Новые семейные обстоятельства

* * *

Недавно в топах новостей затесалась трогательная тема. Малоизвестная широкой публике зарубежная писательница поделилась в твиттере сожалением – на ее встречу с читателями пришли всего два человека, и те – ее друзья. Неожиданно своими историями «провалов» в комментариях стали делиться признанные авторы – от Стивена Кинга до Маргарет Этвуд. Рассказывали, как к ним вообще никто не пришел. А Этвуд, автор «Рассказа служанки» и многих других книг, написала, что к ней на встрече подошел парень с вопросом, где купить скотч. Еще есть прекрасная книга, переведенная на русский язык, – «Со стыда провалиться». В ней всемирно известные авторы – Чак Поланик, Джулиан Барнс и другие – делятся своими историями провалов на встречах с читателями, в ходе интервью, переговоров и автограф-сессий. Если вы или ваши дети боитесь публичных выступлений так, как боюсь их я, обязательно почитайте. Очень помогает посмотреть на ситуацию с юмором.

У меня – своя история писательской инициации. На первую встречу и автограф-сессию я шла на подгибающихся ногах. В зале, где на столе были красиво разложены экземпляры моей первой книги, я сидела в полном одиночестве, умирая от горя. Потом появилась женщина. Она шла ко мне решительно. Я временно перестала умирать и улыбнулась самой приветливой из своих улыбок:

– Здравствуйте, очень рада вас видеть! Спасибо, что пришли. Вот книги. – Я показала на стол.

– Э… а контурные карты у вас где? – уточнила женщина.

Начинающим писателям стоит так же запомнить, что в рейтинге продаж всегда будут лидировать правила ГИБДД, решебники для шестого класса, прописи для первого и тестовые задания по ЕГЭ. Просто смиритесь.

* * *

Про водителей такси у каждого есть своя история. Обычно таксисты признаются, что на самом деле владеют многочисленными квартирами, разнообразными бизнесами, окончили престижные вузы, а такси так, временное хобби. Но мне такие встречаются редко.

Ехала на важную встречу. Опаздывать было категорически нельзя. Выехала настолько сильно заранее, что предполагала час гулять по округе. Водителем оказался мужчина в возрасте. За шестьдесят. Сильно. Но я таких люблю. Они не умеют ездить по навигатору, только по бумажной карте, наитию и старой памяти. Этот мужчина носил очки с такими диоптриями, какие я видела впервые в жизни – будто увеличительные стекла на каждом глазу. Кажется, он привык ездить на механике и никак не мог надавить ногой на педаль тормоза, все время промахивался. Мы ехали на дикой скорости, подрезая автобусы и другие автомобили. В какой-то момент водитель чихнул, причем сильно, упав лицом в руль. Ногу он по-прежнему держал на педали газа. Я зажмурилась, попрощалась с жизнью, кажется, хотела пристегнуться дополнительными ремнями безопасности. После чиха водитель повернулся ко мне всем телом и сказал: «Простите, в нос что-то попало, не волнуйтесь, я не болею». Он смотрел на меня, а не на дорогу. Мы ехали по проспекту. По-прежнему на дикой скорости. Когда подъезжали к светофору, я начинала мычать и давить обеими ногами в пол. Ладно, я даже разговаривала со светофором, умоляя его подержать еще желтый и не переключаться на красный. А чтобы успокоиться, пыталась вспомнить, в чем разница между светофором и семафором. Так и не вспомнила. Кажется, мой чихающий водитель с очками-лупами считал желтый свет созданным для красоты, а красный вообще лишним. Или же он был еще и дальтоником. Я вывалилась из машины, обещая всем богам вести себя хорошо, раз они спасли мне жизнь.

* * *

Еще один водитель. На сей раз молодой. Голову держит не так, как обычные люди, а слегка наперекосяк.

– Все в порядке? – уточняю я.

– Да, шею заклинило. Повернулся неудачно, – отвечает он. – Но вы не волнуйтесь, я почти привык.

Всю дорогу пытается двигать головой. Шея клинит то вправо, то влево. Наверх посмотреть не может. То есть едет, вообще не глядя в зеркала. Опять прощаюсь с жизнью.

– Может, я смогу вам помочь? – спрашиваю я.

Остаток пути массирую водителю шею и спину. Тот ойкает и айкает. На светофорах другие водители смотрят на нас, так сказать, не без интереса. Приезжаем. Водитель говорит, что я его спасла. Просто чудо какое-то. Я, не чувствуя рук, вяло киваю и благодарю за поездку. Спасибо, что живой, как говорится.

* * *

Совсем недавно. Подсказала водителю, где лучше повернуть – в нашем районе навигаторам доверять нельзя. Бонусом идут программы «прокачай свое терпение», «научись справляться с гневом» и «завязывай уже с трезвым образом жизни». И все это – пока пытаешься выехать из нашего двора. Поблагодарил. Доехав, сказал: «Пусть ваш вечер ничто не омрачит». Сказал так искренне, что я поверила – этот вечер будет счастливым. Так и оказалось.

* * *

Иногда стоит верить в эти случайные встречи. Попрощаться с жизнью, чтобы понять, что делать дальше. А иногда просто принять на веру искреннее пожелание от постороннего человека. И оно обязательно сбудется.

* * *

У нас в семье большая радость. Дочь Сима начала самостоятельно ходить в школу. Восьмой класс, тринадцать лет. До этого мы ее отводили и встречали. Не потому, что ненормальные родители, а потому, что ее «не видел» лифт. Прекрасно помню, как в прошлом году Первого сентября всей семьей выстроились в коридоре. Вызвали лифт, долго целовались и обнимались. Лифт приехал, Сима в него вошла и… никто никуда не поехал. Наш лифт, как позже выяснилось, настроен на определенный вес пассажира.

– Может, ставить с ней пятилитровую бутылку с водой? – предложил старший брат Василий. Но Сима отказалась ездить с бутылкой.

– Как дела в школе? – спросила я.

Дочь выглядела уставшей и раздраженной.

– Плохо. Опять на информатике сражалась со стулом.

Оказалось, у них в классе установлены стулья с «подъемником». Чтобы его опустить, нужно сесть, а чтобы поднять – встать. Сима садится на стул, тот думает, что с него кто-то встал и взлетает вверх так, что дочь катапультируется. Все стулья в классе уже проверили – они ведут себя так же, как лифт. Кто-то из мальчишек предложил Симе садиться вместе с рюкзаком. Попробовали – сработало. Но стоило опустить рюкзак на пол, как Сима снова взлетела на стуле.

Вечером дочь вышла из ванной с ужасом в глазах:

– Мама, меня весы тоже не видят!

– Зато они меня очень хорошо видят. Поэтому я вытащила из них батарейку, – успокоила я ее.

* * *

Семилетняя Полина надела утром в школу колготки с люрексом «вырви глаз» – подарок от бабушки на Новый год.

– Сегодня какой-то внеплановый праздник? – уточнила ее мама, моя подруга Катя.

Полина, ни разу не смотревшая фильм «Операция Ы и другие приключения Шурика», безупречно воспроизвела интонацию:

– Мама! Школа для меня всегда праздник! – И хлюпнула носом, растрогавшись.

* * *

– Ты чего такая злая? – спросила я Катю, мать троих детей.

– Да надоело все! – воскликнула всегда сдержанная Катя. – Мужик рядом храпит. Ева поперек кровати развалилась!

Ева – младшая дочь, не желающая перебираться из родительской кровати в собственную. Мужик – Катин муж, терпеливый, заботливый, обожающий жену и трех дочек.

– Еще и свекровь пришла утром «поговорить», – продолжила Катя. – Узнала, что я купила себе отдельное одеяло, начала причитать, что спать под разными одеялами с мужем – к разводу. А если муж на себя одеяло натягивает, Ева вообще без одеяла спит, мне-то что делать?

* * *

Катин муж Денис уехал в Сочи со старшими девочками кататься на лыжах.

– А ты стоишь на лыжах? – спросила я подругу.

Мой муж тоже любитель горных лыж и обоих детей выводил на склон с раннего детства. Я же так и не пристрастилась. Стоять – стою, но предпочитаю детские горки. Смотреть, как с горы на огромной скорости скатываются мои дети, не могу. Максимум, на что способна, – съехать на лыжах до ближайшего кафе и выпить сразу два глинтвейна, чтобы хоть немного успокоиться.

– Зачем доезжать? Можно и внизу выпить, – ответила Катя.

Мне такое очевидное решение в голову не приходило.

* * *

Катя все же решила проверить, что положила в чемодан Полина на неделю поездки. Держалась три дня, предоставив девочкам возможность собраться самостоятельно. Поля положила пятнадцать трусов и пятнадцать пар носков – собственно, все, что выгребла из ящиков. Сверху уложила летнее платье, белые джинсы и две футболки, причем не свои, а Евины. Поверх вещей лежали две книги – «Приключения Робинзона Крузо» и «Сказки народов мира». Толстенные.

– Поля, ты уверена, что успеешь их прочесть? У тебя времени не будет. Лучше положи термобелье и запасной спортивный костюм. Возьми тонкую книжку в самолет, тебе хватит, – предложила Катя.

– Мама! Ты запрещаешь мне читать! А я так хотела! Подумай, что скажет об этом Маша! – воскликнула Поля с надрывом в голосе.

Поля очень гордится знакомством со мной, настоящей писательницей. И всем учителям говорит, что ее домашку проверяет не какой-то там репетитор, а настоящая Маша Трауб. Почитайте, да, ознакомьтесь, если не в курсе. Благодаря Полине у меня расширяется круг читателей из числа учителей.

* * *

Пользуясь отсутствием мужа, старших дочек и образовавшимся свободным временем, Катя закупила разнообразные натирки, мази, обертывания для быстрого похудения.

– Намазалась сегодня, – рассказывала она. – По инструкции, надо было укрыться одеялом и лежать тридцать минут. Я накрылась двумя для двойного эффекта и уснула на два часа.

– И как результат? – спросила я.

– Хожу вся красная и чешусь.

– Похудела?

– Весы говорят, что нет. Плюс полтора килограмма.

– Это еще откуда? – удивилась я.

– Оттуда. Я съела припасы Алисы и Полины. Убирала в их комнатах и нашла конфеты, печенье и баранки. Ну не выбрасывать же. Думала, обертывание их сожжет, но не сожгло.

* * *

Худющая Полина съела в один присест столько, сколько моя дочь Сима за день не съедает.

– Полина, где у тебя еда откладывается? – удивилась я.

– Как где? В голове!

* * *

– Ева, что ты хочешь? – Мне позвонила Катя, а малышка крутилась на кухне. – Что? Кока-колу? В десять утра? Прекрасное желание. Я тоже хочу. Возьми актимель.

– Катя, Ева что, уже пробовала колу? – возмутилась я.

– Она третий ребенок в семье. Чего она только не пробовала, – ответила Катя.

* * *

Катя написала, что у них окончательно сломалась посудомойка. Поехали в магазин купить новую. Малышка Ева спросила:

– Что мы тут купим?

– Посудомойку.

– Наконец-то вы помоете мою тарелочку! – истошно закричала на весь магазин Ева.

* * *

Полина решила, что ей нужно худеть и поэтому она будет бегать на школьном стадионе, расположенном под домом. Начнет прямо сегодня. На часах было семь утра. Полина – жаворонок. Оказалось, что и Ева тоже.

– Мам, пойдем, я тоже хочу бегать. – Ева начала будить маму.

– Вот папа проснется, и вы пойдете гулять, – буркнула Катя, до четырех утра сидевшая над швейной машинкой, – шила новый купальник для выступлений.

– Папа, ты когда проснешься? – Ева села спящему папе на грудь и взяла его за лицо. Начала трясти. – Папа! Ты сейчас проснешься? – Ева продолжала трясти отца за все части тела.

– Напомни, мы хотели завести кота или ребенка? – промямлил муж, которого все детство кот Бани будил, садясь на грудь и колошматя лапами.

* * *

«Как дела?» – пишу я Кате.

«Не могу дезактивировать Еву», – отвечает подруга.

* * *

У Кати всегда найдется нестандартное определение обычным радостям: «Сбежала из дома. Мне надо было в себя сознание вернуть». Это означает, Катя уехала на маникюр.

* * *

Ева начала говорить. Первое слово – «есё», то есть «ещё». Малышка произнесла его ночью, требуя добавки ночной каши из бутылки. Ева предпочитает питаться по ночам. Катя говорит, что дочь выбрала «интервальное голодание» – пропускает обед в садике и ужин дома, зато ночью отъедается.

– Ева сказала первое слово! – Катя пыталась поделиться радостью с мужем, но тот ответил «ага» и повернулся на другой бок.

Утром муж завтракал. Катя, собирая Еву в садик, безуспешно пыталась натянуть на дочь куртку по погоде, убеждая, что идти в одном платье холодно.

– Ма-а-ам! – закричала из комнаты старшая, Алиса. – Полина опять мою юбку забрала! Я что, голая в школу пойду?

Катя убежала разбираться со старшей и средней дочерями.

– Катя, Ева сказала первое слово! – прибежал радостный муж.

– И какое? – уточнила Катя.

– Я не понял. Ева, скажи еще раз, – попросил счастливый отец.

– Дуя, – сказала Ева.

– Дура. Она говорит – дура, – перевела Катя мужу, все еще соображая, как стянуть юбку со средней дочери и натянуть на старшую так, чтобы никто не зарыдал от несправедливости.

– Дуя, – сказала еще раз Ева, подходя к маме и ласково ее обнимая.

Катя села на кровать.

– Нет, ну от тебя я такого не ожидала, – сказала она младшей дочери.

– Может, из садика? – с надеждой спросил муж, осторожно двигаясь к выходу из комнаты.

– Нет, это я тебе вчера сказала: «Что ты из меня дуру делаешь?» Вот Ева и подцепила!

– Прости, я больше не буду, – быстро проговорил муж и сбежал на кухню. – Посуду я помою. И мусор тоже выброшу!

– И Еву из садика заберешь! – крикнула вслед Катя.

Из комнаты девочек раздался вопль.

– Ма-а-ам! Ну это вообще! – возмущалась старшая Алиса.

Стянутую со средней, Полины, юбку захватила Ева и пыталась надеть на платье.

– Есё, – объявила малышка маме.

– Ладно, все-таки первое слово было не «дура», а «еще», – растрогалась Катя.

* * *

«Не знаешь, как увеличить грудь – надень платье с бантом на том самом месте», – написала Катя, прислав фотографию Полины в платье с огроменным бантом на груди.

* * *

Поля пытается открыть пенал, который заклинило.

– Давай помогу, – предлагает мама Катя.

– Нет, я сама могу, – отказывается дочь.

Пенал открывается, содержимое, естественно, высыпается на пол.

– Ну хорошо, что точилка пустая, а не как в прошлый раз, – констатирует Полина.

* * *

«Облявление», – присылает мне Катя очередной перл от Полины.

– Это она так сказала или написала? – уточняю я.

– Сказала. Написала, надеюсь, не так, – отвечает Катя.

* * *

Сейчас в подъезде снова много детей. И они такие же смешные, какими были повзрослевшие и уехавшие жить отдельно наши старшие дети. Например, Нюся с шестого этажа. Третий класс. На школьном рюкзаке висит здоровенный заяц размером с рюкзак. Грязный, потому что Нюся не разрешает его стирать. Он вроде как талисман на удачу. Постираешь и не возьмешь в школу – точно получишь двойку. Нюся очень вдумчивая девочка.

– Поедешь? – спрашиваю я, придерживая двери лифта.

Нюся думает минуту, только потом кивает.

После этого она долго и внимательно рассматривает кнопки лифта, прежде чем нажать на нужную. Консьержка уже бьется у двери с другой стороны, гадая, то ли мы застряли, то ли надолго задумались. Наконец Нюся жмет на шестой, я на свой тринадцатый.

– Как дела? Все хорошо? – спрашиваю я.

Нюся обдумывает ответ до своего этажа.

– Да, пятерку по русскому получила, – отвечает она, выходя. На этаже рассматривает дверь и звонки, будто видит их впервые в жизни. Наконец нажимает на нужный. Я с облегчением выдыхаю и еду на свой этаж.

На первом этаже в это время консьержка объясняет остальным жильцам, что лифт не сломан, просто в нем Нюся едет. Поэтому кажется, что он не работает.

* * *

А еще есть четвероклассница Милена с десятого этажа. Мама ей не разрешает заходить в лифт с посторонними людьми – хоть с тетями, хоть с дядями. Милена и ее мама Александра меня прекрасно знают. Но каждый раз Милена застывает на первом этаже и звонит:

– Мама, тут Маша, мне можно с ней в лифт зайти?

– Какая Маша? – немедленно пугается Александра.

– Ну тетя Маша с тринадцатого этажа.

– Это точно тетя Маша? – уточняет мама.

– Да, точно. Только у нее лицо красное. И шея в пятнах, – отвечает Милена. – Тогда мне нельзя с ней ехать?

– Включи громкую связь.

Дальше я рассказываю соседке, что ходила к косметологу, делала лазер, чтобы избавиться от морщин, а до этого – подкалывала шею с той же целью. Мы обсуждаем современные методы косметологии, способы справиться с морщинами, татуаж бровей – это уже консьержка подключилась.

– Ма-а-ам, – встревает в разговор Милена. – Так можно я с Машей поднимусь на лифте? В туалет очень хочу.

* * *

Ничего не меняется. Моя подруга Катя, та самая мама трех дочерей, решила, что средняя, Полина, нуждается в дополнительном душе после покаканья. Ну, плохо ребенок вытирает попу. Младшая, Ева, понаблюдав за процессом, решила, что ей тоже так надо. И после каждого писанья в горшок требовала душа и чистых трусов. Даже ночью. Измученная водными процедурами Катя пыталась запихать на ночь Еву в памперс, но не тут-то было. Ева сдергивала памперс и шла на горшок, а после этого – в душ. Очень чистоплотная девочка. Ева предпочитает есть, пить, какать, писать, принимать душ исключительно в ночное время суток.

* * *

Ева в силу возраста выговаривает не все буквы. Букву «эс» произнести не может. Поэтому говорит, что идет не в садик, а в «адик».

– Адик дём? Дём в адик? – спросила Ева маму, когда они задержались, провожая старших сестер в школу.

– Ох, бедный ребенок, – сочувственно заметила проходящая мимо женщина. – Уже все понимает про эту жизнь. Что же дальше будет?

* * *

Мой старший сын Василий, как и многие студенты, использовал родной дом как банно-прачечный комбинат и столовку. Возвращаясь из поездок, сваливал огромную кучу вещей рядом со стиральной машинкой. Правда, вытаскивал из карманов документы, салфетки и прочие предметы. Я убедила его, что паспорт еще одной стирки не переживет, как и студенческий билет с проездным.

Так было и в этот раз. Я разобрала кучу, перестирала. Развешивая вещи, увидела незнакомые колготки. Женские, но точно не мои. Других предметов женского туалета в постиранной стопке не наблюдалось. Вещи сына я всегда стираю отдельно – все-таки он физик, выбрал кафедру физики ускорителей и радиационной медицины. Ну мало ли что он забыл вытащить из карманов?

– Вась, я постирала колготки. Может, твоей девушки? – уточнила я у сына. – Узнай у нее, не теряла ли колготки? Хорошие. Надо мне такие же купить.

Другой молодой человек тут же начал бы писать девушке и уточнять про колготки, но не мой сын. Он сначала что-то высчитывает, анализирует, а потом выдает результат.

– Мам, это не ее. Она не могла уйти без колготок, – ответил он.

– Почему? – удивилась я, помня, что в молодости могла забыть дома не только колготки, но и голову.

– Зима на дворе, холодно.

– А чьи они тогда? – спросила я. – Надо бы вернуть хозяйке.

Так уже было, когда я обнаружила у сына в комнате пакет, в котором лежали шапочка для намаза, женский шарф, мужская футболка не его размера, одна сережка и православный крестик. Долго пыталась сопоставить в голове найденные предметы и никак не могла найти разумное объяснение. Выяснилось, что он уходил последним с вечеринки и забрал все забытые вещи. Владельцы уже нашлись – осталось только передать «потеряшки». Но сейчас были колготки, одни.

– Мам, это мои, – сказала Сима, заметив, что я рассматриваю колготки, представляя Васину девушку, будто она завтра станет моей невесткой. – Я их вчера положила в стиральную машинку, а потом их Вася своей одеждой завалил.

* * *

Когда Вася уже переехал, я разбирала его шкаф. Совсем старые и застиранные футболки собиралась выбросить и перестирать и погладить те, которые ему могли еще пригодиться. Выбросить так ничего и не смогла – эту футболку я ему подарила, другую – привез отец. Еще одну утащила себе Сима. И вдруг я наткнулась на футболку, которую видела впервые. Фиолетовая, размера икс эс. То есть явно не Васина. На спине футболки было написано – «Победитель Всероссийской олимпиады школьников по астрономии». Тут я почти упала в обморок, но решила уточнить у сына.

– Васюш, а твоя девушка побеждала во Всеросе? – заикаясь, спросила я. Мамы детей-олимпиадников меня поймут. Всерос (Всероссийская олимпиада), а уж тем более победитель – это сразу гений. Победить во Всеросе, что дает право поступления в любой вуз на любой факультет по желанию победителя, – мечта. В подавляющем большинстве случаев – несбыточная. Стать призером вузовской олимпиады – уже счастье.

– Да, а как ты узнала? – удивился Василий.

– Футболку нашла. Это ведь ее? Я надеялась, что не ее, – призналась я.

– Да, она победитель Всероса. Поэтому поступила в МФТИ.

Ну да, кто бы сомневался. Другие матери находят в комнатах взрослых сыновей забытые лифчики, трусы, а я – футболку победителя Всероссийской олимпиады. Нормально для духовных людей, к тому же для семейства, где родители – гуманитарии.

Футболку постирала, погладила. Думала, поместить в багет и повесить на стену. Ходить и ахать от восторга.

* * *

Васина девушка сдала первый экзамен в магистратуре. На максимальный балл. Впервые в истории курса или даже университета. На нее показывали пальцем, как на звезду, вжимались в стены, когда она проходила по коридору, а профессор пригласил на обед, чтобы узнать, как такое вообще могло произойти.

– Васюш, а если ты сдашь хуже, она тебя бросит? – уточнила я.

– Не думаю, – ответил сын, но напрягся.

* * *

– Кать, ты где? – Я позвонила подруге.

– Я – многодетная мать, и мне нужен отдых, – шепотом ответила она. – В кино, смотрю «Человека-паука».

– Тебе не нужно девочек с тренировки забирать? – удивилась я.

– Блин, на самом интересном месте! Поеду завтра снова. Досматривать!

– Кать, ну какой «Человек-паук»?

– Один день с моими детьми, и ты тоже будешь смотреть «Человека-паука»!

* * *

У Васи в комнате над письменным столом, под потолком в углу, живет паук. Его зовут Гоша. Паук живет там столько, сколько мы в этой квартире. То есть уже двадцать лет. Возможно, это уже Гоша-второй или Гоша-четвертый. Но Гоша – наш домашний питомец. Отец семейства очень хорошо, просто прекрасно относится к домашним животным, если они не живут в его квартире. Гошу, каким бы по счету он ни был, муж терпит, поскольку тот не требует особого питания, не какает, не писает и не линяет. Видимо, у нас очень хороший климат в доме – мухи не впадают в спячку и иной раз летают даже зимой. Иногда и комары приживаются. Долго жили две божьи коровки – Желтоглазка и Эмма. Так их Сима назвала и всячески опекала, соорудив в картонной коробке лесопарковую зону. Гоша-какой-то-там, видимо, не испытывает недостатка в пропитании, спокойно вьет свою паутину. Не грызет тапочки и не дерет обои.

К Гоше мы привыкли, хотя мой муж – маньяк чистоты. Он не терпит пыли даже на косяке входной двери. И тут у нас появилась новая домработница. Она еще не успела добраться до Васиной комнаты, когда я поняла, что Гоша не жилец. Вася перед приходом любой феи домашнего очага, включая меня, засовывает в ящики все, что можно и нельзя, в том числе пустые бутылки с остатками напитков, состав которых я не желаю даже себе представлять. Сын прекрасно знает, что я боюсь не то что заглядывать в его ящики – даже открывать их. Там может что-нибудь взорваться или пахнуть так, будто он действительно хранит скелеты не только в шкафу, но и в тумбочке. Сын, напоминаю, физик. У него царит идеальная чистота в комнате, но только если не заглядывать в ящики. Откроешь – и вдруг волосы встанут дыбом от результатов какого-нибудь физического опыта?

У Симы все игрушки лежат в строгом, раз и навсегда заведенном порядке. Пересадить плюшевую собаку с кровати в корзину для игрушек – месяц обсуждений и договоренностей. Она сама убирает свою комнату, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не сдвинул цветок на подоконнике на сантиметр влево или вправо от положенного места.

Мы с домработницей вошли в комнату сына вместе. Она боялась одна. Я, откровенно говоря, тоже. Оба моих ребенка – сын и дочь – стояли ногами на столе и смотрели в потолок. Сима что-то сюсюкала и заливалась слезами. Вася пытался ее успокоить.

– Гошу не трогайте! – закричала, рыдая, Сима. – Он родной!

* * *

Одноклассница пригласила Симу на день рождения. Дочь младше всех в классе на год – слишком рано пошла в школу – и была счастлива, что ее включили в компанию.

– Мам, что такое фастфуд? – Она всегда готовится к мероприятиям. Синдром отличницы.

– Ну ты же знаешь – быстрая еда, – ответила я.

– Я знаю, как это переводится, не знаю, как это выглядит! – воскликнула в отчаянии дочь.

Тут я поняла, что Сима ни разу не была в «Макдоналдсе» и прочих подобного рода заведениях. Мое упущение.

– Это бургеры, картофель фри, наггетсы, кола и так далее, – объяснила я.

– Понятно, «запрещенка», – кивнула дочь-спортсменка, убежала, но прибежала еще через пять минут.

– Мам, а как играть в мафию? – спросила она.

Популярность мафии настигла меня во время активной работы корреспондентом в газете и раннего материнства. То есть я знала, что существует такая игра, приблизительно понимала правила, но сама никогда не играла. Так что объяснить дочери правила во всех подробностях была не в силах. Мой сын вырос в те годы, когда мафия уже перестала считаться культовой игрой.