Марш тысячи ангелов

На втором этаже располагалась моя комната и чердак со всяким хламом. Зайдя внутрь, я вдохнул полной грудью. Это был потрясающий знакомый древесный запах. Он словно усыплял, как и каждый вечер в детстве. Когда-то я убирал разбросанные по полу игрушки по местам и говорил им, что завтра вернусь. Они – единственные мои друзья того времени, тогда здесь и не с кем было больше дружить. Возле двери тут продолжали ветшать шкаф с книжками да коробки с машинками, а под окном, сквозь которое виднелся призрачный ночной лес, стояла кровать.

Я приоткрыл рот. Мой телефон погас, но я включил экран снова и посветил ещё раз на коробки с игрушками. В одной из них через отверстие выглядывал маленький красный шлем. Положив револьвер на постель, я аккуратно достал старого красного робота, который героически потерял где-то руку и свой меч.

И теперь всё вставало на свои места. Я жил без отца, даже не зная его лица. Мама не справлялась, работы не было, и в четыре годика меня забрали к себе в столицу её родственники. После школы поступив в колледж, только спустя года я узнал, что она давно умерла от алкоголя и таблеток. Тогда я приехал к ней на могилу и с тех пор не возвращался сюда. Я бросил учёбу и уехал на войну. Я винил себя за то, что она осталась совсем одна. Но сейчас я верил, что он был с ней рядом в тот момент.

Он должен был.

– Прости меня.

Мне стало легче.

Твёрдая кровать была под сантиметровым слоем пыли, но было уже всё равно. Я прилёг на неё, пусть и тяга ко сну пропала. Да и сам алкоголь толком перестал расслаблять, как только заныла нога. Боль пронзала как минимум половину моего тела. С каждым годом всё сильнее оно разваливалось. Я потерял здоровье ещё на войне, и годы тренировок не особо помогали. А шприцы и обезболивающее остались в машине в не самый подходящий момент.

Я устал. Правда, очень устал. И отнюдь не физически. Это просто боль, её всегда можно притупить, можно терпеть. А вот отпустить пожирающее тебя изнутри прошлое мне казалось чем-то невозможным. Я ненавидел себя за то, что сделал и сделать не смог. И вот почти тридцать лет прошло с моего рождения. И вот во тьме ко мне пришли все мои демоны. И настал тот самый час. Всё должно было закончиться здесь. Сейчас. Я так решил.

Идея зарождается глубоко внутри. Она разрастается с каждым днём всё больше и больше. И тогда от неё уже не избавиться. Я словно посадил дерево для своего повешения.

Это практически русская рулетка. Смертельная игра, правила которой похожи и так же просты: два выстрела на три холостых. В руке оказался револьвер. Я взвёл курок и вспомнил всех – каждого, с кем прошёл этот долгий путь. Увидел Анну. Она лежала рядом. Её пронзительный взгляд зацепился за потолок. Она мечтала жить в Токио. Только уже не со мной.

Холодный ствол коснулся моего виска. И ведь как легко стрелять, когда перед тобой враг. И как тяжело – когда целишься в самого себя.

– Это конец. Время пришло.

Глубокий вдох. В последний раз. Я чувствовал каждый миллиметр своего тела. В эту секунду я был по-настоящему живым.

И выдох.

Это случается за одно мгновение. Мысли, чувства, память, настоящее и будущее, – всё исчезает раз и навсегда. Мир, что ты видел, навечно гаснет. И назад пути не будет. Но жизнь на планете продолжится, даже не заметив твоего отсутствия. Ведь мы лишь песчинки. А дальше – ничто. Это не тьма, нет. Это пустота. Абсолютность. Вечность, не имеющая ни начала, ни граней, ни конца. Нет боле времени. Нет боле пространства. Нет прошлого. Нет будущего. Нет настоящего. Нет ничего. И мне нравится такой расклад.

Я прощаюсь с самим собой. Закрыв свои глаза, резко жму на спусковой крючок.

Всё хорошо.

Пустота заливается светом, что ярче тысячи солнц..

Щелчок.

Чувство, словно я очнулся после нескончаемого кошмара, упав с высоты полёта перелётных птиц в ледяную воду и при этом пробив тонкий слой льда головой. В груди всё сжалось. Вскочив с кровати, я со всей силы швырнул в стену револьвер, выдавший осечку, и в слезах упал на колени, приложив к полу свои дрожащие руки и горячий лоб.

Я побеждал всех. Но себя – не смог. Инстинкт самосохранения возвышался над моей волей. И глубоко в подсознании я, вероятно, надеялся, что пуля не попадётся мне, так как револьвер заряжен был не полностью. Я не знал, как жить дальше, но и не мог покончить с собой, идя по грани и боясь отойти на шаг в ту или иную сторону. Сегодня я сдался. И это будто бы поражение в жесточайшей кровопролитной войне. Битва, что длиною в целую жизнь. И всё, к чему я шёл.. Всё, чем жертвовал.. Оказалось, всё было зря, ведь в итоге я проиграл.

Стало очень холодно. Обессиленный, прибитый болью и горечью к земле в полной темноте и полном одиночестве я пролежал на боку несколько часов. А может – и всю ночь.

***

На фоне негромко играла задорная песня по окружному радио. Грин достал из кожанки сигариллу и зажал её между зубов. Он сидел совершенно один в баре. На его столе возле полупустой кружки лежали ключи от пивного заведения и потрёпанный годами кнопочный телефон. Долгое время его вполне трезвый взгляд был направлен в одну точку.

Так шли минуты, десятки минут.

Зазвучали протяжные гудки. И наконец по ту сторону взяли трубку, но молчали. Шумно и неторопливо выдыхая табачный дым, Грин кинул очередной тлеющий окурок в пиво и хриплым голосом произнёс: «Линкольн здесь».

ГЛАВА 2: ГРАНЬ НОВОГО МИРА

Багровые тучи нависали над серыми небоскрёбами. Ему снится разрушенный мегаполис. От этого города остались только мрачные руины и разлетающийся на сильном ветру пепел.

Это заброшенный мир. В нём нет ни души.

Время замирает на одном месте. Но что такое время?

Он ступает по пустому Бруклинскому мосту, обходит разбитые машины, покрытые ржавчиной и пылью. Его взгляд опускается на расписанные татуировками руки, с которых стекает свежая алая кровь.

– Так похоже на реальность.. – шепчет Тони, медленно оглядываясь вокруг. Ему становится тревожно.

Поднимается густой туман. Издалека слышится нарастающий звук сирен. Дорога под ногами трескается, как хрупкое старинное венецианское стекло. Внезапно мост рассыпается на тысячи крошечных чёрных птиц, которые мигом разлетаются во все стороны и теряются в серой пелене.

Погружение в абсолютную тишину.

Он остаётся в полной невесомости.

Его глаза закрываются.

Ничто не истина.

***

Музыка звучала всё громче и громче. И нет, это была не вечеринка. В огромном VIP-номере дорогого отеля на королевском прикроватном столике гудел позолоченный смартфон. Райдер неохотно протянул руку и нащупал усердно вибрирующий гаджет. Поднеся его к уху, он стал лениво потирать слипшиеся глаза, жутко зевая и выслушивая не самые приятные вести. Над кроватью на больших настенных часах стрелки показывали пять утра.

– Да чтоб вас всех! – зашипел сквозь зубы он и скинул трубку. Нервно встав с постели, случайно задел валявшиеся стеклянные бутылки на полу. Те звонко прокатились от удара, разбудив Голди. Она стала ворочаться под белоснежным одеялом, прижимая его плотнее к своему обнажённому телу и мило улыбаясь.

– Уходишь? – взгляд тигрицы пробежался по нему снизу вверх.

– Работа. Прости, – бросил он в ответ и ушёл в ванную комнату.

Бодрящие ледяные капли бились о его лоб. Вода стекала по выбритым вискам, с лохматых волос и спине, на которой красовалась татуировка фантастического змея, обвивающего в несколько колец дамасский клинок. Тони чистил зубы прямо под душем, пытаясь убрать ужасный запах изо рта, и даже не заметил, когда к нему успела подкрасться голая брюнетка. С грацией лани на носочках она подошла сзади и с любовью обняла своего мужчину.

– И тебе доброе утро, сердитый наш тигрёнок. Какой, а! – пропел нежный голосок возле уха. Её мягкое гладкое тело тёрлось об его. От лёгких касаний длинных тонких пальцев вся мужская сущность взрывалась от возбуждения. Но Райдер немедленно остановил это.

– Не надо.

– Что-то не так, Тони? – Голди провела ладонью по рычащему медведю, выбитому тёмно-коричневыми чернилами на его правом рукаве. У каждого легионера была татуировка свого зверя. – Давай я сделаю тебе завтрак, хорошо?

Он схватил её руку, с силой прислонил к стенке и, жёстко прижав девушку к белой плитке, посмотрел в карие глаза со страстью и в то же время с отторжением. Розоватые губы были так близко. И её грудь намочилась водой, соски затвердели от возбуждения. Раньше в малиновом запахе её волос он мог утонуть. Но теперь всё изменилось.

– Мне нужно идти, – Райдер шагнул назад, отвернулся. – А когда я вернусь, тебя здесь быть не должно. И передай сестре, чтобы не возвращалась из Швеции. Вам тут места больше нет.

Минуту она молчала.

– Что?.. Что случилось? Скажи мне, я не понимаю.

– Вы – две тупые куклы, – мне больше не нужны. Надоели, ясно? – Тони повернулся к ней, но уже совсем другим человеком. – Собирай вещи и уходи. Я не шучу. Убирайся.

– Ты глупый.

– Радуйся, что я тебе всё это дал.

– Так значит, да? Да пошёл ты! – она ринулась к двери и хлопнула за собой ею так, что тюбик с зубной пастой вдруг упал с полки в раковину.

Насколько же быстро и легко разрываются отношения. Иногда хватает лишь пары-тройки нужных слов.

В зеркале чьё-то отражение. Райдер не понимал, кто именно стоял перед ним. Лицо совершенно чужое – или же оно принадлежало ему, но он просто забыл, как выглядел сам. Стеклянные глаза и мешки под ними, морщины на загоревшей коже, недельная колючая щетина. У него не хватало времени и желания даже на себя, ни то что – на неё и вдобавок её старшую сестру. Он просыпался каждый день, не зная ради чего, чувствуя себя вечно пустым и уставшим. У него было всё, о чём можно только мечтать, и, с другой стороны, ничего. Ибо плата за богатство огромна.

Удар.

Зеркальное стекло треснуло. Костяшки на руке покраснели, залились кровью. Но его взгляд остался прежним. Он сплюнул в раковину и пошёл на выход, заматывая кровоточащую руку бинтом.

Энтони ждал непредсказуемый и сложный день. Он чуял это всем своим нутром. И то, что ему предстояло сделать – одна из самых сложных вещей в жизни наёмника.

***

– Не понимаю… И это ваш лучший агент? – тонкие брови на лице стройной блондинки приподнялись. Девушка была в чёрном обтягивающем латексном костюме, чётко подчёркивающем её изящную фигуру, и ярко-оранжевых кожаных перчатках.

– Лучший боец на всей мировой арене. Вы ведь читали его досье? – Юэн Армстронг, чёрная бородка, серьёзнейший мужчина с колючими глазами в розоватой рубашке с пальмами на спине, вертевший в пальцах крошечную египетскую пирамидку. – Он скоро приедет. Терпение, мисс Томпсон. Конфетку вот хотите?

– Нет, спасибо. Уже час прошёл с того момента, как Ваш «суперкиллер» выехал, – она встала с мягкого кожаного кресла и подошла к окну. Ей стало очень душно в этом мрачном здании. Ещё и директор сей компании морально давил на неё, громко пожёвывая конфеты и время от времени неторопливо перебирая документы на большом круглом столе.

А за пуленепробиваемым стеклом в пробуждающемся после холодной ночи Нью-Йорке шёл град. С восемьдесят второго этажа небоскреба прекрасно виднелось, какой это безумный и гигантский муравейник. Люди уже спешили по своим столь важным делам в столь грустное раннее утро.

Тысячи чёрных зонтов. Никто там внизу даже не подозревал, что происходит сейчас в реальном мире за пределами стен их домов и квартир. По новостям им об этом никто не скажет. А ведь погибает много людей по щелчку властных пальцев. Идёт нескончаемая кровопролитная война. А главные проблемы у горожан – это вечные пробки в Манхэттене, незакрытые кредитные истории в банке и страх перед появлением новых пугающих вирусов.

На парковку на огромной скорости влетел красный автомобиль, что выделялся на общем сером фоне. Мисс Томпсон с интересом наблюдала за ним, подозревая, кто это мог быть.

***

Тони выскочил из своей приметной Lamborghini Aventador и поприветствовал не особо общительных охранников, стоящих в кепках под сильным градом. С погодой им повезло. На нём же красовались солнцезащитные очки и ярко-красная футболка-поло, – словно тот только прилетел с карибского пляжа. Впрочем, не так и давно он там отдыхал. Серьёзные парни с дубинками за поясами как обычно проводили своими недоброжелательными взглядами уверенно идущего к дверям Райдера. Перед ним раздвинулись почти прозрачные врата в высочайшее здание Америки, по высоте практически Башня Халифы. Его встретили крупные мужчины в стильных костюмах. За чёрными пиджаками от Armani было спрятано по два пистолета на человека. Наёмник прошёл через сканер на входе и, кивнув одному из агентов, двинул к лифтам, отряхивая растаявший снег с волос.

– Здравствуйте, мистер Райдер! – ему улыбнулись модельные женщины, работающие на информационной стойке. Они пришли как после порно кастинга, у всех идеальная осанка и притягательный большой бюст. Не так давно одну из них он имел прямо в женском туалете. Сей процесс проходил около часа, после чего у неё дрожали ножки и лился пот по упругим грудям. Вряд ли муж мог так её удовлетворить. Она опустила глаза в монитор компьютера, делая вид, что чем-то занята. Да и Тони было теперь не до неё.

Казалось на первый взгляд, что главный имперский офисный центр Рейн абсолютно не защищён. Но это место считалось самым охраняемым и оборудованным в близлежащих штатах, как штаб-квартира крупнейшей мировой компании на континенте. Здесь наблюдались десятки навороченных камер видеонаблюдения на каждом этаже, современная электронная система защиты, имелось шесть групп быстрого реагирования, около семидесяти охранников и тысяча работников, из которых минимум треть – подготовленные к любым экстремальным ситуациям высококлассные агенты. На крыше здания – два вертолета, под ним – подземная стоянка, центральный архив и даже оружейный склад. Также существовало бомбоубежище на сотню человек, готовое выдержать прямой удар водородной бомбы. Это здание, сложнейший механизм, могло вооружить до зубов каждого присутствующего наёмного бойца в округе в случае прямого нападения всех террористов мира и оперативно уничтожить противника за пару часов. Под Империей числилось сотни частных военных компаний, которые прославились своим мастерством и эффективностью во всех уголках планеты. В окраинах нескольких штатов также находились секретные военные базы и лаборатории, что сотрудничали с вооружёнными силами Соединённых Штатов Америки. Империя приносила колоссальные доходы стране и имела серьёзное влияние на Европу и восточные государства. Она стала элитой как в военной политике, так и в мировой экономике. С каждым годом Империя только яро разрасталась, как раковая опухоль, сметая всех конкурентов на своём пути. Африку она подмяла под себя за десять лет. Сила компании была сравнима с целой державой, а её корни незаметно проникали в каждую структуру жизнедеятельности всего населения Земли.

Как только Тони смело вошёл в кабинет, мисс Томпсон резко повернулась и метнула ножичек в него. Он чудом успел увернуться – нож прошёл в жалких сантиметрах от виска и полетел куда-то в коридор. Невозмутимый взгляд Армстронга перепрыгнул с бёдер гостьи на своего подчинённого. Вопросительные же глаза Райдера метнулись с конченного босса на странную даму.

Тони снял чёрные солнцезащитные очки, постоял и подумал: «Да куда я попал?! Что с вами не так?»

– Ты присядь, Энни.

– Да, уж лучше присяду.. – он шумно сглотнул, закрыв за собой дверь, которая и так закрывается сама, и присел напротив своего директора, пытаясь понять, что вообще тут происходит. – Значит, вы их нашли?

– Оуэн и Маршалл убиты. Вестфалия пожизненно заключена под стражу в тюрьме Санте, так что её тоже можно вычёркивать из нашего списка. Твои цели – Скартез и Клейменс, но первоначальная задача – убрать Линкольна. Вчера он объявился глубоко в Канаде. Остальные засели в Аризоне неподалёку друг от друга. Координаты скинули. На всё про всё у тебя двадцать часов.

– Такая судьба ваших героев?

– Думаешь, мне нравится эта затея?

– А что Вы сделали, чтобы это остановить?

– К сожалению, мы должны повиноваться и принять все условия L7 во избежание глобального политического конфликта. Совет одобрил их указ. Мне очень жаль наших ребят, но те знали, на что шли. Они без пяти минут самые разыскиваемые боевики на всём земном шаре. Не сделаем этого мы – их объявят террористами на трёх континентах и всё равно прибьют как мух, а нас засудят. Тебя мы прикрыли ролью шпиона в рядах Легиона, потому с тебя должок. Выполнишь миссию – и я тебя повышу. Но с этой минуты ты будешь под командованием прекрасной Адель, она представляет сторону организации L7. Союз семерых мировых лидеров влиятельнее нас. Слушайся тётю. А Вы, мисс Томпсон, не обижайте моего мальчика, а то с Вами может произойти то же самое, что и с тем беднягой! – директор указал на забинтованную кроваво-пятнистую руку своего лучшего подчинённого.

Она подошла сбоку к сидящему Райдеру и приклонилась к его уху. Тот почувствовал сладкие духи и тепло, исходящее от неё.

– Убей их громко. Весь мир должен знать, что будет с каждым, кто решится перейти нам дорогу. – злая девушка звучала, как ядовитая, но к себе манящая змея.

– Именно я должен этим заниматься? – Тони раздвинул брови и оскалил свои клыки, смотря снизу на губы Адель. – Окей, я сделаю это, раз так хотите. Я даже отлижу Вам вечерком, если того пожелаете, моя госпожа. А пока..

– Да что он себе позволяет?! – слегка покраснев, возмутилась леди.

Юэн широко заулыбался и пожал плечами.

– Прошу, не перебивайте меня, мисс.. как там Вас? Не припомню уже! – Райдер вздохнул и, неохотно встав с удобного кресла, поставил руки на стол, резко сменившись в лице. – Дайте мне самолёт, два джипа по прилёту – желательно с подогревом жопы, – четверых бойцов и.. пожалуй, гранатомёт тоже понадобится. Вы хотите попасть в эфир? Я устрою им фейерверк.

***

Пробуждение – грань между реальным миром и притягательным царством грёз. Организм уже вовсю функционировал, но моё сознание пока плыло совсем в ином направлении. Я был словно близок к чему-то.. К чему-то очень важному. Будто вот-вот смог бы прикоснуться к истине всего сущего, лишь вспомнив нужные детали из своих снов, но каждый раз меня накрывало скорое забвение. Мозг просто обрабатывал информацию и порой глючил, по крайней мере, так я объяснял себе это состояние.

Лучи солнца, пронзив грязное окно, проникали в комнату и слегка били в глаза. Голову будто залили водой, она стала тяжёлой, как якорь. Я не мог подняться, потому лёг на спину, пытаясь понять, что же произошло вчера и как я очутился здесь на холодном полу. Во рту слизь, которую попытался сглотнуть, но затем просто сплюнул возле себя. Жутко заболело горло. Веки горели. Трясло от озноба и тошнило.

Подняться на ноги стоило мне целой минуты. Почувствовал, как в кармане смялась пачка сигарет. Привычка не курить в зданиях повела меня на свежий утренний воздух.

Я слишком ослаб за этот год. Исхудал, как чёрт. Ещё и заболел вдобавок. Да и психика давно не на месте. Будто всё это происходило не со мной. А решение, которое пришло вчера, – пик глупости. Такое нужно принимать на чистую голову, только тогда оно будет считаться настоящим выбором. Суицид – страшная вещь. Он наполнен невыносимой болью, непреодолимыми страхами и горькой безысходностью. Это неутолимое одиночество души. Если бы я мог.. мог не чувствовать, стать бессознательной машиной без капли живого, было бы гораздо легче. А пока я заперт в этом мире боли и страданий. Но рано или поздно мой день придёт. Я этого жду.

Последняя ступень. Или первая. Зависит от того, куда направляешься. А я шёл вниз.

Наутро родной дом казался обычным жилищем, с годами он потерял весь свой уют и чистоту. Теперь это не более, чем четыре стены и дырявая крыша поверх. Больше меня не навещали воспоминания и тоска о детстве. Я не собирался больше тут оставаться, но и не знал, куда двигаться дальше. Это тупик.

Присел на крыльцо, закурил. Капало с крыши. Кругом таял снег. На улице под солнцем было куда теплее, чем внутри. Даже немного отпустило. Но сигарета не пошла, её привкус стал противен, а дым – тяжёлым и непроходимым к лёгким, что вполне нормально во время высокой температуры. Пришлось выкинуть окурок в лужу и немного прокашляться.

Откуда-то выбежал вчерашний пёс без ошейника, завилял хвостом и попрыгал ко мне. Я его узнал по пигментным пятнам на шее и лапах. Что это за порода – без понятия, но пёсик был не старше года и, похоже, голодным.

– У меня для тебя ничего нет, братишка, извини, – погладив прибежавшего пса, я с трудом встал и поковылял на второй этаж, чтобы забрать телефон и найти ключи от машины, но тот уверенно потопал со мной в дом. – Как тебя зовут, грязнуля? А, Ронни?

Но он резко остановился и начал что-то вынюхивать. «Скорее всего, учуял котов или кротов, от которых повсюду видны ходы в снегу», – подумал я и погладил на прощание Рона, что как заведённый рванул с воинственным лаем к дороге.

Я ощущал себя дряхлым стариком, которому тяжко было подняться по грёбанной лестнице. Пока переставлял ноющие ноги, выматерился про себя так, как не матерился раньше никогда. Ещё и спину прихватило.

Раздался странный звонкий сигнал. Затем второй, третий и по порядку. До этого дня за год мне ни разу не звонили на телефон, потому и не определил сразу, что это был за звук. Я удивился, торопливо дойдя до комнаты и приняв неожиданный входящий звонок.

До жути знакомый голос:

– Беги.

В этот момент я посмотрел в окно, невольно опуская руку с телефоном от понимания того, что за мной прибыли. Чёрный внедорожник протаранил забор, подняв за собой клубы снега и воду из луж. За ним заехал второй. Оттуда вылезли вооружённые до зубов бойцы в балаклавах. Один из них вскинул гранатомёт.

Жалкие секунды на то, чтобы успеть схватить с пола револьвер и побежать к дальнему окну. Стрельнул в стекло и с разбегу прыгнул, зажмурив глаза и прикрыв голову руками. Как будто видел, как снаряд летел, пока я падал в снег.

Время, к сожалению, не остановить и не повернуть вспять..

Весь первый этаж снесло взрывом. И двухэтажная деревянная коробка сложилась за миг, как карточный домик.

Руки пронзила острейшая боль. Я приподнял голову, которая разрывалась от лютого давления. Снег подо мной окрасился красным. Из свитера торчали сантиметровые осколки.

***

– Свинье смерть свиньи, – Тони сплюнул на пол и, спрятав свой фирменный Walther в кобуру на поясе, снял тактические кожаные перчатки, в которых уже знатно сопрели ладони. Пританцовывая и напевая себе под нос неразборчивые отрывки песен, он двинул на кухню, где в жутком бардаке вырыл почти полную бутылку спиртного и сразу же смаковал бодягу прямо с горла. – Вот я то думал, мой батя был уродом.. А нет, оказывается, бывает и хуже. Ты сдал собственного сына, Грин. И ради чего? Ради санных денег! Такая твоя участь, ублюдок. Заслужил.

Райдер переступил посиневшее тело с кровавыми дырами повсюду, возле которого валялось двуствольное ружьё, и неторопливо вышел на улицу подальше от дикой трупной вони, вышедшей мочи и фекалий. В двери виднелись следы картежи, что должны были оказаться пару минут назад в нём.

Он вдохнул полной грудью и взглянул на горящие голубоватым цветом небеса. Ему стало так паршиво на душе, что в глаза ударили слёзы.

«Сорок восьмой. Это был сорок восьмой человек, которого я убил».

С руки соскользнула бутылка. Она вонзилась в снег. Тут же неподалеку вдруг пронеслось эхо выстрелов, от чего Тони вздрогнул.

– Никому мы не нужны в этом мире. Извиняй, друг. Каждый сам за себя.

***

Немое кино.

Сверлящий шум в ушах. Пальцы крепко сжимали револьвер матери. Тяжелое дыхание и быстрое сердцебиение – я был на пределе. Пошла кровь из носа, противно попадая в рот. Краем глаза я видел, как на наёмников лаял Ронни. Недолго думая, они прошили пса автоматными очередями.

И снова дым.

Я начал ползти прочь по мокрому снегу, потому что больше ничего не мог. Меня переклинило. Вновь оцепенение всех чувств из-за самого сильного – страха, неописуемого ужаса, который пленил тело и разум, заставлял спасаться.

Попытался подняться и побежать в лес. Обернулся – мой побег заметил обходящий рухнувший дом изголодавшийся боец и стал палить по мне. Меня спасло дерево, удачно расположившись в метре, которое сначала я даже не увидел. Над головой полетели щепки. К нему, видимо, присоединился ещё один наёмник. Обстрел начался теперь с двух траекторий. Пули свистели совсем рядом.