И, наконец, упал лицом в кровь.

Сначала ему показалось, что его придавило к полу резким толчком в спину, но в действительности причиной тому был рывок вперед – кто-то обхватил его за шею и притянул к полу.

Кровь начала стремительно подниматься по его коже, покрывая плотным слоем. Он лежал лицом вниз, чувствуя, как теплая жижа скользит по спине. Перед глазами все поплыло красными и черными пятнами – он не мог понять, открыты были глаза или нет. Несколько раз ему показалось, что он снова увидел мелькающие в темноте лица, но теперь все они были испуганы. Они выглядывали с привычной улыбкой, но потом резко менялись, исчезали уже обезображенными гримасой ужаса.

Вдруг воздух стал невесомым и сухим. Юра осторожно пошевелил руками, ощутив, как вязкая жидкость нехотя течет сквозь пальцы. Давление исчезло, лица тоже. Вокруг была только кровь. Больше ничего.

Краев резко вскочил на ноги и в два прыжка оказался в углу, где, сжавшись в комочек, лежала девушка. Она замерла – не плакала, не молилась и не дышала. Он, рухнув рядом, быстро сжал ее запястье – пульса нет. Девушка не выглядела мертвой. Страх в ее застывших глазах был такой же живой и настоящий. В ушах стоял ее дрожащий голос – человеческий, испуганный, обреченный. Он размял ноющее плечо – эта боль тоже была настоящей. Сила, не дававшая ему подойти, не была игрой воображения.

Он подскочил к окну, резко его раскрыл – дышать этим сухим железным воздухом больше нельзя. На оконной раме остался алый отпечаток его руки. Юра высунулся наружу – на улице воздух был такой же шершавый. И тоже пах кровью. Толпа на маленькой площади под окнами исчезла, ничто не шевелилось – не было ни движения, ни звуков. Абсолютная тишина.

– Ты ищешь меня? – раздался ласковый голос откуда-то снизу.

Он внимательно посмотрел вокруг и наконец заметил крошечную белокурую фигурку. Девушка с прозрачно-серыми глазами стояла рядом с палисадником, спрятавшись от солнца в тени невысокого дуба. Парень резко отпрянул от окна, поскользнулся на крови и чуть не упал, но сумел удержаться. Он посмотрел в угол комнаты – девушка, сжимавшая в руке перепачканный кровью крестик, лежала там, глядя перед собой невидящими глазами.

– Ушел?.. – послышался грустный голос с улицы. – Ну верни-и-ись.

Парень снова осторожно подошел к окну: там, рядом с девушкой в белом сарафане, кто-то был. Блеснули звездочки на погонах охотничьего мундира. Марина слабо улыбнулась, когда они встретились взглядами, и едва заметно кивнула, как бы говоря: «Да, это я».

Юра сломя голову выбежал из кабинета.

Возле пустой шахты лифта сидела, облокотившись о стену, девушка. На ее лбу и щеках выступили алые бусины, одежда почернела, пропитавшись кровью. Глеб сидел рядом, он замер с серой тряпкой в руке, вытирая кровь с ее лица. Они оба не шевелились. Юра подбежал, быстро проверил их пульс – его не было. Хотел сорвать с плеча Глеба автомат, но передумал и выхватил охотничий нож, висевший у того на поясе.

Краев рванул вниз по лестнице, преодолевая каждый пролет в два прыжка. Увидев охотников, он не успел ничего обдумать, но если тут охотница не дышала, то там, на улице, она была жива. У него не возникало сомнений в том, что там была именно она, не мираж или призрак. Краев на бегу плечом раскрыл дверь и выбежал на улицу. Кожу обожгло кипящим воздухом, вокруг плыли вверх волны жара.

Юра оглянулся и заметил две фигуры. На траве рядышком сидели юные девушки – одна из них одета в мундир Форта, а у второй практически белые волосы, крупными волнами спадающие на плечи.

Блондинка радостно улыбнулась, заметив парня, и помахала ему, подзывая подойти ближе. Юра осторожно ступал по земле, не сводя глаз с девушек. Марина смотрела на него чуть нахмурившись, будто собиралась отчитать за какой-то промах. В нескольких шагах от них тихо переговаривались пятеро – плотный усатый мужчина, три девушки и долговязый рыжий юноша. Они бросили на него быстрый взгляд и, не заинтересовавшись, вернулись к своему разговору.

Белокурая девушка не стала дожидаться, пока парень к ним подойдет, и пружинящим шагом быстро пошла навстречу. Она раскинула руки в стороны, готовая обнять его. Юра не стал сопротивляться, белые девичьи руки обвились вокруг его шеи, напудренный носик уперся в щеку. Он растерянно погладил ее по спине.

Пальцы скользили по мягкой хлопковой ткани, когда горячий воздух колыхнулся от раздавшегося вскрика. Волны жара разошлись в стороны, на мгновение окатив всех ветром. Блондинка медленно подняла голову, и на Юру посмотрели два ярко-алых глаза. Радужку залило кровью, которая пузырилась где-то в самом сознании девушки и выплескивалась наружу нескрываемой злостью.

Юра резко оттолкнул ее и рванулся в сторону Марины, но его плечо вдруг сжала чья-то сильная рука. Он обернулся: девушка, улыбаясь, медленно вытащила из живота окровавленный охотничий нож. Ее хватка была сильнее, чем можно было ожидать. Она притянула парня ближе – настолько, что он разглядел бурлящую кровь в ее глазах. И свое в них же отражение.

На него снова смотрел человек, горящий азартом, желанием двигаться, драться, воспринимающий происходящее как игру, в которой он без сомнения победит. Но теперь это было уже его отражение.

Он схватил левой рукой девушку за шею и легко поднял ее в воздух. Юра не мог понять, был ли это он сильнее или она легче, его это не интересовало. Девушка царапала его руку и колотила ногами воздух, пытаясь высвободиться, но он лишь сжал тонкую шею сильнее. Парень завороженно смотрел, как кровь в ее глазах затихала. Тонкие ручки безвольно болтались в воздухе, ноги ослабли, все еще не дотягиваясь до земли.

Он еще с минуту держал ее, потом отшвырнул обмякшее тело в сторону. Обернулся к Марине и столкнулся с ее полным ужаса взглядом. Охотница хотела что-то сказать, но Краев почувствовал резкий удар в грудь, сбивший его с ног. Ощутил соленый вкус на губах.

Медленно приподнялся и снова столкнулся взглядом со своим отражением в глянце крови. Уставший, растерянный. Просто он. Снова в комнате, состоящей из страха. Слух резануло раздавшимся рядом всхлипом. Юра повернул голову и увидел девушку, сжимавшую в руке крестик. Она едва слышно шептала, как и прежде. Он торопливо подошел к ней и опустился рядом. Аккуратно погладил ее по щеке, и впервые взгляд светло-серых глаз уперся во что-то, а не посмотрел сквозь.

Девушка смотрела на него, не шевелясь и ожидая худшего – что кто-то умрет. Она или он, неважно. Юра осторожно взял ее запястье – под пальцами он ощутил сердцебиение. Облегченно вздохнув, поднял девушку на руки и вышел в коридор. Снаружи весь воздух концентрировался на тяжелом частом дыхании Марины. Глеб вскочил на ноги, направив на них автомат.

– Не стреляй, – глухо сказал Юра.

Он не был уверен, сказал ли это или лишь подумал, но Глеб, постояв еще несколько секунд со вскинутым автоматом, все же опустил оружие. Он смотрел с недоверием, но уверенность и спокойствие кудрявого «новенького» каким-то образом передались ему.

Он наклонился к Марине, не открывшей глаз, когда вышел Юра. Девушка дышала слабо, но с каждым вдохом спокойнее и легче. Глеб перекинул автомат за спину и, подняв напарницу на руки, быстро пошел следом за Юрой, который, ничего не сказав, направился к лестнице.

Краев все еще прекрасно помнил каждую ступеньку, хотя в прошлый раз пронесся по ней за несколько секунд. Ему казалось, что именно тот раз был настоящим, а сейчас он шагал будто во сне, неясно как переставляя ноги. Чувствовал, что, если сейчас он вдруг попробует сделать хоть один осознанный, осмысленный шаг – упадет с лестницы.

Он понимал, что на улице их ждет толпа перепуганных людей, давно бы разбежавшихся от страха, но им надо было увидеть, как охотники уничтожат тварь, убившую пятерых. Не увидев этого своими глазами, они не смогут заснуть.

Но ему хотелось очнуться и, вынырнув из этого сна, в котором у людей билось сердце, выйти в абсолютно пустой двор, и видеть себя, желающего драться и убивать.

Когда эта мысль мелькнула в его голове, Юра замер и зябко повел плечами.

Они вышли под палящее солнце и гул толпы. Люди дернулись вперед, но патрульные, стоявшие за стальной оградой, их удержали, не дав приблизиться. За желтой линией была видна высокая фигура главы охотничьего отряда и несколько врачей. Василий не шевельнулся, внимательно глядя на приближающихся.

Юра подошел к врачам и протянул им девушку. Доктора сочувственно склонили головы, посчитав, что перед ними шестая жертва феникса. Один из них перекрестился и, помотав головой, направился в противоположную от Юры сторону. Парень растерянно шагнул к следующему врачу, но тот так же непонимающе уставился на него.

– Морг дальше по улице, – сказал, он, вытирая толстые очки краешком халата.

На секунду эти слова выдернули Юру из действительности. Он взглянул на девушку, неподвижно лежащую на его руках. Худенькая, она вытянула шею, упершись лбом ему в плечо. В какой-то момент ему показалось, что сердце ее не бьется. И, прежде чем осознать обратное, он успел вздохнуть с облегчением.

Ему вдруг стали мешать голоса вокруг, лица, люди, стук сотен сердец. Слишком шумно, душно, жарко. Что-то внутри толкало его назад, в пустое здание, пронизанное вонью смерти. В легких росла та фраза, которую никак нельзя было произнести вслух, потому что она разрушит его самого до основания.

Он хотел обратно в пустой город, где темноту не прерывает ничье сердцебиение. Юра резко выдохнул, осознав одну простую деталь, которую не уловил ранее. Там, в тишине, сердца бились только у двоих. У него и монстра.

Слух снова наполнился гулом, солнце начало греть, а девушка, которую он держал, абсолютно точно была жива.

– Что с ней? – раздался резкий голос за спиной.

Юра повернул голову и увидел Василия. Охотник стоял в полушаге от них, но глаз не поднимал. Сжав губы от сдерживаемого недовольства, он смотрел на девушку, жизнь в которой еле-еле выдавало слабое дыхание, со стороны, впрочем, практически незаметное.

– Не уверен, – выдавил Юра, глядя на его напряженное лицо.

Василий, никак не потревожив воздух, поднял руку и прикоснулся к шее девушки. Его пальцы легли на тоненькую венку, едва выступающую, и под ней он ощутил слабые толчки – кровь бежала от сердца и обратно к нему.

– Отнеси ее в любую машину скорой помощи и жди рядом. А вы, – он обернулся в сторону врачей, не глядя на них и даже не развернувшись к ним полностью, – все уволены.

– Уважаемый, я бы попросил! – затараторил один из врачей, раскрасневшийся от услышанного мужчина с внушительным пивным животом.

– Я бы попросил вас, – полковник сделал упор на последнее слово, – отличать живых людей от мертвых.

– Сосунок, – врач, говоривший ранее с Юрой, сплюнул на асфальт и достал из кармана измятую пачку сигарет. – Будто ты нам указ. Иди, соси мамкину сиську, а не учи меня.

– Разговор окончен, – спокойно ответил Василий, уже шагая от них прочь.

Он направился к высоким стеклянным дверям, из которых только что вынырнул Глеб с Мариной на руках. Ее голова и руки безвольно свешивались.

При каждом движении вокруг брызгами разлетались капли крови. Василий оказался рядом за доли секунды. Он резко выхватил Марину и, крепко обхватив девушку и прижав ее голову к своей груди, почти бегом направился через толпу.

Он промчался мимо охающих людей, при этом лицо его не изменилось ни на черточку. И только Глеб успел увидеть в глазах начальника то, чего не видел не просто много лет, а почти никогда. В момент, когда Глеб переступил порог здания, Василий поднял на них взгляд и на секунду перестал быть главой отряда охотников, а стал Васей. В глазах которого звенел страх за жизнь друга.

Глеб остался у входа, чтобы перевести дыхание. У него кружилась голова и давило ребра, будто он только что вынырнул, проведя под водой несколько минут. Вскоре он более или менее пришел в себя, выпрямился и развел руки в стороны, сведя лопатки, чтобы размять ноющую спину, и быстро обшарил толпу глазами.

Крыльцо здания располагалось на достаточном возвышении, чтобы можно было взглянуть поверх всех собравшихся и разглядеть стоявшие позади машины скорой помощи. Они показались ему продолжением черного нагретого асфальта – недвижимые, возведенные на тех же местах, где оказались сейчас. Он бы скорее поверил в этот момент, что автомобили расплавятся под солнцем и сольются с дорогой, чем тронутся с места.

Охотник несколько раз с силой моргнул и пригляделся к машинам. Его командир уже давно находился в одной из них вместе с Мариной. Рядом с соседней машиной стоял кучерявый новенький. Он закусывал губу и, скрестив на груди руки, нервно смотрел по сторонам. Пару раз отходил на несколько метров от машины в сторону метро, но потом возвращался и заглядывал в кузов, где интерны оказывали первую помощь девушке, которую Юра вынес из здания.

Глеб направился к машинам. Быстро миновал толпу, уловив в первых ее рядах ругань врачей, которым одному за другим звонила с неопределяемого номера девушка с очаровательным бархатистым голосом и сообщала, что больница, которую те представляли, более в их услугах не нуждается.

Привыкший к подобному, Глеб не задержал на толпе ни взгляда, ни мыслей. Он быстро подошел к скорым, и одна из машин, вздрогнув и закашлявшись, завелась и принялась выплевывать серый дым из выхлопной трубы. Машина тряслась, готовая сорваться с места, когда ее задняя дверь открылась и оттуда выглянул Василий. Он коротко приказал Глебу отправляться следом, после чего машина рванула в сторону шоссе.

– Вы с нами? – спросил невысокий юноша с собранными в хвост черными волосами.

Он стоял возле соседнего автомобиля, убрав руки в карманы джинсов и облокотившись на капот.

– Да, поехали.

– А второй охотник?

– Кстати, о новеньком… – Глеб оглянулся, выискивая сутулую фигуру Юры. – Да, тоже едет, – поспешно добавил он, когда парень выразительно кашлянул. – У вас тут есть одежда?

Водитель скорой удивленно кивнул и, покопавшись в кузове, протянул охотнику бледно-голубой сверток.

– А менее похожие на детскую отрыжку цвета есть? – скривился Глеб, развернув форму интернов.

Водитель закатил глаза, не ответив, обошел машину с противоположной от охотника стороны и запрыгнул в кабину. Глеб пожал плечами и поспешил к Юре, который метрах в двадцати переминался с ноги на ногу.

– Прикрой срам, – он кинул скомканную футболку.

Юра рефлекторно поймал ее левой рукой и, недоумевая, посмотрел на охотника. Тот многозначительно оглянул парня с ног до головы и прочистил горло. Юра вздрогнул, вспомнив, наконец, что все это время стоял полуголый.

Вероятно, никто на это не обратил внимания – сняв мундир, он потерял все шансы быть кем-то замеченным. Что, впрочем, его более чем устраивало. Он натянул футболку на грязное тело.

Из машины выскочил невысокий интерн:

– Мы готовы отправляться!

– Как она? – Юра подбежал к медику.

– В полном порядке, – тот развел руками. – Спит. Но, тем не менее, ей придется какое-то время пробыть в больнице. – Молодой человек выпрямил спину и выпятил грудь, стараясь казаться более важным. – Пройти детальное обследование, понаблюдаться у специалистов, ну и… – он замялся, – всякое.

– Значит, все хорошо. – Юра облегченно вздохнул.

– Круто, круто, – затараторил Глеб. – Мы мигом, ждите в карете.

Интерн попросил поторопиться и снова скрылся.

– Так, новенький, – охотник посерьезнел так резко, что можно было предположить, будто его место занял совсем другой человек. – Никаких попыток сбежать, ты в плену до дальнейших приказаний.

– Меня это не касается, вообще-то.

Юра похлопал по карманам, проверяя ключи. Их не было.

– Ого, Зорька, ты чего это? – хмыкнул Глеб.

– Приятно было познакомиться, – бросил парень и развернулся в сторону метро, но охотник проворно схватил его за предплечье.

– На охоту ходил? Дел натворил? Город спас? Вот и неси теперь ответственность.

Юра со всей силы дернул рукой, но высвободиться не удалось.

– Чего сразу не ушел тогда? – Пальцы Глеба сжались крепче.

– Хотел знать, что она в порядке.

– Ты и так знал.

– Мне надо было убедиться. Теперь, – снова попытался выдернуть руку, – я поеду домой.

Глеб разжал пальцы. Юра, недоверчиво на него взглянув, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь, чтобы охотник снова его хватал. Но тот, надев на лицо ухмылку, бросил вслед:

– Приказ генерала Марселя.

Краев остановился. Он отчаянно желал убежать отсюда. Воздух вытеснял его, что-то толкало в спину, чтобы он скорее уходил, било по затылку, чтобы не оборачивался. Он испытывал почти физическую боль за каждую лишнюю секунду, проведенную здесь.

Но девушка, спящая в машине скорой помощи, заставляла его пробивать телом стену, которая с грохотом падала перед ним снова и снова. Глеб наверняка заметил, что парень чуть дрожал, когда схватил его. И, конечно, заметил, что дрожь прекратилась, когда тот говорил о спасенной девушке. Но не мог знать, что Юра одеревенел и перестал дышать не из-за самой девушки, а из-за слова «надо», произнесенного вслух. В этом слове он мог сейчас поместиться целиком.

Узнать, что она невредима, услышать это от врача – он не хотел этого, он в этом нуждался. Он мог поклясться, что, услышь он от интерна-коротышки другое, случилось бы что-то… плохое? А что бы тогда случилось? Его холодила эта мысль. Ответ будто был на расстоянии вытянутой руки – влажный, скользкий, холодный. Но дотянуться невозможно.

С ней все хорошо. Остальное неважно.

Юра молча развернулся и последовал за Глебом, который уже открыл дверь кабины скорой помощи. Как бы сильно ни выталкивало его это место и собственное желание оставить все произошедшее позади, слова охотника подействовали отрезвляюще. Теперь он сможет забыть о случившемся, только если позволит генерал.

Глеб пропустил парня вперед, сообщив, что ему по званию положено сидеть возле окна, после чего тоже забрался внутрь.

Громко чихнув, машина тронулась с места и через мгновение уже мчалась по широкому шоссе, обгоняя автомобили один за другим. Глеб вжался в сиденье, вцепился в ручку над дверью и периодически рефлекторно нажимал на воображаемую педаль тормоза. Юра был спокоен, хотя его мотало на поворотах и он заваливался то на Глеба, то на водителя.

Последний сидел расслабленно, небрежно сжимая руль одной рукой. Он гнал быстрее, чем было необходимо, – девушка в порядке, спешки нет. Когда интерн и фельдшер, сидевшие в кузове, попросили его ехать аккуратней и медленней, он лишь разочарованно хмыкнул, потому что не удастся включить мигалку, и проигнорировал их просьбу.

– Эй, гонщик хренов, – выпалил Глеб после того, как автомобиль змейкой пронесся мимо десятка машин, обогнув их за пару секунд. – Ты нас на кладбище везешь?

– В больницу, – ответил водитель с непроницаемым лицом.

– С такой скоростью можно сразу на кладбище!

– Ехать медленнее? – невозмутимо поинтересовался парень, не отрывая взгляда от дороги.

После того как Глеб в ярких выражениях подтвердил, что именно этого он бы и хотел, водитель молча снизил скорость. Потом еще раз. И еще. Он закатывал глаза и вел машину, держа на руле лишь указательный палец. На его лице была скучающая гримаса, будто он случайно попал не в тот кинозал и вместо захватывающего боевика смотрел документальный пятичасовой фильм о размножении дождевых червей.

– Дайте этому мальчику тортик, – ворчал Глеб, все еще на всякий случай держась за ручку над дверью.

Юра молча ткнул в кнопку радио. Помехи наполнили салон громким шелестом и щелчками. Парень крутил ручку приемника, но ничего, кроме шума помех, они не услышали.

– Сломалось, – вынес вердикт водитель.

– Два тортика ему дайте, – буркнул Глеб.

Голос водителя звучал гулко и негромко, как удар резинового мяча о стену. Он не выражал никаких эмоций, походил на механический имитатор голоса. За всю поездку парень ни разу не повернул головы, глядя только на дорогу перед собой.

– Вы поймали феникса? – вдруг спросил он.

Глеб набрал в легкие воздух, чтобы сказать что-то колкое, но глухо произнес:

– Не знаю. Но, похоже, его нет. Нам еще предстоит в этом разобраться.

– То есть феникс свободен? – нахмурился водитель.

– Слушай, э… Как тебя?

– Абдибакыт.

– Как? – Глеб развернулся к водителю и подставил ладонь к уху.

– Абдибакыт, – невозмутимо повторил тот.

– А краткая форма есть? – спросил Юра.

Водитель ничего не ответил, но скорость машины немного возросла.

– Так вот, Абди… – начал Глеб, но водитель недовольно скривился.

Охотник многозначительно уставился на Юру, прося помощи.