Дикая ведьма

Выдохнув, я сосредотачиваюсь на энергии вокруг, на протонах и нейтронах, на фотонах и мюонах, и отбрасываю все, чтобы осталась лишь первозданная, чистая магия.

Щелкаю переключателем и магия мощной волной устремляется ко мне. Тысячи мельчайших частиц притягиваются, как к магниту. Кожа начинает слегка гореть и покалывать, я никогда не устану от этого ощущения. Я космос, энергия вселенной, идеально переплетенная с телом.

Где-то вдалеке протяжно воет Зима, и ей вторят другие волки. Они подают голос один за другим, наконец последнее завывание разносится эхом в ночи, и все смолкает. Видимо, Зима хочет поприветствовать нового волка и поздороваться с ним, когда люди спят и не могут быть с ним рядом.

Я улыбаюсь при этой мысли.

Кожа горит от магии, окутавшей меня покрывалом. Я сосредотачиваюсь на Пайке Алдере, на его высокомерном поведении, ненависти к ведьмам и многочисленных фланелевых рубашках. Вспоминаю, как он рассмеялся над диктором новостей, закатил глаза и не дал Эми ни единого шанса.

Вспоминаю, как его голос стал ледяным, отчего по коже у меня пробежал мороз и кровь застыла в жилах.

«Жаль, что не она тогда сгорела».

Что Пайк Алдер ненавидит больше всего на свете?

В голове тут же звучит ответ. Очень жестокое заклинание, почти проклятье.

Проклятье, которое обратит его в того, кого он так ненавидит колдуна.

Но вспомнив о той ночи на озере, я медлю. Не зря превращение в ведьму или колдуна запрещено и магическим судом, и обычным. Это опасно и непредсказуемо, но Эми была готова рискнуть всем, потому что ее любимый хотел познать магию.

Когда в ту ночь я добежала до озера, пламя уже полностью охватило Алекса. За ало-рыжими всполохами не видно было его лица. Эми плакала, пытаясь оттянуть от него магию, хотя было уже слишком поздно. Как у звездной ведьмой, ее магия сильнее действовала на людей, и если она не могла помочь Алексу, то моя сила лунной ведьмы была здесь бесполезной.

Так и получилось. Моя магии не помогла.

Крепко зажмурившись, прислушиваюсь к звукам ночи. Я не у спокойного озера в Небраске. Я дома, вокруг столетние ели и соленый морской воздух. Здесь только я, совершаю ритуал, которому научилась у бабушки… Никто не причинит мне боли.

Заклинание сгорит вместе с горсткой трав, и на этом все. Надеюсь, оно заберет с собой страхи и волнения, и мне станет легче работать с тем, кто ненавидит мою сущность. Пайк никогда не узнает об этом, а я почувствую себя лучше.

Намного лучше.

Я приступаю.

Магия вокруг дрожит, покалывая мне кожу и превращаясь в проклятье, которое обратит юношу в колдуна. Я собираюсь привязать заклинание к горстке трав, когда раздается четыре громких уханья.

Отшатнувшись, всматриваюсь в ночное небо, хотя искать сову в темноте бесполезно. Я чувствую, как она смотрит на меня, как ее большие глаза следят за мной, словно за добычей.

Смотрю на небо еще несколько секунд. Тишина.

Я возвращаюсь к ритуалу. И вдруг снова раздается уханье, уже ближе.

Громче.

Четыре коротких уханья.

Сердце бешено колотится и по телу бегут мурашки, но не от приятного магического ощущения, а от страха. Сова продолжает звать, снова и снова, все громче и громче. Мне страшно, что своим уханьем она разбудит маму, да и весь остров.

Я не могу сосредоточиться на ритуале и отпускаю магию, которая рассеивается в ночи. Проклятье придется отложить.

– Хватит! – дрожащим и осипшим голосом кричу сове.

Птицапослушно замолкает, лишь деревья скрипят на ветру.

Я быстро выключаю свет и поднимаю фонарик. Обхватив себя руками, спешу к дому. Головы не поднимаю, но чувствую пристальный взгляд совы.

Только зайдя в прихожую, понимаю, как быстро и прерывисто дышу. Тихо закрыв дверь, прислоняюсь к ней. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, чувствуя себя в безопасности. Я дома.

Повесив куртку на вешалку и сняв ботинки, бесшумно поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Переодеваюсь в пижаму и забираюсь в постель, пытаясь расслабиться и заснуть.

Я говорю себе, что просто запаниковала и так перепугалась из-за какой-то совы, что побежала домой. Но даже расслабившись и устроившись поудобнее в кровати, не могу убедить себя в этом.

За окном завывает ветер. Я встаю с кровати и закрываю шторы. Вдалеке шевелятся огромные тени. Мне кажется, что на ветке дерева вижу священную сову, смотрящую на меня, хотя и знаю, что это невозможно.

* * *

Проснувшись утром, я чувствую, что на душе все так же скребут кошки. Беспокойная ночь не уняла тревогу, и, спускаясь на кухню, пониманию, что мне нужно отпустить все волнения. Я оставляю маме записку, что ушла раньше, наливаю чай в термокружку и выхожу из дома навстречу морозному утру.

Ночью шел дождь и наполнил воздух травянистым ароматом. Я вдыхаю приятный запах, успокаиваясь. Я давно поняла, что природа чудесным образом помогает мне почувствовать себя лучше.

Меня умиротворяет запах дождя, звук бегущей воды.

Но когда и это не помогает, когда меня охватывает сильная тревога, я отдаю свои волнения земле, как меня учила бабушка.

Рассветает. Раннее солнце поднимается и освещает все вокруг. Земля под ногами влажная, утренний бриз шелестит в листве. Туман плотной завесой окутывает верхушки деревьев, где-то поют вьюрки.

Травы и веточки, которые я собрала вчера, разбросало ветром. Я собираю их и укладываю в круг для заклинаний. Отпиваю большой глоток чая. Тепло разливается по телу, прогоняя утреннюю прохладу.

Впервые в жизни я не завершила ритуал, да еще полночи прокручивала в голове слова Пайка, и моя тревога только усилилась. Я хочу все отпустить, как советует мама, отбросить страхи и волнения, и только так могу это сделать.

Начинаю.

Вокруг безмятежная тишина. Я призываю магию, и она немедленно окружает меня, словно ждала со вчерашней ночи. Окутывая теплом, энергия гудит на коже.

Я представляю перед собой Пайка Алдера, и магия откликается, чтобы превратить его в колдуна, а точнее в мага.

Ведьмы и колдуны рождены землей в крови и молчании, сдерживая крик, чтобы впервые насладиться удивительным прикосновением магии к коже. Те же, кто приобретают магические способности потом, называются магами, и таких совсем немного.

Сегодня строго запрещено превращать людей в магов, и современные маги или были обращены незаконно, или случайно попали в поток магии, когда ведьма или колдун не смогли справиться со своей силой.

Как бы там ни было, огромный поток магии пробуждает в них то самое шестое чувство, появляется переключатель, повернув который начинаешь улавливать частицы вселенной. Но маги опасны – они призывают окружающую магию в одно мгновение, и, если рядом нет ведьм или колдунов, которые научат, как справиться с такой мощной силой, может случиться трагедия.

Как с Алексом Ньюпортом. Он поглотил всю магию, какую был способен собрать, окунулся в нее, а Эми не смогла помочь. Не смогла остановить Алекса, и тот продолжал притягивать магию, пока не стало слишком поздно.

Но об этом я не беспокоюсь. Бабушка научила меня писать заклинания, которые не нужно использовать. Я могу вложить в них чувства, бушующие во мне словно ураган, страхи и боль, которые бы поглотили меня однажды, и отпустить их с уважением к окружающему миру.

Может мне и не нравится Пайк, но я стремлюсь сохранить гармонию вселенной, и не желаю его менять. Стань Пайк магом, он увидел бы, что магия не так и плоха, а ведьмы не заслуживают ненависти, но я, конечно, никогда не стала бы обращать его. И все же приятно проводить ритуал и представлять, что превращаю Пайка в ненавистного ему мага, он увидел бы, что магия не так плоха.

Но магия – это дар, которого Пайк Алдер совершенно не заслуживает.

Проклятье на то и проклятье, чтобы сотворить нечто невообразимо ужасное для жертвы, а превращение в мага для Пайка – это настоящий кошмар.

Идеально.

Я произношу вслух свое желание, и частицы магии движутся в воздухе, следуя за моим голосом и соединяясь в проклятье. Как только оно приобретает форму, я перевожу взгляд на травы в каменном круге. Чтобы не разрушить подобное заклинание, его нужно привязать к чему-нибудь мощному. Травы отлично подходят, но когда сожгу их, проклятье развеется по ветру, унося мои страхи.

Прекрасный ритуал, которому меня научила не менее прекрасная женщина.

Проклятье набирает силу, и когда плотная завеса магии начинает светиться передо мной, я понимаю, что оно готово. Вдыхаю, наполняя легкие волнениями, чувствами, болью и ощущением бессилия, и, выдыхаю, отпускаю всё с чарами.

Проклятье устремляется к травам, но не успевает соединиться с ними. Порыв ветра обдувает мне лицо, и я замечаю, как мимо проносится размытое коричневое пятно.

В ужасе смотрю, как северная сова пролетает у каменного круга, и проклятье ударяется ей в грудь. Птица издает громкий крик и взлетает на дерево. Она садится на ветку и смотрит на меня.

Я кидаюсь к полыни и сафлору, ища в них хотя бы частицу магии, частицу моего проклятья.

Но в травах ничего нет.

Медленно встаю и оглядываю деревья. Туман почти рассеялся, и я вижу сову в ветвях. Закрыв глаза, сосредотачиваюсь и нахожу связь с птицей. В ее груди тяжелым камнем лежит проклятье.

Нужно все исправить. Магия – живая дышащая сущность, и она останется с совой, пока та не умрет. Но потом проклятье вырвется и найдет Пайка Алдера.

Сердце бешено бьется, жуткий холодок бежит по спине, и меня прошибает пот.

Так, дыши ровно.

Мне лишь нужно добраться до совы и снять с нее проклятье. Затем привязать его к травам, сжечь вместе с ними, обращая в дым и развеивая по ветру.

Сова смотрит на меня, сидя на ветви старой ели. Неотрывно глядя на птицу, я медленно иду к ней.

Птица наклоняет голову и расправляет крылья.

«Пожалуйста, – умоляю я, – не улетай».

Сова взлетает.

Глава 5

Я ищу повсюду. Бегу к заповеднику, оглядываю старые деревья и дупла в огромных елях, которые могли бы понравиться сове, но нигде ее нет. Я подхожу к птичнику, надеясь, что, возможно, сова вернулась в клетку, из которой улетела две недели назад. Лесной хомяк, которого мы ей дали, так и лежит в пустой клетке.

Сова больше любит сидеть на деревьях или в дуплах, и я ее прекрасно понимаю. Несколько недель назад мы принесли ее в птичник, чтобы вылечить сломанное крыло, и лишь недавно она снова смогла взлететь. Хотя перелом все еще заживает, и сову пока рано выпускать в дикую природу.

Мама не очень беспокоится, что птица улетела, ведь она все еще на территории заповедника и вернется в птичник, когда будет готова. А если она все же улетит из заповедника? Нет, я не могу так рисковать.

После безуспешных поисков я бегу в сарай, где мы храним книги о магии. Толкаю дверь и вдыхаю терпкий запах, банки с сушеными травами звякают на старом деревянном столе.

В дальнем конце комнаты на полках стоят книги, покрытые толстым слоем пыли. Мы редко ими пользуемся – магия связана с тем, что уже присутствует в природе, она больше об интуиции и реакции. Мои заклинания взяты не из книг, а сплетены из чувств и инстинкта.

Я беру с полки фолиант в кожаном переплете, посвященный лунному колдовству. Пыль сыплется с книги. Сев на цементный пол, аккуратно открываю книгу. Страницы потертые и пожелтевшие. Я провожу пальцами по давно высохшим чернилам. Наши предки часто пользовались такими книгами, мы же редко их открываем, но читая, как раньше применяли магию, немного успокаиваюсь.

Я открываю раздел о хищных птицах, и на первой же странице нахожу информацию о северной пятнистой сове. Сердце начинает бешено колотиться. Ужасное предчувствие стягивает грудь, и мурашки бегут по телу. Пытаюсь дышать ровно, но ничего не получается.

В душе я уже знаю правду, но все же скольжу глазами по строчкам, надеясь, что предчувствие обманывает меня. Но нет, в глаза бросается единственное слово, яркое, как полная луна в чистом ночном небе.

«Усилитель».

Северная пятнистая сова священна для ведьм. Потому что может в разы усиливать магию.

Не верится, что я так долго складывала кусочки мозаики вместе, но наконец всё поняв, хочу скорее исправить случившееся. В памяти всплывает история, которую слышала в детстве, и к горлу подкатывает тошнота.

Помню, как мама спокойным голосом рассказывала историю о ведьме, жившей столетия назад. С помощью священной совы та ведьма наслала гибель на дом мужчины, убившего ее мужа. Но она не понимала, насколько могущественна птица, и проклятье уничтожило всю ее деревню и многие деревни в округе. Заклятие протянулось на многие километры и разрушило все на своем пути. Лишь спустя столетие жизнь вернулась на опустошенную землю.

Легенда гласит, что призрак совы привязан к некогда проклятой земле и до сих пор кружит высоко в небе над тем местом, где раньше стоял старый дом.

Я возвращаюсь к книге и, конечно, натыкаюсь на эту историю.

Прижавшись спиной к стене, опускаюсь на пол. Книга падает. Я пытаюсь унять панику, вспомнить дыхательные техники, но меня словно парализовало.

Если сова усиливает магию, проклятье коснется не только Пайка. Заклятие той ведьмы опустошило округу, а значит и мое проклятье может коснуться любого. Местные жители превратятся в магов? Перед глазами снова возникает образ горящего Алекса, и я будто чувствую тот ужасный смрад. Не знаю, как скажется мое проклятье на этих землях, но точно случится беда.

Страшная беда.

Слезы, обжигая глаза, льются по щекам, глотать больно, словно в горле застрял камень. У нас не хватит сил, чтобы защитить огромный район, охваченный мощным проклятьем. Таких трагедий не случалось уже много лет. Возможно, со времен того заклятия. Да и та ведьма прокляла дом и землю, а не людей.

В это превратится моя жизнь? В историю, которые матери будут рассказывать своим детям?

Прижав ладони к холодному полу, я пытаюсь успокоиться, выровнять дыхание и замедлить бешено колотящееся сердце.

Но одно утешение, я все же нахожу в книге – проклятье можно легко снять с совы. Нужен лишь некий «схожий сосуд».

Поднявшись, я аккуратно ставлю фолиант на полку и бегу к заповеднику. Оказавшись в старейшей части леса, замедляю шаг и прячусь за дерево, чтобы никто не заметил меня. Я столько раз видела сову, что могу представить как наяву: ее темные глаза, изогнутый клюв, белые перышки в форме полумесяца вокруг глаз. Коричневое оперение и белые пятна. Я не вижу ее, но уверена, что она где-то поблизости.

В птице живет магия, как и во мне. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь. Сова несет в себе мое проклятье… так что я смогу найти ее.

Может, даже не придется идти далеко. Я почти мгновенно чувствую сову рядом. Медленно поворачиваюсь и открываю глаза. Неподалеку на старой ели сидит северная пятнистая сова и смотрит на меня. Если бы она только знала, какая магия сейчас скрыта в ней; проклятье, способное перевернуть мой мир.

Осторожно делаю шаг, еще один. Сова, не шевелясь, смотрит на меня. Только бы подойти ближе, тогда я смогу снять с птицы проклятье и привязать его к чему-то другому. К схожему сосуду.

Я делаю еще пару шагов, доставая из кармана травы. Сова внимательно следит за моими движениями.

– Вот ты где, – раздается позади голос. – Как поживает почти лучший работник?

Магия немедленно рассеивается и сова переводит взгляд на Пайка. Я беспомощно наблюдаю, как птица срывается с дерева и, взмывая все выше, летит мимо птичника и служебного домика, пролетает над забором заповедника и устремляется в лес.

Все, улетела.

– Да что с тобой такое! – зло кричу на Пайка. – Она же улетела!

Руки трясутся и в глазах все мутнеет.

«Ну же, Айрис, – говорю себе, – успокойся. Не выходи из себя».

– Придержи лошадей. – Пайк вскидывает руки. – Я же не видел сову.

– Теперь я никогда не найду ее. – Смотрю в небо еще несколько мгновений и перевожу взгляд на Пайка. – Надеюсь, у тебя что-то важное. Не дай бог ты спугнул сову без причины, а только потому, что ты такой дурак.

– Ух, – отзывается Пайк, и, хотя его голос звучит небрежно, я вздрагиваю, осознав, что сейчас сказала.

– Прости… – начинаю я, но Пайк отмахивается, словно ничего страшного не произошло.

– Твоя мама ищет тебя. Она ждет тебя дома, – говорит он, проводя рукой по копне волос. Он поправляет соскользнувшие очки и смотрит на меня.

Я вскидываю голову в надежде увидеть сову, хотя и знаю, что она не вернулась. И все же осматриваю верхушки деревьев.

– Она улетела, – говорит Пайк. – А ты знала, что в девяностые о северных пятнистых совах часто говорили? Тогда как раз шли споры вокруг лесозаготовок. Из-за вырубки реликтовых лесов с каждым годом этих птиц в округе становится все меньше. Жаль, что ты потеряла нашу сову.

– Я ее не теряла! – резко возражаю, качая головой и нервно расхаживая из стороны в сторону.

Но Пайк прав. Северные пятнистые совы практически исчезли в Вашингтоне, а я умудрилась потерять единственную в нашем заповеднике. Внезапно я замираю, почувствовав, что Пайк смотрит, как я схожу с ума.

– Еще как потеряла, – с едва заметной насмешкой говорит он.

Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как к глазам у меня подступают слезы и краснеет лицо. Прячу руки в карманы, чтобы он не заметил, как они дрожат. Если бы Пайк не был таким легкомысленным и высокомерным, не отзывался так жестоко о ведьмах, ничего бы этого не произошло.

Конечно, Пайк не заставлял меня писать заклинание, но сейчас я хочу лишь оказаться подальше от него. Мне нужно было отдохнуть, избавиться от разочарования и обиды, унять неприязнь к нему, но все стало только хуже.

– Ты переломишься, что ли, если хоть раз обойдешься без колкостей, или тебе просто нравится портить мне настроение? – спрашиваю я.

Пайк удивленно смотрит на меня, словно не понимает, как мне плохо.

– Пойду найду маму.

Надо вернуться домой, рассказать все маме и попросить о помощи, но мне ужасно страшно. Что я натворила? Взвалить на маму такую ношу? От одной мысли меня начинает мутить. Поэтому я иду не домой, а к вольеру с волками.

Открываю металлические ворота и, подойдя к любимому дереву, ложусь под ним. Спустя пару минут появляется Зима и лижет мне лицо, а потом садится рядом. Моя верная защитница.

Я смотрю на деревья, пытаясь унять поток мыслей и придумать что-нибудь. Представляю сову и создаю с ней связь, ощущаю ее, хотя она далеко от меня.

Я могла бы найти птицу. Снять с нее проклятье прежде, чем оно кому-нибудь навредит.

Это моя единственная надежда.

Я сажусь и, обняв, глажу Зиму. В ее преданности нахожу утешение. Она пойдет за мной хоть на край света. Куда дальше, чем мой собственный отец был готов пойти.

Обняв напоследок волчицу, иду домой. Я и так потеряла много времени. Нужно рассказать маме о случившемся и пойти искать сову. Не знаю, что произойдет, если проклятье обрушится на округу, но точно знаю, что не хочу это выяснять.

Глава 6

По пусти домой я раздумываю, как объяснить все маме, как рассказать о сове и проклятье, о моей чудовищной ошибке, но резко замираю, увидев перед домом автомобиль Сары. Только сейчас спрашиваю себя, зачем мама меня позвала?

Я бегу в дом и зову маму. Из кухни доносится смех.

– Мам? У вас все хорошо?

На столе стоят бокалы с шампанским и разная еда, и мне кажется, что я чему-то помешала.

– Вы почему не на работе? – спрашиваю, не придумав ничего лучше.

– Ты же моя работница, – говорит мама, обнимая меня за плечи и целуя в макушку.

– Я подышу воздухом. – Сара берет бокал с шампанским и выходит через заднюю дверь.

– Солнышко, хочу кое-что спросить у тебя. Присядь, пожалуйста, – приглашает мама к столу, и я сажусь.

Сердце бешено колотится.

– Не тяни, мам. Говори уже.

Мама садится радом и берет меня за руки.

– Мы с Сарой не так долго встречаемся, но дружим уже много лет, – говорит она.

Я снова окидываю взглядом кухню, и все встает на свои места.

– О боже! – Чуть отодвигаюсь, чтобы рассмотреть маму. – Вы обручились?

Широкая улыбка озаряет лицо мамы и она радостно кивает, и вскидывает руку. На пальце блестит золотое кольцо в виде завитка плюща.

– Мамуль, это же здорово! – Крепко обнимаю ее.

Я не вру. Ни капельки. Мама разжимает объятья и вытирает слезу на щеке. Я так рада за нее, что на секунду все тревоги оставляют меня.

Мама счастлива. После всего, что мы пережили, после сложного расставания с папой, она наконец снова счастлива.

– Ты не против? – спрашивает она, внимательно глядя на меня.

– Не против? – Мне сложно сдержать смех. – Я в восторге! Я люблю Сару, а рядом с ней ты светишься от счастья!

Мама кивает и снова прижимает меня к себе. Открывается дверь, и Сара обнимает нас. Когда мы оставили прежнюю жизнь, мне казалось, что боль останется с нами навсегда. Но сейчас сердце сладостно ноет, когда я понимаю, какое счастье ждало нас впереди.

Но вдруг вспоминаю о сове, и все внутри холодеет. Мама и Сара разжимают объятья, и Сара показывает такое же кольцо в форме завитка плюща. Мама радостно улыбается и смеется, и я понимаю, что не смогу. Не смогу рассказать о проклятье и разрушить минуты счастья, к которым мама так долго шла. Просто не могу.

– Айрис? – спрашивает мама.

Поднимаю на нее глаза.

– Все хорошо?

– Прости. – Выдавливаю улыбку. Нет, не стану все портить. – Все прекрасно. Я очень-очень рада за вас!

Мама садится удобнее на стуле и делает глоток воды.

– Айрис, что случилось?

На их с Сарой лицах написано беспокойство. Если сейчас промолчу, они подумают, что я не рада за них. Поэтому решаю рассказать часть правды.

– Просто кое-что случилось в заповеднике. Потом расскажу, – отвечаю я и беру их обеих за руки. – Хочу отпраздновать с вами.

– Зайка, мы уже все утро празднуем, – говорит Сара. – Расскажи, что там опять натворил Пайк Алдер.

– Как ни странно, речь не о нем.

Хотя на самое деле еще как о нем.

– Речь о сове.

– А что с ней? – Мама выпрямляется. Улыбка исчезает с ее лица.

– Она улетела из заповедника. Я все еще чувствую ее, но она уже далеко отсюда, где-то в горах.

– Сове пока рано возвращаться в дикую природу, – говорит мама.

– Да.

Мама ставит стакан на стол и смотрит на меня.

– Северная сова священна. К тому же их так мало осталось… – Мама смолкает, а я выдыхаю с облегчением.

Я знала, что мама особенно почитает эту птицу и согласится с моим планом. Северные пятнистые совы почти исчезли в природе, и мама ни за что не захотела бы потерять ту, за которой мы ухаживали.

– Я хочу пойти за ней, – говорю я. – С больным крылом она вряд ли далеко улетит.

Мама думает над моими словами несколько минут.

– Выследить сову. Тебе бы пригодился такой опыт. Сможешь вернуться через пару дней?

– Если сова близко, то да. Главное суметь ее приманить, когда найду.

Мама молчит. Что-то обдумывает.

– Я дам тебе все необходимое. Только вот… беспокоюсь, что ты будешь одна в лесу.

– Да все нормально, – говорю я, старясь не выдать отчаяние. – Сова не так далеко. Вернусь через пару дней.

Мама качает головой, и у меня замирает сердце – такая возможность уплывает у меня из рук.

– Не хочу отправлять тебя одну в лес.

– Я не боюсь.

– Зато боюсь я.

Мама долго молчит. Но вдруг расплывается в широкой улыбке, и я знаю, что мне не понравится ее идея.

– Помощь орнитолога пришлась бы кстати.

– Нет. Ни за что!

Мама встает и допивает шампанское.

– Отличная мысль.

– Ужасная мысль. – Встаю и иду за ней. – Мам, нет. Что он вообще умеет? Это я могу выследить сову и принести ее обратно. Мне не нужен Пайк.

Мама облокачивается на кухонную стойку и смотрит на меня.

– Одной тебе не спустить с горы все снаряжение, да еще и сову. Если Пайк согласится, он пойдет с тобой.

Мама садится за стол рядом с Сарой, а я в отчаянье пытаюсь переубедить ее.

– Мам, он же ненавидит ведьм. Он будет мешать мне. Я справлюсь сама.

– Да он так шутит, Айрис. Ничего плохого он не сделает.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, чувствуя, как в душе нарастает ужас.

Мама бросает на меня печальный взгляд и приглашает сесть, но я продолжаю ходить кругами по кухне. Уже столько времени потрачено на разговоры.

– Солнышко, ты и правда думаешь, что Пайк хочет как-то навредить тебе?

– Нет, – отвечаю, замерев. – Да. Не знаю.

Наконец сажусь на стул и смотрю на маму.

– Ну не нравится он мне, – признаюсь я.

– Прости, милая, но одну я тебя не отпущу.

Я умоляюще смотрю на Сару.

– А ты не можешь пойти со мной?

– Я бы с радостью, зайка, но мне нужно работать в кафе.

я потираю виски, пытаясь придумать выход, чтобы не выслеживать сову с Пайком Алдером.

– Если ты так не хочешь идти вместе с Пайком, я позвоню в совет, и они все уладят. Они присматривают за усилителями в дикой природе и смогут помочь, – говорит мама. – Кажется, Кассандра недавно приехала сюда по работе.