Огонь в твоих глазах

* * * 

Элизабет находилась в доме Клэр только второй день, но ей уже начало казаться, будто она вечность заключена здесь. И всё было хорошо – тепло, безопасно, здесь было всё, что нужно для комфортной жизни. Но, как ни старалась, девушка не могла избавится от чувства пустоты. Ей казалось, что она растеряла все силы и больше не может за себя постоять. Становилось противно от собственной беспомощности.

«Одно пулевое ранение. Неужели этого достаточно?»

Клэр была в разъездах – разбиралась со своим горе-возлюбленным. Элизабет весь день слонялась по дому, не зная, чем себя занять – она не привыкла распоряжаться таким количеством свободного времени.

– Нет. Так дальше нельзя, – твердила она себе, одиноко наворачивая круги по комнате, ломая голову над тем, что же станет с её жалкой жизнью, когда будет исчерпан инцидент с Чарли. Девушка не могла оставаться у Клэр надолго, но куда она могла вернуться, если теперь полицейским доступна информация о местоположении базы трёх наёмных убийц и местного пропагандиста наркотиков? Снова менять уже устоявшийся образ жизни совсем не хотелось. Эти мысли кружились в голове стаями диких пчёл, сводили с ума.

День близился к вечеру, стремительно темнело, а осеннее солнце даже не удосужилось одарить город теплом своих последних лучей. На небе висели лишь безразличные серые тучи, не образуя ни единого просвета. Голые деревья неприветливо качались под резкими порывами ледяного ветра – такого сильного, что стёкла дребезжали от его дуновений.

Элизабет сидела у окна, вжавшись в диван – это место стало её любимым в доме Клэр. Картина за окном ничуть не придавала ощущения тепла, однако девушка не могла перестать смотреть на улицу. Там, за пределами каменных стен было что-то живое, что-то помимо неё, и от этого становилось чуть менее одиноко. На самом деле, к одиночеству Элизабет привыкла давно, – просто не могла не привыкнуть – но всё же полюбить его она так и не смогла, как бы сильно не изменилась за последние годы.

К тому же, девушка опасалась оставаться наедине со своими мыслями, поэтому старалась себя отвлечь. Но перед внутренним взором снова и снова представал пронизывающий взгляд янтарных глаз, один из которых пресекал алый шрам. Эти глаза, смотрящие прямо в душу, засели глубоко внутри сознания и ни в какую не собирались покидать его. Иногда Элизабет пыталась вышвырнуть их навсегда из руин памяти, а иногда, наоборот, пыталась зацепиться за ту тонкую нить, связывающую видения с реальностью. Но ни то, ни другое ей не удавалось, видения сами исчезали через некоторое время, но лишь для того, чтобы вскоре вернуться.

На улице уже окончательно стемнело, когда в окне показалась белая BMW. Машина припарковалась у стены дома, из неё вышла Клэр. Девушка выглядела донельзя мрачной, тёмные круги под глазами указывали на жуткую усталость. Перешагнув порог, Клэр едва не врезалась в Элизабет, встречавшую её у входной двери. Вошедшая казалась задумчивой, словно витала где-то не здесь, не замечая ничего вокруг.

– Привет, – пробормотала она, взглянув на девушку отсутствующим взглядом и встряхнув головой, будто возвращая мысли в реальность.

– Привет, – поздоровалась Элизабет, но вошедшая уже не слушала её, поднимаясь на второй этаж. – Как всё прошло?

Клэр проигнорировала её вопрос, продолжая спешно подниматься по лестнице. Элизабет вздохнула, сдерживая раздражение.

– Клэр… Что-то случилось?

Девушка остановилась на верхних ступенях. Дом погрузился в тишину. Где-то сверху пробили часы, заставив Клэр вздрогнуть. Она обернулась к Элизабет, и гостья увидела страх в её зеленовато-карих глазах.

– Извини… Нам надо уходить.

– Но ты же разбиралась с этим подонком, неужели это ничего не дало?

Голос Клэр дрогнул, но она выдавила из себя:

– Конечно нет! У меня нет доказательств своей правоты, а Чарли – адмирал, глава этой чокнутой шайки полицейских. Никто не поверит в то, что он заработал свой титул путём предательства, что он никудышный адмирал, в конце концов! Никто мне не поверит, у меня нет доказательств, как и у Чарли нет доказательств моей причастности к твоему побегу, но я знаю, он не оставит меня в покое. Но он сказал, что готов отпустить эту ситуацию. Ему важно только, чтобы я больше никогда не попадалась ему на глаза. Он своего добился, а я теперь ему попросту мешаю.

– Чёрт возьми, Клэр, ты серьёзно?! Этот подонок должен заплатить за свои поступки, а ты так просто отпускаешь его? Да он помешан на своей власти и считает, что может командовать всеми, а ты хочешь сдаться и сбежать, как последняя трусиха?!

В воздухе повисла тишина, словно кто-то отключил все звуки. По полу потянуло неприятным холодом, и по телу поползли мурашки, напоминая о практически зимней стуже за пределами тёплого дома. В душе, а может и не в душе, но где-то там, внутри, в глубине сознания, засело плохое предчувствие.

– Иногда побег – лишь показатель здравого смысла, а вовсе не трусости. Я не собираюсь подвергать опасности свою свободу, общаясь с Чарли. Мы просто уедем отсюда, вот и всё. Сегодня же.

Задумавшись, Элизабет не сразу заметила на себе пристальный взгляд.

– Собирайся. – Голос Клэр прозвучал решительно. – Ты едешь со мной.

– Это был вопрос, я надеюсь?

– Нет.

Элизабет в упор посмотрела в глаза девушке, пытаясь разглядеть в них что-либо. Но взгляд оставался бесстрастным, хотя, казалось, это давалось девушке с большим трудом. Если Клэр и скрывала эмоции, то глаза обычно выдавали все. Однако сейчас она явно постаралась на славу.

«Зачем она зовёт меня с собой? Для чего ей лишние заботы?» – Навязчивые вопросы не укладывались в голове.

– Это приказ? – с нажимом произнесла Элизабет.

– Да.

– С чего вдруг ты взялась командовать?

– Я полицейская!

– У тебя на всё одно оправдание?

Клэр смерила гостью гневным взглядом. Глубоко вздохнув, она спустилась по лестнице, подошла к девушке на расстояние вытянутой руки, вцепилась взглядом в её глаза цвета пасмурного неба, отражающегося в глади зеленоватой воды.

– Я лишь хочу помочь, – произнесла она, словно пытаясь этим хоть как-то растопить холодность девушки. Но Элизабет ничуть не тронула эта щедрость.

– Если хочешь помочь, не заставляй меня делать того, чего мне не нужно.

– Но подумай! Тебе некуда идти!

– Это там мне будет некуда идти! Я не умею ничего, только убивать и грабить, понимаешь? – Элизабет стало казаться, что Клэр просто смеётся над ней, считая её теперь в своей власти. Внутри закипела злость. – Неужели непонятно – мне нет пути из этого захолустья! Я родилась здесь, я здесь умру, и не важно, сколько от одного до другого пройдёт времени. Здесь у меня есть личность, крыша над головой, напарники, работа – пусть теперь всё пошло наперекосяк, и всё придётся выстраивать по новой, но я всё та же, по-прежнему выходец этого мрачного омута. Если мне понадобится, я уеду, найду способ, как делала это раньше. Без твоей ненужной помощи.

Клэр смотрела на неё, будто не понимая:

– Но полиция…

– Плевать! – выкрикнула Элизабет, не сдержав порыв злости. Она не умела контролировать приступы гнева, они стали неотъемлемой частью неё с тех самых пор, как жизнь свернула на опасную тропу. – Серьёзно? Я работаю у мистера Джонни с девятнадцати лет – и все эти годы всё было абсолютно спокойно. Три года, понимаешь?! За три года убийств и ограблений прямо у них под носом полицейские ничего не предприняли, и только ты вмешалась и всё испортила! А сейчас ты – одна из них – берёшь и предлагаешь мне помощь? И, по-твоему, у меня есть причины верить тебе?

Элизабет прервалась от нервного хождения взад-вперёд по комнате, почувствовав на себе непрерывный взгляд. Она старалась не оборачиваться, зная, что увидит в нём только жалость – в который раз. А жалость к себе – это последнее, что она когда-либо хотела видеть.

– Что?! – Не сдержавшись, она обернулась, впилась взглядом в глаза Клэр. – Неужели я настолько паршиво выгляжу, что меня остаётся только жалеть?!

Клэр отпрянула, в её глазах промелькнул испуг, но она тут же взяла себя в руки:

– Ты едва стоишь на ногах. Ты ещё не восстановилась после ранения. Будет лучше, если ты поедешь со мной, я смогу обеспечить тебе безопасность, хотя бы на какое-то время.

– Может, спросишь у меня, как лучше? Или ты у нас теперь знаешь всё лучше всех?

– Но у тебя нет выбора!

– Выбор есть всегда. Даже если один из вариантов – смерть.

– Послушай, ты ведёшь себя как глупый подросток, закрывшись в своём мире жестокости, где все только лгут, предают и убивают. Но вернись в реальность! Ты знаешь и хороших людей, так ведь? Например, те, кто дорог тебе. Подумай о них!

Элизабет замерла посредине комнаты. Сзади – дверь на улицу, впереди – Клэр. А в кармане непосильной ношей – нож, напоминающий о себе при каждом шаге, легко ударяясь о ногу.

«Держи себя в руках.»

Девушка закрыла лицо ладонями, пытаясь успокоиться, но злость, клокочущую внутри, сдержать никак не удавалось.

– Тех, кто был мне дорог, сейчас нет в живых! Никого, понимаешь, никого не осталось! – крикнула она, наступая на растерявшуюся Клэр. – Не смей говорить об этом! Я не нужна никому, у меня никого нет, но это абсолютно не твоё дело!

Клэр попятилась назад и практически сразу упёрлась в стену. Сердце колотилось как ненормальное, но она старалась не подавать вида.

– Элизабет, послушай…

– Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я тебе дорога, а? Может, ты правда беспокоишься за меня? Нет! Ты приютила меня, а отпустить не хочешь, потому что это не входит в твои планы, так ведь? Ты и твои дружки полицейские всё подстроили, чтобы втереться в моё доверие – что-ж, умно. Только ничего не выйдет. – Она подошла к прижавшейся к стене Клэр и с силой тряхнула её за плечи. – Это просто план – элементарный план! Я знаю, а иначе как ты оправдаешь то, что приютила у себя в доме убийцу, которая в любую секунду может без колебаний тебя прикончить?!

Элизабет подошла к девушке вплотную, испепеляя ненавидящим взглядом. Вынув из кармана нож, она скинула с него чехол и подставила остриё к горлу жертвы. Ледяной металл впился в тонкую кожу, заставив Клэр вздрогнуть. Она замерла, боясь сделать вдох.

– Вот она, я. Видишь, кого ты укрывала от полиции? Видишь, кого ты пыталась убедить в том, что нужно выбрать другую жизнь? Это – настоящая я. И теперь я убью тебя, просто так, просто потому что соскучилась по пустым кровопролитиям, устала от мирной жизни! Я ненавижу тебя, Клэр, тебя – и всех людей в этом паршивом мире!

Капля крови соскользнула с лезвия, упала на паркет.

Элизабет моргнула. С глаз спала пелена. Увидев перед собой побелевшее от страха лицо Клэр, струйки алой крови, стекающие по её шее, и остриё, вошедшее в кожу совсем неглубоко, но ощутимо, она выронила нож. Звякнув, он упал в сантиметре от её ног и ударил остриём о пол.

Девушка отшатнулась от жертвы. Запах крови ударил в лицо, перед глазами предстали глаза Клэр – большие, каре-зелёные, до смерти напуганные, они смотрели на неё пристально, пытаясь понять, есть ли до сих пор опасность.

В голове прояснилось, но вслед за этим пришёл мрак. Очертания становились всё более расплывчатыми, отдельные предметы сливались в цветные пятна, а потом вокруг сомкнулась тьма. Покачнувшись, Элизабет упала на холодный пол. Сквозь пятисекундное забытье она слышала, как сдавленно ахнула Клэр, затем – шаги, быстрые шаги, и вот, придя в сознание, Элизабет увидела перед собой девушку. Клэр аккуратно положила ладонь на её плечо, Элизабет вздрогнула, как от удара, судорожно провела рукой по полу. Наткнувшись на нож, рука схватила его и направила остриём на Клэр.

– Отойди, – прошептала Элизабет, медленно поднимаясь с пола. Ноги не слушались, голова раскалывалась, но сильнее всего была боль – не физическая, а та, что пришла с осознанием всего происходящего. Стиснув зубы, девушка попятилась назад. Нож всё ещё был направлен на Клэр, которая провожала Элизабет взглядом. На её шее алел порез, к счастью, совсем не глубокий, но кровь сочилась из него без остановки.

Подойдя с двери, Элизабет подняла с пола ножны, всунула в них нож, чьё остриё было запачкано в крови. Ноги подкосились, она с трудом удержалась, чтобы вновь не грохнуться в обморок.

Вот, нож оказался в кармане. Элизабет крутанула щеколду на двери, сжала в кулаке ручку. Запрыгнув в сапоги, она стянула с вешалки куртку и в последний раз обернулась. Клэр стояла в трёх шагах от неё, излучая такую печаль, что Элизабет побоялась находиться здесь ещё хоть мгновение, чтобы не провалится сквозь землю от стыда и безысходности. Она не смогла контролировать свой гнев и едва не погубила ту, кто оказал ей необходимую помощь.

– Прости, – выдохнула Элизабет, отворила дверь и выскочила на серую улицу. Холод окутал её, но она не обратила внимания. Чтобы случайно не развернутся и не бросить прощальный взгляд на дом Клэр, она ускорилась, а затем побежала. С серого неба срывались редкие капли дождя, впивались в кожу мелкими иголками. Ноги почти уже не держали, но девушка не позволяла себе останавливаться.

«Ты ещё не поняла?» – прошелестел в голове какой-то чужой устрашающий голос. Элизабет судорожно огляделась по сторонам, но никого рядом не было.

– Ч-что?

«Ты не поняла… Ты сошла с ума, Элизабет…»

Наёмная самоубийца

Дверь отворила Стейси. Она открыла не сразу, сначала долго смотрела в глазок, не понимая, кого приволокло в особняк в такую грозу. На пороге стояла девушка, в ночной темноте больше напоминающая тень. С неё ручьями стекала дождевая вода, потемневшие глаза не выражали ничего. Пару секунд Стейси стояла настороженно, сжимая ручку закрытой двери, пока чёрное небо не прорезала молния, осветив стоящую на пороге тень. Стэйси вздрогнула, её глаза округлились от удивления.

– Мать твою, Элизабет! – Распахнув входную дверь, она схватила до нитки промокшую девушку за руку и втянула в дом.

Скинув на пол промокшую насквозь куртку и запустив в угол прихожей полные воды сапоги, Элизабет прошла по тёмному коридору в чуть более светлую гостиную и упала в кресло. Здесь было едва ли теплее, чем на улице, но хотя бы не сыро. Закрыв глаза, девушка мечтала только о том, чтобы темнота окутала её полностью, унесла туда, где тепло и спокойно, где никто не смог бы потревожить её…

– Элизабет?!

Она с трудом приоткрыла глаза. Казалось, веки никогда ещё не были такими тяжёлыми. Над ней стояла Ди и трясла её за плечи.

– Где ты была?! – набросилась на неё с расспросами напарница, как только девушка открыла глаза. – Ты знаешь, как я волновалась?! Да я места себе не находила…

– Да, да, я очень рада за тебя, – пробурчала Элизабет, скидывая с плеч руки напарницы. – Не так важно, где я была, ведь я вернулась – так что, всё в порядке?

– Вообще-то, не очень, – подала голос Стэйси, оказавшаяся рядом. – Копы нашли нас. Прошлой ночью они напали, как-то пробравшись в дом. Благодаря сигнализации мы с Ди смогли застать их врасплох – их было не так много, позиция у них была явно невыигрышная, и мы без труда с ними расправились.

Вглядевшись в черноту коридора, Элизабет заметила на полу осколки стёкол и алое пятно на стене. Из полуразбитого окна потянуло холодом. По телу предательски поползли мурашки.

– Отлично, – сказала девушка. – А я уж думала, копы никогда не найдут дом, в котором уже три года промышляют убийцы – огромный особняк, стоящий на холме у всех на виду.

Ди хихикнула, а Стэйси закатила глаза.

– Сейчас не до твоих глупых шуток! – рявкнула она. – Полицейские могут вернуться в любой момент, да хоть сейчас! – Она развернулась к двери, а та скрипнула под порывом ветра, словно подтверждая её опасения. Девушка снова повернулась к Элизабет. – Так что с тобой всё-таки произошло? Выглядишь паршиво.

– Ох, не нужно комплиментов. Скажем так, я сидела в камере, пока один полицейский-недоучка не позволил мне сбежать, а потом я шла сюда сутки с другого конца города под проливным дождём. Достаточно? А теперь я пойду спать.

– Но…

– Прости, мне плевать. – Элизабет встала с кресла и поплелась по скрипящей лестнице на второй этаж, оставляя мокрые следы на паркете.

Она чувствовала на себе пристальные взгляды подруг, но у неё не было сил дальше разговаривать с ними. Две бессонные ночи и два дня на ногах под ливнем отзывались головной болью при каждом шаге. Поднявшись наверх и зайдя в комнату, где всё, к счастью, было по-прежнему, Элизабет успела только снять мокрые носки и кинуть их на едва тёплую батарею, как снизу послышался шум.

Что-то с силой ударилось в дверь, затем по дому разнёсся визг сигнализации. Этот звук впился девушке в голову, побуждая закрыть уши, но, пересилив себя, она сбежала вниз по лестнице. Как только она спустилась на первый этаж, дверь слетела с петель и с громким стуком грохнулась на пол прихожей.

Изысканно выругавшись, Элизабет юркнула за стену.

В коридоре послышались крики и выстрелы, сомнений не было – в дом ворвались полицейские, причём далеко не маленькой компанией. Затаившись за стеной, девушка прислушалась – судя по голосам, их было не меньше пяти.

Послышался новый град выстрелов, Элизабет невольно вздрогнула. Собрав в кучу остаток сил, она вышла из укрытия – и тут же врезалась в вооружённого полицейского. Увидев девушку, тот направил на неё пистолет, но, когда пуля прорезала воздух, Элизабет уже поднырнула мужчине под руку и, схватив его за рукав, перекинула через бедро. Полицейский, явно не ожидавший такого от полуживой девушки, грохнулся лицом в пол, выронив пистолет.

Подобрав оружие, девушка ворвалась в поле боя, уложив на осколки выбитого стекла ещё двух незваных гостей, и вышвырнув их пистолеты в разбитое окно. В какой-то момент она очутилась спиной к спине с Ди, и вдвоём они смогли быстрее отбиваться от нападающих.

Ударив между ног очередного полицейского, девушка вдруг увидела, как один из ворвавшихся наседал на Стейси. Сорвавшись с места, Элизабет в один миг очутилась позади мужчины и со всей силы заехала ему пяткой по голени. Полицейский резко приподнял ногу и развернулся. В этот момент Элизабет подсекла его под ногу, на которой он стоял, лишив оставшейся опоры, и заехала коленом в живот, ускорив его падение. Стэйси коротко кивнула, в знак благодарности, и поспешила к новому противнику.

Элизабет тоже развернулась, но валяющийся на полу полицейский схватил девушку за кисть, затем вскочил и прижал её к стене рядом с окном. Элизабет дёрнулась и шагнула назад – и нога оказалась на битом стекле. Стиснув зубы, девушка отдёрнула ногу и снова ударила мужчину в живот, но в этот раз он даже не шевельнулся.

Полицейский вгляделся в лицо противнице, и в его взгляде отразилось удивление.

– Это ты?

Элизабет молча испепеляла его взглядом, стараясь, чтобы она не догадался о её последующих действиях.

– Ты – Элизабет Кэрролл? – вновь спросил он, но на этот раз не ждал ответа. – Я думал, тебя упекли в тюрьму.

Элизабет усмехнулась.

– Поздно же до вас новости доходят. Меня – в тюрьму? Научитесь нормально выполнять свою работу, прежде чем любоваться коллекцией заключённых в своей тюрьме.

Она нажала на курок, и пуля, из приставленного к груди мужчины дула пистолета, вонзилась в его тело. Полицейский сдавлено охнул, приложив ладонь к сквозной ране. Он схватил Элизабет за плечи, что-то бормоча о том, что она пожалеет о своём поступке. Но ответом на его страдания было лишь безразличное лицо девушки и холодный взгляд её серо-зелёных глаз.

Хватка мужчины ослабла, а затем он упал на пол, разливая под собой лужу крови.

Элизабет долго смотрела на свою жертву, но, почувствовав, как какое-то неприятное чувство засело в горле, отвела взгляд. Она огляделась, ожидая нового нападения, но в прихожей было пусто. Ди и Стэйси кое-как пытались закрепить на прежнем месте входную дверь. Девушки выглядели потрёпанными, но, кажется, без серьёзных травм.

Элизабет в последний раз обернулась на лежащего в алой луже мужчину, но перед глазами помутнело, и она поспешила уйти. На подкашивающихся ногах девушка поплелась наверх. Мышцы болели, каждый шаг давался с трудом, а левая стопа оставляла на паркете несколько капель крови.

– Элизабет, что с твоей…

– Всё в порядке.

Гонимая мрачными мыслями и не менее мрачными ощущениями, девушка вошла в комнату наверху и, не найдя в себе силы переодеть сырую одежду, рухнула на жёсткую кровать. Откуда-то резко потянуло холодом, в окно ударил порыв ветра, так, что задрожало стекло. Тело сковало холодом, и Элизабет едва нашла силы натянуть на себя одеяло.

Она лежала, стараясь уснуть, но тысячи мыслей не давали ей покоя. Она чувствовала боль от того, что убила того полицейского – почти физическую боль, как будто его страдания каким-то образом передались ей. Их ничего не связывало, но девушка чувствовала, будто, убив его, исчерпала остаток сил. Такого не было никогда, ни разу за все эти годы.

Она лежала, а перед глазами мелькали лица. Знакомые лица, лица тех, кого она любила, и тех, кого едва знала. Вот лицо мамы – красивое и необычное, с яркими глазами зеленоватого оттенка и яркими веснушками по всему лицу. А вот лицо папы – тонкое и смешное, с рыжей бородой и кудрявыми волосами, топорщащимися во все стороны. Оно было каким-то бледным, черты – нечёткими, от того, что давно забылись в памяти.

А вот другое лицо – оно принадлежало парню, которого Элизабет видела во сне и в видениях. Его лицо имело смелые черты, янтарные глаза смотрели прямо в душу, алый шрам пересекал висок и левый глаз. Длинная чёрная чёлка падала на лоб, немного прикрывая глаза – такие удивительные, неземные. В них было столько тепла, что хватило бы, пожалуй, чтобы согреть все сердца в этом одиноком, холодном городе.

А потом перед внутренним взором вспыхнул огонь. Огромные языки пламени взметнулись ввысь, закрыв собой все лица, которые появлялись до него. Он затрещал и заискрился, чёрный дым заполонил собой всё, и Элизабет показалось, что она слышит зов о помощи…

Девушка резко открыла глаза и села, отчаянно хватая ртом воздух. Ей мерещилось пламя, слышались крики, казалось, что она задыхается в едком дыме. Сердце выпрыгивало из груди, словно вырывалось из клетки.

«Чёрт…»

Немного успокоившись, Элизабет вновь обессиленно упала на кровать. Она зарылась лицом в подушку, накрылась с головой одеялом, которое ничуть не согревало её, и попыталась закрыть глаза. Тело ломило от усталости, в голове шумело, но веки отказывались опускаться. Перед внутренним взором всё время вспыхивал огонь, уничтожающий всё и всех на своём пути.

Девушка провела час в пустых попытках заснуть. По телу распространялся жар, болело всё, что только могло болеть. Всюду мерещились силуэты, слышались голоса.

– Кто здесь? – хотела крикнуть она, но её голос прозвучал хрипло и беспомощно, почти беззвучно.

В отчаянье она села и стала рыться в тумбочке у кровати, в поисках снотворного, которое всегда там хранила. Она не пила его уже очень давно, поскольку работа обязывала даже во сне быть начеку, однако сейчас девушке было всё равно.

Рука коснулась двух баночек разного размера. Вытащив одну, девушка обнаружила упаковку снотворного, а вторая оказалась закупоренной бутылкой воды, непонятно с какого вообще года. Открыв пачку снотворного, Элизабет высыпала в ладонь несколько белых таблеток – штук пять, или десять… Перед глазами двоилось, в голове шумело так, что было абсолютно безразлично. Закинув таблетки в рот, она запила их водой и упала на подушку.

От таблеток голоса в голове постепенно утихли, на смену им пришла долгожданная тишина. А через несколько минут в животе поселилась острая боль, тут же сменившаяся чёрным забытьём.

* * * 

Чистый снег искрился в воздухе, укрывая своим полотном все деревья в этом волшебном еловом лесу. Это была самая снежная зима, которую я помнила. И, безусловно, самая красивая. Я скакала по нетронутому снегу, собирая на себя все снежинки, падающие с утреннего неба. Позади плелись мои друзья – собрание лентяев, как я их называла – три парня и две девчонки.

– Бетти, берегись! – послышалось сзади. Я не успела обернуться, как кто-то набросился на меня и повалил в сугроб. Вскрикнув, я попыталась скинуть с себя этого кого-то и открыла глаза – но тут же мне на голову откуда-то сверху обрушилась целая гора снега.

– Ой. Кажется, не стоило кидать тебя в ёлку. – Над самым ухом послышался знакомый бархатный голос, опалив щёку тёплым дыханием. Холодные ладони аккуратно обхватили моё лицо, стряхивая с него снег.

– Да неужели? Ты всё время застигаешь меня врасплох! Откуда ты вообще выскочил? Ты ведь не выходишь из дома «в такую рань»! – Открыв глаза, я увидела нависшего надо мной Тома. Его большие ослепительно-голубые глаза находились прямо напротив моих, в них плясали лукавые искорки.

– Да вот, решил прогуляться. Я не знал, что ты выйдешь, – усмехнулся Том, всё ещё не давая мне подняться.