Сожженные земли. Лишний

Когда я закончил, ко мне подбежала Элли и радостно пропела:

– Поздравляю! Так и знала, что ты справишься одним из первых. Теперь давай за мной, нас ждет второй этап тестирования!

От ее дружелюбия и радости сводило челюсть. Но все же я последовал за ней, напоследок зафиксировав взглядом рыжую копну волос у дальнего окна.

* * *

Мы прошли лестницу, узкий коридор и оказались в огромной комнате, по всем сторонам которой было расставлено и развешено разное холодное оружие. Но нигде не было видно пистолетов или ружей.

Элли повернулась ко мне и сказала:

– Ты можешь выбрать любое оружие, но есть правило: это должно быть лишь одно оружие ближнего боя и одно метательное.

– Метательное?

– Лук, или арбалет, или еще что-то из этого.

Кроме нас, в комнате никого не было.

Я медленно пошел вдоль стен, пристально всматриваясь в оружие. Его разнообразие удивляло. Но не стоит забывать, что это крепость, где живут настоящие воины, насколько я успел понять. Здесь были простые, ничем не примечательные мечи, изогнутые катаны, секира, маленький топорик величиной с мою ладонь, пика с серебряным наконечником. Даже огромная булава, усеянная острыми шипами, и почти незаметные нунчаки.

В общем, буквально все.

Я заметил рядом с одним из кинжалов длинные тонкие палочки. Они были очень похожи на те отмычки, которые мы делали в приюте: нам запрещалось многое, но любопытство и желание пойти наперекор всегда брали верх. Я неловко споткнулся, задел охнувшую Элли и, многократно извинившись, продолжил осмотр.

С палочками в кармане.

А потом мое внимание привлек он. Зазубрины на лезвии и рукоять, которая удобно ляжет в руку.

Я взял меч и провернул его, затем осторожно сделал пару неловких выпадов. Не слишком легкий, не слишком тяжелый, как раз то что надо!

Когда Элли увидела, что я выбрал, она засияла еще больше (хотя куда уж больше) и сказала:

– Ты должен дать имя своему оружию.

– Зачем?

– Это давняя традиция. Нужно поднести меч к губам и всего раз произнести имя, чтобы оно отразилось на клинке.

Я недоверчиво посмотрел на нее, но все же поднес меч как можно ближе к губам. Задумался.

Ленивый отблеск скользнул по начищенному эфесу.

Имя пришло сразу:

– Костераль!

На мече тут же прорезались символы, будто кто-то невидимой рукой вывел витиеватые буквы прямо на клинке. Я повернулся к Элли и заметил, что ее губы сжаты в тонкую нить.

– Что случилось? – с холодным любопытством поинтересовался я.

Элли резко заморгала и, неловко улыбнувшись, натянуто произнесла:

– Все в порядке. Просто неожиданно… услышать это имя.

– А что с ним не так? Это первое, что пришло мне в голову.

В глазах Элли я заметил настоящую панику. Потребовалась секунда-другая, чтобы она наконец-то справилась с собой и сказала:

– Теперь нужно выбрать метательное.

Я вложил меч в ножны и закрепил их на поясе. Внутри мелькнуло легкое, но приятно покалывающее ощущение.

Лук я выбрал быстро: снял первый попавшийся со стены и подхватил лежащий рядом колчан со стрелами. Повернувшись обратно, я увидел, что лицо Элли вновь озаряет беззаботная улыбка.

– Луку тоже нужно дать имя.

– Э-э, Кроссман, – пробормотал я. – С этим именем нет никаких проблем?

На ее лице мелькнуло недоумение, она легонько дернула подбородком, но тут же сказала:

– Идем дальше!

Я последовал за торопливо шагавшей Элли.

Мы вышли во двор крепости. Вчера не было возможности нормально рассмотреть его: мы прибыли уже глубокой ночью. Но теперь я цепко подмечал все детали: вот невысокий, но крепко сбитый мужчина ввел под узды лошадь в строение с высокими воротами. Конюшня. Вот справа группа таких же новобранцев отрабатывала приемы на деревянных болванках. Зона тренировок? Вот несколько парней и девушек спарринговались на небольшом, диаметром в двадцать шагов, кругу. Луч солнца прорезал тучи и отразился ярким блеском от стоявшего у дальней стены гонга.

Огромного золотого гонга. Я прищурился.

Элли схватила меня за рукав куртки и потащила в другую сторону – к лучникам.

Несколько человек стояли у линии с деревянными мишенями. Элли указала мне на свободное место.

Я взял в руки лук, покрутил его минуту и сказал:

– Я похож на Робина Гуда?

– Просто стреляй, – сказала Элли, улыбнувшись. – Если не получится – не страшно.

После недавних событий это звучало как-то нелепо.

Шутливо рисуясь, я принял героическую позу и, почти не целясь, пустил стрелу. С легким свистом она попала прямо в цель. Я ошарашенно повернулся и посмотрел на Элли. Новичкам везет?

– Здорово! Я знала, что у тебя получится!

Я с подозрением уставился на нее. Она знала, что «у меня получится», уже не в первый раз. Нисколько не смутившись, Элли махнула рукой кому-то за моей спиной. Я обернулся: к нам приближался Иниго.

– Азиат, спасибо, что подошел. Вот твоя пара для спарринга. Доставайте мечи из ножен, – сказала она.

– Не думаю, – послышался насмешливый голос слева от меня, – что это будет достойный соперник для Лишнего.

Этот голос я мог узнать даже с закрытыми глазами. Капитан Вильям собственной персоной. Прошу любить и не жаловаться, заткнуться и терпеть насмешки. Сжав зубы, я вежливо кивнул капитану, вставшему рядом со мной.

– Но это будет нечестно! Лишний пока не готов с тобой драться! – запротестовала Элли. – Дай ему потренироваться, и, если тебе так хочется, пусть сражается с тобой в финальном зачете. Но знай, тогда он тебя точно одолеет! Я готова поставить на это.

– Ты же в курсе, что я никогда в жизни не держал в руках меч? – напряженно шепнул я Элли и получил в ответ еще одну беззаботную улыбку.

Элли, я вообще-то хочу дожить до артрита, а не до заката солнца.

Капитан Вильям окинул меня суровым взглядом, молча развернулся и зашагал прочь. Я выдохнул, достал меч из ножен и начал потихоньку размахивать им, стараясь делать это с определенной долей неловкости. Мне хотелось думать, что со стороны я действительно выгляжу как новичок.

Но меч был все же против.

Пальцы дрогнули, сжавшись вокруг рукоятки, и по ним заструился горячий поток, поднимаясь все выше, к локтю, запузырилась пьянящая энергия, за мгновение проникшая во все мое нутро. И рука начала сама выписывать восьмерки, ловко направляя меч в нужную сторону. От неожиданности я чуть не вскрикнул и рефлекторно постарался остановить эти движения.

Но не смог.

Я атаковал Иниго – тот уже принял боевую стойку. Наши мечи скрестились со звоном.

Но в считанные минуты оружие Иниго оказалось на земле, а я пораженно уставился на свою руку: это была очень легкая и странная победа. Меч, будто живой, не хотел меня слушаться и отражал удары.

Иниго помолчал, а затем произнес:

– Ты говоришь, что никогда не держал в руках меч?

Я пожал плечами, стараясь скрыть растерянность. Элли радостно захлопала в ладоши и, рассмеявшись, восторженно произнесла:

– Я знала, что Лишний справится, не зря я ставила на него! – Она подмигнула мне и повернулась к Иниго. – А ты, Азиат, вроде был чемпионом по бою с длинными мечами?

Иниго подобрал оружие.

– Так и есть. Я говорю правду. В отличие от других, – произнес он холодно.

– Но я действительно впервые взял меч в руки. Мне незачем врать! – воскликнул я.

– Еще раз.

Мы снова встали друг напротив друга. Энергия, струящаяся в моем теле, победно взревела – оружие противника вновь оказалось на земле, как ни старался я подавить эту силу.

– Еще раз.

Так продолжалось несколько раз: я снова и снова одерживал верх, выбивая оружие из рук Иниго. Это даже начало забавлять меня, хотя Иниго, кажется, злился.

Элли знаком показала нам остановиться и сказала:

– Довольно.

Иниго перевел дыхание, сдержанно поклонился мне и убрал оружие в ножны. Я последовал его примеру. Мир с каждым мгновением становился все страньше и страньше, и хотелось хотя бы в таких вещах сохранить рассудок.

* * *

Элли привела меня и нескольких новобранцев в библиотеку Бастарии. Стеллажи тянулись до самого потолка, занимая сразу два этажа. Пахло пылью и старой бумагой. Красный ковер заглушал звук шагов, изредка слышался легкий шелест страниц: было ощущение, что мы внезапно провалились в совсем иной мир, где царят тишина и покой. Я видел, как загорелись глаза у некоторых новобранцев. И пока все разглядывали книги, я высматривал Киру.

Тишину прервал кашель. Повернув голову к источнику звука, я увидел старика, который, сгорбившись, сидел за большим столом почти по центру дорожки – она утыкалась прямо в стол.

Перед ним лежала стопка книг, а в руках он держал древний фолиант с пожелтевшими страницами. Он отвлекся от чтения и произнес:

– Новенькие… Приветствую вас. Сегодня вы закончите свое знакомство с библиотекой здесь, на этом месте. Только армирторы, которые преданно служат нашему делу, могут идти дальше, всем остальным вход категорически запрещен. Это наш закон… и вы должны уважать его. – Он строго посмотрел на нас. – Все, кому выпадет честь шагнуть дальше, получат доступ к знаниям, которые мы собирали тысячи лет.

Я почувствовал, как Элли коснулась моего плеча:

– Нагляделся? Теперь нам нужно идти. Я провожу тебя в комнату.

Она и еще двое стражей провели меня обратно. Меч и лук с колчаном Элли забрала, не преминув вежливо улыбнуться. Дверь захлопнулась за моей спиной, а в замке вновь провернулся ключ. Я потянул на себя дверь – заперто. Эжена и Иниго в комнате не было. Не воспользоваться ли мне отмычками? Но после коротких раздумий я решил, что пока не время. Надо выждать еще немного. И обсудить все с Кирой.

Остаток вечера я провел в напряженном размышлении.

Как и всегда, опасные ситуации начисто сбрасывали память о последних годах и возвращали к опыту, полученному в приюте. Я не в первый раз замечал это за собой. С выпуска прошло уже три года, мы давно жили с Кирой вместе, давно работали, но «вытеснить» из себя приют было сложно.

Коротко постучав и провернув ключ, зашла какая-то девушка в длинном черном платье и поставила поднос с едой на комод. Желудок, не получавший никакой пищи со вчерашнего дня, протяжно заурчал. Проглотив слюну, я набросился на ломоть жареного мяса и спешно запил его морсом.

Легкая мысль о том, что пища может быть отравлена, скользнула и пропала: мне явно дали знать, что пока меня никто не собирается убивать. Мясо было на вкус… необычным. Я никогда такого не пробовал.

Девушка покорно ждала, пока я доем, и после, слегка поклонившись, забрала поднос и вышла. Не забыв закрыть дверь на замок.

С правой стороны была еще одна дверь – за ней оказалась современная душевая комната. Быстро приняв душ, я без сил рухнул на кровать.

Мои соседи по комнате так и не вернулись.

Засыпал я уже без мыслей.

Глава 5

В старых записях упоминается первый подвиг дома Раугорв. Благочестивый сын вызволил мать, томящуюся в подземелье королевства. А после стер с лица земли это королевство и приказал навсегда вычеркнуть его имя из истории.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

Я проснулся и, потянувшись, почувствовал, что ноги во что-то упираются. А открыв глаза, понял, что это не что-то, а кто-то: Эжен, уже полностью одетый в форму, сидел на краю моей кровати и насвистывал какую-то бодрую мелодию. Неяркие оранжевые лучи, пробивавшиеся сквозь окно, говорили о том, что занимался рассвет. Заметив, что я проснулся, Эжен пропел с широкой улыбкой:

– Ну что, готов к новому дню, мой принц?

Я мотнул головой, молчаливо призывая его слезть. Эжен продолжал улыбаться и, казалось, совсем не собирался уходить.

Я дернул одеяло. Эжен не сдвинулся с места.

– Ты либо дашь мне встать и привести себя в порядок, либо твой принц проведет здесь весь день. – Я послал ему воздушный поцелуй и лучезарную улыбку.

– Как скажешь, мой принц, уже удаляюсь! – Он легко вскочил с кровати.

Холодный душ быстро привел мысли в порядок.

Вчера не было сил ничего разглядывать, но сегодня я осмотрелся повнимательнее. На раковине стояли шампунь, мыло и бритвенные принадлежности. Сбоку висело несколько полотенец. Вроде бы средневековая крепость, но водопровод есть, электричество – тоже. Однако факелы развешаны по стенам. Но снаружи стоит жара, а в крепости довольно прохладно. Здесь есть вентиляция?

На моей кровати квадратной стопкой лежали одежда и сменное белье. Я отметил, что форма была легкой: несмотря на довольно плотную ткань, одежда вообще не ощущалась на теле.

Эжен стоял у двери.

– Брошь не забудь.

– А?

И правда, я не сразу заметил ее на светлом покрывале – под одеждой лежала светлая брошь в виде дракона. Посмотрел на Эжена – справа от сердца виднелась такая же брошь.

– Я не ношу женские цацки, – поморщился я.

– Обязательно! Ты что. Это ж как пропуск. Никто не имеет права носить этот знак, кроме стражей и кадетов. И когда пойдем в деревню…

– А где Иниго? – перебил я.

– Нет-нет-нет! Ты же слышал. Никаких имен. Имена только после посвящения в стражи, – горячо возразил Эжен.

– Эм… Азиат?

– Тестирование далось ему нелегко. Он ушел рано утром. – Улыбка Эжена поблекла.

Я прицепил брошь. Пригладил волосы.

Эжен открыл дверь и приглашающе махнул рукой:

– Идем.

* * *

Дорога не заняла много времени. Я старался сосредоточиться на том, чтобы запомнить обстановку и обрисовать в голове примерную схему крепости: где расположены выходы, с какой стороны окна, сколько поворотов нам встретилось, на какой этаж поднялись. Подметил небольшие квадратные решетки вентиляции метрах в двух над стеной – догадка оказалась верной.

Эжен, до этого болтавший без умолку, неожиданно шел молча. Я иногда поглядывал на него, но тот нацепил непроницаемую маску благодушия, улыбаясь всем, кто попадался на пути: от немногочисленных слуг до новобранцев и кадетов.

Обеденный зал был похож на обычную столовую: длинные прилавки, подносы, несколько слуг на раздаче. Пока взгляд не обращался к стенам: вдоль них на равных промежутках стояли каменные статуи драконов на невысоких постаментах. Их пасти были разинуты, показывая ряд острых зубов. Но никаких окон. По всему периметру освещение поддерживалось исключительно факелами.

В зале было шесть длинных деревянных столов, по обе стороны от каждого из них тянулись такие же деревянные скамейки. Собралось уже много людей: новобранцы заняли три стола и оживленно разговаривали. Чуть дальше сидели кадеты, которых было значительно меньше. Я успел разглядеть среди них Элли. За двумя другими столами расположилось несколько людей в плащах. И они держались особняком, тихо переговариваясь о чем-то. Эжен повернулся ко мне и пояснил:

– Все курсы сидят отдельно друг от друга: новобранцы – первый год обучения, потом второй и третий года и, конечно, стражи! За тем столом – настоящие стражи. Но они почти не бывают в крепости – постоянно на заданиях, – в его голосе скользнули благоговейные нотки.

Иниго уже ждал нас за одним из столов. Эжен помахал ему, схватил меня за плечо и, посмотрев мне прямо в глаза, проникновенно произнес:

– Давай договоримся. Сейчас мы возьмем еду и встретимся все вместе за этим столом. Хорошо? Просто иди прямо к нам, никуда не сворачивая. Справишься?

Я ухмыльнулся.

– Не переживай, план побега я разработал еще вчера, но решил денек-другой порадовать вас своим смазливым личиком. Когда вы еще полюбуетесь на такую красоту?

Эжен рассмеялся.

– А у тебя отменное чувство юмора.

– А кто сказал, что я шучу?

Я развернулся и, оставив растерянного Эжена, пошел к левому прилавку, где было меньше всего людей. С сомнением взглянув на мясо голубоватого оттенка, я положил на тарелку пару пирожков и взял стакан с морсом, а затем вернулся к столу.

Иниго сгорбившись сидел за столом, делая вид, что внимательно изучает свою тарелку. Но его выдавала напряженная спина.

Как-то вдруг стало жаль парня. Столько усилий и тренировок, а в итоге – провал. Я наклонился к нему и тихо сказал так, чтобы услышал только он:

– Ты справился. Ты сделал все возможное.

Лежащая на столе рука задрожала. Быстро посмотрев на меня, он ответил:

– Ты не понимаешь. Я ведь знал, что буду стражем. Это место… Я не хотел… но… Я не такой патриот, как Рыжий.

В его глазах мелькнула тоска.

К столу беззаботной походкой подошел Эжен, прервав нас. Он нес две огромные тарелки, доверху наполненные едой.

– Ребята, я принес вам арбуз! Здесь это большая редкость, их специально выращивают, и урожай не всегда выходит богатым, поэтому наслаждайтесь! Моя бабушка обожала арбузы и всегда говорила, что это лучшая еда на свете, – радостно произнес Эжен.

Иниго вяло принялся есть. Наш короткий разговор отбил аппетит и ему, и мне, а Эжен, напротив, не замолкал ни на секунду, параллельно умудряясь за обе щеки уплетать еду.

– Бабушка часто рассказывала мне про Бастарию и время, что провела в этих стенах. Она жила здесь до ста лет, прежде чем вернуться на ту сторону.

– До ста лет? – переспросил я. – Прежде чем вернуться?

– А что ты так удивля… А! Ты же не знаешь. До двадцати четырех лет кадеты взрослеют, как и все обычные люди. Но после того, как дают клятву и становятся стражами, их организм практически перестает стареть: усиленное тело служит тебе до ста лет. Сила, ловкость, здоровье – все остается на максимальных позициях. Ну, а после ста лет начинается обратный процесс – один год жизни становится равен сразу двум годам. И все стражи проходят такой ритуал, как Анторис, означающий конец твоей службы в роли стража. А затем есть два пути: либо остаться в крепости и передавать знания новеньким, либо вернуться на ту сторону и просто отдыхать, наслаждаясь жизнью.

– Ты хотел сказать: доживать оставшиеся жалкие годы? – иронично заметил я. Эжен нахмурился. – И у каждого стража есть только два варианта?

– Были случаи, когда стражи сбегали… Но предателей всегда находили и жестоко наказывали.

– Почти понятно. А каким образом они получают сто лет жизни?

Но он не успел ответить. Эжена прервали крики – возле входа в зал что-то происходило. Но из-за толпы не было понятно, что именно.

Иниго остался сидеть за столом, а мы с Эженом, переглянувшись, подошли поближе.

Перед нами предстала странная картина: капитан Вильям вместе с двумя приближенными стоял возле существа, которое помогло мне на первом этапе тестирования. И рядом была Кира, одетая в ту же черную форму, что и все, а ее рыжие волосы собраны в тугой конский хвост.

Кира не замечала меня: она очаровательно улыбалась капитану Вильяму. Существо дрожало.

И в ее глазах стояли слезы.

Капитан Вильям ударил существо в ногу с такой силой, что она не удержала равновесие и упала на спину. Затем он опрокинул на нее тарелку с едой и грубо сказал:

– Вставай! Ты должна была как следует обслужить меня и теперь можешь даже не надеяться на прощение. Вставай и прибери здесь все!

Она попыталась встать, но ноги не держали ее.

Я сжал кулаки. Кира безучастно смотрела на эти издевательства. Двое стражей рядом с капитаном даже не пошевелились. Никто не спешил ей помочь. А она скребла искривленными, поломанными руками по полу, еда стекала по ее шерсти. Беспомощная, словно ребенок. Внутри меня начал нарастать гнев.

Капитан Вильям вновь ударил ее.

От мощного удара у нее перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. И я не выдержал. В два прыжка оказался перед ним, схватил за плечо и резким движением опрокинул на лопатки. В его глазах отразились недоумение и злость, он громко выругался, но уже быстро вскочил на ноги. Двое стражей, стоявших рядом, молча обнажили клинки. По рядам новобранцев прошелся взволнованный шепот. А Кира, повернувшись ко мне, торопливо сказала:

– Что ты делаешь? Зачем ты ей помогаешь?! Это же пленная!

Я опешил. Неужели это моя Кира? Всегда безмерно терпеливая к младшим и ласковая с животными?

Капитан Вильям поднял руку и отрывисто сказал:

– Лейтенант Отто, лейтенант Савук.

Двое стражей так же молча вложили мечи в ножны.

А затем он, коротко замахнувшись, ударил меня. Все еще пораженный поведением Киры, я пропустил удар и покачнулся. Рот наполнился горячей соленой кровью. Затем на меня обрушился целый град сильных ударов. Последний пришелся прямо по животу – я согнулся пополам, хватая воздух, как рыба, и рухнул на пол.

Непомерно силен и опасен.

Удары прекратились.

– Еще раз прикоснешься ко мне, твоему непосредственному начальству, или станешь мешать, и наш разговор будет уже не таким ласковым. Усек, Лишний? – прозвучало сверху.

Я слабо простонал что-то в ответ, сплюнув кровь. В области ребер пульсировала дикая боль.

Внезапно в зале разом яркими столбами поднялся огонь от факелов. Я увидел, как капитан Вильям сложил руки на груди и с прищуром оглядел зал.

А затем погас весь свет. Запахло гарью. Наступила полная тьма.

Я что, вырубился от боли?

Но разбитые губы и ребра подсказали, что нет – я все еще в сознании. Кто-то просто потушил все факелы. У меня вырвался нервный смешок.

Рядом раздались голоса:

– Что случилось?

– Я ничего не вижу!

– Зажгите уже факелы, дракон вас раздери!

Я вздрогнул, почувствовав, как к моей щеке кто-то прикоснулся. По телу прокатилась волна согревающего разряда. То же покалывание появилось и в области губ, которые нещадно ныли после удара капитана Вильяма. Я понял с удивлением, что боль полностью ушла.

Постепенно тьма начала рассеиваться: факелы вновь зажигали на стенах. И я увидел его.

Прямой нос, четко очерченные скулы, темные волосы и щетина. Но главное – взгляд: прожигающий, хищный и в то же время предельно сосредоточенный. Он смотрел прямо на меня. И был возле меня.

А я не мог вымолвить ни слова.

– Костераль! – голос старшины вырвал меня из этого странного гипнотического состояния.

Он медленно, словно нехотя, повернулся к старшине. Я повернул голову вслед за ним. Глава крепости стоял возле открытой двери, самодовольно сложив руки. Рядом с ним маячило несколько стражей-охранников.

– Добро пожаловать, дражайший Костераль. Но разве мы не договаривались о встрече в кабинете?

Костераль вновь посмотрел на меня. Бездонные черные глаза с плескавшимися на дне языками пламени. И чем дольше он смотрел, тем сильнее я чувствовал, как мое сознание расплывается и погружается в эту пляску… огни… они были…

Меч. Я назвал его так же.

Понадобилось недюжинное усилие, чтобы отвести взгляд.

Костераль неторопливо поднялся и последовал вслед за старшиной. Легко, властно, спокойно.

Дверь за ними закрылась, и внутри меня будто лопнула струна. Я глубоко вдохнул и выдохнул.

И вскочил на ноги, не почувствовав даже головокружения. Существо же все еще пыталось встать. Хрупкое и совсем чужое на фоне людей.

– Погоди, сейчас!

Я помог ей подняться и представился:

– Александр.

Эжен подбежал и в ужасе сжал мое плечо. Я покосился на стоявшего невдалеке капитана Вильяма. Его рука покоилась на рукоятке кинжала, висевшего на поясе. Я закатил глаза.

– Лишний.

Она быстро заморгала, ее белые ресницы затрепетали, а на глазах вновь выступили слезы.

– У тебя что-то болит? Может, пойдем к… м-м-м… лекарю? – На самом деле я понятия не имел, где здесь врачи и куда я могу ее отвести, но и бездействовать тоже не мог.

Кира гневно бросила мне:

– Оставь ее! Мы не должны даже подходить к такой, как она.

Кира, которая стояла передо мной, вела себя очень уверенно.

Но Кира, которую я знал, всегда была скромной и даже боязливой.

– Не смотри на меня так, очень тебя прошу, – добавила она.

И кто же из этих двух личностей был настоящей Кирой? Существо что-то промычало и, сделав шаг, начало падать. Видимо, ей было больно опираться на ногу, которую ударил капитан Вильям. Я быстро подхватил существо и крикнул:

– Эже… то есть Рыжий, помоги! Отведи нас к врачам, лекарям или кто тут у вас есть. Ее нужно осмотреть.

Вокруг раздались смешки.

На лице Эжена за несколько мгновений отразился целый калейдоскоп эмоций: от легкой тревоги до дикого ужаса. Он тихо произнес:

– Ты не понимаешь. Ее не станут лечить.

Черт, да что здесь происходит?!

Я хотел разразиться гневной тирадой на тему жалости и банального человеческого сострадания, но, взяв себя в руки, произнес:

– Тогда, может, отведешь в комнату? Я не запомнил дорогу.

Я прекрасно помнил дорогу. Однако идти обратно нужно было точно не одному.