Безопасность – превыше всего!

Похоже, за пару недель все научно-технические вопросы будут решены, и наша миссия будет завершена. И завершена – успешно! Что делать тогда, вы тоже знаете…

А сейчас – за работу. Господа офицеры! – он поднялся, коротко кивнув, и показывая всем видом, что совещание закончено.

Нагнав в коридоре пыхтящего и всё ещё потевшего Виннера, Рэй Хитчмен только усмехнулся – коллега выглядел ещё более расстроенным, чем обычно. Пришлось Хитчмену заговорить первым:

– Да ладно вам, Джейк. Глупо на него злиться! Он просто выполняет свои обязанности. В меру своего разумения. Сами знаете – ограниченного. Просто расслабьтесь! Или вон, как я: покажите в кармане фигу. Или – мысленно, что-то другое…

Джейк Виннер покачал головой, тряся рыхлыми щеками, и при этом забавно роняя в разные стороны пот, крупными каплями покрывавший одутловатое лицо всегда, когда его хозяин сильно волновался. Вдруг он посмотрел прямо в глаза Рэю.

Выражение, промелькнувшее в черных бусинках, прячущихся в складках щёк, потрясло рефлексо-программиста.

В них читался неподдельный страх.

Да что там страх – ужас!

Что же такого понял толстяк из этого, вполне, вроде, банального, и ничем особым от остальных не отличающегося, разбора-планёрки?! Хитчмен открыл было рот.

Виннер отчётливо подмигнул ему, сделав жест, призывающий к молчанию, и, цепко схватив под локоть, вдруг быстро повлёк вперёд – подальше от Командной Секции, забавно переваливаясь на ходу. Словно ломанувшаяся к кормушке, куда сыпанули еды, утка-переросток – успел усмехнуться про себя Хитчмэн.

Пройдя ярдов сто по длинному коридору в сторону складских отсеков, они завернули в один из хозяйственных коридоров. Здесь, нажав пять цифр на панели у одной из сотен дверей, Виннер буквально втолкнул Хитчмена в небольшой склад, заставленный стеллажами, с коробками и пакетами на многочисленных полках. Ткнув в выключатель у входа, он зажёг тусклый свет на потолке. Захлопнул дверь.

– Джейк, ты что, с ума?.. – начал было Хитчмен, однако Виннер ладонью мягко, но настойчиво прикрыл ему рот. Жестом показал на центр комнаты, и предложил опуститься на колени, встав первым и сам.

Начало обескураживало. Однако Хитчмен, вздохнув, и покачав головой, опустился на пол рядом. Похоже, у старины Джейка накипело – значит, пусть действует.

Виннер достал из заднего кармана маленькую записную книжечку с листами настоящей бумаги – с ней он не расставался никогда. Положив на пол вырванный листок, он стал что-то быстро писать тонким маркером, предложив Хитчмену наклониться ещё ниже, и снова прижав палец к губам.

«Я уверен – нас всех прослушивают! Постоянно! Поэтому молчи, что бы ни увидел!» – буквы были настолько мелкими, что Хитчмену пришлось одеть очки. Вздохнув, и посмотрев на коллегу, как на… ну, если не полного кретина, то как на кандидата в президенты уж точно, Хитчмен забрал маркер и приписал снизу:

«Зачем ты притащил меня сюда?» – быстро же они перешли на «ты»!

«Пиши мельче: я точно знаю – микрофоны есть даже в наших ТЕЛАХ! Это всё проклятая Служба Безопасности! Не выговаривай слова даже про себя! Микрофоны ощущают вибрацию гортани – как старинные ларингофоны! Затем компьютерная программа расшифровывает их в слова.

А сюда я привёл тебя потому, что здесь только четыре камеры наблюдения, да и те – по углам. И разрешающая способность у них куда хуже, чем в жилых отсеках.» – капли пота с лица Виннера так и падали на пол.

Хитчмен подумал, что вся эта картина до дикости нелепа: стоящие на карачках – истекающий потом толстяк, и он – тощий сутулый идиот в очках. Ни дать, ни взять, два малоумных заговорщика из второсортного космического водевиля…

Виннер же, убедившись, что он прочёл, продолжил, перевернув исписанный листок:

«Я выбрал тебя! Остальные «наши» ничего не предпримут, даже если узнают правду – слишком лояльны! Или – пассивны. Да и плевать им уже на всё. А предпринять пора: мы заканчиваем чёртов Проект. И голову даю на отсечение: после этого мы – не жильцы!» – ну вот, с облегчением подумал Хитчмен: опять рецидив космической паранойи.

Естественно – за два-то года здесь, в каменных катакомбах, кто не свихнётся. А уж учёные, с их «творческими натурами» и изощрённым неадекватным мышлением – и подавно!

Однако он приписал:

«Почему ты так решил?»

«Я взломал их чёртов код доступа, – чтоб было понятней, Виннер подчеркнул это три раза, – там есть Директивы. На любой случай. Все учёные – в списке С! То есть – все! Я бы не догадался, в чём дело, но внизу есть примечание: об исполнении доложить сразу. То есть, как у нацистов: кончили секретное дело – получите своё, голубчики!»

Листок кончился. Виннер затолкал его в рот, и принялся жевать, вырвав из блокнота новый: «Так вот. ТО, что мы здесь создали – суперсекретно! Если Диверсантов предполагается использовать массированно, и сразу против ВСЕХ ключевых ракетных позиций Врага, это должно быть сделано так, чтобы они не догадывались! Поэтому, как ты видел – вокруг нас и торчит целая армада линкоров, и ни одна транспортная или почтовая ракета отсюда за эти два года ещё не улетала!

Мы – слепые и наивные идиоты! Околпаченные пропагандой! Ну, и само-собой, жадные до денег.

И наши жёны здесь – не для создания «оптимальных условий для быта и работы»! А просто – заложники! И их тоже – ликвидируют!» – Хитчмен, наконец, насторожился. Слишком похоже на правду. Он и сам иногда…

«Но что же нам делать?» – написал он, перевернув листок.

«Бежать!» – взгляд, который мокрый от пота и задыхающийся, словно бежал марафон, доктор наук бросил на него, не оставлял сомнений в серьёзности его намерений, – «Причём немедленно – не дожидаясь окончания чёртова Проекта!»

«Что, вот прямо сейчас?!»

«Да!!! Иди за женой, я схожу за своей, и улетим на спасательной капсуле!»

«Ты… умеешь управлять этой штукой?!»

«Да, чёрт её побери! Умею! Я украл с кодом доступа и карточку замка! Только – не тяни! Встретимся через…» – он посмотрел на часы – «пятнадцать минут на палубе Д. Не берите ничего. Они и так уже наверняка заподозрили нас! Промедлим – погибнем!»

Настал черёд Хитчмена вспотеть…

Что за бредовая ситуация! Что он теряет, посчитав представление, устроенное доктором Виннером – комедией?.. Быть может, жизнь? С другой стороны – каковы шансы, что они прорвутся через блокаду наружного эскорта?! Да и потом – куда бежать?! Их же сразу засекут радары!

«Как быть с наружной эскадрой?» – написал он, глядя, как толстяк старательно разжёвывает и глотает очередной листок. Тот сразу отреагировал:

«У меня на этот счёт тоже есть план. Я приготовил магнетрон! Ну, решайся, не тяни – на карте жизни: наши, и жён! Собственно, выбора уже нет! Мы здесь слишком долго, и они нас уже точно подозревают – могут и просто схватить! Один укол – и мы всё выложим сами…»

Насчет укола – конечно, верно… Да и магнетрон, конечно, серьёзный аппарат.

Правда, излучение, которое он даёт, не только скрывает корабль от радаров и сенсоров, но и убивает экипаж… Хотя и постепенно.

Ладно. Будь что будет – нечто такое он и сам давно подозревал. Правда, никогда не высказывал – чтоб не беспокоить и без этого нервную жену. Опасность того, что их и правда – ликвидируют после окончания – есть. Недомолвки, и кое-какие намёки начальства он и сам просекал не раз. Такое ощущается нутром – подсознанием. Не говоря уж о бесчисленных бессонных часах ночных раздумий. Пока жена мирно сопела под боком…

И ведь толстяк прав – остальные слишком лояльны. А МакКарти так и вообще суетиться нечего – он тянет только на чудовищно дорогих нарколептиках. Которые ему может обеспечить только Государство.

«Начали!» – написал он, взглянув на часы Виннера.

«Ради Бога, ничего не объясняй Клэр! Просто – веди её туда!»

Последний бумажный листок, как бы подтверждая их договор, Рэй съел сам.

Алистер О,Нил мягко откинулся на спинку удобного кресла, вновь вернув изображение с центрального экрана на боковой. После чего закинул ноги на стол пульта.

Заложил руки за голову. Неторопливо потянулся всем своим тренированным телом, похрустев суставами.

Да, он, в отличии от большинства учёных и офицеров-администраторов, добросовестно отрабатывал в тренажёрном зале по три часа каждый день – и спаррингом с роботом-кунфуистом не пренебрегал.

Тем не менее, не без интереса понаблюдав за «доморощенными заговорщиками», он не предпринял ничего.

А просто сидел, и ждал.

Привести Клэр к шлюпке оказалось нетрудно. Трудно оказалось сделать это так, чтобы она при этом не изливала потока дурацких вопросов и претензий… В другом конце коридора Рэй заметил приближающегося Джейка – тоже с женой.

Виннер опять обливался потом: магнетрон оказался тяжеленным ящиком с кучей разъёмов и кабелей, волочившихся бы за ним по полу, если бы их не держала Норма: до дикого контраста миниатюрная миловидная блондинка, последние пятнадцать лет верная и терпеливая жена гения от Науки с большой буквы.

Торопливо чуть ли не бросив ящик перед люком ангара, Виннер провёл пластиковой карточкой по приёмной щели, и набрал пятизначный пароль.

За стеной вздохнула пневматика, зажужжали сервомоторы. Дверь открылась.

Быстро войдя, все четверо поторопились закрыть её, и Рэй лично задвинул аварийные крестовые перекладины против разгерметизации.

Правда, входов сюда было ещё три, но заняться ими они всё равно не успели бы.

Когда женщин стали заталкивать в люк спасательной капсулы, те, разумеется, принялись снова протестовать и ругаться.

Рэй быстро угомонил их, выдав заготовленную версию о том, что некая часть бацилл, которые они тут вывели, «случайно» вырвалась на свободу, и через десять часов всей Станции конец.

Противовируса ещё нет!

Все последующие их действия по герметизации входного люка, дистанционному блокированию входов шлюзовых камер, и установке и подключению магнетрона, прошли под аккомпанимент «Как ты мог!.. Почему никогда не говорил, что работаешь над этим ужасным оружием!.. Ты же нанотехнолог! Какой позор!.. Воткни себе в …ницу эти г…вённые деньги!.. Как мы посмотрим в глаза маме!.. Что скажет тётя Элизабетт!» и т.п.

Слушая этот бред, Виннер и Хитчмен молча работали, только переглядываясь, и кивками подтверждая сделанное.

По тому, как Виннер уверенной рукой привёл все системы капсулы в готовность, Рэй понял, что тот говорил правду – управлять он умеет. Значит, пусть мизерные, но шансы у них есть…

– Пристегнитесь! – рявкнул на всё ещё причитавших женщин, посерьёзневший доктор. – сейчас будет больше пяти «Ж»! Мне надо оторваться!

Женщины быстро улеглись по коконам, хотя ворчать и не перестали. Хитчмен опустился в кресло второго пилота – всё же кое-что в управлении понимал и он. Помощь Джейку вряд ли помешает. Они снова переглянулись. Виннер коротко кивнул.

– Старт! – его пальцы вдавили большую красную панель на подлокотнике.

Ничего не произошло.

– Ты все включил? – сильно волноваться Хитчмена теперь заставляла не дикость ситуации, а исправность механизмов, которым они собирались доверить свои жизни.

– Да, всё. Магнитные фиксаторы корпуса? – он взглянул на Рэя.

– Я отключил.

– Двигатель работает. Топливо есть… Странно. Эта штука должна была стартовать!

– Не трудитесь понапрасну, доктор Виннер. И не ищите неисправность – её нет. – мягкий и бесцветный голос, каким обычно разговаривал их заведующий материальной частью, шёл с потолка кабины, – Взгляните лучше на передние экраны.

До этого обзорные экраны, транслирующие изображения с камер впереди и по бокам шлюпки показывали то, что и должны были показывать: чёрные бездонные глубины космоса, и торчащие вокруг Станции звёздочки: поменьше – настоящих звёзд, и побольше – висящих в охранном строю линкоров Флота.

Ниже ватерлинии всё это обрывалось – капсула только наполовину торчала из основного корпуса, и металлическая поверхность вокруг, изгибаясь резкими гранями по дуге, и пучась башнями противометеоритных и зенитных пушек, и антенн подавления радаров, закрывала остальной горизонт.

– Сейчас я покажу вам, что у нас «за бортом» в действительности. – изображение на секунду исчезло, затем возникло вновь.

Но что это?! Галлюцинация? Бред? Или – наглый монтаж?..

Серо-черная, отливающая вкраплениями словно бы стекляшек, шершавая и неровная скала.

Она тянулась и тянулась во все стороны – влево и вправо, вверх и вниз – насколько хватало глаз. Видеокамеры располагались от неё не более чем в пяти ярдах.

– На ваш вполне законный вопрос отвечу: да, это скала.

Дело в том, что мы, то есть – Станция, замурованы внутри довольно большого астероида. И все изображения «звёздного неба», которые транслируют мониторы в ваших каютах, поступают с его наружной поверхности. Сама же Станция на самом деле просто вырублена в полостях астероида, и надстроена и разделена перегородками так, чтобы нам с вами удобно было жить.

Сообщение с поверхностью происходит только через единственную шахту. А вход в неё расположен в кабинете за спальней полковника Йоганссона.

Ваши выводы о тотальной прослушке… Хм… Скажем так: справедливы.

Но есть ещё кое-что. Изображения и звук мы получаем не только с микрофонов и камер наружного и внутреннего видеонаблюдения… – равнодушный голос сделал паузу, словно собираясь вылить на оглушённых горе-беглецов помимо ушата ещё и бассейн ледяной воды, – Основная информация идёт из ваших же глаз. Микропроцессоры вживлены непосредственно в мозжечок! И всё, что поступает в зрительный нерв, и в гортань. автоматически подаётся на наш КП, и там фиксируется, и записывается. – последовала пауза: очевидно, для «драматического эффекта».

– А говорю я все это вам так смело потому, что сейчас вы уснёте… – раздалось шипение поступающего через отверстия в потолке газа, – и мы немного…

Поработаем над вашими воспоминаниями за сегодня! Приятных снов!

Полковник прямо-таки лучился благодушием. Наконец-то он вполне уверен, что у него есть о чём докладывать! Поэтому отпустив всех, прошёл, потирая руки, в свою спальню в соседнем помещении, и запер за собой массивную дверь.

Лёгкое нажатие панели в стене отодвинуло вбок часть дальней стены – за ней оказался пульт управления, и ряд мониторов.

Полковник, подойдя к креслу, и со вздохом удовлетворения усевшись, приложил ладонь к сетке сканнера. Провёл по щели карточкой доступа. И, наконец, набрал пароль из трёх кодовых слов и восьмизначного числа.

Монитор прямо напротив него ожил, изображение подземного кабинета там, на далёкой Родине, появилось. Но только через шесть минут в него вошёл генерал. Несмотря на седину и глубокие морщины, он был подтянут, бодр, и великолепно выбрит.

Что удивительно, он улыбался.

– Господин генерал, сэр, – полковник вскинул ладонь к виску в приветствии, – разрешите доложить!

– Господин полковник… – генерал ответил на приветствие, – Докладывайте!

– Основные сложности с программным обеспечением, наконец, успешно преодолены! Сегодня было проведено контрольное испытания образца Р-38, с матрицей Ю-2, и получены, наконец, вполне адекватные результаты. Вот, взгляните…

Перед генералом включилась голограмма всего процесса испытания, наглядно и убедительно комментируемая полковником. На всю демонстрацию ушло не более семи минут.

Однако генерал молчал ещё не менее двух.

Полковник… Ждал. Из всех действий позволяя себе только… Моргать. Реакция начальства не всегда была однозначной даже на явный успех. Он мог получить и нагоняй, если чего-то недоучел!

Наконец генерал спросил:

– Значит, матрица рядового Сэмюэля Коллинза окончательно вами забракована?

– Да сэр. Я в рапорте от двадцатого числа прошлого месяца доложил, что привычка только подчиняться почти полностью подавила в его сознании стремление к инициативе, и поиску, пусть не заданных Вводной, но – наиболее рациональных решений, связанных с меняющейся обстановкой.

Поэтому матрица капрала Юджина Траубе подошла намного лучше: здесь и крайний педантизм, и великолепные навыки рукопашного боя, и высокая самооценка, и… Главное: разумная и быстрая адекватная реакция на меняющуюся обстановку.

– А что же с его… Не слишком лояльным и патриотичным отношением к родной стране, и её армии? – сомнение столь явственно сквозило в голосе начальства, что полковник поспешил отчитаться:

– Эту часть его сознательных воспоминаний и эмоций удалось полностью… э-э… Простерилизовать.

И внедрить на их место искусственные. От образца Г-6. Помните? Рядовой Чарльз Гордон. Тот самый, что бросился с гранатой внутрь бункера, чтобы спасти свой взвод от поголовного…

– Да, я помню. Хорошо. Понятно. – генерал чуть заметно покачал седой головой, – А что там с… телом?

– Всё в полном порядке. Эндоскелет усилен нановставками из титана, мышцы искусственно наращены электростимуляторами, в геле ТТ-16. Выносливость выросла на три процента по сравнению с базовой, а время реакции сократилась на пять. Предел разрушения теперь – не менее семнадцати «же». Вот: прошу взглянуть ещё раз.

Теперь над пультом возникло медленно поворачивающееся изображение Существа.

На первый взгляд оно напоминало человека. Но это – только на первый.

Генерал знал, что его лучшие специалисты поработали на совесть. Прочнейшие трубчатые, полые и лёгкие кости – натуральные, выращенные в автоклаве, но прочнее кевлара. Суставы, с возможностью сгибаться быстрее, и в больших пределах. Полное отсутствие волосяного покрова. Могучие быстродействующие мускулы. Что же касается внешнего вида…

Пропорции казались несколько непривычными.

Ноги и руки практически одной длины и толщины. Торс при взгляде сверху казался бочкообразным – его диаметр достигал двух футов. Высота искусственно выведенного Диверсанта не превышала при этом пяти с половиной футов – так он максимально соответствовал габаритам солдат и всей техники основного Противника.

При этом, однако, ступни его нижних конечностей достигали в длину фута, а в самой широкой части – шести дюймов. Неудивительно поэтому, что полковник однажды на испытании в бассейне назвал их создание ихтиандром.

Массивная голова практически без шеи переходила в торс. Сама голова больше напоминала не человеческую, а обезьянью. Вернее, так, по уверениям антропологов, должен был выглядеть неандерталец. Не посчастливилось бы, однако, тем, кто пренебрежительно отнёсся бы к интеллекту искусственного бойца: мозг в прочной, усиленной нанотитановым коконом, черепной коробке, ничем не уступал человеческому, а в объёме памяти и скорости реакций и мышления – намного превосходил.

Разумеется, благодаря достижениям генной инженерии, нанотехнологиям, и матричному проектированию создание таких уникальных существ теперь не являлось чем-то исключительным для Страны Номер Один. Если будет принят и утвержден «исходный образец», постановка на поток проблемой не явится!

Радовал и тот факт, что противник в этом смысле сильно отставал – поскольку считал работу в этом направлении угрозой всему человечеству как таковому. Да и менталитет не позволял считать хоть кого-то – умнее и сильнее бойцов за справедливость и прогресс «Народов с Великим Будущим»!

И хотя изначально в Проекте рассматривали возможность работ по нескольким направлениям, и не только с антропоморфными гибридами, остальные направления постепенно пришлось закрыть.

Испытания показали полную несовместимость человеческих мозгов с их типичными поведенческими реакциями – с не-антропообразными телами жутких монстров, наводнивших Полигон в первый год исследований. С шестью щупальцами. Или четырьмя ногами или руками. Шестью глазами. Клешнями. Крыльями, хвостами с жалом и хелицерами.

Что же касается создания уже чисто не-человеческого мозга… Тут даже маститые учёные были вынуждены признать: ничего путного за деньги налогоплательщиков создать не удалось.

Другой вопрос – что было бы, если всё-таки удалось!..

Конец Царства Человека? Переход Цивилизации на новую Ступень? С полным вымиранием вытесненных обладателей старого, примитивного, тела и сознания?..

Возможно, подобные опасения и привели к не слишком интенсивной работе, и мизерным результатам в означенной области…

Ко второму году напряжённой исследовательско-прикладной работы оказалась полностью доказана обоснованность изначальной позиции традиционалистов: никакие монстры, созданные на подобии фантастических существ из боевиков, ужастиков, и комиксов, не могут сравниться по смертоносности и эффективности с самым обычным ЧЕЛОВЕКОМ.

Разумеется, соответственно вооружённым. Разумеется, соответственным образом мотивированным. Разумеется, немного улучшенным…

Или – много. Это уж как посмотреть!

Весь второй год шла доработка и совершенствование спроектированного и выведенного тела. На получение же готового экземпляра в автоклаве уходила теперь всего неделя. Поскольку базовые реактивы и программы клонирования были определены и утверждены.

Однако основную проблему представляло всё же программирование поведенческих реакций.

Всё, что было необходимо в отношении владения любым оружием и управлением любой техникой – от боевого линкора до замка сейфа – намертво впечатлеть в базовую память существа оказалось нетрудно. При современнейшем оборудовании, которым была оснащена Станция, на это уходил всего один день.

Труднее оказалось научить его тактике, и методике принятия адекватных самостоятельных решений при выполнении любых мыслимых (да иногда и немыслимых) заданий, причём абсолютно автономно, без связи с базой, и с наибольшей эффективностью.

Решение нашлось именно в том месте, где первоначально и предполагалось – в копировании матрицы сознания и памяти кадровых солдат. Мнемоническая копия снималась теперь с любого профессионального военного – от рядового до генерала. Весь огромный опыт одного, или даже нескольких ветеранов, теперь воспринимался Диверсантом как личный.

Наконец, «дурацкая», по мнению штатских, хроническая мечта Высшего Военного Руководства об «идеальном солдате» оказалась как никогда близка к осуществлению.

Вот это-то с одной стороны радовало… А с другой – и пугало: и их самих, и кое-кого там, на самом верху, больше всего!

Генерал всё ещё задумчиво рассматривал выведенное учёными создание, изображение которого продолжало парить над пультом, медленно поворачиваясь.

Как никогда отчётливо бросалось в глаза основное его отличие от человека: половые органы отсутствовали.

Естественно: во-первых, так не существовало отвлекающего фактора Номер Один. А во-вторых – в планы руководства совсем не входило размножение их подопечных естественным, «так сказать», путём!

– Готовьте к приёмочному испытанию. – тон Генерала был категоричен, – Я хочу лично просмотреть. И не запись – а прямую трансляцию. Через две недели.

– Слушаюсь, сэр! – рука полковника вновь чётко вскинулась. Конечно, он вполне уверен – что уж теперь-то… Однако ему сейчас вдруг всё же немного страшно, и под рёбрами появилось сосущее чувство: зачем утверждал всё столь категорично?..

Теперь ему и отступить некуда – сам расхвастался. А ну – как?..

Впрочем – нет. Он в них уверен. Пусть они – до смерти напуганные, не всегда послушные, и непредсказуемые штатские.

Но – специалисты, действительно, лучшие на планете.

Они справятся.

Услышав зуммер во вживлённом в правое ухо крошечном наушнике, О,Нил жестом приказал лейтенанту Стокману занять своё место перед центральным пультом, и прошёл к себе в кабинет.

Там он запер дверь, и нажал скрытую панель. Пульт, выдвинувшийся из стены, был больше и удобней, чем даже у полковника. Завхоз положил ладонь на экран сенсора.

С экрана уже смотрело лицо бригадного генерала Сэмюэля Андерса.

– Господин генерал, сэр! – приветствовал его О,Нил.

– Господин генерал! – отозвался тот, тоже вскинув руку в приветствии.

С полминуты в кабинете стояла тишина. Затем Андерс спросил усталым голосом:

– То, что мне доложил этот придурок – правда?

– И да, и нет. – тон О,Нила оставался точно таким же ровным, как при разговоре с горе-беглецами, – Диверсант действительно находится как никогда близко к требованиям Технического Задания. Те мелочи, что осталось допрограммировать, проблемы не представляют.

Другое дело – с его сроком функционирования. Если расчёты верны, жить он будет не более двух месяцев: согласитесь, за те деньги, в которые нам обойдётся создание каждого экземпляра – дороговато. Если же увеличивать срок его… э-э… работы, – возникают сбои в поведенческих реакциях. Он… Начинает становиться уж СЛИШКОМ самостоятельным. И неуправляемым.

Это не связано с программированием, или матрицами личностей, использованных для первичного, базового, обучения. Это связанно только с тем, что он, в силу особенностей мышления, учится, умнеет, и…