Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III

***

Созыв совета затягивался – не было никаких вестей от Гайрединна. Драонн полагал, что если принц принял приглашение, то должен быть уже где-то в пути, вероятно – неподалёку от Залива Дракона. Меньше чем через неделю стоило ожидать возвращения гонца, пущенного к Перейтену, и тогда стало бы ясно – ждать ли его.

Вообще большинство из тех, кого Драонну рекомендовал Делетуар, уже прибыли в Кидую, или же проживали здесь. Совет было решено сделать небольшим – кроме юного принца и второго канцлера было решено ввести туда по пять людей и лирр. Делетуар непременно полагал, что кроме двух представителей Сеазии, приглашённых лично председателем совета, по одному лирре должны быть от Лиррии, Ревии и Кидуи.

С этими кандидатурами как раз было всё куда сложнее. Несмотря на то, что Делетуар назвал с полдюжины достойных на его взгляд илиров, было весьма сложно убедить их принять в этом участие. Каждый понимал, что, уезжая в столицу для заседаний в каком-то непонятном совете, он оставляет в Ревии или Лиррии земли, замок и главное – семью. Что бы там не объявляли официальные лица, убеждая, что война уже полностью стихла, Драонн от Делетуара знал, что сопротивление, пусть и порядком ослабленное, всё ещё продолжается в некоторых районах Ревии. Да и в Лиррии ситуация была далека от спокойной.

И тем не менее, на приглашение второго канцлера откликнулся принц Беалест Тенейдинский из Лиррии, а также принц Кайлен Брокорианский из Ревии. Правда, последний вместе с семьёй с начала войны проживал неподалёку от Кидуи, поскольку его идеи примирения с людьми тогда находили не самый лучший отклик у соплеменников. По некоторым данным его замок теперь лежал в руинах после того, как его штурмом взяли войска Волиана. Однако среди определённой группы лирр он по-прежнему пользовался уважением.

Представителем от Кидуи был весьма богатый купец, владелец нескольких торговых судов, принц Лиарон Эрастийский. Он чаще других появлялся в здании Императорской канцелирии, где обычно в обществе Делетуара проводил время Драонн.

Однако юноша почему-то сразу же проникся некоторой неприязнью к этому илиру. Всё дело было в том, что он слишком мало вопросов задавал по поводу урегулирования отношений, и слишком много – по поводу различных преференций, которые могут получить лирры вообще и он в частности. Вскоре стало понятно, что он согласился на участие в совете сугубо по личным и вполне меркантильным соображениям. Будь у Драонна альтернатива – он тут же попросил бы канцлера убрать этого торгаша из совета, но был вынужден молчать, потому что предложить взамен ему было некого.

Что касается людей, то все они были кидуанцами, поскольку Делетуар не видел причин набирать их по всей империи. «Люди везде одинаковы», – говаривал он, усмехаясь своей маслянистой улыбкой. И тем не менее, чутье у канцлера оказалось отменное – все пятеро оказались располагающими к себе людьми, начисто лишёнными расовых предрассудков. С некоторого времени их общество стало Драонну едва ли не приятнее общества своих именитых соплеменников.

Особенно сложились отношения у него с дородным грубоватым мужчиной лет сорока по имени Корк. Почти всю свою жизнь Корк провёл в море – начинал юнгой на корабле своего отца, затем наследовал судно уже в качестве капитана. Удача улыбалась дерзкому моряку – вскоре под его началом было уже два, а затем и три корабля, занимающиеся грузоперевозками вдоль западного побережья Паэтты.

В Корке Драонна подкупало то, что он сделал своё состояние собственными руками, много и тяжело работая. У него было грубоватое и прямое мировоззрение трудяги и морского волка, однако временами он умел быть удивительно тонок в суждениях, что выдавало в нём натуру интересующуюся и думающую не только о насущном.

Судя по всему, Драонну не хватало именно такого общения. Юный принц познал в жизни многое благодаря книгам, которые прочёл в великом множестве, но простые, точные, даже грубоватые фразы Корка относительно разных вещей казались ему порою гораздо мудрее любых изречений.

Наконец на двенадцатый день месяца арионна Драонну сообщили, что прибыл принц Перейтен в сопровождении небольшого отряда илиров. И поскольку Гайрединна Кассолейского, которому приглашение было послано почти на неделю раньше, до сих пор не было, это могло означать лишь одно – он не принял приглашения Драонна. Правда, несколько странным было то, что он не прислал хотя бы короткой ответной записки.

Тем не менее, юный принц был ужасно рад видеть своего друга и соседа.

– Вы удивили меня, друг мой! – воскликнул Перейтен, обнимая юношу. – Я толком не успел ещё свыкнуться с тем, что вы стали зятем самого милорда Гайрединна, как вдруг выясняется, что вы ещё и советник канцлера Делетуара! И когда только вы всё это успеваете?

– Простите, милорд, что не сказал вам раньше о своей встрече с Делетуаром. Это была не моя тайна. Но вообще мы встречались ещё осенью, и уже тогда он взял с меня слово, что я приеду по первому его зову.

– Я рад, что он оценил вас по достоинству! Говорю вам это совершенно искренне: я не знаю никого, кто больше подходил бы на это дело!

– Но мне потребуется ваша помощь, милорд Перейтен. Дело предстоит сложное.

– Потому-то я и приехал так быстро, как только смог, бросив все дела.

– Я бесконечно признателен вам за это, милорд. Но скажите – нет ли у вас каких-нибудь вестей о принце Гайрединне?

– Он не в Кидуе? – изумился Перейтен. – Возможно ли, чтобы вы пригласили меня, не пригласив его?

– Я пригласил его в первую очередь, – признался Драонн. – Однако его почему-то до сих пор нет.

– Вы думаете, что он не захотел приехать?

– Я боюсь, что дело не в этом, – мрачно ответил принц. – Уверен, что если бы он решил остаться, то обязательно послал бы гонца, чтобы уведомить меня. Стало быть, либо с этим гонцом что-то случилось, либо…

– О, поверьте, принц Гайрединн не из тех илиров, что могут попасть в переделку! – поняв опасения юноши, воскликнул Перейтен. – Наверняка он отправился бы с хорошей охраной. Вполне возможно, какие-то дела задержали его в Кассолее…

– Не так давно я послал ещё одного гонца. На всякий случай…

– Вы поступили верно, друг мой. Но прошу вас не беспокоиться ни о чём. Поверьте, всё будет хорошо.

– Что ж, в любом случае ждать больше не имеет смысла. Вы приехали, и это главное. Теперь можно активизировать нашу работу.

– И что предстоит делать?

– Признаться, сам толком не знаю. Будем проповедовать мир.

– Звучит не слишком убедительно, – с сомнением покачал головой Перейтен.

– Это потому, что вы слышите эти слова от меня, а не от Делетуара. Поверьте, в его устах это звучит куда более убедительно.

– Он действительно такой толковый, как о нём говорят?

– Поверьте, молва частенько преувеличивает его размеры, но почти всегда преуменьшает остроту его ума! – рассмеялся Драонн. – Ну вскоре вы познакомитесь лично. А пока… У вас есть где остановиться?

– Увы, ни разу не был в Кидуе, – пожал плечами Перейтен. – Вообще я надеялся, что меня обеспечат жильём…

– Разумеется! – заверил юноша. – А пока поживите у меня! В моем особняке столько спален, что я до сих пор ещё не видел их все!

– Что ж, охотно принимаю ваше предложение, друг мой!

Драонн вызвал было одного из мелких служек, чтобы попросить проводить Перейтена в свой особняк, но затем передумал и решил лично сопровождать его – всё равно, несмотря на довольно громкое название, совет его пока не был слишком уж обременён работой, а если быть до конца честным, так и вовсе особо ничего не делал. Может быть, Делетуар ждал, пока соберётся полный состав, но скорее всего он чутко следил за настроениями при дворе, а главное – за предстоящей казнью мятежников. Так или иначе, но юный принц был очень рад приезду своего друга. Он словно долгое время плыл, захлёбываясь, в мутной и бурной воде, и вдруг наконец сумел коснуться твёрдого дна пальцами ног.

***

Первое заседание совета по примирению людей и лирр прошло на удивление скучно и бессмысленно. Делетуар заливался соловьём о том, какой сложный путь им предстоит пройти, как важна их общая миссия, как многого он ждёт от их работы, но при всём этом не было сказано ни одного конкретного слова, ни одного существенного предложения, ничего такого, что заставило бы глаза присутствующих здесь мужчин загореться жаждой действия.

После высказались и остальные члены совета, в том числе и сам Драонн, но их короткие спичи были весьма однообразны и банальны. Сам Драонн хотел бы сказать что-то вдохновляющее и важное, но в итоге, по сути, повторил основные тезисы Делетуара, причём сделал это куда менее виртуозно. Ну а затем всё те же слова в несколько разных вариациях повторили и остальные – множество громких слов о оказанной чести, о долге, о вере в светлое будущее…

Драонн уже давно задумывался о том, почему Делетуар, который сам был вдохновителем и создателем этого совета, на деле относился к нему с явной прохладцей – не торопил с открытием, не ставил практических и амбициозных задач, да и вообще он словно тянул какое-то тягло, а не делал дело, ради которого не так давно не поленился протащиться через половину империи.

Собственно говоря, Делетуар не особенно и скрывал, что ему не очень-то нужен этот совет. Точнее, он нужен лишь в качестве декорации. Вероятно, такова была воля императора, стремящегося навести порядок в империи и желающего, чтобы обидчивые лирры не сочли, что их снова оставили на обочине.

Драонн вполне ясно понял, как дальше будет работать этот, с позволения сказать, «совет». Периодически будут проводиться столь же пустые совещания, на которые со временем, ссылаясь на занятость, перестанет ходить большинство из членов, а дальше хитрый канцлер будет заправлять всем в одиночку, приправляя собственные решения громкими подписями лиррийской знати.

Вновь проснулись подозрения относительно его роли в совете. Вот почему Делетуар остановил выбор на нём, вот почему потащился по непролазной грязи Сеазии в Шедон. Канцлеру нужна марионетка – юный и неопытный партнёр, который будет помалкивать да кивать. Вот почему не сгодился ни Гайрединн, ни Перейтен. Вот она, та гибкость, которая требовалась коварному толстяку.

Но быть или не быть такой марионеткой – решать самому Драонну. Он знал, что вполне может положиться на Перейтена. Со вздохом он взглянул на пустующее кресло рядом с собой – то, что пока что предназначалось для Гайрединна. Ясно, что Делетуар вскоре найдёт, кого посадить в него, а это значит, что в совете будет ещё один илир, на которого Драонн не сможет положиться.

Из присутствующих лирр Драонн совершенно определённо не доверял принцу Лиарону, и не знал, как относиться к бывшему себе на уме Беалесту. Лишь ревиец Кайлен, многое потерявший в этой войне, казался тем, кому действительно важно закончить всё наилучшим образом, но и это могло быть лишь видимостью. Как раз именно он, Кайлен, был более всего уязвим для Делетуара, ведь именно он был наиболее нуждающимся из всех.

Что же касается людей, то, конечно же, Драонн ни минуты не сомневался, что в случае чего все они примут сторону хитроумного толстяка. Даже Корк.

Вдвоём против десятерых, один из которых – второй канцлер империи. Расклад паршивый. И Драонн совершенно не знал, что ему делать. Пока, судя по всему, стоило лишь ожидать, пытаясь понять, насколько чистоплотен в этом деле Делетуар. Если он действительно желает добра, то юноша охотно уступит ему и место, и славу.

Тем не менее, какая-то интуитивная тревога всё росла в Драонне. Он чувствовал какой-то подвох, но не мог понять, что же именно его так беспокоит. Но было похоже, что он втянут в какую-то игру, которая ему не по зубам, и итогом которой могут стать новые несчастья для его народа.

Глава 11. Аудиенция

С тех пор, как Делетуар заикнулся о том, чтобы представить Драонна императору, прошло довольно много времени. Сам канцлер после ни единым словом не напомнил об этом, а Драонн, признаться, не слишком-то горел желанием предстать перед его величеством. И вот буквально на следующий день после первого созыва совета Делетуар с самого утра пришёл в кабинет, который был выделен для Драонна, и где тот предавался ничегонеделанию.

– Нет, это никуда не годится! – прямо с порога заявил он.

– Что вы имеете в виду? – удивился Драонн, поскольку в этот конкретный момент он завтракал мягкой булкой с маслом и ароматным кофе, то есть делал то, о чём толстяк никогда не отозвался бы в подобном роде.

– Ваш внешний вид, – едва ли не с брезгливостью ответил Делетуар. – Что это на вас надето? Или у вас в Сеазии жители не знакомы с понятиями изысканности и вкуса?

– На мне та же одежда, что и вчера, и неделю назад, – юноша был растерян и слегка обижен. – Что же касается вкуса, то поверьте мне, носить на работе шитый золотом халат и мягкие туфли – тоже не признак изящества.

– Вот именно! Какой уже день носите вы этот кафтан? Или он прирос к вашей коже? – Делетуар проигнорировал вторую часть реплики. – Неужто благородному юноше нужно давать урок моды? Я понимаю, что рядом с таким неряхой как я вы могли опустить планку требований к себе, но сегодня вам надлежит выглядеть безупречно! Мы отправляемся на полдничную аудиенцию к его величеству!

Если бы в этот момент Драонн пил свой обжигающий кофе – он наверняка бы поперхнулся. А так он лишь застыл, едва ли не с ужасом глядя на канцлера. Его и без того большие лиррийские глаза стали теперь просто огромными.

– Не вздумайте сегодня стоять перед его величеством с таким же видом! – усмехнулся Делетуар. – А то он ещё, чего доброго, сочтёт меня некомпетентным в подборе советников.

– Мне нужно в платяную лавку! – справившись с шоком, выпалил юный принц, вскакивая со своего кресла.

– Вне всякого сомнения, – важно кивнул Делетуар.

Затем, не дожидаясь, пока Драонн стрелой выскочит из кабинета, он подошёл к столику и без малейшей брезгливости затолкал в рот остатки недоеденной булки, запив её дымящимся напитком из оставленной чашки.

***

– Всё ещё несколько провинциально, но уже гораздо лучше, – канцлер оценивающе окинул взглядом Драонна. – С другой стороны, чего ещё ждать от лавок с готовым платьем! По крайней мере, вы сделали всё, что от вас зависело.

– И это всё, что вы мне скажете? – юноша, казалось, волновался всё больше с каждым часом, что приближал аудиенцию. – Может лучше дадите пару советов о том, как держать себя с его величеством?

– Ведите себя как всегда, – отмахнулся канцлер. – К вашему поведению, в отличие от вашего внешнего вида, у меня никогда не было претензий. Главное – не стоит слишком раболепствовать, и ещё хуже – стоять с тем глупым и растерянным видом, что был у вас сегодня утром. Его величество не такой уж плохой человек… для императора, – с улыбкой прибавил он.

Драонн досадливо поморщился – не хватало ему сейчас ещё этих подначиваний. Фигура императора всегда казалась для него чем-то далёким и недостижимым. Не то чтобы он представлялся каким-то божеством, но всё-таки вызывал определённый трепет. А уж теперь, когда встреча с ним стала неизбежной, он по-настоящему пугал.

– Значит ли это, что я могу говорить всё, что думаю? – тем не менее, спросил он.

– А как, по-вашему, я стал его советником? – самодовольно ухмыльнулся Делетуар. – Конечно, если вы планируете задержаться при дворе на долгий срок, вам придётся научиться искусству говорить что думаешь, но словами императора, так чтобы у него не возникло подозрений, что мысли эти не его, а ваши. Иногда приходится делать так, но в целом его величество вполне поощряет тех, кто может мыслить независимо. В определённых рамках, конечно же.

– И как мне увидеть эти рамки?

– Увидете. Но довольно разговоров, нам пора собираться.

– Но ведь ещё нет и двух часов пополудни! – заметил Драонн. – До аудиенции ещё далеко!

– Вы плохо знаете придворные обычаи, друг мой. Полдничная аудиенция случается у его величества тогда, когда он велит подавать ему полдник. А это может случиться в совершенно разное время. Поэтому если мы не хотим опоздать – лучше выйти пораньше. Поверьте, при дворе немало бездельников, которым всегда что-нибудь нужно от его величества. Многие из них, словно стервятники, часами ожидают в приёмной, в надежде попасться на глаза императору и быть приглашёнными к полднику. Нам нужно опередить их.

– Но разве его величество не назначил нам?.. – озадаченно спросил принц.

– Назначил, – усмехнулся Делетуар. – Как и ещё двум или трём десяткам придворных. А мест за полдничным столиком всего шесть.

– А почему император не назначил мне обычную, рабочую аудиенцию? – подозрения Драонна в отношении Делетуара и кидуанского монарха вновь оживились. – Разве мы встречаемся не по официальному поводу?

– Запомните, друг мой, даже официальные поводы лучше всего разрешаются в неофициальной обстановке. Попадите за полдничный столик к императору – и никто при дворе уже не посмеет бросить на вас косой взгляд. Разве не это нам нужно?

– Хорошо, я понял. В этом вопросе я полностью доверяюсь вашему опыту, милорд.

– Надеюсь, вы будете достаточно мудры для того, чтобы полностью доверять мне во всех вопросах, лорд Драонн, – сладко улыбнулся Делетуар. – Поверьте, если уж я, как советник, достаточно хорош для императора Кидуи, то, наверное, смогу сгодиться и для принца Доромионского.

Драонн не нашёлся, что на это ответить – и возразить сложно, и соглашаться сложно. Поэтому он полу-кивнул, полу-поклонился канцлеру, спросив лишь:

– Ну что, пойдём?

– Да, пора, – понимающе усмехнулся Делетуар.

***

Дворец императора, на удивление, не производил какого-то особенного впечатления. Тот же особняк Делетуара, по мнению Драонна, не сильно отличался от него в худшую сторону. Ни величины, ни величественности в этом замке, чем-то напоминающем крепость, не было. Из книг он знал, что это – своеобразный урок, вынесенный из гибели империи Содрейн. Дворец императора должен в случае чего вынести длительный штурм.

Внутреннее устройство дворца ещё больше укрепляло понимание того, что это было хорошо продуманное оборонительное сооружение. Драонн, окажись он тут без сопровождающего, заблудился бы в этих переходах и комнатах в течение считанных минут. Узкие проходы с множеством закоулков и поворотов, в которых небольшим группам воинов легко противостоять крупным отрядам противника, паутиной разбегались в разные стороны, часто не освещённые ничем, кроме небольших масляных светильников. Однозначно, Доромион выглядел куда более уютным и приспособленным для жизни.

Хвала богам, что Делетуар чувствовал себя в этом лабиринте вполне уверенно. Его огромная фигура, облачённая в свободные, колышущиеся при ходьбе одежды, маячила перед вконец оробевшим лиррийским принцем спасительным ориентиром. Довольно многочисленные придворные и слуги, снующие в этих переходах словно мелкие рыбёшки среди атоллов, моментально расступались, едва завидев эту медленно ступающую гору жира.

Наконец они пришли в какой-то светлый зал, где было особенно людно. Надо сказать, что на Драонна старались не смотреть вовсе, не зная, как себя с ним вести. Придворные подобны былинкам, что клонятся в ту сторону, в какую дует ветер. Сейчас политический ветер, вроде бы, дул навстречу лиррам, но, с другой стороны, до сих пор не завершился суд над главарями мятежа, поэтому люди, искушённые в дворцовых интригах, не знали пока, стоит ли заводить разговор с лиррой. С одной стороны, рядом с этим лиррой громоздилась необъятная фигура второго канцлера, и это был весомый аргумент. Но с другой – все эти люди не раз слышали те слова, что в запале гнева бросал его величество в адрес лирр, и это покамест тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Драонн же старался держаться невозмутимо, однако было видно, что он очень бледен, а на висках выступили мелкие бисеринки пота, заставляющие тонкие чёрные волосы липнуть к коже. Он понимал, что ему нужно привыкать ко всему этому; также он понимал, что его нынешний статус позволяет глядеть на большинство этих людей свысока, однако пока ничего не мог с собой поделать. Он лишь благодарил богов, что рядом находился Делетуар, и его зловоние казалось сейчас приятнее аромата роз.

Вскоре стало понятно, что все эти люди собрались здесь не просто так. Каждый из них пытался выглядеть непринуждённо, разговаривая о каких-то пустяках, посмеиваясь и перемещаясь по залу. Здесь стоял лёгкий непрекращающийся гул, словно на цветочном поле собирал нектар рой пчёл.

Но за всей этой кажущейся бестолковой расслабленностью был виден чёткий расчёт. Каждый из этих придворных то и дело непроизвольно бросал короткие взгляды на большую двустворчатую дверь, пока что плотно прикрытую. Драонн понял, что именно за ней находится либо сам император, либо та самая гостиная, в которой он любит давать «полдничные аудиенции».

– Чего хотят все эти люди? – шепнул принц блаженно улыбающемуся Делетуару.

– А чего хочет цветок, поворачиваясь вслед за солнцем? – пожал плечами тот. – Внимания. Им всем нужно императорское внимание, иначе они захиреют.

– То есть у них нет никаких особенных дел?

– Друг мой, из всего этого сонмища шаркунов и бездельников, что ежедневно наполняют императорский дворец, найдётся от силы лишь два или три десятка людей, которые имеют какие-то дела. И лишь трое или четверо из них имеют дела, связанные с интересами государства. Остальные же живут подобно канарейкам в клетках – чирикают и едят, едят и чирикают.

– Вы, однако, не слишком-то высокого мнения об этих людях, – усмехнулся Драонн.

– Пожив столько лет при дворе – чудо, что я ещё не разочаровался во всём человечестве, – с брезгливой улыбкой мизантропа проговорил Делетуар.

Шелест пролетел по пёстро одетой толпе, и Драонн в этом шёпоте уловил слова «его величество». Все, словно по команде, повернулись к той самой двери, которая привлекала столько их внимания. Теперь обе створки её торжественно распахнулись, и в дверном проёме возникла фигура императора.

Это был здоровенный дородный человек, ростом превосходящий даже Драонна, а своими размерами ненамного уступающий Делетуару. Причём было видно, что далеко не всё из этой массы – жир. Вероятно, в молодые годы его величество Родреан был невероятно силён. Небрежно запахнутый на груди халат, седые волосы, схваченные в простой хвост, никаких украшений, за исключением золотой императорской печатки на пальце – таков был император Кидуи.

Все черты его лица были очень крупными и теперь выглядели не слишком-то приятно, но, вероятно, лет двадцать назад он был достаточно привлекателен некоей особой, почти варварской красотой. Большой, похожий на брюкву нос, обвисшие от возраста губы, мочки ушей – огромные и отвисшие так, словно его всю жизнь тянули за них. Несмотря на то, что сейчас в моде были гладко выбритые лица, Родреан, словно подчёркивая, что он – человек другой эпохи, носил бороду, хотя она и не была особенно густа или ухожена.

– Вороньё уже здесь… – гудящим голосом проговорил он, и было непонятно, чего в этом голосе больше – насмешки или досады.

Однако же придворные тут же с готовностью рассмеялись, действительно став похожими на стаю каркающих ворон.

– От ваших рож у меня снова сделается изжога… – вновь проворчал император, и снова вызвал этим очередной приступ неуместного и насквозь искусственного веселья.

– Принимает ли ваше величество тот бальзам, что я советовал вам недавно? – тяжело поднимаясь с кресла, спросил Делетуар.

– А, и ты здесь, старый кашалот? – несмотря на грубость слов, лицо Родреана на миг разгладилось. – Я не заметил тебя, хотя должен был почувствовать, что ты где-то поблизости. Я принимал твой бальзам два дня, пока он не закончился!

– Того что я дал, ваше величество, должно было хватить на два месяца! – рассмеялся Делетуар. – Но по счастью я, хорошо зная вас, догадался прихватить ещё бутылочку.

– Вот это дело! – наконец император, пребывавший до этого в довольно скверном расположении духа, улыбнулся. – Твой бальзам – это единственное, что я хотел бы видеть сейчас! Ты должен открыть мне его изготовителя. Клянусь богами, я сделаю этого человека герцогом!

– Ему это не нужно, ваше величество, он уже и так принц, – мягко поклонился канцлер.

– Так это – лиррийское питье? – догадался император. – А это, стало быть, и есть его автор?

– Увы, нет, ваше величество. Но этот илир вскоре станет автором чего-то большего, чем простая наливка в бутылке!

– Стало быть, он и есть тот самый принц Доромионский, ваш протеже?

– Вы очень проницательны, ваше величество, – тонкое ухо лирры уловило нотку сарказма в этой фразе, произнесённой Делетуаром. – Это действительно он.

– Что ж, пойдёмте со мной в голубую гостиную. Сегодня я велел накрыть там.

Вздох разочарования пронёсся по толпе собравшихся. Голубой гостиной император называл небольшой балкончик. Он любил говаривать, что там у него всего одна стена серая, а три остальные – голубые. Очевидно, что там мог поместиться лишь небольшой столик, за которым будет тесновато и троим, не говоря уж о том, что двое из них огромны, словно небольшие горы. Столпившимся придворным стало понятно, что сегодня его величество будет полдничать в совсем узком кругу – в компании лишь второго канцлера и этого лиррийского выскочки.