Однажды ты не ответишь

– Зачем вы меня обижаете? Я ведь вам ничего плохого не сделала. И я умею читать, просто боялась, что вы можете передумать… – проговорила я тихо, стараясь не смотреть на разъяренного собеседника.

– Передумать? – вспылил мужчина, резко освобождая кресло. Сердце мое забилось где-то в горле, но неожиданно решило сменить дислокацию и упало в пятки. – Да вы хоть понимаете, что натворили?

Так и хотелось спросить: «Малыш, но я же лучше собаки?» Но язык прилип к небу и отлипать не хотел. Дрожала всем телом. Да что там?! Каждой клеточкой, каждой волосинкой, но отступать была не намерена. Мосты уже сожжены, а значит, наш путь – только вперед.

– Так, ладно. Мне некогда с вами возиться. Вы можете быть свободны, – коротко кивнул Антуан, возвращаясь в кресло.

Его имя я подглядела в своем экземпляре договора, пока ждала, чем закончится история с Юлианой. Да только кроме имени моего нового работодателя в договоре было и еще кое-что, что привлекло мое внимание. Будете смеяться, но взгляд мой зацепился именно за цифры, а точнее, за целый ряд цифр.

Я перечитывала найденный абзац все то время, пока просидела в приемной, и никак не могла поверить глазам. Собиралась прочесть весь договор целиком, но не успела, а теперь очень об этом жалела.

– Вы свободны, – с нажимом повторил мужчина, а я даже и не подумала вставать.

– Правильно ли я понимаю, что вы разрываете наш договор? – начала я с премилой улыбочкой, а внутри вся сжималась от страха.

– Я ничего не разрываю, потому что ничего не было. Вы притворились другим человеком! – злился Антуан.

– Как это другим? В договоре стоят наши с вами имена и наши подписи. Более того, он заверен юридически. И если вы… – мужчина встал, и мне тоже пришлось подняться, чтобы иметь возможность сбежать в случае чего. – И если вы разрываете договор… – голос мой был уже не таким уверенным. Антуан, словно хищник, медленно двигался в мою сторону, а я отходила к дверям, понимая, что отступать вскоре будет некуда. – Вам придется выплатить мне неустойку.

Последняя фраза прозвучала так тихо, что мужчина навряд ли ее услышал. Врезавшись спиной в дверь, я ойкнула от неожиданности, а матерый хищник в секунду сократил между нами расстояние, нависая надо мной подобно устрашающей скале.

– Я даю тебе последний шанс на то, чтобы скрыться с глаз моих, – прошипел он мне прямо в губы, а его руки врезались в дверное полотно с обеих сторон от моей головы.

– Только если вы заплатите неустойку, – рвано выдохнула я, пытаясь не зажмуриться.

Улька, тебе уже некуда отступать! Ночевать-то нам сегодня негде!

– Не хочешь по-хорошему, да? – голос стал вкрадчивым, нежным, обволакивающим.

Его губы касались моего уха, а иголочки щетины царапали щеку. Одна его рука скользнула по гладкому полотну двери вниз и очутилась на моем бедре. С силой сжимал, поглаживал кожу через плотную ткань юбки.

Я просто оторопела.

Шокированно застыла без возможности пошевелиться, а вторая рука уже легла на мою талию и томительно медленно прочерчивала путь наверх, чтобы коснуться края лифа под блузкой. Чужие губы обожгли шею, а шепот стал невыносимым:

– Ты ведь успела прочесть весь договор?

– Нет, – задыхаясь, ответила я. Еще немного, и я сдамся без боя. Черт, нельзя же быть таким соблазнительным! Это же издевательство над моей детской психикой!

Его пальцы скользили вниз по моим ногам, а нащупав край юбки, неторопливо сдвигали ее вверх, обнажая ноги, закованные в чулки. Когда ладони коснулись кожи у края резинки чулок, из меня вырвался неконтролируемый стон. Жопонька уже ощущала приближение приключений, а инстинкт самосохранения орал благим матом о том, что нам пора подальше уносить свои нижние девяносто. Но разум их не слушал, а забился в уголочек и мурчал от удовольствия в обнимку со здравым смыслом.

– А что же ты успела прочитать? – губы коснулись скулы, подбородка, словно мягко покусывали.

Это не было похоже на привычный поцелуй, но будоражило до подгибающихся коленок.

– Только о неустойке… – честно призналась я, готовая сдать ему все явки и пароли, лишь бы он и дальше так крепко сжимал меня в своих объятиях.

– Тогда ты сама напросилась.

* * *

Я перечитывала договор уже по второму кругу, но никак не могла поверить, что все это не шутка. Как он сказал? Стандартный договор? Да я ни разу в жизни о таких договорах не слышала! Очень сильно сомневалась в том, что все это законно, но раз нотариус заверил документы, значит, подкопаться не к чему. Правда, мне от этого легче не становилось.

А все начиналось так красиво и легко. В графе должность стояло безобидное название – личный помощник. Указывалась великолепная зарплата – 150 евро в сутки. В сутки, Карл! Срок действия договора ограничивался годом, но, как только я дошла до перечня своих обязанностей, мне резко поплохело.

Поддерживать порядок в доме значилось первым номером. У этой загадочной строчки было короткое пояснение: вся прислуга частично переходила под мое управление, но последнее слово оставалось за Антуаном. Тогда я еще подумала, что недалеко ушла и, оказывается, получила работу экономки, а не секретаря, но жестоко ошибалась.

Вторым номером шло сопровождение Антуана куда бы то ни было. Место и время указывал сам Антуан, и отказаться по договору я не имела права даже в том случае, если буду при смерти. Тогда я подумала, что за 150 евро в сутки я вполне могу служить как экономкой, так и эскортом, если так будет угодно моему новому хозяину, но ошиблась еще раз.

Третья строчка – ничего криминального. Вести его ежедневник и напоминать ему обо всех важных событиях вне работы. Наверное, это уже больше похоже на обязанности секретаря, но почему-то ощущала я себя как пакетик растворимого кофе – три в одном.

Четвертая строчка повергла меня в шок, потому что в круг моих обязанностей входил еще и секс, а также все его разновидности, которые для меня любезно расписали. Да я половины слов не знала из этого списка. Была настолько шокирована, что собиралась бухнуться в обморок или слечь с сердечным приступом, но ни то, ни другое приходить ко мне не спешило. Хотела было уже подняться и разъяренной фурией влететь в кабинет к этому рабовладельцу, но взгляд уже зацепился за следующую строчку.

Я должна была проводить три часа в сутки с восьмилетней девочкой по имени Адель, позволяя ей называть себя мамой. Мамой за 150 евро в сутки.

Дальше было подробное расписание на неделю, в котором звездочкой стояла пометка о том, что пункты могут изменяться, но я его не видела. Я вообще ничего не видела за пеленой слез. Смяв договор, я небрежно запихнула его в сумку, поднялась под недоумевающим взглядом секретаря и направилась прямиком в кабинет к человеку, по которому чесались мои кулаки. Весь его лоск, внешность, сексуальность больше не значили для меня ровным счетом ничего. Да как так можно вообще?

– Я уже закончил. Сейчас поедем, – на секунду оторвавшись от бумаг, безэмоциально проговорил Антуан, еще раз окинув меня взглядом с ног до головы. Ему явно во мне что-то не нравилось, но именно сейчас мне на это было наплевать.

– Я не буду на вас работать! – ответила твердо.

– Да? – удивленно воззрился на меня мужчина, окончательно откладывая в сторону документы. – Позволь же узнать, что именно подвигло тебя на такие кардинальные перемены? Мне кажется, ты очень настойчиво желала получить это место.

– Я прочитала договор!

– О, как замечательно. Только запомни на будущее: договоры обычно читают перед тем, как их подписывают, – зло усмехнулся он, складывая руки на груди.

– Это незаконно!

– Законно, – спокойно возразил мужчина, освобождая свое кресло.

Каждый его шаг отдавался в ушах набатом, а сердце подпрыгивало, желая вырваться и убежать, но я упрямо стояла на месте.

– Я не буду на вас работать, и договор свой вы можете засунуть себе… – речь моя оборвалась, так и не закончившись, потому что, подойдя ко мне вплотную, Антуан прижал меня к себе, зафиксировав голову пальцами на затылке, и болезненно впился в мои губы.

Поцелуй рушил волю, сносил все выстроенные для защиты стены, кружил голову. Не отвечала, пыталась сопротивляться, оттолкнуть мужчину, упираясь ладонями в его грудь. Еще не все сказала, еще не закончила свою речь, но слова постепенно выветривались из головы, как сходило на нет и сопротивление.

Будто ощутив, что уже почти выиграл, Антуан изменил тактику и теперь касался мягко, нежно, почти невесомо. Приоткрыв губы, отвечала – как умела, как могла, – но именно это и стало его ошибкой, потому что месть моя не заставила себя долго ждать.

– Ты что? Совсем страх потеряла? – оторвавшись от меня, зло бросил мужчина, прикасаясь пальцами к своей нижней губе, из которой сочилась кровь.

– Я не буду на вас работать, – повторила, злорадно улыбаясь.

– Я давал тебе шанс уйти, и ты им не воспользовалась. Хочешь уйти – давай, только уже завтра мои юристы сожрут тебя с потрохами. Ну, хочешь выплатить мне неустойку? – торжествующе усмехался мужчина, а я вспоминала цифры, которые не потяну, даже если продам обе почки.

– Нет, – голос мой осип. Дура. Как есть дура, которой никогда не везет.

– Тогда следуйте за мной, мадмуазель Громова.

Глава 3. Ульяна

Выйдя из офиса, мы остановились у черного джипа внушительной наружности. Темные стекла скрывали салон этого монстра, а к нам уже спешил водитель. Застегнув пуговку пиджака, он учтиво кивнул Антуану и открыл перед ним дверцу. Я же удостоилась только поверхностного взгляда. Правда, мой новый рабовладелец все-таки пропустил меня вперед. Наверное, боялся, что я сбегу, но дурой я не была. Хотя…

С какой стороны посмотреть. Паспортные данные в договор я вписывала реальные.

Отвернувшись к окну, я смотрела на город, что окрашивался во все оттенки заката. Сколько смотрю, столько и любуюсь. Для меня во Франции даже пахло как-то по-особенному. Полевыми цветами, свежей выпечкой и новыми нарядами. Лаком для волос, красной помадой и луковым супом. Здесь мне хотелось расправить плечи и сделать глубокий вдох, чтобы медленно выдохнуть.

А кстати…

– А куда мы едем? – спросила я, резко поворачиваясь к мужчине.

– В место, которое станет для тебя домом на ближайший год. Конечно, если ты не передумала и не собираешься выплатить мне неустойку. Хотя с домом я, конечно, погорячился. Как там говорят? Будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях? – зло усмехнулся этот рабовладелец, показывая мне все свои идеальные тридцать два зуба.

– Обойдетесь, – также мило оскалилась я, демонстрируя две свои пломбы на дальних зубах. – Мне нужно заехать на станцию рядом с галерей Лафайет, чтобы забрать свои вещи.

– Тогда нужно как следует попросить меня об этом, – тут же откликнулся мужчина, обворожительно улыбаясь.

– Хорошо, – кивнула я, откидываясь на спинку сиденья и складывая руки на груди. – Завтра заберу сама.

– Люк, – мрачнея на глазах, отрывисто позвал начальник водителя, и тот кивнул в ответ.

На станции мы были уже через десять минут, а я вдруг поняла, что не все так плохо, как кажется на первый взгляд. По крайней мере, манипулировать мужчиной можно в разовых дозах и если не увлекаться. Потому что, если увлекаться, у него есть отличное средство намертво заткнуть мне рот и выбить почву из-под ног. Целуется, гад, классно.

– Это что же? Сразу с вокзала побежала устраиваться на работу? Похвально, – подколол Антуан, выбираясь из авто вслед за мной.

Какого черта он вышел, я не понимала, но упорно шла вперед, будто мы не вместе. Сейчас как закричу, что меня украсть пытаются! Вот тогда-то и посмеемся.

– Нет, не сразу, – ответила я вслух. – Просто некрасиво приходить на собеседование вот с этим.

Достав из камеры хранения потрепанный походный рюкзак болотного цвета, я без лишних церемоний вручила его своему начальнику. Ну, он же мужчина? Мужчина. Значит, должен помогать. Тем более что я, в отличие от него, на каблуках.

То, как искривилось его лицо, надо было видеть. Разве что на пол не бросил, но в руках вытянул вперед, словно боялся испачкаться. Веки прикрыты, гнев на стадии расстрела, а я что? А я как примерная девочка пошла обратно к машине. Сказано домой – значит, домой.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали в молчании. Лишь изредка тяжелую тишину разрывали еле слышные мелодии, доносящиеся из автомагнитолы. Любовалась природой, провожая закат, и остро ощущала, как Антуан злится. Почему-то это поднимало настроение.

– У вас образование хотя бы есть? – спросил он, видимо, не выдержав.

– Конечно. Школу окончила с красным дипломом, – покладисто ответила я.

Он выругался. Так бурно, так заковыристо, что я тут же полезла в сумку за блокнотом, потому что еще ни разу не слышала, чтобы кто-то матерился сразу на русском и французском.

– Что вы делаете? – воскликнул он, глядя на меня как на врага народа.

– Записываю. Я, знаете ли, с некоторых пор коллекционирую ругательства. Можете, пожалуйста, повторить последнюю фразу?

Начальник натурально взвыл. Наверное, если бы мог, то начал бы рвать на себе волосы, но короткая стрижка не позволяла.

– Люк, останови немедленно, – выдохнул Антуан, стараясь на меня не смотреть.

– Так на трассе же… – попытался водитель образумить своего босса.

– Останови, иначе дальше мы повезем труп.

Скучковавшись на сиденье, я отползла как можно дальше от этого ненормального. Кто бы что ни говорил – своя шкурка дороже, а этого типа с криминальными наклонностями я вообще не знаю. Глянув на меня исподлобья, Антуан покинул машину, звучно хлопнув дверцей. Следила за тем, как он подходит к краю дороги и начинает спускаться куда-то вниз, полностью скрываясь за деревьями. Вот связалась на свою голову!

С одной стороны, сейчас было самое время бежать, а с другой – а если все же найдет, да еще и в суд подаст? Из страны вышлют, статью повесят… Нет, я пока тут посижу. Ну не убьет же, в самом деле? По крайней мере, лично я на это очень надеялась.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь. Нас с вами не представили… – растягивая слова, вдруг обратился ко мне Люк.

– Ульяна Сергеевна, – с важным видом кивнула я. – Очень приятно.

– А меня можно просто Люк, взаимно, – нашел он мое отражение в зеркале заднего вида. – Так вот, я вам настоятельно не рекомендую злить Месье Броссара. Это может иметь крайне неприятные последствия. Подумайте над этим, – мягко улыбнулся он и отвернулся к окну.

Честно признаюсь, сначала мне показалось, что мне угрожают, но, пораскинув мозгами, я убедилась, что это не что иное, как завуалированное проявление заботы. Ну не походил водила на бандита. Наоборот, скорее уж на доброго лысого дядечку.

– Что-то нет его долго… – произнесла я как бы между прочим, чтобы заполнить тишину.

– Перебесится и вернется, – усмехнулся Люк, а я подпрыгнула на месте, потому что четко услышала стрельбу.

Это что же он? Из-за меня, что ли? Да я же ничего плохого не хотела!

Рванув из машины со всех ног, я помчалась к краю дороги, но, зацепившись за маленькое древко, полетела вперед, в овраг, приземляясь ровненько на своего начальника. Смотрела на него во все глаза, ощупывая его руки, плечи, шею и грудь прямо поверх рубашки.

– Ты чего?

Он удивленно смотрел на меня, придерживая за талию, чтобы не скатилась в траву, а мне почему-то нечего было сказать. Ну не признаваться же, что я за него испугалась? Теперь-то понимала, что подумала глупость, но три минуты назад было звездец как страшно.

Мягкая улыбка коснулась его губ, а ловкие пальцы заправили за ухо растрепавшиеся волосы. Удерживал за шею, аккуратно надавливая на затылок, сокращая меж нами расстояние. Почти касалась губами его подбородка, но тут он возьми и скажи:

– Испугалась, маленькая?

Да чтоб его комары за задницу покусали! Такой момент испортил!

– И ничего я не испугалась! Просто пописать приспичило! – сползала я с него, специально ерзая коленками и локтями, чтобы причинить неудобство. Пациент кряхтел, но не возмущался. – И вообще, я вам не маленькая! Ульяна Сергеевна, между прочим!

Поднималась, воинственно отряхиваясь от травы и листьев, но едва твердо поставила ноги на землю, пятка сама собой поползла вниз, а я завалилась на склон, ударившись местом, которое постоянно находится в активном поиске приключений.

– Ох ты ж, ежики колючие!

– Что? Где больно? – тут же взлетел этот посягатель на маленьких и беззащитных.

– Каблук сломался… – жалостливо протянула я, готовая разрыдаться.

– Тьфу ты!

Порывистыми движениями моя обувь была снята и выброшена в овраг, а мне резко расхотелось реветь. Смотрела на этого бессовестного типа, а руки так и тянулись к его шее сами собой, чтобы придушить. Их ведь в ремонт можно сдать! Там починят!

Но, видимо, мой тонкий намек на толстое обстоятельство был понят как-то не так, потому что уже в следующую секунду меня без спроса схватили на руки и потащили вверх к дороге. Вырывалась, краснела, бледнела, а потом притихла, едва нас завидел водитель. Его широкая улыбка мне вот вообще не понравилась, но я разумно промолчала. Нам ведь, судя по всему, еще работать вместе.

В салоне автомобиля, несмотря на все угрозы, сказанные шепотом, с рук меня не выпустили. Так и сидели всю дорогу: я, надутая как индюк, и он, довольный как слон. Наверное, и смотрелись со стороны так же, однако правила приличия были забыты и тогда, когда машина въехала в ворота, за которыми прятался частный дом. У меня даже рот открылся от изумления, а я сама и вовсе прилипла к стеклу.

Вот просто… Вау! Нет, не так! Ваааууу!

Перед нами предстал настоящий замок! Три этажа, башня сбоку, неизвестно, сколько комнат, но ширина внушительная. Да я такие только на картинках видела! Конечно, он немного переделан под современные реалии – пластиковые окна, шикарный вход, терраса, но просто… Ваааууу!

– Что? Нравится?

Я только и была способна на то, чтобы глупо кивнуть. Если бы меня не держали на руках, то я бы уже бежала вперед всех осматривать свое новое место жительства. Да только из-за этого замка стоило бросить все на свете и бежать сюда без оглядки!

Из машины меня выносили на руках, а я вертелась, крутилась и ерзала, желая уже поскорее попасть внутрь. Там, наверное, еще интереснее. Если замок старинный, то должны быть и потайные ходы… А там, может быть, и сокровища кто припрятал…

– Ульяна Сергеевна, прекратите ерзать, – возмущенно фыркнул мужчина, пытаясь меня угомонить.

– Да мне там что-то упирается, – отмахнулась я от него, глядя на высокие двустворчатые двери, к которым мы приближались.

– Это что-то упирается там исключительно потому, что вы ерзаете, – усмехнулся Антуан, а я замерла.

Дальнейший путь проходил в тишине и спокойствии, потому что я притворялась статуей и подумывала над тем, как бы перебраться к мужчине на шею.

Сугубо для того, чтобы там ничего не упиралось. А вы о чем подумали?

* * *

В просторном холле, отделанном деревом и золотом под старину, меня с рук так и не выпустили. Антуан прошел мимо слуг, выстроенных в ряд. Белые передники и чепчики на дамах, строгий костюм на единственном мужчине. Они не смотрели на нас, пряча взгляды, но это не помешало мне покраснеть с ног до головы. По-моему, у меня даже темные волосы резко обрели рыжину, настолько мне было стыдно, но мой начальник выглядел невозмутимо.

– Я сама могу дойти, только скажите куда, – прошептала я, поглядывая ему за спину.

Вообще, внутри этого дома была как-то мрачновато. Портьеры задернуты, лица кислые. Огромное количество декора, который наверняка не был дешевкой. Это же страшно прикасаться – вдруг сломаю? А как тогда ходить с моей-то грацией? Плавать по воздуху или перемещаться исключительно у начальника на руках?

– Хотите идти босиком?

Поднявшись по лестнице, начальник завернул в один из двух коридоров на втором этаже и остановился у ближайшей темно-коричневой двери. Ими было усыпано все крыло, в конце которого зияло широкое аркообразное окно. На стенах виднелись какие-то картины, но отсюда их содержание разглядеть не могла, как бы ни старалась.

– Я в чулках, между прочим.

– Я заметил, – усмехнулся мужчина и улыбнулся еще шире. – Как и ваши черные пятки.

Я думала, что покраснеть еще больше просто невозможно, но глубоко заблуждалась. Пятки действительно были черными, но не грязными. Просто чулки окрасились от стелек китайской, не очень качественной обуви, как было всегда. Об этой привычной мелочи я как-то забыла.

Выгрузив меня на постель в спальне, Антуан ослабил петлю галстука и воззрился на меня так, будто я ему денег должна.

– Я хочу видеть твой паспорт, – сложив руки на груди, сурово произнес мужчина.

– В договоре есть мои данные, – подальше запрятывая сумку, возразила я.

– Паспорт, – протянув руку, потребовал Антуан.

Не обремененный терпением, он нагло согнал меня с места и схватил мою сумку, вытряхивая ее содержимое поверх покрывала. Отыскав документы, внимательно разглядывал российский паспорт, удерживая при этом бесстрастное выражение лица.

Его хватило только на две минуты. Губы дрожали, проявлялась улыбка, а потом и вовсе, положив мой паспорт на кровать, он отвернулся и уже не смог себя сдерживать. Ржал как конь, направляясь на выход из комнаты, а я упрямо поджимала губы, недовольная его поведением.

Дело в том, что паспорт я получала в четырнадцать, как и все нормальные дети. В то время я уже давно и безнадежно грезила подиумом, а потому училась накладывать свой первый макияж. Смоки-айс, чтобы вы понимали. Черные тени расплывались до самых бровей и нечеткими дугами ложились под веки. Картину из фильма ужасов дополняли собственноручно сделанный начес и брекеты на зубах. Так я и фотографировалась на фото для паспорта, а теперь уже пять лет мучилась, стараясь никому не показывать этот кошмар.

– Ужин через полчаса. Не задерживайся. – Смех еще долго эхом скользил из коридора, а я психанула и направилась в душ, до сих пор не понимая, что будет дальше.

Соответствовать правилам договора не собиралась. Это же просто возмутительно! И секс, и роль мамы. Даже не знала, что больше возмущало, но решила отложить разбор полетов на потом, потому что передо мной предстало самое лучшее, что могли придумать люди. Ванна с горячей водой.

Нет, конечно, работая в Диснейленде, я мылась раз в день в душе с еле теплой водой. Европа и экономия давно срослись и породнились, но в чужом доме я могла не отказывать себе и тратить кубометры воды направо и налево.

Раздевшись догола, я сложила вещи на низкую скамеечку, переложив имеющиеся деньги из лифчика под пиджак, и забралась в ванну, закрывая за собой матовую стеклянную створку. Нежилась в горячей воде. Несколько раз выдергивала пробку и вставляла заново. Перенюхала все пузырьки, щедро воспользовалась гелем для душа и новой губкой, которую сама же распаковала. Тщательно промывала волосы. В общем, я побывала в раю, в котором даже соль морская была. А уж эти шаловливые пузырьки…

Когда я, довольная, как после недели распродаж, выползла наружу, собираясь простирнуть чулки, вещей своих на скамеечке не нашла. Думала, что это я дура, но, заглянув даже под унитаз, пропажу не отыскала. Настороженно выходила в комнату, завернувшись в белоснежный банный халат, размеров так на пять больше, а там меня уже ждали проблемы.

Точнее, одна проблема в лице женщины, облаченной в черную униформу. Она с невероятным усердием разбирала мой рюкзак, запихивая мои вещи в какой-то грязный серый мешок.

– Вы что делаете? – громко возмутилась я, ринувшись спасать свое имущество.

– Отпустите немедленно, – вырывала она из моих рук белую кашемировую кофточку. – Мне приказано сжечь все это!

– Свои вещи жгите, а мои не троньте!

Бились мы не на жизнь, а на смерть. Выдирали волосы, кусались, щипались. Перья от подушки летели только так, а я дубасила эту мегеру до тех пор, пока она не сдалась и не скрылась за дверью. Слышала ее крики и упивалась победой, доставая свои вещи из мешка. Ишь какая! Сначала пусть купит, а потом уже выбрасывает и сжигает. Приказали ей…

Дверь в спальню открылась как раз в тот момент, когда я снова подпоясывала халат, который все время расползался в стороны из-за своей величины. На пороге стоял мой рабовладелец, а за его спиной маячила та самая служанка.

– Что вы здесь устроили? – раздалось грозно, а сам мужчина оглядывал комнату, усыпанную перьями.

А я что? А я ничего!

– А вас стучаться не учили? – не растерялась рассерженная я, сдувая прядь, упавшую на лицо.

– Это пока мой дом, – спокойно парировал мужчина, делая шаг вперед. – Почему вы не даете мадам Арно исполнить мой приказ?

– Потому что это мои вещи, и вы не имеете права ими распоряжаться!

– Имею, – коротко ответил Антуан. – Советую вам внимательно прочесть наш с вами договор в самое ближайшее время, для того чтобы у вас больше не возникало желания нарушать мои приказы. А станете упорствовать, вам придется работать бесплатно. Это, кстати, тоже прописано в договоре, как и многое другое.