Книга поколений. Нижегородским троцкистам посвящается

Основные доказательства базировались на показаниях Адольфа Юшкевича, поляка, с которым он перешел в Красную армию и служил вместе в Гражданскую. По рассказу внука Рокоссовского, тот знал, что Юшкевич погиб еще в Гражданскую под Перекопом. Рокоссовский согласился все подписать после очной ставки с Юшкевичем. Найти того не смогли, так как он погиб много лет назад.

Правнучка Рокоссовского рассказала, что жена маршала Казакова сообщала, что во время пребывания в тюрьме Управления ГБ НКВД по Ленинградской области Рокоссовского жестоко избивали и пытали, выбили передние зубы, сломали три ребра, били молотком по пальцам ног и даже выводили на расстрел, но Рокоссовский никого не оговорил – ни себя, ни других.

В марте 1939 года состоялся суд Военной коллегии ВС СССР, но оказалось, что все свидетели, дававшие показания против Рокоссовского, уже мертвы. Дело было отправлено на доследование, но и повторный суд также был отложен. О дальнейшей судьбе маршала есть две версии: то ли его отправили в лагерь, то ли военным представителем в Испанию, где уже шла война с фашизмом, и где он служил под чужим именем.

Как бы то ни было в 1940 году маршалы С. К. Тимошенко, С. М. Будённый и Г. К. Жуков ходатайствовали перед Сталиным о прекращении дела Рокоссовского. 22 марта он был освобожден и реабилитирован. Дальнейшая судьба маршала хорошо известна. Весьма поучителен тот факт, что многие, дававшие друг на друга ложные показания под пытками, были расстреляны, а вынесший все Рокоссовский был, в конечном счете, освобожден.

Василий Константинович Блюхер

Сильна, колоритна и трагична фигура Василия Константиновича Блюхера. Он начинал в Гражданскую с должности командира отряда, через несколько лет стал военным министром Дальневосточной республики и главнокомандующим народно-революционной армии ДНР, а к концу жизни стал маршалом Советского союза и видным партийным, государственным и политическим деятелем.

С осени 1936 года на Блюхера начали поступать «агентурные сведения», а попросту – доносы, о его якобы участии в заговоре и намерении Блюхера отделить от СССР Дальневосточную республику. Доносы поступили в сентябре 1936 года и в феврале 1937 года на имя Ежова.

Между тем Блюхер принимал участие в VIII Чрезвычайном съезде Советов и даже в начале июня 1937 года членом судебного заседания Верховного суда СССР по делу маршала М. Н. Тухачевского. За несколько дней до этого он навестил заболевшего члена ЦК ВКП (б), начальника Политического управления РККА, бывшего соратника Тухачевского и давнего знакомого Блюхера по Дальнему Востоку Я. Б. Гамарника, который после его ухода застрелился.

Если в июне 1937 года Сталин давал отличную оценку деятельности Блюхера в Дальневосточном округе, то после событий лета 1938 года на озере Хасан его мнение изменилось. Он считал, что Блюхер операцию провалил, хотя пограничным войскам удалось отстоять границу и разгромить японские части. Но заседанием Главного Военного Совета РККА результатам Хасанской операции была дана отрицательная оценка. Было вынесено решение, что Дальневосточный округ к войне плохо подготовлен, а действия Блюхера были признаны ошибочными, хотя он сделал все, чтобы боевые столкновения не перешли в масштабную войну.

В результате Управление Дальневосточного фронта расформировали, а Блюхера отстранили от должности. В сентябре Блюхер с семьей уехал в Сочи, где должен был отдыхать и лечиться с санатории «Бочаров ручей». Там его, его жену и брата арестовали в октябре 1938 года по ордеру, подписанному наркомом НКВД Ежовым. Блюхер был препровожден во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке.

За 18 дней до своей смерти его допрашивали 21 раз, из них 7 допросов проводил заместитель наркома НКВД Лаврентий Берия. О том, что сделали на допросах с Блюхером, известно со слов узницы, сидевшей в одной камере с его второй женой, которая после очной ставки с мужем рассказала, что то был избит до неузнаваемости и выглядел так, будто побывал под танком. Он был почти невменяем и наговаривал на себя чудовищные вещи – об участии в военном заговоре, в антисоветской организации правых, в саботаже, пьянках на рабочем месте, в моральном разложении. Единственной правдой было то, что он любил выпить.

Против Блюхера давали показания близкие когда-то ему люди, в частности первая жена маршала. 8 ноября 1938 года сердце его остановилось. По данным тюремных врачей – из-за закупорки тромбом легочной артерии. Так это или нет, мы уже никогда не узнаем —10 ноября тело Блюхера было кремировано.

Парадоксально, что уже после смерти, 10 марта 1939 года он был приговорен к смертной казни и лишен маршальского звания за шпионаж в пользу Японии, участие в военном заговоре и антисоветской организации. Реабилитирован Блюхер в 1955 году за отсутствием в его действиях состава преступления.

Семейная легенда гласит, что дедушку застрелили на допросе именно из-за отказа давать показания на Блюхера. Интересно, что мог знать командир батареи (видимо, артиллерист) о командире дивизии, кавалеристе, с которым они едва пересекались во время боев в Сибири, и, скорее всего, вообще не были знакомы? Конечно, можно было что-нибудь придумать… Можно, но нельзя! Порядочность оказалась сильнее, чем желание выжить любой ценой!

Вавилов Николай Иванович

Николай Иванович Вавилов – известный советский общественный и политический деятель, ученый ботаник, генетик, селекционер, химик, географ. Перечислять все его заслуги, должности и открытия здесь нет смысла. Желающие могут найти подробную статью в Википедии. Коротко скажем, что он был академиком и директором Всесоюзного института растениеводства (с 1930 по 1940 год, до момента его ареста).

О его научных заслугах известно, что он внес важный вклад в биологию:

– создал учение о мировых центрах происхождения культурных растений;

– обосновал учение об иммунитете растений;

– открыл закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов;

– внёс существенный вклад в разработку учения о биологическом виде;

– под руководством Вавилова была создана крупнейшая в мире коллекция семян культурных растений;

– заложил основы системы государственных испытаний сортов полевых культур;

– сформулировал принципы деятельности главного научного центра страны по аграрным наукам;

– создал сеть научных учреждений в этой области.

Он работал в различных государственных органах, выезжал в научные экспедиции, но в данной работе мы это упоминаем, только для того, чтобы понять масштаб личности Вавилова и значение его многочисленных талантов для науки.

Но в данном случае нас интересует другая сторона его деятельности. В годы массовых репрессий, с 1933 по 1937 год Н. И. Вавилов «ходатайствовал об освобождении из тюремного заключения 44 учёных». Такой шаг требовал громадного гражданского мужества. А скольких людей он спас втихаря, без официальных ходатайств? Об этом история умалчивает, но мы точно знаем одну студентку – Жестяникову Лию Львовну.

Начиная с 1934 года, на Вавилова уже началось гонение в результате доноса. Ему запретили выезд за границу, не выдвинули в состав ВЦИК и ЦИК СССР (куда он входил ранее), освободили от должности президента ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина). Имя доносчиков известно, но в данном случае они не приводятся из этических соображений.

В 1940 году он был арестован и бездоказательно обвинен в связях с оппозицией и во вредительстве. В 1941 году он был осужден по статьям 58—1, 58—6, 58—11 (за вредительство, помощь буржуазным организациям, подготовка преступлений или недонесение об их подготовке).

Н. И. Вавилова приговорили к расстрелу, в июне 1942 года расстрел заменен 20-летним заключением в исправительно-трудовых лагерях. В лагерь он так и не попал, так как умер в Саратовской тюрьме в 1943 году от болезней, вызванных пытками и беспредельным истощением. На следствии, в результате применения незаконных методов, Вавилов признал себя частично виновным, в том числе, в участии в «Трудовой крестьянской партии» и «антисоветской организации правых», которые никогда не существовали, и даже называл некоторых ее членов.

После вынесения приговора Н. И. Вавилов написал заявление на имя Л. П. Берии, в котором отказывался от своих показаний и заявлял что «никогда не занимался контрреволюционной деятельностью». Комиссия по реабилитацию пришла к выводу, что все документы по делу Вавилова, как и само дело, были полностью сфабрикованы. Н. И. Вавилов был реабилитирован в 1955 году.

Смирнов Иван Никитич

Смирнов Иван Никитич – российский революционер, советский политический деятель, один из лидеров Левой оппозиции.

Смирнов родился в 1881 году в Рязанской губернии в семье крестьян. Он окончил в Москве городское училище и в 1899 году стал членом РСДРП, а в 1903 году – членом партии большевиков. За нелегальную подпольную работу в разных городах России его 7 раз арестовывали, он 6 лет провел в тюрьмах и 4 года – в ссылках.

В 1917 году Смирнов участвовал в организации совета солдатских депутатов Томского гарнизона. Во время Гражданской войны был членом Реввоенсоветов республики, был фактическим руководителем Сибирского бюро ЦК РКП (б), руководил большевистским подпольем Урала и Сибири, считался организатором разгрома Колчака.

С августа 1919 года по сентябрь 1920 руководил Сибревкомом и даже получил неофициальную кличку «Сибирского Ленина».

С августа 1920 года моя бабушка, Жестяникова Роза Вульфовна, работала в Омске, в Сиббюро ЦК РКП (б) управляющей делами. Она знала Смирнова шапочно, встречала его иногда по работе. Это знакомство стало компрометирующим материалом в деле ее обвинения, но доказать, что между ними была контрреволюционная связь, следствие не смогло, так как к моменту ее ареста Смирнов был уже несколько месяцев назад расстрелян, как и его товарищи по оппозиции.

Современники, знавшие Смирнова в те времена, вспоминают его как человека честного, выдержанного, бесстрашного, мужественного и очень спокойного. С апреля 1920 года, после IX съезда Смирнов стал членом ЦК РКП (б). Этому не помешало даже то, что он с 1919 года состоял в Центральном организационном бюро Меньшинства партии социалистов-революционеров.

На следующем, X съезде, его вывели из состава ЦК за поддержку Троцкого по вопросу о профсоюзах. Смирнов был предложен в кандидаты в члены ЦК, но было много недовольных, что он не вошел в ЦК: 123 делегата из 479 сами вписали его фамилию в бюллетень в качестве члена ЦК. Ничего подобного не было в истории партии ни до, ни после этого.

Смирнов после съезда занимался партийной и хозяйственной работой, а в 1923 году был назначен Наркомом почт и телеграфов.

Не знаю, кто был прав – Википедия или Жестяникова, которая на допросе показывала, что, когда она приехала в Москву в 1922 году поступать в МГУ, Смирнов помог ей устроиться в общежитие почтового ведомства. Возможно, Смирнов уже работал там, но еще не занимал должность Наркома. Хотя в ряде материалов упоминается, что в то время он занимал должность Наркома восточной промышленности, поэтому он вполне мог устроить бабушку в общежитие.

С 1923 года Смирнов И. Н. примкнул к левой оппозиции РКП (б) и стал одним из ее лидеров. Под левой оппозицией в 1920-е годы понималась совокупность различных оппозиционных групп. В ее состав в разное время входили Лев Троцкий, Евгений Преображенский, Тимофей Сапронов, Карл Радек, Леонид Серебряков, Иван Смирнов, Христиан Раковский, Лев Сосновский, Александр Воронский, недолгое время – Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Надежда Крупская.

15 октября 1923 года 46 видных партийных и советских работников, в том числе, И. Н. Смирнов, подписали обращение в ЦК РКП (б), известное как «Заявление 46-ти».

В Заявлении говорилось об установлении в партии режима фракционной диктатуры, о подавлении инакомыслия ради сохранения единства партии и о том, что самонадеянные узурпаторы не могут, как это доказал кризис, «свести концы с концами в экономической области». Октябрьский пленум ЦК и ЦКК РКП (б), однако, осудил это выступление.

Тем не менее, 5 декабря 1923 года общее собрание Политбюро ЦК и Президиума ЦК приняло компромиссную резолюцию «О партстроительстве», которая включала многие положения «Заявления 46-ти» и предшествовавшего ему письма Троцкого. В резолюции признавалась необходимость установления режима рабочей демократии, под которым понималась свобода открытого обсуждения всеми членами партии важнейших вопросов партийной жизни, а также выборность должностных лиц и коллегий снизу доверху».

Учившиеся в то время в Москве бабушка и дедушка не могли не принять участия в дискуссии, которая широко развернулась в стране. На партсобраниях принимались резолюции – в поддержку ЦК или против. Бабушка сомневалась, но голосовала за линию ЦК, а дедушка раз или несколько раз проголосовал за резолюцию левых. Около трети участвовавших в дискуссии высказалось против, но эту статистику приводили сторонники ЦК, поэтому трудно подвести точный итог.

В январе 1924 года состоялась XIII партийная конференция, осудившая взгляды членов левой оппозиции. Их обвинили во фракционности и нарушении резолюции X съезда РКП (б) «О единстве партии», а также в «меньшевистском уклоне».

За участие в оппозиции в декабре 1927 года, на XV съезде ВКП (б), Смирнова, в числе 75 активных троцкистов, исключили из партии, а в начале 1928 года по 58-й статье за контрреволюционную деятельность приговорили к 3 годам ссылки в Закавказье. Репрессивная машина еще только набирала обороты, и приговоры были мягкими.

Смирнов не желал менять свои взгляды и капитулировать перед правящей фракцией, но пришел к выводу, что со сталинизмом можно бороться только изнутри. Поэтому он написал заявление о разрыве с оппозиций, после чего был возвращён в Москву и восстановлен в партии. Его назначили управляющим трестом «Саратовкомбайнстрой», а с 1932 года – начальником Управления новостроек Наркомата тяжёлой промышленности СССР.

«Капитулянты» не отказались от борьбы. В 1931 году Иван Никитич Смирнов возглавил подпольную организацию, в которую вошли многие известные «капитулянты»: Е. А. Преображенский, И. Т. Смилга, С. В. Мрачковский, В. А. Тер-Ваганян и др. В том же году, в июле, оказавшись в командировке в Берлине, Смирнов восстановил связь с Л. Д. Троцким, которую по возвращении в СССР поддерживал с помощью тайных оппозиционеров, выезжавших за рубеж по долгу службы.

В 1932 году Смирнов даже прислал для «Бюллетеня оппозиции» статью «Хозяйственное положение Советского союза», в которой впервые были показаны размах забоя скота во время коллективизации, серьёзные диспропорции в промышленности, последствия инфляции для всей экономики и т. д.». В заключение И. Смирнов писал: «Вследствие неспособности нынешнего руководства выбраться из хозяйственно-политического тупика, в партии растет убеждение в необходимости смены партруководства». Таким выводом Смирнов подписал себе смертный приговор.

В конце 1932 года, благодаря доносу, ОГПУ вышло и на подпольную организацию И. Н. Смирнова. О том, по каким вопросам «смирновцы» расходились с генеральной линией партии, в 1936 году на допросе рассказал Е. А. Преображенский:

– они были против взятых темпов коллективизации, против дискредитации середняцких хозяйств, против жестокости по отношению к кулакам: в результате такой политики возникли проблемы с продовольствием;

– «смирновцы» осуждали нереальные темпы индустриализации, в результате которых срывались планы капиталовложений, сроки строек, рабочие работали на износ, а их материальное положение ухудшалось;

– их не устраивало отсутствие внутрипартийной демократии, из-за чего невозможно было обсуждение важных для страны вопросов;

– они чувствовали идеологический застой и критиковали политику партии в Коминтерне, в частности по вопросу участия компартии в борьбе с фашизмом в Германии.

Из этих постулатов следовал неизменный вывод о необходимости борьбы с политикой ЦК и руководством партии.

В начале 1933 года по делу о «контрреволюционной троцкистской группе Смирнова И. Н., Тер-Ваганяна В. А., Преображенского Е. А. и других» было арестовано 89 человек. У них была изъята троцкистская литература и переписка со ссыльными троцкистами.

На следствии Смирнов принадлежность к подпольной оппозиции отрицал и признался лишь в том, что имеет сомнения относительно «колхозного строительства, проводимого партией», и что делился своими сомнениями в узком кругу товарищей.

Про сомнения и узкий круг товарищей мы еще услышим в заявлении Жестяниковой в Партком ИМЛ и во время допросов, когда ее пытались выставить активной троцкисткой.

«Смирновцы» были приговорены к разным срокам заключения, а некоторых даже после покаяния Сталин временно простил (до 1936 года). Смирнова приговорили к 5 годам лишения свободы, которые он отбывал Суздальской тюрьме особого назначения. В августе 1936 года, вместе с Мрачковским, Тер-Ваганяном и Гольцманом, он стал фигурантом Первого Московского процесса по делу так называемого «антисоветского объединённого Троцкистско-Зиновьевского центра». Теперь группа Смирнова преобразовалась во время следствия в террористический центр, организовавший в конце декабря убийство С. М. Кирова и ряд других, не удавшихся, покушений.

Сталин так хотел обвинить Смирнова, что следствие даже проигнорировало его абсолютное алиби – нахождение в заключении. НКВД под руководством Ягоды шантажировало заключенных судьбами их родственников. Бывшая жена Смирнова, на первом судебном процессе державшаяся мужественно, на этот раз умоляла Смирнова принять участие в фарсе ради их детей.

24 августа 1936 года Военной коллегией Верховного Суда СССР вместе с другими подсудимыми он был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян на следующий день. Рассказывают, что, отправляясь на расстрел, И. Н. Смирнов сказал: «Мы это заслужили своим поведением на суде», – хотя Троцкий именно его поведение на процессе нашёл наиболее достойным.

В конце 50-х годов Смирнову и его соратникам было отказано в реабилитации, и только в июле 1988 года, когда фракционность перестали считать преступлением, он был реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР.

Его старшая дочь после заключения и ссылки все же была расстреляна, а младшая дочь Елена (Владлена) бежала из Москвы, чтобы не попасть в детский дом. Вторая жена – Александра Николаевна Сафонова прошла через ссылку и лагеря, а Первая жена – Роза Михайловна Смирнова после тюрьмы и лагерей тоже была расстреляна.

Наркомы внутренних дел СССР

У многих граждан старшего поколения на слуху фамилии наркомов внутренних дел Советского союза времен массовых политических репрессий, но более молодые жители страны имеют о них смутное представление. Да и у старшего поколения в памяти остались в основном обрывки воспоминаний о «ежовых рукавицах». Не принято и не безопасно было в те времена обсуждать действия наркомов. Позже, уже во времена «хрущевской оттепели», многое стало известно, но больше обсуждался культ личности Сталина, да и то шепотом и на кухнях.

Почему в рамках данной книги я считаю необходимым сделать этот исторический экскурс? Все очень просто: участников Троцкистско-Зиновьевского центра после убийства Кирова арестовали при Ягоде, бабушку и дедушку арестовали и осудили при Ежове, срок они отбывали при Берии, и каждый раз со сменой наркома внутренних дел у заключенных вспыхивала надежда: вот уж новый придет и разберется, и выпустит невиновных, и накажет виноватых…

Но наркомы менялись, а линия на борьбу с врагами партии и народа оставалась неизменной. Хронология их смены выглядит так:

– Ягода Г. Г. 10.07.1934 26.09.1936 (расстрелян в 1938 году);

– Ежов Н. И. 26.09.1936 25.11.1938 (расстрелян в 1940 году);

– Берия Л. П. 25.11.1938 29.12.1945 (расстрелян в 1953 году);

– Меркулов В. Н. 17.12.1938—03.02.1941 (расстрелян в 1953 году).

Попробую очень коротко охарактеризовать троих из этих важных общественных деятелей, на совести каждого из которых тысячи невинных жертв и множество поступков на благо своей страны. Те, кто знаком с историей 30-х годов прошлого века, могут эту главу не читать, но даже те, кто интересовался историей тех лет, могут найти здесь для себя что-то новое.

Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) был создан летом 1934 года. Он включил в себя ОГПУ (Объединенное Государственное Политическое Управление), переименованное в ГУГБ (Главное управление государственной безопасности). С 1946 года НКВД переименовано в МВД.

Генрих Ягода

Первым Наркомом внутренних дел СССР был назначен Генрих Ягода. Изначально ГУГБ включало в себя:

– особый отдел (контрразведку);

– секретно-политический отдел (занимавшийся борьбой с политическими противниками);

– экономический отдел (отвечавший за борьбу с диверсиями и вредительством);

– иностранный отдел (занимавшийся разведкой за границей);

– оперативный отдел (отвечавший за охрану руководителей партии и правительства, обыски, аресты, наружное наблюдение);

– специальный отдел (занимавшийся шифровальной работой, обеспечением секретности в ведомствах);

– транспортный отдел (отвечавший за борьбу с вредительством, диверсиями на транспорте);

– учётно-статистический отдел (ведущий оперативный учёт, статистику, архивную работу).

Впоследствии неоднократно производились реорганизации, переименования, как управлений, так и отделов. НКВД придавались воинские подразделения, передавалась недвижимость и мебель репрессированных.

ГУГБ возглавлял лично нарком тов. Ягода Генрих Григорьевич (Гершенович), бывший революционер, политический и государственный деятель. Ему было присвоено почетное специальное звание «Генеральный комиссар государственной безопасности».

На чем «погорел» первый нарком внутренних дел? На том же, на чем и большинство репрессированных. При нем произошел теракт – убийство тов. Кирова. Это ему было дано указание Сталина – «разобраться» со всеми организованными троцкистами и прочими оппозиционерами, которые свободно процветали при его руководстве НКВД.

Ему приписали попустительство врагам, государственную измену и даже шпионаж. Обвинение в попустительстве врагам очень напоминает то, которое вскоре будет предъявлено Жестяниковой Розе Вульфовне. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся. Но не будем злорадствовать.

Ягода сам стал жертвой той системы, которую насаждал со всем рвением. Ягоду судили в одном деле с Бухариным и Рыковым.

Обвинение в шпионаже Ягода категорически отверг со словами: «Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки». Генрих Ягода признал себя виновным, что прикрывал участников заговора.

Этот сюжет тоже имеет сходство с делом Жестяниковой, которая «покрывала троцкистов»…

По данным Википедии, которая ссылается на непроверенные источники, между Ягодой и прокурором Вышинским имел место следующий диалог:

Вышинский:

Во всяком случае, это было тогда, когда вы, подсудимый Ягода, были заместителем председателя ОГПУ и, когда на вашей обязанности лежала борьба с подпольными группами?

Ягода:

Да.

Вышинский:

Следовательно, вы совершили прямую государственную измену?

Ягода:

Да.

Вышинский:

Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей вашей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни малейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете, наконец, перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления, вы не испытываете ни малейшего сожаления о сделанном вами?

Ягода:

Да, сожалею, очень сожалею…

Вышинский:

Внимание, товарищи судьи. Предатель и изменник Ягода сожалеет. О чём вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?

Ягода:

Очень сожалею… Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял.

Приговор был очевиден – высшая мера.