Предчувствие

– Выгнать ее, ничего не объясняя?… Нет, это опасно. Она не отстанет от меня. К тому же в пьяном виде становится болтлива, как сорока.

– Ты смотришь на меня так, как будто хочешь ударить, – заметила Рита.

Она продолжала держать себя раскованно. Он взглянул на ее обтянутые черными капроновыми чулками стройные ноги, на знакомую складку в глубоком вырезе сиреневой блузки и почувствовал, что не желает, чтобы она ушла.

– Выпить хочешь? – спросил он.

– Я завязала с этим. Не беру в рот ни грамма, чтобы не сорваться.

– И давно так?

– Уже три месяца.

– Большой срок. Так чем обязан?

– Просто захотела навестить старого друга.

– А если честно!

– Если честно, ищу работу. Согласна на любую. Прошу тебя – дай мне последний шанс. Кроме тебя, мне не на кого опереться.

– Тебе придется подождать – я уезжаю недели на две со своим племянником.

– А няня едет с вами?

– У Миши нет няни. Я хотел сказать: у Майкла…

– Миши? Какое странное имя! Ты ничего не рассказывал мне о племяннике.

– Ты просишь взять тебя на работу. Я готов взять тебя в качестве няни на испытательный срок.

– О, благодарю тебя, Йосиф. Ты самый добрый парень на свете. И ты можешь не сомневаться во мне…

Калифорния.

Комната, в которую поселили Мишу, являла собой резкий контраст с окружающим миром: белоснежная русская печка с лежанкой, бревенчатые стены, большой деревянный стол с керосиновой лампой и самоваром посередине, хохломские ложки и суповые миски. А в двух шагах от этого привычного мирка – бескрайний простор океана, золотые пляжи, пальмы, упирающиеся в поднебесье, аккуратно подстриженные газоны, цветущие кусты чайной розы, наполняющие по вечерам воздух неповторимым ароматом. И еще небольшая яхта «Марина» у причала, акваланг и переполненная чаша впечатлений.

Каждое утро Рита намазывала его тело кремом от солнечных ожогов, и они втроем наперегонки мчались к берегу и ныряли в белую пену прибоя.

Двухметровый забор скрывал обитателей виллы от посторонних глаз, и за всю первую неделю Миша не видел ни единой души, кроме строительных рабочих. В основном это были пуэрториканцы, плохо говорившие на английском. Жили они в бараке, расположенном в пятистах метрах от дома. Работали в поте лица от зари до зари. Но как только смеркалось, пуэрториканцы собирались с гитарами вокруг костра на берегу, и чарующая экзотика латиноамериканских мелодий сливалась с экзотикой звездных россыпей южного неба.

Только однажды увидел Миша белый катер и мужчину, скользившего по волнам на серфинге. Они были на пляже вдвоем с Ритой, и от его внимания не ускользнуло, что при виде катера Рита схватила лежащее на шезлонге желтое полотенце и начала размахивать им как флагом.

– Ты его знаешь? – спросил он.

– Откуда? Я здесь впервые, мы ни с кем не общаемся. Просто приветствовала спортсмена. Ты только взгляни! Как смело он врезается в гребень волны. Кажется, что невозможно удержать на своих плечах груз морской стихии. Но вот он снова лавирует и побеждает. Правда, здорово?

– Фантастика! Я тоже так хочу.

– Еще научишься…

Вечером Йосиф разрешил Мише посидеть с рабочими у костра. Он уже знал несколько слов по-испански и понимал, что пели они о тяжелом, но прекрасном труде рыбака, о море и шторме, о любимой, которая ждет на берегу…

В пурпурном свете заката белеет одинокий парус. В следующую мгновение парус ныряет в темноту, и горизонт вновь замирает в своем кратковременном единении с лучами заходящего солнца.

– Майкл! Пора спать! – Рита помахала ему белым платком.

Миша неохотно поднялся и медленно пошел к вилле. Внезапно ему показалось, что кто-то, пригнувшись, крадется через кустарник. Он напряженно вглядывается в темноту сада, откуда раздавался шорох.

Из кустов роз, словно райская птица, выпорхнула знакомая фигурка в платье цвета южной ночи. Рита спешила к морю. Спустившись к берегу, она бегом побежала в сторону дальней ограды. Миша едва успевал следовать за ней. Не раздеваясь, она вошла по колено в воду и начала что-то искать на гладкой поверхности успокоенного штилем океана.

В двух метрах от того места, где стояла Рита, Миша заметил легкое волнение. Она сделала шаг навстречу брызгам и оказалась лицом к лицу со странным существом, похожим на инопланетянина. Это был человек в скафандре последней модели, но Миша никогда не видел ничего подобного – даже в кино. Первым его порывом было броситься на помощь Рите, но что-то остановило его. Теперь он ясно видел, что это был не марсианин, а человек. Он снял маску, и обнажил свое лицо, мало чем отличающееся от тысячи других лиц. Рита была слегка взволнована, но никакого испуга он не заметил в ее движениях. Следующим его порывом было стремление вернуться на виллу и сообщить Йосифу о том, что он увидел. И опять неприятное чувство зажало его в тисках неопределенности. Он на секунду задумался, а когда очнулся, услышал рядом голос Риты.

– Нет ничего восхитительней ночного купания в лучах заходящего Солнца – произнесла она, отжимая мокрые волосы.

– Рита, мне показалось, что…

– Я знаю, что тебе показалось. Сегодня праздник Бога морей Посейдона. Ряженые рабочие развлекаются…

– Они не говорили ни о каком празднике.

– Ты просто не понял. Они же говорят на испанском…

Йосиф с раздраженным выражением лица ждал их в гостиной.

– Я уже начал волноваться. Больше не гуляйте так поздно.

– Простите, дядя Йосиф. Я засиделся у костра. Эти пуэрториканцы так хорошо поют. Рита была со мной.

– Хочешь, я приготовлю твой любимый коктейль с ананасом? – спросила Рита.

Йосиф улыбнулся.

– Для себя также сделай безалкогольный вариант.

Рита пошла на кухню и открыла холодильник. В нем уже стояли два фужера, прикрытые целлофановой пленкой. Она надрезала дольки ананаса и украсила ими коктейль. Затем достала из аптечки пакетик с каким-то порошком, высыпала в один из фужеров его содержимое и, поставив фужеры на поднос, направилась в гостиную.

Проходя мимо кабинета, Рита на секунду задержалась. Впервые у нее появилась возможность взглянуть на ту загадочную тетрадь, с которой Йосиф не расставался все последнее время. Это был его дневник, который он наотрез отказывался показать ей. Было нелепо проявлять любопытство за минуту до того, как его автор должен будет покинуть этот мир. И внезапно она понимает, что делает это только потому, что надеется найти в дневнике нечто такое, что заставит ее нарушить приказ. Рита поставила поднос на стол и начала листать дневник с конца. Взгляд ее задержался на третьей странице.

«– Не бросай меня, – протянула она.

– Ты сама бросила свою жизнь в омут алкоголизма, – заметил я. – Я долго терпел, но всему есть предел.

– За пределом бывает беспредел, и, если ты любишь меня, протяни мне руку помощи.

– Если бы не любил, разве смог бы жить рядом с тобой в интервалах от бутылки до бутылки?

– Я же существую в интервалах между твоим бизнесом и твоими фотомоделями.

– Ты посмотри на себя. Твоя блузка надета наизнанку! И ты смеешь приходить ко мне в таком виде? Иди к другому, к тому, кто трахал тебя!

– Я не такая. Половой акт для меня – не просто физическое отправление. Он действительно попытался овладеть мной, но я сопротивлялась. Я была пьяна, и ему удалось уложить меня в постель. Но как только он приблизился ко мне, я превратилась в разъяренную кошку, расцарапала ему лицо. Он взбесился и ударил меня. Я схватила блузку и выбежала на улицу. Там было темно, поэтому я и надела ее на левую сторону. Ты веришь мне?

– Хотел бы верить, но… Почему ты не лечишься?

– Если бы ты действительно любил меня, если бы тебя волновала моя болезнь, ты сам нашел бы доктора. Но ты никого не любишь, кроме себя. Поэтому и вообразил, что где-то за семью морями живет женщина, к которой обращены твои лучшие чувства…

Я подумал, что Рита отчасти права. Я эгоист. Она волнует меня. Может быть, это и есть та реальная любовь, от которой я так долго отказывался. Если бы это было не так, разве стал бы я терпеть возле себя это непредсказуемое существо? Отдать ей часть самого себя? Возможно ли это для меня? Но жизнь проходит. Не за горами ее вторая половина. И кто-то должен быть рядом. Кроме нее мне не нужен никто…»

Лицо Риты покрывается красными пятнами.

– Если я не выполню задание, меня ликвидируют. А если я сделаю это… Им не нужны лишние свидетели. Раз они решились на это, ставка в игре высока. Что же делать? Рассказать все Йосифу? Тогда убьют нас обоих.

Дрожащими руками она берет поднос и неуверенной походкой направляется в кабинет. Йосиф с открытой улыбкой на лице делает шаг ей навстречу и протягивает руку к бокалу.

– Чем ты так взволнована?

– Просто я так долго мечтала об этом.

– О чем же?

– О том, что ты, наконец, захочешь побыть со мной вдвоем.

– Годы жизни многое меняют, Рита. Я сегодня впервые подумал о том, что пора покончить со своей холостяцкой жизнью. Ты отлично поладила с Мишей. У нас может быть семья.

Рита застывает на месте, лихорадочно обдумывая, что сказать. Йосиф подносит бокал к губам.

– Я хочу сделать первый глоток из твоего бокала, – срывающимся голосом произносит она.

«Неловкое» движение, и смертоносные брызги вместе с осколками стекла падают на паркет.

– Второго глотка быть не могло, – со слезами в голосе говорит Рита.

Йосиф удивленно смотрит на нее.

– Я вызову Хулио, он уберет стекло.

– Не делай этого.

– Что это значит? – Брови Йосифа удивленно поднимаются вверх.

– Сейчас, сейчас, – бормочет Рита. – Я все объясню. – В бокале смертельный яд.

– Ты хочешь меня отравить?

– Я получила приказ.

– Не вижу в этом логики, – со смехом произносит Йосиф. – Ты могла бы сделать это после свадьбы.

– Я не шучу, Йосиф. – Надеюсь, ты не хочешь, чтобы в качестве доказательства я приготовила питье для твоей собаки.

Йосиф погладил лоснящуюся спину лежащего у его ног коричневого добермана.

– Если ты отравишь мою собаку, тогда я точно не женюсь на тебе.

– Мое настоящее имя Римма. – Рита быстро заговорила на русском. – В картотеке КГБ я значусь под кличкой «агент Марго».

– Я не знал, что ты говоришь по-русски. – В голосе Йосифа появились первые нотки сомнения.

– У меня нет времени на изложение своей автобиографии. Только в двух словах. Отец – старый чекист. Погиб в гражданскую. В годы войны – разведывательно-диверсионная школа. Первое задание на территории Польши. Переброска в Штаты. Задание – стать любовницей бизнесмена Йосифа Черняка.

– Поздравляю с успешным выполнением второго задания. А третье?

– Я не выполнила ни второго, ни третьего задания. Меня отстранили от операции в связи с тем… в связи с тем, что я призналась, что действительно люблю тебя. Тогда я и начала пить.

– И после того, как тебе потребовался почти год на то, чтобы меня разлюбить, тебе поручили ликвидацию объекта. Но какова цель?

– Я не разлюбила тебя, Йосиф. Они поставили на мне крест. Думаю, что меня уничтожили бы сразу по выполнению задания. О цели мне ничего не сообщили. Уверена, что за этим стоит какая-то большая игра. Сегодня вечером я встречалась с агентом…

– Агентом 001?

– Да, с самим резидентом. Он руководит операцией. Миша случайно увидел нас. Он может подтвердить.

– Я должен с ним поговорить, жди меня здесь.

Йосиф вернулся через пять минут. Он был бледен.

– Когда ты должна доложить о выполнении задания?

– В течение трех вечеров я должна приходить в условленное место и докладывать об обстановке.

– Хорошо, завтра доложишь, что операция откладывается в связи с тем, что я пригласил тебя на прогулку на яхте. Ты не можешь отравить меня там. Тогда на тебя сразу же падет подозрение.

– Но что мы будем делать?

– Выйдем в море. С собой возьмем только капитана и двух матросов. Это верные мне люди. В десяти милях от берега пересядем на катер…

– Им потребуется немного времени для того, чтобы обнаружить наш след.

– В нашем распоряжении будет не менее двух суток. За это время что-нибудь придумаем. У меня есть идея…

* * *

Таксист подвез их к небольшому дому на окраине Лос-Анжелеса. Грузный мужчина лет пятидесяти в форме полицейского встретил их с непроницаемым выражением лица.

– Случилось что-нибудь непредвиденное? Я еще ничего не успел подготовить.

– Первоначальный план отменяется. Я рассчитываю на тебя, Джек. Речь идет о жизни и смерти. Дело рискованное, но я дорого заплачу за поддержку. Хватит до конца жизни. Тебя все равно собирались отправить на пенсию после того, как ты провалил это дело с кокаином.

– Что нужно?

– Срочно два свежих трупа мужчины и женщины. Похожих на меня и Риту по конституции… И труп мальчика…

* * *

Изя садился в машину, когда под ноги бросился мальчик с пачкой свежих газет.

– Извини, малыш, мне некогда. – Он всучил газетчику доллар.

– Мистер, вам просили передать это.

Мальчик протянул небольшой конверт. Изя сунул его в карман…

На 73-ей улице пробка растянулась на километр. Она была вызвана столкновением роскошного «Роллс-ройса», принадлежавшего известному нефтяному магнату, на встречу с которым ехал Изя, и полицейской машины. Каждый водитель считал свои долгом притормозить у оцепления и взглянуть на редкую аварию.

Изя нервно поглядывал на часы. Встреча, которой он так долго добивался, грозила сорваться. И тут он вспомнил о письме. Оно было, по меньшей мере, странного содержания:

«Мише угрожает смертельная опасность. Не удивляйся ничему. Подтверди все, о чем тебя попросят. Я буду жив, но нам придется исчезнуть на неопределенное время. Будь крайне осторожен с новыми людьми в твоем окружении. Береги себя. Письмо уничтожь по прочтении. Верь мне. Так надо…»

Йосиф

Изя набирал номер информационной службы, собирающей сведения о всякого рода ЧП, когда к машине подошел полицейский.

– Мистер Вайнштейн?

– Да, это я. А в чем дело?

Полицейский протянул Изе свежий номер Нью-Йорк Таймс.

Внимательно пронаблюдав за выражением Изиного лица, спросил:

– Так вы ничего не знаете? Спортивный самолет с тремя пассажирами на борту столкнулся в воздухе с «пикапом» в районе Лос-Анжелеса. Пока обнаружены только останки мужчины и женщины. При нем были документы на имя Йосифа Черняка. Состояние здоровья мистера и миссис Черняк не позволяет им принять участие в опознании. Мы рассчитываем на вас.

Рука Изи непроизвольно потянулась к карману, в котором лежало письмо. Но он вовремя отдернул ее и несколько театральным жестом схватился за сердце.

– Вы знаете какие-нибудь особые приметы на теле пострадавшего? – спросил полицейский.

– Нет никаких особых примет. Хотя, постойте… Йосиф носил на правой руке золотой перстень. Не представляет никакой ценности. Просто памятный подарок от девушки…

– На каком пальце?

– Последнее время на мизинце. Перстень стал ему мал, но он не хотел с ним расставаться…

– Вы узнаете его?

– Разумеется…

– Тела пострадавших уже доставлены в Нью-Йорк.

* * *

Лица обоих трупов мужчины и женщины были забинтованы.

– Там ничего не осталось, – сказал хирург, производивший вскрытие. Цела только рука.

Он откинул простыню. Хирург не мог видеть, как разгладилось сжатое напряжением лицо Изи, не услышал он и вздох облегчения, вырвавшийся из его груди…

* * *

Трое пассажиров, проследовавших на борт самолета авиакомпании «Эйр-Канада» ничем не привлекали к себе внимания. Почтенный бизнесмен польского происхождения, его жена Маргарет и сын Михаил имели вид благополучной семьи, отправлявшейся в увеселительную поездку.

Молодая леди, лица которой почти не возможно было разглядеть под длинной обесцвеченной челкой, показывала сидевшему у нее на коленях сыну альбом с видами Канады.

– Я давно мечтал побывать в тех местах, – заметил Йосиф и потерся кончиком носа о Ритину щеку. – Река Маккензи – это такая глухомань. Там можно затеряться на год. И одновременно заняться пушной торговлей, судостроением…

* * *

С документами на имя мистера и миссис Валецки Йосиф и Рита вместе с Мишей нашли временное пристанище в поселении торговцев на реке Маккензи. Здесь все походили друг на друга, мало отличаясь по внешнему виду от кочевников средневековья. Здесь у всех было сомнительное прошлое.

На этой реке создавали свой первоначальные капитал многие будущие представители большого бизнеса. На этой реке действовали законы Севера. До нее не могли добраться щупальца агентов КГБ.

* * *

Эту историю Михаил рассказал Андрею ровно месяц тому назад и предложил ему написать книгу в соавторстве. У Андрея Дизеля отличная память на даты. Спросите его врасплох, что произошло, например, две недели тому назад, и он точно скажет, что в этот день его сосед Михаил Розенман неожиданно уехал неизвестно куда, оставив Андрею коротенькую записку:

«Андрей, не удивляйся, не застав меня дома. Я уехал и, по-видимому, надолго. Кажется, мне повезло: получил наследство. Если не вернусь, поступай с моими вещами, как хочешь.

Сердечно твой, Михаил»

Листок для записки вырван из какой-то записной книжки, как видно впопыхах, но такой записной книжки – с золотистым обрезом, у Михаила не было. И почему он не взял с собой чемоданы с вещами?

Глава 2

ОХОТНИК ЗА СЕНСАЦИЕЙ

В последние дни записка Михаила так и лезла сама в руки Андрея. Обычно у него в комнате был идеальный порядок. Все всегда лежало на своих местах. Но эта бумажка ежеминутно попадалась на глаза, как извещение о чем-то загадочном. И только сегодня он понял, что тут что-то есть. Ведь биография Михаила так необычна! Андрей поймал себя на мысли, что уже думает о Михаиле как об участнике какого-то секретного эксперимента. По совести говоря, ему очень хотелось, чтобы это было именно так. Тогда он, наконец-то, поймает свою удачу. Он уже видит себя в просторах гостиных, огромных залов, где кинозвезды внимательно слушают его, ослепляя блеском улыбок и сверканием драгоценностей. Он остроумен и оригинален – он знает, как себя вести в такой обстановке.

В тот день, когда Майкл рассказал ему историю своей жизни, Андрей подумал, что приятель многое выдумал и просто хочет подтолкнуть его к написанию сценария. На успешном сценарии можно было бы неплохо заработать, но Андрея остановило то, что у него могли бы возникнуть неприятности с КГБ.

Сегодня Андрей Дизель проснулся поздно: вчера он долго сидел в редакции за обработкой корреспонденции. Вчера ему не везло: город как будто решил отдохнуть от новостей и не произвел ничего яркого.

Открыв глаза, Андрей Дизель потянулся за пультом: по первым звукам с экрана он мог предугадывать, какой будет день и какие плоды он сможет сорвать. Ничего достойного внимания: военный институт космических исследований произвел запуск ракеты… Хотя, постой, сообщается, что ракета «Феномен» оснащена новейшим суперустройством для проведения важного биологического эксперимента в космосе, который, возможно, перевернет наши представления о возможностях человека. Какого эксперимента? И при чем тут возможности человека? Ведь на борту нет космонавта! Он как сердцем чувствовал, что пахнет паленым.

Диктор продолжал еще что-то говорить, но Андрею было уже не до него. Андрею некогда его слушать, хотя и интересно. Надо мчаться в редакцию, а оттуда к светилам научного мира. Надо хотя бы собрать высказывания… Как жаль, что Михаил исчез так некстати! Он всегда был в курсе космических новостей. Стой, Андрей, надо все обдумать. Надо вспомнить, что он говорил тогда, месяц тому назад, в ресторане? Что он готов принять участие в опасном эксперименте… Михаил, мечтавший о полетах, исчез, никого не предупредив, бросив работу, вещи, даже белье! Исчез, не оставив следа! Предположим, что намерение Михаила выросло до определенного решения. Люди, которые не откажутся от его предложения, конечно, найдутся, особенно в военном ведомстве, как раз и запустившем сегодня ракету. А где же записка?

Возбуждение Андрея нарастало. Догадка блеснула молнией. Где же эта чертова записка? Ах, да, вот же она. Но в ней нет ничего особенного. Как бы не так! Андрея Дизеля не проведешь! Бумажка для записки вырвана из записной книжки с золотым обрезом, видимо, второпях. Листок с золотой каймой… У Михаила не было такой книжки. Ясно, что он писал на чужой бумаге. Кто-то зашел за ним, и они вместе уехали. Если бы он заранее готовился к отъезду, то взял бы чемодан, чистые рубашки. Но он не взял ничего… Постой, через несколько дней после того, как Михаил исчез, ему пришло письмо.

Андрей поймал себя на мысли, что он уже думает о Михаиле как об участнике этого эксперимента, хотя о наличии космонавта на борту ничего сказано не было. Но Андрею очень хотелось, чтобы там был Михаил. Тогда в его руках будет сенсационный материал. Правда, это еще надо доказать или хотя бы чуточку подтвердить.

От кого пришло Михаилу письмо, уже не заставшее его дома? Вот это письмо. Оно лежит в ящике стола, куда его и сунул второпях Андрей. Он тогда не обратил внимания, что это за письмо – мало ли кто может писать Михаилу. Михаил прочтет его, когда вернется.

Андрей взял в руки широкий конверт. Обратный адрес как символическая надпись сразу бросился в глаза:

«Профессор А.Шварцберг, обсерватория Маунт-Тауэр, главный корпус, 85-Z. Отдел межпланетных проблем…»

У Андрея перехватило дыхание. Этот конверт – ключ к успеху. Что бы ни было написано в письме – это точка отсчета журналистского расследования о тайных экспериментах с участием людей, которые проводит Пентагон.

Письмо нужно прочесть. Ведь все равно Михаил не узнает о том, что Андрей распечатал конверт и подсмотрел тайну его переписки. Что Михаил имеет какую-то связь с астрономическими организациями – факт: вот письмо к нему известного профессора Шварцберга. Если Михаил написал именно такое заявление, о котором он говорил тогда Андрею, то каким образом была исполнена его просьба? Конечно только так, как это произошло, то есть ему посоветовали создать у окружающих впечатление, что он уехал по каким-то своим делам. Но в таком случае, зачем же это письмо, пришедшее уже после его исчезновения? Тот, кто писал, по-видимому, не знал, что Михаил уже исчез.

Но Андрей не вскрывает конверт. Он медлит. Он хочет спокойно все взвесить, он боится разочарования. Еще бы, в лихорадке можно, пожалуй, желаемое принять за действительное. Почему письмо пришло уже после исчезновения Михаила? Тот, кто писал, по-видимому, не знал об этом. Истинный ученый не пошлет человека на смерть, даже если испытуемый выражает добровольное согласие рисковать своей жизнью…

Андрей Дизель разорвал конверт. Письмо было напечатано крупным шрифтом на белой офисной бумаге.

«Дорогой Михаил, извините, что несколько задержался с ответом. Обдумывал Ваше предложение. Боюсь, что лично я мало чем могу быть Вам полезен. Но есть люди, которые безусловно заинтересуются Вашей идеей. Поэтому хотел бы побеседовать с Вами лично. Приезжайте, и Вы будете приняты немедленно, как только назовете свое имя.

Но позвольте предупредить Вас: не обращайтесь с этим предложением в другие организации!

Искренне Ваш

Альберт Шварцберг»

Симпатичное лицо Андрея скривилось в горькой усмешке. Он чувствовал себя мелким репортеришкой желтой прессы, который в погоне за сенсацией дал волю своему воображению. А он так надеялся, что счастливый случай, как бурный водоворот, засосет его в гущу событий. Где-то там в недосягаемой высоте летит эта чертова ракета. Может, на ней и нет никаких подопытных кроликов. А приборы, пусть и новейшие, не станут сенсацией для читателей его газеты.

Андрей вышел на улицу. Ясный солнечный день угловатыми изломами пробивался между тупыми скалами небоскребов. Андрей поднял голову и зажмурился – голубая извилистая молния неба ослепила глаза. Где-то там, в звездной бесконечности летит ракета, а ему придется плыть в этих мутных водах реки-улицы, ожидая, пока какой-нибудь бурный водоворот не поднимет его на вершину событий.

* * *

Главный редактор газеты «Калейдоскоп» Юджин Кислов, или как его называли за глаза сотрудники газеты – дядя Кис, сидел за столом, специально сделанном по его рисунку. Стол напоминал огромную подкову счастья. Дядя Кис восседал в центре этого стола и беспрестанно поворачивался на своем стуле в разные стороны, хватая, перебрасывая, перечеркивая и снова перетасовывая бесчисленные листы бумаги. В углах комнаты стояли всевозможные скульптуры и статуэтки различных стилей – от античного до самого современного. В зависимости от мнения редактора о том или ином посетителе, из этого набора на стол спешно ставились соответствующие предметы, призванные создавать настроение. Посетители говорили, что кабинет Юджина Кислова действительно напоминает калейдоскоп.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.