Не время для героев – 2

Илья Соломенный

Не время для героев – 2

Глава 1 – Приграничье

Стук десятков копыт разносится по разбитой каменной дороге и исчезает где-то в вересковой пустоши. Вокруг – плоская равнина с чахлыми кустарниками и пожухлой травой, засыпанная серыми валунами.

Небо затянуто пепельного цвета тучами, из которых уже который день накрапывает мерзкий дождь. Резкий порыв ветра налетает на обоз, в котором я еду, пролетает меж телег, одиночных всадников, треплет кожаный плащ и бросает мне в лицо водяные капли.

Выругавшись, я плотнее запахиваю полы и сильнее натягиваю капюшон. Холодно. Морось пропитала одежду насквозь, и всё вокруг пропитано запахом отсыревшей земли.

– Во погодка, а? – усмехается возница под небольшим тентом, правящий телегой справа от меня. Пожилой мужчина с куцей седой бородой по имени Шкан попыхивает курительной трубкой. – Промозглая нынче осень, парень. Но ничего, ты не переживай! Не успеешь раскиснуть, к вечеру уже доедем до Ветренного лагеря!

Я молча киваю, не желая поддерживать разговор. К вечеру… Скорей бы уже!

Прошло больше месяца с тех пор, как под покровом ночи мне удалось покинуть Верлион. Вплавь и почти без вещей – с одной лишь книгой Беренгара, мечом, камнем Эрленкар, кастиллой и кошелём с пятёркой золотых армов. Это были последние деньги, какие у меня оставались, и полтора из них пришлось потратить на лошадь. Трактирщик, у которого я выкупил хромую клячу был весьма доволен избавиться от застоявшейся животинки, которую за долги ему отдал какой-то коробейник.

Я ехал на северо-восток, к одной из многочисленных армейских ставок на реке Тариэль. Из разговоров встреченных на пути людей было известно, что вдоль неё растянулось множество лагерей. Там собирали рекрутов, обучали, формировали отряд и полки, а затем отправляли их дальше, в приграничные земли, где то и дело случались стычки с отродьями Ирандера.

Как я успел понять – в спокойных землях Империи наши победы сильно преувеличивали…

Первые полторы декады тревога днём и ночью грызла душу, будто голодная собака – кость. Я постоянно помнил о катастрофе, что едва не погубила Верлион, размышлял, удалось ли обвести Ищеек Трибунала вокруг пальца, и переживал, когда на тракте или постоялых дворах встречались немногочисленные маги.

Как выяснилось – совершенно напрасно.

* * *

На второй декаде своего путешествия я остановился на ночь в одном из придорожных трактиров. Ожидая, пока приготовят комнату, взял кружку кислого пива, тарелку овощного рагу с нескольким кусками жёсткого мяса и сел за угловой столик, который был слабо освещён.

Перекусывая не самой изысканной едой, я услышал разговор нескольких людей, сидящих за большим столом. Судя по их пёстрой одежде, развязному тону и темам, которые они обсуждали изначально, это были бродячие артисты.

– Брось, Келара! – громыхал рыжий здоровяк с лихо подкрученными усами в полосатой куртке. – Ты же слышала, что нам рассказали в бродячем цирке Торреса!

– Подумаешь! – фыркнула блондинка с алебастровой кожей и карими глазами, одетая в дорожное платье. – Там же одни пройдохи, Мут! Соврут и недорого возьмут! Надо ехать в Верлион!

– Не надо, – покачала головой старуха, закутанная в несколько шалей и сидящая на краю стола. – Торговый караван рассказал тоже самое что и эти горлопаны! Думаешь, и они врут? Ты же сама видишь – народ бежит из города!

В тот момент я навострил уши, надеясь, что они расскажут что-нибудь интересное.

– Неудивительно, – поигрывая кинжалом, заметил худощавый молодой парнишка в простой серой рубахе и кожаных бриджах, с телосложением акробата. – Я бы тоже оттуда бежал. Где это видано – в самом центре Империи объявился чернокнижник, который разнёс половину города! Кто знает, какие сюрпризы он там оставил? С безопасностью там явно проблемы, раз допустили такое!

– Да какую там половину! – громыхнул усач. – Не преувеличивай, знаю я, какие ты потом сплетни распускаешь, Тир! Не половину! – он отпил пенного пива.

– А сколько? – спросили мужчины в охотничьей одежде, сидящие за соседним столом возле большого камина. Он и его товарищи тоже прислушивались к беседе. – Мы слыхали, что малефик своей тёмной волшбой там и городские казармы снёс, и Храм Святых предков, и даже…

– Да слушайте вы больше всяких проходимцев! – пробасил здоровяк, вызвав улыбки постояльцев. – Ремесленный район пострадал сильно, это да. До сих пор оцеплен, никого туда не впускают, никого не выпускают. Ну и по соседним кварталам немного попало какими-то заклятьями… Но Трибунал и маги из академии, да хранят их Святые предки, справились с отродьем Ирандера!

– А правда, что сама Айрилен Старвинг убила тварь?

– Да кто ж наверняка скажет? – пожал плечами усач, снова отхлебнув из кружки. – Всякое бают…

– А жертв много?

– Кто-то говорит, что около сотни, кто-то про целую тысячу горланит.

– Тот парень из цирка, – в разговор снова вступил акробат. – Как его… Ну тот, жонглёр гирями… А, не важно! Он рассказывал, что несколько благородных сговорились с малефиком, и…

– Цыц! – блондинка выписала мальчишке подзатыльник. – Думай что говоришь! Обвинять вельмож…

– Да опять услышал звон и не знает, где он, – прокряхтела старуха. – Не так всё было! Благородные – самые сильные магики, какие у нас есть! И они не малефику помогали, а наоборот, Трибналу, чтобы одолеть тёмного! Ну и поплатились…

– А что, погиб кто-то из древней крови? – уточнил один из охотников.

– Двое вроде бы. Логейн Требо, родной брат мэра Верлиона, как я слышала. Говорят, резвился в дешёвом борделе, по которому попало заклинание чернокнижника.

– И поделом ему, – буркнул усач.

– А второй?

– Младший сын генерала Слэйта.

– Да ну?!

– Мальчик учился в академии всего несколько месяцев. Болтают, что малефик похитил его подругу. Вот малец и решил спасти её. Да только не успел – долбануло по нему чем-то, и сгорел, как головёшка.

– Поди пышные похороны были?

– Чего не знаю, того не знаю…

– Вам бы лишь пересказывать чужие байки! – ворчливо заметил трактирщик, внимательно прислушивающийся к разговору. – А надо верить официальной информации!

– Это какой же?! – заинтересованно воскликнули сразу несколько человек, поворачиваясь к хозяину заведения.

– Да вот хотя бы к газетам! – важно выпятив подбородок, дородный мужчина в засаленном фартуке достал из-под стойки бумажный лист, в котором я узнал «Вестник Верлиона». – Деверь недавно привёз, тут всё написано.

– А посмотреть дадите?

– Цыц! – отрезал трактирщик, – Сам зачитаю! Ещё порвёте, а нам сюда прессу не возят!

Прочистив горло он, сбиваясь на некоторых словах, принялся озвучивать стать с первой полосы:

«По итогам расследования, проведённого Трибуналом, удалось установить личность малефика. Человеком, пытающимся проклясть наш любимый город, оказался тот, на кого и подумать было нельзя! А именно – помощник профессора общей теории магии, подсобный работник академии Керс Ханд.

Как получилось, что в одно из главных учебных заведений центральной части Империи проник чернокнижник – неизвестно. Но наши источники сообщают, что он похищал студентов академии и с помощью сложной магии крови заставлял всех, кто с ними контактировал, забывать о пропавших. Также злоумышленник подделывал записи в архивных документах учебного заведения, чтобы раньше времени никто не хватился пропавших.

Помимо этого, вышеназванный Керс Ханд умудрился взять под ментальный контроль профессора Атрая. Благодаря своим махинациям и тёмной магии, малефик выставил уважаемого члена магического сообщества виновным в собственных злодеяниях и отвлёк от себя внимание.

К сожалению, подробности операции, которая привела к нахождению и уничтожению чернокнижника, Трибунал раскрыть отказался. Однако достоверно известно, что во время задержания малефика погибли четверо Рвачей и Ищейка. Все они посмертно будут представлены к правительственным наградам.

Число убитых тёмной магией и её проявлениями жителей города также не называется, однако учитывая масштабы трагедии, речь, скорее всего, идёт о сотнях людей. В городе до сих пор действует комендантский час, часть кварталов закрыта для посещений. Имперские маги вместе с гвардейцами вычищают тёмные проявления, которых после ритуала чернокнижника по всему среднему городу образовалось более десятка.

Ну а самое главное – из-за глобального провала в безопасности академии магии, который и повлёк за собой все эти ужасные события, учебное заведение по приказу Императора будет закрыто на неопределённый срок, а всех студентов обяжут оставаться в городе, пока ситуация не прояснится…»

* * *

Погрузившись в воспоминания, я не замечаю, как тучи темнеют и пустошь, а за ней и дорогу, поглощают сумерки. В голове обоза и его хвосте всадники зажигают факелы, на телегах разгораются магические светильники.

Дождь усиливается. Поэтому, когда впереди, за пеленой падающей с неба воды появляются несколько пятен света, я невольно улыбаюсь.

Ну что ж, кажется, добрался… Первая часть пути – позади!

Впрочем, я быстро себя одёргиваю – не стоит радоваться раньше времени. Надеюсь, всё пройдёт гладко, и никто и не заподозрит, что я беглый маг с двумя сторонами дара Аулэ.

Хотя, бояться мне, пожалуй, и нечего. Из разговоров своих попутчиков я понял, что в приграничье, как и говорил Тормунд, на многое смотрят сквозь пальцы. Магов, по отношению к обычным солдатам, всегда было мало, и они прибывали на фронт, в основном, по направлениям. Так что если молчать о своём даре – то и проблем не будет.

Конечно, чтобы не допустить появления шпионов, всех новоприбывших после записи проверяют местные колдуны. Однако эта проверка сводится к той, что была у нас в академии, за неимением лучшей. В ней используется реагент, а маги проверяют, как залечиваются раны новобранцев.

Я размышлял об этом в самом начале своего пути сюда, и в первые дни даже хотел отказаться от идеи спрятаться на фронте. Но затем поговорил с Беренгаром и… Мы кое-что придумали.

Благодаря тому, что я начал изучать «тёмные» направления дара Аулэ, мне удалось справиться с бесконтрольными выплесками. С помощью практически ежедневной практики на протяжении месяца я научился «сливать» излишки тёмной магии, а огонь хорошо помогал в этом.

Так что перед тем, как заявляться к вербовщикам, я собираюсь просто избавиться от всех тёмных проявлений в теле. А магическое исцеление на меня хоть теперь и не действует, но имеется несколько мыслей, как можно обойти эту проверку… Ведь, к счастью, светлые стороны дара Аулэ, пусть и с трудом, но всё ещё мне поддавались.

После произошедшего в Верлионе я смирился со своей сутью. Деваться всё равно было некуда. Да и я понемногу стал понимать то, о чём говорил Беренгар – не магия определяет, каким будет колдун. Это я решал, как её использовать.

Я стал тёмным не потому, что захотел власти или могущества, не потому, что ненавижу Империю. Напротив – мне пришлось принять свою суть, чтобы спасти людей…

Армейские ставки растянулись вдоль русла реки на несколько миль. Часть из них была обычными палаточными лагерями, часть – уже устоявшимися поселениями, обнесёнными частоколом, с бревенчатыми зданиями и даже неким подобием тротуаров, дорог и улиц.

К одному из таких посёлков и подъехал наш обоз.

На входе стоит стража – шестёрка вооружённых копьями и арбалетами солдат. Довольно долго они проверяют бумаги всех, кто их имеет, затем переписывают прибывших, обыскивают телеги и седельные сумки. Зная, что такое может произойти, я закопал камень Эрленкар под одним из деревьев по дороге, сделав вид, что мне нужно облегчиться и отпустив обоз вперёд.

А вот книгу Беренгара оставлять в земле не решился. Сейнорай был мне нужен. К тому же фреска с неизвестными надписями, которая вызывала у любого, кто взял её в руки, голоса в голове, выглядела куда подозрительнее обычной книги с пустыми страницами.

Правда, пришлось замаскировать артефакт – выковырять из обложки драгоценные камни и обтянуть её старой кожей, чтобы придать неказистый вид, но это ничего. Магия была заключена не в драгоценностях, а колдунов с «ограниченным» даром книга в себя не пускала – так что можно было не бояться, что случайный человек узнает о моей тайне.

Когда проверка заканчивается, нас впускают на большую, грязную площадь перед частоколом, окружённую кривоватыми, сложенными на скорую руку зданиями, шатрами и палатками, рядом с которыми полыхают факелы, жаровни и костры. К тому моменту наступила глубокая ночь, но нас всё же встречают двое – худощавый мужчина в тёмно-зелёном плаще и нашивками сотника на нём, и дородный, низкий десятник. Под накинутыми капюшонами трудно разглядеть их лица.

– Добро пожаловать в Ветренный лагерь! – приветствует нас худой, – Меня зовут сотник Гавейн. Знаю, дорога ваша была долгой, но мы здесь не любим проволочек. Поэтому делаем всё по уставу – и вы, быть может, ещё успеете выспаться. Торговцы остаются здесь, к вам подойдут! Повара, кузнецы, медики, прочая обслуга – идёте с десятником Харроу, он распределит вас. Пожитки захватите с собой. Рекруты – за мной. Если есть лошади – оставьте у коновязи. Как запишетесь, вам объяснят, что с ними делать. Не отставать!

Кроме меня лошади имеются только у двух молодых людей, и пока мы привязываем животных, парни негромко переговариваются.

– Не слишком-то они рады нас видеть… – замечает белобрысый молодой человек в крестьянской одежде. – Как думаете, почему так?

– Все на взводе, – отвечает ему Рост, парень чуть старше меня, с которым мы в дороге перебросились парой фраз. – Видел же караван с ранеными, который встретился три дня назад? Говорили, что у Стаунтона чернокнижники положили целый имперский полк… Многие потеряли своих друзей и родных…

Мы идём следом за сотником по широкой улице меж длинных бревенчатых казарм. Она ведёт к реке, и по пути я разглядываю армейский лагерь.

Да уж… Из листовок об этих местах складывалось совсем другое впечатление.

То и дело нам встречаются увечные воины – кто-то без руки, ноги или глаза – шаркающие по размокшей от дождя грязи. Солдаты в потрёпанной форме греются у костров, с разных сторон доносятся крики, кашель и ругань. В воздухе висит запах дыма. Из наспех сооружённых казарм то и дело выглядывают хмурые мужчины, некоторые из них выходят на улицу в одном лишь исподнем. Они провожают нас тяжёлыми взглядами.

– С каждым днём всё хильче и хильче, меньше и меньше! – сплёвывает один из них, когда мы проходим мимо одного из бараков. – Мы тут должны месить грязь, дерьмо и кишки, а нам не могут нормальных бойцов прислать?! А не десяток крестьян, которые понятия не имеют, с какой стороны за меч браться?!

– Тише, Рез! – одёргивает его стоящий под небольшим навесом седой мужчина, попыхивающей трубкой, – Давно в Яме не гостил?

Сотник приводит нас к двухэтажному бревенчатому зданию, напоминающему трактир, и заводит в просторные сени.

– Записывайтесь по одному. Новобранец выходит – и заходит следующий, – хмурый мужчина указывает на дверь справа. – Старайтесь не задерживаться. Если у кого есть какие документы или рекомендации – приготовьте заранее. Ты! – он указывает обрубленным наполовину пальцем в Криса. – Давай первым. Я вернусь через колокол, а вы, как закончите, ждите меня здесь же.

Мы ожидаем своей очереди молча. Процесс оформления новобранцев идёт довольно быстро – по моим ощущениям не проходит и половины колокола, как не записанным остался только я. Белобрысый парень, выйдя от вербовщика, кисло улыбается.

– Давай, твоя очередь.

Кивнув, я вхожу в комнату. Внутри жарко и душно – помещение греет угольная печь, стоящая в углу. Окон здесь нет – лишь шкаф, забитый бумагами и стол, за которым сидит лысоватый толстый мужчина. На лацкане его затасканной мантии я замечаю знак Практика.

Что ж, это было ожидаемо.

– Добро пожаловать в Ветренный лагерь. Меня зовут Имран, местный оформитель и Практик. Твоё имя? – спрашивает он уставшим голосом.

– Рой, – ещё в дороге я назывался именем деда и вымышленной фамилией. – Рой, сын Криса.

Я осматриваю комнатушку, чувствуя что-то неладное. Взгляд цепляется за один из магических светильников, закреплённых по углам помещения. Он не горит, а пульсирует тусклым зеленоватым светом.

О-о-о, любопытно! Заряженный кристалл Телвани! Мощная шутка, привязанная к своему владельцу. По приказу, или в случае угрозы хозяину кристалл поджарит злоумышленника на месте. Судя по размеру – этот мог легко пробить магическую защиту даже Магистра.

Точнее – сопоставимого с Магистром по силе малефика.

Хорошая защита на тот случай, если сюда проберётся шпион. Не нужна рота солдат, да и уставшему от бесконечного потока новобранцев Практику не требуется каждую секунду быть настороже. Достаточно убедиться, что прибывший владеет тёмной магией – и кристалл легко отправит его на тот свет.

Что ж… Я ожидал чего-то подобного…

– Садись, Рой, – Имран указывает на стул. – Бумаги? Рекомендации, документы, направления?

– Никаких, господин магик.

– Хм… – он вздыхает, обмакивает перо в чернильницу и начинает писать, задавая вопросы. – Откуда прибыл?

– Из Гента.

– Сколько лет?

– Двадцать шесть.

– Каким оружием владеешь?

– Мечом, щитом. Из арбалета могу немного стрелять. Немного сражаюсь копьём и цепом.

Практик, прищурившись, смотрит на меня.

– Кем работал?

– Охранником каравана, господин.

Простые вопросы, простые ответы. Прямо мне под стать… По дороге я придумал себе роль простачка из глубинки, который захотел лёгких денег и славы. Без друзей, без семьи, без собственного жилья. Таких на фронт брали охотно и лишних вопросов не задавали.

– Семья?

– Все сгинули от чахотки три года назад. Мать и два брата.

Перо продолжает скрипеть по бумаге.

– Об условиях знаешь?

– Только то, что в дороге болтали, господин.

Практик устало протирает глаза.

– Прежде чем тебя внесут в списки новобранцев, мне нужно проверить тебя, Рой. Если всё в порядке, о жалованье и остальном тебе расскажет сотник Гавейн.

– Конечно, господин, – легко соглашаюсь я.

Имран выдвигает ящик стола, достаёт оттуда колбу с реагентом, который мне прекрасно знаком, и серебряный ножичек.

– Нужно капнуть в этот раствор кровью, – поясняет маг. – Порежь себе палец. Только без глупостей.

– Да какие глупости, господин, – улыбаюсь я, стараясь, чтобы это выглядело беззаботно. – Всё понимаю. Защита от тёмных тварей, все дела…

– Именно, – кивает Практик. – Полагаю, будь ты чернокнижником, вряд ли бы сунулся сюда. Но правила есть правила.

Я беру нож, чиркаю по указательному пальцу и капаю кровью в подставленную пробирку.

После упорных занятий Беренгар обучил меня кое-чему, что позволяло обойти такую примитивную проверку. Всего-то и нужно было сделать две вещи: перестать постоянно черпать энергию из источника и очистить энергоканалы. Проще говоря – выплеснуть из них всю магию, и светлую, и тёмную, и тогда реагент не покажет вообще никаких проявлений.

С тьмой таким образом я научился справляться самостоятельно ещё тогда, когда меня пытал Ищейка. Со светом процесс ничуть не отличался. Главное – не сдерживать источник слишком долго, чтобы это не привело к неконтролируемым выплескам.

Так что прошлой ночью, за сутки перед тем, как мы прибыли в лагерь, я вычистил свои энергоканалы и запретил Дару Аулэ циркулировать по ним.

Капли крови падают в реагент, Практик трясёт пробирку. Жидкость не меняет цвета, оставаясь прозрачной…

– Превосходно, – удовлетворённо кивает маг, делает в своих листах ещё одну пометку и протягивает их мне. – Подпиши, и можешь идти. Отдашь эти бумаги сотнику Гавейну. Он расскажет тебе, что к чему, покажет место в казармах, распорядится насчёт кормёжки, жалованья и обучения.

– Благодарю, господин, – улыбаясь, я беру бумаги.

И было отчего радоваться! Всё проходит куда проще, чем я думал!

Встав со стула, я разворачиваюсь и уже делаю шаг к выходу, когда Имран окликает меня:

– Чуть не забыл! Давай палец залечу, а то ещё какую-нибудь инфекцию подхватишь.

Глава 2 – Направление

Я замираю, уже взявшись за дверную ручку, и медленно разворачиваюсь.

– Что?

– Палец давай, – повторяет Практик. – Открытая рана может загноиться.

Делаю глубокий вдох. Что ж… Глупо было надеяться, что меня так просто отпустят… Ничего, на этот случай план есть. Лишь бы только получилось…

Я возвращаюсь к столу, на ходу открывая источнику доступ к обеим частям дара. Совсем крошечный – два узких энергоканала, размером с игольное ушко протягиваются к пальцу, из которого капает кровь…

Протягиваю руку Имрану. Тот берёт мою ладонь, поворачивает к себе, его палец начинает светиться мягким белым светом, он проводит им над порезом… За мгновение до этого я концентрируюсь, разделяю сознание на две равные части, каждой из них освобождаю часть нужного дара и направляю его к порезу. Стараясь не сбиваться на эмоции, бушующие внутри, веду сразу двумя заклинаниями следом за Практиком и – о чудо! – рана затягивается!

– Вот и всё, – говорит маг, не заметив моих манипуляций. – А теперь ступай к сотнику. Надеюсь, там больше никого?

– Никого, – отвечаю я, всё ещё удерживая концентрацию.

– Тогда свободен.

Я киваю, разворачиваюсь, выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.

– Всё, этот последний, – машет рукой сотник, привалившийся к дверному косяку. – Давай сюда бумаги.

Забрав у меня документы, он изучает их, возвращает и открывает дверь на улицу.

– Так, значит-с, тут мы закончили. Пошли, новобранцы, устрою вас на ночь, а с утра начнётся ваша новая жизнь. По-хорошему я должен рассказать про условия и наши порядки прямо сейчас, но… – он качает головой. – День был долгий. Все устали, и я в том числе. Думаю, раз вы тут, то за ночь никто из вас не передумает. Но если найдутся желающие вернуться под юбку матери – сначала найдите меня, просто так из лагеря вас никто не выпустит. Не отставайте.

Он выходит наружу, я выпускаю тихо переговаривающихся парней перед собой и выхожу из здания последним. И лишь оказавшись на улице, рискую отпустить концентрацию. Кровь вновь начинает струиться из пальца, и я незаметно зажимаю рану, которая на самом деле никуда не исчезла.

Фокус, который я только что провернул, потребовал максимальной сосредоточенности и был, пожалуй, вершиной моих умений в комбинированной магии. Мы с Беренгаром придумали его по пути сюда, и я тренировался ежедневно, чтобы всё получилось так, как задумано.

Принцип трюка, которым я провёл Практика, был прост – требовалось «всего лишь» ввести его в заблуждение. Если маг не принадлежал к школе Целительства, он не мог чувствовать результатов своего лечения, только видеть их.

Направляясь сюда я сильно сомневался, что проверяющим в таком лагере посадят профессионального целителя, ведь они были нужны непосредственно там, где идут боевые действия. Предполагал, конечно, что у мага будет лекарское умение, но минимальное – и оказался прав. Ну ещё и по дороге порасспрашивав людей, узнал, в каком лагере сидит какой колдун, и выбрал то место, где шанс обмануть проверку был наивысший.

А то, что я сделал сейчас – всего лишь результат упорной практики.

Воспользовавшись магией крови, я заставил её остановиться и перестать течь из пореза. Не излечил ткани, не свернул алую жидкость – а просто запретил ей покидать тело. Добавив к этому магию иллюзий, создал поверх пальца искажённое восприятие реальности. Последнее провернуть было куда сложнее, потому что нарушенный баланс дара практически отрезал меня от светлых школ магии… Но всё же я справился! Ежедневные тренировки не прошли даром и мне удалось обмануть вербовщика!

Что ж… Вот я и в армии!

* * *

Сплю крепко. И это удивительно! Особенно после долгой дороги, когда приходилось постоянно держаться настороже… На тракте я по крупицам собирал сведения об армейских ставках, прислушивался к новостям из Верлиона и фронта, а по ночам, проваливаясь в книгу Беренгара и не высыпаясь, тайком обучался магии. И за всё это время ни у кого не возникло вопросов к молодому мужчине по имени Рой.

Я ехал в сером, неприметном плаще на старой кляче, вместе со сбившимися в обоз торговцами, ремесленниками и парнями, желающими стать защитниками Империи и делал всё, чтобы избежать чужого внимания.

А здесь, в ограниченном пространстве лагеря, где все друг друга знали, в окружении опытных вояк, которые пристально наблюдали за новичками и относились к нам не слишком радушно, оставаться незамеченным было гораздо труднее. Поэтому, укладываясь на простых деревянных нарах в одной из казарм, куда нас с остальными приехавшими новобранцами определил сотник Гавейн, я был уверен, что до утра не сомкну глаз.