Женские печали и радости

Девушка бросила на спутника короткий взгляд и ответила:

– Если здесь никого нет, снимите ваш шлем. В нём, вероятно, жарко и душно.

– Совершенно верно, сударыня.

Мужчина снял шлем, встряхнул волосами и зашагал к озеру, не оглядываясь. Элайна последовала за ним.

Лорд подошёл к самой воде, где, на берегу, лежал длинный плоский камень, похожий на широкую скамью или низкое ложе, сбросил с плеч плащ и постелил на шершавую тёплую поверхность. Положив рядом шлем, сел, вытянув ноги и откинувшись на заведенные за спину руки, закрыл глаза и подставил лицо лучам послеполуденного солнца.

Элайна приблизилась и остановилась рядом. Глядя на зеркальную гладь озера, она вдруг ощутила какое-то беспокойство. Что-то смутно знакомое показалось ей в этом пейзаже, но как она ни старалась определить, что именно, не могла вспомнить ничего, кроме зеркальной поверхности окружённого зелёными склонами горного озера.

Внезапно ей захотелось искупаться. Лорд всё так же сидел, запрокинув голову, и, казалось, дремал. Рядом находилась невысокая скала, окружённая густыми зарослями оули. Элайна спряталась за камнем, разделась до нижнего белья и вошла в воду. Дно круто понижалось, покрытое мелким серым песком. Вода была тёплой и мягкой. Девушка нырнула и поплыла под водой. Открыв глаза, увидела заросли тёмных водорослей на дне и стайки серебристых рыбок, мелькавших в глубине.

Элайна вынырнула далеко от берега, отдышалась и взглянула на берег. Лорд сидел всё в той же позе, грея лицо на солнце. Она подняла руку и крикнула:

– Милорд, не желаете присоединиться ко мне?

Лорд поднял голову и посмотрел на озеро. Далеко от берега он увидел резвящуюся в воде девушку, словно богиню вод, ныряющую в зелёных волнах. Несколько минут с любопытством наблюдал за ней, затем встал и начал раздеваться, оставшись в одних узких панталонах. Пропорционально развитое тело бугрилось мышцами, перекатывавшимися под гладкой здоровой кожей. Собрав на затылке длинные волосы, стянул их ремешком, шагнул в воду и резко нырнул, вынырнув уже около девушки. Он появился снизу, из глубины, так, что Элайна не заметила его приближения. Лорд чувствовал себя в воде так же уверенно, как и девушка, если не лучше. Шутя, обрызгал её и тут же нырнул, казалось, даже не успев перевести дух. Элайна нырнула следом, пытаясь догнать наглеца, но лорд ловко уворачивался. Они резвились в воде, как две выдры, то появляясь на поверхности, то снова исчезая в глубине. Гибкое сильное тело лорда под водой казалось телом молодого бога, и девушка невольно залюбовалась его лёгкими уверенными и изящными движениями, струящимися светлыми волосами, перекатывающимися под кожей мускулами. Когда случайно дотрагивалась до его атласной кожи, её охватывало непонятное возбуждение, а сердце сладко сжималось.

Они игрались, как дети, ныряя и плескаясь, гоняясь друг за другом, брызгаясь водой, догоняя и убегая. Элайна веселилась, как никогда не веселилась в своей жизни. Её звонкий беззаботный смех и простой девичий визг нарушил вековечную тишину горного озера, разносясь окрест и отбиваясь эхом от окружавших озеро скал.

Элайна плескалась, пока не устала и не замёрзла, и лишь тогда повернула к берегу. Лорд плыл рядом, поглядывая на девушку смеющимися глазами, и в эту минуту был похож не на грозного властелина, а на беззаботного мальчишку, убежавшего из дома ради забав и развлечений. Вечно сжатые губы улыбались, холодные глаза прояснились и повеселели, а шрамы, казалось, поблёкли и не бросались в глаза, как прежде.

Элайна, еле переставляя ноги, вышла на берег и хотела тут же упасть на траву, но лорд взял её за руку и подвёл к расстеленному на камне плащу.

– Здесь, Элайна, – сказал, впервые назвав её по имени.

– Он промокнет, – возразила девушка.

– Ничего. Зато здесь тепло и чисто.

Девушка не стала спорить и растянулась на тёплом камне, согреваемая жаркими лучами солнца. Лорд прилёг рядом.

Некоторое время они безмолвно наслаждались отдыхом и теплом, чувствуя, как прогреваются тела и сохнет одежда.

Спустя какое-то время лорд перевернулся на спину и заговорил:

– Вы очень необычная девушка, Элайна. У меня ещё никогда не было таких пленниц… Простите, я забыл, что вы лишь гостья.

– И много их было? – поинтересовалась девушка.

– Иногда шторм выбрасывает на наши берега корабли, на которых есть живые люди. Среди них часто попадаются женщины: старые и молодые, красивые и не очень… Но все они ведут себя одинаково: боятся, стараются угодить, рыдают и с тоской ожидают освобождения.

– А я разве не такая? Я тоже боялась вас… Вы умеете внушить людям страх. И я тоже с нетерпением жду освобождения. Я тоже покорна и желаю вам угодить…

– О нет, Элайна, вы не покорны. Может, вы чего-то и опасались вначале, но боялись не меня, а насилия с моей стороны. А когда поняли, что я не собираюсь вас ни к чему принуждать, успокоились окончательно… Вас даже не испугало моё лицо, вызывающее отвращение у других женщин. Ваша покорность – лишь дань вежливости, и я уверен, что если поведу себя грубо, то получу достойный отпор. Разве не так?

– Вы очень проницательны, милорд.

– Когда мы наедине, можете называть меня по имени – Флорас.

– Какое красивое имя! Кто вам его дал?

– Мама… – Лорд горько усмехнулся. – В детстве я был очень красивым ребёнком.

По-ассветски «флорас» означало «прекрасный цветок». По-видимому, юный лорд, в самом деле, был очень хорошеньким младенцем, если мать дала ему такое необычное для мальчика имя.

Элайна приподнялась и посмотрела лорду в лицо. Он лежал с закрытыми глазами и не заметил движение девушки. Минуту Элайна разглядывала бугристые шрамы, которые впервые видела так близко, поэтому могла рассмотреть их во всех подробностях. Но их вид не вызвал у неё ни неприязни, ни отвращения. Может, и правда, причиной её терпимости было необычное воспитание?

– Если это не тайна и если воспоминания не причинят вам боли, расскажите, как вы получили это… ранение.

– Ранение? – губы лорда искривила горькая улыбка. – Вы так красиво выразились… Только это не ранение, а метка чужой зависти и злобы… У моего отца были две супруги: старшая, моя мать, а вторая её младшая сестра, на которой он женился спустя пять лет после первой свадьбы. Моя мать несколько лет не могла забеременеть, а тётка сразу родила супругу сына, моего брата Керина. Так захотели боги, что Керин родился похожим на своего дедушку, отца обоих сестёр, а мой отец был не в ладах с тестем. Не знаю, что они там не поделили, только между ними произошла жесточайшая ссора, и мой отец – лорд и повелитель Туару – изгнал тестя с острова. Моя мать во всём поддерживала супруга, так как беззаветно его любила, а тётка была более предана отцу. Поэтому, когда родился я, вобравший в себя лучшие черты обоих родителей, отец всю свою любовь отдал мне, обделив вниманием старшего сына, чем вызвал его лютую ненависть ко мне… Однажды – мне тогда было года три, а Кериму семь – мы играли в большом зале у камина. Дело происходило зимой, и камин топился. Я чем-то рассердил Керина, он вспылил и толкнул меня в огонь. Я упал лицом прямо в горящие угли. На мои перепуганные вопли сбежались слуги, вытащили из пламени и тут же отнесли к лекарю. Благодаря его знаниям и прилежанию я остался жив, но шрамы навсегда изуродовали моё лицо. С тех пор все дети в замке и за его пределами начали называть меня Меченым, а Керин дразнил Жареным. Родителям он сказал, что я поскользнулся и сам упал в камин. Но, несмотря на юный возраст, я всё помнил. Я на всю жизнь запомнил его перекошенное злобой лицо, когда он толкал меня в огонь. Оно преследовало меня в бреду, и долгие годы снилось в ночных кошмарах. Я возненавидел Керина так же сильно, как и он меня. И когда умер наш отец – мне тогда исполнилось пятнадцать, а Керину девятнадцать – я вызвал его на поединок, и, несмотря на то, что он был старше и сильнее – убил. Я сбросил его тело в море, с высокой скалы, отправив на съедение рыбам и морским змеям, не желая, чтобы его подлая душа последовала в Небесную Обитель вслед за отцом. Затем вернулся в замок и предложил тётке либо отправиться вслед за своим сыном, либо навсегда покинуть остров. Моя мать умерла за год до этих событий – да примут Небеса её душу! – и я остался единственным и полноправным правителем Туару. Солдаты присягнули мне на верность, так как своим поступком я показал, что не беспомощный юнец, а мужчина и воин. Я был жесток и беспощаден, ибо только так мог утвердить свою власть и доказать людям, что я их настоящий господин и повелитель. Прошло два года, пока до всех дошло, что я лорд Туарийский, а не сопливый выскочка и безмозглый щенок… Я был богат, юн и обладал неограниченной властью, но ни одна девушка по собственной воле не хотела стать моей женой. В их глазах я видел страх и отвращение, и в сердце моём рождались ответное презрение и ненависть. Я брал их силой или покупал за деньги, спал с ними, а затем продавал, как рабынь, на проходящие корабли… Но и это уже наскучило мне. Я больше не хочу любви по принуждению. Я молю богов лишь об одном: чтобы они послали мне женщину, которую не оттолкнёт моё уродство, которая, за некрасивой внешностью, разглядит мою душу, способную и желающую любить и быть любимым. Если такая женщина согласится стать моей женой добровольно, а не из страха или корысти, я брошу к её ногам всё – богатства, душу, людей, остров…

Лорд замолчал, молчала и Элайна, потрясённая исповедью. Скрытое страдание, которое она услышала в голосе лорда, тронуло её сильнее, чем сам рассказ. Повинуясь внутреннему порыву, она протянула руку и провела ладонью по лицу мужчины.

– Я надеюсь, боги услышат ваши молитвы и пошлют вам такую женщину в самое ближайшее время.

Не открывая глаз, лорд поймал руку девушки и поднёс к губам. Нежно поцеловав, прижал к своей груди.

– Мне почему-то кажется, боги уже услышали мою молитву и послали мне то, что я просил… – тихо ответил он.

Глава 6

После той знаменательной поездки на горное озеро, сблизившей их больше, чем месяцы проживания в замке, прошло пять декад. Элайна и лорд теперь встречались чаще: вместе обедали или ужинали, выезжали на озеро или просто на верховые прогулки в окрестностях замка, а однажды лорд взял её в инспекционную поездку по острову. В одном из селений лорду доложили, что шторм выбросил на берег повреждённый пиратский корабль. Почти вся команда уцелела и совершила нападение на селение, убив нескольких мужчин и забрав с собой женщин. Затем пираты ушли в горы, и никто не знал, где они укрылись.

Лорд, не став дожидаться подкрепления из замка, решил преследовать разбойников, попросив девушку дождаться его возвращения в селении. Но Элайна категорически ответила, что ни за что не пропустит такое развлечение.

– Убивать разбойников моё ремесло, ведь я дочь капитана отряда сопровождения. Поверьте, мой лорд, я ещё смогу вас приятно удивить.

– Битва – не женское дело, – возразил лорд.

– Вот тут я могу с вами поспорить, но лучше промолчу… Поговорим об этом позже, с вашего позволения. Дайте мне оружие и позвольте сопровождать вас в этой поездке, и если я не справлюсь, то обещаю сидеть у пяльцев до конца моего срока.

У старосты селения нашёлся выловленный когда-то из моря стальной шлем, Флорас поделился с девушкой запасным мечом и щитом, и отряд двинулся по следам разбойников вглубь леса. Здесь Элайна смогла проявить свой талант следопыта, развитый во время бегства от барона Хаскетта: она безошибочно вела отряд по следам пиратов. Они привели их к глухому ущелью, где пираты разбили лагерь. Разбойников оказалось больше двух десятков, а преследователей только двенадцать, считая лорда и девушку. Если бы они забаррикадировались в ущелье, то выбить их оттуда оказалось бы трудной, а то и непосильной задачей. Но пираты, понадеявшись на численное превосходство, нагло бросились в атаку. Хорошо тренированные, но неопытные воины, сначала растерялись, но, следуя за господином и беря пример с его подруги, вдохновились и решительно вступили в бой.

Элайна сражалась с умением и хладнокровием истинной виолки – заученные ещё в детстве и отработанные до автоматизма навыки пригодились сейчас, как никогда. Её умение владеть мечом превосходило сражавшихся на тесной поляне воинов. Удары быстрее и точнее, движения выверенные и лишённые излишней суеты. Её меч обагрился вражеской кровью одним из первых. Когда кобылку ранили, она спешилась и дралась с ещё большим умением и ожесточением, чем раньше. В драке участвовали не только её меч или щит, но и руки, ноги, даже голова. Тело, поддерживаемое ежедневными утренними упражнениями, не утратило гибкости и силы, и она показывала чудеса ловкости и координации движений. Особенно хорошо получались удары ногами, которыми девушка пользовалась с особым удовольствием.

Спустя полчаса почти все пираты погибли или получили раны, а оставшихся в живых взяли в плен. После боя лорд подошёл к забрызганной чужой кровью девушке, долго смотрел на неё сквозь прорези маски, а затем сказал:

– Я видел разных бойцов, но никогда не встречал такой необычной техники боя. Только не говорите мне, что этому тоже научил вас отец. Если бы королевские мечники умели так владеть своим телом, то проблема вальдо в Илларии давным-давно бы разрешилась.

Элайна давно подметила, что, несмотря на то, что Флорас правил уединённым островом, куда только изредка заходили случайные корабли, он прекрасно разбирался во многих вещах и знал много такого, чего не знали даже люди, живущие в более цивилизованных странах. Поэтому, она не стала уверять его, что её, в самом деле, всему обучил отец, а раскрыла свою последнюю тайну:

– Нет, мой отец не может так драться, хотя он и прекрасный воин. Этому искусству меня научила мать.

– Ваша матушка? – в голосе лорда прозвучало искреннее изумление. – Как женщина могла воспитать дочь-воина?

– Если эта женщина сама воин по рождению и воспитанию.

– Кто же она?

– Виолка.

Наверное, лорд слышал о виолках – женщинах-воинах – потому что медленно кивнул, и его губы изогнулись в понимающей улыбке.

– Значит, вы дочь женщины-воительницы и капитана отряда сопровождения… Теперь мне многое понятно…

Он отвернулся и пошёл прочь, не став дальше развивать свою мысль.

После возвращения в замок, лорд словно забыл о девушке. Он не общался с ней, как прежде – не звал на прогулки, обеды, вечерние беседы у камина за кубком лёгкого вина. Вообще не показывался на глаза и никак не напоминал о себе – словно старался избегать. Элайна не знала, что повлияло на Флораса, изменив его отношение к ней, но догадывалась, что виноват в этом их краткий разговор после боя с пиратами.

Элайна обладала редкой женской добродетелью – терпением. Она не стала торопить события и навязывать лорду своё присутствие, дав ему время всё осмыслить и самому принять решение. Она продолжала вести жизнь, которую вела до сближения с Флорасом: занималась со служанками вышивкой, играла на китане, разучивала танцы, гуляла в галерее-саду или замку. Челядь уже воспринимала её едва ли не как госпожу и хозяйку, видя её взаимоотношения с господином. Вся прислуга с нетерпением ожидала скорой свадьбы и была уверенна, что госпожа Элайна, в самое ближайшее время, станет леди Туарийской.

Так прошло ещё, примерно, две декады. Внезапно лорд прислал слугу с приказом: красиво одеться и прийти в Большой церемонный зал, используемый для особых торжеств или приёма заморских делегаций. Элайна не знала, что случилось, так как всё утро пробыла в своих комнатах в компании Ины и Роны и никуда не выходила. Но требование лорда не встревожило её – в отличие от первых дней пребывания, она уже не опасалась всесильного повелителя Туару.

Быстро одевшись и приведя себя в самый лучший вид, последовала за Адрисом.

Войдя в Большой зал, Элайна заметила несколько человек, стоявших под стенами. Некоторых она знала, других нет. Лорд восседал на возвышении, в кресле, застеленном мягким красным ковром. Вокруг возвышения стояли воины в торжественном облачении. Слева, у стены, стояли доктор Эдир и ещё несколько приближённых лорда, а напротив, у правой стены, несколько незнакомцев, одетых в необычные, но показавшиеся смутно знакомыми, одежды. От дверей девушка не смогла рассмотреть их лица, да и не стала пялиться на чужаков – какое ей до них дело! Приблизившись к возвышению, вежливо поклонилась и произнесла:

– Я пришла на ваш зов, милорд, вы хотели меня видеть?

Флорас посмотрел на девушку холодным равнодушным взглядом, словно видел впервые, и сухо произнёс:

– Сударыня, ко мне обратились два человека, которые утверждают, что они ваши ближайшие родственники… Они привезли пятьдесят тысяч лорсов выкупа, которые я за вас требовал. Поэтому, я не имею больше причины задерживать вас здесь… Но один из этих людей утверждает, что он ваш законный супруг барон Хаскетт, а вы, соответственно, его супруга по закону и перед богом, баронесса Хаскетт. Он также утверждает, что вы убежали от него, пренебрегая долгом и супружескими обязанностями. Вы никогда не говорили мне, что вы замужем, поэтому я подозреваю этого человека во лжи. Посмотрите на него и скажите перед этим благородным собранием, говорит ли он правду или всё выдумал с какой-то неизвестной нам целью.

Лорд подал знак и от группы людей у правой стены отделился человек и сделал несколько шагов вперёд. Элайна повернулась и увидела красивого мужчину, одетого в кожаный, отделанный мехом костюм и кожаный шлём, украшенный пушистым хвостом лэя. С его плеч свисал синий плащ из тонкой шерсти. На девушку смотрели прищуренные серые холодные глаза, и взгляд этот показался до боли знаком… В голове Элайны, внезапно, словно распахнулась какая-то дверь, и воспоминания бурным потоком хлынули в неё. Она вспомнила всё, что случилось после похищения на Торговом пути и до злосчастного шторма, выкинувшего её на берег Туару. Под грузом внезапных сильных и неконтролируемых воспоминаний у девушки закружилась голова, она пошатнулась и рухнула на пол. К ней тут же поспешил доктор Эдир, но Элайна уже перевела дыхание и смогла подняться без посторонней помощи.

– Амарис… – прошептала она.

– Да, это я, неблагодарная женщина. Я рад, что вы признали меня, и не унизились до жалкой лжи.

Элайна гордо выпрямилась и презрительно посмотрела на барона.

– Я забыла вас и была счастлива эти несколько месяцев. Было бы намного лучше, если бы вы вовсе не напоминали мне о своём существовании.

Холодные глаза Хаскетта потемнели от гнева.

– Вы покинули меня, опозорив перед соседями и друзьями, и моя обязанность вернуть вас домой… Я уплачу лорду Туарийскому любую сумму, которую он потребует, чтобы только примерно наказать вас! Вы стали моей супругой добровольно, Элайна, и этим возложили на себя обязанности, которые должны выполнять.

– Добровольно! – воскликнула в ярости девушка. – Не говорите мне о добровольности! Если бы не мой отец, которого вы держали как заложника, я предпочла бы кинуться в пропасть, а не стать с вами под венец!

Амарис слегка побледнел, но изменил тон и заговорил более дружелюбно:

– Не я придумал наши обычаи и не мне их менять. Но вы всё же стали моей супругой и дали клятву перед алтарём. Разве я не любил вас или был плохим супругом? Я потакал всем вашим прихотям, а вы опозорили меня перед соседями.

Элайна промолчала, потому что в словах Амариса была доля правды. Она повернулась и взглянула на безмолвно восседавшего на троне лорда Туарийского. Он перехватил её взгляд и спросил:

– Так вы признаёте, что это ваш законный супруг, сударыня?

– Да, признаю… – неохотно ответила девушка.

– Так как он привёз выкуп в срок и в полном объёме, то я вас больше не держу. Вы можете вернуться с ним домой, взяв с собой всё, что принадлежит вам на этот момент… – Лорд секунду помолчал и добавил. – Если вы, действительно, этого хотите, сударыня.

Элайна посмотрела на холодный металл маски, скрывавший изуродованное лицо лорда, а затем перевела взгляд на красивое гордое лицо Амариса. Она могла вернуться с ним в Ледеберг и иметь красавца-супруга, стать хозяйкой бароната и оставаться горной баронессой Хаскетт. А могла остаться с Флорасом, у которого ужасное лицо, но прекрасная душа. Выбор был труден, очень труден, но Элайна колебалась недолго. Она опустилась на колени и, глядя на блестящий металл маски, произнесла:

– Я согласна всю жизнь оставаться вашей пленницей, согласна стать вашей покорной рабой, милорд, но не прогоняйте меня от себя! Я не желаю возвращаться домой и снова становиться баронессой Хаскетт. Я Элайна Олайн и согласна оставаться нею до конца моих дней, если мне так будет суждено.

По залу прокатился лёгкий удивлённый гул, а затем, по повелительному жесту лорда, наступила мёртвая тишина. У Амариса от удивления отвисла челюсть, а лицо порозовело, то ли от стыда, то ли от гнева. Флорас смотрел на коленопреклонённую девушку, и холодные глаза его не выражали ничего. Элайна даже испугалась, что он откажется от неё и всё-таки примет выкуп.

Лорд медленно поднялся, выдержал напряжённую паузу и громко произнёс:

– Сделка отменяется!

– Вы не можете так поступить, она моя супруга! – воскликнул Амарис.

Лорд повернулся к нему и спокойно ответил:

– Я тоже имею виды на эту женщину. У нас есть три выхода: либо вы добровольно отпускаете её, либо я плачу вам выкуп за её свободу, либо мы сразимся в поединке, и она достанется победителю. Что выбираете, сударь?

Амарис посмотрел на Элайну, окинул лорда оценивающим взглядом, и вдруг улыбнулся.

– Наверное, я заслуживаю некоторое вознаграждение за беспокойство и перенесённые унижения…

– Сколько? – кратко спросил лорд.

– Думаю, вы сумели оценить эту женщину по достоинству… Поэтому ваша цена в пятьдесят тысяч меня вполне устраивает.

Лорд подозвал казначея и приказал принести пятьдесят тысяч. Пока казначей выполнял его распоряжение, лорд вновь опустился в кресло и произнёс:

– Вы получите требуемую сумму и немедленно покинете мои владения. Если когда-нибудь вы ещё раз осмелитесь появиться на Туару, вы будете немедленно казнены.

Лорд замолчал и молчал до того момента, пока казначей не вернулся с деньгами.

– Вот запрошенная вами сумма. Берите деньги и немедленно уходите. У вас два часа на то, чтобы добраться до корабля и отплыть от острова. Господин Хэррис, проследите, чтобы барон Хаскетт и его люди без задержки покинули мои владения.

Капитан гвардейцев выступил вперёд и окинул Амариса суровым взглядом. Амарис подал знак двум своим дружинникам, они подхватили сундук с деньгами и поспешили к выходу. От стены отделился пожилой мужчина и направился к возвышению. Услышав знакомые прихрамывающие шаги, Элайна обернулась и увидела отца.

– Папа! – радостно воскликнула она, бросаясь в объятия родителя.

– Девочка моя… – прочувствованно произнёс капитан Олайн, прижимая дочь к груди.

Лорд Туарийский спустился с возвышения и приблизился к обнимающейся паре. Подождав, пока они разомкнут объятия, произнёс:

– Раз уж здесь находится ваш отец, сударыня, я хочу воспользоваться случаем и просить у него вашей руки… Господин капитан, согласны ли вы отдать за меня вашу дочь Элайну?

Капитан посмотрел на смутившуюся дочь и ответил:

– Если она согласна стать вашей супругой, я не имею возражений.

Лорд повернулся к девушке.

– Госпожа Элайна, согласны ли вы стать моей супругой добровольно и без какого-либо принуждения с моей или какой-либо другой стороны?

Элайна улыбнулась и ответила:

– Я знала, что мне когда-нибудь придётся ответить на этот вопрос… И хотя я до сих пор считаю, что не готова к замужеству, но вам, милорд, я не могу отказать… Потому что вы мужчина, который сумел покорить моё сердце и пленить душу…

Она подняла руки и сняла шлем с головы Флораса. Лорд не сделал ни единого движения, чтобы остановить её. Элайна привстала на цыпочки, обвила шею лорда руками и прошептала:

– Поцелуйте меня, Флорас, и если мне не понравится, я ещё успею отказаться от данного слова…

Голова лорда склонилась, и его губы, мягко и нежно, коснулись губ девушки, а руки обвились вокруг гибкой талии, заключив её в сильные объятия. Шлем выпал из рук Элайны и, жалобно звеня, покатился по каменным плитам пола.

Конец

СИРена

2010 г.