На другом полюсе

Я также рассказала, как во время экскурсии в местный музей неделю назад встретила бразильского посла, который знал русский язык. Но признался он в этом в самом конце, похвалив работу переводчицы, старательно переводившей все ему на английский. Именно в тот момент я поняла, что уже люблю бразильцев.

– А ты был в том музее?

– Да, я бывал там, и на набережной, и на площади, – ответил он. Мне польстило, что он был так внимателен к моему городу и его памятным местам.

Я рассказала ему, как во время чемпионата мира успела помочь фанатам из Австралии, которые не могли найти дорогу до стадиона.

Даниэль и Белинда стояли возле столба на автобусной остановке. Я представила, как им, должно быть, сложно разобраться в чужой стране, где, к тому же, никто не говорит по-английски. Потому я отправилась к ним решительным шагом. На мой вопрос, нужна ли им помощь, они ответили положительно. Сначала я по-английски назвала им номер маршрутки, в которую им нужно сесть, чтобы доехать до остановки шаттлов, едущих до стадиона. Но, поняв, что, скорее всего, они одни не разберутся, решила ехать с ними. Мы вместе сели в автобус. Пока мы ехали до стадиона, я рассказывала им различные смешные истории из своей жизни, говорила о своей работе, о самарской политике и даже (о, ужас!) о предстоящих выборах. Ребята в свою очередь интересовались, трудно ли работать журналистом, спрашивали, где я беру темы для публикаций.

Я помню, как тогда заметила, что их футболки очень похожи на форму сборной Бразилии. Ребята со мной согласились, а Даниэль заметил, что единственным отличием является эмблема кенгуру спереди.

Я тогда еще подумала: как было бы круто познакомиться с бразильцем. И на следующий день я узнала, что Бразилия будет играть в моем городе.

Обо всем этом я рассказала бразильцу.

Он был удивлен и похвалил мой поступок. Он также заметил, что ранее не обращал внимания на то, что футболки сборных Бразилии и Австралии чем-то похожи.

Я также рассказала, что после выходки нескольких бразильских фанатов, заставивших русскую девушку повторять нецензурное сексистское выражение и записавших даже ее на видео, я бразильцев стала опасаться.

Как он сказал мне, он об этом ничего не слышал. Я сообщила ему, что эта история привела к тому, что все ее участники лишились своих рабочих мест, потому что в правительстве Бразилии их осудили. Я запомнила, что среди прочих был даже сотрудник аэропорта. Я также рассказала, что, в отличие от Бразилии, в России все осудили девушку, которая решила провести время с иностранными болельщиками, встав на их сторону, а ее назвав шлюхой. Я сообщила ему, что поведение русских девушек, которые предпочли компании русских горячих латиноамериканских парней, осудили и в некоторых СМИ. Вышла даже большая статья в газете, а в интернете стали появляться группы, в которых откровенно травили девушек и снимали на видео всех, кого видели с иностранцами. В газетах даже предрекали демографический рост после чемпионата, только прошло уже два года, а население России так и не увеличилось: видимо, плохо старались латиноамериканцы.

Я ему призналась, что именно поэтому все время избегала иностранных фанатов и не хотела сначала к нему ехать. Поэтому попросила сохранить историю нашей встречи в тайне. Он был очень удивлен моим рассказом и заметил, что ранее с таким не сталкивался. Потому что у него на родине сильно развит феминизм. Но пообещал, что нигде не расскажет о нашем знакомстве. И слово сдержал.

– Слушай, а у меня и бразильские песни есть! – сказала я, решив сменить тему и добавив, что этим песням двадцать лет. И включила песню из моего любимого бразильского сериала «Воздушные замки».

– Да, этим песням действительно двадцать лет! – Он посмотрел на меня. По его лицу было заметно, что он бы с радостью занялся чем-то другим, а не прослушиванием моей музыки.

– Сними ботинки! – сказал он, имея в виду мои кеды, которые я так и не сняла и сидела в них у него на кровати.

Я ответила, что мне в них удобно, а без них у меня мерзнут ноги.

Я попросила его выключить кондиционер. Несмотря на то что в моем городе стояла очень жаркая погода даже по ночам, он выполнил мою просьбу и отключил его.

Я поблагодарила его и решила включить ему другую песню.

– «Só no sapatinho»! – угадал он ее название и вновь покосился на мои кеды каким-то особым взглядом. Позже я нашла значение этой песни: ее буквальный перевод звучал как «Только в обуви». Я сразу вспомнила тот его взгляд и догадалась, о чем он тогда подумал.

Потом я зачем-то сказала, что встречаюсь с бывшим бандитом, который работает депутатом в городском парламенте, который меня «спас» от настойчивого уругвайца. После этого его глаза и рот широко открылись.

– Он был груб со мной, – попыталась как-то я объяснить свое нахождение в его номере.

Тогда поняла, что с депутатом покончено, хотя до этого я уже пыталась от него уйти, но возобновила отношения. Мы познакомились, когда я работала в газете. Наша первая переписка чем-то походила на ту, которая состоялась у нас с бразильцем: я тоже была готова убить его, особенно когда он позвал меня в баню:

– Вы что, туда шлюх водите и меня решили позвать? – Но депутат начал отпираться, говорить, что я не так его поняла. И сам прикинулся обиженным. Он был так скуп, что даже не мог снять комнату, где мы могли бы видеться. Поэтому мы встречались у него в офисе. Сексом занимались прямо на его рабочем столе. В душе я понимала, что эти встречи мне осточертели. Последний раз, когда мы общались, он накричал на меня, и я решила ему это припомнить. А после истории с уругвайцем я приняла решение, что больше с русскими встречаться не буду. И расстанусь с ним.

Я встретила хитрый взгляд бразильца. Он улыбнулся еще шире, как будто говоря: «Понимаю».

Я сказала, что работаю журналистом, сообщив, что в тот момент числилась в городском пресс-центре, который освещал события чемпионата мира в моем городе. И, пытаясь усилить впечатление, решила показать ему фотографии с политиками, которых я знаю лично. Но мой девайс предательски отказывался работать. И тут у меня вырвалось это самое слово на английском из четырех букв. Я застыла с планшетом в руках, про себя ругая подругу-полиглотку, которая частенько материлась по-английски и передала эту привычку и мне. В голове пронеслось: «Он же понимает!»

– Извини, это плохое слово. Я обычно так не говорю, – сказала я, смутившись.

– Понимаю, – подмигнул мне он в ответ. И широко улыбнулся.

Когда же, наконец, у меня открылись фотографии, я рассказала ему о губернаторе, который играет в баскетбол, попутно показав его фотографию в баскетбольной форме. Я стояла поблизости с диктофоном. Играющий в баскетбол губернатор его заинтересовал. Как я позже узнала, он сам любил баскетбол.

– А где ты берешь темы для новостей? – Он смотрел на меня с интересом. В его голубых глазах сверкнула искринка.

– Ну, из соцсетей, законов…

– Законов?! – Он взглянул на меня удивленно и рассмеялся.

Я обратила внимание, что у него очень красивая улыбка и сказала об этом. Было видно, что ему это приятно. Но к подобным комплиментам от девушек он привык.

Он приехал в Россию впервые и сразу влюбился в нашу страну. Однако ему не понравилось то, как русские отзываются о своей сборной по футболу. Он мне признался, что накануне те самые русские, научившие его, как оказалось, русскому мату, убеждали его, что русские не умеют играть в футбол, в отличие от бразильцев (тут я мысленно с ними согласилась). Но с их мнением он был решительно не согласен, заверяя меня, что русские могли бы выйти в полуфинал. Я честно призналась, что в футболе не разбираюсь и болею за сборную России по хоккею. И спросила, слышал ли он об Овечкине. Но хоккей в Бразилии не популярен, потому, естественно, про нашего известного хоккеиста он не знал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.