Антрия. Хроники возрождения

–Ничего страшного, отец меня уже предупредил. – ответил Илистер и зевнул. Все-таки, он еще не выспался до конца.

– Братик, давай отдыхай. Папа строго сказал, долго тебя не забалтывать, а мы уже часа четыре тараторим; еще он сказал, что Шанк зайдет вечером, поэтому постарайся выспаться, а я пойду приготовлю нам ужин, а то скоро в «Угорь» возвращаться. – поцеловав его, Роуз ушла. Илистер уснул.

Шанк, как и обещал зашел, когда за окном начало темнеть. По ощущениям было около восьми вечера. Роуз разбудила его, Илистер почувствовал себя достаточно свежим, словно вчера его не избивали толпой. Кроме того, спать на земле не то что на корабле.

Роуз сказала, что Шанк внизу, и что отец отправил одного из своих рабочих, предупредить, чтобы к ужину его не ждали, у него важные дела. Такое в последнее время случалось часто, и они с Айнаром просто запирались в доме.

Спустившись в холл, Илистер увидел, как его друг сидит рядом с братом, и помогает точить ножик. Айнару нравилось это. Потом Шанк увидел Илистера, и заключил его в объятиях.

– Как ты Илис, выглядишь побито… – проговорил Шанк, осматривая друга.

– Ну их было семеро, Шанк, а один из них побольше тебя будет.

– Ого, наши? – проговорил друг, почесывая кулаки.

– Не знаю, вроде никого не узнал.

– Не удивительно, из-за всего бардака, сюда столько швали приезжает из окрестности. Так, а кто помог то тебе.

– Когда мне помогали, я уже едва видел. Тоже никого вроде бы не узнал. – пожал плечами Илистер.

– Ну а куда тебя дели потом то, где до утра ты околачивался?

– Помнишь дом злой Ларты, до него я и доплёлся, лег за изгородью и вырубился, спрятав золото за камнем, как хитрый гном. – он рассмеялся, Шанк тоже, Илистер всерьёз рассчитывал, что никто не обнаружит ложь.

– Мы Ларту не боимся кстати. – откликнулся Айнар.

– Так потому, что она не жива уже, а родственники из Атрентхилла, все никак дом не поделят. – сказал Шанк.

– Да брат, если бы ты видел, как она нас пугала при жизни, ты бы взял свои слова назад. – сказал Илистер.

– Ну так я её и видел, и не испугался. – упрямо смотрел на них, своим детским, но в тоже время твердым как у отца взглядом, мальчик.

– Всё прекрати Айнар, пожалуйста, мы сегодня до ночи вдвоем, пока Илис не придет. Мне не по себе от того, что ты говоришь. – сказала Роуз.

– А я не боюсь. – Айнар бесстрашно вскочил на стул, достал нож, и надув губки, закричал. – Я Айнар из дома Гьярквистов, готов любую ведьму заколоть! – и сделал пару неловких движений кинжалом, чуть не потеряв равновесие. Все засмеялись, даже Роуз.

Спустя полчаса, они уже шли по улице с Шанком, в сторону их любимого кабака «Ворон и лиса».

– А Роуз то настоящая красавица. Во вымахала то? – сказал Шанк

– Али женихом заделался? – с юмором ответил Илистер

– Ну а что, коль девица на загляденье, и с тобой бы породнился. – рассмеялся Шанк. А потом с улыбкой отмахнулся. – Ладно, пускай ещё подрастет. – отмахнулся друг. Илистер понимал, что дело не только в возрасте, а в том что тесть, коим будет являться Барн, не всякому будет по зубам.

Непринужденно поговорив по дороге, друзья подошли к двухэтажному кабаку «Ворон и лиса». Все были внутри, снаружи только какой то бедолага, исторгал из себя выпитое или съеденное, а быть может и всё вместе.

Открывая дверь, Шанк обернулся в пол оборота, и сказал: – Друг мой, Бьярна сегодня тут!

Илистер слегка улыбнулся. В другой период, сердце парня отреагировало более значительно. Но почему то не сейчас. Бьярна – сердцеедка, певица, вскружила голову не одному сноутару, да и не только сноутару. А сейчас ему все равно? Даже Шанк, на его нейтральный кивок, еще раз обернулся, и попытался понять, почему друг так скупо отреагировал. Наверное подумал, что это потому что меня поколотили, решил Илистер. И друг бы не ошибся, опять пред его глазами возник знакомый образ девушки биранта. Он, что влюбился? Вот так просто, тем более в представителя той расы, которую в Портвиле видели реже, чем короля. «Нет, скорее всего – всё это, переживания прошлых суток.» – попытался дать себе объяснение, Илистер.

В кабаке, для них уже заняли места товарищи по плаванию. Билт, Сорак и Ругвольт уже сидели и потягивали эль, Ругвольт еще и прикусывал сушенную рыбу. Кабак, был почти полон.

– О ну вы посмотрите, идут наши – кит с треской. – сказал Сорак сразу как их увидел, Ругвольт вспрыснул, чуть не подавившись рыбой. Друзья пожали друг другу руки. Илистер подсел к Сораку, а Шанк сел напротив к двум другим.

– Ого кто тебя так отмудохал, Илис? – показал Билт на синяки.

– Долгая история. – отмахнулся Илистер. – Деньги хотели отнять.

– А че ты нас не позвал? – спросил Сорак, немного обижено.

– Далековато я был, в районе, где лавка Амориса, и все случилось, когда я уже вышел от него.

Тут в диалог вступил Ругвольт, дожевав рыбу он сказал. – И сколько их было?

– Семеро.

– А ты не думал, что их нанять мог сам Аморис, чтобы вернуть свои деньжата? – продолжил Ругвольт. Действительно, а почему и нет, ведь кампания хулиганов была сразу за углом, и сразу выбрала Илистера, хотя перед ним буквально пару человек проходили в ту же сторону по улице.

– Кто знает? – пожал плечами Илистер.

– А вот он и знает, может сейчас заявимся к нему, и пару ласковых скажем, ребят? – сказал Билт, потирая кулаки.

– Да угомонись ты, даже если так, ничего не докажешь, тем более что деньги при Илисе остались. Чудом… – сказал Шанк твердо похлопав Билта по плечу.

– Вряд ли, то с чем уходишь от Амориса можно назвать деньгами, или чудом. – поправив длинные светлорусые пряди, сказал Билт. – Вот скажи еще Илис, что сторговался лучше, чем мы у Соргарда?

Шанк треснул по столу. – Мы сюда отдыхать пришли или говорить про дерьмо? Давайте, не будем обсуждать кому дали на один золотой меньше, кому больше, у всех у нас мало денег. – закончил он.

– Его точно обокрали на скупке. – шепотом сказал Сорак, на ухо Илистеру. – Ишь как не хочет говорить про золото.

– К нам подойдут?? – в полу развороте громко сказал Шанк в зал. – Горло пересохло.

Спустя минут пятнадцать к ним подошел хозяин Медвол. Шанк растеряно улыбнулся. Когда Медвол злился, он мог отделать любого, даже несмотря на то, что потерял в войне на Банте ногу. Некоторые люди говорили, что трактирщик рожден в союзе медведя и волчицы, потому что сочетание букв в имени очень на это намекало, как и его нрав. Но при нем старались не говорить про это. Сейчас же он подошел к морякам, протирая стакан, и смотрел дружелюбно.

– Медвол мы, что-то не так сказали? – спросил Шанк всматриваясь в трактирщика, обычно когда он подходил к кому-то, то ничем хорошим эта ситуация не заканчивалась, для того, к кому он подошел.

– Просто ты верещишь как здоровый боров, Шанк. Думаю сейчас сделаю из тебя колбасок. – сказал Медвол.

Надо отдать должное, Шанк не затрясся. Просто напрягся, и говорил сдержано и почтительно. – Я не понимаю Медвол, в чем я провинился то?

Тут Медвол поднял голову, и заржал во все горло, Сорак выплеснул глоток пива изо рта, Билт и Ругвольт тоже хохотали, Илистер тоже не мог сдержаться, но чуть опустил голову, прикрыв рот рукой. Шанк был обескуражен, и больше всего забавляло его выражение лица, напряженное и озадаченное.

– Вот ты умора парень! «Что я сделал не так?» – передразнил Медвол, добродушно. – Мелра отпросилась сегодня, а у Рикса отец заболел. Вот я и обслуживаю. Дошло, Шанк? – все снова засмеялись, теперь и Шанк тоже.

– А я то думал, что мне крышка уже. – признался со вздохом Шанк. Сорак пока только приходил в себя и держался за живот.

– Ладно ребятки, как моряк – морякам. С возвращением на землю родную! Насчет заказа, говорите сразу, а то вон сколько всех понабралось, а нога у меня только одна. В другой раз может и поболтали бы.

Сделав заказ, друзья уже через десять минут, забрали свой эль со стойки. Решив хоть так помочь Медволу.

Под веселье и гомон, парни обсудили последние новости, планы на будущее, и конечно один тост пропустили за погибших моряков. Было уже наверное одиннадцать часов, они шли на четвертый кружку эля (каждый), когда в проем между баром и ответвлением трубы встала фигура. Пол в том месте был выше, и фигура была из-за этого вровень с Медволом, который стоял рядом и любовался. Сначала не все увидели пришедшую гостью, но потом…

В краю сумасшедших ветров,

Где берег весь солью блестел.

Пыталась найти я свой кров,

Не зная то, где мой предел?!

Пела необычайно статная девушка. Это была Бьярна, все встали, чтобы видеть её, Илистеру ничего не оставалось, как сделать тоже самое.

И вот полюбила тебя,

Пригрета твоим я теплом.

Уж разве тебе не уют,

Зачем покидаешь ты дом?

В зале никто даже не шептался, рыжие волосы Бьярны были красиво заплетены по бокам в два полукружия с каждой стороны, а её лицо, и синие глаза, смотрели на всех, и в то же время ни на кого конкретно. Она подняла руку продолжая петь.

Ты шутки пытался шутить,

Но ты ведь помолвлен с волной.

Ну что же, пускай так и быть…

Смирилась, я что ты не мой…

Где то кто-то всхлипнул. И это было нормально, у этих людей тоже были сердца, и нужно понимать, что голос Бьярны пронизывал душу насквозь.

Но ты ведь вернешься ко мне?

Я там же, и я так и жду.

В молитве морской я к воде,

Чтоб путь проложила ему.

Она допела. Зал утонул в хлопках, свисте одобрения, и стука кружками по столу, для повтора. Кто то закрыл лицо и плакал. Бьярна стояла и задумчиво ожидала, когда все стихнет, чтобы петь новую песню. Илистер же запомнил «Но ты ведь вернешься ко мне? – Я там же и я так и жду», слова жгли его сердце. Остаток позднего вечера перетек в ночь незаметно. Домой он пришел в два часа ночи. Сразу улегся спать, охмеленный и задумчивый. Замотанная бинтом ладонь ныла, но Илистер чувствовал, что дело не в заживлении.

Саймон 1

Город Монт. Королевство Саитерия.

Голова принимала молнии, их удары пронизывали все клетки мозга. Опять похмелье… Ранее утро встретило его в своем кабинете, который находился в самом конце поместья. Балкон здесь, выходил на море и на порт. Осеннее утро не спешило давать свет, поэтому освещением была занята только одна большая свеча. Потирая виски и дергая бакенбарды, верховный лорд пытался сосредоточиться, глядя на захламленный бумагами стол. Извещения, доклады, указы – документы разного характера в диком беспорядке заполоняли собой всю поверхность стола. На большинстве из них, королевский герб – был небольшого размера. Лорды, соседи – ничего важного. Но на других, герб Саитерии (одно из королевств людей на материке Олстхэд) был крупным, и эти документы были важнее всего, но сейчас, два листа были в пролитом вине, и мужчина, страдающий похмельем, думал над тем, как будет их читать.

Лорд Саймон Блэквелл, устало встал с кресла, затем подошел к балкону, когда же открыл дверцу, его настиг промозглый морской ветер. Само же море Растинга, чернело вдали за десятком городских кварталов. «Тридцать шесть лет – еще немного, чтобы вернуться к хорошей морской жизни…» – подумал лорд Монта. Другое дело, что он потеряет все, что приобрел раньше. Находясь в море, рискуя жизнью, Саймон был контрабандистом, перекупщиком, и мечтал, что в один из дней станет лордом. Потом он добился влияния в порту Монта (портовый город в королевстве Саитерия, там где Саймон и правил), и пускай не владел всем городом, скопил достаточно денег, и имел огромное уважение. Потом и весь Монт и его тогдашний правитель Илан Воргистер, стали по сути его, ну а после – весь регион, Монтские земли.

Только вот приобретя всё это, Саймон сделал своё существование скучнейшим и невыносимейшим. Власть, не приносила удовлетворения, богатство тоже. Что еще ему покупать? Дорогой корабль, конь Найтланийской породы? Особняк? Всё это уже есть. Ну а для выпивки и девок – денег ему хватит на большее число лет, нежели чем он сможет прожить. Даже замок Шип, он построил сначала для себя, после чего передал его родственникам.

Да и кому оставлять деньги? Лорд Саймон, был заядлым холостяком, ему не нравилось долго быть в кампании женщин, он любил проводить с ними ночь, но никак не день. Сказывалась молодость, в которой большей частью он находился в море. Столь много девушек было, с которыми пыталась его свести его тетушка Тера Колворт, но потерпела поражение, а теперь старается пристроить к нему его двоюродного племянника, Карла Колворта, видимо в надежде, что Саймон сделает его преемником. Парень в отличии от своего отца неплохой, но маловат еще, хотя в семействе Колворт, любого можно считать не плохим, если он не пьет как свинья, и не дерется как баба. Так или иначе, жидкой они крови – Колворты, но сделают всё, для того чтобы случись с Саймоном несчастье, сразу напроситься у Ровингтонов (королевский род Саитерии) на передачу всех владений. Такой вывод, давно уже заключил Саймон. – Да они этого Карла и зовут фамилией Блэквелл на людях, этого пятнадцатилетнего молокососа. – сказал он утренней прохладе.

Постояв, наверное – с час, Саймон понял, что молнии в голове утихать вовсе не желают. Вернувшись в кабинет, схватил кружку с элем (вино он разлил), и залпом влил в себя, смачно рыгнув в конце.

Не снимая сапоги в спальне, лорд Монта упал на кровать, и минуты через две, громко захрапел.

Весёлые солнечные лучи, разбегались по комнате, исполняя одним им, ведомый танец. Поднявшись с кровати, Саймон огляделся, и прикинул, что было около двух часов после полудня. Почки окаменели от выпитого намедни. Умывшись и приведя в порядок смоляные пряди и бакенбарды, он вернулся в кабинет и добил остатки вчерашнего окорока, запив их вином.

Молнии были в дали и не колотили его. Еще раз, попытавшись разобраться в королевских документах, лорд сдался. – Надо будет – еще отправят, скажу что порвались. – прикинул Саймон с ухмылкой.

Ну и в самом деле, после герба и первых двух строчек, все буквы смылись.

"Монтским землям, и правящему ими – лорду Саймону Блэквеллу, по поручению его величества Ричарда Ровингтона, короля Саитерии. Просим вас в срок не позднее 15 октября произвести ра....... (через несколько строк) … в слу…(наверное в случае).... еемся(наверное надеемся)"

Второе письмо, было не испачкано, но прочтя первые строки, Саймон понял, что речь идёт о каком-то верховном лорде, почившем недавно. Письмо бесцеремонно полетело в мусор, чтобы не портить настроение.

Окончательно отбросив всяческие попытки разобраться в делах, лорд Монта вспомнил о своей запланированной «забаве».

Не прошло и двух часов, как Саймон вышел из особняка, натянув на голову, капюшон (из недорогих), надел простенький плащ, сапоги и снял кольца и амулет. Он направился в город, предварительно настрого попросив слуг не беспокоить его, не при каких обстоятельствах. Ловко перепрыгнув двух метровый забор, он понял, что с формой пока все в порядке. «Рано списывать себя со счетов, ты молод и ты лорд.» – успокоившись подумал он, проходя по одной из улочек ведущих от порта к центру Монта.

Вересковая улица была не такой оживленной, не смотря на то, что петляла рядом с его особняком. Во многом потому, что в центр она вела более затяжным путем, чаще всего люди шли по Центральной улице, которая диагонально разделяла Монт пополам, и соединяла с одной стороны доки, а с другой стороны главные ворота города. Сохранение тайны личности в городе очень важно для знатного лица. Рисон же – его дворецкий, да и охрана, знали, что он делает. Другое дело, они не знали, в какой день он покидает особняк, а когда действительно остается в нем до вечера.

Середина сентября, в портовом городе год на год, не приходилась, однако в этом году, похоже до конца месяца ожидаются тёплые дни. В отличие от Саймона, другие горожане не стали укутывать себя лишними одеяниями. Проходя мимо кампании из двух девушек и двух парней, Саймон скользнул взглядом по вырезам в платьях обольстительниц, после чего почувствовал легкий импульс внизу. Лорд Монта ускорил шаг, и еще через двадцать минут, увидел центральную аллею, закольцованную по форме. В неё упирались все улочки, в центре был фонтан и много лавочек. Фонтан же представлял собой памятник, кораблю "Последняя надежда".

Последняя надежда – именно так назывался корабль, на котором люди впервые приплыли на это побережье. Поговаривают, что капитан Рогберт, отплыл в поисках дома с острова Гунвина, и пытался доплыть до побережья, однако разразившаяся буря, истрепала корабль. Последним усилием, он посадил жреца и всю родню, с их близкими на большую лодку, сам Рогберт остался, и пошел на столкновение со скалами. Семья доплыла, под неустанными молитвами жреца. Было всё это, как поговаривают, около ста пятидесяти лет до эры Строителей.

Проходя мимо, Саймон, как всегда на удачу тронул край фонтана, и пересек аллею Рогберта. Вокруг шла обычная жизнь. Двое юнцов гнались за кошкой; торговец пытался собрать как можно больше муки из уроненного наземь мешка; стражник прислонившись к стене дома, надвинул шлем до носа, в надежде прикорнуть часок другой. Уже доходя до таверны "Водоросли в пиве", лорд Монта постарался незаметно оглядеться, но не увидел «хвоста».

В таверне было жарко и даже душно, пахло морепродуктами и алкоголем. Присутствовал и аромат малтры, курить которую могли далеко не все. Дальний камин горел во всю силу. Народа было не так много, больше посетителей ожидалось после восьми вечера, сейчас Саймон отметил в разных краях таверны человек пятнадцать. Над камином висела акулья челюсть, с неровно выведенным текстом под ней: "веселый Робин". Челюсть была не меньше двух метров в ширину и около метра в высоту. «Вот уж невесело с таким вот Робином встретиться в море.» – подумал Саймон, ещё когда первый раз посетил "Водоросли в пиве".

Присев за стойку, он немного опустил голову, и сразу услышал . – Ну что друг устал? – окликнул его бармен Эдди.

– Да, хренова разгрузка, с утра не разгибаем пупка… – ответил лорд Блэквелл и добавил – Мне эля бы, кружки три.

Подумав про себя, достаточно ли он просто общается, и общаются ли так грузчики, Саймон решил, что всё так и есть. Опыт морских путешествий, научил его общаться с людьми разных групп.

– Хорошее начало, капюшон сними лучше, а то спаришься, вон как горит… – Махнул рукой на камин Эдди.

– С долгами то у меня – коровья жопа. Покамест посижу так, спасибо Эдди. – улыбнулся глядя на Эдди Саймон. Затем подумал, что трактирщик то видит его лучше всех. Неужели он не знает как выглядит его лорд. С другой стороны ему-то какое дело, главное чисти кружки и наливай эль. Для тех же кто его видел или знает, нёс службу спаситель-капюшон.

– Как скажешь Рон (так он представлялся Эдди, и некоторым другим барменам), с долгами надо быть поаккуратнее. – подытожил бармен.

Эдди, был грузным мужчиной около сорока лет, на его большом открытом лице, темнели густые усы, а на макушке была огромная залысина. Он был очень хорошим собеседником.

– Вон моя невеста, представь себе, вбила в свою голову, что хочет колье из золота, всё просила и просила меня купить, а я как узнал что оно двадцать золотых стоит… – вскинул брови Эдди. – Говорю ей, за такое колье у тебя внизу тоже должно быть золото, и ссать должна элем. – закончил он, Саймон расхохотался.

Через пару минут перед Саймоном приземлились три кружки эля, и он жадно начал ими наслаждаться. Эдди вернулся к протиранию бокала:

– Пей мой друг, не слушай болтуна Эдди.

– Ну, так в итоге что? Ты купил ей колье?

– Да, моя баранья голова отказала мне второй раз в жизни, первый был когда я решил жениться. В общем, на следующий день я сгрёб всё из таверны, набрал золотых восемь, а остальное занял у Клода Арморхэнда. – вздохнул Эдди. – Скоро выплачу. Еще три золотых и я в расчете.

– Бабы – это проблемы. – заключил лже-Рон.

– А сейчас она ноет что некуда его одеть, мы видать не к знати принадлежим, и к лорду на поклон не ходим (Блэквелл икнул в этот момент). На городские праздники она боится его надевать, сопрут сразу… – закончил Эдди постукивая хаотично по столу и активно жестикулируя.

– В постель хоть надевает? – поинтересовался Саймон.

– О да, еще как, в этом ничего не скажу – хихикая и подергивая ус сказал бармен. – А твоя как?

– Зимой начала вязать, может и занятие старух, но хоть рот закрыт почаще. – соврал Саймон.

– Надо свою тоже научить, может хоть золотых пять отобьёт. – захохотал бармен.

– …говно, а не лорд, налоги поднял… Хуже чем во времена дедов наших… – взгляд Блэквелла упал на стол слева, фразу сказал один из трех, расположившихся там мужиков, тучный рыжий детина

– Да уж, а все почему, потому что усмирить некому, где его леди? А нет её… – сказал второй, худощавый, смуглый мужик.

Третий их товарищ, оторвавшись от эля поднял голову и добавил:

– А то как же, оно и ясно, нас с друганами подтягивали на перевозку цветков к его особняку. Не очень то это сталбыть для нормального мужика, скажу я вам. Столько цветов и бабы не заказывают. – на вид ему было лет двадцать пять, и он был младше, рыжего и худощявого, но первому в толстоте не уступал.

– В точку, Киран. – сказал рыжий. – Говноед он, наверняка с мужиками спит. (несмотря на то что Саймон выпил только кружку эля, внутри начало колоть иголками ярости, и некоторые слова бармена Эдди он уже слышал издалека, и машинально просто кивал головой.)

Великий Бэлтор. Даже тут его тетка подставила, это её забота, сделать красивый цветочный дворик, чтобы приезжать из своего Нарла (посёлок к северо-востоку от Монта) и любоваться на это.

– Да ладно, ладно… Один раз – не скальный жук. – сказал жилистый – Раньше Саймон был лучшим мореходом, а сейчас, я думаю он даже не доплывет до Роузмарка.

Это было пределом. Чуть подтянувшись, Саймон поднял вторую кружку Эля и подняв её изрек : – За лорда говноеда, который боится воды!

Троица уставилась на него, но увидев фигуру в простых одеждах, засмеялись:

– Вот-вот дружище, иди к нам!

Саймон сел между жилистым и рыжим, когда он шел, Эдди что-то сказал в след, но лорд Монта не услышал. Со смачным звуком поставив две своих кружки на стол, он улыбнулся насколько смог. – Рон, из Нарла. – сказал Саймон. – Я Киран . – Итан. – Генри . – сообщили новые знакомые.

– Давайте выпьем, что бы этот «недолорд» утонул в своем прудике. – продолжил Блэквелл, с ухмылкой

– У него чего, еще и пруд есть? – спросил Киран

– А то тебе ли не знать, тыж цветы то вёз. – ответил Саймон.

Парень начал чесать макушку. – Да хрен там упомнишь. – заключил он.

Поднимая, и расплескивая кружку, на встречу такому тосту, левой рукой, Саймон откинул капюшон, и услышал с соседнего стола. – Боже лорд Блэквелл, здесь?

– Недолорд. – сказал Саймон, и только после цока с кружками трех мужиков, изменил её падение и по дуге сначала засветил, что есть мочи рыжему Итану, брызги и осколки, полетели во все стороны ото лба Итана, он начал падать со стула. Шокированный Генри, как во сне наблюдал за этим, в то время как кулак Саймона уже встретил его щеку, и отправил под соседний стол. – Ты че творишь козел! – успел сказать Киран, когда стол опрокинулся на него. Вокруг пахло элем, Генри был в отключке, Итан, оттирал катаясь по полу, лицо от крови и эля. Лорд Блэквелл лупил Кирана сидя на опрокинутом столе и орал. – Ну что, кто мужик?! Цветы – тетки его! Мудак ты! Я лучший мореход, беременная ты свинья!!!

До того как его оттащили, лицо Кирана превратилась в синяк. Эдди стоял за ним и за другими, пока стража не подошла, и в основном говорил. – Ни хера себе, угря мне в жопу, это был сам лорд… – Через минут пять пришли стражники, и всех успокоили.

– Милорд, сейчас мы отправим этих людей на Холм (имелась в виду тюрьма Монта). Вы не пострадали? – спросил один из них.

– Я уже их осудил, думаю вопрос решен, я в порядке. – ответил Саймон.

– С чего все началось? – только и успел сказать второй стражник, у Эдди, но не успел тот открыть рот, его прервал Блэквелл.

– Ваш лорд всегда с вами. Все кто здесь, знайте что я был бы рад вести тот образ жизни что раньше, но теперь меня съедает мой сраный быт. – вывалив на стол семь золотых, он продолжил. – Выпивка сегодня с меня! Даже для этих трёх болванов. Однако знайте, все что выговорите про меня как капитана, нужно говорить мне в лицо, приходите в любой момент. – все радостно вскрикнули. Стражники пожали плечами, и забрав золотой со стола, удалились по делам.

Выходя из таверны, Саймон прихватил кружку эля, и выпил её залпом. Вечер вступил в свои права, и в городе уже начали зажигаться огни. Пошатываясь, лорд Монта пошел в сторону Вересковой улицы. Ступал не оглядываясь, без разницы преследовал ли кто, или нет.

До дома он добрел за три часа до полуночи. Стража издалека увидев его силуэт, уже открыла ворота.