Призраки Дракулы

После обеда решил выкурить сигарету в тамбуре своего вагона. Не успел прикурить, как в тамбур вошел один мужчина и попросил разрешения составить компанию. Он представился руководителем отделения ССОД (Союз советских обществ дружбы) в Румынии. Назвался Николаем. С ним договорились поужинать в купе Алексея, благо ему жена наготовила много разнообразной снеди. За окном тем временем проносились унылые пролески, поля, покрытые небольшим снежным покровом. Словом, тоскливая мартовская пора, даже на хлебородной Украине. Поезд подходил к Чопу. Засуетились проводники, для них встреча с таможней всегда серьезная проверка на хладнокровие. Все что-то везли: продать, обменять, и таможня прекрасно об этом знала. Прошли пограничники, козырнули второму секретарю, и это было приятно. Пожилой таможенник просто пролистал паспорт Алексея и пожелал счастливого пути.

Погранично-таможенные формальности завершились, видимо, благоприятно. Раскрасневшиеся проводницы явно успокоились и начали дружно предлагать чай. Однако, зашедший в купе Алексея Николай предложил начать не с чая. Он сразу объяснил, что возвращается из командировки и запастись харчами не успел. Зато, и он многозначительно подмигнул, есть неотъемлемое приложение к домашней закуске. Беседа больше напоминала монолог Николая. Последние лет двадцать он работал в секторе ССОДа по Румынии, а сейчас находился в третьей командировке в этой стране. Рассказывал о стране увлеченно и с любовью. Алексей сразу понял, что его попутчик может стать для него не только полезной связью, но и близким приятелем. До чая, конечно, не дошло, но вторая бутылка Посольской была почти пуста. Когда Николая потянуло на исполнение румынских песен, Алексей предложил идти спать, чтобы завтра утром не выглядеть утомленными дорогой.

Лучший в Бухаресте железнодорожный вокзал с громким названием «Гара де Норд», название скопировано с одноименного парижского вокзала, был тих и неприветлив. По сравнению с помпезным Киевским он больше походил на вокзал где-нибудь в Рязани, или что-то в этом роде. Скромно одетая публика суетилась на перронах в ожидании местных поездов и электричек. Вагоны румынского железнодорожного парка были местного производства и смотрелись угловато. Маневровые локомотивы издавали страшный скрип и скрежет. Слышались гудки паровозов, которые румыны еще использовали в пассажирских перевозках. Большинство паровозов было вывезено из Одессы, в которой «румынцы» во время Второй мировой войны хозяйничали целых три года. Эти паровозы и одесские трамваи в силу своей изношенности СССР не рассматривал даже в списке репараций.

Мороз около минус пяти был аномальным для этого времени года. Серое небо, мерзкая погода, неопределенность с жильем еще раз убедили Алексея, что выезд без семьи стал правильным решением. Надо устроиться, во всем разобраться, а потом вызывать семью.

Глава 3

Апрель 1989 года выдался очень теплым почти по всей Венгрии, и это была награда за холодный март не только в Венгрии, но и во всех соседних странах. Особенно этому радовались туристы, расположившиеся лагерем в сосновом лесу на берегу небольшой речки, зарождавшейся в десяти километра на невысоких сопках и постепенно набиравшей силу и характер при приближении к Дунаю. Перед въездом в лагерь на столбе была приколота табличка “Курсы венгерского языка”. Количество слушателей составляло не более двадцати, в основном молодые парни в возрасте от двадцати до тридцати лет и две девушки, с такими же короткими стрижками и такой же полувоенной униформе, что больше напоминали ребят. В перерывах между занятиями они старались говорить по-венгерски, но иногда кто-то переходил на – румынский. Однако преподаватели, мужчины в возрасте, тут же реагировали услышав румынский язык. Обычным наказанием был штраф в форинтах, довольно существенный.

Однажды в лагерь приехал большой джип, и вышедший из него небольшого роста крепыш сразу приступил к делу. Раздал всем кимоно и нунчаки. Оказалось, что слушатели курсов венгерского языка уже прилично владеют приемами карате, а нунчаки видят тоже не в первый раз. Тем не менее целую неделю между занятием языком они отрабатывали навыки боя с нунчаками. Инструктор был явно профессионалом высокого класса, а по-венгерски говорил с акцентом, характерное произношение буквы «р» указывало на его североамериканские корни. Зачет по владению нунчаками все выполнили на «хорошо» и «отлично». И снова слушатели глубоко погрузились в венгерский язык.

После отъезда инструктора по карате приехал какой-то инспектор, видимо из министерства образования, и устроил экзамен по венгерскому языку. Он остался доволен подготовкой слушателей курсов и сказал, что программу помощи венграм, проживающим в соседних странах, надо продолжать.

Через день микроавтобус привез еще пять молодых мужчин, и программа курсов резко изменилась. О чем говорили внутри штабной палатки невозможно было понять, так как там громко играла музыка. Но в отдельных паузах угадывались громкие команды, почти по-военному, но почему-то на румынском языке. За ужином объявили, что завтра все выезжают на охоту в соседнее охотничье хозяйство, что было встречено бурными овациями. Поздним вечером в два микроавтобуса загружали зачехленное оружие, но с оптическими прицелами. Длина некоторых чехлов явно превышала простое охотничье ружье. А в одной из картонных коробок почему-то находились мишени с наклейками из животных.

Глава 4

К концу марта Бухарест похорошел, кусты и деревья одевались в зеленые листья, аромат от цветения наполнял легкие будораживающим кислородом, настроение неумолимо шло вверх. Улицы очистились от последствий зимы, шла подготовка к запуску многочисленных фонтанов.

Город тем не менее производил двоякое впечатление. Монументальные здания и дворцы старого города фрагментами напоминали улочки Парижа или Петербурга. До Первой мировой войны к Бухаресту прикрепилось название «маленького или балканского Парижа». Здание Центробанка или Мэрии и другие, сравнимые с парижским барокко, создавались только румынскими архитекторами, что само о себе говорит о таланте нации. Но за границами старого города открывалось другое лицо столицы. Чаушеску в попытке быстро решить жилищную проблему окружил старый город серыми невзрачными жилыми домами блочного типа. Несмотря на некрасивость, квартиры в них были достаточно комфортны. Например, трехкомнатные строились с двумя туалетами и тремя балконами. Такого в СССР не было. А румынская мебель была дефицитом даже в Москве.

Чаушеску, человек наполеоновского роста, был крайне честолюбив и очень хотел войти в историю на века. Чего стоит его проект «Проспектул социализмулуй» – проспект социализма. Его начали строить в 1984 году, а к 1990 он внешне был готов, шла отделка. От Пьца Унирий был построен бульвар, как копия Елисейских полей в Париже, той же длины, около двух километров, но на шесть метров шире. С одной стороны проспекта были возведены административные здания для министерств и других ведомств, а с другой – комфортабельные жилые дома для госчиновников и их семей с ресторанами и столовыми на первых этажах. То есть место работы и отдыха на одном проспекте. Проспект представлял собой красивейший бульвар с деревьями и зелеными насаждениями, многочисленными фонтанами на всем его протяжении и завершался грандиозным зданием Парламента, длиной 270 метров, шириной-240, высотой 86. Причем, на девяносто метров под землю уходило еще десять этажей, включая бункеры для высших руководителей страны. Вес всего комплекса пять млн. тонн. Отделка «Дворца Чаушеску»– исключительно из мрамора, а многочисленные люстры из горного хрусталя. После американского Пентагона румынский парламент – второе по величине административное здание в мире.

Чаушеску характеризовался не только большим честолюбием, но и крайней мнительностью. В книге генерала Пачепы говорится, что лидеру Румынии везде мерещились призраки, то ли КГБ, то ли Дракулы. Он, как бы жил в средневековье, боясь быть отравленным или зараженным каким-либо смертельным вирусом. Он считал, что его предшественника Георгия Дежу умерщвило КГБ по приказу Хрущева. Георге Георгиу Деж был единственным социалистическим лидером раскритиковавшим антисталинский доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС. Каждый день Чаушеску надевал новое нижнее белье, рубашку, галстук и костюм. Ему шили 365 комплектов на год. После редких рукопожатий, которые он всячески избегал, начальник охраны подносил ему салфетку, смоченную в спирте. В ходе визитов за рубеж его всегда сопровождали свои повара и запас продуктов.

Все это живо всплывало в памяти, когда Алексей в свободное время прогуливался по улочкам Бухареста. К столице Румынии реально было применить характеристику «город контрастов»: шикарные лимузины «власть придержащих» и неказистые плоды местного автопрома: «Дачии» и «Олтситы», бедно одетый народ и пустые витрины некогда шикарных магазинов. В 70-е годы прошлого века выезд из СССР в Румынию в турпоездку, в основном с целью шопинга, считался подарком судьбы. Активно процветал бартер: меняли черную и красную икру на румынские вещи, посуду, ручной работы фарфоровые изделия.

На новом месте работы Алексей адаптировался быстро, даже сам не ожидал. Его определили во внешнеполитическую группу, и он активно стал устанавливать рабочие контакты в дипломатическом корпусе. В западных посольствах румынским языком владели немногие, а в посольствах латиноамериканских стран привлекались на работу местные переводчики. В советском посольстве все дипломаты в основном владели румынским, а другими иностранными языками – единицы. Алексей, свободно говоривший на английском и испанском, стал заметной фигурой в дипломатическом корпусе. Посол часто привлекал его в качестве переводчика в ходе своих бесед с коллегами из других стран и на различных протокольных мероприятиях.

Прибыла супруга с детьми и стала активно обживать квартиру в одном из домов для дипкорпуса. Дети с удовольствием начали ходить в школу при посольстве, а жена была принята на работу в качестве учителя истории. Словом, жизнь наладилась, все пошло своим чередом.

Внутриполитическая обстановка в Румынии казалась спокойной. Газеты писали об успехах в экономике, культурной и спортивной жизни страны. Особенно подчеркивались успехи генсека Чаушеску на международной арене, в частности в Движении неприсоединения. Румыния пыталась играть важную роль на Ближнем Востоке, активно поддерживая палестинцев. Частым гостем Бухареста был Ясир Арафат – лидер Организации освобождения Палестины. Чаушеску не был бы Чаушеску, если бы не контролировал все шаги Арафата в Бухаресте. Так, на правительственной вилле, оборудованной оперативной техникой, задокументировали выпивки Арафата в узком кругу своих приближенных. Причем, дорогие виски наливались в чашки из заварочного чайника, чтобы не вызвать гнев Аллаха. Обычно, после обильного ужина высокий гость уединялся в спальню со своим охранником. Об этом в 70-х годах написал в своей книге румынский предатель, бывший начальник разведки, генерал Пачепа.

В отношениях Москвы и Бухареста чувствовалось нарастание напряженности. Если при Брежневе Кремль привык к «выкрутасам» Чаушеску, то при Горбачеве наметился сдвиг в худшую сторону. Горбачева, видимо из зависти, нервировало, что румыны решили жилищную проблему, построив для каждой семьи отдельную квартиру. В то время, как в СССР, люди жили еще в бараках и коммуналках. До Горбачева никак не доходило, как Чаушеску рассчитался с внешним долгом западным банкам. А в СССР с приходом Михаил Сергеевича, долг вырос на 60 миллиардов долларов. Кроме того, Румыния, импортировавшая из СССР пятнадцать миллионов тонн нефти в год, построила под эти объемы пять нефтеперерабатывающих заводов и экспортировала на Запад высокооктановый бензин и масла высокого качества, получая от дешевой нефти высокие доходы. В СССР таких НПЗ не было вообще. Говорят, что при упоминании фамилии Чаушеску, Горбачев впадал в ярость. По инициативе американцев Яковлев, ближайший соратник Горбачева по развалу СССР, СЭВ и Варшавского договора, вступил с ними в тайные переговоры по «проблеме» Чаушеску.

Параллельно Горбачев и Яковлев разрабатывали план отстранения от должности Тодора Живкова, генсека Болгарской компартии. Живков всегда был преданным другом СССР и не мог стоять в одном ряду с Чаушеску, пытавшемуся угодить Западу, и получать от СССР нефть и газ по социалистическим ценам. Живкову же Горбачев припомнил свои отпуска на болгарских курортах в то время, когда он был Первым секретарем Ставропольского обкома. Тогда чета Горбачевых рассчитывала на более высокий прием, чем был их статус. Особое недовольство, говорили, выражала супруга, они чувствовали себя «обиженными». Придя к власти Горбачев, накрученный своей с гипертрофированным апломбом женой, решил судьбу Живкова. Болгария, не Румыния, здесь все было проще. Яковлев разработал сценарий ноябрьского 1989 года пленума ЦК Болгарской компартии, добился согласия ключевых секретарей ЦК для решения вопроса об отставке Живкова от должности.

В Румынии же, летом 1989 года, тоже готовились к крупному мероприятию-очередному съезду Румынской компартии. Горбачев никак не мог вмешаться в румынские дела, и это его просто бесило. По информации советского посла Тяжельникова, позиции Николае и Елены Чаушеску, второго лица в стране, настолько сильны, что никто не осмелиться выступить против их руководящей линии. Румынская контрразведка-секуритате контролировала практически все и всех. Каждый пятый румын был осведомителем. В Бухаресте практически каждый жилой дом прослушивался. Все высшие партийные и государственные чиновники контролировались наружным наблюдением и техническими средствами. Секуритате курировала Елена Чаушеску и была очень изобретательна в этом ремесле. Тотальный контроль, отсутствие свободомыслия у румын и их генетическая склонность не прекословить господарю. В такой ситуации ни посол, ни другие службы не могли представить Горбачеву какие-то планы по имплантации в Румынию политики перестройки.

Тем временем в стране началась масштабная пропагандистская кампания по подготовке к съезду Румынской компартии. Она полностью напоминала советскую модель мобилизации народных масс. Лозунги, типа «Народ и партия едины» или «Чаушеску-наш рулевой», заполняли и газеты, и телевидение, и на улицах, словом, везде. Но, по сравнению с СССР, эта пропаганда велась жестче, более авторитарно, и смахивала больше на северокорейскую модель. Все указывало на железобетонную стабильность и незыблемость социализма в Румынии. Беседы с местной элитой и простыми гражданами не выходили за рамки передовиц партийных изданий. Записи бесед Алексея и его коллег с румынскими контактами были написаны как под копирку.

Тем не менее, контакты с иностранными дипломатами, являвшиеся основной задачей Алексея, носили иной информационный характер. Суть многих бесед с западными коллегами сводилась к тому, что режим Чаушеску себя изжил, в стране нет демократии, население нищает и ждет перемен. По мнению американских коллег, Румыния представляет собой пороховую бочку. Конечно, и Алексей думал о том, что Румынии нужна перестройка. Но кто ее сделает? Настораживали оценки тех же американцев о том, что трансильванские венгры, численность которых в Румынии составляла около двух миллионов, давно мечтают об автономии, подобно автономным республикам в СССР. А политика перестройки Горбачева дает им дополнительную мотивацию. Короче говоря, дипломаты стран НАТО почему-то предрекали скорый социальный взрыв в стране. Но в посольстве СССР в это никто не верил.

Глава 5

Ранее июньское утро сохраняло еще запахи свежести и аромат цветов, особенно, роскошных роз и раскидистых южных деревьев. Косые солнечные лучи скользили по росе и кустарнику, пробуждая насекомых и бабочек. Маленький стадион с одной трибуной в четыре ряда был еще пуст. Алексей припарковал служебную семерку за рекламным щитом с призывом «к здоровому образу жизни», который, к счастью, не висел на столбе, а стоял на земле. Поэтому автомобиль с дипломатическим номером практически не просматривался. Алексей рано, в предрассветные часы выехал из дома в поисках места для пробежки, проехал и просмотрел один парк и стадион для регби, но они ему как бы не подошли. Поэтому он оказался на этом беговом манеже. Это место было далеко от жилища Алексея, и умный оппонент разбил бы вдребезги его выбор – побегать там «от инфаркта». Но это в том случае, если бы такой диалог с местным контрагентом состоялся бы. Но что делать, Алексей должен был выполнить поручение Федора и установить контакт с чилийским политэмигрантом. Меж собой они звали его «Сальвадор», по имени великого Альенде. «Сальвадор» жил в доме напротив трибуны стадиона, и с верхнего ряда подъезд его дома хорошо просматривался. Для того, чтобы легендировано наблюдать за подъездом чилийца, Алексей должен был делать зарядку на трибуне с маленькими гантелями, находившимися в заплечном рюкзачке, там же в боковом кармане лежал бинокль, подобие театрального. Его можно было держать в одной руке вместе с гантелью, и в случае необходимости просматривать выходящих из подъезда. Периодически Алексей пробегал пару кругов и вновь забирался на трибуну. Сегодня был пятый приезд на перехват чилийца, предыдущие окончились ничем. Это вызывало беспокойство и усиливало вероятность прокола.

Сделав два круга вокруг футбольного поля, Алексей вбежал на трибуну и начал упражнения с гантелями. К нему подбежал мальчишка лет десяти и сказал, что тоже хочет позаниматься с тяжестями. От неожиданности вопроса Алексей выронил бинокль, который упал на скамейку, а парень с удивлением уставился на Алексея. Это – утяжелитель гантелей, – пробубнил последний и спешно сунул парню гантели. Подобрав бинокль и сунув его в рюкзак, Алексей посмотрел в сторону подъезда, и, наконец, увидел, что из него выходит мужчина, похожий на чилийца. Мальчишке сказал, что гантели – ему в подарок, и побежал якобы заниматься бегом трусцой.

Выбежав с территории стадиона, он почти столкнулся с чилийцем лицо к лицу. Это, точно, был он.

– Привет, амиго, по-испански сказал Алексей. Хочу передать тебе привет от Виктории из Лимы. Это были ключевые слова, которые сразу понял «Сальвадор».

– Рад тебя видеть, мой «инти», моментально произнес ключевое слово тот. Сказалась многолетняя практика подпольщика. Только посвященный мог знать, что «инти» на языке кечуа означает солнце. Здесь солнце тоже жаркое, завершил фразу «Сальвадор».

На этом сценарий опознания «свой – чужой» закончился. И Алексей передал ему листок с инструкциями на испанском языке, о месте и дате следующей встречи. В тексте также был вопрос о перспективах внутриполитической ситуации в Румынии.

Продолжив бег по аллее небольшого сквера Алексей остановился, чтобы якобы завязать шнурок на кроссовке, и увидел как чилиец закуривает сигарету и параллельно сжигает полученный листок с инструкциями. Да, это опыт, и Алексей еще раз оценил навыки конспирации «Сальвадора». Всего их контакт длился не более пяти секунд у закрытого в это время пивного бара, который скрыл их общение от любопытных глаз.

Глава 6

Через два дня Алексей в целях поддержания легенды ранних выездов на джоггинг отправился на поиски новых мест. Утро располагало не только на то, чтобы побегать трусцой, но и понаслаждаться природой парка «Хэрэстрэу». Многочисленные ухоженные дорожки, большое количество розариев, наполнявших воздух ароматом розового масла, и голубая синева двух озер, в любое время суток делали это место притягательным для публики. Но ранним утром там собирались немногочисленные бегуны. В те годы в Румынии джоггинг большой популярностью не пользовался. Алексей сделал пробежку километра на три, не только подкрепив легенду, но и для здоровья. Затем сел в «семерку» и поехал домой.

После завтрака и других процедур вышел из дома на оживленную улицу, на которой громче всех грохотали допотопные трамваи, вывезенные румынами в годы второй мировой войны из Одессы. Трамвай еще не просматривался на горизонте, а грохот колес уже извещал о его приближении. Звуки этой какофонии не позволили сразу понять, что его кто-то окликает, напрягая голосовые связки до хрипоты. Оказалось, что это Николай из ССОДа кричит и машет ему руками. Это было в его стиле так отчаянно жестикулировать, выдавая характер типичного холерика.

– Алексей, что с твоей машиной приключилось? – сразу, без вступления, спросил он.

– А что не так, только недавно ее здесь припарковал.

– Ну, ты посмотри внимательно, а потом решишь, что не так, а мне стакан чаю нальешь за то, что я ее охраняю, – с искренней улыбкой сказал Николай.

Действительно, «разув глаза», как говорит жена, он увидел, что заднее левое колесо спущено, а задняя правая форточка разбита, причем все осколки лежали на заднем сиденье. Алексей озадачено пожал плечами и развел руками.

– Только полчаса назад оставил машину на этом месте, ездил в парк на пробежку.

Николай с видом Шерлока Холмса задумался и сказал:

– Мой метод дедукции выдвигает только одну версии с учетом того, что это произошло не ночью, а утром, в светлое время. Ну, об этом я тебе расскажу за кофе в автосервисе, где ремонтируют только советские Жигули. А сейчас сходи домой и позвони в посольство и объясни без трагедий причину невыхода к «первому звонку», – скаламбурил Николай, произнеся все это императивным тоном, опять в стиле Шерлока.

В автосервисе действительно оказалось небольшое кафе на два столика, и пока шел ремонт семерки, коллеги устроились там.

– Ну что, Леша, если ты не против такой фамильярности, я предлагаю заказать кофе и по порции «Скандырбека» – этот албанский коньяк был в то время очень популярен в Румынии. Разговор предстоит серьезный, – и Николай с загадочным видом затянулся сигаретой «Ява».

Алексей уже немного изучивший его в поезде и на двух-трех коктейлях в Бухаресте, сделал вывод, что Николай любит быть в центре внимания и покрасоваться. Эта черта ни в коем случае не отталкивала от «ссодовца», а наоборот, даже интриговала и притягивала. Он, конечно, в румынских вопросах был очень сведущ.

– Значит, если ты не против, Леша, и Николай пригубил коньяк, опустошив наполовину бокал, так и буду к тебе обращаться, естественно, когда мы наедине.

Снова крепкая затяжка и глоток кофе. Николай прикрыл глаза, как бы прокручивая и цензурируя каждую фразу, которую собирался сказать. Открыв глаза, с прищуром посмотрел на Алексея и опустошил свою порцию бренди. Алексей терпеливо ждал. Николай хотел было что-то сказать, но его перебил автослесарь, быстро выпаливший что-то по-румынски. Алексей еще не научился понимать такую быструю речь, ухватив только конец фразы – «двести лей». Николай что-то ответил и одновременно крикнул бармену повторить обоим по порции бренди. «Скандырбек» оказался на столе моментально, и Николай, сделав глоток, сказал, что в счет за ремонт машины включены напитки.

– Да, кстати, хозяин автосервиса сказал, что с тебя за все про все 200 лей, но форточка будет пластиковая. Николай посмотрел по сторонам, и, глазами указывая на слесаря, прошептал, что ему что-то не нравится этот «гусь». Поговорим в парке, там надежнее, наши квартиры тоже не подходят. «Враг хитер и коварен», закончил он фразой из популярного фильма.

Парк Чишмиджиу, что в центре Бухареста, является визитной карточкой столицы Румынии. Он был основан в 1799 году, когда Валахия (нынешняя Румыния) находилась под властью Оттоманской империи. «Чишму», с турецкого, означает «колодец», а «чишмиджи»– «хранитель колодца». В те времена на этом месте были вырыты два колодца, чтобы образовать пруд для парка. С конца девятнадцатого века это место стало популярным для встреч поэтов, художников, театралов, влюбленных и тихих диссидентов. В те годы прогулка двух мужчин или их камерный разговор на лавочке под ветвистой ивой, не вызывали вопросов об их отношении к традиционным ценностям.

Николай как заядлый завсегдатай этого чудесного парка уверенно направился в дальний конец Чишмиджиу. Там высокие кусты роз не только скрывали от посторонних глаз несколько уединенных лавочек, но, видимо, и гасили все издаваемые звуки и слова беседующих пар.

Как только устроились на скамейке, Алексей понял и другой смысл такой конспирации, когда из пакета Николай достал бутылку Скандербека и шоколад.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.