Я вижу Свет… Лирика

Никого нет близко.

Будем одиноки

На планете этой.

Надо нам немного –

Чуть тепла и света.

Все мы – с именами,

Значит, все мы – люди…

Никого нет с нами.

И уже не будет.

2016 г.

Тоска

Всю жизнь мою, словно проклятье, тоска

Неслышно крадётся за мною.

Всю жизнь ощущаю я хищный оскал

Её – за своею спиною.

Я осознаю всю грозящую мне

Опасность, что около кружит.

Всегда наготове, воюю я с ней

Улыбкой, как лучшим оружьем.

Улыбки не любит, боится тоска,

Исходит шипеньем и ядом

И вновь поджидает момент для броска,

Скрываясь в тени где-то рядом.

Сама по себе мне тоска не страшна,

Я с нею бороться умею.

Вот только боюсь, что однажды она

Окажется смеха сильнее…

2016 г.

***

моей судьбой тогда была кровать

не будучи способен на движенье

я жил коль это можно так назвать

в одном горизонтальном положеньи

я так упорно жил как только мог

подсолнуха цветок я рвался к свету

но мой ломался взгляд о потолок

от стен отскакивая рикошетом

мой мир был с комнату величиной

он четырём стенам тогда был равен

и мир иной лежал передо мной

картинкой за стеклом в оконной раме

смотреть в окно не то что из окна

видны лишь звёзды облака и птицы

и я наперечёт все звёзды знал

и воробьёв распознавал по лицам

знал как меняет небо свой окрас

на протяженьи дня зимой и летом

я мог сказать который нынче час

по неба изменившемуся цвету

годами устремляя взгляд в окно

в оконной раме видел лишь одно я

небес документальное кино

однообразное хотя цветное

моей судьбой тогда была кровать

и невозможность полная вставать

2016 г.

Пожизненно лишённые свободы

Я в самом страшном сне не мог увидеть никогда,

Что в подсознанье сжатая пружина,

Из-под контроля выйдя, приведёт меня сюда –

В колонию особого режима.

Забудь о воле навсегда, коль оказался здесь:

И через месяцы, и через годы –

До самой смерти мы всё так же будем ПЛС –

Пожизненно лишённые свободы.

С того мне памятного дня, как я попал сюда,

Жизнь наступила для меня иная,

И прошлое я вспоминаю вскользь и иногда,

Да в общем-то почти не вспоминаю.

Мой дом, как ни банально это прозвучит – тюрьма,

Свободы я уж больше не увижу.

Вначале думал, что умру или сойду с ума,

Потом привык, втянулся – в общем, выжил.

Наверняка непросто вам поверить будет мне,

Хоть сказанное мной ничуть не ложно,

Что даже в вечном заключенье можно жить вполне –

Не как на воле пусть, но всё же можно.

Сидеть до смерти под замком лишь меньшее есть зло,

А большее – поставленным быть "к стенке".

И хоть привыкнуть к этой жизни очень тяжело,

Но всё же привыкаешь помаленьку.

Вот мой сокамерник: маньяк, насильник, педофил.

Семь трупов с "расчленёнкой" в его деле.

На воле я б его как таракана раздавил,

А здесь мы с ним заварку братски делим.

Здесь распорядка правила достаточно просты,

Их выучить – ума не надо много;

И если все их аккуратно выполняешь ты,

Жить будешь как за пазухой у бога.

Библиотека, кстати, тут приличная весьма,

Я классиков читаю сочиненья.

Порой забуду даже, что вокруг меня тюрьма,

В иные погрузившись измеренья.

Хоть по ночам бывает здесь совсем невмоготу,

От слёз становится подушка влажной,

Но всё же с горем пополам жить можно даже тут.

Вот это, уверяю вас, и страшно…

2016 г.

На поляне

Обойдусь этой ночью без сна я,

Не коснусь головою подушки.

Вместо сна мне – поляна лесная

Да Луна высоко над опушкой.

Пропадёт только Солнце из виду,

Как, замеченным быть не рискуя,

Осторожно из дома я выйду

И пойду за черту городскую.

Приведённый звериною тропкой

На забытую богом поляну,

Я на травку присяду и робко

На Луну в небо звёздное гляну.

Никого не боясь потревожить,

Я, оставшись один этой ночью,

Отпущу наконец в себе вожжи

И расслаблюсь – завою по-волчьи.

Буду выть я протяжно и длинно

От щемящей, снедающей грусти.

И сойдётся вся ночь на мне клином,

И тоска мою душу отпустит.

И о том исцеляющем вое

Ничего и никто не узнает.

Будут, кроме меня, ведать двое –

Лишь Луна да поляна лесная.

А с наметившимся чуть рассветом

Песнь иссякнет тоскливая волчья,

И домой по тому же по следу

Побреду я неспешно и молча.

Проберусь, никого не тревожа,

В свою комнату под одеяло.

И опять потечёт всё, как должно,

Всё пойдёт, как ни в чём не бывало.

Буду вновь притворяться довольным,

Делать вид, что совсем путь не труден,

Улыбаться, когда будет больно…

Словом – жить, как и все вокруг люди.

2016 г.

Бессмысленность

Мёртвого волка никчёмный оскал.

Бывшего леса гниющие пни.

Ржавый корабль на последней мели.

Строй нерушимый могильных крестов.

Фразы, бросаемые в пустоту.

Взгляд под могильными плитами век.

Лоб, выбивающий пыль из стены.

Сумма побед обратится в ничью.

В прятки слепых невидимок игра.

Вход ни во что и уход в никуда.

Вся бесконечность стремится к нулю,

Но бесконечно далёк горизонт.

Острые шрамы растущих морщин.

Ряской подёрнулись омуты глаз.

Вечной тоски несмолкаемый смех.

Жизнь день за днём превращается в смерть.

2016 г.

Колыбельная

Баю-баюшки-баю,

Колыбельную пою.

Все окончены дела,

День ушёл, и ночь пришла.

На дворе темным-темно.

Люди спят уже давно.

Ты вот тоже засыпай

Поскорее, баю-бай!

Спят пушистые коты,

Мордочки уткнув в хвосты.

Спит дворовый умный пёс,

Прикрывая лапой нос.

Спят ручьи весенние.

Спят дожди осенние.

Даже буйные ветра

Спят спокойно до утра.

Спят холодные снега.

Спят речные берега.

Спит воробышек в гнезде.

Дремлет всё давно везде.

Спит устало старый сад.

Ветви сонные висят.

Спит поникшая листва.

Спит душистая трава.

Спит холодная Луна.

Спит морская глубина.

Облака спят в вышине

И плывут себе во сне.

Сном объята вся земля:

Спят равнины и поля,

Спят моря и города,

Дремлет горная гряда.

Спят холмы и спят леса.

Спит медведь и спит лиса.

Серый волк сопит в норе.

Спит собака в конуре.

Спят волненья и мечты.

Спят деревья и кусты,

Звери, птицы и цветы…

Засыпай скорей и ты!

2016 г.

***

Время режет отточенной сталью

Мир удерживающую нить.

В небе ангелы, видно, устали

Наши грешные души хранить.

В мире всё поменялось местами.

В жизни всё превращается в тлен.

В небе ангелы, видно, устали

Наши души хранить на Земле…

2016 г.

Первый снег обречён умереть

Тихо падают с неба снежинки,

Зарождаясь в небесной дали,

И собой укрывают морщинки

Постаревшей осенней земли.

В грациозном задумчивом танце

Всё друг к другу застенчиво льнут

Белоснежные неба посланцы,

Что земле объявило войну.

Как солдаты небесного войска,

Молчаливо идут они в бой

И, упав, тают, словно из воска,

Увлекая других за собой.

К сожаленью, снежинки не знают,

Атакуя враждебную твердь:

Первый снег непременно растает,

Первый снег обречён умереть.

Будут снежные позже метели,

И на спящую землю – снега

Лягут мягкой пуховой постелью.

Это будет потом, а пока

Нам снежинки ложатся на плечи

И сгорают церковной свечой…

Первый снег, увы, недолговечен,

Первый снег умереть обречён.

2016 г.

Осенний вальс

Танцует вальс опавшая листва,

Отдавшись танцу до самозабвенья.

Обречена, но всё ещё жива,

Ещё свежа и не подвластна тленью.

Пока хватает времени и сил,

Кружит листва, забыв про всё на свете.

Её на "жёлтый танец" пригласил

Галантный кавалер – лохматый ветер.

Осенний вальс, листвы и ветра вальс –

Традиция незыблемо-святая.

Листва кружится, как в последний раз,

Вращаясь, опадая и взлетая.

Танцует вальс опавшая листва,

Забыв про смерти скорую угрозу;

А небо, видя танец тот, едва

Удерживает дождевые слёзы.

2016 г.

Баба Маня

Когда-то Маруся была молода и красива…

Теперь бабе Мане уже что-то около ста.

Подобными ей и сильна была прежде Россия!

А жизнь её обыкновенна вполне и проста.

Живёт баба Маня в заброшенной богом деревне –

Немало таких деревень на просторах страны –

В избушке на три окна, как и сама она, древней,

Что срублена мужем-умельцем ещё до войны.

Вот здесь, в покосившейся подслеповатой избёнке,

Вся жизнь незаметно прошла–пролетела её.

В мученьях единственного родила здесь ребёнка.

Здесь ей "похоронку" на мужа вручил почтальон.

Смягчило беду её личную – общее горе:

Ведь ни одного дома не миновала война.

Маруся, своё отрыдав, успокоилась вскоре,

Лишь в русых пробилась её волосах седина.

В себе заглушая тоску по погибшему мужу,

Как трактор в колхозе ворочала ночью и днём.

И замуж второй раз не вышла: никто, мол, не нужен.

Так с маленьким сыном и жили в избушке вдвоём.

Сама голодала, чтоб только сынок был дороден;

Чтоб сыну спалось слаще – ночи порой не спала;

Вот лишь от заразы, столь распространённой в народе,

Мария сынка своего уберечь не смогла.

Эх, русское пьянство – болотная топь и трясина!

Известно: где рюмка – там рядышком с ней и беда.

Она и сгубила её повзрослевшего сына:

На тракторе, пьяный, он в реку свалился с моста…

Соседки судачили, глядя тревожно украдкой:

Ведь горе какое! Так можно преставиться враз! –

Но матери жизнь вновь пошла заведённым порядком,

Вот только морщинок прибавилось около глаз.

А время текло и текло, незаметное вроде.

Летели года – так похожи один на другой.

Уж силы не те, и суставы болят к непогоде…

И вот наконец баба Маня ушла на покой.

За несколько десятилетий рабочего стажа

Ей пенсию в сущие определили гроши;

Она же, святая душа, рада этому даже:

Чего, мол, ещё для спокойствия нужно души?

А нужно на старости лет бабе Мане немножко:

Родная изба, где она свою жизнь прожила,

Да солнечный лучик, да синее небо в окошке,

Воды глоток, хлеба кусок да немножко тепла.

Вот так и живёт баба Маня, покуда есть силы,

Но доски давно уж для гроба хранит и креста…

Когда-то Маруся была молода и красива.

Теперь бабе Мане уже что-то около ста.

2016 г.

Радость про запас

Мысль меня одолевает часто:

Как была бы легче жизнь людей,

Если б мы могли минуты счастья

Где-нибудь хранить "на чёрный день";

Капельки добра, тепла и света –

Всё, чем жизнь балует редко нас –

Как златые звонкие монеты,

Складывать в копилку про запас.

А однажды – может, даже вскоре –

Радость из запасников извлечь,

Чтоб смягчить свалившееся горе

И несчастья тяжесть сбросить с плеч,

Чтобы хоть немного в час тревожный

Просветлеть и отдохнуть душой…

Если б это сделать было можно –

Как бы это было б хорошо!

2016 г.

***

Здравствуй, милая! Вот и опять я пишу тебе,

Заполняя бумажный листок мешаниной фраз.

Я, как видишь, опять не сдержался и не стерпел,

Хоть себе обещал не писать уже много раз.

Если б знать, чем заполнить стерильную гладь листа!

Всё – точь–в-точь как в письме, что писал я тому три дня.

Новостей и событий копилка, увы, пуста:

Ничего не стряслось и в порядке всё у меня.

До сих пор всё стоит здесь ужаснейшая жара,

И совсем ненамного прохладнее по ночам.

Приболел: на работе продуло меня вчера,

Вот глотаю теперь аспирин и с малиной чай.

Регулярно твои поливаю всегда цветы.

Настоящий цветник я на нашем развёл окне!

Даже почву рыхлю в горшках так, как учила ты:

Стало нравиться чем-то занятие это мне.

У твоих был недавно: попили чайку втроём;

После – с батей тайком слегка выпили в гараже.

Всё у них устаканилось, всё поросло быльём…

Не волнуйся – теперь хорошо всё у них уже.

Потолстел ещё больше наш рыжий надменный кот

И не ест ничего, кроме сочных мясных котлет.

…Всё привыкнуть никак не могу уж который год,

Что тебя, дорогая, давно уже больше нет…

2016 г.

***

А жизнь бывает тем и интересна,

Что вся она – один сплошной сюрприз:

Сперва поможет, после – по лбу треснет

И в шаге от вершины сбросит вниз.

Отдав своё, как водится, печали

И выйдя на очередной виток,

Всё начинаешь с самого начала –

Чтоб тот же самый получить итог.

2017 г.

***

За глухой кладбищенской оградой

Время останавливает бег.

Тут крестом отмечен, как наградой,

Каждый здесь лежащий человек.

Всматриваясь в имена и даты,

Думаю невольно об одном:

И на мне поставят крест когда-то –

В смысле самом что ни есть прямом…

2017 г.

Время

Жизнь пролетает быстрокрылой птицей,

Уходит, словно сквозь песок вода.

Что было – то исчезло навсегда

И никогда уже не повторится.

Что было – то осталось позади.

Себя у жизни чувствую в плену я:

С разбега в жизнь, как в прорубь ледяную,

Мне никогда уж больше не войти.

Стирает Время – жизни яркий цвет,

И пряный вкус её давно стал пресен,

И вот уже есть только пыль и плесень,

А радости существованья нет.

Она на том осталась берегу.

Я ей в тоске протягиваю руку;

А стрелка всё бежит себе по кругу,

И я опять у Времени в долгу.

Жизнь, словно реку, вспять не повернёшь.

Учусь, пытаюсь жить, живой покуда,

А Время – каждую свою секунду

В мою вонзает душу, будто нож.

В часах песочных тает мой песок –

И, перекрестьем пойманный прицела,

Ещё влачу я дни свои и тело,

Но Время, щурясь, целит мне в висок.

Бегу, себя теряя на бегу,

Галопом от зачатья – до распятья,

Даю зарок исправиться опять я

И ничего исправить не могу.

А мне бы – в жизнь, как с горки ледяной!..

Эх, Время! Что ты делаешь со мной!..

2017 г. 

Вкривь да вкось

Снова душу – тоска

Да печаль одолели:

Всё идёт, да не так,

Всё идёт еле-еле,

Кое-как, вкривь да вкось,

Через пень да колоду,

Под крутой под откос

Да в гнилое болото.

Только пьём да едим,

Только сыто икаем,

На соседей глядим

Да начальство ругаем,

Вечно сопли жуём,

Виноватого ищем

Да сгораем живьём

От забавы-винища.

Вроде вместе – да врозь,

Есть возня – нету прока.

Вроде прямо – да вкось,

Объездною дорогой.

Вроде – верным путём,

Дела правого ради,

Да уныло бредём

Все баранами в стаде.

Вроде – в здравом уме

И неверящи в сказки,

А живём – как во тьме,

По чужой по указке,

И, до самых седин

Всё вздыхая о доле,

Бестолково сидим

У заросшего поля.

Я бы землю вспахал,

Я бы поле засеял,

Только бьют по рукам,

Окружив, ротозеи.

Я бы взялся за плуг,

За крестьянское рало,

Только рвёт их из рук

Супостатов орава.

Никому, хоть кричи,

Ничего здесь не нужно.

Телом все – силачи,

Да душою недужны.

И куда тут ни кинь,

По пословице нашей,

Всюду – вечный наш клин:

Хрен с берёзовой кашей.

Всё – привычным ладом,

Пусть не сладко, да гладко.

Всё – своим чередом,

Заведённым порядком,

Кое-как, вкривь да вкось,

Через пень да колоду,

Под крутой под откос

Да в гнилое болото.

2017 г.

В купе вагона

Может, я, как говорят, рехнулся вовсе,

Может, я, как говорят, сбесился с жиру,

Только я сейчас бы с радостью всё бросил

И в вагон бы сел купейный пассажиром.

Немудрёные свои собрав пожитки

И на верхнюю легко забравшись полку,

Из стакана чай прихлёбывая жидкий,

Я б в неведомое ехал долго-долго.

Пусть в глазах от мельтешения всё пёстро,

Пусть круги плывут перед глазами даже –

Я бы всматривался пристально и остро

В проплывающие за окном пейзажи.

Выходил бы для разминки и для встряски

Я на станциях глухих, забытых богом.

Я бы впитывал их запахи и краски,

В тишине тонул, как в омуте глубоком.

Я, в вагонном круглосуточном движеньи

Растворившись, словно сахар в кипяточке,

Получал бы от маршрута наслажденье,

А совсем не от его конечной точки.

Так и ехал бы, всё думая о чём-то,

Путешествовал неспешно и спокойно…

Может, в самом деле мне послать всё к чёрту

И решительно шагнуть в купе вагона?

2017 г. 

***

Последняя решающая встреча:

Холодный звон скупых тяжёлых фраз,

С достоинством расправленные плечи,

Короткое "Прощай" – в последний раз.

Промозглый ветер бьёт в лицо с разбега,

Дыханием морозным леденя,

А вдаль по свежевыпавшему снегу

Твои следы уходят от меня.

2017 г.

Смена

Из жизни мы, свои прожив года,

Уходим без возврата, без следа,

И всем без исключения из нас

Уйти навеки предстоит в свой час.

Когда наступит очередь моя,

Уйду подобным образом и я –

И мне, покинувшему мир земной,

Придёт на смену человек иной.

Конечно, будет он иным, чем я,

Не клон мой и не копия моя:

Совсем другого нрава будет он,

Другим набором качеств наделён;

Иной ему придётся путь пройти,

Иное встретить на своём пути –

Но встанет он, лишь только я уйду,

На место, мной оставленное тут.

Мы все уйдём из мира в свой черёд –

Но Жизнь мгновенно смену наберёт,

Ведь сами мы, живущие сейчас,

Пришли на смену тем, кто был до нас.

Смысл бытия довольно-таки прост:

Пост отстояв, другому сдай свой пост.

Чтоб поколений не порвалась нить,

Идут живые – мёртвых заменить.

2017 г. 

***

Тернистым и извилистым путём,

Потупив взгляд, поникнув головой,

Как по пустыне выжженной бредём:

Совсем одни, и рядом – никого.

Совсем одни, и рядом – ни души;

И в поисках душевного тепла

Мы обмануться вновь и вновь спешим,

За счастье принимая миражи

В пустыне, раскалённой добела.

2017 г.

***

У весны различны голоса:

Звонкий птичий щебет в небесах,

Под ногами луж весёлый плеск,

Утреннего льда короткий треск.

Талым ручейком журчит весна,

И капелью с крыш звенит она,

С тёмных улиц в мартовской ночи

Глотками кошачьими кричит.

Ветер тонко воет и свистит,

Шепеляво шепчутся дожди,

Гулким басом кашляет гроза –

У весны различны голоса!

2017 г.

***

Всё сильнее предзимней порою

Остывает земля с каждым днём.

Очень скоро снежинки укроют,

Словно саваном белым, её.

Забирает зима молодая

У земли все запасы тепла.

Вот и снег уже больше не тает:

Это значит – земля умерла.

2017 г.

***

словно в смерть, рванулся в бой

И в нём Его прикрыл собой;

А Он рванулся вслед за мной,

Но – прячась за моей спиной,

И этим самым в том бою

Жизнь сохранить сумел свою.

Он устоял. Он уцелел.

А я теперь лежу в земле,

В бою застрелен и забыт.

А у Него – семья и быт.

Он в уваженьи и в чести.

Он – бог войны теперь почти:

Уже герой, ещё не стар…

И вот Он пишет мемуар,

Что это Он рванулся в бой

И в нём меня прикрыл собой;

Что это Он оборонял

За Ним стоявшего меня;

Что за бронёй Его спины

Я и не видел той войны…

И вот уж Он – вдвойне герой;

И за Него толпа – горой.

Ему хвалу вовсю поют.

Ему ещё Звезду дают.

А я – убит. А я – гнию,

Собой прикрыв Его в бою…

2017 г.

Последняя песня Пьеро

Ну вот и открыта заветная дверь,

И Ключ Золотой нам не нужен теперь,

И всё наконец-то уже позади…

Тогда отчего же так тяжко в груди?

Бежит Буратино по лестнице вниз,

За ним – Артемон, издав радостный визг,

И даже Мальвина, почти не дыша,

С опаскою первый свой делает шаг,

И капли дождя, словно в травах роса,

Сверкают в Её голубых волосах…

Всё, нет больше шансов. Надежды мертвы:

Мальвина меня не полюбит, увы…

Разбит в пух и прах Карабас–Барабас –

Но это не я от него Её спас.

Побиты враги – не моею рукой:

Героем в бою оказался другой –

Владеющий тайным волшебным Ключом,

Готовый подставить, коль надо, плечо…

Во мне же ни капли геройского нет,

Я – самый типичный влюблённый поэт:

С трагическим взглядом, весь белый, как мел;

Неловок, субтилен, смешон и несмел…

Лишь силу и смелость в мужчинах ценя,

Мальвина, увы, не полюбит меня…

Ну что же, наверно, так быть и должно!

Что я Ей – не пара, я понял давно.

С Мальвиной любимой не быть нам вдвоём.

Он лучше меня. Он достоин Её.

Она не познала бы счастья со мной;

За ним же Она – как за крепкой стеной.

Пусть нос длинноват у героя слегка –

Не портит ни капельки он смельчака.

Улыбка открытая, крепкая стать…

Таким же, как он, никогда мне не стать.

И пусть победит в этой сказке добро –

Мальвина, увы, не полюбит Пьеро…

2017 г.

Розовый Жираф

В одной стране далёкой

С названием мудрёным,

Где ветер тихо гладит

Верхушки сонных трав,

Где солнце щедро льётся

На пальмовые кроны,

Где мирно плещет море,

Жил Розовый Жираф.

С подобной необычно

Окрашенною кожей,

Весь розовым облитый

От головы до ног,

Был на других Жираф тот

Ужасно непохожий –

И потому Жираф был

Ужасно одинок.

Ведь звери все – как звери:

Одеты хоть и модно –

В природные, однако,

Привычные цвета.

Его же цвет – отличье

От массы от народной,

А массы не прощают

Такого никогда.

"Невиданное дело!

Неслыханная наглость –

Сейчас, в такое время,

Носить такой наряд!" –

Зверьё вокруг зверело,

Зверьё не унималось,

И бедного Жирафа

Ругали все подряд.

Жираф не обижался,

С улыбкою усталой

Он лишь кивал печально

С заоблачных высот.

Однако неподвижно

Всё чаще застывал он

Со взглядом, устремлённым

За синий горизонт.

…Когда пропал бесследно

Жираф однажды утром –

Негаданно–нежданно,

Неведомо куда –

То сразу стало как-то

Тоскливо, неуютно,

Как будто бы с Жирафом

Исчезли все цвета.

Как будто бы все краски

Забрал беглец с собою:

Вдруг как-то посерели

На небе облака,

И вроде бы поблёкло

Тут небо голубое,

И потускнел заметно

Малиновый закат.

Средь буйства ярких красок,

В стране волшебной где-то

Он обитает, верно,

Поныне жив и здрав…

Беглец непокорённый,

Откликнись – где ты, где ты,

Так на меня похожий,

Мой Розовый Жираф?

2017 г.