Фамильное древо

– Как показал себя рыжий сэр? – спросила я, отвлекая Сестру от раздумий.

Она мечтательно улыбнулась.

– Подобающе, если ты переживаешь об этом, – доложила жрица. – Никаких несвоевременных намеков и поползновений, очень приятный молодой человек. Джоане он, правда, не слишком понравился, но, рискну предположить, повинен в этом в основном старший сын баронета Сайерза.

– О, – я усмехнулась самым неподобающим образом. – Надеюсь, он тоже вел себя, как подобает джентльмену?

Сестра беззаботно рассмеялась.

– После того, как Джоана по совету Храма разок поставила его на место, он вообще как шелковый, – заверила она, – даже скучно.

– Готов взять его на перевоспитание, – многообещающе заявил лорд асессор, возникая в дверях. За его спиной маячил силуэт Его Высочества. – Скучно не будет никому, гарантирую! Но я, собственно, вернулся по другому вопросу. Забыл сказать, леди Альгринн: засада у вашего номера удалась на ура. Угадайте, кого поймали?

Я перевела взгляд с безоблачно ухмыляющегося асессора на сдержанную улыбку Его Высочества и подавила тяжелый вздох.

Неисправимы. Но восставать с претензиями и возмущениями после того, что я натворила вчера, было бы еще глупее. Держу пари, Рино именно на это и рассчитывал…

– Того «разбойника» со шрамами? – ну, не герцога же Вайенн…

– В точку! – прищелкнул пальцами асессор. – С ним полночи беседовал один наш вольнонаемный сотрудник, должен отметить, весьма убедительный, но успеха не добился. Разбойник молчит как рыба в пироге. Не желаете попытать удачу, леди Альгринн? – предложил он и осекся, обнаружив на наших с принцем лицах одинаково неподобающее выражение нездорового скептицизма.

Сестра переводила взгляд с меня на Его Высочество и почему-то усмехалась. Заметив это, я, наконец, взяла себя в руки.

– Лорд асессор, вы уверены, что мне стоит видеть подопечных ваших, гм, весьма убедительных сотрудников?

Рино пожал плечами.

– Мне казалось, это будет отличный элемент неожиданности, раз уж он от страха не заговорил… ну, хотите, я прикажу его умыть? – неуверенно предложил он.

Его Высочество зажал пальцами переносицу.

– Нет, ты за элемент неожиданности не сойдешь, – не оборачиваясь, отрезал асессор.

Я тем временем вспомнила, что под одеялом на мне изрядно помятое и грязное нижнее платье. Вынужденно придя к выводу, что элемент неожиданности в моем исполнении будет поистине удачным, я начала заливаться краской.

Это, разумеется, не ускользнуло от внимания Сестры, которая тотчас рассмеялась и быстро расставила все по своим местам:

– Рино, иди умывай своего разбойника. Ваше Высочество, если вас не затруднит, прикажите ускорить расчистку тропы, иначе мы отсюда сможем выбраться только по воздуху. Вега… ты никогда не думала примерить храмовые одежды?

Я начала давиться смехом еще до того, как Его Высочество, уже собравшийся исполнять просьбу жрицы, обернулся с таким видом, будто форменное платье предложили примерить ему самому.

Потом до него дошло, в чем дело, и принц удалился – с идеально прямой спиной и благородным равнодушием на лице, с поистине царским достоинством игнорируя громовой и совершенно не женственный хохот в лазарете.

***

На выходе из убежища со мной едва не случилась самая настоящая истерика: возле обрушенной будки на водозаборной скважине как ни в чем не бывало лежал каркас юбки, придавленный обломком вентшахты. Кожаные крепления где сгорели, где оборвались, но форма этого выверта материковой моды сохранилась – как и клеймо мастера.

– Кажется, я знаю, у кого следует заказывать доспехи для гвардии, – задумчиво изрек Его Высочество, выбравшийся следом за мной.

Я немедленно представила себе королевскую гвардию марширующей в тугих корсетах и пышных юбках с кружевными оборками. К счастью, Рино, по всей видимости, вообразил что-то похожее и громогласно расхохотался, и мой невольный смешок остался незамеченным.

– Готов биться об заклад, что ты только что представил себе королевскую гвардию в каком-нибудь неподобающем виде, – вздохнул Третий и укоризненно покачал головой.

– Спорим, не я один? – мгновенно загорелся лорд асессор.

– Воздержитесь, – посоветовала я – и была вынуждена остановиться.

Впрочем, когда бы я еще увидела эту парочку, дружно покатывающуюся от хохота?

Увы, надолго полученного заряда позитива не хватило: подвал местного участка, как и все подобные заведения, к улыбкам не располагал.

Штатный палач сидел в полутемном коридоре и выглядел таким изможденным, будто сам провисел полночи в кандалах у стены. При виде меня он машинально сотворил жест Равновесия, явно приняв меня за жрицу, и почтительно поклонился. Пришлось во имя маскировки ответить ему тем же.

– Так и не раскололся, – с тяжелым вздохом признался палач, разглядывая темно-синий подол храмового платья. – Только кричит и матерится беспрерывно. Я его пока оставил в камере, а то, не ровен час, так и окочурится, ничего не сказав.

– Понятно, – деловито кивнул лорд асессор и махнул рукой, уверенно направляясь дальше по коридору. Участок он, похоже, знал как свои пять пальцев, и искать нужную камеру ему не приходилось. – Посмотрим, не пожелает ли господин приобщиться к Равновесной благодати…

На скрип двери «разбойник» едва повернул голову, и в скупом свете желтоватой лампы стало видно, что он не так уж далек от того, чтобы приобщиться к благодати без помощи земных посредников. Палач и впрямь перестарался, пытаясь добиться результата: еще пара часов в таком же режиме – и уморил бы пленника.

«Разбойник», поняв, что мучитель и не думает возвращаться, быстро потерял к нам интерес и отвернулся, лениво пошевелив прикованной правой рукой. Вторая безвольно висела в браслете, соединенном цепью с кольцом в стене, и, похоже, не двигалась вовсе. Лицо потеряло симметричность, расцвеченное следами свежих побоев, и шрамы выглядели так беспорядочно, будто он по юности высадил стекло рожей. На груди и животе рисунок еще сохранился, а вот по внешней стороне бедер наливались внушительные синяки, разрушающие узор.

Но самым страшным было не это, а отрешенный, безразличный взгляд, устремленный вглубь себя.

«Разбойник» не надеялся на спасение, не рассчитывал, что удастся сбежать или купить себе свободу, и даже не мечтал о том, чтобы больше не было больно. Он просто стоял, прикованный к стене, голый, избитый, обожженный, со сломанной рукой – и терпеливо ждал, когда же все закончится.

– Хоть бы с дамой поздоровался, – хмыкнул Рино, подцепил ногой стул и привычно хлопнулся на него с размаху, не обращая внимания на пятна на спинке.

На это «разбойник» отреагировал чуть более живо, чем на наше появление – повернулся ко мне и цветисто «поприветствовал» вплоть до седьмого колена. Рино выслушал с интересом, Его Высочество – с привычной вежливо-безразличной гримасой, я – с досадой прикусив губу.

Он нарывался нарочно. В надежде, что кто-нибудь вспылит и наконец-то прикончит. Оттого и переводил с одного лица на другое этот кошмарный, безнадежный, выжидающий взгляд.

Я повернулась к королевскому асессору и, позабыв обо всяком этикете, активировала сенсоры.

– Рино, он не заговорит.

– Даже с вами? – слегка удивилось начальство.

– Ему без разницы, кто пытается его разговорить. Он себя уже мысленно похоронил и ждет только, когда его убьют. Пожалуй, его даже отпускать бесполезно. Он не побежит к покровителям, а бросится в жерло, – я прикусила губу, благо под маской ничего не было видно. – Это фанатик.

– Секта? – ошарашенно переспросил Рино и неуверенно посмотрел на избитый полутруп на стене. – Долбаная секта, гуру которой приспичило побыть безымянным?

От того наши переглядывания не ускользнули, и он не замедлил наградить нас еще одной многоэтажной, но, увы, совершенно неинформативной тирадой; а чтобы Его Высочество не почувствовал себя обделенным, добавил еще один полновесный монолог.

Третий нехорошо прищурился, но промолчал. А вот Рино не был бы Рино, если бы даже из потока помойной матерщины не вычленил что-то полезное.

– Судя по отдельным выражениям, ты проводишь немало времени на лесопилке Старого Грока, – задумчиво констатировал он. – Так о королевской семье, помнится, высказывался сам хозяин после того, как отбыл срок за незаконную рубку леса. Интересно, Старый Грок тебя опознает, если пригласить его сюда и подвесить напротив?

«Разбойник» тотчас умолк и отвернулся. Похоже, теперь из него и вовсе ни слова было не выжать. Я бы, пожалуй, ограничилась бы новой зацепкой с лесопилкой, но тут у меня в висках раздался характерный щелчок: сенсоры сработали на прием.

– Леди Альгринн, он предан кому-то, как подобранная дворняга, – мысленная речь Его Высочества отдавала холодком, будто что-то из сказанного «разбойником» задело принца до глубины души. – Боюсь, мы имеем дело с культом. Не хотите под каким-нибудь благовидным предлогом отослать нас с Рино и разыграть последнее послание от главы секты? К примеру, благодарность за молчание и верность? Мы не станем уходить далеко. Если мне не изменяет память, из соседнего помещения можно наблюдать за пыточной, оставаясь незамеченным.

Я едва справилась с желанием обернуться. Временами Его Высочество пугал. Но идеи подбрасывал интересные: сейчас, когда я одета в храмовое платье и закутана в маску и тюрбан, выдать меня можно за кого угодно.

– Что ты делал в номере леди Альгринн? – невозмутимо продолжал лорд асессор. Только легкое напряжение рук выдавало, что сейчас Его Высочество делится своими мыслями с ним, и следующее предположение Рино выдал такое, что я сама чуть не подскочила от неожиданности: – У тебя с ней роман?

Уже справившись с первым порывом отходить нахала веером по физиономии, я сообразила, почему он спросил именно об этом. Во-первых, чтобы отвести любые подозрения от моей работы, во-вторых – чтобы прощупать почву и выяснить, какие планы на меня имеет секта.

Нужно признать, с вопросом Рино попал в яблочко.

На лице пленника отразилось сначала неверие, словно он подумал, что ослышался, а потом – такое возмущение этим кощунством, будто его заподозрили в интимной связи с самим Равновесием – или его женой. Правда, вслух «разбойник» высказал только сложносочиненные сомнения в умственных способностях лорда асессора, но самое главное он уже выдал.

Какие-то планы на меня у главы секты и впрямь были.

– Ваше Высочество, – решилась я. – Не будет ли благоразумнее сейчас арестовать Старого Грока? Старик наверняка будет полезнее.

На мои слова пленник отреагировал ленивым фырканьем. Похоже, Старый Грок никакого отношения к секте не имел – или «разбойник» был уверен, что взять хозяина лесопилки у принца не выйдет.

– Думаете? – Третий великолепно разыграл здравое сомнение, переведя взгляд с пленника на Рино. Асессор пожал плечами – мол, сам решай. – Что ж, пожалуй, Вы правы, почтенная сестра. Приготовьте его в последний путь, а затем позовите палача. Он знает, что делать.

В ответ я сотворила жест Равновесия, и принц с асессором дисциплинированно вымелись из камеры. Я дождалась, когда в коридоре стихнут шаги, и подошла ближе к пленнику, взиравшему на меня с облегченным нетерпением.

– Зови палача, – хрипло попросил он. – Я готов.

Я протянула руку и осторожно погладила его по левой щеке, где следов побоев было поменьше.

– Я расскажу Господину о твоей смелости и преданности, – тихо пообещала я и подумала, что, если он сейчас поблагодарит и снова умолкнет, – это будет провал. Спрашивать-то ни о чем нельзя, слишком подозрительно будет выглядеть…

Но удача была на моей стороне.

Пленник затрепетал под прикосновением, глаза удивленно расширились, к щекам прилила кровь, и даже шрамы стали казаться менее заметными.

– Я ничего не сказал, – с гордостью сообщил он и тотчас сник. – Но мухи, долбаные мухи, не успели! Не забрали меня! Я должен был умереть еще ночью, но почему-то… Прошу, сестра, – голос обратился в жалобный скулеж, – пусть это будет быстро, я больше не могу!..

– Я не принесла с собой мух, – озадаченно призналась я.

– Пусть не мухи, – проскулил «разбойник». – Как угодно, сестра, я больше не могу терпеть, я опасен для нашего Дела! Убей меня!

Тут я все-таки не выдержала и отступила назад. К счастью, пленник счел это реакцией на опасность для Дела, каким бы оно ни было.

– Убей, – повторил он, подавшись за мной всем телом, насколько позволяли цепи. Кажется, его даже боль в сломанной руке волновала меньше, чем Дело, чтоб ему в жерло окунуться! – Убей! Я все равно больше не сумею принести Мастеру пользу, а на той стороне меня ждут! Пусть без мух, я сумею найти дорогу и без проводников, но, прошу тебя…

– Хорошо, – сдалась я. Возможно, следовало вытянуть из него что-нибудь еще, но слушать было невыносимо. – Я думала, мухи уже прилетели, и не взяла с собой ничего… полезного для тебя. Но я могу подкупить палача, пока асессор не вернулся.

– Хорошо, – эхом откликнулся пленник, разом посветлев лицом. – Хорошо, пусть палач, только быстро!

Я кивнула, усилием воли оставив при себе душеспасительные проповеди о ценности жизни. Пленника они все равно не тронули бы.

– Как скажешь, – согласилась я и уже потянулась к двери, когда он снова заговорил:

– Мастер… обещал, что моя сестренка… – и оборвал сам себя, прикусив губу и отведя взгляд.

И что, спрашивается, с его сестренкой?

– Мастер ничего не забывает, – торжественно сообщила я тоном сумасшедшей сектантки и малодушно выскочила за дверь.

В соседней комнате асессор и принц с одинаковым выражением лица смотрели в пол и старательно делали вид, что не слышат, как в пыточной, с нескрываемым облегчением повиснув на цепях, плачет израненный пленник.

***

С мелкой моторикой у младшей принцессы было несколько хуже, чем с речью, но она очень старалась. На внушительном листе акварельной бумаги постепенно возникали не очень уверенные, но уже вполне узнаваемые очертания аррианского боевого звездолета класса «А». Что же еще могло прийти в голову юной принцессе, когда ей предложили самой выбрать тему для картины?

Ее Высочество сосредоточенно считала иллюминаторы на борту, прикидывая, не нужно ли дорисовать еще ряд. Крольчонок – сын Сестры – воодушевленно возил зажатым в кулаке карандашом по левому маневровому двигателю, выходя за контуры. А я… ну, в общем, я сидела на полу и тщательно штриховала нос корабля темно-синим цветом. Выходило стильно.

Сестра, должно быть, чувствовала себя воспитательницей в детском саду. Впрочем, ее это ничуть не смущало.

– Подождите, леди Альгринн, эти две полосы должны быть зелеными, – прервала меня маленькая принцесса и, решительно вручив мне кислотно-яркий карандаш, вернулась к рисованию иллюминаторов.

– Как скажете, Ваше Высочество, – покорно согласилась я и переключилась на декоративные полосы вдоль борта.

Сестра благовоспитанно спрятала смешок за чашкой чая, но промолчала. Видимо, тоже подумала о детском саде, но посчитала бестактным напоминание о моем поведении и местонахождении.

Строго говоря, меня не должно было здесь быть. Но после утренних событий мне было жизненно необходимо отвлечься и пообщаться с кем-то, твердо стоящим на земле, а на эту роль лучше всего подходила Сестра. Только вот няня Ее Высочества слегла с силикатозом, и ее пришлось отправить в Храм, а жрица должна была посидеть с детьми до ее возвращения. Когда я заикнулась о встрече, Сестра предложила мне посетить «Хвою» и составить ей компанию, пока «эта малолетняя банда не свела с ума всех, кто подвернется под руку».

На мой взгляд, «малолетняя банда» вела себя вполне пристойно, не считая несколько исчирканного цветными карандашами пола. Но на столе сей внушительный формат не помещался, а брать лист поменьше принцесса отказалась: тогда ведь не получится прорисовать команду в иллюминаторах, а без этого будет неинтересно!

Вслух я ни за что бы не призналась, но решению Ее Высочества я обрадовалась. На большом формате вполне можно было рисовать и втроем.

– Леди Альгринн, а вы умеете рисовать людей? – бодро поинтересовалась принцесса, видя, что штриховку полос я почти закончила.

Она как-то умудрялась следить и за мной, и за кузеном, чтобы мы оба были чем-то заняты. Но если Крольчонок вполне мог закрашивать маневровый до посинения (и благодаря выбранному цвету карандашей он был к нему очень близок), то мне то и дело приходилось придумывать новые задания.

Кажется, Его Высочество уделял изрядное количество времени на развитие руководительских качеств дочери. Однажды из нее вырастет бескомпромиссный и требовательный тиран, каким и должна быть настоящая леди.

– Умею, Ваше Высочество, – призналась я.

– Нарисуйте вот здесь капитана, если вас не затруднит, – серьезно попросила девочка и указала карандашом на пустой иллюминатор ближе к носовой части корабля. – Только это его личная каюта, поэтому он должен быть без фуражки, но нужно как-то дать понять, кто он.

– Хорошо, – сказала я и вооружилась простым карандашом.

После недолгих колебаний в иллюминаторе появился по-ленивому, безо всяких построений, набросанный мужчина средних лет, с характерной армейской выправкой и сердитой складкой между бровей. На откидном столике в глубине каюты лежала небрежно брошенная капитанская фуражка.

– Он похож на дядю Рино, – присмотревшись, постановила маленькая принцесса. – Он тоже с утра был такой же хмурый. Леди Альгринн, научите меня рисовать людей? Если вас не затруднит, – спохватилась она.

Я несколько растерялась. Как научить непоседливого ребенка тому, чему саму меня учили восемь лет? Ей ведь, как и всем детям, наверняка нужен немедленный результат при минимуме усилий. А так не выйдет – даже при том, что училась принцесса феноменально быстро, как и большинство магически одаренных.

С другой стороны, попробовать объяснить основы все равно стоит. Пусть у нее и не получится сразу, но когда-нибудь, может быть, и пригодится.

– Давайте закончим звездолет, Ваше Высочество, – предложила я. – Людям вашего положения следует доводить дела до конца. А затем я покажу, как рисовать стоящего прямо человека.

Принцесса, вопреки ожиданиям, с энтузиазмом согласилась и снова сунула мне темно-синий карандаш – не иначе, рассчитывая на то, что я раскрашу основную часть звездолета быстрее, чем она или Крольчонок.

И, разумеется, именно этот момент выбрал Его Высочество, чтобы появиться на пороге комнаты, деликатно постучав в косяк открытой двери.

– Папа! – немедленно вскинулась принцесса. – А леди Альгринн обещала поучить меня рисовать!

Сестра приветственно махнула рукой и отставила опустевшую чашку. Крольчонок поддержал ее восторженным взвизгом и в порыве энтузиазма замолотил карандашом по полу, радуясь появлению дяди.

Я обернулась, чувствуя себя вором, застигнутым на месте преступления.

Его Высочество стоял с подобающим нейтрально-вежливым выражением лица и идеально прямой спиной. И почему-то молчал, переводя взгляд с меня на дочь и ее – наш – рисунок. Сестра затаилась в своем кресле и, казалось, чего-то ждала.

Но сегодня Рино не явился следом за братом, и разрядить обстановку было некому.

Последнее, о чем я думала, отправляясь сюда, – это как ситуация будет выглядеть в глазах Третьего. А зря.

Принцесса – его маленькое сокровище, и в ней продолжается его светлая, смешливая, безумно обожаемая жена, ради которой он когда-то едва не отрекся от титула. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как сильно Третий любит дочь и дорожит ею; а значит, она – его слабое место.

Незамужняя женщина высокого рода, наравне с маленькой принцессой ползающая по полу, дорисовывающая ее звездолет и обещающая уроки – без позволения и одобрения отца… в лучшем случае я выглядела как расчетливая стерва, втирающаяся в доверие к ребенку, чтобы в дальнейшем использовать его как инструмент давления на возмутительно холостого папеньку.

Оставалось только надеяться, что Его Высочество осознает: я не настолько наивна, чтобы думать, будто пара рисунков способна повлиять на решение Семейного совета династии, который уже выбрал ему следующую жену; да и видов на принца я никогда не имела.

– Добрый вечер, Ваше Высочество, – ровным голосом произнесла я и поднялась на ноги, чтобы присесть в реверансе.

Третий наконец отмер и улыбнулся – нейтрально, вежливо, точно копируя иллюстрацию из учебника этикета. Взгляд по-прежнему метался: мои руки, хмурый капитан в иллюминаторе, мгновенно насторожившаяся маленькая принцесса, замятый подол моей юбки…

Сестра отчего-то улыбалась совсем по-другому. Печально, безнадежно – и вместе с тем неуловимо хитро, будто подметила что-то, видимое ей одной и невероятно забавное, но ситуация не располагает к смешкам.

– Надеюсь, Вас это не слишком затруднит, леди Альгринн? – таким же ровным голосом откликнулся принц. – Я думал о том, чтобы нанять дочери учителя, но все рекомендованные педагоги отговаривались тем, что ей еще слишком рано всерьез учиться рисованию.

– Ничего не рано! – возмутилась принцесса.

– Я тоже так считаю, – согласился гордый отец. – Поэтому был бы рад, если бы Вы, леди Альгринн, взялись учить ее.

– Почту за честь, Ваше Высочество, – отозвалась я, и принц, извинившись, поспешно удалился, так напряженно держа спину идеально прямой, словно у него что-то болело.

Я адресовала Сестре вопросительный взгляд.

Если это была еще одна попытка оградить «бесценную» леди от авантюр, то отчего он так быстро ушел? Насколько я знала Третьего, уж первый урок он проконтролировал бы обязательно. Кроме того, он никак не мог знать, что я ползаю по полу в его номере, и вернулся явно не с целью найти учителя рисования для своей дочери. Но о первоначальных намерениях даже не заикнулся… и что это было?

Но Сестра только безмятежно улыбнулась и налила себе еще чаю, предоставив мне возможность ломать голову самостоятельно.

***

Следующий день мы с Джоаной провели, как подобает настоящим леди: в четырех стенах и в компании других настоящих леди. Вдовая маркиза и незамужняя дочь графа, – пусть даже первая не наследует титул, а вторая не вступит в брак еще три года, – вызывали однозначный и недвусмысленный интерес. Сыновья почтенных семейств, собравшихся в четырех стенах, поглядывали с любопытством. Отцы – оценивающе. Матери – ревниво, хоть и всячески старались это скрыть.

Мы изображали скромность и покорность судьбе (в лице леди Джейгор, без чьего одобрения на нас только и могли, что пялиться). А вечером, когда Джоана с излишней честностью и прямотой делилась со мной впечатлениями о графе Рейдже и его чопорной сестре, в мою размеренную светскую жизнь снова ворвалась работа.

Пусть ее посланницей была жрица Храма, запросто постучавшаяся в дверь номера, значить это могло только одно.

«Мне не понравится».

– Сестра, – с приятным удивлением улыбнулась я, вежливо поднимаясь из кресла в гостиной. – Прошу, присоединяйся. Чай только что принесли.

Горничная понятливо метнулась за еще одним прибором, а Сестра осияла нас ответной улыбкой и нырнула в свободное кресло, легкомысленно подмигнув засмущавшейся Джоане.

– Слышала о твоих успехах у барона Джинринн, – сообщила она, когда с пустой болтовней о природе и погоде, положенной этикетом, было покончено. – Говорят, он был сражен.

«Ударом головы в солнечное сплетение», – едва не подтвердила я. Джоана переводила взгляд с меня на жрицу. Я не делилась с ней сердечными подробностями своего спасения, сказала только, что мне помог добраться до убежища лорд Аидан собственной персоной; и теперь кузина изнывала от любопытства.

– Жаль, что он не сумел попрощаться с братом, – сдержанно заметила я. – Неужели нельзя было отложить службу?

– А ты не слышала? – с деланым удивлением вскинула брови Сестра, и я поняла: вот ради этой новости она и пришла. Просто не рискнула сразу сообщать при Джоане. – Лорда Аидана отравили. Трансдермальный токсин с отсроченным действием. По счастью, это заметил целитель, который осматривал пострадавших в убежище. Лорду Аидану сумели подобрать антидот, но он еще долго не сможет отстоять службу. Сейчас он восстанавливается в госпитале при Храме, – добавила Сестра и выжидательно умолкла.

– О, – задумчиво протянула я. Мне уже не нравилось. – В таком случае, наверное, мне следует навестить его и выразить благодарность за свое спасение. В убежище, к сожалению, у меня не было такой возможности.

Кузина выразительно приподняла бровь, намекая на свою прискорбную неосведомленность, за которую мне еще влетит.

– Джоана, – тут же сориентировалась я. – Ты не составишь мне компанию? Признаться, у нас с лордом Аиданом был крайне несвоевременный разговор о делах сердечных. Я задолжала ему ответ, но пока не готова его дать. А в твоем присутствии он не рискнет настаивать.