Жестокие Игры. Магическая Академия

Так зачем я приняла его приглашение? У меня огромный ворох собственных проблем, и Кристоф Рэнделл не вписывался в мое видение будущей счастливой жизни с Ильсаром Шаррезом. Даже если меня ждет несчастная жизнь без господина ректора, то Кристоф Рэнделл все равно в нее не вписывался!

– Я собираюсь привести с собой жену, Сайари, – к тому же, добавил он.

Нет, это уж точно не про меня!

– Извини, Кристоф, – протянула руку. Хотела коснуться его плеча, но передумала, – но я в этом не участвую. Видишь, пытаюсь быть честной с тобой, так что… Лучше выбери кого-нибудь другого.

– Я уже выбрал, – просто сказал он. – Давно уже, и не собираюсь менять решение, – попытался взять меня за руку, но я не далась. – Я собираюсь убедить тебя в серьезности своих намерений и помочь выкинуть его из головы.

– Чтобы занять ее тобой? – уточнила у него.

И он кивнул, зараза белобрысая!

Нет же… Его предложение не по мне. На следующем уроке смотрела на улыбающуюся магиню Виннис и думала… Я любила Ильсара Шарреза уже четыре года и три дня, с перерывами на сон и приворотное зелье. Она же – намного меньше. Нас с ним связывало сложное прошлое – мой первый и второй курс, взорванная лаборатория, приворотное зелье, затем огонь революции, в котором мы были рядом с королевой Лайниззой, но так близко друг от друга, что казалось – стоит лишь протянуть руку, и я заполучу его.

Так почему она, а не я? Ведь у меня есть все то же самое, что и у магини Виннис! И внешность, и формы. Путь не такие пышные, но у однокурсников дружно едет крыша. К тому же я, определенно, умнее ее. Вздохнула. Ну хоть что-то, чтобы потешить уязвленное самолюбие! Она-то не Высшая, а я скоро стану… Так почему лорд Шаррез не может хотя бы немножечко сойти с ума по мне?

К великому моему сожалению, он четвертый год подряд сохранял трезвость ума.

Урок кое-как закончился, и на Смешанной Магии меня снова поставили в пару к Шоуну Орувеллу. Я собралась с мыслями и сказала ему, что приняла приглашение Рэнделла. А что Орувелл бормотал насчет выбора на Мироустройстве – не знаю и знать не хочу!

– Это значит, у меня появился соперник? – уточнил молодой лорд.

Светлая бровь удивленно взметнулась. Кажется, он до конца не верил в такую возможность.

– Такое случается, Шоун Орувелл, – усмехнувшись, сказала ему. – И, знаешь ли, довольно часто.

– Согласен, бывает, – протянул он, – но если это касается Орувеллов, оно довольно быстро заканчивается. Я не привык проигрывать, Сайари! Не умею и не собираюсь учиться.

Начался урок, и я вновь смогла полюбоваться на его прекрасное владение магией Огня. Правда, мне тоже зевать не пришлось. Кристоф и Зак Тирол, наши условные противники, двинулись в атаку, заставив ненадолго уйти в глухую оборону.

– Это даже не проигрыш, а лишь небольшое отступление, – заявил мой партнер, когда мы, сдерживая щитами атаку противников, едва не уткнулись спинами в стену. Перегруппировались, затем он прикрывал, я же… Попыталась нащупать границы своего дара. Огонь… Много, много Огня! И пусть в нем сгорит скорбный вкус разочарования!

Противникам пришлось несладко, и вскоре магистр Ханнан поставил нашей паре очередное «отлично». Затем, пока мы дожидались окончания урока, посматривая, как бьются другие пары, лорд Орувелл-младший завалил меня комплиментами. Начал с искусного владения Светлой магией, затем добрался и до внешности. Причем делал это так искусно, что мне неожиданно стало приятно. Принялся выспрашивать о планах на день воскресенья. До вечера я была совершенно свободна. Одна, в чужом городе, я собиралась плакать по лорду Шаррезу. Независимо пожав плечами, заявила Шоуну, что это не его дело. Ничуть не смутившись, он пригласил меня на прогулку по городу. Конечно, с подругой или компаньонкой, чтобы соблюсти приличия.

– Умеет подкатывать, – прокомментировала Тирри, когда мы шли на Драконий и я мечтала, наконец, добраться до общежития. Скинуть мантию и платье, порядком пропотевшее после Смешанной Магии, вымыть волосы и… сесть за домашнее задание! – Хорошо, я согласна. Покатимся на коляске, послушаем комплименты о том, как сверкают у тебя глаза и как блестят на солнце твоя прическа… – Тирри, не говори глупостей!

– Только с условием, что он отвезет нас к моей маме, – деловито продолжала подруга. – Она у меня на окраине живет, пешком далеко. Мама сделает нам прически, а Орувелл нас отвезет обратно. Как тебе моя замечательная идея?

– А как же Конрад? Разве вы не собираетесь вместе провести твой единственный выходной?

– Собираться мы можем сколько угодно, – вздохнула Тирри, – но в воскресенье у него дежурство.

– Мне жаль. Но, вообще-то, я отказала Орувеллу!

– Ерунда! Подойди после лекции и согласись. Будем с выгодой использовать его настойчивость.

– Тирри, но ведь я… Он мне даже не нравится!

Я кривила душой – общество Орувелла казалось довольно приятным, а его настойчивость мне даже льстила. Вот бы немного от Шоуна отвесить, а лорду Шаррезу привесить…

– Что из этого? – пожала плечами Тирри. – Нравится, не нравится… Ты же не в Храм идешь, чтобы быть с ним, пока Боги не разлучат вас? Небольшое развлечение пойдет тебе на пользу. Уж я-то тебя знаю! – произнесла подруга строго, и я усмехнулась. – Решила сидеть и страдать по своему ректору в гордом одиночестве? Ничего подобного! Будешь развлекаться все воскресенье, затем пойдешь на бал с Рэнделлом и протанцуешь с ним до утра.

– Чтобы потом зевать на Некромагии?

– Поверь мне, лучше зевать в присутствии господина ректора, чем он будет думать, что ты – рабыня, покорно дожидающаяся, пока он соизволит обратить на тебя внимание.

Вообще-то, он меня даже не замечает, но Тирри не откажешь в проницательности – именно таким образом я вела себя в последние годы.

– Отличный план, – улыбнулась ей. – Послушай, а что насчет тебя? Как ты попадешь на бал без пары? Если Конрад занят…

– Даже если бы он был свободен, – вздохнула Тирри, – посторонним вход на территорию Академии запрещен. Меня Тур Зиггис пригласил. Он уже третий год как женат, а я третий год как помолвлена, и мы третий год вместе ходим на балы по случаю начала учебного года. И, знаешь ли, мы с ним отличная пара!

На том и порешили. Перед Драконьим, который, кстати, я знала в совершенстве, собиралась было поговорить с Хоггингсом, сказать ему, что приняла приглашение другого. Но он посмотрел на меня так, словно я собиралась отрастить зубы и когти, чтобы вцепиться ему в горло. Глаза у парня были черными, огромными. Зрачки расширены, словно у дикого зверя перед лицом опасности. Хоггингс явно чего-то боялся. Но чего? Неужели того, что следующим трупом в Академии станет именно он?

Уже в кровати я в очередной раз пыталась составить кусочки головоломки. Приворотное зелье, убийство, Призрачные Тени, слова Диггори, слова Орувелла… И в очередной раз у меня ничего не вышло. Чего-то не хватало, и сколько бы я ни крутила в голове факты, в картину они так и не сложились. Затем долго думала о лорде Шаррезе. Вспомнила магиню Виннис, безжалостно воскрешая в памяти то, что увидела возле кабинета директора. Губы, волосы, мантия, каблуки, уверенный взгляд… Расстроилась до слез. Немного поплакала, уткнувшись в подушку, пока, наконец, не заснула.

Утро наступило уже ночью. Вернее, нас разбудили крики, доносившиеся со стороны стадиона, затем усиленный магией голос лорда ректора заставил подскочить с кровати. Срываясь от ярости, лорд Шаррез приказал всем адептам оставаться в комнатах. Ослушавшимся – отчисление без разбирательства.

– Что-то случилось… Что-то случилось! – твердила Тирри.

Мы метались по комнате, наталкиваясь друг на друга, и магические светлячки подрагивали под потолком. Я принялась натягивать платье. Руки тряслись, и шнуровка все никак не поддавалась. Нет, я не боялась за себя… И не за лорда Шарреза – судя по голосу, он пребывал в глухой ярости, и это было нормальным его состоянием. Я переживала за Арно, и еще, почему-то, за Кристофа Рэнделла.

– Сейчас… Сейчас! – Тирри кинулась к нише с образами. Я поспешила за ней и зажгла свечу Богине Матери Бригитте, мысленно попросив у нее сберечь всех, кто мне дорог. Всех!

– Смотри! – воскликнула Сайари, указав на яркую вспышку на улице.

Мы прильнули к окну, уткнулись носами в холодное ночное стекло. Из нашей комнаты открывался отличный вид на стадион, но не сейчас, когда ночное небо было затянуто тучами, сквозь которые едва пробивался лунный свет. Я долго пялилась в темноту, пока, наконец, не привыкли глаза. На стадионе было полно людей в черном. Поди разбери, кто это – преподаватели или же призванные из Магического Контроля! Они кого-то тащили со стороны мужского общежития, через стадион, по направлению к замку. К центральному входу не пошли, свернули за угол.

– Там… Знаешь, что там? Если не зайдут в Драконий корпус, – прошептала Тирри. В глазах подруги плясали отблески моего магического светлячка, – то дальше – черный ход и спуск в подвал. Мы лазили туда еще при старом ректоре. Знаешь, куда он ведет? В застенки. Старая королевская темница, Сайари! Там такие стены… Даже менелита не надо – ни один маг не пробьет! Пахнет жареным, – подруга вновь забегала по комнате. – Я чувствую, что Конрад тоже здесь! Почему… Ну почему же он не хочет со мной говорить?! Блокирует постоянно, отвечает: «Не сейчас!».

– Наверное, сейчас и правда не время.

– Посмотри, это же… Мне кажется, это магиня Тиннис! – Тирри опять прильнула к окну, – и с ней еще двое из медкорпуса!

Лекарки в белых мантиях бежали к мужскому общежитию, над их головами мерцали магические светлячки. Боги! Я попыталась связаться с двоюродным братом, пробуя на вкус ментальную магию, в которой была совсем не сильна. Она – прерогатива тех, у кого рабочая Стихия – Вода. Моя же – Огонь, и вот так, нахрапом, ничего не получалось.

Оставалось лишь теряться в догадках.

Наконец, наступило утро. Словно дама, туманившая взор кавалеру на ночном маскараде, оно скинуло вуаль и… показало правдивый, беспощадный лик. Хоггингс мертв, убит в своей кровати. Ему перерезали горло так же, как членам семьи Диггори Липпару. Зато вторая жертва, Кристоф Рэнделл, за которым тоже пришла Смерть, оказалась ей не по зубам. Не зря он тренировался каждый вечер перед нашими окнами! Одна Тень убита, вторую удалось задержать – на шум завязавшегося боя прибежал дежурный маг, затем второй, и они скрутили нападавшего.

– Думаю, Конрад просто счастлив, – заявила Тирри, когда мы завтракали в гудящей столовой. – Не могу дождаться, когда у нас начнется практика… Буду проходить под его руководством.

Я слушала ее в пол-уха. Ела, не чувствуя вкуса. Уткнулась взглядом в тарелку, чтобы не смотреть на пустующие места. К глазам подбирались слезы. Боги, ведь я никогда больше не увижу рыжего, нелепого Хоггингса! Говорили, его даже некому оплакивать – его семью постигла та же участь, что и всех Липпару. Кристоф Рэнделл в медкорпусе. Правда, ранения оказались не такими уж серьезными, и его обещали скоро выпустить. За преподавательским столом отсутствовали лорд Шаррез, магиня Унида и все три декана.

– Посмотри, ни одного Высшего! – сказала мне Тирри. – Думаю, они попытаются снять заклинание Молчания с пойманной Тени. Но у них ничего не получится. Ни-че-го! Это такая древняя заковыристая вещь, Конрад рассказывал…

Подруга оказалась права. Несмотря на старания лорда Шарреза и его помощников, Тень умерла, так и не назвав ни имени заказчика, ни причины, почему должны погибнуть все, кто положил на меня глаз.

Глава 4

Часы на башне Драконьего Факультета пробили восемь. За окном давно уже стемнело, но мерцающие магические огоньки расцвечивали путь от общежития к центральному входу Академии – сначала по краю стадиона, затем через дубовую аллею, примыкающую к широкому крыльцу. Когда-то к нему подъезжали дорогие экипажи, высаживая на выложенную мозаичными плитами площадь придворных дам и кавалеров. Теперь же по мраморным ступеням, ведущим к огромным, двухстворчатым дверям, спешили адепты.

Ежегодный бал в честь нового учебного года по традиции проходил в огромном Танцевальном Зале в главном корпусе Академии. Начинался он ровно в восемь, но до нашей комнаты уже доносились отзвуки музыки. Мы с Тирри немного опаздывали. Кристоф Рэнделл и Турс Зиггис, подозреваю, уже дожидались нас в просторном холле на первом этаже женского общежития, обычно закрытого для посетителей мужского пола. Этим вечером для парней сделали исключение. Правда, по комнатам расхаживать не разрешили, поэтому они развалились на софах в большой, светлой гостиной на первом этаже возле чахлого, но живучего деревца неизвестной породы. Поджидали свои пары, лениво делясь сплетнями и новостями.

Эту неделю все только и говорили, что об убийствах Диггори Липпару и Тома Хоггингса. Слава Темным Богам, Моргана забрала только двоих адептов, прекратив кровавую жатву в стенах Академии. За последние три ночи не произошло ни единого убийства, и мне стало казаться, что лорду Шаррезу удалось заключить с Богиней Смерти хрупкое перемирие.

Кто знает, что он ей пообещал и как долго она будет обходить стороной стены Академии?

Каждое утро сердце замирало от дурных предчувствий. Но нет, Призрачные Тени с момента убийства Хоггингса больше не заглядывали в Академию Магии. Кристоф Рэнделл быстро шел на поправку, два других моих ухажера – Сигульф и Орувелл – пребывали в добром здравии. Правда, я продолжала тревожиться за северного мага – ведь Тени своего не упускают! Лорд Шаррез придерживался похожего мнения и настоятельно рекомендовал молодому лорду не покидать стен Академии до окончания расследования. Сам же ввел дополнительные меры безопасности – удвоил охрану у центральных ворот, усилил магический купол, накрывающий территорию Академии. Его сияние – пробегающие по защитной сфере голубые разряды – можно было увидеть даже днем. По ночам, завывая и клацая костями, толпами расхаживали умертвия. Кидались друг на друга, рвали на части, и мы, бывало, по утрам находили разбросанные полуистлевшие конечности.

Но ведь и до этого Академия была хорошо защищена! Случись нападение на столицу, маги могли бы долго выдерживать осаду. Как же на территорию прорвались Тени? Адепты делились версиями одна другой интереснее, но лорд директор не спешил посвящать нас в подробности. Зато Тирри, узнав их от Конрада, проболталась. Той ночью, когда погиб Хоггингс и был ранен Кристоф Рэнделл, имели место филигранный взлом защитных заклинаний и проникновение сквозь магический купол. Несколько умертвий, столкнувшихся с Тенями на их пути к мужскому общежитию, были сожжены, и на стадионе до сих пор виделись черные, выгоревшие следы. В роковое утро, когда мы узнали об убийстве Хоггингса, я видела, как их рассматривали двое следователей в черных мантиях со знаками Магического Контроля. Конрад Бренан обзавелся напарником – высоким, худощавым магом в годах, и теперь они на пару вели расследование двух убийств и одного покушения.

А ведь могло быть три трупа!

Помню, этим же вечером, как раз после занятий, отправилась в медкорпус навестить Кристофа Рэнделла. Тирри со мной не пошла, сослалась на усталость, но мне казалось, подруга вбила себе в голову, что Рэнделл мне нравится, и решила не мешаться.

Глупости!

Я застыла в дверях просторной палаты, освещенной дневным солнцем, проникающим через приоткрытое окно. Несмотря на сквозняк, запах лечебных трав дурманил голову. Взглянула на ряд кроватей со светлыми балдахинами, из которых была занята лишь ближайшая ко мне. Почему-то долго не могла заставить себя посмотреть Рэнделлу в лицо. Вместо этого уставилась на бледную мужскую руку, поросшую светлыми волосками, лежавшую поверх шерстяного одеяла. На запястье виднелся браслет, который я сразу узнала. Камень-безоар, распознающий яды.

Мне стало нехорошо. Словно это меня, а не Диггори Липпару отравили на этой самой… нет, на соседней кровати с белоснежным балдахином, а затем мне, а не Кристофу Рэнделлу, пытались перерезать горло в ночной тишине общежитской комнаты.

Молодой северный лорд держался молодцом. Привстал на локтях, попытавшись подняться с кровати, но я приказала ему не дурить. Разойдутся края раны, и тогда… И вот тогда – никакого бала! Угроза странным образом подействовала, и он покорно откинулся на подушки. Я же уставилась на бинты, видневшиеся в разрезе лазаретной сорочки. Смерть подобралась к Рэнделлу слишком близко. Кинжал убийцы едва не угодил в легкое. Чуть левее, и… Не знаю, успели ли бы спасти…

Сама же пристроилась на краешке стуле, не понимая, куда деть руки и… Зачем я вообще сюда пришла?

Что ты здесь делаешь, Сайари Рисааль?

Наверное, пришла извиняться. В глубине души я чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что он лежит в кровати – раненый, перевязанный. Виноватой в тугих бинтах на широкой груди и в болезненной бледности мужской руки поверх шерстяного одеяла.

Неужели это все из-за меня?

– Мне так жаль, – сказала ему, все еще избегая смотреть в глаза. – Прости меня, Кристоф!

– За что? – удивился он. – Сайари, это я должен тебя благодарить. – Рука поднялась и коснулась моих сложенных на коленях, сжатых до боли, так, что ногти впивались в кожу, ладоней. – Ты спасла мне жизнь. Я думал о тебе той ночью и все не мог заснуть… Если бы не ты, лежал бы с дырой в груди и перерезанным горлом!

Прикусила губу. Осторожно освободилась из плена чужих ладоней. У него были большие руки с длинными пальцами и твердые мозоли от постоянных тренировок. Уставилась в мужское лицо. Это был привычный, обычный Рэнделл – может, чуть более бледный и осунувшийся, с пробивавшейся на щеках светлой щетиной.

– Ты знаешь, почему? – задала вопрос, мучавший меня. – Почему они пытались убить тебя?

– Догадываюсь, – Кристоф взглянул с сожалением на мои сложенные ладони. Я покачала головой. Пусть даже и не думает! – У меня есть замок и земли, причем довольно обширные… Еще есть соседи, причем довольно сложные. Кланы Рэнделлов и Огли никогда не ладили. Мой прадед в бытность свою отхватил… – он хмыкнул, – спорные пастбища в горной долине на границе наших земель, из-за которых полегло много народу. Подкупил поверенного Старого Короля Кромунда, и тот записал ее в собственность Рэнделлов.

– Как ему удалось?

Кристоф попытался пожать плечами. Поморщился – ранение причиняло боль.

– Двести золотых творят чудеса. Можно сказать, мы выкупили эту долину за кругленькую сумму!

– Допустим… Но что из этого?

– То, что смирение не входит в перечень добродетелей Огли-старшего. У него, в принципе, маловато добродетелей… Последние пятьдесят лет клан Огли пытается вернуть себе наши земли. Похоже, на этот раз они попробовали и таким образом.

– Жестоко. Значит, убить тебя… Но что даст твоя смерть?

– Наследников у меня нет, по завещанию деда земли отойдут Церкви Единоверы. Священники в черных рясах слишком далеко от наших краев, поэтому Огли спокойно смогут пасти свои отары на моих пастбищах.

– Значит, спор из-за пастбищ, – разочарованно протянула я. – Земля, трава…

– Земля, трава и овцы, – подсказал Кристоф. – В наших горах испокон веков выращивают особую породу. Тонкорунную меринос, чья шерсть в Кемире ценится на вес золота. Из нее делают тончайшие полотна самого высокого качества. Я довольно богат, Сайари…

Дернула головой. Не вяжется… Что бы он ни говорил, но не вяжется с предыдущими убийствами!

– Ты уверен, что причина в овцах? Что именно из-за них тебя пытались лишить жизни?

– Не уверен, – наконец, признался он. – От Огли скорее можно дождаться стрелу в спину или копье в сердце. Нанять Клан Теней? Для него это слишком заумно.

– Вот и я о чем!

– Но другого объяснения у меня нет. Так и сказал следователям – врагов у меня не водится, только… гм… соседи! Да и Огли нет смысла убивать меня сейчас. Он вполне мог бы подождать несколько месяцев…

– А что будет через несколько месяцев?

Не сказал. Улыбнулся, вновь став похожим на себя, самоуверенного и полного сил Кристофа Рэнделла.

– К тому же Огли до сих пор не отчаялся всучить мне свою дочь и объединить наши земли, – вместо ответа заявил мне.

– Так в чем же проблема? Может, стоит объединиться и забыть о старой вражде?

– В тебе, Сайари, – Кристоф вновь взял мою, оставшуюся ненадолго без присмотра, руку. – В тебе!

– Не говори глупостей! – забрала ладонь. – Я не давала тебе ни малейшего повода.

Ну да, вчера согласилась пойти с ним на бал, а теперь вот пришла и сижу возле его кровати, словно…

– Погоди, а твои родители? – спохватилась я. – Как же они?

– Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. Отец недавно женился, и теперь у меня есть молодая мачеха. Братьев и сестер пока еще нет, но они не отчаиваются. Думаю, от тебя они будут в восторге.

– Кристоф! – застонала в ответ. – Я не про это! Они живы?! Последние убийства… Ведь вырезали целыми семьями!

– Отец с женой на Севере, уехал по делам короны в Ландорег. Я связался с ним по ментальному каналу, предупредил.

– Покушение на тебя выпадает из общей схемы. Кристоф, это не овцы, – сказала ему, – не твои пастбища и не твои горцы. Первым был Диггори, затем Хоггингс, теперь ты. Почему? Подумай, должна быть еще причина!

– Не знаю, Сай! – он впервые назвал меня таким образом, и, кажется, ему понравилось. – Чем больше я думаю, тем меньше понимаю. Может, охотятся на всех, кто входит в Большой Совет? Кто-то вырезает семьи и наследников, расчищая себе путь в Совет Верных? Но дело в том, что я не собираюсь оставаться в столице и претендовать на теплое место возле трона. Об этом знают многие.

О своих подозрениях – убивают всех, кто участвует в брачных играх вокруг меня, – говорить не стала. Попрощалась до воскресенья, пожелав скорейшего выздоровления, и ушла, раздумывая над словами Рэнделла. Соседи наняли убийц, чтобы получить пастбища получше? Услуги клана, подозреваю, стоили намного больше, чем отара овец… Больше, чем несколько отар овец дорогущей породы меринос! Убивают тех, кто подобрался слишком близко к власти? Большой Совет состоял более чем из двухсот человек. Значит, столицу Кемира скоро зальют кровавые реки!

Нет, все не то!

Мысли водоворотом крутились в голове, и на следующий день я попросила Тирри устроить мне встречу с Конрадом. Рассказала ему и худощавому пожилому старшему следователю о словах Диггори, возжелавшего быстрой любви в туалете. Тактичный Конрад пообещал разобраться, второго же следователя мои размышления о жестоких брачных играх позабавили.

– Так что же в тебе особенного? – спросил у меня, окинув насмешливым взглядом. – Того, чего нет в юных магичках, которых полным-полно в Академии Магии. С чего это все молодые оболтусы возжелали жениться на Сайари Рисааль?

Судя по его взгляду, ничего выдающегося во мне он не узрел.

– А уж не привираешь ли ты, красавица?

Я словно увидела себя его глазами – вздорную девицу, страдающую тяжелыми приступами нарциссизма. С чего я решила, что все эти убийства происходят из-за меня? С чего взяла, что весь этот этот мир кружится вокруг меня, когда Высшие маги давно уже доказали, что солнце, звезды и планеты вращаются вокруг Кемира?

Ведь все… Все это могло быть простым совпадением!

– Вас много, а я один, – следователь кивнул на окно, за которым адепты, радуясь солнечному дню, высыпали из Академии, разбрелись по территории, не спеша возвращаться в общежитие, – поэтому не советую отнимать мое время. Или же, Адептка Рисааль, ты еще чем-то можешь помочь следствию?

– Нет, – сказала ему. – Не могу.

Поднялась, поклонилась и ушла.

Кое-как доучилась два оставшихся дня, огрызаясь на Орувелла, пытающегося завладеть моим вниманием, и Сигульфа, который заваливал меня записками, подкарауливая в столовой и возле аудиторий. И все это – под уничижающие взгляды Клариссы Мэй. Не выдержав, послала Темного к подзабытой невесте в довольно резких выражениях. Орувелла послать оказалось труднее, потому что я согласилась на воскресную прогулку в его обществе.

Тирри такое осадное положение забавляло, однокурсники обходили меня стороной, словно чувствуя во мне предвестницу смерти. Я же изводила себя по ночам мыслями об Ильсаре Шаррезе, днем погружалась с головой в учебу. Путь магини Униды с каждым днем казался все более привлекательным. Я мечтала о том, как получу диплом магистра, затем пойду учиться дальше, на Высшую, и полностью посвящу себя магии. И мне откроются тончайшие сферы, и, быть может, именно я разгадаю тайны пространства и времени…

В субботу на консультацию по Высшей Магии к магине Униде пришли всего лишь четверо Светлых и пятеро Темных. Мы говорили о порталах, затем долго медитировали, пытаясь мысленно нанизать пространство на ментальную иглу, используя систему координат магистра Бройля и заклинания Высшей магии. Ничего путного ни у меня, ни у других не вышло. Пространство не поддавалось, и порталы не спешили угодливо распахивать свои сверкающе-синие объятия.

Правда, магиня Унида очень нас хвалила.