Узы крови

Похоже, я был прав. Эти векселя – макулатура.

– Но позвольте, – улыбнулся я. – Зачем мне эти бесполезные бумажки, да еще и за сотню крон? Максимум за двенадцать, да и то, как память о моем батюшке…

В конечном итоге, после короткого торга, мы с Жюдором сошлись на двадцати кронах и договорились встретиться на днях, чтобы подписать договор купли-продажи в присутствии стряпчего.

– Зачем вам эти бумаги, господин? – спросил у меня Бертран, после ухода ростовщика.

– Пока не знаю, – пожал плечами я, натягивая старые поношенные сапоги. Я решил, переодевшись в неприметную одежду, проследить за Жюдором. Мне нужно было подтверждение моего предположения на его счет.

– Двадцать крон – огромные деньги! – напомнил Бертран. – А векселя вашего батюшки наверняка не имеют силы.

– Знаю, – кивнул я, пристегнув к поясу кинжал в простых ножнах. – Но дело сделано. А там поживем – увидим!

Ободряюще хлопнув Бертрана по плечу, я покинул кабинет и спустя несколько минут нагнал ничего не подозревающего ростовщика в торговом квартале. А примерно через час мои подозрения подтвердились. Аккуратно выглядывая из-за угла рыбной лавки, я наблюдал за тем, как Эрик Жюдор, стоя недалеко от прилавка булочника, о чем-то оживленно беседовал с господином Гобером, агентом тайной канцелярии.

Я хмыкнул. М-да… Эти ребята так просто сдаваться не собираются. Чего, собственно, и следовало ожидать.

* * *

– Думаю, пришло время обсудить наши планы, – произнес я, глядя на сидящих напротив меня Тео Венсана и его супругу Клементину. – Откладывать больше нельзя. Скоро я отправляюсь в столицу.

Тео, широкая ладонь которого до побелевших костяшек сжимала набалдашник его трости, несколько раз кашлянул и мельком взглянул на жену.

Мое участие как целителя закончилось еще неделю назад, так что Тео уже мог обходиться и без трости при ходьбе. Но расставаться с ней он не спешил. Дело в том, что внутри этой массивной палки находился тяжелый стальной стержень. Таская повсюду эту штуковину, Венсан периодически махал ею как булавой или крутил восьмерки, словно кавалеристским мечом. И если в первые дни трость постоянно выскальзывала из его рук, то сейчас Тео мог по несколько минут фланкировать ею, словно она была тонким прутиком.

Клементина коротким кивком дала мне понять, что внимательно слушает. Моя экономка за последний месяц очень быстро навела порядок в особняке. Эта невысокая и с виду хрупкая женщина как-то незаметно взяла под контроль всех обитателей моего дома. Кроме меня, ну и Бертрана, конечно. Мой камердинер был ей не по зубам.

Правда, первое время у них были разногласия, но потом это противостояние сошло на нет. Я за этим процессом наблюдал со стороны и не вмешивался. И правильно делал. Эти двое довольно быстро разобрались, кто в доме «хозяин». Клементина признала главенство Бертрана и теперь я частенько замечал их спокойно беседующих, словно они были старыми друзьями.

Две недели назад у меня с Венсанами состоялся серьезный разговор. Тео неожиданно сообщил мне, что отказался продолжить службу в гарнизоне Западной крепости. Дал понять, что сыт по горло службой королю и предложил мне свои услуги. Сказать, что меня удивило его предложение, значит, ничего не сказать. Хотя я должен был предусмотреть такой вариант развития событий.

Тассена это известие тоже шокировало. Они с Венсаном даже повздорили и несколько дней не разговаривали. Но потом, правда, помирились. В тот день от Венсана несло алкоголем за версту. В итоге, третьим лейтенантом Западной крепости стал барон фон Брунон. Что меня абсолютно устраивало.

Ну а Венсан постепенно принимал у Жака дела по управлению подсобным хозяйством моего особняка. Последний отнесся к своему «сменщику» с пониманием. Он-то едет в столицу и будет рядом с господином, а Венсан останется здесь, в Тулоне.

– Итак, – продолжил я. – Как вы понимаете, этот особняк каждый месяц обходится мне в круглую сумму.

– Да, господин, – ответил Венсан и переглянулся с женой.

– Некоторые расходы удается закрыть за счет подсобного хозяйства, – уточнила моя экономка. – Но этого мало.

– Верно, – кивнул я. – Подсобное хозяйство очень хорошо показало себя. Поэтому я решил расширить его.

– Каким образом? – спросила Клементина.

– Я куплю ферму в окрестностях Тулона, если понадобится, то несколько ферм. Понимаю, сперва придется вложиться, но со временем, я уверен, доходы будут выше расходов.

– Любопытно, – задумчиво протянула она и сказала: – Цены на продовольствие взлетели. Если все правильно сделать, должно получиться.

– Гуннара и Кевина я забираю с собой, – сказал я, удовлетворенно наблюдая за тем, как загорелись глаза Клементины. Моей экономке явно понравилась идея расширения. – В твоем распоряжении Жереми, Клод и Люк. Если понадобятся еще помощники, смело нанимай. Пока есть время, я могу выделить несколько дней на то, чтобы проехаться по округе и выбрать хорошее место. Кроме того, я помогу с выбором животных и птиц.

– Да, господин, – улыбнувшись, кивнула Клементина. – Уверена, вы выберете самых лучших.

– Даже не сомневайся, – вернул я ей улыбку и повернулся к ее супругу.

– Для тебя, Теодор, у меня будет отдельное поручение. Но прежде я хочу у тебя кое-что спросить.

– Я вас слушаю, господин, – ответил он.

– Помнишь ли ты наш с тобой первый разговор? Если не ошибаюсь, ты спрашивал о денежном потоке от местной контрабанды и намерен ли я к нему, как ты выразился, присосаться?

– Да, – кивнул он. – Я помню.

– Что думаешь теперь?

Мои слова его не смутили. Он, пристально глядя мне в глаза, произнес:

– То, что я увидел и услышал за последний месяц, дает мне основание полагать, что судьба свела меня и мою семью с человеком, который в будущем станет одним из богатейших и влиятельнейших людей в Мэйнленде. Думаю, вся эта возня с особняком и фермами, это всего лишь прикрытие для того, что вы задумали сделать в будущем. Я пока так и не понял, что именно, но вы всецело можете рассчитывать на меня.

– Это хорошо, – кивнул я. – Но помнится, ты предупредил меня кое о чем. Мне бы хотелось в будущем избежать недопонимания между нами. Я затеял рискованное предприятие. Придется отрастить глаза на затылке.

Мой тон ни Венсана, ни его жену не смутил.

– Вы спасли мне жизнь, – просто и без пафоса ответил Тео. На меня смотрел воин, готовый идти до конца. – Вернули мне и моей семье надежду.

– За этот месяц вы сделали для нас больше, чем все господа вместе взятые, которым всю свою жизнь служил мой муж, – твердо произнесла Клементина. В ее глазах я видел решимость и даже некую злость. – И когда пришла беда в наш дом, все они даже не вспомнили о нас. Возникает закономерный вопрос, если вы так помогаете абсолютно незнакомым вам людям, то что вы будете готовы сделать для ваших ближников?

– Как минимум, сделать их очень обеспеченными людьми, – спокойно произнес я.

После этих слов я поднялся из-за своего стола и под их внимательными и недоуменными взглядами подошел к шкафу. Достал оба мешка, которые я вынес из Тени, и развязал тесемки.

Наблюдая за бледными вытянувшимися лицами Венсанов, глаза которых были прикованы сейчас к разноцветным крудам разных размеров, я снова плюхнулся в свое кресло.

Первой, как ни странно, в себя пришла Клементина. Она повернула ко мне голову и дрожащим от волнения и восторга голосом спросила:

– Господин… Но откуда? Это же… Это…

– Это моя добыча из Тени, – спокойно ответил я и, кивнув на шкаф, добавил: – Там еще есть шкуры и разная мелочевка навроде зубов и когтей магических тварей. И это только начало.

А потом я взглянул на Тео. Бывший лейтенант Западной крепости, наверняка впервые в своей жизни увидевший такое количество крудов, казалось, боялся пошевелиться.

– Тео, – позвал я его. От звука моего голоса Венсан вздрогнул и посмотрел мне в глаза. – Теперь ты понимаешь, что я намерен сделать?

– Да, мой господин, – пересохшим горлом выдавил он.

– Ты со мной?

– До самого конца, – ни секунды не раздумывая, ответил он.

– Клементина? – перевел я взгляд на женщину.

– Сказать по правде, бывали времена, когда нам с мужем приходилось рисковать нашими жизнями за еду, которую я бы побоялась сейчас дать даже свиньям, – с грустной усмешкой произнесла она, а потом твердым голосом повторила слова своего мужа:

– Я с вами до самого конца, мой господин.

Глава 3

– Слава богам, вот мы и добрались! – облегченно выдохнув, произнес Бертран.

Мы стояли сейчас на вершине холма и во все глаза разглядывали раскинувшуюся внизу столицу Вестонии. Ближе всего к нам находилась так называемая Старая столица или Старый город. Новая столица или Новый город расположился чуть дальше, на левом берегу реки Леги, самой длинной реки Вестонии, берущей свое начало на юге страны и впадающей в Антийский залив Серого моря.

Из исторических трактатов я узнал, что разделение столицы произошло в прошлом веке. Хотя на самом деле как такого разделения не было. Просто прадед нынешнего короля, правление которого началось с мятежа, названного в народе «Восстанием принцев крови», был еще тем параноиком.

После казни мятежников, в том числе и нескольких своих кузенов и дядюшек, король повелел заложить новый город на другом берегу Леги, аргументируя тем, что Вестония начинает совершенно новый путь и соответственно ее столица тоже должна быть построена заново.

За сотню с лишним лет новый город сильно разросся. В основном за счет особняков, вилл и дворцов самых богатых и знатных вестонцев. К слову, именно там меня и ждал мой «любящий» дядюшка.

Но сразу ехать к нему в дом я не собирался. Для начала я решил остановиться в гостинице Старого города и потратить несколько дней на то, чтобы осмотреться.

От созерцания города меня отвлек шум на тракте. Там сейчас двигалась длинная процессия из нескольких десятков всадников в дорогой и яркой одежде, сопровождавших богатую карету с герцогским гербом на бортах, на котором был изображен красно-синий прямоугольный щит, придерживаемый с двух сторон двумя вставшими на дыбы мантикорами. Этот щит украшала шестизубая золотая корона.

– Дорогу его светлости герцогу де Гонди! – зычным голосом орал широкоплечий всадник на черном коне. Длинные перья на его темно-синем парчовом берете, расшитым золотыми и серебряными нитями, забавно топорщились в разные стороны.

Всадники и карета неслись по тракту, не сбавляя темп и абсолютно не обращая внимания на других путников. Народ шарахался в стороны и торопился поскорее убрать с пути герцогского кортежа свои скромные повозки, телеги и тачки.

Когда карета поравнялась с нашим фургоном, стоявшим сейчас на обочине, процессия буквально на минуту притормозила. Всадники, которые находились впереди, яростно орудуя плетьми и зло сквернословя, расчищали образовавшийся на тракте затор из крестьянских телег и повозок горожан.

Именно в это мгновение темно-бордовая бархатная шторка в окне кареты слегка подалась вбок, и в проеме показалось миловидное девичье личико. Презрительный взгляд больших карих, почти черных глаз окинул внешний пейзаж. Взгляд без интереса скользнул по крестьянам в бесцветных одеждах, по их возкам и телегам с мешками и клетками со всякой живностью, которые уже на днях попадут на прилавки столичного рынка.

Затем этот взгляд мазнул по охотникам и дровосекам, возвращавшимся с добычей домой, и наконец остановился на мне. Брезгливо ощупал мою недорогую одежду и коня. Мгновение мы смотрели глаза в глаза.

Мне, как дворянину, было позволено оставаться в седле. Остальной народ снимал головные уборы и застывал в глубоких поклонах. Я тоже изобразил учтивый поклон, как меня учил Бертран.

Маленький ротик девушки скривился в насмешливой улыбке. Она смотрела на меня, как на нищеброда. Понимаю, на фоне всадников, сопровождавших карету, разодетых по последнему писку столичной моды, я действительно выглядел, как оборванец.

Мгновение – и шторка снова вернулась на свое место, девичье лицо исчезло.

Когда процессия удалилась, я взглянул на Жака. Тот пожал плечами.

– Де Гонди, – произнес он, будто это имя все объясняло.

– Те самые? – спросил я.

– Да, – кивнул Жак. – Герцоги Юга, правители Акитании. Вероятно, это дочь или, может быть, племянница герцога.

Я хмыкнул. Похоже, мы прибыли в столицу практически одновременно с одним из самых влиятельнейших людей не только в Вестонии, но и в Мэйнленде. Он контролирует южные провинции, которые, по сути, кормят всю страну. В народе его еще называют акитанским королем.

Правда, за этот народный фольклор можно лишиться головы. Сам де Гонди эту голову и срубит. Вернее, его люди. Уже были прецеденты. Особенно сейчас, когда король Вестонии, после подавленного восстания и казни мятежников, очень ревностно следит за любым подозрительным чихом.

– Я не заметил подвязок на всадниках его светлости, – с козлов фургона подал голос Кевин.

– Потому что их не было, – ответил я.

– Выходит, герцог де Гонди еще не определился? – вопрос Кевина был скорее риторическим.

Я лишь пожал плечами и покачал головой.

– Выходит, что так.

В последние часы нашего пути по королевскому тракту мы внимательно наблюдали за проезжающими мимо нас группами дворян. Почти на каждом из них имелись небольшие тоненькие подвязки разных цветов. У кого-то они были зеленые, у кого-то – синие, ну, а кто-то щеголял с красными.

Бертран, отправленный за информацией, очень быстро все выяснил. Оказалось, что все эти цвета – цвета принцев. Имея троих сыновей, Карл III Победитель до сих пор не объявил, кто из них станет дофином Вестонии. Другими словами, король медлил с выбором наследника престола.

О причинах нерешительности короля народ судачил всякое. Теорий было множество, одна бредовей другой. Так или иначе, но король своими действиями дал повод поданным высказывать свои предпочтения. У меня были подозрения, что Карл III именно этого эффекта и добивался. Хотя, кто его знает, что там происходит в монаршей голове.

Дураком он явно не был. Как и слабаком. Подозреваю, что он просто слишком хорошо знает своих детей и самое главное – он прекрасно знает тех, кто окружает его отпрысков.

Должен сказать, что Карл III, в юности прославившийся своими победами на полях сражений, жестко подавляя всякое неповиновение, активно подминал под себя всю власть в Вестонии. И, на мой взгляд, он неплохо преуспел в этом деле. Особенно учитывая тот факт, что его папаша-король, любитель вина, охот и дорогих балов оставил ему практически разорванное на три части государство.

Еще при жизни прежнего короля Карл, будучи дофином, усмирил воинственной пыл западных баронов, разбил на голову варваров, вторгшихся в северные провинции, нашел общий язык с жрецами Праотца и буквально недавно подавил мятеж, в котором участвовал папаша Макса.

Кстати, я немного изучил хронологию последнего мятежа, провел некоторые параллели и пришел к выводу, что Карл III, по сути, сам спровоцировал мятежников. Уверен, он уже давно знал о заговоре и сам подтолкнул к активным действиям своих противников. Если бы не участие самого короля, дворяне еще долго решались бы на этот шаг. Продолжали бы собираться друг у друга в особняках и вести пространные беседы и споры о великом будущем Вестонии.

Закономерный итог – Карл III быстро подавил мятеж, прибрал к рукам все капиталы и состояния заговорщиков, чем наполнил свою казну деньгами, которые ему были так необходимы в будущей войне. В отличие от Альфонсо V, короля Аталии, который погряз в долгах, Карл III находился в более выгодной позиции.

К слову, исходя из сведений, доходивших до меня от Кота, я пришел к выводу, что в Аталии дела шли, мягко говоря, не очень. Альфонсо V, прозванный в народе Благочестивым, находился под финансовым колпаком у жреческого ордена «Багряного щита», рыцари которого дали обет истребить всех Истинных в Мэйнленде. Фактически, страной управляет великий магистр этого рыцарского ордена. Кстати, это одна из причин, по которой я еще нескоро захочу посетить Аталию. Нет у меня желания закончить свою жизнь на костре… Или как еще они там казнят истинных…

Для Карла III этот орден тоже как кость в горле. Проблема в том, что среди багряных рыцарей, как их называют в народе, много одарённых и прежде всего – боевых магов. А в чем знатно преуспели страйкеры, я уже успел убедиться.

Это еще не все. Дабы пополнить казну, Альфонсо V начал выпускать фальшивые монеты. С каждым месяцем его золотые реалы и серебряные эскудо становились все легче весом. Плюс высокие налоги, крестьянские бунты, моры и голод в северных провинциях… В общем, повелитель Аталии явно горел желанием поправить свое финансовое положение за счет «буферных» графств и баронств, а также, если получится, то и за счет вестонцев.

В город мы попали без проблем. Правда, пришлось немного постоять в очереди на воротах, но она быстро рассосалась.

Старый Эрувиль мне понравился. Собственно, таким я себе его и представлял. Этаким старым каменным исполином, хранившим много древних тайн и легенд.

На улицах было людно. Торговый квартал Старой столицы, через который нас уверенно повел Бертран, из-за непрерывного движения толпы напоминал полноводную реку. Плотно составленные прилавки, медленно расхаживающие и громко расхваливающие свой товар лоточники, неторопливые покупатели, зеваки иноземцы, то и дело застывающие в проходах и восхищенно разглядывающие все это столпотворение – на фоне этого квартала рынок Сардана теперь не казался мне таким уж большим. Отовсюду слышались крики, смех, ржание лошадей и блеяние овец. Воздух был напитан аппетитными запахами горячей сдобы, кипящего масла, специй, кожи, пряностей, жареного мяса и рыбы.

Все улочки торгового квартала имели свою специальность. Из кузнечного переулка доносился характерный звон, улица ткачей была завешена разноцветными тканями, в соседнем закутке торговали вялеными и копчеными колбасами, и окороками. Мастерские шорников, башмачников, столяров и гончаров; трактиры и таверны; аптеки и салоны брадобреев – казалось, здесь можно было найти все, что угодно.

С таким провожатым, как Бертран, мы очень быстро отыскали недорогой, но приличный доходный дом в Старой столице, где я снял нам комнаты на неделю. Ровно столько я отвел себе на знакомство с Эрувилем перед тем, как предстану пред ясные очи дядюшки Генриха.

Оставив Жака, Гуннара и Кевина заниматься разгрузкой вещей, я, прежде чем отправиться в знаменитые купальни Эрувиля, попросил Бертрана показать мне одно место.

* * *

– Так вот, значит, где я вырос, – хмыкнул я, оценивающе разглядывая особняк, купленный Фердинандом де Грамоном своему бастарду.

Бывший дом Макса, находившийся в элитном квартале столицы, несомненно, был одним из самых старых в городе. Это не значило, что он был в плохом состоянии. Просто на фоне других строений, которые я уже увидел, эта трехэтажная каменная домина с красивым парком и прудом больше походила на небольшой замок. Я тут же высказал свое предположение Бертрану.

– Вы абсолютно правы, мой господин, – ответил старый слуга, уже давно не обращавший внимание на «мои провалы в памяти». – Этот замок – один из самых древних шато в Эрувиле. – И тут же добавил: – И один из самых защищенных. Но вам он никогда не нравился.

– Я это как-то объяснял?

– Вы говорили, что вам хотелось жить в доме более современном и более изысканном. Для вас он был очень древним. И еще вы жаловались, что ваши друзья всегда посмеивались над вами из-за этого замка.

Я хмыкнул. Это вполне в духе Макса. Он был тем еще болваном.

– Знаешь, – произнес я. – Мое мнение изменилось. Этот замок мне по душе. Чувствуется в нем что-то такое… Родное, что ли… Может, потому что я здесь вырос?

Бертран кивнул и улыбнулся.

– Я знал, что когда-нибудь вы обязательно измените свое мнение о «Лисьей норе».

Я почувствовал, как по моей спине побежали мурашки.

– Лисья нора? – пряча волнение, переспросил я.

– Да, – кивнул Бертран. – Старое название этого замка – «Лисья нора». Правда, вам оно тоже никогда не нравилось. И вы запретили его даже упоминать.

Мой рот сам собой растянулся в улыбке.

А Макс – кретин. Как и ожидалось. Я уже даже не удивляюсь.

– С сегодняшнего дня я тебе разрешаю свободно его так называть, – веселым голосом объявил я. – «Лисья нора»! Мне очень нравится.

Хех… Кто бы мог подумать? Как только эта мысль промелькнула у меня в голове, мне показалось, что я услышал тихий короткий смешок. Я вздрогнул и огляделся, но никого так и не заметил.

– Я хочу вернуть этот замок себе, – после недолгого молчания сообщил я Бертрану. – Кто в нем сейчас живет?

– Не могу знать, господин, – ответил он. – Но я могу выяснить прямо сейчас. Судя по идеальному порядку в парке, замок не оставили без присмотра после вашего отъезда. Наверняка там остались все те же слуги и дворецкий.

– Нет, – покачал головой я. – Как только ты появишься на пороге, мой дядя прознает о моем приезде. Не будем торопиться.

Мы уже хотели было покинуть наш наблюдательный пункт, как к воротам замка подъехала карета в окружении десятка всадников. Великолепные лошади, дорогие наряды – местная золотая молодежь, не иначе.

Внимательно рассматривая громко переговаривающихся и смеющихся молодых людей, которые нетерпеливо ждали, пока им откроет ворота невысокий седовласый слуга, выскочивший из замка при появлении кавалькады, Бертран произнес:

– Вон тот молодой всадник в ярко-зеленых одеяниях – это Франсуа де Грамон. Ваш кузен.

Франсуа не был похож на Макса. Он был выше его и шире в плечах. Ивелин, вот на кого он похож. Те же глаза и золотистые кудри.

– Вот мы и узнали, кому достался мой замок, – хмыкнул я, разглядывая одного из сыновей Генриха де Грамона. – Не повезло ему…

Бертран вздрогнул и взволнованно посмотрел на меня. Но свое мнение он оставил при себе.

Тяжелые створки ворот начали открываться, и кавалькада рванула внутрь. Проезжая мимо слуги, Франсуа огрел того плеткой. Удар был такой силы, что седовласый мужичок брякнулся на землю, а по его лицу потекла кровь.

– Я тебя много раз предупреждал, пёс! – взвизгнул виконт. – Если не будешь шевелиться, собственноручно высеку на заднем дворе!

– Да, мой господин! – стоя на коленях и дрожа всем телом, пролепетал слуга. – Простите великодушно!

Виконт, больше не обращая внимание на мужика, поскакал следом за остальными.

– Бедняга Шарль… – тяжело вздохнув, прошептал Бертран. – Вероятно, вы его тоже забыли… Он служил у вас лакеем.

– А мой кузен скор на расправу, – буркнул я.

Краем глаза я заметил, как Бертран на меня как-то странно посмотрел и тут же опустил глаза.

– В чем дело? – спросил я его.

– К-хм… – замялся старик.

– Ну же, смелее, – подбодрил я его.

– Как бы вам это сказать, господин, – промямлил он. – Вы уже совершенно другой… Вы изменились. И в лучшую сторону. К-хм…

– Погоди… – меня вдруг озарила догадка. – Хочешь сказать, что я так же обращался с прислугой?

– Вы уже изменились… – Бертран начал торопливо повторять сказанное ранее. – Сейчас вы уже другой человек, мой господин!

Я тяжело вздохнул. Ты даже себе не можешь представить, насколько ты прав, старик.

М-да… Похоже, призрак Макса будет еще долго преследовать меня.

– Я увидел все, что хотел, – сухо произнес я. – Возвращаемся.

– Да, мой господин, – произнес Бертран.

Дернув за поводья, я направил своего коня вперед. Старик на своей кобыле последовал за мной.

В тот момент, когда мы проезжали мимо ворот замка, в небольшом просвете между закрывающимися створками показалась седая голова Шарля. Его широкое лицо было в крови, но, похоже, он не особо обращал на это внимание.

На мгновение его взгляд скользнул по нам и остановился на Бертране. Лакей нахмурился, а потом его широкая физиономия вытянулась от удивления.

– Бертран! – дрожащим голосом позвал он моего камердинера. – Это правда ты?!

Я взглянул на виновато скривившегося Бертрана и попытался отвернуть голову, пряча лицо.

Поздно…

– Господин Ренар! – воскликнул седой лакей. – Господин Ренар! Вы вернулись?

Но на этом всё не закончилось…

– Эй, пёс! – из-за ворот я услышал визгливый голос Франсуа де Грамона. А этот за каким демоном вернулся? – Ты еще здесь?! С кем ты там разговариваешь?!

Зараза! Ну что же, видимо, придется познакомиться с кузеном раньше времени…

Глава 4

– Дык… Это… Я… – начал заикаться Шарль. Его лицо еще больше побледнело.

– Открой ворота, скотина! – потребовал визгливый голос из-за тяжелой створки.

Через несколько мгновений ворота распахнулись, и на пороге возник Франсуа де Грамон. Белая лошадь под ним, нетерпеливо перебирая тонкими ногами, фыркала и трясла продолговатой башкой.

Я невольно залюбовался благородным животным.

– Что здесь происходит?! – задрав подбородок и нахмурившись, воскликнул Франсуа.