На границе света и тени

– Да, хватит с него, – ответил боец.

Один из киевлян достал аптечку из машины и сунул ватку с нашатырём под нос Сане, тот замотал головой и мутным взглядом посмотрел на присутствующих.

– Забирайте своего вояку – произнёс один из киевлян, видимо старший. – Делайте выводы, а мы поехали.

Непонятно что это были за парни? Ясно, что из Киева, а кто? Но «ответка» была достойной.

Они расселись по машинам и плавно покатили по поляне на выезд из города. Все оставшиеся молчали. Ни у кого не появилось желания ни до, не после ввязываться в драку с приезжими. Всё было по-взрослому и честно. А мастера и км-сы по боксу Кузнецовска усвоили урок, что боксёрский городок не пуп Земли.

Другие незнакомцы, которые периодически заполняли город, были строители, работающие на возведении первого, а затем второго энергоблока АЭС. Ну, с теми разговор был коротким, хотя и сами работяги старались не затрагивать молодёжь пару раз, по пьянке, нарвавшись на неприятности.

Был ещё один очень неприятный, даже трагический эпизод, когда незнакомцы заполонили город.

Это было первого мая тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Перед первомайской демонстрацией по традиции накануне объявили субботник. Отработали нормально до двух часов дня, навели порядок в сосновой посадке, окружавшей город, почистили и подмели улицы. В общем, – всё как всегда. Потом торжественное собрание в ДК с поздравлением ничем не отличившихся и награждением не причастных, как говаривали мужики в кулуарах. Старшее поколение разошлось по домам, а молодежь на дискотеку.

Посреди проспекта Строителей уже стояла трибуна. На следующее утро к девяти стали собираться в колонны. Гремел духовой оркестр. Все празднично разодетые мужчины и женщины стояли группами и договаривались у кого дома будут отмечать праздник. Музыка, смех, транспаранты, флаги, цветущая сирень и тюльпаны. Настроение приподнятое и весёлое. На трибуну стали подниматься отцы и матери города, директор АЭС, начальник управления строительства, председатель горисполкома, а также ветераны войны и труда. Народ вытянулся в одну общую колонну с промежутками между предприятиями. С трибуны отзвучала небольшая поздравительная речь председателя горисполкома и колонна двинулась. Все с нетерпением ожидали окончания торжественной церемонии, чтобы разойтись по квартирам и начать празднование под звон бокалов. Сквозь общий гомон до Павла дошли тревожные слова одного из шедшего рядом зам. начальника реакторного цеха, который утверждал, что взорвалась Чернобыльская АЭС. Идущие рядом коллеги, отказывались этому верить, а он доказывал, что слышал эту новость неоднократно по радиостанции «Свободная Европа». Что такое взрыв на АЭС атомщики, идущие в колонне, могли себе хорошо представить, поэтому их сознание не воспринимало эту информацию, а тем более, что произошла авария четыре дня назад, и о ней никто кроме него не слышал. Пройдя по проспекту, колонна выходила на окраину прямиком к автовокзалу, где освободившись от праздничных атрибутов, должна была рассыпаться на отдельных граждан, спешно расходящихся в разные стороны. И вот тут-то неожиданная новость воплотилась в чудовищную реальность. На площади перед автовокзалом стояли три автобуса, крытая военная машина, машина скорой помощи и милицейский Уазик. Но всех поразило то, что между ответственными лицами и автобусами стояли люди, похожие на привидения, вышедшие из преисподней покойники. Все они как один были одеты в белые лавсановые и ХБ комбинезоны. В таких комбинезонах работники АЭС из санитарного пропускника проходили на рабочие места в зону строгого режима действующего радиоактивного оборудования. Объяснять никому ничего не надо было. Всем предстала трагическая очевидность аварии на Чернобыле.

Людей, подвергшихся радиоактивному облучении в Припяти, эвакуировали из зоны заражения, отбирая не только имущество, но «грязную», а она вся была таковой, одежду, которую направляли на утилизацию в могильники. Люди в белом, стояли молча с подавленным видом и удивлением разглядывая людей в разноцветных нарядах остановившихся напротив и остолбеневших от увиденного. Между приезжих сновали дозиметристы, водя детекторами вдоль земли и по самим людям. Вот тут-то и открылась страшная тайна, о которой молчали руководители республики и государства. А люди в белом всё прибывали. Все участники шествия вдруг поняли, что у этих людей нет никакой своей одежды. Срочно, побросав флаги и транспаранты в кузова машин, все ринулись по домам собрать какую-либо одежду этим бедным, несчастным людям, с ужасом понимая, что сами, не дай Бог, могут оказаться на их месте.

На следующий день и в последующие дни и недели, когда уже прошло официальное сообщение об аварии, по всей Украине стали отлавливать людей стихийно покинувших зону заражения. Это было сделать не так сложно, так как эти несчастные перепуганные люди оставляли радиоактивную грязь на всём к чему прикасались, а более всего стряхивая при ходьбе с обуви. Одним из таких беглецов оказался приятель Павла Гоша Снегур, с которым по приезде в Кузнецовск они, и ещё трое парней, также приехавших по приглашению на комсомольскую ударную стройку, возводимой с нуля Ровенской АЭС. Общежитий не хватало и поначалу их, пятерых молодых и здоровых парней, поселили в старой котельной. Жили весело, а как ещё могли жить пятеро молодых мужчин предоставленных самим себе, особенно когда из одного крыла котельной глубокой осенью, хрустя первым ледком под ногами, приходилось бегать в обход здания умываться в другое крыло? Днём расходились по работам, а вечером радовались жизни, – под гармошку, горланя русские и украинские песни. Потом каждого расселили по ведомственным общагам и тесное общение осталось приятным воспоминанием. Встречались всё реже. Так вот после аварии до Павла дошёл слух о приключениях его бывшего приятеля, а потом при встрече он и сам подтвердил, как шли по его следу. В то время работал он бетонщиком на строительстве очередной градирни на территории Чернобыльской атомной станции. Работа тяжелая, но денежная. Они уже вышли на уровень шестидесяти метров. Сверху вся территория АЭС была как на ладони: главные корпуса всех энергоблоков, здания: специальных корпусов, хранилищ свежего топлива, дизель генераторных электростанций, административных зданий и другие постройки. Их бригада работала в ночную смену. Сидя наверху они ожидали бетон, подача которого внезапно прекратилась через час с небольшим после начала смены. На запросы по рации и телефонные звонки никто не отвечал. Спускаться и подниматься по почти вертикальной металлической лестнице удовольствие было не из приятных и физически очень затратных. Поэтому сидели и ждали, всё равно кто-то из начальства должен был объявиться. Сидели и скучали внутри на лесах. Вдруг до них донеслись звуки сирен пожарных машин и машин скорой помощи. Выглянув наружу, они увидели яркие всполохи света в районе здания четвёртого блока. Сверху можно было хорошо рассмотреть развороченную кровлю и стены реакторного отделения, а также огонь внутри здания. Свечение огня было необыкновенным: красные языки пламени перемешивались то с лиловатыми, то с белыми, а то даже и с голубоватыми оттенками, а по верху картину дополняла радужная оболочка всех цветов радуги. Такого огня и таинственного свечения никто ещё ни разу в жизни не видел. Полюбовавшись диковинным зрелищем, они справедливо решили, что надо всё же спускаться, так как теперь бетона не будет точно. Чем ближе они опускались, тем более отчётливо стали различаться отрывистые команды через мегафон, крики пожарных и милиционеров. Суета и столпотворение были неимоверными среди пожарных машин, машин скорой помощи и автомобилей военных – охраны объекта, снующих людей: пожарных, милиции, врачей, строителей, монтажников, инженерно-технического персонала и руководителей цехов и отделов. Строителей и других рабочих срочно выводили с территории, сажали в автобусы и кузова грузовых автомобилей и увозили в Припять. Отыскать своё начальство было невозможно, да и спустившись на землю они поняли, что произошло что-то ужасное. Попрыгав в кузов военной машины, они поехали в город. По пути от других работяг они узнали, что взорвался реактор на четвёртом блоке и радиоактивное загрязнение покрывает всё вокруг.

А в городе через громкоговорители раздавались команды, чтобы население готовилось к срочной эвакуации и ничего с собой не брали кроме документов и денег. Саша сразу же сообразил, что к чему. Он быстро забежал в свою комнату в общежитии, переоделся, забрал документы, схватил вещь-мешок и бросился бежать на выезд из города. Голосуя, он остановил грузовую машину и отправился к железнодорожному вокзалу. Там ещё не было такой паники, поэтому купив билет и сев в поезд, он с пересадками добрался до железнодорожной станции Рафаловка, а оттуда автобусом домой. «Перво-наперво водка», – решил он, это он усвоил в дороге от случайных попутчиков, – «хорошо выводит радионуклиды». Достав из шкафа самогон, он начал самолечение и вскоре «отрубился», после выпитой половины второй бутылки. А наследующее утро продолжительный звонок в дверь поднял его с постели. На пороге стояли в белом трое: дозиметрист, врач и милиционер. Они шли по его следам от автовокзала до квартиры, от которых дозиметр чуть ли не зашкаливало. Он и так издавал звуки радиационной опасности, а неистово пищать он стал в самой квартире, но это был не предел, когда на балконе его точно зашкалило, так как вещь мешок с вяленой рыбой напоминал атомную бомбу.

Как поведал сам Александр, он выжил, благодаря только тому, что его нашли по следам и срочно отправили в Москву в медико-биологический научный центр им. А. И. Бурназяна, опробовать на нём новейшие противорадиационные препараты. Другого пути спасти ходячий реактор не было никакой возможности. Ему крупно повезло.

Вот такие бывают незнакомцы. Ну а кто этот?

Загадку можно решить одним способом – посетить пивной бар в точно назначенное время. Он посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалось ещё полтора часа. Этого было достаточно, чтобы зайти домой, поиграть с дочкой и подготовить жену к, возможно, долгому отсутствию.

Глава 3. Куратор

Всё, что произошло пять минут назад было окутано какой-то тайной. Смутная тревога овладела им: «Что за мечта такая?» Павел давно ни о чём не мечтал, его попросту быт заел: учёба, семейная жизнь, в которой последнее время не всё ладилось из-за, как считал Павел, ни с того ни с сего взявшегося желания жены сделать карьеру общественницы. Оставляли желать лучшего и бытовые условия. Второй год обещают выделить двухкомнатную квартиру, но пока воз и ныне там. Мечта иметь много денег – даже не смешно. Полгода назад его повысили в должности до старшего мастера. Зарплата увеличилась, но денег всё равно не хватало. Это была реальность, а в иллюзии он не верил. Поразмыслив таким образом, Павел немного успокоился. А интерес к невесть откуда свалившейся интриге овладевал им всё больше.

Павел задумался и перенёсся в недавнее прошлое. «Мечта? Сейчас её нет, а была ли? Да, конечно, была. С самого раннего детства он мечтал стать моряком. Сначала из-за красивой формы, а когда стал подрастать и читать разные, сначала детские книжки: «Максимка», «Приключения капитана Врунгеля», «Батальон четверых», «Дети капитана Гранта», а потом «Пятнадцатилетний капитан», «Морской волк», «Вокруг света на коршуне» и другие, то романтика всё более овладевала мальчишкой, ни разу не видевшего моря. С возрастом это притупилось, но видимо мечта как молитва достигла небес. И вот тебе на, после окончания техникума она исполнилась в полной мере. Память унесла Павла в не столь отдалённое прошлое. ПОВЕСТКА: «Согласно закону о всеобщей воинской обязанности…. И далее по тексту… надлежит явиться пятого мая тысяча девятьсот… года в Новоусманский районный военный комиссариат. Всё понятно, – призыв на военную службу. Прощай безмятежное детство и бесшабашная юность. Новостью это для него не было. Не зря же были пройдены медкомиссии, на которых военной тайны по этому поводу никто не делал. Ну, наверное, это и к лучшему. Душа требовала перемен. И трудно было сказать отчего: от юношеского авантюризма или от стремления к романтике. По окончании техникума, впереди открывалась перспектива долгой трудовой жизни до пенсии, и это не вселяло оптимизма. Душа из молодого здорового тела рвалась на простор и требовала немедленной реализации полета мысли. В общем, всё складывалось неплохо, даже думать ни о чём не надо. Обязанность… и всё тут. Да и, честно сказать, поднадоела провинциальная жизнь со всеми её прелестями.

Жить Павлу посчастливилось в небольшом уездном городе Бобров, который, как и множество подобных городков в Советском Союзе жил своим давно сложившемся патриархальным укладом. За городом колосились колхозные поля, расцветал подсолнечник, вспахивалась зябь. А в городе работали предприятия под крылом лесхоза. В керосиновых лавках разливался керосин, а в магазинах выстраивались очереди за хлебом, за сахаром и прочими товарами первой необходимости. Разночинный народ по субботам посещал баню, а потом мужики с «легким паром» заполняли пивные заведения и рюмочные. В общем, жизнь текла тихо и размеренно, как и положено в провинциальном городке районного масштаба.

Размеренно, но только не среди молодежи. Тут жизнь кипела как на вулкане. Город был поделен на зоны влияния, которые контролировала своя группировка: «Азовка», «Чукановка», «Подцерковь», «Город», «Подстанция», в которых были свои авторитеты из уголовного элемента и без башенных драчунов. Отношения и привилегированное первенство за влияние в городе выяснялись в постоянных стычках и нередко в полномасштабных кулачных побоищах район на район. Всё это держалось на авторитете лидеров хулиганского движения, которые утверждали дух превосходства одних над другими с переменным успехом. Не успевала одна группировка захватить власть волею своего лидера, как тот садился года на три – четыре, и власть утверждал лидер другой группировки, который оставался ещё на свободе.

В таких условиях быть нейтральным было непросто, да и почти невозможно – можно было попасть между теми и этими. Это было на одной стороне баррикад. А на другой невозможно не упомянуть имя борца с криминалом и нарушителями законности Александра Михайловича Ермолова – участкового уполномоченного, – старшего лейтенанта. Человека двухметрового роста, худощавого телосложения с невозмутимым мужественным лицом и статной фигурой. Он напоминал дядю Степу из одноимённого произведения Михалкова. Одним своим видом он внушал невольное уважение не только законопослушных граждан, но и «вредного элемента». Он по праву был олицетворением торжества законности и порядка. Рядовые граждане обращались к нему по всем малым и не малым проблемам, возникающим в быту, начиная от пропажи курицы и разделом межи между соседскими огородами, до рукоприкладства пьяного мужа. Авторитет его был непререкаем, и уж, наверное, прозвище «Колчак» дяде Саше было дано неспроста. Ездил он по городу на милицейском сине-желтой окраски «Урале» с коляской. И, где – бы он не появлялся, – раздавался тихий ропот: колчак, колчак, колчак. Казалось, ничто не могло укрыться от его проницательного взгляда. По сути, так и было. В Боброве было бы намного больше криминала, если бы не вмешательство этого мужественного борца за правопорядок. Многие события, ведущие к нарушению социалистической законности, он просто предупреждал и пресекал, занимаясь профилактикой преступлений и правонарушений. Это он сказал отцу Павла: «Держи парня, а то упустишь». И родитель его, человек простой рабочий, глубоко уважая и доверяя участковому, – принял это как руководство к действию. Применяя крайне не педагогические приемы, он принуждал Павла задумываться о жизни. Методы были далеко не от Макаренко, но действенные. По малым летам его он был знаком с ремнем, а в данном случае пришлось испытать его тяжелую руку. Это было унизительно – и, всё его существо выражало протест и негодование. Но жаловаться на родителей в, то время, было не принято, а ювенальной юстиции тогда в помине не было. Приходилось терпеть. Вероятнее всего такое оперативное вмешательство и помогло ему избежать судимости, которой щеголяли некоторые его приятели. А он был уже на пороге. Все происходило спонтанно, как невинные шалости: ударить пьяного мужика, снять шапку ватагой в пять человек и тому подобное. А когда до него стало доходить содеянное, он в ужасе понял, чем это может закончиться. В страхе, он на такие рейды перестал ходить и просто стал прятаться от своих друзей-приятелей. Как вовремя уберег его Господь! В результате этого «баловства», а попросту хулиганства и преступлений – трое сели от двух до шести. Но его, слава Богу! – они за собой не потащили. Отец Павла, к счастью, ничего этого не знал. Вот так он уже начал идти по кривой дорожке. С этим нужно было завязывать раз и навсегда. Кроме наблюдательности Колчака и воспитательной работы отца, ему ещё помогло и то, что учась в техникуме, и приезжая на каникулы в Бобров, он летом два сезона подряд работал помощником комбайнера – штурвальным, у своего друга Васи Огурка, который был старше его всего на три года. Так он был оторван от улицы и не бил баклуши, а подрабатывал в помощь родителям.

Ну вот, а теперь он призывается на службу в ряды Советской армии. Надежда была на перемену жизни к лучшему.

Как положено, были проводы родни: «Служи сын честно. Не позорь отца и мать, да и брату будь примером».

В Новую Усмань прибыл точно в срок. Не так уж долго их задержали в военкомате и, вот они в Воронеже на пересыльном пункте. В руках у каждого: у кого сумка, у кого чемодан, а у кого рюкзак за спиной.

Медкомиссия:

– Где хотел бы служить?

– Конечно в ВДВ, что за вопрос?

– Хорошо, запомни номер команды и будь готов. Покупатель вызовет твою команду.

Отлично, всё складывается как надо. Можно и расслабиться. Сухой паек выдан. Ждем. Народ прибывает, кто уже лысый, а кто ещё хипует. Бренчит гитара, и под шумок гуляет бутылка «Портвейна». На душе умиротворение. Вызывают команду. Опять мед. комиссия. Главврач: «Вы хотели служить в ВДВ, а что же это, – братец, у вас давление скачет. Утром было нормальное, а сейчас повышенное? Ну, ждите. Номер команды у вас уже есть». Сидя и молча переглядываясь с пацанами своей команды вдругслышися шёпот по рядам: «Покупатели, покупатели…». А по громкоговорителям приказ: «Строиться по командам»!

Построились как попало. Группа офицеров разных родов войск появилась на плацу и идет вдоль строя. В нашей команде нетерпение и разные предположения кто наш покупатель: ВДВ, морпехи, авиация, танковые войска….? А вот и разгадка, – к нам подходит наш покупатель – морской офицер в форме капитан-лейтенанта, два мичмана и четверо матросов с ними. Ах, вот она военная тайна, – когда ВДВ превращается в военно-морской флот. Косить никто не собирался, но и три года это слишком. Плакать не будешь, но ком в горле застрял. Захотелось вдруг домой, в Бобров к маме. А в голове как навязчивый мотив: «Не плачьте, – в горле сдержите стоны»!

Но три года пролетели быстро на боевых кораблях: эсминце «Окрылённом» и новейшем БПК «Резвом». Эта детская мечта обернулась подарком судьбы, вызывая гордость и самые лучшие воспоминания.

К «Золотому колосу» он подошёл на пятнадцать минут раньше: на всякий случай, если вдруг встретятся знакомые и потащат за стол выпить с ними кружку пива.

Войдя в зал за три минуты до семи, Павел стал осматривать прокуренное питейное пространство. За столом для двоих с четырьмя бокалами свежего пива он увидел мужчину лет тридцати, который коротким жестом и кивком головы приглашал подойти к его столу. «Да, – подумал Павел, направляясь к незнакомцу, – сработано как часы, даже пена не успела осесть. Чем же ещё будет удивлять этот тип?»

– Присаживайся, Павел. Ничего, что я обращаюсь на ты? Мне кажется, для нашей беседы это наилучшая форма общения. Я, как ты видишь, старше и по возрасту и… – Незнакомец не стал заканчивать фразу, но продолжил: – А меня называй на вы, представляться не буду. Со временем познакомимся поближе… может быть, а может, и нет, всё зависит от того, как сложатся обстоятельства, и от тебя, Павел. Пей пиво – свежее, креветки тоже, я уже попробовал. Любишь пиво с креветками? Ну, пей… – В ответ на кивок Павла предложил он. – Ты пей и отвечай на мои вопросы.

– А с какой стати, извините, я должен отвечать на них. Вы вообще кто?

– Кто я такой, тебе пока, как я уже сказал, знать необязательно. Надеюсь, и очень надеюсь, что ты умный парень и по ходу догадаешься. Для начала и этого достаточно.

Он с удовольствием сделал три глотка и, поставив бокал, пристально уставился на Павла.

– Не удивляйся, о тебе мне известно почти всё, но я хочу дополнить картину. Итак, ты верующий?

Павел поперхнулся. Он ожидал всего что угодно, но только не такого вопроса. Он также уставился на собеседника в упор и молчал. За вопиющую наглость Павел решил отплатить той же монетой.

– Да ладно, расслабься, мой друг, и для начала усвой, что на мои вопросы ты должен отвечать искренне, без утайки. Ну и?..

Этот наглец явно брал верх и обезоруживал без стыда и совести.

– Я знаю, что ты комсомолец, а жена твоя – кандидат в члены КПСС, но мне нужны истинные твои убеждения. Скажу больше, от этого может зависеть твоё будущее. Повторю вопрос: ты веришь в Бога?

– Да! – чуть ли не закричал Павел.

Он был зажат в угол, как в боксерском ринге, и теперь шёл ва-банк. «Да пошёл он на хрен, этот наглец! – промелькнуло в голове Павла. – Будет дальше так себя вести – прямой в голову, прямо в нос и, как говорится, наша встреча была ошибкой».

– Послушай, Павел, я знаю, о чём ты сейчас подумал, но правильно делаешь, что держишь себя в руках. Для человека, решившего посвятить себя защите Отечества от скрытых врагов, было бы неразумно поступать таким образом.

– Так вот в чём дело!

До Павла стал доходить смысл всего происходящего. Пазл сложился, и всё встало на свои места. О том, что он год назад написал заявление о направлении его в институт КГБ, знали только люди из соответствующего отдела Кузнецовска. А там болтунов не держат. Группу из двадцати комсомольцев Ровенской АЭС в качестве добровольной дружины привлекли в помощь немногочисленному составу этого отдела. Дважды проводились совместные учения в глухих лесах полесья с обнаружением схронов и диверсантов. Были стрельбы из автомата и пистолета. Причём проводились эти мероприятия с освобождением от работы. Как-то по окончании этих учений один из сотрудников отдела предложил троим из группы, если у кого возникло желание, стать чекистом – это, мол, можно устроить, написав заявление для поступления в вуз КГБ, а в отделе подадут его по команде.

«Да, этот дядя не простой, – подумал Павел. – Интересно, в каком он звании? Наверное, судя по возрасту и по тому, что он сам пришёл на встречу к такой мелюзге, как я, старший лейтенант или капитан».

– И всё-таки, как я могу к вам обращаться? – Павел перешёл в атаку. – Иначе мне придётся самому придумать вам имя, а это дело неблагодарное.

– Браво, парень, ты мне нравишься всё больше. Ну, моё имя слишком хорошо известно, чтобы я его называл, как сказал один из героев известной кинокомедии. А я немного перефразирую – оно слишком неизвестно и это лучше для нас обоих. Называй меня пока куратором, а там видно будет. Ну, давай выпьем за знакомство, – поднимая бокал, проговорил он.

– Хорошо, куратор. – произнёс Павел в ответ, делая ударение на слове «куратор», – он хотел отыграться в этом раунде.

– Пойдём дальше, мой друг. Теперь слушай внимательно и запоминай. Как ты уже понял, я сюда пришёл не пиво с тобой пить. Первое, в Кузнецовске ты живёшь довольно давно и имеешь друзей-приятелей в разных сферах: и в спортивных кругах, так как вы подпольно занимаетесь карате, и по работе. Да и бар при ресторане «Вараш» посещаешь частенько. Так вот, до твоего отъезда на Кубу мне нужна как можно более полная информация о таком типе как Винил. Слышал о таком?

– Да, слыхал краем уха, – ответил Павел. – О нём ходят всякие небылицы как о Рембо, что он то ли входит, а то ли даже возглавляет какую-то мощную ОПГ. Только трудно в это поверить, потому что здесь, в Кузнецовске, он никак себя не проявил. Однажды его зацепили в баре и вывели для разговора. Он вышел, а вместе с ним – трое его приятелей, которые быстро замяли конфликт, а он даже не попытался дёрнуться. Как стоял, держа руки в карманах, так повернулся и ушёл обратно в бар. Мои знакомые говорят о нём с придыханием, то есть уважительно и негромко.

– Ну так и мои знакомые тоже очень интересуются им. Мне, как сам понимаешь, не с руки проявлять интерес, а вот на тебя я надеюсь. Прояви находчивость – качество, необходимое чекисту, без которого он не чекист. Всё, что ты узнаешь, изложи подробно в отчёте. И письмом отправь по почте через окно «До востребования». В строке обратный адрес укажи «По месту». Тебе всё ясно?

– В общем да, только примут ли на почте письмо с таким обратным адресом? Там тётки строгие.