В Петербурге мы сойдемся снова…

В Петербурге мы сойдемся снова…

Составление Алины Двадненко

© А.А. Ахматова, наследники, 2023

© Б.Л. Пастернак, наследники, 2023

© А.И. Фатьянов, наследники, 2023

© И.Г. Эренбург, наследники, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

XVIII–XIX века

Михаил Ломоносов

Надпись 3 к статуе Петра Великого

Металл, что пламенем на брани устрашает,В Петрове граде се россиян утешает,Изобразив в себе лица его черты;Но если бы его душевны красотыИзобразить могло притом раченье наше,То был бы образ сей всего на свете краше.

1743–1747

Надпись на спуск корабля, именуемого Иоанна Златоустаго, года, дня

Сойди к нам, Златоуст, оставив небеса,Достойна твоего здесь зрения краса:Петрова дщерь тебе корабль сей посвящаетИ именем твоим всё море наполняет.Когда ты пойдешь в путь на нёммежду валов,Греми против её завистливых врагов.Златыми прежде ты гремелв церьквах устами,Но пламенными впредь звучив водах словами.

8 сентября 1751

Денис Давыдов

Сон

– Кто столько мог тебя,мой друг, развеселить?От смеха ты почти не можешь говорить.Какие радости твой разум восхищают,Иль дéньгами тебя без векселя ссужают?Иль талия тебе счастливая пришлаИ двойка трантель-ва на выдержку взяла?Что сделалось с тобой,что ты не отвечаешь?– Ай! дай мне отдохнуть,ты ничего не знаешь!Я, право, вне себя, я чуть с ума не сшёл:Я нонче Петербург совсем другим нашёл!Я думал, что весь свет совсем переменился:Вообрази – с долгомНарышкин расплатился;Не видно более педантов, дураков,И даже поумнел Загряжской, Свистунов!В несчастных рифмачахстаринной нет отваги,И милый наш Марин не пачкает бумаги,А, в службу углубясь, трудится головой:Как, заводивши взвод,во врéмя крикнуть: стой!Но больше я чему с восторгом удивлялся:Копьев, который такЛикургом притворялся,Для счастья нашего законы нам писал,Вдруг,к счастью нашему,писать их перестал.Во всем счастливая явилась перемена,Исчезло воровство,грабительство, измена,Не видно более ни жалоб, ни обид,Ну, словом, город взял совсемпротивный вид.Природа красоту дала в удел уроду,И сам Лаваль престалкоситься на природу,Багратиона нос вершком короче стал,И Дибич красотой людей перепугал,Да я, который сам, с начала свово века,Носил с натяжкою названье человека,Гляжуся, радуюсь, себя не узнаю:Откуда красота, откуда рост – смотрю;Что слово – то bon mot[1],что взор – то страсть вселяю,Дивлюся – как менять интриги успеваю!Как вдруг, о гнев небес!вдруг рок меня сразил:Среди блаженных днейАндрюшка разбудилИ всё, что видел я, чем столько веселился —Всё видел я во сне, всего со сном лишился.

1803

Антон Дельвиг

К Е

Ты в Петербурге, ты со мной,В объятьях друга и поэта!Опять прошедшего мы лета,О трубадур весёлый мой,Забавы, игры воскресили;Опять нас ветвями покрылиГустые рощи острововИ приняла на шумны волныНева и братьев, и певцов.Опять веселья, жизни полный,Я счастлив радостью друзей;Земли и неба житель вольныйИ тихой жизнию довольный,С беспечной музою моейДрузьям пою любовь, похмельеИ хлопотливое бездельеУдалых рыцарей стола,За коим шалость и веселье,Под звон блестящего стекла,Поют, бокалы осушаютИ громким смехом заглушаютЧасов однообразный бой.Часы бегут своей чредой!Удел глупца иль Гераклита,Безумно воя, их считать.Смешно бы, кажется, кричать(Когда златым вином налита,Обходит чаша вкруг столовИ свежим запахом плодовНас манят полные корзины),Что все у бабушки СудьбиныВ сей краткой жизни на счету,Что старая то наслажденье,То в списке вычеркнет мечту,Прогонит радость; огорченьеШлет с скукой и болезнью нам,Поссорит, разлучит нас с милой;Перенесем, глядишь – а тамОна грозит нам и могилой.Пусть плачут и томят себя,Часов считают бой унылый!Мы ж время измерять, друзья,По налитым бокалам станем —Когда вам петь престану я,Когда мы пить вино устанем,Да и его уж не найдём,Тогда на утро мельком взглянемИ спать до вечера пойдём.О, твой певец не ищет славы!Он счастья ищет в жизни сей,Свою любовь, свои забавыПоёт для избранных друзейИ никому не подражает.Пускай Орестов уверяет,Наш антикварий, наш мудрец,Почерпнувший свои познаньяВ мадам Жанлис, что твой певецИ спит, и пьет из подражанья;Пусть житель Острова, где вам,О музы вечно молодые,Желая счастия сынам,Вверяет юношей Россия,Пусть он, с священных сих брегов,Невежа злой и своевольныйИ глупостью своей довольный,Мою поносит к вам любовь:Для них я не потрачу слов —Клянусь надеждами моими,Я оценил сих мудрецов —И если б я был равен с ними,То горько б укорял богов.

Август 1821

Петербургским цензорам

Перед вами нуль Тимковский!В вашей славе он погас;Вы по совести поповской,Цензируя, жмёте нас.Славьтесь, Бируков, Красовский!Вам дивится даже князь!Член тюремный и БиблейскийЦензор, мистик и срамец,Он с душонкою еврейской,Наш гонитель, князя льстец.Славься, славься, дух лакейский,Славься, доблестный подлец!Вас и дух святый робеет:Он, как мы, у вас в когтях;Появиться он не смеетДаже в Глинкиных стихах.Вот как семя злое зреет!Вот как всё у нас в тисках!Ни угрозою, ни лаской,Видно, вас не уломать;Олин и Григорий СпасскийПодозренья в вас родят.Славьтесь цензорской указкой!Таски вам не миновать.

1823–1824

Степан Шевырёв

Петроград

Море спорило с Петром:«Не построишь Петрограда;Покачу я шведской гром,Кораблей крылатых стадо.Хлынет вспять моя Нева,Ополченная водами:За отъятые праваОтомщу её волнами.Что тебе мои поля,Вечно полные волнений?Велика твоя земля,Не озреть твоих владений!»Глухо Пётр внимал речам:Море злилось и шумело,По синеющим устамПена белая кипела.Речь Петра гремит в ответ:«Сдайся, дерзостное море!Нет, – так пусть узнает свет:Кто из нас могучей в споре?Станет град же, наречёнПо строителе высоком:Для моей России онПросвещенья будет оком.По хребтам твоих же вод,Благодарна, изумленна,Плод наук мне принесётВ пользу чад моих вселенна, —И с твоих же береговДа узрят народы славуРуси бодрственных сыновИ окрепшую державу».Рек могучий – и речамМоре вторило сурово,Пена билась по устам,Но сбылось Петрово слово.Чу!.. в Рифей стучит булат!Истекают реки злата,И родится чудо-градИз неплодных топей блата.Тяжкой движется стопойИсполин – гранит упорныйИ приемлет вид живой,Млату бодрому покорный.И в основу зыбких блатУлеглися миллионы:Всходят храмы из громадИ чертоги и колонны.Шпиц, прорезав недра туч,С башни вспыхнул величавый,Как ниспадший солнца лучИли луч Петровой славы.Что чернеет лоно вод?Что шумят валы морские?То дары Петру несётПобежденная стихия.Прилетели корабли.Вышли чуждые народыИ России принеслиДань наук и плод свободы.Отряхнув она с очейМрак невежественной ночи,К свету утренних лучейОтверзает бодры очи.Помнит древнюю вражду,Помнит мстительное море,И да мщенья примет мзду,Шлёт на град потоп и горе.Ополчается Нева,Но от твёрдого гранита,Не отъяв свои права,Удаляется сердита.На отломок диких горНа коне взлетел строитель;На добычу острый взорУстремляет победитель;Зоркий страж своих работВзором сдерживает мореИ насмешливо зовёт:«Кто ж из нас могучей в споре?»

9 августа, 1829 Остров Искио

Александр Пушкин

«Напрасно ахнула Европа…»

Напрасно ахнула Европа,Не унывайте, не беда!От петербургского потопаСпаслась «Полярная Звезда».Бестужев, твой ковчег на бреге!Парнаса блещут высоты;И в благодетельном ковчегеСпаслись и люди, и скоты.

1825

Медный Всадник

ВступлениеНа берегу пустынных волнСтоялон, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный чёлнПо ней стремился одиноко.По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел.И думал он:Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложёнНа зло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам,И запируем на просторе.Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознёсся пышно, горделиво;Где прежде финский рыболов,Печальный пасынок природы,Один у низких береговБросал в неведомые водыСвой ветхой невод, ныне тамПо оживлённым берегамГромады стройные теснятсяДворцов и башен; кораблиТолпой со всех концов землиК богатым пристаням стремятся;В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Тёмно-зелёными садамиЕё покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва,Как перед новою царицейПорфироносная вдова.Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой её гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса.Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамён победных,Сиянье шапок этих медных,На сквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царской дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лёд,Нева к морям его несётИ, чуя вешни дни, ликует.Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо как Россия,Да умирится же с тобойИ побеждённая стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!Была ужасная пора,Об ней свежо воспоминанье…Об ней, друзья мои, для васНачну свое повествованье.Печален будет мой рассказ.Часть перваяНад омрачённым ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришёл Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лёг.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость, и честь;Что мог бы Бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:«Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нём Парашу успокою.Пройдёт, быть может, год-другой —Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито…Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…Ужасный день!Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над её брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъярённых вод.Но силой ветров от заливаПереграждённая НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело – воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен.Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, брёвны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесённые мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам!НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять?В тот грозный годПокойный царь ещё РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерами,И в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил – из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералыСпасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознёсся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Острое словцо (фр.). – Здесь и далее примечания редактора.